Текст книги "Бесславный (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Это завистники так говорят. Они заставили его пройти тест дважды, потому что были поражены его первым экзаменом. И оба раза он набрал одинаковое количество баллов в двух совершенно разных тестах. Сто процентов. Он решил все, включая бонусные задания. За сто тридцать лет работы этой школы, мой Ники первый, кто получил превосходную оценку. Его приглашают в самые лучшие школы Лиги Плюща[24].
Ух ты, его мама никогда ни чем не хвасталась. Она презирала это. Считала, что надо следить за своими мыслями и действиями, и пуще всего надо следить за своим языком. Она следовала этому, как следовала Золотому правилу нравственности[25], или как старалась быть «достойной матерью», и.т.п.
И Миссис Готье решила вести себя мерзко.
– Ты все еще работаешь в том курятнике, продаешь себя за деньги?
Его мама скривила губы.
– Я никогда не делала этого.
– А мне иначе говорили.
– Тогда тебе соврали, и нет, я не работаю там. Я менеджер дневной смены в ресторане. Уже больше года.
– И ты ждешь, что я поверю в это? – ее отец посмотрел на Ника с усмешкой. – Не более чем в то, что ты сказала о нем. Господи, да посмотрите же на него. В скольких драках он побывал?
Его мать открыла рот, чтобы ответить, но прежде чем успела, в офис пришел Кириан, чтобы забрать его на работу. Одетый в черный костюм Армани, черную рубашку с черно-белым галстуком, он выглядел настоящим бизнесменом и принцем, которым когда-то был. Его светлые волосы были идеально причесаны, и если Ник не ошибся, то на ногах его были легкие туфли за две тысячи долларов.
И в кои-то веки на нем не было солнцезащитных очков в помещении.
Он вежливо остановился напротив них.
– Чирайз, моя крошка, я рано?
Она улыбнулась ему.
– Нет…Кириан, – ей точно пришлось заставить себя произнести его имя, ведь обычно она настойчиво назвала его Мистер Хантер. – Как раз вовремя.
Он улыбнулся в ответ.
– Ник, мне пришлось отдать Bentley и Aston Martin в мастерскую на замену масла. Боюсь, я на сегодня остался с двухместным Lamborghini. Но я не хочу, чтобы ты шел домой один после того ужасного ограбления, так что через несколько минут за тобой заедет Эш на своем Ягуаре. Ты не против?
Ник обалдел еще больше.
Кириан никогда не хвастался машинами. В этот момент, он был готов расцеловать босса за его чтение мыслей.
– Конечно, – Ник улыбнулся. – Он уже пообещал мне, что даст его поводить.
– Эй привет, Кириан, Чирайз…Ник, как ты сынок? – отец Мадуга доктор Сент Джеймс зашел в офис и заботливо положил руку на плечо Ника. – Мадуг рассказал мне, что произошло. Бедняга. И как раз по дороге к Мисс Лизе, которой ты хотел помочь закрыть магазин. Ее сердце разрывается.
– Да, сэр, чувствую себя ужасно из-за этого. Я ей говорю, что это не ее вина. Но она не слушает.
– Да, Лиза воспринимает это близко, – доктор Сент Джеймс подпрыгнул и полез в карман. – Работа, как всегда. Мне лучше ответить. Береги себя. Увидимся позже.
– Спокойной ночи, – ответил Ник.
Его дед нахмурился.
– Откуда ты знаешь сына доктора Сент Джеймса?
Ник пождал плечами.
– Стали друзьями, когда я занимался с ним, – вроде как правда. Но если он скажет им, что они стали близки благодаря игре, контролирующей разум и превращающей людей в зомби, которую Мадуг принес в школу, это может кончиться плохо.
– Занимался? С Мадугом? – спросил его дед недоверчиво, словно сомневался, что Ник может читать, не говоря уже о помощи кому-нибудь. – Но Мадуг же гений.
– В информатике и науках. Он провалил Английский и Социальные науки.
Ага, они точно не хотели иметь ничего общего ни с ним, ни с его мамой. Это было ясно написано на их лицах, и отражалось в глазах.
– Пошли, Джилл и Джо, нам пора.
Мама не произнесла ни слова, пока они не ушли, затем она повернулась и обняла Кириана.
– Большое вам спасибо за это, Мистер Хантер. Вы лучший.
Кириан убрал ее руки.
– Без проблем. Я живу, чтобы помогать.
И вы сегодня это и сделали. Больше спасибо, – она потрепала волосы Ника. – Аккуратнее, увидимся позже.
– Да, мадам.
Как только секретарь выдала ей бумаги, они вышли к месту напротив школы, где Кириан припарковал машину.
Ник притормозил, завидев припаркованную полицейскую машину и офицера, который показывал фотографию его одноклассникам. Полиция у школы всегда была плохим знаком.
Когда они подошли к Стоуну, он указал на Ника.
– Вон он!
Ник похолодел. Что за фигня происходит?
Полицейские направились прямо к нему. Самый высокий сузил глаза.
– Ты Николас Готье?
– Ага.
– Тогда мы за вами.
Ник нервно рассмеялся.
– Не думаю.
– Ну, а мы да.
– Нет, – сказала его мама резко. – Мой сын никуда не идет.
– Нет мадам, идет. У нас ордер на его арест.
– Ха, что? – спросил он одновременно с мамой.
– Изнасилование и ограбление.
Глава 14
Лицо его матери, когда коп схватил его и швырнул на капот полицейской машины на глазах всей школы, будет преследовать его всю жизнь. Ник сморщился, когда копы грубо обыскали его, а затем сковали руки за спиной. Когда его обезвредили, самый большой офицер схватил его за волосы и рванул от машины.
– Мама, я не делал этого. Не делал. Богом клянусь!
– Все они так говорят, – коп посмотрел на коллегу. – Разве не было бы отлично, если хотя бы раз они признались и облегчили нам работу?
В глазах его матери блестели слезы. Он видел, что она хотела поверить ему, но все же сомнения там…
Как она вообще может думать, что он сделал что-то подобное? Даже на наносекунду предположить. Она была с ним пятнадцать лет. Как она может не знать его?
Он изо всех сил старался не смотреть на одноклассников или ухмыляющихся членов школьного совета, которые не сомневались в его виновности.
От одной мысли об этом ему было плохо.
Единственным, кто не считал его виновным был Кириан.
– Не волнуйся, Ник, я вытащу тебя оттуда, как только тебя зарегистрируют.
Зарегистрируют. Это слово ошеломило его так, что он примерно с минуту думал, что его стошнит.
– Удачи, – сказал офицер поменьше издевательским тоном. – После всего, что у нас есть на него, он никуда до тюрьмы не выберется.
Да что у них может на него быть? Он ничего не сделал. Он только вчера из больницы выписался.
И когда они сажали его на заднее сиденье, к его маме подбежал Калеб. Он нахмурился, когда она сказала ему, что случилось.
Калеб сморщился и пнул передний бампер полицейской машины.
– Эй! – рявкнул коп поменьше. – И что ты вытворяешь?
– Что? – ответил Калеб. – Я не могу потрогать твою машину?
И пнул снова.
– Парень, ты в тюрьму хочешь? – спросил офицер повыше.
– За что? – Калеб пнул переднее крыло. – У нас свободная страна.
– Нет, когда ты занимаешься вандализмом над государственной собственностью.
Калеб приподнял идеальную бровь.
– Государственной собственностью? Эту машину купили на мои налоги. Разве тогда она не моя собственность?
– Ну все, мелкий хулиган, – коп пошел к Калебу.
Калеб ухмыльнулся.
– Да ну? И что ты мне предъявишь?
– Вандализм.
Калеб закатил глаза, а затем закричал одноклассникам.
– Смотрите, как насилие захватило систему правосудия. На помощь! Меня притесняют!
– Тащи свой зад в машину! – прорычал коп, его Новоорлеанский акцент стал очень различим.
Они посадили Калеба с другой стороны.
Ник уставился на него раскрыв рот.
– Что ты делаешь?
Калеб предупреждающе посмотрел на копов, которые сообщали об аресте.
– Куда ты, туда и я, Готье. Ты ни за что не пойдешь в тюрьму без прикрытия. Ты скоро поймешь, почему Адариан живет в тюрьме.
Ник не был уверен, что думает по этому поводу, кроме того, что его отец был убийцей.
– Ты о чем?
Копы открыли двери и залезли внутрь.
«Есть некоторые вещи, которые не поддаются объяснению, ну вроде…тебя. Как то, ты повредился умом, когда делал то, чтобы спасти Коди, или как то, что фильтр на сушилке стиральной машины становится того же цвета, что и твой потерянный носок,» – он отвечал прямо в голове Ника. – «Малачай в тюрьме – это как раз одна из тех необъяснимых вещей».
Калеб переключил внимание на полицию.
– Так за что меня там задержали?
Они не ответили Калебу. Вместо этого большой коп раздраженно вздохнул.
– Больше всего ненавижу языкастых детей.
Калеб откинулся на сиденье.
– Так кто самый опасный, из всех вами арестованных?
– Ты что делаешь? – Ник раскрыл рот от удивления.
На лице Калеба появилась дьявольская ухмылка.
– Есть вещи, которые ты просто не можешь не сделать. Это одно из важных правил для меня, – вроде как злить драчунов.
«Тебя точно выдерут».
Калеб хмуро посмотрел на него.
– Выдерут?
Отшлепают так сильно, что ты забудешь все, что знал, ну и.т.д, разве ты не знаешь выде…выдерут.
Калеб закатил глаза.
Ник больше ничего не сказал, сидел и пытался понять, почему они решили, что он изнасиловал кого-то, хотя он считал это самым отвратительным преступлением. Кто обвинил его?
И почему?
Когда они подъехали к тюрьме, их грубо вытащили из машины, и потащили в здание.
Как только они вошли в дверь, Ник увидел знакомое лицо, но он не был уверен, что с этим делать.
Вирджил Вард, адвокат в суде. И в случае Вирджила, если назвать его адвокатом-кровососом, то это выражение приобретало совершенно иное значение, ведь тот был вампиром. Его темные волосы были короткими и немного растрепанными. Они были убрани с лица, и он выглядел ненамного старше Ника или Калеба, … ну или хотя бы Ника. Но остальным Вирджил казался гораздо старше. Остальные видели Вирджила тридцатилетним. Он был одет в костюм в полоску, сшитый на заказ, пару туфель Феррагамо, темно-фиолетовую рубашку, и галстук с темно-серым, фиолетовым и черными цветами, с миниатюрными черепами кроликов и скрещенными костями.
– Джентльмены, – сказал он, кивнув офицерам, сопровождавшим их. – Это мои клиенты. Надеюсь, вы о них позаботитесь.
Большой офицер раздраженно заворчал.
– Следовало догадаться… думаю, ты хочешь, чтобы я поместил их в особо охраняемую секцию.
– Это было бы предусмотрительно.
Теперь заворчал другой офицер.
– Они же не начнут пожирать друг друга или нас?
Вирджил рассмеялся.
– Но они же не зомби. Но у одного из них особая диета, если вам так интересно.
Большой офицер заворчал.
Вирджил подмигнул Нику, затем передал ему мысли.
«Не волнуйся, парень. Знаю, что ты здесь первый раз. Но мы уже привыкли работать с нашими особыми заключенными».
«Особыми? Я у мамы не дурачок».
«Повезло. Потому что я точно иногда таким бываю».
Не очень –то успокаивали такие слова из уст твоего адвоката.
Они прошли мимо опасных на вид членов уличных банд, один из самых больших дернулся в его сторону с рычанием, словно собирался напасть на него. В этот момент Ника пронзил электрический заряд. Из тех, что приводят все чувства в полную готовность, и сердце начинает стучать в веселом предвкушении. Неожиданно Ник стал видеть и слышать с шокирующей четкостью. И вместо того, чтобы защититься, он рванул к члену банды, желая почувствовать его кровь.
Глаза мужчины расширились и он отступил.
Ник против своей воли пытался вырваться из хватки полицейского, чтобы вернуться к нему.
Калеб одернул его.
– Смотри на меня, Ник.
Несколько мгновений он не мог понять, что сказал Калеб.
– Ник! – закричал он.
И это, наконец, пробилось сквозь его затуманенное сознание.
– Ч-ч-что?
– Помнишь, что я сказал о твоем отце?
Ага…Ник это тоже чувствовал. Находиться вокруг людей, охваченных ненавистью, гневом и жестокостью, это как быть заводной игрушкой с пружиной на взводе. Он был полностью заряжен энергией, и чувствовал себя как никогда живым. Это была жирная пища.
Он посмотрел на Калеба.
– Ты чувствуешь то же… – он не знал, как назвать это.
– Мурашки. Не так, как ты. Эти маленькие приятели для таких, как ты.
И он был прав. Он отлично понял, почему его отец оставался в тюрьме. Это было как дышать свежим ветром и принимать солнечные ванны. Плохая аналогия, потому что только идиот станет дышать запахом пота, мочи и рвотных масс, которые пропитали здание, но лучше примера он придумать не мог.
Копы затормозили в комнате, специально зарезервированной для клиентов Вирджила. Их грубо обыскали, сделали отпечатки пальцев и сфотографировали. Если честно, Нику хотелось расплакаться от воспоминаний о том старом аресте, когда он был еще ребенком. Хотя тогда они привезли его в участок на машине, но не зарегистрировали его. Это было так унизительно. Он посмотрел на Калеба и почувствовал вину. Единственной причиной по которой тот был здесь, это он.
Да хранит господь Калеба за его преданность.
Ник сморщился, когда посмотрел вниз на светло-оранжевый костюм, который они заставили его одеть. Черт, да они даже его шнурки конфисковали.
– Прости, Кал. Я не хотел тебя сюда втягивать.
Он пожал плечами.
– Поверь мне, это не самая плохая и унизительная вещь, через которую мне пришлось пройти. И раз уж мы здесь, то молись, чтобы это было самым худшим, случившимся с тобой.
Мысль понятна. И все же это причиняло боль. Конечно он не всегда был прекрасным человеком и делал некоторые нехорошие вещи, но он никогда и не думал, что его арестуют по-настоящему, с обвинениями в тяжком преступлении, с угрозой заключения, если его посчитают виновным. Это обычно случалось с такими, как его отец, или с отребьем, с которым он водился.
А теперь это произошло и с ним.
Их проводили в камеру. К счастью, та была пустой. Копы завели их внутрь, затем заставили их просунуть руки за решетку, чтобы снять наручники. Как только ушли копы, пришел Вирджил, чтобы поговорить с ними.
– Изнасилование и ограбление, да?
– Я этого не делал.
Вирджил на это утверждение ничего не ответил.
– Они утверждают, что ты подозреваемый.
– Но это ложь. Я ничего не делал.
Калеб оперся на решетку.
– Когда появилось заявление о преступлении?
Вирджил достал КПК и открыл файл.
– Ограбление произошло вчера в ювелирном магазине как раз перед полуночью, ты забрал наличку и простое ожерелье. А изнасилование было около 3 утра. Где ты был в это время?
– Дома, в кровати.
Вирджил записал.
– Есть свидетели?
– Нет, я был в кровати один.
– Бедняга. И не только по этой причине. Без того, кто подтвердит твое местонахождение… и с их фотографиями – доказательствами… – Вирджил скривился. – Посмотри мне в глаза, парень.
Ник так и поступил.
Через минуту, Вирджил моргнул, и снова что-то записал.
– Ладно, ты говоришь правду. Кстати, Ник, у тебя самая ненормальная жизнь. Или ты попытаешься из этого выбраться или умрешь. Для тебя середины нет. Тебе наверное стоит над этим поработать.
Как верно.
– Как ты думаешь, что они с ним сделают? – спросил Калеб.
– Хотел бы я знать ответ, но… Будет зависеть от судьи. Мы можем привлечь его мать, чтобы та подтвердила, что он был дома. Однако, обвинитель может сказать, что дети сбегают из дома, а родители даже не знают этого. В школьном личном деле Ник, есть записи о проявлениях насилия.
– Я защищал себя!
– Там причин не указано, – сказал Вирджил холодно, – Только факты о том, что ты много раз попадал в неприятности из-за драк в школе. Тебя даже недавно госпитализировали из-за драки.
– Я не дрался!
Вирджил приподнял бровь.
– Согласно твоей записи, ты думаешь, что судья или жюри купяться на то, что ты лежал на земле, пока кто-то избивал тебя, и не дрался в ответ?
Ник сморщился. Еще одно весомое замечание. Но…это же не правда.
– Тебе следовало написать заявление об ограблении, – выдохнул Вирджил.
Ник проворчал.
– Я не хотел навлечь беду на парня.
– Не одно хорошее дело не остается безнаказанным. И из-за этого, ты возможно проведешь остаток жизни в тюрьме. Молодец.
Ник отказывался верить в это. Этого не должно было случиться. Не должно.
– Я думал, что законы существуют для того, чтобы защищать правду?
Вирджил расхохотался.
– Прекрати смотреть «Закон и Порядок», парень, суду плевать на правду. Важно то, что ты можешь доказать. Ты виновен, пока не доказано обратное. У меня чемоданчик набит судебными исками Нового Орлеана, и пачка толще, чем телефонная книга, и мне нужно прикрыть несколько. Так что пока ты мне не докажешь, что я арестовал не того, ты пойдешь в тюрьму, приятель, и я прикрою по крайней мере одно.
Живот Ника сжался. Его растили с верой в иное. Но если кто и знал, как работает судебная система, то это был Вирджил.
– Я просто хочу домой.
Вирджил мило улыбнулся.
– Знаю, Ник, – он посмотрел на часы. Дай-ка мне выбить тебе право выйти под залог сегодня. Но если я не смогу, и тебе что-то понадобится в дневное время, то дам тебе визитку моего партнера. Его зовут Уильям Лоуренс, и он самый лучший адвокат здесь, после меня, конечно, – он достал визитку и протянул Нику.
Ник нахмурился, читая ее.
– Это Билл Лоуренс, ассистент адвоката.
– Вот дерьмо, не та карточка. Прости. Не знаю, почему она все еще в моем кармане. Билл – старший сын моего партнера, и когда он учился на юридическом, то проходил у нас практику в качестве ассистента. Теперь он один из наших младших партнеров, – он протянул Нику нужную визитку. – Можешь позвонить Биллу, но лучше связаться со мной или Уильямом.
– Ладно, – Ник засунул карточку в карман. – Кстати, кто позвал тебя?
– Кириан Хантер позвонил Уильяму, а тот мне. Будь благодарен. Без этого, тебя бы протащили через общие процедуры, которые идут гораздо медленнее, и они посадили бы тебя в общую камеру с невероятно забавными людьми.
– Поверь мне, я благодарен. Хотя я здесь и с кое-кем нежелательным, – он взглянул на Калеба.
Калеб издал болезненный звук.
– В следующий раз, Готье, пойдешь один.
Вирджил снова посмотрел на часы.
– Ладно, вы двое немного посидите здесь спокойно, а я посмотрю, смогу ли я сотворить для вас чудо, – его взгляд переместился на Калеба. – Пинать полицейскую машину? Правда?
Калеб пожал плечами.
– Машина меня обидела. Она стояла на моем месте. Что мне оставалось делать?
– Убедиться, что свидетелей нет, высосать кровь полицейских и взорвать машину.
Калеб рассмеялся.
– Враждебность. Обожаю. Мы могли бы стать друзьями, – он посмотрел на Ника. – И поэтому, мне нужно было сделать что-нибудь, чтобы меня заперли с этим сопляком, и я не хотел делать что-нибудь серьезное, ведь все же хочу выйти отсюда рано или поздно.
Вирджил убрал КПК в карман.
– Увидимся скоро, – он собрался уходить, но остановился. – Я же тебя знаю, так? – спросил он Ника.
– Где-то год назад ты нам помог. Мы тогда были с Баббой и Марком.
Во взгляде появилось узнавание, а затем его глаза расширились от неподдельного интереса. Он указал на Ника, но смотрел на Калеба.
– Он твой Ник.
Калеб отсалютовал ему.
– Да тебя так медленно сегодня доходит, Вирдж. Ты парочку кружечек пива выпил?
– Недавно поел и… нам точно нужно вытаскивать его отсюда, – он практически выбежал из комнаты.
Ник изучающее уставился на Калеба.
– И что ты ме не рассказал?
– Чем дольше ты находишься в месте с концентрированной злобой, и если честно, это выгребная яма со злобой, тем сильнее она просачивается в тебя. Это как ручей, который переходит в реку. Чем больше ты рядом, тем больше он питает демона внутри тебя. И тем вероятнее, ты станешь истинным Малачай.
Он станет монстром, который почти напал на Коди.
– Поэтому мой отец напал на мою мать?
– Ты о чем?
Ник не ответил. Вместо этого он замолчал, воспоминания наполнили его, и он пытался их обдумать.
– Я думаю, что мой отец любит мою мать.
Калеб нахмурился.
– Это чушь. Малачай не способны на любовь.
Ник нахмурился.
– Но я то способен.
– А ты еще не полностью им стал. Ты всего лишь эмбрион.
Не настолько, как думал Калеб. Но Ник сейчас не собирался с этим спорить.
Или говорить кому-нибудь о совершенной сделке.
– Я не согласен. Ты не видел его лицо, когда она орала на него. Ему было больно. И этого не случилось бы, если б ему было все равно, – это первая вещь, которую он выучил в начальной школе. Когда кто-то оскорбляет или орет на тебя, а у тебя к ним нет чувств, то это тебя злит. Ты хочешь навредить им. Но когда ты кого-то любишь и они нападают, боль такая же сильная, как и злость.
Калеб затих, обдумывая это.
– Знаешь, а это многое о тебе объясняет. И многое об Адариане.
– Ты о чем?
Калеб присел на койку, под решетчатым окном.
– Обычно Малачай рождается у родителей, ненавидящих его. Ненавидят оба и мать, и отец. Отец, потому что знает, если дитя будет жить, он умрет, большинство Малачай, включая Адариана, убивают детей, как только узнают о них.
– То есть, у меня были братья?
– Ага, и он убил их всех. Кроме тебя…и я никогда не понимал этого. Тебя он хотел защитить. А матери ненавидят то, как эти дети были зачаты и их самих. Но опять же, твоя мать относится к тебе иначе. И если ты говоришь правду, то ты Малачай зачатый в любви и заботе. А это, мой друг, еще никогда не случалось.
– И значит, я могу любить?
Взгляд Калеба сфокусировался, будто он обдумывал это.
– Это что-то да значит. Не уверен, что, но…
У Ника появилась надежда. Может он сможет побороть свое будущее и найти способ спасти их всех.
Желая найти ответы, Ник присел на другую койку, поближе к двери.
– Ну так как ты спас Коди?
Ник скривился от вопроса, затем ответил уклончиво.
– Нашел помощь для нее.
– И это…
– Кое-кто, кто помог ей.
Калеб низко зарычал.
– Я не хочу играть с тобой в игры.
Но это была не игра, а серьезное дело. Ник заключил соглашение, которое не стоило бы заключать. Даже Амброуз вышел из себя, когда узнал об этом.
– Что ты сделал? – прорычал Амброуз ему в лицо.
– То, что должен был.
Амброуз скривил рот.
– Ты такой тупой. Знал же, что следовало тебя убить.
Ник фыркнул.
– Ух ты, это задело меня за живое. Приятно слышать, что я сам себе желал смерти. Я тебя тоже люблю.
Амброуз покачал головой.
– Ты не понимаешь. Я уже совершал твою ошибку… правда в более взрослом возрасте, но точно такую же. Я связался с врагом, и из этого ничего хорошего не получилось.
– Но мы же меняем будущее. Так? А может, я уже что-то исправил.
Амброуз перестал наматывать круги по комнате Ника.
– Вот это-то и опасно. Есть вещи, которые происходят в независимости от наших действий.
– Например?
– Ты встретил Кириана и работаешь на него. Не важно, что я делал, это всегда происходит. Я не могу это остановить. Я лишь могу поменять события, к которым это ведет, и время, когда это случается. Момент встречи с ним, однако, выбит в камне. Но… – Амброуз зажмурился, словно размышляя над чем-то. Но когда заговорил, его голос был очень звучным. – А может ты нашел ответы для нас.
– О чем ты?
– Почему ты спас Коди?
Ник сжал губы, словно пытаясь удержать слова. В конце концов, это не важно. Так или иначе, Амброуз узнает правду.
– Я люблю ее.
Амброуз усмехнулся.
– Любишь? Да ты даже значение этого слова не знаешь.
– А вот и знаю. Не смей мне говорить иначе.
Амброуз покачал головой.
– Ты слишком молод, чтобы понимать это.
– Нет, я знаю, что чувствую, и знаю, что это по-настоящему. Я умру за нее.
– Тогда ты еще тупее, чем… – Амброуз остановился, окидывая взглядом комнату. Он сократил расстояние между ними и улыбался улыбкой, от которой кровь Ника застыла. – Тебе предназначено стать Темным Охотником. И это тоже не изменить. До настоящего момента, катализатор всегда была смерть нашей мамы. Но…
Ник не был уверен, что ему нравилось, как это звучит.
– Но что?
– Если ты любишь другую женщину, женщину о существовании которой я раньше не знал, то может тогда умрет она.
Боль захлестнула его.
– Нет! Ты ошибаешься.
– Подумай об этом! – Амброуз крепко сжал его. – Ты прав, парень. Ты возможно нашел ответ, который я искал все эти годы. Должно быть так. Ты любишь Коди достаточно, чтобы умереть за нее. И ее смерть становится причиной тебе стать Темным Охотником.
Это не то, что он хотел услышать. Хотя Амброузу похоже нравилась это мысль, но ему от нее было плохо.
– Я не позволю ей умереть, не позволю.
Гнев окрасил глаза Амброуза красным.
– Послушай меня, кретин. Кого тебе лучше похоронить? Маму или девушку? Потому что говорю тебе, одна из них умрет ужасно.
– Я не позволю это.
– У тебя нет выбора, – Амброуз буквально выплюнул эти холодные слова.
Теперь Ник увидел правду в предсказании Амброуза. Пытаясь сохранить жизнь Коди он уже все испортил.
Сильно.
Когда он посмотрел на стекло окна, появились картинки.
На одной он увидел маму в кресле в доме, которого раньше не было. Ее безжизненные глаза были открыты, словно она звала кого-нибудь разбудить ее.
На другой, он увидел взрослую Коди. Одетая в подвенечное платье, она лежала на его руках, покрытая кровью. Своей кровью.
Это воображение, ничего больше.
Но внутри себя он знал правду. Это два возможных варианта его будущего. Как и сказал Амброуз. Одна из них умрет.
Оно возможно спас Коди не на совсем, лишь отсрочил ее смерть. Амброуз говорил о смене времени событий. Он мог изменить время, когда что-то случалось, но не вещи, которым суждено произойти.
Вместо того, чтобы спасти Коди, он вероятно купил ей лишь немного времени. Это лучше, чем ничего.
Или нет? Если бы он позволил ей умереть, то его жизнь не была бы такой сложной. Он бы никогда не заключил сделку, которая возможно означает смерть для него.
Чем больше он размышлял об этом, тем сильнее ненавидел Рок или Амброуза, или то, что создало его будущее. Не справедливо увидеть то, что грядет, и не иметь возможности изменить все. Это самая жестокая пытка. Чем сильнее укоренялась в нем злость, тем жарче становилось его тело.
– Ник? – в голосе Калеба была нотка паники. – Что происходит в твоей голове?
Сидя на койке в их камере, Ник потерял способность понимать Калеба. Все что он мог слышать, видеть и чувствовать – лишь свои собственные страдания. Все накатилось на него, пока он не начал задыхаться. Не важно, что он делал, все становилось только хуже.
Это убивало любимых людей.
Тьма снова поглотила его, но в этот раз внутри, а не снаружи тела. И было так больно, словно его душу секут и разрывают на части.
Он стоял на выступе и смотрел вниз на местность, пугающую его.
Это была его жизнь и он уже ее разрушил. В пятнадцать лет все было кончено. Урон нанесен так глубоко, что уже не восстановить ее.
– Ник!
Его боль утроилась, он игнорировал Калеба. И в самый болезненный момент, все стало совершенно ясно.
Существовал лишь единственный способ остановить боль. Это было на крайний случай, но…
Если сработает, все прекратиться.
«Не делай это, – это уничтожит его мать.
«Она все равно умрет. Или Коди».
В своей голове он услышал прелестный голос Коди.
«Мы все принимаем собственные решения».
Пришло время и для него. Если тьма хочет его, может забирать.
При одном условии.
Ответ был здесь все время. Это…это дерьмо сегодня закончится. Он постарается убедиться в этом.
– Ник! – Калеб тряс его, пытаясь заставить услышать его голос. Но он не мог пробиться сквозь то, что уже вонзило в него свои клыки.
Хуже того, Калеб уже видел реальное появление сил Малачай. Кожа Ника меняла естественный человеческий оттенок, на демонический окрас. Глаза – голубой цвет на оранжевый и красный…
Если Калеб не остановит его, если не найдет способ достучаться до Ника, прежде чем демон поглотит его, они все умрут.
Глава 15
«Ты и правда хочешь умереть?»
Этот вопрос завис в голове Ника, будто насмехаясь над ним. В своих фантазиях он увидел свое будущее. Следующие два года он будет посмешищем школы. Все видели, как его арестовали.
Все.
Даже его дедушка с бабушкой.
Ужас на лице его матери… Сомнение в ее глазах.
И что ожидало его? Еще больше потерь. Потеря матери или Коди. И других, чьи имена Амброуз отказывался называть. Как он может продолжать жить, если ценой тому их жизнь?
Если он умрет, то тогда не будет причины для их смертей. Это все остановит. Остановит. Они будут свободны. Его отец больше не будет пытаться его убить.
Боль, которая жила в нем с момента рождения закончится.
«Я так устал от всего».
И это была правда. В свои пятнадцать он чувствовал себя истерзанным стариком. Жизнь была такой тяжелой. Иногда, казалось, что единственным смыслом во всем было определить насколько тяжело та сможет ударить по нему. В какую пучину погрузит. Чаще всего она нещадно раздавала ему пощечины. И ради чего?
Почему все должно так быть? Зачем людям нужно быть такими злыми без видимой причины? Зачем им нападать? Чтобы принизить кого-нибудь?
«Покончи с этим. Уж это ты в своей жизни можешь контролировать».
Неожиданно рядом с ним появился Грим. Он был одет в длинную черную робу, его лицо почти полностью скрывал капюшон. В руках он держал нож, похожий на военный KA-BAR. Беззвучно он протянул его Нику.
Один порез.
Момент последней боли.
И все будет кончено. Больше не будет больно.
Когда Ник потянулся за ножом, то почувствовал присутствие кого-то еще рядом.
– Не делай этого, Ник. Ты не такой, – Коди. Звук ее сладкого, нежного голоса дотронулся до мест в его душе, которые он не очень понимал. Она накрыла его руку своей, а затем переплела с ним пальцы. Они были такими нежными и скользили по его коже.
– Закрой глаза, – прошептала она ему на ухо.
Он подчинился не задавая вопросов. Его голова кружилась, в ней быстро менялись картинки. Он не знал, на что смотрел. Пока Коди не поцеловала его.
Затем она отстранилась и прижала руку к его щеке. А затем заговорила на языке, который он раньше не слышал.
Но все же он отлично понимал ее слова.
– Враг, что хочет нам навредить, внутри нас, Ник. Он со всей страстью ненавидит нас, и он делает нас слабее, озвучивая оскорбления, от которых нам не сбежать. Не важно, что мы пытаемся сделать и делаем. Когда мы остаемся одни, эти пытки не прекращаются. И особенно ночью, когда мы пытаемся уснуть, а рядом никого нет, – любовь в ее глазах опалила его, она потерла большим пальцем его щеку. – Но наш разум возвращается и прогоняет это безумие прочь. И мы не те, кем выставляет нас этот голос. Мы сильнее этого, и наш темный, уродливый преследователь это знает. Я думаю, именно поэтому он нас так ненавидит. Потому что знает, что мы можем сразить его в одиночку. Мы можем отправить его в самые темные уголки души, коим он и принадлежит. Может закопать там глубоко, чтобы не слышать эти голоса которые мучают нас и причиняют боль. Он не контролирует нас, и мы не обязаны его слушать.
Она улыбнулась, глядя вверх на него.
– Никто не защищен от темного преследователя. Мы все имеем раны, которые никогда не исцелятся. Они так глубоки и заливают нашу душу реками крови с невыносимой агонией. То, что мы испортили не возможно исправить. Но это не правда. У нас есть наша жизнь, Ник. И за каждый день ее благословим. Плохие времена дают нам урок о нас и о других. Но более того, они показывают нам, насколько мы сильны. Мы переживаем то, что уничтожает слабых и каждый день одерживаем победу над преследователем. Мы с тобой именно такие. Мы не овцы, которых ведут на убой. Мы бойцы, и в сердце наших темных сражений мы не сдадимся и не отступим. Мы погрозим кулаком небу и прокричим: «Ну пока, что у тебя есть. Потому что я приложу все усилия и выиграю, не важно, чего мне это будет стоить. Ты можешь сбить меня с ног, но я все равно не остановлюсь. Я встану, и тогда твоя кровь польется фонтаном.»
