Текст книги "Вовлеченные в грех"
Автор книги: Шерон Пейдж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Узнает ли он ее?
Узнает. Он видел ее лицо всего несколько минут, но большие глаза, сочные губы и тонкий овал лица отпечатались у него в мозгу. На каждом постоялом дворе по дороге сюда он давал ее приметы. В двух милях от Лондона ему наконец удалось найти мужчину, который видел ее. Грум стал свидетелем ее борьбы с пьяным джентльменом, пытавшимся за ней приударить. У Девона заледенело сердце, но грум сказал ему, что она пнула мужчину коленом в пах. Тот упал, а Энн скрылась.
Девон нашел одну из транспортных контор, обрисовал внешность Энн и спросил, покупала ли такая женщина билет у них. Однако молодой клерк только покачал головой в ответ.
Этот же вопрос он задал еще в нескольких местах, но все безрезультатно. Девон стоял на одной из погрузочных платформ, наблюдая, как матросы вверх по трапу носят бочки в трюм. Может, Энн купила билет частным образом? В конце концов, какой капитан откажет ей?
Куда она хочет отправиться? Куда хочет сбежать, чтобы прожить остаток жизни? Вот в этом была загвоздка. Девон очень мало знал о куртизанке Сэриз, которая была его любовницей, и совсем ничего не знал об Энн Беддингтон. Насколько все, что делала Сэриз, было игрой? Он верил, что ее сила, решительность и то, что она рассказывала о своем прошлом – о прогулках с дедушкой под дождем и о чтении ему книг, – все это относилось к настоящей Энн.
Тем не менее он не знал о ней ничего такого, что помогло бы ему определиться, куда она решит бежать. Что ее привлекает? Диковинная Индия? Америка?
Девон с решительностью приступил к поискам в тавернах. В одной из таких таверн с низкими потолками под названием «Якорь» он обнаружил капитана корабля, который на следующий день с приливом должен был отправиться в путь. Капитан оказался седеющим блондином с тяжелым взглядом запойного пьяницы.
– Пассажир женщина? – задумался он. – Кажется, я брал деньги у похожей девчонки в обмен за поездку до Бомбея. Но что-то разум мой затуманился, мне надо выпить, чтобы он прояснился.
Черт, Девон мог себе представить, почему этот человек взял бы Энн на корабль. Одного ее взгляда оказалось бы достаточно, чтобы у капитана потекли слюни.
– Да, это тебе поможет, Роджерс, – с сарказмом улыбнулась пышнотелая барменша.
Девон купил мужчине кружку эля, но не дал ему выпить, схватив за запястье:
– Ответь на мой вопрос и можешь спокойно выпить. Женщина, которую я ищу, – стройная, рыжеволосая, с зелеными глазами. Примерно двадцать два года.
– Моя девчонка подходит под это описание, – хмуро взглянув на руку, которую держал Девон, сказал капитан. – Только волосы у нее темные. Она была в плаще с капюшоном, но я успел заметить волосы. Очень хочу увидеть все остальное...
Кулак Девона врезался в подбородок капитана. Тот дернулся назад, потом резко упал на бок и сполз со скамейки на липкий пол таверны. Спасенную кружку с пивом Девон поставил на стол.
У Энн рыжие волосы. Но женщина может изменить цвет волос. Это легко сделать с помощью парика или краски.
Похоже, это Энн. Как хорошо, что сначала он узнал, когда отходит корабль, а уже потом стал задавать Роджерсу вопросы об Энн. Ибо теперь капитану потребовалось бы некоторое время, чтобы прийти в себя.
Сперва придется заехать домой. А потом он либо выследит Энн сегодня вечером, либо перехватит завтра, до того как она сядет на корабль.
– Мама, иди сюда! Девон приехал!
Женские крики вернули Девона в те дни, когда он возвращался домой и споры четырех его сестер были слышны задолго до остановки экипажа.
У него дрогнуло сердце, он остановил лошадь на дорожке перед Марч-Хаусом, усыпанной гравием, и спешился. Его тут же радостно обступили лакеи. Он не был здесь с тех пор, как уехал на войну, поэтому все поздравляли его со званием героя войны. Девон считал, что не заслужил этого титула.
– Девон! Девон! Слава Богу, ты дома! Почему ты не сообщил нам, что едешь?
С криками и визгами две сестры Девона бросились к нему со ступенек. Это были незамужние Лиззи и Уин. Лиззи, с темными кудряшками, которые подпрыгивали в такт ее шагам, наскочила на него совсем как Каро несколько дней назад. Лиззи была, еще больше чем Каро, девчонкой-сорванцом. Она бы никогда не надела элегантное платье с низким вырезом.
Уин пританцовывала вокруг него с блестящими от слез глазами. Когда он видел ее последний раз, ее волосы были заплетены в косички, а не завиты в блестящие золотистые локоны, подобранные шпильками.
– Ты... ты совсем такой, как прежде, Девон! – воскликнула Лиззи.
– Мы боялись. – Уин вытерла слезы. – Мы так боялись, что ты никогда не приедешь домой, – прошептала она.
– Мне жаль, что для этого потребовалось так много времени. – Девон должен был признать, что у него тоже кипели слезы в глазах. Лиззи отступила назад, а Уин повисла у него на шее. От нее пахло фиалками. Она росла слабым, болезненным ребенком и всегда казалась хрупкой.
– Уин, зачем же ты бросаешься под копыта сломя голову, – заботливо попенял ей Девон. – О, Лиззи... ты так выросла!
– Ты видишь! – пронзительно взвизгнула Лиззи. – Ты видишь, да?
– Ты права, Лиззи. Зрение вернулось ко мне.
– Слава Богу, – выдохнула Уин, крепко обнимая брата. – Это означает, что мама примется убеждать тебя поскорее жениться, Девон. Она не желает больше ждать, когда ты подаришь ей внуков.
– Возвращение зрения явилось настоящим чудом, – беспечно сообщил Девон. – Но боюсь, мгновенно произвести на свет ребенка для нее я не смогу.
– Она уверена, что моментально найдет для тебя жену, – с озорным блеском в ярких, как сирень, глазах, заявила Лиззи. – Весь свет сейчас собрался здесь до окончания работы парламента. Тебя тут же потащат на балы, музыкальные вечера и модные прогулки по Гайд-парку. Сватовство начинается.
– Ее светлость в детской. – Молодая служанка торопливо присела в реверансе. – Приехали лорд и леди Кавендиш и привезли маленького лорда Перегрина.
Девон кивнул служанке и стал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Прошло три года, настало время увидеть мать и ответить за то, что он не возвращался домой. Если мать презирает его, он того заслуживает. Конечно, Энн была права, ему следовало навестить близких.
Поднявшись наверх, Девон уловил запах духов матери, смешивавшийся с крепкими запахами детской. Будучи маленьким мальчиком, Девон испытывал благоговейный трепет перед матерью. Для него она была как солнце: такая же ослепительная, теплая и яркая. С красивым голосом, сдержанная, обладавшая блестящим умом, она во всех отношениях была настоящей герцогиней. С отцом Девона они поженились по любви.
Девон остановился на пороге детской. Мать держала на руках сверток в белом одеяльце. Она сидела у окна, и вокруг нее, словно озеро, струились юбки из светло-голубого шелка. Солнечный свет касался белокурых волос, обнаруживая значительное количество седины. Девон впитывал все краски, которые ее окружали, и в груди все сжималось от боли и раскаяния. Она казалась такой довольной, такой спокойной, что Девон испытывал непреодолимое искушение повернуться и уйти, оставив ее одну.
– Девон, я знаю, что ты здесь, – тихо, но твердо сказала герцогиня, – поэтому ты не можешь улизнуть.
С горящими щеками Девон шагнул в комнату, уверенный, что вид у него глуповатый.
Лоб матери пересекали глубокие морщины, такие же морщины залегли в уголках губ. Прошло три года, но они состарили ее лет на десять. На руках у матери спал ангелок, его племянник Перегрин.
Энн говорила ему, что на последнем письме матери заметила следы слез. Учитывая, что на войну он отправился против воли семьи, Девон не был уверен, что его с радостью примут назад. Слепота дала ему хороший предлог оставаться в неведении. Он подошел к матери, опустился на одно колено и нежно погладил через одеяльце крошечные ручки своего племянника. В голубых глазах матери вспыхнул восторг, когда она с улыбкой посмотрела на внука.
– Это правда, Девон? К тебе вернулось зрение?
Девон сосредоточил свое внимание на ее голосе: на его мелодичном ритме, на нотках легкого сомнения и грусти. За ее словами скрывалось то, чего прежде не было, – огромный страх и боль. И теперь Девон знал это.
– Прости...
– За что?
– За многое, – признался Девон. – Прости, что не приехал домой. За то, что заставил тебя волноваться. За то, что подвергал себя опасности в сражении. Прости, что заставил вас с отцом пережить страх и боль. Прости, что преследовал Розалинду и вызвал скандал, хотя отец просил отпустить ее.
– Ты жалеешь, что поехал на войну?
В ответ Девону пришлось отрицательно покачать головой.
– Сражаться за свою страну было моим долгом. Во мне так много скорби и сожалений о войне, что я даже не пытаюсь распутать этот клубок. Но я должен был поехать туда.
Герцогиня встала, прижимая к плечу головку ребенка. Ее глаза заметно покраснели.
– Я так рада, что ты вернулся целым и невредимым.
Из ее глаз упали две слезинки и покатились по щекам. Девон никогда не видел мать плачущей. Раньше она говорила, что, если герцогиня позволит себе заплакать, вся семья может разрушиться.
Девон осторожно обнял мать, стараясь не потревожить спящего племянника. Впервые в жизни Девона мать прижалась лбом к его груди и заплакала. Он неуклюже погладил ее по спине, успокоил и обещал впредь не подвергать себя опасности.
Только это была ложь. Для того чтобы спасти Энн, ему придется отыскать убийцу с риском вызвать еще один скандал.
– А теперь я прошу прощения, – подняла голову герцогиня, и на ее губах появилась улыбка. – Ты приехал домой, и тебя должны встречать с улыбками, а не со слезами. Тебе так много пришлось пережить.
– Тебе тоже. Сначала уехал я, потом ты потеряла отца. – Девон не был уверен, стоило ли говорить об этом сейчас, но прошло уже больше года. – Если тебе не слишком трудно говорить об этом, – тихо сказал он, – я бы хотел узнать, как он умер.
– Я действительно не знаю, Девон. Уильям был найден в своем кабинете одним из лакеев. Сначала бедняга подумал, что герцог спит в своем кресле. Потом он наконец набрался мужества потрясти его, но твой отец не проснулся. Похоже, у него отказало сердце. Мне хочется думать, что он просто закрыл глаза, чтобы немного вздремнуть, и не проснулся.
Герцогиня печально улыбнулась.
– Как ты справилась с этим? Ведь ты так его любила. Когда Розалинда умерла, я думал, что сойду с ума. Я не понимал, как перестану когда-нибудь горевать. – Девон окинул взглядом детскую комнату. Пять маленьких кроваток были аккуратно расставлены вдоль стен. Он помнил, как играл здесь с отцом. Отец казался ему таким огромным, но сидел на детском стульчике и помогал ему строить замки из кубиков. Невозможно представить, что человек, который воспитал его – своей добротой, наставлениями и убеждениями в ответ на крики и топанье ногами со стороны Девона, – теперь умер.
– Это больно. Я подозреваю, что больно будет всегда, Девон. Вот почему так важно искать любовь, прославлять счастье, искать радость, – улыбнулась, глядя на младенца, герцогиня.
– Какой он счастливый, – тихо заметил Девон. – Плачет, только когда голоден. – Малыш зашевелил губками, как будто сейчас ему снилось молоко.
– Рождение ребенка Каролины стало необыкновенно счастливым событием. Оно наполнило радостью жизнь каждого из нас и отодвинуло на второй план печаль и тревогу.
Печаль и тревога, причиной которых стал он, Девон.
– Я хочу, чтобы в нашей семье было больше счастья, – продолжала герцогиня. Теперь ее голос исполнился решительных ноток. – У нас впереди много счастливых событий. Перед Рождеством родит Шарлотта, возможно, у нее и на этот раз появится двойня. В следующем сезоне я решительно настроена выдать замуж Уин и Элизабет. А что касается тебя... Ты заслуживаешь счастья в браке, – сказала графиня, хотя Девон предостерегающе поднял руки, – и радости от хорошей семьи. Это и станет моей задачей: найти тебе хорошую невесту, увидеть, как ты влюбишься. Я хочу видеть тебя счастливым.
Девон уже давно не знал счастья, пока в его жизни не появилась Энн. Разве был бы он так счастлив увидеть Каролину, а затем и своего новорожденного племянника, если бы Энн не старалась так упорно помочь ему справиться, если бы от ее присутствия у него не стало легче на сердце? Он многим ей обязан. И единственный способ отплатить за добро – обеспечить ей безопасную жизнь.
– ...очень достойные леди, – вклинился в мысли Девона голос матери. – После того как в июне мы отпраздновали установление мира, как только стало известно, что ты возвращаешься домой, появилось несколько молодых леди, которые отказались от других предложений о браке.
– Несмотря на то, что я ослеп? – криво усмехнулся Девон.
– Сначала об этом не знали. А теперь этой проблемы не существует.
– Я изменился, мама, – покачал головой Девон. – Не знаю, смогу ли я жениться на изысканной молодой леди. Меня преследуют ночные кошмары, я кричу и дерусь во сне. У меня не такая скверная репутация, как прежде, но я напугаю благородную девушку. И потом, я всегда думал, ты хочешь, чтобы мы все женились и вышли замуж по любви, а не из чувства долга.
– Ну конечно. Я искренне верю в любовь! Я уверена, что у тебя не возникнет трудностей с этим, и точно знаю место, с которого надо начать поиски. Герцогиня Ричмонд устраивает бал...
Бал. Три года назад на балу он бросил взгляд через переполненный зал и увидел Розалинду, после этого весь свет померк и огромный зал растворился в темноте. Все звуки превратились в монотонный гул, а он через весь танцевальный зал направился к ней, не замечая тех, кто сталкивался с ним и кто торопливо уступал дорогу.
– Я не собираюсь опять моментально влюбиться, – пробормотал Девон. – Отец говорил, что любовь возникает за один миг. Ты стоишь, занятый своими мыслями, и вдруг она – женщина, которая станет самым важным человеком в твоей жизни, – улыбается тебе и навсегда меняет твой мир. Такое не повторяется, – постарался объяснить он, видя удивленно поднятые брови матери.
– Конечно, нет. Я верю в любовь, но не в любовь с первого взгляда.
– А как же отец? – раскачиваясь на пятках, спросил Девон.
– А я не влюбилась в твоего отца, когда увидела его в первый раз. На самом деле он не произвел на меня никакого впечатления. Однако он оказался настойчивым, и очень скоро я поняла, насколько он отличался от других джентльменов. Он очаровал меня, и постепенно я влюбилась.
– Но если это не являлось всепоглощающей страстью, как же ты поняла, что это любовь?
Герцогиня улыбнулась, как будто воспоминания о любви с его отцом мгновенно наполнили ее счастьем.
– Это проявляется во многих отношениях и настигает тебя незаметно. Просто в один прекрасный день ты вдруг понимаешь, что улыбаешься всякий раз, когда видишь своего возлюбленного, ты не можешь себе представить пробуждение без него, потом ты не можешь представить жизнь без него.
– Не знаю, готов ли я снова влюбиться. Первый раз мне было ужасно больно, как в аду. – Девон понимал, что глупо говорить такое матери. Она потеряла любовь всей жизни, однако все же сумела справиться с болью и тоской. Что же такое есть в женщинах, что делает их такими сильными?
– Но это совсем не значит, что во второй раз произойдет то же самое.
– Возможно. Но я не собираюсь на бал. Теперь, когда я в Лондоне, у меня есть целый список людей, которых мне надо отыскать. Тем более что я снова вижу.
– Отыскать людей? – словно эхо повторила герцогиня. – Что ты хочешь этим сказать?
И Девон рассказал ей. О пропавшей жене и ребенке капитана Таннера, человека, которого он не смог спасти.
– Я нанял сыщика, чтобы отыскать их, и не получал от него сведений уже две недели. Мне необходимо знать, что происходит. А еще мне надо найти свою любовницу.
– Любовницу? – Бросив осторожный взгляд на внука, герцогиня поднялась и направилась к детской кроватке. Она положила туда малыша и со всех сторон подоткнула одеяльце.
Она напоминала девчонку-подростка, оказавшуюся в неловком положении и теребившую отделанный кружевом вырез платья, чем несказанно удивила Девона.
– Каролина рассказывала мне о довольно необычных обстоятельствах рождения моего внука, – глубоко вздохнула она, словно собирая все свое мужество. – Она сказала, что твоя любовница помогала ей до и во время родов. Еще она призналась, что спрашивала у твоей куртизанки совета, как соблазнить собственного мужа, – вспыхнула герцогиня.
Девон шагнул назад. Каро рассказала об этом матери? О Господи, неужели она подробно пересказала все, что поведала ей Энн? Нет, он не хотел это знать. И не хотел обсуждать это.
У него закралось подозрение, что мать тоже не хотела этого. Она подошла к окну, выходившему на задний двор с садом.
– Каро очень тепло отзывалась о ней, Девон. Она назвала эту женщину своей подругой и сообщила, что это она написала мне письмо. Твоя любовница написала мне, потому что ты предпочитал отмалчиваться! Должна признаться, что я была возмущена.
Девон хотел извиниться, но с губ слетели совсем другие слова:
– Не надо возмущаться. Моя любовница когда-то была леди, дочкой виконта. Она самая замечательная, самая смелая женщина, которую я знаю. А сейчас мне надо идти и искать ее. Ее ошибочно обвинили в убийстве.
Снова иметь возможность читать – это восхитительно. В библиотеке Девон взял с полки огромный справочник «Дебретс» в кожаном переплете. Он пролистал его, чтобы найти отметку о семье Энн Беддингтон.
Девон водил пальцем по странице, пока не нашел то, что искал. Титул виконта Норбрука был присвоен в начале восемнадцатого века. Девон проследил весь список, пока не дошел до отца Энн. «Четвертый виконт Норбрук родился в одна тысяча семьсот шестьдесят восьмом году, умер в одна тысяча восемьсот восьмом, женился на Миллисент Марии де Морней в одна тысяча семьсот восемьдесят девятом году рождения. Дети: Энн Мари, родилась в одна тысяча семьсот девяносто третьем году».
На имени Энн рука Девона замерла, а сердце лихорадочно застучало в груди. Когда еще его сердце так сильно стучало в груди, если не было опасности или риска? Только при воспоминании о Розалинде. Сейчас он просто видел имя Энн, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Девон снова посмотрел на статью. Де Морней – фамилия семьи маркиза Роутшира. Неужели мать Энн состояла в родстве с маркизом? Энн не должна была оказаться в трущобах. Адрес нынешнего виконта, мерзкого кузена Энн, был указан: Брук-стрит.
Но когда Девон приехал к дому виконта Норбрука в герцогском экипаже и послал лакея постучать в дверь, ему объяснили, что кузена Энн нет дома. Виконт брал частные уроки по фехтованию в школе Анджело.
Девон велел кучеру везти его в школу, членом которой он являлся. Здорово будет снова взять в руки шпагу.
Глава 20
Девону было достаточно одного взгляда на кузена Энн, чтобы понять, что перед ним – задира. И ему ужасно захотелось сломать ему нос.
Однако вместо этого он разделся, оставшись в рубашке и жилете, взял рапиру и подошел к виконту Норбруку, который, вспотев и хрюкая от напряжения, старался одолеть Уильяма Мактурка, преемника Генри Анджело и теперешнего хозяина школы. Джентльмены, находившиеся в огромном тренировочном зале, в изумлении глазели на происходящее и подталкивали друг друга локтями. Очевидно, уже весь Лондон знал, что к герцогу Марчу вернулось зрение. Даже Мактурк, скрестив рапиры с Норбруком, с удивлением оглянулся на Девона.
Виконт кольнул кончиком рапиры в куртку наставника.
– Первая кровь, – торжественно провозгласил он. У Себастьяна были тщательно взбитые светлые кудри и типичная для «белокурого мальчика» привлекательная внешность, за которой скрывалось черное сердце.
– Ученик одержал победу над мастером, – торжествующе выкрикнул Норбрук и нахмурился, сообразив, что его оппонент смотрит ему через плечо. Кузен Энн повернулся, явно рассерженный тем, что его победу проигнорировали, и мгновенно сделал шаг назад.
– Ваша светлость, – поклонился виконт. – Удивлен встретить вас здесь. Я слышал, будто вы ослепли...
– Вы правильно слышали. Но мне повезло, зрение вернулось.
– Ваша светлость. – Мактурк, сунув рапиру под мышку, направился с поздравлениями к Девону. – Рад видеть вас.
– Спасибо, Мактурк. Я подумал, а не сразиться ли мне с Норбруком. – Девон надменно посмотрел на Себастьяна. – У меня есть вопросы, сэр, которые мне необходимо с вами обсудить. Это касается одной из ваших родственниц.
– Конечно. – У Норбрука нервно задвигался кадык. – Я не против скрестить рапиры, пока мы будем обсуждать мою своенравную кузину. Я полагаю, – виконт понизил голос до хриплого шепота, чтобы только Девон мог его слышать, – речь идет о падшей женщине из нашей семьи, Энн Беддингтон? Я приехал в город спасти ее, но обнаружил, что она стала проституткой и вы, ваша светлость, наслаждались ее услугами в своем охотничьем домике. Похоже, моя кузина больше не заслуживает уважения. Она превратилась в мерзкую шлюху.
Рапира Девона взметнулась к горлу Норбрука. Виконт – подлец, но сейчас именно Девон чувствовал себя виноватым, и это его раздражало.
– Если вы продолжите разговор о леди в подобном тоне, мы с вами встретимся на рассвете.
Норбруку пришлось отступить, чтобы не наткнуться на острие рапиры. Его глаза горели яростью. А злила его, как подозревал Девон, собственная трусость.
– Я говорю правду, ваша светлость. Вам ведь, конечно, известно прошлое вашей любовницы. Она обслуживала бесчисленное множество мужчин в том грязном борделе на Уоппинг-стрит.
– Вина за это лежит на вас. Вы вынудили ее покинуть свой дом.
– Я не виноват. Ее мать не захотела, чтобы дочь вышла за меня замуж, и увезла ее. Поведение самой матери было возмутительным: любовные интрижки, оргии, непристойные вечеринки. Семья отвернулась от них, а я – нет. Я искал Энн, но, увы, нашел ее слишком поздно, – взмахнул клинком Норбрук и сделал выпад.
– Интересная история. – Девон отразил удар и нанес ответный. – Мне сказали, – тихо и беспощадно добавил он, – что ты извращенными способами прикасался к кузине и это напугало ее, поскольку ей тогда было только восемь лет.
Норбрук снова сделал выпад, нацелив рапиру в сердце Девона. Легкий укол, чтобы отразить нападение герцога. Девон резко отвел клинок нападавшего влево, выкручивая запястье Норбрука, и тот, морщась от боли, отступил.
– Это, ваша светлость, откровенная ложь. Где, черт возьми, вы это услышали?
Норбрук опять бросился вперед, как будто выражая свое возмущение клеветой. Девон без особого напряжения отразил взмах рапиры. На виконта, который был ниже ростом и плотнее, он посмотрел так, как будто заметил на своем пути кучку лошадиного навоза.
– Я услышал это от того, кто знает правду.
– И кто же это? Неужели моя кузина, женщина, которую вы взяли в качестве своей шлюхи? – Каждое слово виконта сочилось ядом.
– Нет. – Девон вздрогнул, охваченный чувством вины. – Я потребовал от нее рассказать правду, когда спас из лап жестокого зверя, которого ты послал на ее поиски. Тем не менее она скрыла от меня эту информацию. Уверяю, что не знал, кто такая Энн Беддингтон на самом деле. В отличие от тебя, который вынудил ее пойти на погибель. – Черт, что он делает? Почему объясняется перед этим куском дерьма? Он действительно не знал, что Энн – дочка виконта, но подозревал о ее благородном происхождении. И все же это не помешало ему уложить ее в постель, обращаться с ней как с куртизанкой.
Но Энн сама хотела этого. Только ему все равно нет оправдания.
– Вы – тот, кто поспособствовал ее падению. – С триумфальной улыбкой на лице Норбрук ткнул клинком в Девона.
– Ты приставал к ней. – Девону хотелось отбросить подальше эти чертовы рапиры и пустить в ход кулаки. Но на Норбрука ли он так злился? Или на себя? После борделя, побывав в роли его куртизанки, Энн никогда не сможет вернуться в тот мир, к которому принадлежит. – Мик Тейлор сказал ей, что ты все еще намерен уложить ее в постель, – прорычал Девон. – Сначала ты измывался над ней, а теперь решил поиграть в благородство перед своей беспомощной кузиной, да?
– Этот человек был лакеем хозяйки борделя. Его словам нет веры. Признаю, что нанял его для поисков Энн, но я хотел просто помочь ей. – Виконт настороженно смотрел на Девона и нервно облизывал губы.
– Ты напугал ее. – Скрестив шпаги, Девон отбросил противника назад. – Она чувствовала, что у тебя к ней дурной интерес. – Энн никогда не говорила этого, но Девон помнил, как она дрожала всем телом, когда упоминала кузена.
– Какое право вы имеете смотреть на меня свысока? – брызгал слюной Норбрук, распаляясь все больше. Как типичный задира он исходил яростью, но голоса не повышал. Он размахивал клинком как сумасшедший, и все же поединком командовал Девон. – Это вы, ваша светлость, опозорили ее. А я обеспечу ей дом и возможность жить тихо и достойно.
Девону не хотелось признавать, что колкое замечание виконта попало в цель. Он старался владеть собой, хотя его полностью захватило чувство вины. Если бы он не проявил осторожность, чувство вины могло бы заставить его серьезно ранить этого человека.
– В качестве твоей любовницы? – выдохнул герцог.
– Лучше моей, чем вашей, – задрожал всем телом виконт. – Неужели вы собираетесь оставить ее в своих любовницах, несмотря на то что она – убийца. Она убила свою хозяйку, ударив по голове каминной кочергой. Вы все еще хотите ее?
– Да! – выкрикнул герцог с такой яростью, что в зале повисла мертвая тишина. Перестали звенеть клинки, все головы повернулись в их сторону. – Я знаю, что она невиновна, – тихо добавил он и нанес противнику два молниеносных удара. Норбрук вскрикнул, поскольку лишился рапиры. Она упала на пол, оставив его безоружным перед противником.
– Я хочу ее увидеть, – выдохнул виконт. В его глазах плескалась смесь страха и глубокой ненависти. – Не важно, какие грехи она совершила, она – моя кузина. Возможно, существует способ помочь ей.
– У нее нет желания встречаться с тобой, – ледяным голосом объявил Девон. – А я сделаю все, чтобы раздавить тебя, как насекомое.
Щеки Норбрука пошли красными пятнами. Он дрожащими руками поднял свою рапиру.
– Я могу предложить ей достойную и спокойную жизнь, подальше от дурных слухов, подальше от джентльменов, которые примутся атаковать ее, зная, что она шлюха. Какая жизнь у нее будет с вами? Скорее всего все закончится тем, что ее повесят за преступление. Или вы планируете купить ей свободу, воспользовавшись собственной властью и положением? Что станет с ней в таком случае? В один прекрасный день вы выбросите ее за ненадобностью. Если глупышка останется с вами, она закончит свою жизнь на улице, как старая потрепанная кляча.
Все это виконт говорил достаточно громко, чтобы слышали остальные. Девон почувствовал сильное сердцебиение и грозно шагнул в сторону виконта, который торопливо отступил, хоть и постарался сделать это с высоко поднятой головой.
Боковым зрением Девон заметил направлявшегося к нему Уильяма Мактурка.
Мактурк поклонился Девону, и тот кивнул своему учителю в ответ.
– Прежде чем уйти, я должен поблагодарить вас, – сказал Девон. – Спасибо за те навыки, которым вы обучали меня многие годы. Они много раз спасали мне жизнь в бою.
Учитель поклонился еще раз, потом перевел взгляд туда, куда поспешно ретировался Норбрук.
– Вы всегда были моим лучшим учеником, ваша светлость, учеником, который действительно превзошел учителя. Однако должен напомнить вам правила. Здесь не место для личных баталий и выражения недовольства.
– Это больше не повторится. – Когда он в следующий раз будет выражать свое личное недовольство Норбруку, он сделает это где-нибудь в таком месте, где можно устроить этому задире хорошую трепку. Но что ему делать с виконтом? Перестанет ли он преследовать Энн?
Сначала ему необходимо найти Энн и убедиться, что ее не арестовали. И лучший способ сделать это – найти настоящего убийцу. А что он будет делать с ней после? Девон хотел обладать ею. Но теперь, когда он знал, кто она такая на самом деле, держать ее в качестве своей любовницы он больше не мог.
Боу-стрит, дом номер десять, магистратский суд. Девон прошел мимо входа в суд к двери, которая вела в кабинеты. Спустя несколько минут он сидел напротив сэра Джона Лоуренса, нынешнего судьи. Сэр Джон был старым другом его отца и, несмотря на свой возраст, сохранял живость ума и прозорливость.
Сэр Джон плеснул понемногу бренди в два стакана и передал один Девону. Девон взял стакан, повертел в руке, пристально глядя на содержимое. Он не прикасался к выпивке с тех самых пор, как Энн попросила прислугу не приносить ему спиртное. Как сильно она изменила его жизнь. Интересно, если бы не Энн, неужели он так бы и торчал в своем охотничьем домике, напиваясь до ступора, всю свою оставшуюся жизнь?
– За возвращение блудного сына, – поднял свой стакан сэр Джон. – Одного из героев сражения.
– За моего отца, – ответил, поднимая свой стакан Девон. Он сделал один глоток в память об отце и почувствовал, как печаль сжимает сердце. – Мне очень жаль, что мы с отцом поссорились в тот вечер, когда я последний раз его видел, – признался Девон.
– Марч, – старик откинулся на спинку стула, и тот скрипнул под тяжестью его тела, – могу сказать, что отец гордился тобой. Ты был ответственным, умным офицером, которого уважали подчиненные.
– Насчет чувств моего отца вы можете ошибаться. Он не одобрял мой выбор. Поскольку я являлся наследником, за решение отправиться на войну он обвинил меня в эгоизме и безответственности.
– Твой отец сильно любил тебя, – покачал головой судья, – и уважал.
Жаль, что поверить в это с такой же легкостью, с какой произносил эти слова сэр Джон, у Девона не получалось.
– Еще один тост, – судья повторно наполнил свой стакан, – за медицинское чудо, как мне думается. Это врачи помогли тебе вернуть зрение? Полагаю, ты посещал Лондонскую больницу?
– Посещал, но это не врачи мне помогли. – «Это сделала одна упрямая женщина», – добавил про себя Девон. – Я упал и ударился головой о камень. Врачи предупреждали, что зрение может вернуться после удара по голове. – Настал момент перейти к важному делу. – Сэр Джонс, я пришел сюда из-за женщины, которую ищу, и знаю, что Боу-стрит считает ее виновной в убийстве своей хозяйки.
– Каков ваш интерес в этом деле, ваша светлость? – Судья со стуком поставил стакан на стол.
– Девон, сэр Джонс. Девон. Я уверен, что эта женщина невиновна, – осторожно сказал Девон. – Какое свидетельство ее вины у вас есть?
– Несколько свидетелей дали показания, что она поссорилась с Мадам, абсолютно презренной женщиной по имени миссис Клара Медоуз.
– Мне известно, что миссис Медоуз называла себя Мадам Син[4]. А были свидетели этой стычки? Кто-то, кто подтвердит, что Энн Беддингтон нанесла смертельный удар?
