Текст книги "Между нот (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Гасс Роут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– У меня нет, – он похлопал по пустым карманам. – Хотя, в церкви есть телефон.

Я начала идти. Быстро. Как только мы приблизились к воротам, Джеймс сказал «сюда» и провел меня по тропинке, появившейся между деревьями на краю парковки. Наши ноги стучали по асфальту, когда мы мчались к церкви. Джеймс отворил огромную дверь, и я бросилась внутрь, ослепленная на мгновение, пока глаза не привыкли к темноте. Запах воска и старых Библий донесся до меня.

– Там.

Джеймс указал на вестибюль у входа. Черный телефон висел на стене, а на нем стикер: «Наберите 9 для внешнего звонка». Я взяла трубку и нажала 9 на клавиатуре и остановилась. Если я позвоню маме, она будет в бешенстве. Я не могу позвонить Ризе, которая итак сердится на меня за то, что я общаюсь с врагом, и, вообще, она может отказаться ехать в Лейксайд. На один сумасшедший момент я подумала о Ленни, но быстро вытряхнула эту ужасную идею из головы.

– Позвонишь кому-нибудь? – спросил Джеймс.

– Да, я… – нужно позвонить Карле. Но я не знаю ее номера. – Мне нужно найти номер.

Джеймс нашел телефонную книгу на полке в гардеробе. Я просмотрела ее и нашла имя Карлы, и мой адрес. Моментально набрала номер, и телефон прозвонил три, четыре, пять раз. Было уже десять минут четвертого, и дети в любую секунду могут выйти из автобуса, без возможности попасть в собственный дом, одни. Я даже не уверена, что водитель отпустит их, если детей не встретит взрослый.

На шестом гудке Карла ответила.

– Карла? Это Айви. Айви Эмерсон, сверху.

– Привет, Айви сверху.

– Я опаздываю, а близнецы в любую минуту будут дома, и Брейди… Я подумала, если вы… не возражаете… – на днях я не была мила с Карлой, и было странно, что я просила ее о помощи.

– Нет проблем, – сказала она. – Я уже вижу, что прямо сейчас подъезжает автобус.

Я выпустила дыхание, которое задержала.

– Спасибо. Большое вам спасибо, Карла. Я ваш должник.

– Я лучше пойду и поприветствую их.

– Да. Хорошо. Я скоро буду дома, – сказала я, уставившись на телефонную трубку, прежде чем вернуть ее на место. Глубоко вздохнув, я повернулась к тому месту, где ждал Джеймс, но его там не было.

– Джеймс?

Я проверила алтарь и другую комнату в стороне. Нашла фортепиано, но не Джеймса.

Потом снаружи я услышала неповторимое урчание двигателя его автомобиля. Я села в машину, пристегнулась за считанные секунды, и он сорвался с места.

Глава 17

– Я отвезу тебя домой, а не обратно в школу, – сказал Джеймс, когда мы проезжали мимо дома с желтым окном. – Где ты живешь?

Не хочу, чтобы он видел. «Правда никогда не бывает так хороша, как себе представляешь».

– На самом деле, все в порядке. Нужно еще велосипед забрать.

– Уверена?

– Да. Все нормально. Так или иначе, от меня не отстанут, если я появлюсь со странным мальчиком.

Джеймс отбросил волосы в сторону.

– Я не странный мальчик.

Я рассмеялась, уже в сотый раз за это время.

– Я хорошо провела время, – сказала я, когда он въехал на парковку преподавателей. – Это именно то, что мне было нужно.

Он улыбнулся и ответил:

– Мне тоже.

Сперва я направилась к моему старому району, поэтому Джеймс не увидит, как я еду на велосипеде в Лейксайд. Потом я срезала переулок и вернулась на бульвар Джексона. В скором времени я с грохотом спустилась по гравийной дороге к нашему дому, где увидела четыре фигуры во дворе. Две маленькие – близнецы, и женщина с пурпурными волосами, их достаточно легко идентифицировать. Но только после того, как я подкатила к ним поближе, и узнала еще одну фигуру.

Ленни.

Он прислонился к крыльцу, беседуя с Карлой, словно со старым приятелем. Я проехала мимо них, чтобы уложить велосипед под заднюю лестницу, уронив шлем на землю.

Затем пошла прямо к Карле.

– Спасибо большое. Вы меня выручили.

Женщина отмахнулась от моей благодарности, как от назойливого комара.

– Для этого и нужны соседи, – она кивнула в сторону Лазарски. – Ленни ты знаешь.

Я слегка повернула голову, но не посмотрела ему в глаза.

– Да.

Карла скрестила руки на груди, и некоторое время изучала нас.

– Что ты ей сделал, Леонард?

– Ничего! – парень поднял руки в насмешливой капитуляции. – Клянусь.

Я поморщилась, когда Брейди подбежал к Ленни и потянул его за футболку.

– Самолетик? – мой брат вытянул ногу и руку, чуть не упав.

– Не знаю, Брейди...

Инстинктивно я потянулась остановить их, чтобы защитить его. Это может вызвать у него головокружение. Сейчас у него было достаточно сложное время с равновесием. Но Ленни уже схватил его за лодыжку и запястье, и оторвал от земли. Другая рука и нога Брейди оказались вытянуты, когда Ленни кружил его. Только раз. Но для Брейди это словно поездка длиною в жизнь. Он лег на землю, смеясь, так как настал черед Каи.

Ленни крутил и крутил ее. Должно быть, Карла рассказала ему о близнецах, о неполноценности Брейди. Он, казалось, знал о том, что с ним необходимо быть полегче. Я была удивлена.

– Еще! – сказал Брейди, как только Ленни закончил кружить Каю.

Парень проявил нерешительность к Брейди.

– Мне нужен перерыв, дружок.

Я поспешила и схватила близнецов за то, чего коснулись мои руки: плечо куртки Брейди и лямки джемпера Каи, и повела их к задним ступенькам.

– В любом случае, мы уже должны идти, – сказала я Карле. – Еще раз спасибо за то, что вы присмотрели за ними.

– В любое время.

Брейди вырвался из моего захвата и побежал обратно во двор.

– Я играю с Ленни.

Моя хватка на Кае ослабла, и та тоже умчалась. Все трое стояли и глазели на меня, ожидая вердикта.

– Ты тоже играешь с Ленни, – сказал Брейди, глядя на него. – Она может?

– Конечно, – усмехнулся Ленни. – Айви может играть со мной в любое время.

Я стиснула зубы.

– Еще по одному вращению у каждого из вас, затем внутрь. Именно это я имею в виду. Мама скоро вернется домой.

Я поднялась по лестнице и выглянула из кухонного окна, чтобы убедиться все ли в порядке.

Близнецы умоляли его еще, но парень остановился на одном повороте для каждого, фактически подчиняясь моему указу. Они прокричали «Пока, Ленни!» примерно миллион раз и, наконец, вошли внутрь. Потребовалось время, чтобы рассадить их по обоим концам журнального столика с напитками снеками и книгами-раскрасками. Спустя пятнадцать минут я посмотрела из окна на задний двор. Ленни лежал на траве, смотря в небо. Кроме того, что он иногда моргал, парень не двигался с места.

Я спустилась вниз и высунула голову через дверь.

– Они не выйдут. Теперь можешь идти.

Ленни продолжил смотреть на небо. Я вытянула шею так, чтобы посмотреть, что же его так увлекло, но ничего кроме облаков не увидела.

Еще раз проверив близнецов, я убедилась, что они по-прежнему раскрашивают, после чего закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице на улицу. Я обошла вокруг Ленни, чтобы встать там, где я смогу следить за нашей квартирой, скрестив руки.

– Что ты делаешь?

Парень пожал плечами.

– Ничего особенного.

– Тогда, может, соизволишь заняться этим на своем заднем дворе?

Он скрестил ноги и заложил пальцы за голову.

– Что-то мне подсказывает, что ты не оценила подарок, который я принес тебе в кафетерий в пятницу.

– Ты серьезно? Ты называешь это подарком?

– Я оплатил для тебя совершенно новый мешок картошки за свои собственные деньги, так что да, технически, это подарок.

Я уставилась на него.

– Нет, не оценила.

Ленни кивнул туда, где под лестницей лежал мой велосипед.

– У тебя там новый элегантный велосипедный шлем.

Я догадывалась, что шлем был от него, но не хотела, чтобы он знал об этом.

– Я думала, что он … от кого-нибудь другого. Я заплачу тебе за него.

– Не стоит, – сказал он. – Но спасибо было бы достаточно.

Я посмотрела на нашу кухонную дверь. Нехорошо было оставлять Брейди одного надолго.

– Спасибо за шлем, – быстро сказала я. – И за помощь на дороге. Я не просила тебя это делать.

Я также не понимаю, почему он так мил со мной.

Парень пожал плечами.

– Мне было приятно.

То, как Ленни сказал «приятно», прозвучало, словно он сделал что-то более значительное, чем покупка защитного головного убора и исправление велосипедной цепи. Мне следовало зайти внутрь, не обращая на него внимания, но я не могла не заметить, что его рубашка немного задралась, показывая кубики пресса, которых было влнующе шесть.

– Прекрати раздевать меня своими глазками, Эмерсон, – сказал Ленни.

Я негодующе вздохнула.

– Все совсем не так.

Моя нога случайно ударила Ленни по голове, когда я перепрыгивала через него, чтобы отправиться домой, но он сел в самый неподходящий момент. Я упала на четвереньки.

– Ой, черт! – Ленни приложил руку к глазу.

– О, боже мой, – я поползла к нему. – Ты в порядке?

Ленни покачивался взад и вперед, держа левый глаз.

Я потянулась к нему.

– Прости, я не хотела…

Он оттолкнул мою руку.

– Я принесу тебе лед, – проговорила я, направляясь к задней лестнице.

– Не беспокойся, – он поднялся на ноги и пошел прочь, все еще прикрывая глаз.

– Ленни… – я встала и сделала несколько шагов к нему, но он продолжил идти. – Мне жаль! – крикнула я ему вслед. – Правда!

Он не обернулся, а я стояла во дворе, пока не услышала, как хлопнула дверь его дома.

– Дерьмо, – сказала я.

Лицо Каи было прижато к окну нашей гостиной наверху, наблюдая за всем этим глазами размером с блюдце. Я знала, что Карла, по всей видимости, тоже это видела. Или слышала. И Брейди… Я побежала наверх и нашла его, свернувшегося калачиком на полу, рыдающего.

– Теперь посмотри, что ты натворила, – сказала Кая.

Я опустилась на колени рядом с ним и произнесла самым успокаивающим голосом, на который способна.

– Все в порядке, Брейди. Все в порядке.

Он ударил кулаками по вискам.

– Ты ранила Ленни.

Я застонала.

– Мне жаль. Это был несчастный случай. Я сказала, что мне очень жаль.

Кая сурово посмотрела на меня и взяла инициативу на себя, осторожно гладя Брейди по спине и тихонько воркуя ему на ухо, пока я запирала заднюю дверь, чтобы он не смог убежать. Я подошла поближе к Брейди, и он снова начал громко плакать.

– Просто уйди, – отрезала Кая.

– Отлично, – я отступила. – Когда мама вернется домой, передай ей, что я в своей комнате.

Чувствуя себя дерьмово, я поднялась на два лестничных пролета на чердак, нырнула в кровать и укутала себя одеялом.

Глава 18

Когда я проснулась, на улице стояла темнота – семь часов, и проспала я весь обед. Без рояля, сон – мое единственное спасение. Нет страха, быть раскрытой или униженной, потерять лучшую подругу или влюбиться в парня, который слишком хорош для меня. Или не того парня.

Ничего.

Когда я спустилась вниз, все сидели за кофейным столиком, играя в «Горки и лестницы», любимую игру Брейди. (Прим. известная настольная игра для детей от американской компании производителя настольных игр Milton Bradley Company)

Они все потеснились на единственном диване, Кая и Брейди переползали по коленям родителей, когда наступал их черед. Папа легонько подталкивал их в бок и зажимал локтями, когда он тянулся крутить колесо, а дети визжали.

Снова бы домой, в наш настоящий дом, там было столько пространства. Спрятаться, поразмышлять или почитать, или дышать без того, чтобы вся семья наблюдала за каждым твоим движением. Врачи Брейди приходили и работали с ним в нашем доме. Теперь же маме приходится отвозить его в их кабинеты.

Я вздохнула. Я скучаю по своей музыкальной комнате.

Скучаю по своей спальне с местечком у окна.

Я бы сидела в нём, окруженная мягкими подушками, и разговаривала с Ризой по мобильному. Она бы подошла к моему дому с телефоном у уха, и я помахала бы ей рукой, когда подруга пересекала двор. Мы бы продолжили разговаривать, пока она не вошла в дом, поднялась по лестнице и села рядом со мной, и мы бы сказали «пока» и «привет» без единой паузы.

Я так сильно, поэтому скучаю. От мыслей о том, кто заменил ее место по соседству с нами, у меня свело живот.

Я подняла пульт от маленького телевизора с нашей старой кухни, который теперь стоит в углу гостиной. Когда я включила его, черный экран с помехами оглушил меня, поэтому я быстро приглушила звук, переключая с одного канала на другой. Только несколько местных станций показывали, но нечетко.

– Что с телевизором? Мы не можем провести кабельное телевидение?

Папа подвинул фишку вниз по лестнице.

– Только самое необходимое, Айви. Чем меньше мы тратим, тем быстрее погасим долги.

– И, к черту, уберемся отсюда?

– Следи за языком, – строго сказала мама, вырвав пульт из моей руки и выключив телевизор. – Иди, поужинай.

– Не хочу ужинать. Я хочу выбраться из этого дурацкого места. Я хочу домой.

– Айви! – воскликнула мама. – Мы дома. Что на тебя нашло?

– Она поссорилась со своим парнем, – пропела Кая.

– Он не мой парень, Кая.

Я потопала на кухню, что не особенно походило на драматический уход, поскольку она находилась всего в трех шагах. Я забралась на барный стул спиной к гостиной и сложила руки на столе так, чтобы спрятать в них лицо.

Мама разогрела тарелку ризотто с сосисками и пододвинула ко мне. Мой любимое.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она.

– Нет.

Я схватила вилку и запихнула кусочек в рот.

Мама налила стакан молока и поставила его рядом с тарелкой.

– Вкусный, питательный и по средствам. Напоминает мне о времени, когда мы с твоим отцом только поженились. Мы еле сводили концы с концами, но мы...

– Можешь, пожалуйста, прекратить говорить об этом, как о каком-то увлекательном приключении? Потому что это не так. Вы перевезли нас в худший из возможных районов. Новый лучший друг Брейди наркодилер, живущий по соседству, а вся школа смеется надо мной. Это место отстой, и ничто из того, что ты говоришь, не сделает его менее отстойным.

Я оттолкнула тарелку так сильно, что она случайно упала со стола и с грохотом приземлилась на пол.

Мама отпрыгнула со вздохом.

– Ты думаешь, я хотела этого? – она наклонилась, зачерпнула горсть ризотто и положила в раковину. – Ты думаешь, я не сделала все, что в моих силах, чтобы этого не произошло?

– Откуда мне знать? – закричала я. – Весь прошлый год ты говорила мне, что все в порядке. Не о чем беспокоиться. Совсем не о чем!

Выражение лица моей матери заставило меня остановиться, а она даже не смотрела на меня. Она смотрела на остальную часть нашей семьи. Я развернулась посмотреть. Папа обнял близнецов, прижав их к своей груди и закрыв им уши. Брейди колотил своей рукой по папиной, а его рот был широко открыт в безмолвном крике. Я никогда не видела, чтобы брат делал так раньше.

Мама бросилась к ним и взяла лицо Брейди в свои руки.

– Все в порядке, дорогой. Все в порядке.

Она успокаивала его, пока Брейди не прекратил колотить, а безмолвный крик не превратился в слезы с икотой. Папа обнял их всех, большое объятие семьи, не включающее меня.

Я повернулась к месиву из ризотто, и начала вытирать бумажными полотенцами. Когда я убрала большую часть жижы с пола, папа появился с ведром и шваброй и вручил их мне.

– Твоя мама делает все возможное, чтобы исправить ситуацию, – сказал он тихо. – Ты могла бы приложить хоть немного усилий, чтобы ей было легче. А не труднее. Ага?

Я кивнула, чувствуя себя полным дерьмом… снова.

– Хорошо.

Папа подошел ближе и заговорил еще тише, так чтобы никто не услышал. Его челюсть напряглась.

– Я никогда больше не хочу слышать, как ты разговариваешь со своей матерью подобным образом. Понятно?

Я снова кивнула.

– Да, сэр.

Папа вернулся к маме и близнецам, пока я вытирала пол. Он и Кая возобновили игру «Горки и лестницы». Мама держала Брейди у себя на коленях, все еще успокаивая его.

Я почувствовала, как мое горло сжалось. Слезы наворачивались на глаза.

Папа поймал мой взгляд.

– Присоединишься?

Я покачала головой. В любом случае, для меня места нет.

– Домашнее задание, – пробормотала я.

После того, как близнецы так расстроились в первую ночь из-за того, что скучали по своим любимым игрушкам, папа начал каждый вечер делать с ними что-то особенное, каким бы усталым он ни был, возвращаясь с работы. Они играли в игры, или он качал их на качелях в парке через дорогу, или они придумывали глупые истории. Они играли в«Что бы ты предпочел», и папа всегда спрашивал, предпочтут ли они торт или мороженое, сугробы или песчаные дюны, поцелуи или объятия. Моя личная версия игры была не такой увлекательной: Лейксайд или Вестсайд? Смущение или полнейшее унижение? Неудачники или наркоманы?

Я уединилась на чердаке и открыла ноутбук: единственный компьютер, который мои родители не продали. Они согласились, что он нужен мне для домашней работы, и я просто обязана давать маме и близнецам иногда им пользоваться. В этом здании никакого кабельного, но, по крайней мере, есть доступ к Интернету. На иконке электронной почты появился маленький красный кружок, оповещающий о шестнадцати новых сообщениях. Я просмотрела их, удалив спам и проигнорировав ссылки Уинн на видео с котиками. Осталось три от Ризы. Все они были отправлены после обеда, пока я бегала по кладбищу вместе с Джеймсом. Чувство вины пронзило меня, когда я увидела тему ее первого электронного письма: «ПРОСТИ». Я открыла его, увидев короткое сообщение.

«Прости за идиотов за обедом. После того, как ты ушла, я бросила картофельное пюре в капюшон толстовки Джереми Диллона, если тебе от этого полегчает».

Я улыбнулась, надеясь, что он обнаружил это, надев капюшон.

Следующее письмо было озаглавлено: «ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ЭТО!» Это про объявление работы в ее загородном клубе. Она написала:

«Прослушивание в субботу!»

Я нажала «удалить».

Следующее электронное письмо было ссылкой на видео «Little Invisibles», песню под названием «Breathless». Мне нравится эта группа, потому что вокалист девочка, которая играет на клавишных прямо посреди сцены. Она также поет с закрытыми глазами большую часть времени, как будто немного боится увидеть зрителей. И я абсолютно это понимаю.

Я закрыла глаза и слушала, проговаривая слова, которые она пела, изливая мое отчаяние и страх в безмолвную песню.

Когда я подняла глаза, то увидела, что моя мама стояла в дверном проеме.

– Ты пела?

Пела ли я? Я закрыла ноутбук.

– Нет.

– Думаешь об этом?

Она присела на край моей кровати.

– Просто запоминала некоторые строчки. Для английской литературы. «Кентерберийские рассказы».

– Хм, – она изучала мое лицо. – Риза звонит.

Я напряглась.

– Хорошо, – сказала я. – Уже иду.

Мама отпрянула, и я направилась вниз на кухню, чтобы ответить на звонок. Мои родители освободили гостиную, чтобы уложить близнецов в кровать, поэтому я свернулась калачиком на диване и прижала телефон к уху.

– Привет, Риза.

– «Привет, Риза»? Все, что ты мне скажешь?

– Эм... как ты?

На другом конце был удушливый, рычащий звук.

– Где ты была? Ты должна была встретиться со мной в оркестровой комнате после уроков.

– Правда?

– Ты не получила мою записку?

С тех пор, как я присоединилась к миру с отсутствием мобильного телефона, мы оставляли записки в шкафчиках друг друга. Она знала мой код, а я ее. Но я не пошла туда, когда мы с Джеймсом вернулись с кладбища.

– Извини. Я рано вернулась домой. Я… эм… чувствовала себя нехорошо.

Риза фыркнула.

– Замечательно. Я час прождала. Молли Палмер была там и играла на кларнете.

– Ты говорила с ней?

Я нервничала, но все же странно надеялась. Если Риза и Молли снова подружатся, возможно, смогу перестать, все скрывать.

– Нет, я не разговаривала с ней, – отрезала Риза. – Она посмотрела на меня так, будто собиралась откусить мою голову, если бы я подошла слишком близко. Я ждала в коридоре.

– Так или иначе, почему мы должны были там встретиться?

– Чтобы ты могла подготовиться! Для загородного клуба. Прослушивание в следующую субботу. Я подумала…

– Неправильно, – прошептала я. – Ты подумала неправильно.

– Но ты идеально подходишь, и деньги…

– Этому не бывать, Риз.

Да, мне нужны деньги на расходы. Это вызывало бы меньше вопросов, если бы мне не приходилось отказываться от каждого мероприятия, которое стоит больше пяти долларов, это та сумма, которую мама решила выделить на мои карманные расходы. Но… нет. Я не могу петь для таких людей.

– Мы можем сменить тему?

Риза вздохнула, несколько секунд помолчала, а потом просто сказала:

– Джеймс.

Не то, на что я надеялась.

– Я проводила небольшое расследование, – сказала она. – У его машины нью-йоркские номера.

– Да? Я даже не заметила этого.

– Поэтому я сосредоточила свои поиски на Нью-Йорке. И нашла кое-кого. Они богаты.

– Кто богат?

– Уикертоны. Когда-нибудь слышала об «Уикертон Инвестментс»?

– Хм, нет?

– И я тоже. Это какой-то хедж-фонд или что-то в этом роде. Хозяином является этот парень Джозеф Уикертон. Он входит в список самых богатых людей в Америке. Под номером двадцать девять. С состоянием в девять миллиардов долларов. Я нашла статью о нем в «New York Times». Он и его жена – филантропы. Они жертвуют много денег на благотворительность.

– Так почему ты думаешь, что они родственники Джеймса?

Риза вздохнула.

– Его фамилия Уикертон. И он из Нью-Йорка.

– Это все, что у тебя есть?

– К твоему сведению, Уикертон не особо распространенное имя. Они единственные Уикертоны, которых я нашла. Как бы то ни было. Они должны быть родственниками. Кроме того, в статье говорится, что у них есть сын-подросток и дочь в колледже. Но они не упомянули их имена. Я должна это раскопать.

На ум пришел десяток вопросов.

– Это не может быть он, – сказала я. – Зачем ему жить здесь?

Конечно, Джеймс выглядит, как подобает. Он хорошо одет и обаятелен. Но он моя тайна, и все изменилось бы, если бы он был миллиардером. Джеймс особенный, а я… нет. «Пожалуйста, пусть это окажется не он».

На конце телефонной линии Ризы были приглушенные звуки, очевидно, что она кричала кому-то, прикрывая телефон рукой. Когда она вернулась, то сказала:

– Я нужна маме для какой-то фигни.

– Ладно. До завтра.

– Ой! Я даже не рассказала, что случилось с Лазарски.

– Что?

Я удержалась от того, чтобы не закричать в трубку.

– Иду! – закричала она маме, а затем мне, – извини. Расскажу завтра. Ты умрешь.

– Подожди… что?

Телефон щелкнул, и Риза ушла. А я осталась такой же беспомощной, как часть игры на доске «Горки и лестницы», не зная, когда меня снова отправят вниз.

Глава 19

На рассвете, в полудреме, я задалась вопросом, почему так много птиц выбрали крышу нашего дома для утреннего насеста. К тому же, почему они отбивали чечетку? Но звук вскоре оказался дождем, бьющим по крыше, в нескольких дюймах от моей головы. Я приняла вертикальное положение.

Дерьмо. Дождь.

Я промокну, если поеду в школу на велосипеде. День, которого я так боялась, настал. Сегодня. Мне придется ехать на автобусе. Государственном тюремном автобусе.

Моя постель же думала о том, что я должна остаться, зарыться в ее теплых складках и забыть о школе. Забыть обо всем. Я хотел к ней прислушаться, но прогуливать школу второй день подряд, вероятно, не лучшая идея. Кроме того, мне необходимо выяснить, что Ленни мог сделать такого, чтобы заработать «ты-умрешь» оценку от Ризы.

Я выбрала любимые ботильоны, пару колготок, винтажное платье с короткой цветочной юбкой и укороченную куртку. Почему бы не опуститься на дно, выглядя восхитительно.

– Можешь сегодня меня подвезти?

Я послала маме жалкий, умоляющий взгляд и положила ложку каши в рот. Попытка – не пытка.

– Пожалуйста? Не заставляй меня ехать на автобусе.

– Извини, Айви. Я должна собраться, посадить близнецов на автобус и подвезти твоего отца в офис, а после ехать на работу. Я едва успею вовремя.

Газета предложила маме дополнительные часы работы по утрам два раза в неделю, и сегодня один из этих дней.

– Что-то произошло вчера в автобусе?

Иногда трудно поспевать за своей ложью.

– Э-э, нет, ничего.

Я застегнула рюкзак и нашла на настенной вешалке у двери зонт. С фиолетовыми и розовыми кошками и собаками, но какая разница в данной ситуации? Я донесла его до нижней ступеньки и вытянула перед собой, открывая против ветра. Может быть, надеть платье не было такой уж блестящей идеей. Я крепко прижала его левой рукой к бедру, а правой удерживала «кошек и собак». Дождь тяжело падал, обрызгивая ноги. Узкая дорожка, ведущая к дороге, была вымощена лужами. Я спрыгнула с нижней ступеньки на первое возвышенное место, затем перебралась на следующее, и так до тех пор, пока не добралась до гравия и не повернулась к главной дороге, где была автобусная остановка. Она находилась на расстоянии примерно тысячи луж от меня.

Я выскочила на середину дороги, которая казалась самой сухой тропой, и медленно пошла.

Просигналила машина, и я повернулась на звук. Это был джип Ленни, его низкий гул сливался с ударами дождя. Я перепрыгнула лужу по направлению к тонированному окну со стороны водителя, которое он опустил примерно на дюйм, чтобы не промокнуть. Я едва могла видеть его за ним.

– Милый зонтик, – сказал парень.

– Спасибо.

В любой другой день я бы ответила гораздо менее любезно, но мне стало стыдно. И Ленни мог выдвинуть против меня обвинения за то, что я сделала вчера.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя подвез?

У меня не осталось вариантов, поскольку вода просачивалась сквозь подошву ботинок. Лужа – просто прекрасное место, чтобы обнаружить, что твоя обувь не водонепроницаема. Поездка с Ленни не была бы моим первым выбором, но это явный победитель над лейксайдовским автобусом. В конце концов, я кивнула, как можно грациознее подошла к пассажирской стороне и забралась внутрь, опустив промокший зонт на пол.

– Спасибо, – повторила я.

Его единственным ответом было грубое переключение передачи. В джипе было тепло, отопление включено на полную. Я задалась вопросом, как долго он прождал здесь.

– Мне так жаль, Лен, за то, что ударила тебя вчера. Это действительно была случайность. Я не ...

Он поднял руку.

– Все нормально. Полагаю, я сам напросился.

– Тем не менее…

Парень смотрел прямо перед собой, пока мы проезжали мимо нескольких зонтиков с ногами, ожидающих автобус и с грохотом выехал на дорогу. Дождь лил как из ведра, и дворники джипа не могли с этим справиться. Было практически невозможно разглядеть, куда мы направляемся. Ленни наклонился к лобовому стеклу.

– Будь осторожен, – сказала я. – Тебе видно?

– Ага.

Шел сильный ливень, так что я сомневалась, что кто-нибудь бросится со всех ног к зданию, чтобы объявить, кто подвез меня в школу, но все же я была рада, когда Ленни припарковался на небольшом участке вдоль здания. Меньше шансов быть замеченной там. Когда парень выключил двигатель, я отстегнула ремень безопасности и повернулась, чтобы встретиться с ним лицом, но он продолжил смотреть прямо перед собой.

– Послушай, мне жаль, – начала я. – Мне тяжело справиться с переездом из Вестсайда в Лейксайд.

– Наверное, это ужасно для тебя, – кивнул он.

– Без обид, это просто… не то, к чему я привыкла.

– Да, здесь не хватает лимузинов и дворецких.

– У нас их тоже не было, – ответила я. – Я просто не хочу поднимать шум вокруг этого. Понимаешь? Не обязательно знать всей планете, что мы переехали в Лейксайд. Это неловко.

– Хочешь сказать, я ставлю тебя в неловкое положение?

У парня был удивительный «дерьмометр».

– Да, доволен? Ты смущаешь меня. Ты бросил в меня картошку перед всеми в кафетерии. Мне было неловко.

– Да брось. Если бы кто-то из твоих друзей сделал подобное, никто бы и глазом не моргнул.

Неужели он действительно заставит меня произнести это вслух?

– У моих друзей нет твоей репутации. Такой выдающейся.

Он вздохнул в притворном шоке.

– Нет?

– Может быть, это как-то связано с тем фактом, что ты каждое утро, приходя в школу, пахнешь как бонг. (Прим.: устройство для курения конопли и табака.Как правило, представляет собой небольшой сосуд, частично заполненный водой, с конусообразным отсеком для тления конопли)

– Я не курю травку.

– Хорошо, – засмеялась я, закатив глаза. – Конечно, ты не куришь.

Он начал было говорить, но остановился и продолжил смотреть прямо перед собой.

Мы ждали, пока дождь прекратится, или кто-то снова заговорит. Не уверена, кто именно. Но мы сидели, ждали и наблюдали, как остальные заходили в здание. Прозвенел первый звонок.

– Ты иди вперед, – наконец вымолвил Ленни. – Я подожду здесь, чтобы не смущать тебя или еще чего.

Я вздохнула.

– Без разницы.

Показалось странным, что парень не взглянул на меня. Я схватила свой мокрый зонт и вылезла. Вместо того чтобы отправиться в школу, я обогнула капот джипа и подошла к окну Ленни. Дождь не прекратился, и я видела лишь его неясные очертания, но знала, что он меня видит.

Я постучала.

Парень снова опустил его чуть ниже, открывая лишь верхнюю часть своей головы.

– Опусти окно, Ленни. Полностью.

Он усмехнулся в «не-так-уж-и-смешно» манере. Окно со скрипом опустилось. Я знала, что меня ждет, но от одного его вида меня передернуло. Левая глазница Ленни была окрашена в отвратительный синюшный оттенок. Фиолетовый и желтовато-коричневый. Я поставила ему фингал. И его глаз почти не открывался.

– Он на тебя смотрит, малышка.

Ленни попытался подмигнуть мне больным глазом и поморщился.

– Ох, Ленни. Мне так жаль.

– Ты прекратишь это повторять?

Я встала на цыпочки и прислонилась к окну, чтобы поближе рассмотреть травму, которую ему нанесла. Так как моя голова была наклонена в сторону, осматривая его глаз, парень нагнулся и поцеловал меня в щеку. Мягко и нежно. Вот так просто.

Я отступила назад и прижала пальцы к щеке.

– Извини, – повторила я.

Ленни улыбнулся и вернулся в салон автомобиля.

– Не беспокойся. Выживу.

Глава 20

Пока я набирала комбинацию на своем шкафчике, моя рука дрожала. Я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, заставляя их успокоиться. «Ленни поцеловал меня». Почему? И почему я сказала «Мне жаль»? Извинялась за то, что ударила его. Извинялась за то, что обеспечила ему отвратительный синяк. «Извинялась за то, что позволила ему поцеловать меня?»

С промокшего жакета капала вода, оставляя вокруг моих ног лужу. Я сняла его, повесила на крючок в шкафчике и схватила необходимые для первых двух уроков книги. Среди учеников, спешащих по звонку, я услышала топанье четырех каблуков, решительно приближающихся ко мне. Может быть, если я буду стоять неподвижно, они не…

– Айви, – прорычала Уиллоу мое имя.

Я медленно развернулась. Она и Уинн выступили против меня. Они обе сжимали в руке по картошке, которую затем кинули мне.

– Что происходит с Лазарски и этой чертовой картошкой? – поинтересовалась Уинн.

Я уставилась на картофелины, которую теперь прижимала к груди.

– Ч-что?

– Лазарски дал мне эту картошку вчера после седьмого урока. Он выкрикнул мое имя в коридоре, а когда я обернулась, то бросил ее мне! Повезло еще, что по лицу не попал. Парень серьезно слетел с катушек, – проговорила Уиллоу.

– То же самое он провернул и со мной, – добавила Уинн. – После уроков, прямо перед школой. Какая у него проблема?