Текст книги "Между нот (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Гасс Роут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Подруга уселась прямо здесь и поднесла руку к уху и рту, как телефон.

– Пока. Привет.

Она вспомнила.

– Пока. Привет, – прошептала я.

Риза опустила руку на свое колено.

– Здесь так странно. Похоже на город-призрак.

Я кивнула. Все было не так, как прежде, и теперь, когда я оказалась здесь, осознала, что мы никогда не вернемся. Просто я не ожидала, что все… исчезнет.

– Мне остаться? – спросила Риза.

– Думаю, я бы хотела побыть здесь одна, если ты не против.

Подруга кивнула и выскочила в коридор. Я подождала, пока не закроется кухонная дверь, прежде чем направиться в музыкальную комнату. Слезы хлынули из глаз. Все было по-другому. Я не могла поверить, что жила здесь меньше месяца назад. Словно целая жизнь прошла. Рояль, в лунном свете посреди комнаты, напомнил мне строчку из детской песенки «The cheese stands alone». Я сыграла простую мелодию на клавишах и запела.

– Heigh-ho, thederry-o, thecheesestandsalone.

Пододвинула фортепианный стул и села, сыграла одну из колыбельных, которую придумала для близнецов. Прозвучало неубедительно.

«Просто подзабыла», – сказала я себе. Попыталась снова, ухватившись за кое-что глубоко в душе, что оживит песню. Безуспешно.

Не подходящее место. Ни мебели, ни ковров, ни семьи… ничего, кроме холодных, пустых этажей. Остались только воспоминания, и им здесь тоже одиноко. Я закрыла крышку рояля, проведя рукой по ее гладкой деревянной поверхности. Каждый звук, который прозвучал, был усиленным, внушающим страх.

Мне показалось, я услышала шум внизу и посмотрела на часы. Семь тридцать, еще не время. Я на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Шаги пересекли кухню и начали подниматься по ступенькам. Я прижалась к стене.

– Айви? – Риза вплыла в комнату. – Где ты?

Мои плечи расслабились.

– Риза, ты напугала меня.

Подруга обернулась и увидела, что я скрывалась за дверью.

– Твоя мама только что звонила. Она вложила свой телефон мне в руку, скрывая эмоции на своем лице. – Тебе нужно ей перезвонить.

Я не могла понять, почему Риза казалась такой обозленной.

– Все в порядке?

– К тебе пришел гость.

– Гость? – я мысленно пробежалась по списку людей, которые знали, где мы живем, и могли неожиданно появиться и в голову мне пришел… никто. – Кто?

Риза положила руки на бедра.

– Очевидно, Джеймс Уикертон у вас дома, ждет тебя.

Глава 30

Я последовала за Ризой из своего прежнего дома, выключая по пути свет. Она не разговаривала со мной всю дорогу, а только топала, опережая меня на несколько шагов. На мгновение я почувствовала себя: а) испуганной, что это конец дружбы между мной и Ризой, и б) смущенной тем, что Джеймс был в моей квартире. Когда мы дошли до ее двора, я позвонила маме.

– Это я, – сказала я.

Ее голос так и показывал: у нас гости.

– Здесь тебя ждет молодой человек. Джеймс. Он говорит, у вас свидание.

– Свидание?

Риза уставилась на меня.

– Поговоришь с ним? – спросила мама.

– Н-нет. Я, эм… – я уставилась на Ризу жалкими, молящими о помощи глазами.

Она схватила телефон и поднесла его к уху.

– Здравствуйте, миссис Эмерсон. Это Риза. Почему бы вам не предложить Джеймсу забрать Айви отсюда, из моего дома?

Подруга вернула мне телефон и плюхнулась на один из шезлонгов, скрестив руки на груди. На телефонной линии, на заднем фоне, была какая-то дискуссия.

– Говорит, что хорошо, – сказала мама. – Мы дадим ему адрес.

– Спасибо, мам. Извини за, кхм... недоразумение.

– Просто будь дома к одиннадцати. Здесь, у себя дома, – уточнила она. – Не у Ризы.

Я завершила разговор и вернула телефон Ризе. Она схватила его и ушла от меня во двор.

– Риза, – я позвала ее. – Я собиралась тебе рассказать…

Она развернулась.

– О том, что идешь на свидание с парнем, по которому я сохла неделями? Ты не подумала, что было бы уместно упомянуть, что у него уже есть девушка, и эта девушка – ты?

– Прости меня.

Я закрыла лицо руками.

– Ты же обещала, – сказала Риза. – Я спрашивала, нравится ли он тебе, и ты, смотря мне прямо в глаза, пообещала, что нет. И дерьмо… в тот день в коридоре? Когда он подавал сигналы руками тебе? Ты бессовестно врала мне!

Я покачала головой, зная, что это правда, но, не желая, чтобы это было так.

– Просто так получилось. Я не думала, что так сильно ему нравлюсь. Я была уверена, что он сбежит в считанные секунды, когда узнает, где я живу.

Риза резко рассмеялась.

– Ты крайне высокого мнения о нем, не так ли? Настоящая находка. Думаю, я должна поблагодарить тебя за то, что спасла меня от такого парня.

– Я была не права, ладно? Прости меня.

Она задела меня, заходя внутрь.

– Не то, чтобы я украла его у тебя, – я последовала за ней по пятам. – Он никогда не проявлял…

Ну вот… Я бы сказала, что не стоит такое говорить, прежде чем закончила эту фразу.

Подруга развернулась.

– Я поняла, Айви! Я не нравлюсь ему. Я никогда не нравилась ему! Мне больно, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что моя лучшая подруга врала мне прямо в лицо на протяжении трех недель. Теперь я понимаю, почему ты настаивала на том, что он не моего типа.

– Я думала, ты с ума сойдешь, – сказала я. – Я боялась, что ты всем расскажешь… о моем переезде, и…

– Просто фантастика! Я сумасшедшая и еще паршивый друг. Большое спасибо. Теперь я чувствую себя намного лучше.

Риза ворвалась в дом, а я поплелась за ней, умоляя ее.

– Риза, я сожалею. Пожалуйста.

Она похватала мои вещи в ее комнате, бросила их мне под ноги, и хлопнула дверью. Я подняла сумку и пошла в ванную комнату в коридоре, чтобы что-нибудь сделать с волосами. Они все еще были начесаны в нелепое афро. Я нашла в сумке расческу, расчесала волосы, пока они не стали достаточно прямыми, чтобы их заплести. Когда я закончила, то выглядела, как безумная Хайди.

Я переоделась в сменную одежду: милую юбочку и ботинки, которые принесла, на случай если Риза захотела бы погулять. Я остановилась возле ее двери, но музыка играла громко, и она не отреагировала на мой стук. Я прошептала:

– Мне жаль, – затем поспешила вниз и на улицу.

Джеймс как раз подъехал, когда я дошла до ворот. Он выглядел невероятно горячо и смущенно.

– Привет, – сказал парень.

Я запрыгнула в его машину, не проронив ни слова, и он поехал. Я не представляла, куда мы едем, но мне было все равно. Я была уверена, что потеряла свою лучшую подругу. Потеря Джеймса тоже была бы прекрасной изюминкой на торте моей все более ничтожной жизни.

– Ты не получил мою записку, да? – спросила я. – О встрече в «the King» прошлым вечером?

– Нет, – ответил он. – Я искал повсюду. Где ты ее оставила?

– Прямо на полке.

Джеймс покачал головой.

– Не нашел. Тогда я подумал, может быть, ты оставила ее на кладбище, поэтому я отправился туда сегодня утром и обыскал повсюду.

Я застонала.

– Прости меня.

– Так ты подумала, что я тебя продинамил?

Я кивнула.

– Как ты меня нашел?

– Я подождал в «Сохрани-цент», когда твой друг, – он прочистил горло, – извини, не твой друг, Ленни придет, чтобы спросить его, где ты живешь.

– Ты не мог, – съежилась я.

– Сначала он не хотел говорить. Сказал, что, если бы ты хотела, чтобы я знал, где ты живешь, то сама бы мне рассказала.

– Что ж, похоже на правду.

Парень ненадолго отвел взгляд от дороги, чтобы бросить в мою сторону совершенно сердитый взгляд.

– Почему ты не хочешь, чтобы я знал, где ты живешь?

Я опустилась ниже на сиденье.

– Ты же видел? Я живу в худшем районе.

– И… ты подумала, что меня это волнует?

– Не знаю, – безропотно ответила я. – Ты водишь такую хорошую машину…

Джеймс остановился на красный свет и расправил плечи, встречаясь со мной лицом. – Поэтому я тебе и нравлюсь? Потому что вожу хорошую машину?

– Нет, – я наклонилась и уткнулась лицом в колени. Глубоко вздохнула, надеясь подобрать нужные слова, и откинулась обратно на сиденье. – В тот день, когда мы отправились на кладбище, ты сказал, что правда никогда не бывает так хороша, как себе представляешь. Я боялась, что не оправдаю,… ну знаешь, то, что ты бы себе представил.

Загорелся зеленый свет, и мы поехали дальше. Я уставилась на дорогу перед нами, пока Джеймс не отъехал в сторону и не остановил машину.

– Все, что я себе представил, это девушка, которая заставляла меня чувствовать себя особенным, – сказал он. – Которой я нравлюсь за то, кто я, не за то, где живу, или кто моя семья, или какой автомобиль я вожу. Ты можешь и в картонной коробке жить, мне до этого нет дела.

– Ну, возможно, так и будет, – сказала я.

– Все равно, – ответил Джеймс.

– Я не могу позволить себе посещать места, например, в городе. Или концерты. Я даже не могу взять напрокат дурацкий костюм на вечеринку на Хэллоуин у Уиллоу.

– Меня, правда, не волнует ничего из этого.

– Это ты сейчас так говоришь, – расстроилась я. – Но когда все остальные будут делать что-то невероятное, а я не смогу?

– Ты – то невероятное, в чем я нуждаюсь.

Я вздохнула.

– Прекрати говорить правильные слова.

Парень засмеялся.

– Я и не пытаюсь.

Неожиданная улыбка коснулась моих губ.

– Прекрати быть милым, даже не пытаясь.

– Я, хм… попробую, эм, не пытаться?

Мы смеялись, и Джеймс коснулся одной из моих косичек пальцами и потянул ее, пока мои губы не оказались достаточно близко, чтобы поцеловать. И затем он сделал это, поцеловал меня, пока не возникло чувство, что он – мой кислород, а я его. Машины мчались в темноте, передние фары которых били по нам лучами света, словно фейерверки, зажженные от пыла наших поцелуев.

Когда мы все-таки отстранились друг от друга, я заглянула в его льдисто-теплые голубые глаза и сказала:

– Почаще не пытайся.

Джеймс откинул голову назад в беззвучном смехе и завел машину, мы умчались в ночи – мои губы покалывало, а сердце пело.

Глава 31

Мы приехали в мою любимую закусочную, «the Charcoal Hut». В каждой кабинке стояли маленькие музыкальные автоматы, в основном со старыми песнями на выбор. Джеймс пригрозил выбрать «Stairway to Heaven». И настоял на том, чтобы сделать для меня заказ своим британским акцентом. Я не могла отделаться от мысли, насколько бы Ризе это понравилось, если бы она была на этом свидании вместо меня.

– Дама будет чизбургер делюкс, с луком. Я буду то же самое. И еще картошку-фри.

Официантка закатила глаза и записала.

– Напитки?

– Мне просто воды, – ответила я, понимая, что пяти долларов в моем кармане, может даже не хватить на чизбургер.

Джеймс наклонился ко мне через стол, держа меню так, чтобы прикрыть наши лица от взора официантки.

– Я угощаю. Не беспокойся.

– Видишь? Это то, чего я боялась. Я не хочу, чтобы ты платил за меня каждый раз.

– Это не каждый раз. Это один раз. И я пригласил тебя на свидание. Ты можешь заплатить в следующий раз.

– В том-то и дело. Я не смогу заплатить в следующий раз. Ни в один из следующих раз.

Официантка переместила свой вес с одного бедра на другое, постукивая карандашом по блокноту для заказов.

Джеймс взглянул на нее поверх меню.

– Не могли бы вы дать нам минутку? Мы все еще решаем.

Она закатила глаза и удалилась.

Джеймс опустил меню и скрестил руки, снова наклоняясь ко мне.

– Значит, мы будем делать то, что не стоит денег. Пойдем в библиотеку, парк или кладбище, посмотрим телевизор или…

– У нас нет кабельного. Мы даже не можем посмотреть телевизор у меня дома.

– Без разницы, – парень раздраженно вздохнул вкупе с озорной улыбкой. – На самом деле я не планировал смотреть телевизор.

Я почувствовала, как мое лицо покраснело

– Меня правда не волнует, куда мы пойдем или что будем делать, или как много это стоит, – нежно сказал парень. – Каждую девушку, с которой я когда-либо встречался…

Джеймс резко остановился и опустил взгляд, теребя уголок меню.

– Что? – прошептала я.

– Волновали мои деньги, а не я сам, – продолжил он.

Я наклонилась, чтобы поймать его печальные глаза.

– Как это возможно? – спросила я. – Ты намного лучше всего, что можно купить за деньги.

Парень улыбнулся, но его подбородок был все еще опущен.

– Перестань говорить правильные слова.

Я засмеялась.

– Я почти никогда не говорю правильные слова. Так что наслаждайся моментом.

– Наслаждаюсь, – Джеймс посмотрел на меня из-под ресниц – Есть только одна вещь, которая сделает этот момент еще лучше.

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, я была уверена, что он попросит о поцелуе. Прямо здесь. Но вместо этого парень открыл меню.

– Пожалуйста, раздели со мной молочный коктейль, – сказал он умоляющим голосом. – Весь день думал об этом. Две соломинки.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Джеймс снова залез в меню.

– Шоколадный?

Кивнула, и он откинулся на спинку, чтобы подозвать официантку. Когда она ленивой походкой вернулась к нашему столику, парень снова заговорил с британским акцентом.

– Шоколадный молочный коктейль. Две соломинки, пожалуйста.

– Что-нибудь еще, Ваше Высочество? – она нехотя веселилась.

– На этом все, милая леди.

Нам принесли молочный коктейль, и мы тихонько попивали его, смеясь каждый раз, когда наши лбы соприкасались.

– Итак, – сказал Джеймс. – Твои родители показались милыми: немного в замешательстве, когда я появился…

– Извини за это.

Я сделала глоток молочного коктейля.

– Ты, кхм…новенькая в Лейксайд?

Я сделала паузу, после чего все, что я держала в себе или скрывала, притворяясь, что этого нет… начала рассказывать. Что случилось с нашим домом, разорение фирмы моего отца, болезнь Брейди, и нужда в деньгах на его лечение. Даже о поездке в пункт раздачи продуктов питания в церковь этим утром.

– Видел, как люди выстраивались там в очередь, – сказал Джеймс.

– Было жутко. Я имею в виду, волонтеры были милыми и все такое, но люди… – я не хотела вести себя так, словно я была лучше их, но некоторые из них реально напугали меня: суровость их взглядов и то, как они боролись, казалось, запечатлено на их лицах. – Они заставили меня почувствовать себя мошенницей, я думаю…

– Словно ты не пострадала настолько, чтобы там быть? – уточнил парень

– Да. Именно так, – я почувствовала облегчение, как будто носила тяжелый плащ, и, наконец, мне удалось его скинуть. – Теперь ты знаешь все мои секреты, – шутливо сказала я. – Ты должен рассказать мне о своих.

Джеймс заерзал на месте.

– Что заставило тебя думать, что у меня есть секреты?

Я пожала плечами.

– У каждого есть секреты.

– Я весьма заурядный, – сказал он, помешивая соломинкой кусочек мороженого на дне стакана. – По крайней мере, я больше не в секрете от Ризы?

Я покачала головой. То чувство тяжести, которое я только что сбросила, начинало возвращаться.

– Можем поговорить о чем-нибудь другом?

Мы оба наклонились, чтобы сделать по глотку коктейля, и наши лбы соприкоснулись.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросил он таким низким голосом, что послал мурашки по моему позвоночнику.

Я отодвинулась на пару сантиметров.

– Эм, я… э…о Шекспире?

Джеймс улыбнулся и тоже отстранился.

– Хочешь поговорить о Шекспире?

– Ладно, нет. Но я иначе взглянула на «Ромео и Джульетту».

– Я полностью провалился в этом, – сказал он. – Мы должны увидеть это на сцене когда-нибудь, с настоящими актерами…

Еще одна вещь, которую я не могла себе позволить. Я посмотрела на тарелку, которую официантка только что поставила передо мной: сочный бургер и гору горячего картофеля фри. Я и не понимала, как сильно деньги управляют нашей жизнью, каждым действием, каждым разговором. Избежать невозможно.

– Иногда в парке дают бесплатные спектакли, – тихо сказал Джеймс. – Или мы можем пойти на кладбище и прочитать строки друг другу. Или… – он замолчал, медленная улыбка приподняла уголки его рта. – Я читаю строки, ты их поешь.

– Не-а, – я покачала головой. – Ни за что.

– Ну же, – парень встряхнул бутылку кетчупа и выдавил немного на тарелку. – Я хочу услышать, как ты поешь еще раз.

– Не могу.

– Почему?

Я обмакнула картошку в кетчуп и откусила кусочек.

– Я боюсь.

– Меня?

– Нет. Себя.

Я сказала абсурдную вещь, но Джеймс не посмеялся надо мной и не отпустил шутку на этот счет. Кажется, он понял, или, по крайней мере, не понял меня неправильно.

– Трудно объяснить, – сказала я.

Парень прекратил есть и смотрел на меня, слушая.

Я заглянула в его светло-голубые глаза.

– Проходило шоу талантов, когда я училась в пятом классе, не только для пятиклассников, – начала я. – Это было большое событие, в котором принимал участие весь школьный округ, дети намного старше меня; оно проходило в огромном зале. Я написала песню, и репетировала ее в течение нескольких месяцев. Каждый вечер перед сном я представляла, как я бы вышла на сцену и прекрасно сыграла и спела, а все аплодировали, а я выходила на поклон вновь и вновь. Но я споткнулась по пути на сцену, самую малость. Возможно, никто даже и не заметил, но я начала думать, как уже облажалась. Я хотела, чтобы все было идеально. Тогда я увидела, что все смотрели на меня, и занервничала, а я никогда не чувствовала такого, пока репетировала. Все было не так, как я себе представляла. И я подумала: «Вот теперь я точно все испортила». И чем дольше я там стояла, тем хуже становилось. Тогда я действительно все испортила. Полностью застыла на сцене. Я едва могла дышать. Какой-то ребенок увел меня со сцены.

– Но ты была маленькой, – утешил Джеймс.

– Я это знаю, но не могу от этого избавиться, – сказала я. – Сцена и зрители – то, что положило начало. Остальное кроется здесь, – я похлопала себя по голове. – В моей голове. Это я. Мое горло сомкнулось. Я даже не могу петь близнецам перед сном, потому что кто угодно может услышать меня сквозь стены.

– Ты пела в оркестровой комнате, перед Ризой, и... ты знаешь, – Джеймс понизил голос, – тем жутким парнем в кладовке.

Я попыталась улыбнуться.

– Да, но я не знала, что ты там был. А Ризу я знаю всю свою жизнь.

– Но ты пела.

– Едва ли. Мне пришлось притвориться… – я заколебалась от неуверенности, следует ли доверить ему весь масштаб своей странности.

Парень потянулся через стол, чтобы провести большим пальцем по моей руке.

– Притвориться?

– Пришлось представить себя на кладбище, – сказала я. – Поющей надгробиям.

Джеймс улыбнулся до ушей.

– Мой прием с надгробиями сработал?

– Да, – пробормотала я. – Но я не знаю, смогу ли снова так себя обмануть. И теперь моя подруга Молли хочет, чтобы я выступила на музыкальном вечере.

– О, – сказал он. – Поэтому ты была там?

Я кивнула.

– А публика была жуткая?

– Нет, – ответила я. – Они поддерживали, честно говоря.

– И ты все еще полагаешь, что совершенство является одним из требований музыкального вечера?

Я пожала плечами. Это не то, что я требовала от кого-либо, но то, что ожидала от себя. Мне не известно почему.

Джеймс наклонился над столом.

– Ладно, план таков. Ты идешь на музыкальный вечер. Никому не рассказывай об этом. Просто приди и спой надгробным камням. Напиши песню о несовершенстве, а потом испорти все к черту. Сделай это для себя.

Я покачала головой.

– Не знаю. Я подумаю.

Парень сделал очередной глоток молочного коктейля, и я наклонилась, наши носы почти коснулись. Его волосы упали на глаза, и он отбросил их.

– Серьезно, – сказал Джеймс. – Если последний звук, который я услышу, будет твое пение, то я умру счастливым.

Я не знала, как на это реагировать. Моя семья и Риза говорили мне об этом годами, а теперь и Молли тоже. Быть может, я могла начать верить в то, что это правда. Я отвела взгляд, так чтобы он не видел, как на мои глаза наворачиваются слезы.

– Перебор?

– Нет, – ответила я. – В самый раз.

Глава 32

Субботним вечером я уснула безумно счастливой после встречи с Джеймсом, но воскресным утром радость испарилась. Риза меня ненавидела. Я продолжала звонить ей, чтобы еще раз извиниться, а что еще я могла сказать? Я ей солгала. Она вправе злиться.

После завтрака я решила прогуляться по окрестностям и заметила Молли. Она сидела на крыльце у своего дома: небольшого, но милого. Двор был аккуратно подстрижен, а под окнами висели горшки с цветами. Девушка улыбнулась, когда я к ней подошла.

– Приветик, соседка.

– Привет, – сказала я. – Я могу видеть твой дом из своей спальни. Я указала на окно на чердаке, которое возвышалось над приземистыми домами. Молли заехала за мной в пятницу вечером, так что я не была уверена, какой именно дом был ее до сегодняшнего дня.

Она вытянула шею в сторону, чтобы увидеть мое окно.

– Оу. Круто.

– Ленни называет это «Дерьмобашней».

Я поморщила нос.

Молли улыбнулась.

– По крайней мере, у тебя вид из окна открывается.

– Роскошный лейксайдовский пентхаус с великолепной панорамой, – проговорила я с преувеличенным энтузиазмом, словно зачитывала рекламу о недвижимости. – Ультра-коричневый фасад скрывает грязь!

Молли отвела руку в сторону, чтобы презентовать свой дом.

– Прелестный дом на колесах, скудно замаскированный, чтобы не казалось, что он принадлежит трейлерному парку!

Я засмеялась.

– Все совсем не так!

– Да? – спросила девушка, поднимаясь и показывая мне следовать за ней. – Подожди, пока не увидишь роскошный интерьер.

Мы вошли внутрь, а там все изящно отделано, но от глаз не скрыть, что это трейлер, как только заходишь внутрь. Он – длинный и узкий. А в конце комната Молли. Мы прошли через гостиную, кухню и ванную, когда девушка вела меня к себе в комнату; и у меня отвисла челюсть, когда я встала посреди и огляделась. В отличие от серого декора моего чердака, явно вызывающего ощущение, что я не намерена там надолго оставаться, комната Молли была произведением искусства. Молли создала коллаж из изображений и слов прямиком на стенах. Там были стихи, цитаты, строки из книг. Это был кокон самовыражения, печали и радости, и всего, что между ними.

– Вау. Просто потрясающе!

Я оглядела стены, вместе с тем читая цитаты Марка Твена и доктора Сьюза, Эмили Дикинсон и Чарли Брауна. Я указала на ту, которая не была никому присвоена:

«Реальность – для людей, которым недостает воображения».

– Чьи это слова?

– Анонима, – ответила Молли. – Анонимам есть много чего сказать.

Одни цитаты были написаны карандашом или маркером, другие – аккуратно благодаря трафаретам. Окружены они были красочным дизайном, похожим на непростой танец змей и виноградных лоз, и фейерверков.

– Моя любимая на данный момент.

Девушка указала на строчку, красиво написанную фиолетовыми чернилами.

Пикассо.

– Я бы хотел жить как бедный человек с деньгами, – прочитала я.

– Впервые увидела, то подумала, что за чепуха? Кто бы по своей воле стал так жить? Но потом поразмыслила обо всех вещах в этом месте, которые действительно классные.

Я скептически на нее взглянула.

– Серьезно?

– Я могу писать на стенах в моей спальне, и никто не станет возмущаться, – ответила Молли.

– Можно ужинать на полу в гостиной, – сказала я. – Можно говорить с кем-то на другом конце дома, даже не вставая с места.

Девушка рассмеялась.

– Никого не заботит, что газон не подстрижен определенным образом, или какую машину ты водишь, или правильно ли одет и подходящие ли у тебя друзья или… ты понимаешь. Вся эта чушь.

«Или если ходишь в пункт раздачи продуктов питания, или позволяешь брату, отстающему в развитии, играть у дороги, или…»

– Все же время от времени деньги бывают нужны, – сказала я. – Ну, например, на еду, да и прочее.

– Да. То-то и оно.

Она улыбнулась.

– Говоря об этом, вчера я искала работу, – призналась я.

– Где?

– В магазине подержанных книг. И «Сохрани цент»

– Успешно?

Я покачала головой.

– А ты подрабатываешь?

– Нет. Мама хочет, чтобы я сфокусировалась на обучении, получила по возможности стипендию.

Я даже не спросила родителей, что стало с моими планами на колледж. Предполагалось, что они отложат деньги, но я не знала, все ли еще так.

– Не знаю, кем я хочу стать, когда вырасту, – ответила я.

– И я. Невозможно думать настолько далеко вперед, – сказала Молли. – Я едва знаю, кем хочу быть завтра.

Я откинулась на ее кровать.

– Почему мы вообще перестали дружить?

– Я была изгнана. Помнишь? – немного остроты послышалось в ее голосе. – Королева Уиллоу не жаждала меня больше видеть в своей свите.

Уставилась в потолок, не зная, что и сказать на это. Я была членом этой свиты. И все еще в ней. Чувствовала себя просто ужасно из-за того, что произошло в то время, а я ничего не сделала. Я не усомнилась в правдивости слов Уиллоу. Ничего не сказала о своих подозрениях, что именно Уиллоу распустила все ужасные слухи о Молли.

Я сглотнула.

– Я была тебе не лучшим другом. Я …

– Не надо, – Молли подняла руку, останавливая меня. – Дело сделано. Я тебя не виню.

– Но я должна была вступиться за тебя. А лишь согласилась, как овца.

– Все в порядке, – сказала девушка. – Я сошла с карусели, а ты осталась.

Я смотрела, как она крутится на стуле, поняв, что именно так я себя и чувствовала: как будто крутилась и крутилась на карусели, которая двигалась слишком быстро, чтобы с нее сойти. Я вцепилась в нее и пыталась не упасть, или, по крайней мере, чтобы меня не стошнило. Поддерживала нужный образ, будучи девочкой, которой они думали, я была… Это сбивает с толку.

– Мне необходимо сойти с этой карусели, – сказала я. – Я так больше не могу.

Молли улыбнулась.

– Так сделай это.

– Просто спрыгнуть?

– Уйди. Не оглядываясь, – ответила девушка. – Именно так я и поступила.

– Но они мои друзья, я…

Молли вытянула руку, указывая пальцем на одну из цитат на стене:

«Друг – это тот,

кто знает о тебе все

и все еще тебя любит».

Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть, чьи это слова, так как шрифт мелкий.

– Альберт Хаббард, – прочитала я. – Кто это?

– Писатель, философ. Умер примерно сто лет назад. Умный чувак.

– Мне просто следует им все рассказать.

То самое чувство кружения стало возвращаться.

– Или нет, – Молли пожала плечами. – Тебя волнует, что они подумают? Что скажут Уиллоу и Уинн?

Я прикусила губу, боясь признаться, что меня волнует, что они подумают. Как минимум, что подумала Риза. Может быть, и не должно, но волновало. Я откинулась на кровать, пока Молли за столом рисовала. Что самое худшее в том, что может случиться, если все будут знать о переезде в Лейксайд, о пункте раздачи продуктов питания? Джеймс не переживал из-за этого. Молли точно не переживала. Я притворялась по неправильным причинам, для неправильных людей. Слишком много мороки. Видела это на примере моих родителей, притворяющихся, что все хорошо, хотя это было не так. Было бы намного проще, если бы они все нам рассказали с самого начала.

Встав с кровати Молли, я все еще чувствовала небольшое смятение, но уже знала, как поступить.

– Завтра я поеду на автобусе, – объявила я.

Молли крутанулась на стуле ко мне лицом.

– Хочешь сесть со мной?

Я покачала головой.

– На самом деле, нет. Я хочу попытаться самостоятельно с этим справиться. Странно?

– Нет, – ответила она. – Но я буду рядом, если понадоблюсь.

***

В понедельник утром, перед тем как отправиться на автобусную остановку, я посмотрелась в большое зеркало, которое мама повесила на внутренней стороне входной двери. Она бы посчитала его безвкусным в нашем старом доме, но теперь ее стандарты изменились. Я выглядела обычно. Волосы еще были слегка влажными, поэтому легли по-своему. Юбка, колготки, сапоги, куртка… неплохо. Поскольку я не ездила на велосипеде, то сменила рюкзак на громадную сумку, купленную в «Bloomingdale» пару лет назад, я ее носила, наверное, лишь раз.

Молли ждала на остановке, размахивая футляром кларнета, когда я подошла.

– Привет, – сказала она. – Милая сумка.

– Спасибо.

Я начала говорить, где ее купила, но вовремя себя остановила.

Ленни проехал мимо нас на джипе. Он упорно не смотрел на меня, но все же притормозил и спросил Молли, не подвезти ли ее. Парень посмотрел на нее и произнес только ее имя, чтобы подчеркнуть, что меня не пригласили.

– Нет, спасибо, – прокричала она, и он уехал.

– Я культивирую репутацию хулиганки, – пояснила мне девушка, – а автобус является ключевым звеном моей стратегии.

– Это ужасно, как говорят?

– Нет, – сказала Молли. – Большинство из этих крутых парней просто любят потрепаться. Ответь им, и они обычно оставляют в покое.

Молли слегка пнула гравий. Несколько камешков отлетело в траву. «Брейди доберется до них чуть позже», – подумала я.

Наш автобус, под номером тринадцать, с грохотом подъехал, и мы забрались в него. Так называемые «крутые ребята» сидели сзади, а те, кто побаивался их – спереди. Я нашла свободное место посредине. Молли села напротив меня по диагонали и сползла вниз, подперев коленями спинку переднего сидения.

Я попыталась принять столь же расслабленную позу, но в юбке это давалась немного сложнее. Автобус не был переполнен, поэтому меня никто не беспокоил. Потом появился юноша, который выглядел так, как будто должен был выпуститься года три назад. Он прошелся по проходу, совсем не в шутку толкнув пару детей впереди. Я сфокусировала взгляд на темно-зеленой спинке сиденья из искусственной кожи и ждала, пока он не пройдет, чтобы спокойно выдохнуть.

«Слишком рано».

Парень шагнул обратно и сел рядом со мной.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

Он развернулся ко мне, закинув руку на спинку сиденья. Я почувствовала, как его рука коснулась моего плеча.

– Я – Мик, – представился он. – Как тебя зовут?

Медленно повернув голову, я подумала о вымышленном имени. Но с меня хватит лжи.

– Айви.

– Откуда ты?

– Я живу здесь, в Лейксайд.

Пора это признать.

– Я не спрашивал, где ты живешь, – сказал Мик. – Я спросил, откуда ты. Потому что ты точно не из Лейксайд.

Кто-то на заднем сиденье крикнул:

– Она одна из тех высокомерных вестсайдовских сучек.

– Так и думал, – Мик ухмыльнулся, осматривая меня сверху донизу. – Оу, что же случилось? Потеряли трастовый фонд?

– И ты потеряйся, – сказала я.

– Ненадо так, – парень скользнул подушечкой большого пальца вниз по моей руке.

Я дернулась от него, и он рассмеялся, но прижался еще ближе. Его колено уткнулись в мое бедро. На меня нахлынула волна гнева, словно все, что накопилось за эти недели, вот-вот взорвется. Одним быстрым движением я скинула его ногу с сиденья и оттолкнула его. При этом я выпустила, а, возможно, и нет один из тех стонов, как теннисисты.

Мик упал на спину, взмахивая руками, но не смог ни за что ухватиться. Удивление на его лице соответствовало моему собственному. Я сбросила парня. Он с грохотом приземлился в проходе, руки и ноги приподняты вверх.

– Эй! – он стал подниматься, чтобы броситься ко мне, но из ниоткуда появилась пара рук и оттолкнула его.

– Ты ее слышал, – сказала Молли. – Отвали, придурок.

– Какого чер…

Лицо Мика покраснело, то ли от злости, то ли от смущения, сложно сказать.

Молли наклонилась к нему, прежде чем он смог восстановить равновесие.

– Отойди, – прорычала она. Если бы в данный момент она не спасала мою задницу, я бы испугалась ее больше, чем Мика.

Парень легкой походкой ушел прочь, пытаясь сохранить образ крутого парня. Послышалось несколько «неплохая попытка» и «забей» замечаний с задних рядов автобуса. Молли протянула руку и сказала: