Текст книги "Между нот (ЛП)"

Автор книги: Шэрон Гасс Роут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Пойдем, – и мы пошли туда, где она сидела.

– Спасибо.

Я скользнула к окну, совершенно спокойная после того, как выпустила гнев.

– То же самое было со мной, когда я только переехала. Придурок.

Она плюхнулась на место, покрасневшая, и тяжело дыша.

– Как давно это было? – спросила я.

– Прошлой осенью.

Начало прошлого учебного года. Спустя несколько месяцев, как Уиллоу выгнала ее из нашего круга, что объясняло, почему я не знала об этом в то время.

– Кто-то из твоих родителей потерял работу или еще что случилось?

Молли не ответила сразу, и я подумала, что сунула нос не в свое дело.

– Извини, это меня не касается, – моментально сказала я.

– Нет, дело не в этом, – Молли посмотрела на свою руку и начала пальцем водить по линиям на ладони. – Мой папа умер.

Я прикрыла глаза.

– Боже, Молли. Я не знала. Сожалею.

– Спасибо, – девушка вздохнула. – Так или иначе, после этого мы не могли позволить себе дом в Вестсайде.

– Мы тоже потеряли наш дом, – сказала я.

– Отстой, – ответила Молли.

Я кивнула.

– Но самое худшее – это то, что я осталась без рояля. Именно поэтому, я была тогда в оркестровой комнате.

– Я тоже не могу практиковаться дома, – Молли побарабанила пальцами по кларнету на ее коленях. – Мама работает ночью, а спит днем. Это слишком громко.

– Отстой, – сказала я, и мы рассмеялись.

Когда есть кто-то, с кем можно поговорить и посмеяться, помогало, но этого недостаточно, чтобы полностью избавиться от страха выйти из автобуса у всех на глазах. Когда мы подъехали к школе, я удивилась, что никто, казалось, не заметил моего существования. Молли подтолкнула меня локтем.

– Все не так уж плохо. Ты думаешь, что все за тобой наблюдают, но, на самом деле, они думают только о себе.

Когда мы зашли в школу, я взглянула на девочек, поправляющих свитера, юбки и волосы после поездки в автобусе. На парней, толкающих друг друга в плечо, нервно поглядывая на девушек, свитера, юбки и волосы. На ребят, которые смеялись слишком громко. Или закатывали глаза на тех, кто смеялся слишком громко. Каждый кем-то притворялся – крутым, отчужденным, беззаботным. Теми, кем они не были. Я так устала от притворства.

Уиллоу и Уинн уже взяли контейнеры с органическими овощами и мини-сэндвичи, когда я села за наш обеденный стол позже этим же днем. Дженна Уотсон тоже была там. Она сидела с нами, когда разрывалась между парнями. Но Ризы пока не видно. Весь урок английской литературы подруга сидела, абсолютно молча, и промчалась мимо меня и Джеймса, когда мы остановились поговорить после урока. Я пыталась поймать ее в коридоре, но она ускользала из виду. У меня так и не появилось шанса сообщить ей, что я собиралась сделать на ланче.

Я села за наш стол с яблоком, которое принесла из дома и пакетиком шоколадного молока. Ни шанса, что «тако-сюрприз» сегодня сдавит мое горло.

– Вы видели юбку Чандры Мандрети? Такая симпатичная. Думаю, винтажная, – сказала Уиллоу.

Глаза Уинн загорелись.

– Вероятно, она ездила в город. В Манхэттене есть несколько изумительных винтажных магазинчиков.

– Помните то платье Пуччи, которое я нашла прошлым летом? – спросила Уиллоу.

Уинн одобрительно мяукнула, но Дженна оставалась тихой. Знала ли она, что Чандра более вероятно покупала вещи в «Goodwill» или в «Salvation Army»? Она заметила, что я на нее смотрю, и отвела взгляд вниз, на несъеденный бутерброд, убирая его обратно в упаковку.

Наконец, появилась Риза и села на свое привычное место напротив меня, но не встретилась со мной взглядом. Ее бойкот еще сильнее ослабил мою и без того висевшую на волоске решимость, что мой голос прозвучал практически шепотом.

– Мне нужно кое-что вам рассказать.

Никто, кроме Ризы, даже не заметил, что я что-то сказала. Она пнула меня под стол, предостерегающе покачав головой. По крайней мере, ей было не безразлично, чтобы так сделать.

Я прочистила горло и заговорила громче.

– Мне нужно кое-что сказать. Всем вам.

Голова Уинн резко дернулась в мою сторону.

– О, мой бог, ты беременна.

– Что? Нет! Почему ты так подумала?

– Она даже не встречается ни с кем, – сказала Уиллоу. – Я тебя умоляю.

– Тебе купили машину, – заявила Уинн.

– Она просила тебя угадать? Перестань гадать! – огрызнулась Уиллоу, поворачиваясь ко мне со снисходительно спокойным лицом. – Что за новость, Айви? Надеюсь, это объяснит, почему ты не появилась в субботу, чтобы выбрать костюм для вечеринки на Хэллоуин.

На лице Ризы появилось виноватое выражение. Значит, она ходила без меня, не сказав мне.

– Так много, если честно, – пробормотала я.

Риза опустила взгляд на свой обед, а я вернула внимание к девочкам.

– Я просто хотела сказать вам, что мы переехали. Моя семья. Мы переехали на новое место.

Мое объявление было встречено хором удивления.

«Я не знала, что вы переезжаете! Почему вы переехали? Но у вас лучший дом! Куда?».

Я откусила яблоко, чтобы выиграть немного времени, пока формулировала следующее предложение. Все связные мысли, казалось, испарились из моей головы. Я тщательно все пережевала, сделала глоток шоколадного молока. И глубокий вдох.

– Родители решили, что нужно сократить площадь из-за нестабильной экономики и всего прочего, – я решила не вдаваться в подробности о долгах и расходах на лечение Брейди. – Мы арендуем место. Проезжая мимо бульвара Джексона, – сказала я, махнув рукой в общем направлении.

– О. Мой. Бог, – сказала Уиллоу. Ее глаза загорелись. – В Лейксайде, да? На прошлой неделе, когда моя сестра пришла домой, болтая о Кае, живущей в трущобах, я ей не поверила. Ты серьезно?

– Да, – сказала я, настолько непринужденно, насколько могла. – Ничего особенного. Не все так плохо. Все равно, это временно.

– О, мой Бог, – сказала Уинн.

Они не смеялись, но взгляды, которыми они меня одаривали, были намного хуже. Комбинация ужас-отвращение-жалость выражений на их лицах вынуждали меня сбросить свою кожу и спрятаться под столом. Тогда Риза открыла рот. Она решила прийти мне на помощь, или, может быть, пыталась бросить меня под автобус.

Риза заговорила:

– А ты не собираешься рассказать им о своем богатеньком парне?

Уиллоу, Уинн, Дженна и все остальные в пределах слышимости повернули головы, чтобы узнать подробности, и Риза произнесла.

– Парень при деньгах, и ему все равно, где она живет. По всей видимости.

Я вся сжалась при упоминании о его богатстве. Меня не волновало, был ли он при деньгах, и мы этого точно не знали.

– О ком ты вообще говоришь? – спросила Уиллоу. – Я и не знала, что у тебя есть парень.

– Мы только начали встречаться, – промямлила я. – Его зовут Джеймс Уикертон.

– Он сюда ходит? – поинтересовалась Уинн. – Почему мы его еще не встретили?

Риза откусила морковную палочку и махнула ей, когда заговорила.

– Он в нашем классе по английской литературе. Очень симпатичный.

Им явно не верилось, что симпатичный богатый парень бродил по коридору незамеченным.

– Он студент неполного дня, – объяснила я. – Посещает лишь два предмета. Наверное, поэтому вы его не видели.

– Я никогда не слышала, что такое возможно, – Уиллоу повернулась к Ризе. – Ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-то так учился?

Риза посмотрела на меня, чтобы я все разъяснила, но сказать мне было нечего. Я об этом не задумывалась. А когда у нас возникли проблемы из-за прогула, миссис Лонахан было известно о его статусе с неполным учебным днем. Она назвала его случай необычным, но, безусловно, он посещал нашу школу. Каким бы сказочным Джеймс не был, я уверена, что не вообразила его.

– Он получил особое разрешение на изучение английского языка и истории искусств. Вот и все, что я знаю.

Я выхлебала все шоколадное молоко.

Уиллоу не унималась.

– Есть его фото?

Я покачала головой.

– У меня есть, – сказала Риза, доставая телефон из сумки. – Сфотографировала его в классе, пока он не видел.

Она пролистала изображения, пока не нашла фото Джеймса, и протянула телефон Уиллоу, наклонившейся, чтобы получше рассмотреть.

Ее лицо засияло.

– Этот парень? – спросила она с широкой улыбкой, расплывшейся по ее лицу. – Я его видела. И поверь мне, он не из миллиардеров

Меня не волновало, был ли Джеймс миллиардером, но слова Уиллоу слишком искушали, чтобы им противостоять.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела, – ответила она, – как он занимался, тем… скажем так, тем, чего не делают богатые.

– Как что? – я постучала по подбородку. – Самостоятельно покупал продукты?

– О, нет, – девушка захлопала ресницами. – Похуже. Ты должна увидеть своими глазами. Давай я заберу тебя у дома Ризы после школы. И мы отправимся на небольшую экскурсию.

– Просто расскажи мне, – попросила я.

Она поджала губы, жестом закрывая рот на замок, и, выбрасывая ключ через плечо.

– К четырем я должна быть дома, – сказала я.

– Не беспокойся, – сказала Уиллоу, улыбаясь, и, кусая сэндвич. – Это не займет много времени.

***

После школы я села на старый автобус до Вестсайд-Фоллса с Ризой. Она неохотно позволила мне сесть рядом.

– Ты знаешь, в чем дело? – спросила я.

Девушка пожала плечами, все еще со мной не разговаривая.

Когда автобус отъехал и развернулся к выезду, я обнаружила, что с тоской смотрю на государственный тюремный автобус. Мне следовало поехать домой с Молли.

– Почему я вообще здесь? – пробормотала я

Риза вздохнула. Ничего не сказав.

– Ты же знаешь, меня не волнует, богатый ли он. Мне все равно.

Она закатила глаза.

– Я искренне надеялась, что это не так, иначе это заставило бы меня чувствовать себя еще беднее, чем сейчас.

Девушка смотрела прямо перед собой. Очевидно, я разговаривала сама с собой, так что я замолчала. Мы вышли из автобуса, когда он подъехал к ее воротам, с декоративной буквой М, кричащей о богатстве ее семьи. Когда-то мне нравились эти скульптурные ворота, но теперь они казались вычурными.

Риза набрала код на панели у входа сбоку, и ворота с щелчком открылись.

– Разве мы не подождем Уиллоу здесь? Она заберет нас в любую минуту. Сегодня она приехала в школу на Миате и должна была поменять ее на машину побольше.

Риза встала у ворот так, словно хотела закрыть их перед моим носом.

– Я не поеду, – заявила она, а затем закрыла ворота перед моим носом.

– Но…

– Мне не интересна небольшая экскурсия Уиллоу, и мне все равно, что она думает о Джеймсе Уикертоне, – ответила она. – Может, он миллиардер, а может, и нет. У меня нет ни малейшего интереса, тратить еще хоть одну минуту моей жизни на Джеймса Уикертона.

– Потому что он, может оказаться не таким уж несметно богатым? А ты была им одержима, когда думала, что он богат.

– Я была одержима им, так как мне казалось, что я могла ему понравиться, но это явно не тот случай, – отрезала Риза. – И мне было просто любопытно. В смысле, что такой парень-миллиардер из Нью-Йорка здесь забыл?

– Тогда поехали, – я не хотела делать этого без нее. – Пожалуйста? Не заставляй меня ехать с ними одной.

Она покачала головой.

– Уверена, они расскажут мне обо всем этом завтра. Развлекайтесь.

Риза помахала на прощание, развернулась, и удалилась по подъездной дорожке, не проронив ни слова.

Мне не пришлось долго ждать, пока Уиллоу подъедет на Лексусе своей матери, с Уинн на переднем сидении, и грохочущей музыкой.

Я забралась на заднее сидение.

– А где Риза? – спросила Уиллоу.

– Не поедет. Ты можешь просто отвезти меня домой?

– О, да брось. Это ненадолго, – сказала девушка. – Кроме того, мне нужен латте.

– И мне, – сказала Уинн. – Большой, с карамелью.

– Куда мы направляемся? – спросила я.

– Увидишь, – пропела Уиллоу

Спустя пару минут, она подъехала к «Бенсен», рынку для гурманов. – Раз уж ты остановились здесь за латте, тогда отвези меня домой после. Я должна быть дома к…

– К четырем часам. Знаю, – сказала Уиллоу. – Это наш конечный пункт назначения, если что. Так что расслабься.

Она выключила зажигание. Я последовала за ними в небольшую кофейню, где они заказали по латте. Пока бариста готовил кофе, Уиллоу взяла меня за запястье и повела меня за угол в овощной отдел. Она остановилась возле лука и указала туда, где были свежевыжатые соки.

– А вот и твой миллиардер, – сказала она.

Он был повернут ко мне спиной, но я могла сказать, что это был Джеймс. На нем был фартук. Не ярко-зеленый, как у Ленни. А светло-голубой, как стены и тележки в «Бенсен». Когда я медленно подошла к нему, он окунул швабру в ведро и надавил на рукоятку, чтобы выжать, затем опустил швабру на пол. Парень не обратил внимание на несколько зрителей позади него – Уинн только, что присоединилась к нам с латте в обеих руках. Белый шнур тянулся от его уха до кармана. Он убирался в такт музыке.

Я медленно подошла поближе, и, когда Джеймс, наконец, повернулся, в его глазах отразилось удивление, даже восторг при виде меня. Он вытащил наушники.

– Айви? Что ты здесь делаешь?

– Что... что ты здесь делаешь? – пробормотала я.

– Э-э… убираю? – его взгляд метнулся туда, где стояли Уиллоу и Уинн, потягивая свои напитки, после чего нервно вернулся ко мне. – Кто-то уронил один из полулитровых соков «OJ». Даже не сказал никому, так что все натоптали, и тележками раскатали его повсюду. Грязище.

Парень облокотился на швабру.

– Так ты, ээ… работаешь здесь? – спросила я. – Уборщиком?

Он отодвинул швабру и посмотрел на нее, словно она волшебным образом появилась в его руке, а парень понятия не имел, как она к нему попала.

– Нет, – Джеймс рассмеялся. – Не уборщиком. Скорее, мальчиком на побегушках. Расставляю товары на полках, разгружаю товары, отвожу продукты к автомобилям. Иногда убираю.

– Ох, – сказала я. Все это звучало вполне разумно, кроме того, что он никогда не упоминал об этом раньше.

– Никакой готовки, правда, – сказал он. – Ни за что не надену сеточку для волос.

Джеймс пытался быть смешным, а я отчаянно хотела смеяться или улыбаться, но не смогла заставить мышцы моего лица двигаться. Из-за Уиллоу и Уинн, наблюдающими и осуждающими и… Я попыталась сглотнуть, но безнадежно. Словно я снова на сцене, и я застыла. Из-за публики из двух – двух жалких, ужасных друзей, на которых мне наплевать – я не могла говорить, я не могла пошевелиться. Я бросила взгляд на карман его фартука. На нем было вышито белыми нитками имя ДЖИМ.

Я не слышала, как они приблизились ко мне, пока рука Уиллоу не коснулась моего плеча.

– Ты должен извинить нашу подругу, – обратилась она к Джеймсу. – Вероятно, она шокирована. Она думала, что ты мультимиллиардер!

– Ты сумел ее одурачить! – воскликнула Уинн.

Меня парализовало, словно кто-то осветил меня огромным прожектором. Я пыталась открыть рот, чтобы заговорить, но ничего не выходило.

Я могла только смотреть на нашивку на кармане: Джим, Джим, Джим, Джим. Как его назвал Ленни? «Джимбо». Уборщиком? Нет, мальчиком на побегушках. Укладчик продуктов. Почему он не сказал мне? Он знал обо мне все. Я ничего от него не скрыла.

– Айви? – Джеймс шагнул ко мне.

Уиллоу потянула меня к себе.

– Может, тебе стоит оставить ее в покое. Ты и так много натворил.

Джеймс уронил швабру на пол и перешагнул через нее, приближаясь, пока Уиллоу продолжала тянуть меня за собой.

– Ты думала, что я миллиардер? – спросил он. – Именно поэтому я тебе нравился?

Мне словно дали пощечину. Я покачала головой.

– Нет, все не так…

– После всего, что ты прошла со своей семьей ... – парень сорвал с себя фартук. – Я думал, что ты другая, – заключил он.

Я наблюдала за тем, как Джеймс развернулся и унесся от меня, затем темнота, как в туннеле. После чего я снова оказалась в машине, Уиллоу завела двигатель и рванула со стоянки. Она и Уинн разговаривали друг с другом.

–… уборка… что за неудачник… не могу поверить… кто, по его мнению,… бедная Айви…

Уинн меня встряхнула.

– Где ты живешь? Мы не знаем, как туда добраться.

Я указала, и сказала «поверните здесь» пару раз. Когда я увидела «Сохрани цент», то попросила Уиллоу остановиться.

– Вот здесь, – сказала я.

– Ты здесь живешь?

Я не ответила, просто вытолкнула себя из машины и проковыляла по стоянке в сторону деревьев рядом с нашим районом. Тем не менее, я не смогла найти пешую тропу, чтобы срезать. Так что я просто проложила путь через кустарники. Ветви поцарапали мои голые руки, но мне было все равно. Я не… Где моя куртка? Я остановилась и поискала в сумке, но, должно быть, оставила ее в машине Уиллоу.

– Дерьмо, – сказала я, а затем посмеялась над собой.

Потеря дурацкой куртки – это то, о чем я смогла заговорить? «Великолепно, Айви. Просто великолепно». Стоять там, как полная идиотка перед Джеймсом, и позволить ему думать, что меня волновало, богат ли он, и не произнести ни слова, черт возьми, черт, черт, черт, черт, черт.

Я произнесла это слово, беззвучно повторив его, потому что, даже злясь на себя, я не та девушка, которая говорит «черт возьми» вслух. И это действительно заставило меня смеяться. Все, что произошло: потеря дома, моего рояля, моей лучшей подруги и моего парня, ссоры моих родителей, и пункт раздачи продуктов питания и… и… Я все еще следила за своей речью?

Мои мысли метались и кружились вокруг безумной болтовни в моей голове, пока ветви деревьев цеплялись за мои руки и одежду. Ремешок от сумки зацепился, и я не смогла его освободить, поэтому я скинула сумку с плеча и оставила. Я споткнулась и упала, мои руки и колени врезались в землю. Я вскрикнула от боли, а затем я… я откинулась на пятки, села и заплакала.

Слезы текли по моему лицу, а мое тело содрогалось от вздохов. Я не помнила, чтобы когда-либо плакала так раньше, настолько бесконтрольно. Не могла остановиться, так как прокручивала в голове последние несколько недель: правда ли моя жизнь так сильно пошла под откос за небольшой промежуток времени?

Моя истерика, наконец, превратилась в мини-всхлипы и икоту, и я поднялась, вытерев руки о юбку и нос о рукав. Мой зад промок, а колени жгло от боли. Оголенная кожа, в местах, где порвались колготки, была поцарапана и кровоточила.

Я осмотрела землю в поисках сумки и нашла ее, висящей на дереве прямо позади меня. Почти в трех футах от того места, где я стояла, была тропинка.

«Я совсем потеряла рассудок».

Я ступила на тропинку и пошла в сторону дома, и тогда я услышала это: характерное громыхание школьного автобуса.

«Школьный автобус близнецов».

Четыре часа, боже мой, я должна была быть дома в четыре часа. Я достала «не-телефон» из сумки, чтобы проверить время. Двенадцать минут пятого. «Обожемой обожемой обожемой». Я бежала так быстро, как могла, расчищая путь и выскакивая из леса на детскую площадку. На качелях сидели дети – дети, которые ехали на том же автобусе, что Брейди и Кая!

Тогда я побежала вперед, крича.

– Брейди и Кая вышли из автобуса? Водитель их отпустил?

Они уставились на меня, как испуганные маленькие оленята, попавшие под свет фар. Никто не ответил, поэтому я снова крикнула.

– Брейди и Кая Эмерсон? Мы там живем, – я указала на «Дерьмобашню». – Они сошли с автобуса?

Один из мальчишек нервно покачал головой.

– Я… я так не думаю, – сказал он. – Они не могут выйти без взрослого, потому что тот ребенок отсталый.

– Он – не такой…

Я начала поправлять мальчика, чтобы объяснить, что мы больше не используем это слово. То, что он умственно отсталый. Он особенный и замечательный и… Я лишь покачала головой и убежала от них, бросилась к дороге, стуча ногами по гравию, пока не добралась до автобусной остановки, плача и задыхаясь,… но автобуса не было. Я подбежала к бульвару Джексона, надеясь, что водитель задержится на следующей автобусной остановке или следующей за ней. Но он исчез. Автобуса уже не было.

Я похромала к дому и заколотила в дверь Карлы, надеясь, что она видела, как подъехал автобус и забрала детей к себе. Но в окнах ее комнаты было темно, и она не ответила. Я оглянулась на дом Ленни. Его джипа не было.

Так или иначе, водитель автобуса не отдал бы ему детей.

Сейчас я по-настоящему рыдала, не за себя, а за Брейди, который, скорее всего, сильно напуган. И за Каю, которая тоже бы испугалась и рассердилась. Она никогда не простит меня за это, за то, что я снова все испортила.

Я вошла через заднюю дверь, когда на кухне зазвонил телефон. Я бросилась к нему.

– Алло?

– Ты там? – это была мама. – Мне только что позвонили. Сказали, что никто не ждал у автобуса!

– Меня там не было… Я опоздала… Я

– Айви! – оборвала мама. – Водителю автобуса пришлось везти их обратно в школу. Я уже ухожу с работы, чтобы забрать их. И лучше надейся, что это не так сильно напугало твоего брата, что он никогда больше не захочет ездить на чертовом автобусе, потому что я не знаю, что мне делать, если это произойдет.

– Мам, я… я…

– Одно простое поручение, Айви. Это все о чем я просила, и ты даже не смогла с этим справиться?

Я пыталась ей ответить, но я не нашла слов – только заикание, оставшееся после рыданий. Затем я услышала щелчок на телефонной линии мамы и через несколько секунд – гудок.

«Мама бросила трубку».

Я положила телефон и поплелась к парадной лестнице, дождаться, когда они вернутся домой. Тогда я и увидела себя мельком в зеркале на двери. Поцарапанные руки, рваные колготки, грязная юбка. Брейди не должен видеть меня в таком виде.

Я выглянула в окно из спальни родителей, которая было на первом этаже нашей квартиры. Когда наша машина остановилась, вышли мама и Кая, но не Брейди. Я слышала, как мама умоляла его.

– Пойдем, дружочек, все в порядке. Ты в безопасности.

Водитель автобуса, должно быть, сказал, что это не безопасно, и он подумал, что это значит, что здесь не безопасно. Мама обернулась и посмотрела на квартиру. Это был один из тех свистать всех наверх моментов, и мои руки по необъяснимой причине упали.

Тогда подъехал Ленни, припарковывая джип перед своим домом. Парень вышел из машины и помахал, и Кая бросилась к нему, он и моя мама заговорили низким голосом… Ленни наклонился к нашей машине. Как будто это поможет.

Я не могла поверить. Брейди выбрался из машины. Он улыбался и протягивал руки к Ленни. Ленни поднял его, усадил на траву и взял его за одну руку и ногу… устроил ему «полет на самолете». Один круг, чтобы у Брейди не закружилась голова.

Но у меня закружилась. Я почувствовала головокружение, наблюдая, как Ленни спасал положение, пока я сидела беспомощная, жалкая. И я ошибалась, ошибалась, ошибалась во всем. И каждом.

Глава 33

Я уснула на кровати мамы в испачканной юбке. Мама разбудила меня, на ее лице отразился ужас.

– Мам, – мой голос дрогнул. – Что-то не так?

На мгновение я забыла, как выгляжу со стороны.

– Что с тобой стряслось? – она выглядела еще более встревоженной.

– Нет… я… – как мне объяснить свой нервный срыв? – Я упала, в лесу… Я…

– Ох, милая, – мама заключила меня в объятия. Все тело ломило, когда она коснулась меня, но я не хотела ее отпускать. Мне просто хотелось поплакать на мамином плече и позволить ей позаботиться обо мне.

Так она и поступила.

– Пойдем, приведем тебя в порядок.

Мама отвела меня в ванную комнату и наполнила ванну, помогла мне снять одежду, стараясь не содрать при этом кожу, и бережно смыла грязь с ран. Она говорила успокаивающим голосом, который я помнила еще до нашего переезда, а не тем резким, более измученным, пришедшим ему на замену.

– Так что произошло? – мягко спросила мама.

– Я просто… вернулась домой поздно – меня довезли до«Сохрани цент», и я пошла через парк. Только я не могла найти тропинку, споткнулась и упала, и… и затем услышала автобус, и…

Я снова заплакала.

– Мне так жаль, что я накричала на тебя. На работе поджимали сроки…. Если бы я знала… – ее глаза наполнились слезами, и мама потянулась за полотенцем в углу, чтобы вытереть их. – Посмотри на нас. Мы совсем разбиты.

Я кивнула, одновременно плача и смеясь.

– Так и есть.

– Ладно, заканчивай умываться. Я пойду, проверю Брейди и Каю. Они все еще на улице с Ленни, – мама поднялась. – Знаешь, может быть, мы ошибались насчет этого мальчика. Близнецы его обожают.

***

Когда следующим утром автобус высадил всех перед школой, я протолкнулась мимо потока учеников, и направилась в другую сторону – к задней парковке. Я встала там, где Джеймс всегда парковал машину, и ждала до того, как прозвенит звонок на первый урок. Но он не показался. Я также подождала возле кабинета мистера Илаи.

Риза, вероятно, подумала, что я ждала ее, потому что она остановилась на полпути и притворилась, что завязывает шнурок. Когда девушка посмотрела вверх, а я все еще была на месте, она некоторое время покопалась в своем рюкзаке. Замечательно. Риза действительно не хотела говорить со мной. Присоединяйся к клубу. Риза, Джеймс, даже Ленни… никто не может находиться рядом со мной. Я – яд. Ядовитая Айви.

Я фыркнула со своей шутки и вошла в класс. Риза, наконец, пришла, за секунду до звонка, так что у меня не было возможности с ней поговорить, даже если бы я захотела. Вместо этого большую часть утренних занятий я провела за составлением письма Джеймсу, на случай, если он появится, но откажется говорить со мной. Во всяком случае, я могла бы подсунуть его ему в руку и надеяться, что он прочтет. Я пыталась рассказать обо всем: как Риза думала, что он из состоятельной семьи Уикертон из Нью-Йорка, которую она нашла в Интернете. Как меня это не волновало. Как я была рада, что он не из богатой семьи. Как я не хотела парня, который мог бы посещать места и делать вещи, которые я не могла позволить себе. Я лишь была удивлена, что он никогда не упоминал о работе. Я бы почувствовала себя лучше относительно своих обстоятельств, если бы узнала его.

Но у меня не было шанса передать ему письмо. Никаких признаков Джеймса на протяжении всего дня, даже в нашей секретной комнате, где я оставила особенно длинную записку после урока английского языка. Я начала волноваться, что он исчез навсегда, а не только на день. Но его книги все еще были на месте. Он бы не уехал без Шекспира, да?

***

Дома после школы я искала в своей комнате чек из «the Charcoal Hut», на котором Джеймс написал номер домашнего телефона. Я принесла телефон в свою комнату и трясущимися пальцами нажала на кнопки. После девяти гудков я собралась повесить трубку, но кто-то, наконец, ответил.

– Алло? – голос пожилой женщины.

– Могу я поговорить с Джеймсом, пожалуйста?

Тишина.

– Мэм?

– Могу я узнать, кто звонит? – сказала она.

– Айви Эмерсон.

На другом конце раздался приглушенный звук, как будто она рукой прикрывала телефон, пока говорила с кем-то. Это должен быть он. Женщина не спросила бы мое имя, если бы я ошиблась номером. Ведь так?

Наконец, она вернулась.

– К сожалению, Джеймс не может подойти.

– Оу. Эм, передайте ему, пожалуйста…

«Щелчок».

Я уставилась на разряженный телефон. Моей первой мыслью было перезвонить. Я нажала на кнопку повторного набора, но передумала и поместила трубку на подставку.

Телефон почти мгновенно зазвонил.

Я стремглав поднесла его к уху.

– Джеймс?

– Нет. Это я, – мама. – Я заберу близнецов из школы и отвезу Брейди прямиком на прием к врачу, хорошо?

– Ага, да, хорошо.

Она на одном дыхании выпалила парочку поручений для меня, что-то о приготовлении ужина, я слышала ее, но не слушала, потому могла думать только о том, что Джеймс был дома. Женщина, которая ответила на звонок, разговаривала с кем-то, прежде чем сказала мне, что его нет. Что он не может подойти. Я открыла ноутбук, пока мама продолжала говорить, и напечатала номер телефона, по которому только что звонила, в поисковом поле. Разве нет какого-нибудь обратного справочника, где можно указать номер телефона и найти имя или адрес?

– Айви? Ты хоть слово услышала из того, что я сказала?

– Да, мам. Я просто делаю… – я поймала себя на том, что чуть не выдала очередную ложь. – Я просто ищу кое-что онлайн, адрес, – призналась я.

Мама завершила разговор в тот момент, когда я нажала клавишу возврата, и появилось имя Айды Макдэниелс с адресом в Беллвью. Я ввела ее имя в другом поисковом окне, открылся некролог, не об Айде, а о человеке по имени Джеймс А. Робертсон.

Тогда все стало вставать на свои места. Кладбище. Надгробие, где мы с Джеймсом сидели на скамейке. Джеймс Алоизиус Робертсон. И J.A.R… из книги Шекспира. Я искала в некрологе любое упоминание о Джеймсе. Там упоминалось о внуках, но без их имен. Только сестра, Айда Макдэниелс и дочь…

Шейла Уикертон.

Я вернулась к списку, который выдал адрес Айды: улица Клейтон, дом восемьсот сорок пять. Я моментально ввела его на карте, надеясь, что это не слишком далеко, чтобы добраться на велосипеде. Когда был проложен маршрут, я прокрутила вниз, чтобы увидеть общее расстояние. Семь миль.

Я нарисовала указания на тыльной стороне руки, схватила письмо, написанное Джеймсу, и побежала за велосипедом.

Глава 34

Я быстрее закрутила педали, игнорируя сигналы водителей в вечерний час-пик. Мои ноги горели, а волосы стали влажными от пота к тому времени, как я доехала до улицы Клейтон. Один из тех районов, в который, я надеялась, мы могли переехать: с красивыми двухэтажными домиками, выстроенными в один ряд друг с другом. Из кирпича, а не песчаника, с милыми маленькими верандами, тротуарами, и машинами вдоль улицы. Я ехала на велосипеде как можно ближе к припаркованным автомобилям, но так чтобы не налететь на зеркала заднего вида, и замедлилась, когда номера домов приблизились квосемьсот сора пяти. Передо мной появился изящный красный спортивный автомобиль с нью-йоркскими номерами и вклинился в пустом месте… прямо за черным БМВ. Я направилась на противоположную сторону улицы и въехала на тротуар неподалеку от внедорожника. Расстегнув шлем, запыхавшись, я услышала знакомый голос.

– Что ты здесь делаешь? – зарычал Джеймс

Его тон удивил меня, и я тотчас повернулась, в животе образовалась пропасть. Но Джеймс разговаривал не со мной. Он шагнул к девушке, которая вышла из красного спортивного автомобиля, словно сошла с подиума. У нее были песочно-светлые волнистые волосы и прямой тонкий нос. Я сильнее пригнулась за внедорожником, так что по большей части была скрыта, но все еще могла видеть их через окна.

– Тоже рада тебя видеть, – отозвалась она. – Ни объятий? Ни поцелуя?

Джеймс сделал несколько шагов вперед и холодно приобнял ее, при этом быстро чмокнул в обе щеки. Это заставило меня вспомнить об Уинн, которая целовала также.

– Что ты здесь делаешь? – парень повторил вопрос.

– Приехала посмотреть, как живет лучшая половина людского рода, – девушка указала на дома вдоль квартала, словно в них было что-то непристойное. – Разве тебе не надоело жить в трущобах?

– Едва бы я назвал дом Айды трущобами.

– Прекрасно. А работать на побегушках в продовольственном магазине? Ну же, – сказала она. – Ты мог бы получить дюжину других рабочих мест, за которые платят гораздо больше. Ты поступаешь так, лишь чтобы папу позлить.

Джеймс пожал плечами.

– Думай, что хочешь. Я сказал отцу, что смогу сам о себе позаботиться, что я и делаю. А как именно, это мое дело.