Текст книги "Между нот (ЛП)"
Автор книги: Шэрон Гасс Роут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Уверена, что он отличный парень, – она скрылась наверху, чтобы проверить Брейди.
Я забрала телефон в свою комнату и набрала номер Ризы.
Она ответила после первого гудка.
– У тебя есть телефон?
– Стационарный, – напрямую сказала я. – Тот же номер, что и раньше. Разве ты не узнала? Когда мы были детьми, мы, наверное, набирали телефонные номера друг друга миллион раз, пока не получили собственные.
– О, узнала, – она произнесла цифры, супер-быстро. – Извини, что не звонила. Я не думала, что вам позволят оставить тот же номер.
Знаю, что она не подразумевала это, как оскорбление, однако так казалось.
– Что, например, есть специальный номер для бедных людей?
– Нет, я… неважно. Это было глупо.
Неловкое молчание повисло между нами. Этот телефонный звонок не отвлекал меня от моего положения, как я надеялась.
– Ну, чем сейчас занимаешься?
– Решаю, в какой цвет покрасить ногти.
– Варианты?
– Появились новые цвета от «Sassy Librarian». Я не смогла выбрать, так что купила все.
Прошлым летом мы обнаружили этот книжный бутик-магазин для подростков в Беллвью, который изготавливал лак для ногтей с литературно-вдохновленными названиями: «Shatter Me Silver» и «Lovely, Dark and Deep Purple» и «Every Day Red». Они нравились нам больше из-за названий и веселья в попытке угадать, о какой книге идет речь. И если ты покупаешь лак и книгу, то предоставляется двадцатипроцентная скидка.
– Как много?
– Шесть, – ответила она. – И книг тоже. Мама сказала, что мы назовем это подарком к школе.
Я мысленно начала подсчитывать, сколько же стоит шесть лаков и соответствующих книг, но остановилась, прежде чем достигла точной цифры. Теперь даже один лак мне не по карману.
– Здорово, – вяло сказала я.
– Подожди, ты еще названия не слышала.
Я вздохнула.
– Мне, наверное, следует приступить к домашнему заданию.
– Ох, ну ладно. Хорошо, – она вздохнула. – Покажу тебе на выходных. Мы же идем на концерт «Little Invisibles», да?
– Ох, черт, – сказала я. – Не могу.
– Айвиии, – прохныкала она. – Ты сказала, что мы пойдем в следующий раз, когда они будут играть в «King».
– Это было до того, как я стала человеком с карманными расходами равными нулю, – отрезала я.
– Всего-то двадцать долларов!
– Хоть сто, – пробормотала я.
Она затихла.
– Полагаю, что поездка в Нью-Йорк тоже отменяется?
Я совсем забыла о поездке, которую мы планировали: сесть на поезд и отправиться в городе, чтобы походить по магазинам, возможно, посмотреть представление. Даже если бы я ничего не купила, и мы стояли в очереди со скидочными купонами на Таймс-сквер и ходили всюду пешком, вместо того, чтобы брать такси, все равно требуется четыреста долларов в день.
– Я не уверена в этом, Риз.
– Я одолжу тебе деньги. Вернешь мне, когда все разрешится.
– Проблемы сами собой не разрешатся, Риз. И я не собираюсь быть твоей благотворительностью, – сказала я. – Найду работу или еще что-нибудь.
– Работа? – она сморщила нос, сразу понятно. – Тогда у тебя ни на что не будет времени. Ты постоянно будешь работать
– Да, но…
– У меня для тебя два слова, – сказала она. – Богатый. Бойфренд.
Я вздохнула.
– Нищета настолько привлекательна. Я уверена, что они будут выстраиваться в ряд у моей паршивой квартирки.
На другом конце провода раздался шорох, как будто Риза бросила трубку.
– Минутку, – сказала она, после чего включила громкую связь. Она всегда так делает, когда красит ногти. – Может, у Джеймса есть друг.
– Э-э, Джеймс… кто?
– Мой будущий парень. Джеймс Вестертон. Викеринг. Какая бы ни была его фамилия. Новый парень, который сидел рядом со мной на английской литературе. С золотыми волнистыми волосами.
Я хотела сказать ей, что его фамилия была Викертон, а не Вестертон или Викеринг, а его волосы, безусловно, достойные того, чтобы пропустить их сквозь пальцы, не главная его особенность. Но я была слишком занята, чувствуя легкую тошноту от мысли, что Джеймс и Риза станут единой командой. Не возражаю, чтобы у нее был красавчик-бойфренд, но это парень видел меня с жуками, раздавленными на моем лице. Последнее, в чем я нуждалась, это постоянно проводить время с ним и Ризой.
– Интересно, какую машину он водит? – размышляла она.
Мне следовало упомянуть, что я видела его на парковке. О том, что он водит хороший автомобиль, черный. Мерседес или БМВ. Но я держала это в секрете. Может, потому, что секреты это все, что у меня осталось. Или, может быть, это было по инерции… объект в движении остается в движении? Как только начинаешь хранить секреты, довольно сложно остановиться.
Глава 9
Вторник. Лейксайд, день четвертый. Задумалась о том, чтобы оставлять зарубки на стене в моей комнате, но не хотела, чтобы это место было похоже на тюремное заключение больше, чем сейчас. Я вышла из квартиры на пять минут раньше, так что на это раз Джеймс не увидит насекомых на моем лице и то, как я скрываюсь в кустах, так что Ленни не будет ходить за мной по пятам, так что Ведьмы не набросятся. Так что, так много причин. Мои волосы завязаны сзади. Сегодня я не буду похожа на одержимую актинию.
Отправилась на задний двор, чтобы взять велосипед, но остановилась, как только увидела белый пакет в корзине. Если мои родители и заметили велосипед, то они ничего не сказали. Скорее всего, они предположили, что он принадлежит Карле. Однако кто-то его нашел.
Ткнула округлую форму, затем подняла ее достаточно высоко и разглядела сине-зеленый логотип «Ike's Bikes». Мой папа возил нас туда, чтобы заказать нам велосипеды. Это хороший магазин. Дорогой. Я потянулась внутрь и вытащила велосипедный шлем. Не мои ли родители…? Нет. Они бы, несомненно, что-то сказали.
В доме Лазарски зажегся свет. Заметила тень, проходящую перед окном. Затем свет в соседней комнате. Мои глаза вернулись к шлему в моих руках. Я начала нервничать, как если бы кто-то шел за мной по темной улице.
«Знаешь, тебе стоит надевать шлем», – говорил мне Ленни.
Бросила его в корзину, как будто обожглась чем-то горячим. Почему он купил мне его? Что он от меня хочет? Я не могу его надеть. Ни за что.
Но машины проносились мимо очень быстро.
Снова подняла шлем и повертела его в руках. Он великолепный, и это не то слово, которое обычно встречается в том же предложении, что и велосипедный шлем. Поверхность гладкая и бежевого цвета, с бледными серо-белыми цветочками сбоку.
Мне ненавистна мысль, что он заплатил за него… если это он заплатил за него. Я стану его должником. Может быть, я могу носить шлем, пока у меня не появится возможность купить свой собственный. Тогда верну его ему обратно. И ничего не буду ему должна. Надела шлем на голову и защелкнула застежку под подбородком.
Подходит идеально.
***
Когда добралась до своего шкафчика, довольно не вспотевшая, в свежей рубашке, которую захватила с собой, Риза поджидала меня. Она помахала листочком перед моим лицом.
– А вот и решение твоей проблемы. Прямо перед тобой.
– Какой проблемы? – спросила я, отталкивая его в сторону, чтобы добраться до шкафчика. – У меня их несколько.
– Проблема с деньгами.
Я взяла листовку. Загородный клуб, к которому принадлежали ее родители, ищет человека, чтобы играть на фортепьяно и петь в их роскошном баре и ресторане, а также исполнять «легкую фоновую музыку» на ужинах и приёмах. Отбросила листовку Ризе в руки.
– Я так не думаю.
– Что? Они платят пятьдесят долларов в час. Плюс чаевые.
– А, все, кого мы знаем, посещают этот загородный клуб; и Б, я не могу петь, – я снова повернулась к шкафчику.
– Да, и Адель тоже полный отстой, – Риза единственный человек, за исключением моей семьи, который слышал, как я пою. И только потому, что она хитрая и у нее был ключ от нашего дома.
– Я могу петь дома. Вот и все.
Хотя у меня теперь нет и этой возможности.
Риза положила листовку поверх книг, которые я достала из своего шкафчика.
– Давай же. Люди начнут замечать, если у тебя не будет денег на карманные расходы. И это не то что бы работа-работа. Ты вполне сможешь это сделать.
Изящная рука пробежала через ее плечо и выхватила листок.
– Что сделать?
Я попыталась забрать его, но Уиллоу держала его вне зоны досягаемости, пока не прочитала.
– Ты поешь?
– Нет, – отрезала я, но Риза заглушила меня своим громким голосом.
– Да! Она поет.
Уиллоу посмотрела на нас, как на сумасшедших, какими мы, вероятно, и были.
– Например, в душе?
– Да. Что-то в этом роде.
Я схватила листок и закинула в рюкзак, в то же время, смотря на Ризу не-говори-ни-слова-даже-под-угрозой-смерти взглядом.
– Боже, Айви. Прошло шесть лет, – пробормотала Риза. – Переживи это.
Воздух засвистел между зубами. Она могла бы также воткнуть нож в мою грудь. Я знаю, насколько смехотворным кажется то, что я еще не преодолела боязнь сцены из-за этого глупого шоу талантов. Это давняя история, но чем дальше я от того дня, тем темнее и страшнее остается ее след.
– Спасибо, – я бросила грозный взгляд на Ризу – Большое спасибо.
Уиллоу склонила голову набок и постучала по своей свисающей сережке.
– Подожди, – сказала она. – Ты же говоришь о... О, Боже мой. Я совсем забыла об этом!
Я застонала
– Какую песню ты собиралась спеть? Что-то о лете с точки зрения бабочки? – она хихикнула и подтолкнула меня, как будто я была в курсе шутки, а не ее мишенью.
– «Summerfly» (Прим. «Летняя муха»), – пробормотала я.
– О-о, – она выпятила нижнюю губу, затем ее лицо просветлело. – Я победила на том шоу талантов, помните? Я танцевала соло Клары из «Щелкунчика».
– Да, – я слабо улыбнулась. – Помню.
К счастью, она не стала свидетелем моего унижения. Она ушла куда-то «вживаться в роль» или вытягивать ногу за голову.
– Разве какой-то ребенок не утащил тебя со сцены, потому что ты застыла?
Я кивнула, хотя «утащить» – это явное преувеличение. Там был мальчик, который нежно взял меня за руку и повел. По крайней мере, так сказала моя мама. Все, что я увидела – это яркие огни, и несколько лиц с передних рядов, смотревших на меня.
Уиллоу неловко обняла меня, мои книги оказались зажаты между нами. Затем кто-то в конце коридора за мной привлек ее внимание.
– Ох, мне пора идти, – она махнула рукой и умчалась.
– Ну, забавно вышло, – сказала я.
Риза поморщилась.
– Прости.
Я пожала плечами.
– Мне очень-очень жаль. Ты же знаешь, я просто хочу, чтобы весь мир услышал твой чудесный голос. И чтобы у тебя были карманные деньги, и мы могли повеселиться.
Она соединила ладони, коснувшись пальцами губ, словно в молитве.
– Простишь меня? Пожалуйста?
Я закатила глаза.
– Ты прощена. Только пообещай, что не подбросишь меня под автобус Уиллоу, хорошо?
– Обещаю, – сказала она.
Мы шли по коридору, плечом к плечу, и, лавируя, чтобы пропустить людей, не разрывая контакт. Мы стали так делать еще в средней школе, это наш собственный секретный талисман удачи. Если мы доберемся до класса, не разделившись, то мы получим то, что загадывали в этот день. Как только мы приблизились к лестнице, Уиллоу отскочила от шкафчика и протолкнулась между нами, смеясь. Мы остановились и впились взглядом в ее спину.
– Я ее ненавижу, – прорычала Риза. – Напомни-ка мне, почему мы с ней дружим?
– Похоже, в прошлой жизни мы натворили что-то ужасное.
– Мы такие неудачницы, – проговорила Риза. – Печально, очень.
– Очень печально.
– Отстойно.
– Убого.
Мы продолжили в том же духе идти по коридору, унижая самих себя, превращая все это в шутку. Однако когда я сидела в классе для самостоятельной работы, я гадала, почему мы позволяем ей иметь власть над нами. Полагаю, что в этом не только ее вина, но и наша. Мы все причастны к состоянию инерции, которое управляет нашей дружбой. Просто легче продолжать идти по тому же пути, чем менять направление.
***
Когда мы добрались до урока английской литературы, Джеймс Викертон еще не приехал, и Риза воспользовалась шансом подвинуть свой стол поближе к его. Она сделала это как бы невзначай, как будто она просто пыталась удобно расположить свои вещи.
– Серьезно? – я покачала головой.
– Что? – она перекинула волосы на одну сторону шеи и поправила воротник блузки, чтобы показать декольте.
Я, ссутулившись, спустилась на несколько сантиметров ниже на стуле и позволила волосам упасть на моё лицо, как козырек кепки. Риза флиртовала первоклассно, но мне не нравилось за этим наблюдать. Это заставляло меня чувствовать себя третьей лишней.
В классе стало тише, как только вошел Джеймс. Риза помахала ему пальцами, и его лицо засияло от узнавания, как только он подошел к столу, который она заняла для него.
– Доброе утро, Джеймс, – практически пропела она.
– Привет, – он быстро улыбнулся и сел.
– Я – Риза.
Джеймс кивнул, и его взгляд метнулся от нее ко мне.
– Ой, а это Айви, – Риза откинулась назад так, чтобы между ним и мной был ясный обзор.
– Да, – сказал он. – Мы…
– Приятно познакомиться, – поспешно выпалила я, прежде чем он смог бы сказать, что мы уже встречались. Он нахмурился, смутившись, но я проигнорировала его и открыла тетрадку, просматривая ее, как будто искала ряд весьма важных записей. Хотя, я все еще могла видеть их краем глаза.
Риза наклонилась, чтобы положила свою руку на руку Джеймса.
– Если тебе что-нибудь понадобится, например, помочь найти класс, библиотеку или что-то еще, не стесняйся, – сказала она. – Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно.
– О, х-м. Спасибо, – сказал он
Мы пережили муки оставшихся выступления «Кентерберийских рассказов», слова звучали как каша, к тому моменту, когда мы закончили. Мистер Илай сделал еще одну попытку заставить Джеймса прочитать вслух, но тот вежливо отказался.
Когда занятие закончилось, я сразу же умчалась. Не хотела, чтобы Джеймс упомянул о велосипеде, кустах или жуках перед Ризой. Она не поймет, почему я держала это от нее в секрете. Сама не понимаю, кроме того, что все это было ужасно неловко.
Как только добралась до своего шкафчика, я обнаружила, что забыла толстовку. Быстро поменяла книгу по английской литературе на учебник по химии и поспешила обратно, надеясь, что мистер Илай еще не ушел на перерыв.
Я испытала облегчение, когда увидела, что дверь приоткрыта. Но он был не один, так что я заколебалась, прежде чем туда впорхнуть.
– ...ни на миг в ночи не засыпая, без умолку звенели птичьи стаи...
Это был глубокий богатый голос, способный придать словам чувственности, которые теряют всякий смысл, выходя из прочих уст. Слушала, как будто мысленно перенеслась в Англию четырнадцатого века, где мой ныне любимый поэт нашептывал мелодичные стихи мне на ушко.
– ...В беде иль исцелил недуг старинный, сам смерть приняв, как мученик безвинный.
Как только поэма закончилась, по моему позвоночнику пробежали мурашки, вернув меня обратно в настоящее. Я заглянула в узкую щель, но увидела только мистера Илаю, откинувшегося на спинку стула.
– Отлично, – воскликнул он, выглядя более чем немного удивленным. – Удивительно, почему же вы не захотели сделать это на уроке?
«Джеймс?»
– Не знаю. Волнение, я полагаю. Я не очень хорош в публичных выступлениях.
– Наш параграф о Шекспире поможет с этим. Мы будем читать отрывки из разных пьес, – сказал мистер Илай. – И если вы хотите получить полный зачет, то я ожидаю от вас участия.
– Да, сэр.
Прозвенел звонок на второй урок, и я не хотела опоздать. Но я также не хотела, чтобы Джеймс подумал, будто я его преследую. Моя рука лежала поверх дверной ручки, когда он потянул ее внутрь. Он поймал меня в неудобной, «готовой-украсть-печеньку» позе.
– Оу, привет, – пропищала я, звуча словно гелиевый наркоман. Я отняла пальцы от ручки, и мы проделали что-то похожее на ты-первая, нет-ты-первый танец в дверном проеме.
Он засмеялся и отошел в сторону.
– После тебя.
– Я, хм, забыла свою куртку, – показала на то место, где она висела на спинке стула.
Он сделал три больших шага назад к моему столу, снял ее, а потом протянул к моим плечам, помогая надеть.
Мистер Илай откашлялся.
– Разве вы не должны где-то быть? Я знаю, что я должен.
Звонок прозвенел во второй раз.
– Могу я получить пропуск? – спросила я мистера Илая.
Он кивнул, и я подошла к его столу. Когда я оглянулась на дверь, Джеймс уже ушел. Мистер Илай подписал для меня пропуск, и я поспешила уйти. Коридор был пуст, за исключением одинокой фигуры, приближающейся к дальнему концу, с сумкой, перекинутой через плечо, и огромной книгой под другой рукой. Я увидела, как он открыл дверь около лестницы и проскользнул внутрь.
Хотя кабинет химии был в противоположном направлении, я последовала по пути Джеймса, чтобы посмотреть, на каком он уроке. Но когда я подошла к двери, через которую он вошел, это оказалась не классная комната. Это та же самая дверь без опознавательных знаков, которая вела в мою секретную комнату. Я опустила руку на ручку и повернула.
Дверь оказалась заперта.
Глава 10
Когда я вернулась в кладовую в конце дня, чтобы переждать суету по окончании уроков, дверь была отрыта. Мне раньше не приходило в голову запирать ее, но Джеймс так сделал, поэтому я нажала кнопку, чтобы убедиться, что никто не застанет меня здесь. После чего я быстро нашла путь в секретную комнату и включила лампу.
Все выглядело точно так же, как до моего ухода, только моя порванная копия «Великого Гэтсби» уже не единственный предмет на полке. Теперь она практически незаметна на фоне книги толщиной в три дюйма в твердой обложке. Я сняла ее, чтобы прочесть обложку: «Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира».
Не совсем то, что я бы выбрала в качестве материала для чтения. Но Джеймс оказался весьма незаурядным симпатичным мальчиком. Я присела и пролистала книгу. Почти на каждой странице было что-то подчеркнуто, с пометками на полях. Определения слов, объяснения того, что на самом деле происходило. Я перевернула на первую страницу обложки, чтобы посмотреть, подписал ли Джеймс свое имя, но нашла только инициалы J.A.R.
Я нежно ее закрыла и вернула на полку, складывая вещи. Но что-то тянуло меня обратно. Не знаю, было ли это секретное чувство комнаты или моя новая жизнь с секретами, но мне захотелось побольше узнать о владельце этой книги. Достала карандаш и нацарапала записку под инициалами.
«А что ты читаешь для удовольствия?»
Я улыбнулась, как только закрыла книгу, и ушла. Я избегала лестничного пролета, где вчера видела Ленни, забрала велосипед и поехала домой столь же радостно, как и всю нынешнюю неделю.
Мама сидела на полу в гостиной с бумагами, разбросанными вокруг нее и журнального столика. Она подняла глаза, как будто не ожидала меня увидеть, и моментально сгребла все в кучу.
– Что это? – спросила я.
– Ничего, – она сунула все это в одну из коричневых папок. – Просто документы.
– Счета?
Она улыбнулась.
– Тебе не о чем беспокоиться.
Мой желудок скрутило. Именно так она говорила месяцами. Теперь я знала лучше, чтобы ей не поверить.
– Мам…
– Как прошел твой день? – с живостью спросила она.
Я сказала ей то, что она хотела услышать.
– Здорово, мам. На самом деле здорово.
Она вздохнула, словно с души упал тяжкий груз.
– Я рада это слышать. Дела налаживаются, не так ли?
Она исчезла в своей спальне с бумагами, и я задумалась, какие плохие новости в них могут содержаться. Мы уже потеряли наш дом и большую часть имущества. Насколько хуже наши дела могут быть?
***
На следующее утро я с тоской посмотрела на некоторые из моих симпатичных юбок, платьев и сапог, но вместо них выбрала наиболее удобный для езды на велосипеде наряд: обтягивающие джинсы, кеды Converse, винтажную футболку и толстовку. Моя новая униформа.
Когда я спустилась, мама и папа уже были на кухне, споря вполголоса. Я остановилась посреди лестницы.
– Пожалуйста, скажи мне, что мы не потеряли все… напрасно, – сказала мама.
– Если мы получим университетский контракт, все будет хорошо, – сказал папа.
– А что, если нет?
– Мы разберемся с этим.
Моя мама варила кофе, с шумом ставя горшок на место.
– Ты говоришь это на протяжении многих недель, Марк. И посмотри, что получилось.
Ступенька, на которой я стояла, внезапно заскрипела, и их разговор затих. Когда я пришла на кухню, снова светило солнце и цвели розы.
– Привет, принцесса, – папа улыбнулся в своей привычной манере, но теперь я могла разглядеть в его улыбке печаль. Я задумалась, как давно он ее скрывает.
– Привет, папочка, – сказала я, схватив тост с джемом, который предложила мама. – Пора идти!
Я ушла до того, как встали близнецы. Еще один признак того, что мои родители были отвлечены финансовыми проблемами? Они даже не заметили, как непривычно рано я отправилась в школу.
Это был мой третий день на Швинне, и все шло хорошо до первой мили на моем пути, машина промчалась мимо так близко, что, клянусь, она коснулась моей руки. Кто-то высунул руку из окна и показал мне сердитый кулак. «Придурки». Как будто это убьет их, если они поделятся дорогой с моим локтем, который был единственной частью меня, которая, возможно, пересекла белую полосу. Крепче сжала руль и вырулила в сторону, оставив достаточно пространства между мной и разделительной полосой. Но скользкая, покрытая гравием поверхность обочины заставила мои колеса скользить. Резко свернула на ровную дорогу, чтобы вернуть контроль над велосипедом.
Позади меня появилась еще одна машина, и я замедлилась, пропуская ее. Черный БМВ. Какова вероятность, что Джеймс поехал этой дорогой в школу? Небольшая, сказала я себе. Крохотная. Он должен жить в Вестсайд Фоллсе. Тем не менее, наблюдая за тем, как машина поднимается на холм передо мной, я оторвала взгляд от дороги достаточно надолго, чтобы не заметить решетку для стока дождевой воды, появившуюся на моем пути. А когда я ее заметила, то было уже слишком поздно.
Переднее колесо проехало между металлическими пластинами, пока резко не остановилось, и я не налетела на руль. Повалилась вперед и приземлилась прямиком на макушку в травянистый кювет, а затем откинулась на рюкзак, как черепаха.
Я лежала там с минуту, у меня перехватило дыхание. В ушах сначала звенело, а потом грохотало.
Нет, это была машина.
Я пошевелилась, чтобы убедиться, что все в порядке, и обнаружила, что потеряла один кроссовок.
– Не это ли ищешь?
Ленни подошел неторопливой походкой с моим розовым конверсом, свисающим с кончиков его пальцев.
Я кивнула, и он бросил его мне. Мои пальцы нащупали шнурки в попытке их завязать. Я тряслась, но не пострадала – насколько могу судить – если не считать моей гордости. Я встала и отряхнулась.
Ленни поднял мой велосипед из канавы.
– Цепь соскочила, – сказал он, указывая на то, как она свободно болталась. Прежде чем я успела подумать, что с этим делать, он перевернул велосипед вверх тормашками, поставив его на сиденье и ручки. Я ошеломленно наблюдала за тем, как он вернул цепь на переднюю звезду, медленно поворачивая педаль, пока она не оказалась на месте.
– Теперь все должно быть в порядке, – он поставил велосипед вертикально и развернул ко мне. – А ты?
Я снова кивнула и подошла к нему, схватила руль трясущимися пальцами.
Он не отпустил меня.
– Не могла бы ты сказать что-нибудь, чтобы я удостоверился, что ты не получила травму головы?
– Что-нибудь, – прошептала я.
Ленни вытащил сотовый телефон из кармана. Я официально единственный человек во всей школе без своего собственного телефона. Он провел пальцем по экрану.
– Позвонить кому-нибудь?
Я покачала головой.
– Нет, не нужно.
В течение минуты он изучал меня, его глаза медленно сканировали мое тело сверху донизу, а после остановились на моем лице. Он показал на свой джип. – Уверена, что не хочешь поехать? Я мог бы закинуть твой велосипед в багажник.
Я снова покачала головой.
– Нет, все в порядке.
– Конечно, – он фыркнул и попятился назад. – Не хочешь, чтобы кто-нибудь увидел тебя со мной, а?
Он прав, я не могу отрицать этого. Я застыла на месте и смотрела, как он возвращается к своему джипу. Прежде чем сесть, он повернулся ко мне.
– Хорошо, что шлем надела.
Он постучал по голове, затем сел в машину и уехал прочь, оставив меня в пыли уже во второй раз за эту неделю.
***
Я приехала в школу без дальнейших происшествий, спрятала велосипед и проверила себя. Ни царапин, ни крови. Вне всякого сомнения, синяки появятся позже. Я устроила полный осмотр в поисках порванных швов или дырок, и ничего не нашла. К сожалению, я недостаточно гибкая, чтобы увидеть свою заднюю часть, поэтому я и не знала, что она представляет собой одно гигантское пятно от травы.
Уиллоу любезно предупредила меня о ситуации на уровне децибела, примерно равному реву сирены, когда я проходила мимо нее в коридоре.
– Ай-ви! Что, черт возьми, на твоей заднице?
Я инстинктивно перешла в защитный режим и прислонилась спиной к стене. Уинн подбежала, чтобы повернуть меня.
– О, мой Бог!
– Что? Спросила я, крутясь назад, чтобы понять, на что все смотрели. На одно ужасающее мгновение я забеспокоилась, что приземлилась в собачье дерьмо.
– Что это?
Молли Палмер остановилась, чтобы посмотреть на суматоху. Молли была одной из «нас» до того, как в прошлом году она и Уиллоу сильно поссорились. Я втайне завидовала Молли, потому что она противостояла Уиллоу. Она лишилась почти всех друзей, но ее это не волновало. Она подошла, посмотрела на мою задницу и покачала головой.
– Это просто пятно от травы, – сказала она. – Разве вы, тупицы, раньше не видели пятна от травы?
– Да кто тебя спрашивал? – воскликнула Уиллоу.
Молли фыркнула.
– А мне необходимо твое разрешение, чтобы говорить? – она достала из рюкзака свитер и протянула его мне. – Можешь взять его, если хочешь. Прикрыть пятно.
– Спасибо, – сказала я, прижимая его к животу.
Уиллоу вырвала его из моих рук и бросила в Молли.
– Ей не нужен твой уродливый свитер.
Молли пожала плечами и бросила свитер обратно в рюкзак. Она мельком взглянула на меня, прежде чем уйти.
– Не будь такой овцой, – сказала она.
Я наблюдала, как она исчезает в толпе, которая продолжила пялиться. «На меня». Риза пробила себе путь.
– Здесь не на что смотреть! Двигайтесь. Двигайтесь, – она взглянула на меня и впала в критическое состояние. – Что случилось? – спросила она.
Мои глаза начали слезиться. Слишком много придется объяснять.
– Я упала.
– Бедная Айви, с тобой все в порядке? – сказали внезапно Уиллоу и Уинн в один голос.
Ни одна из них не возражала, когда Риза протянула мне свитер из своего шкафчика.
– Вот, – сказала она. – Обвяжи его вокруг талии.
Я надеялась, что она смогла прочитать благодарность в моих глазах, потому что мне было трудно говорить. Она помогла мне повязать свитер так, чтобы скрыть пятно.
– А ты не можешь позвонить маме и попросить ее привезти что-нибудь? – спросила Уинн.
Я смерила ее испепеляющим взглядом. Ее матери никогда не бывает дома, чтобы принести сменную одежду. Но у нее есть гувернантка.
– Я воспользуюсь уборной, – сказала я.
Риза последовала за мной, насколько я ее знаю.
– А что на самом деле произошло? – прошептала она, как только мы остались одни.
– Упала с велосипеда.
Я не упомянула, что Ленни помог мне подняться.
– Какого велосипеда?
– Такого, на котором я езжу в школу.
Ее глаза расширились.
– Я думала, твоя мама возит тебя.
Я покачала головой.
– Теперь у нас только одна машина.
И непростая ситуация, связанная с тем, чтобы каждый из моих родителей попал на работу, итак, достаточно сложна, чтобы добавить меня в это уравнение. Даже если бы у меня были собственные права – я все еще владею шестимесячными ученическими правами, которые получила, когда мне исполнилось шестнадцать – у нас, так или иначе, нет второй машины, которую я могла бы водить.
Глаза Ризы словно говорили «бедняга», и она коснулась пальцами моей руки.
– Как только получу права, я буду заезжать за тобой, договорились? Осталось всего три месяца.
Это целая вечность. Но я быстро кивнула и засуетилась, притворяясь, что поправляю волосы. Риза возилась со свитером вокруг моей талии, пытаясь заправить рукава, после чего сдалась, когда не смогла сделать так, чтобы все выглядело получше.
– Знаешь, я где-то читала, что даунсайзинг (прим. уменьшение размеров) в моде.
– Что это вообще значит?
– Я не знаю. Заголовок был «Хэштег Даунсайзинг» или что-то в этом роде. Речь шла о людях в отрыве от цивилизации, умеющих обходиться меньшим, делая покупки в комиссионках, использующих лимонный сок вместо дезодоранта.
Я сморщила нос.
– Люди так делают?
– Я точно это где-то прочла, – сказала она. – Цитрус обладает природными дезодорирующими свойствами. Все это очень богемно.
Мой мозг начал болеть. Учитывая то, как в нашей школе относятся к детям из Лейксайда – даже посадили их в отдельный автобус – я бы сказала, что быть бедным никогда не войдет в моду.
Но я была слишком утомлена, чтобы попытаться направить Ризу в правильное русло.
– Давай просто пойдем.
– Я провожу тебя до класса для самостоятельной работы, – она прижала свое плечо к моему, как только мы вышли из уборной, но внезапно отодвинулась и сжала мою руку. – О Боже. Вот он. Должна ли я поговорить с ним? Должна. Я должна поговорить с ним.
– С кем? – я вовремя повернула свою больную шею и увидела, как Джеймс направился прямиком к нам. Однако его голова была опущена. Я быстро выполнила маневр, присев на корточки, чтобы завязать шнурок на обуви. Затем я порылась в рюкзаке, пока он не прошел мимо.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – Риза топнула ногой на последнем слове дерьмо. – Он даже не посмотрел на меня.
Я встала и вернула ей «о, ну», пожала плечами, надеясь, что скрыла облегчение, которое ощущала. Возможно, она потеряет к нему интерес.
– Он ездит на черном БМВ, – сказала она. – Действительно хорошем. Я видела, как он заехал на заднюю автостоянку. Но я не смогла раздобыть сведения о Джеймсе Викертоне.
– Сведения?
– Google, Facebook, Twitter. Как будто он не существует. Есть только одно объяснение, которое я могу придумать.
– Он не пользуется социальными сетями?
– Он вампир, – сказала она, игриво улыбаясь. – Но все же, наверное, при деньгах. У вампиров всегда есть деньги. Столетия сбережений, обкрадывание жертв. Все это очень прибыльно.
– Тебе определенно стоит держаться от него подальше.
Я попыталась звучать в шутливой манере, но Риза не восприняла это таким образом.
– Почему?
Я притворилась, что пролистываю тетрадку в поисках чего-то.
– Он не похож на твой тип.
Она выпятила нижнюю губу.
– Он тебе не нравится?
– Нет, просто… Я не думаю, что он тебе подходит.
Она посмотрела на меня долгим взглядом и похлопала меня по плечу.
– Ты, должно быть, ударилась головой при падении. Потому что, если высокий, мечтательный и богатый не подходят мне, то я не знаю тогда, кто подходит.
Когда я вошла в класс английской литературы на первый урок, Риза накручивала волосы перед Джеймсом.
– Мы часто гуляем в городе. Почему бы тебе не присоединиться к нам как-нибудь?
