Текст книги "Между нот (ЛП)"
Автор книги: Шэрон Гасс Роут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Девушка отступила назад и прислонилась к своей машине, скрестив руки на груди.
– Прекрасно. Ты доказал свою точку зрения. Теперь пришло время вернуться домой. Надеюсь, еще не слишком поздно для папочки потянуть за пару веревочек и отправить тебя в университет «Лиги плюща». Уверена, что они забудут про те два зачета, которые ты пропустил, при надлежащем стимуле. Хорошее пожертвование...
– Я не желаю, чтобы он тянул за пару веревочек для меня или подкупал институт, Ребекка. В этом вся суть, – отрезал Джеймс, повысив голос. – Люди смотрят на нас, и все, что они видят – это долларовые банкноты. Разве ты не задумывалась, что всем было бы глубоко наплевать на тебя, если бы они не знали, кто твой папочка?
Она рассмеялась.
– Да, Робби. Жизнь жестока.
«Робби?»
Джеймс повернулся к ней спиной и умчался в дом. Девушка, Ребекка, осталась у своей машины, осматривая маникюр. Мои ноги тряслись так, что я боялась двинуться с места – боялась, что упаду лицом в грязь, поэтому осталась за внедорожником. Потом Джеймс вышел из дома с большой спортивной сумкой. Он шагнул к своей машине, открыл багажник и закинул ее внутрь.
– Я все-равно уезжаю, – сказал он, захлопывая багажник. – Счастлива?
Ребекка пожала плечами.
– Я просто устала от всех этих криков и слез, и…
Джеймс развернулся кругом.
– Чьих слез? Маминых?
– Ну, уж точно не папиных.
Джеймс пал духом, его поражение было заметно по опущенным плечам и поникшей голове. Не знаю, почему я не побежала к нему, чтобы остановить и объясниться, и… спросить его, что, черт возьми, происходит. Но я заколебалась, и в мгновение ока он сел за руль своего автомобиля и уехал прочь.
Ребекка тоже села в свою красную машину и смылась за ним. Когда я, наконец, выползла из-за внедорожника, то могла лишь смотреть на то место, где они стояли и спорили, потрясенная тем, что Джеймс уехал.
Из дома вышла седая женщина, тетя Айда, я полагаю. Она сочувственно мне улыбнулась.
– Это ты звонила?
– Да.
Женщина медленно кивнула, сложив руки вокруг талии, затем повернулась, чтобы вернуться домой.
– Подождите! – записка, которую я написала Джеймсу, была зажата в моей руке. Я подбежала к крыльцу и протянула ее ей. – Вы можете ему передать?
Она взяла сложенный листочек и убрала его в карман платья.
– Не могу ничего обещать, – сказала женщина. – Но я попытаюсь.
***
К тому времени, как я вернулась домой, было темно, и мама была в ярости. Она последовала за мной на чердак, отчитывая меня настолько тихо, насколько позволял ее гнев, чтобы не расстроить Брейди.
– Ты должна была начать готовить ужин. Где ты была? – прошипела она.
– Я напортачила, мам, и я попыталась это исправить. Длинная история, – сказала я, прижимая подушку к груди.
– Ну, у меня нет времени на длинную историю прямо сейчас, потому что я должна готовить ужин, – мама начала спускаться по лестнице, а затем обернулась. – К слову, ты под домашним арестом. До особого распоряжения.
Я даже не расстроилась из-за этого. По крайней мере, это имело смысл в отличие от всего остального: как, например, то, чему я стала свидетелем между Джеймсом и его сестрой. «Робби». Риза с самого начала была права. А Джеймс видимо уехал из дома, чтобы самому о себе позаботиться? Чтобы доказать что-то своему отцу? У меня защемило в груди, когда я вспомнила наихудшую часть, что он сказал о желании встретить кого-нибудь, кому он будет небезразличен, даже без денег.
Я легла и уставилась в потолок, до боли нуждаясь в моем рояле. Мне нужно было избавиться от ужасного чувства в груди и вложить его в музыку.
Укулеле, которое я нашла в прежнем доме, пылилось в углу рядом с моим комодом. Я поднялась, взяла его в руки и побренчала, съежившись от того, насколько оно было расстроено. Я повертела колки. Побренчала еще разок. Лучше.
Но это укулеле, и оно звучит слишком счастливо для моего настроения.
Я закрыла глаза и позволила своему голосу взять надо мной верх. Даже не помню, что пела, были ли слова или просто звуки – стоны или мычание, или рев открытых гласных агонии. Я не переживала, если меня кто-нибудь услышал. Мне просто требовалось избавиться от этого.
Когда я остановилась и подняла глаза, в дверях стоял Брейди. Его маленькое личико исказилось в виде вопросительного знака, пока он изо всех сил пытался оценить ситуацию.
– Все в порядке, – сказала я быстро. – Я просто… пела.
Его глаза загорелись.
– Петь для Брейди?
Я кивнула, тогда брат, шаркая ногами, подошел к кровати и сел рядом со мной, свесив ноги с края. Я крепко прижала его к себе. После того, что я увидела, как Ребекка разговаривала с Джеймсом, так холодно и равнодушно… Я жаждала тепла крепкого объятия.
Мы сидели рядом, у меня на коленях лежало укулеле. – Какую песню ты хочешь? – спросила я.
– Ла-ла, – сказал он, и я улыбнулась.
– Хорошо, – согласилась я. – Одна ла-ла колыбельная на подходе.
Я бренчала и перебирала струны, пока мелодия не полилась. Я начала медленно и лирично, но ла-ла Брейди были слишком жизнерадостными для грустной песни. Я ускорила темп и позволила музыке подбодрить меня.
– А знаешь, что? Думаю, нам не хватает Каи, – обратилась я к Брейди.
Брейди заулыбался и крикнул:
– Кая! – изо всей силы.
Я за ним повторила.
– Кая! Кая!
Сестра поскакала вверх по лестнице.
– Что делаете?
– Поем ла-ла, – сказала я.
Она улыбнулась и бросилась ко мне на кровать, обниматься и щекотать.
– Ты вернулась, – сказала Кая.
Я замерла, понимая, что она имела в виду не то, что я вернулась с моей велосипедной поездки. Она имела в виду то, что Я ВЕРНУЛАСЬ. Вернулась к себе. Вернулась, чтобы быть частью семьи.
– Да, – сказала я. – Я вернулась.
Глава 35
Следующие несколько дней в школе прошли спокойно. Обедала я теперь за столом с Молли и Ригби, другом Ленни, который поприветствовал меня жестом «кулак о кулак» у пункта раздачи продуктов питания. Нет смысла продолжать подвергать себя пыткам со стороны Уиллоу и Уинн, и постоянное молчание Ризы невыносимо. Молли пододвинула свой поднос, освободив мне место, не задавая при этом вопросов.
В субботу мама отменила мое наказание, и я незамедлительно вернулась на улицу Клейтон. Когда Айда увидела меня на крыльце, она устало вздохнула и открыла дверь. Я шагнула внутрь и последовала за ней в гостиную. Дом был красивым: паркетные полы, восточные ковры, и светильники с абажуром из бахромы. Витало спокойное хрупкое чувство, как в антикварном магазине. Единственным звуком было тиканье часов в соседней комнате.
– Присаживайся, – сказала Айда. – Могу я предложить тебе, что-нибудь попить?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Я ненадолго.
Женщина медленно опустилась в цветочное кресло, которое, казалось, обняло ее, как только она села. Рядом стоял стол с книгами и очками для чтения. Я задумалась, сидел ли здесь Джеймс, на том же диване, когда они разговаривали.
– Так ты Айви, – сказала она.
– Ой, извините… да, – пробормотала я. – Айви Эмерсон.
– Что ж, я всегда была неравнодушна к именам из четырех букв, которые начинаются на А, – женщина подмигнула и протянула руку, костяшки ее пальцев опухли от артрита. – Я Айда Макдэниелс.
Я осторожно пожала ее руку.
– Приятно познакомиться.
Мы устроились на своих местах, и я попыталась сформулировать правильный вопрос, подобрать нужные слова.
Айда спасла меня.
– Тебя интересует Робби.
Непросто думать о нем таким образом.
– Это его настоящее имя? Роберт?
– Второе имя. Правильнее сказать, Робертсон. Джеймс Робертсон Уикертон, назван в честь моего брата, его дедушки.
– Джеймс Алоизиус Робертсон. Его похоронили на методистском кладбище, верно? – сказала я. – Со своей женой, Кларой. Они умерли с разницей в неделю.
Айда улыбнулась.
– Робби тебя туда приводил? Он был очень близок с дедушкой, – женщина указала на каминную полку с фотографиями в рамках. – Это они.
Я подошла, чтобы рассмотреть изображение. Молодой Джеймс, лет пяти, с босыми ногами. Его дедушка и бабушка стояли по обе стороны он него, каждый из них держал его за руку, пока мальчишка висел, как обезьяна, между ними. Джеймс улыбался, как сумасшедший.
– Каждое лето он проводил здесь неделю. Ему позволяли побыть настоящим ребенком. А не… – ее голос сорвался.
Я улыбнулась мальчишке на фото.
– Джеймс не рассказывал мне, что они его дедушка с бабушкой. Он не рассказал мне… много чего.
– Что ж, – сказала Айда, возвращаясь к креслу. – Пусть он сам объяснит, почему ушел из дома, что случилось между ним и его отцом и все это, потому что это его дело, не мое. Однако я его приютила. Это был дом его дедушки и бабушки, и ему всегда здесь рады. Я позвонила своей подруге Оливии Лэнахан – для тебя миссис Лэнахан – и его приняли в школу, чтобы он мог окончить среднюю школу. А остальное, как говорится, уже история.
– Почему Джеймс никому не рассказал о том, кто он?
– Он хотел начать с чистого листа: без денег, статуса, ничего из этого – и посмотреть, будут ли люди относиться к нему иначе.
– Так я была экспериментом?
– Не ты конкретно. Люди в целом, полагаю, – заключила Айда. – Но ты ему нравилась. Однажды вечером он пришел домой и сказал мне: «Она даже не хотела, чтобы я заплатил за ее молочный коктейль!» Все девочки в его школе ожидали, что он будет оплачивать все.
Чувство вины застряло в горле. Меня тянуло к Джеймсу еще до того, как я узнала о нем что-либо. Но сыграли ли свою роль догадки Ризы о его богатстве? Отрицать такую возможность я не могла. У него было все, что я потеряла, и более. Если бы я подумала, с самого начала, что Джеймс работал в магазине, вытирая там полы, села бы я в его машину в первый раз? Или относилась бы я к нему так же, как к Ленни?
Я поставила фотографию обратно на камин.
– Вы что-нибудь слышали от него? Он… вы передали ему мою записку?
– Отправила ему, но я не разговаривала с ним с тех пор, как он уехал. Я попыталась позвонить, но этот заносчивый дворецкий все повторял, что Джеймс недоступен.
Она усмехнулась совсем нерадостно.
– Не могли бы вы дать мне его номер телефона? Адрес электронной почты?
– Я не пользуюсь электронной почтой, поэтому не знаю, есть ли у него, – ответила женщина, подходя к столу за листочком бумаги и ручкой. – Но я могу дать его почтовый адрес и номер телефона. Не могу обещать, что удастся с ним связаться.
– Спасибо, – поблагодарила ее я, но меня мучила мысль, что Джеймс полагал, будто он никогда не понравится за то, кто он есть, как личность. – Я должна попробовать.
***
Я села на кровать с телефоном на коленях. Набирала его номер уже восьмой раз, идя на попятную в последнюю минуту и отключаясь, прежде чем кто-либо ответит. Что, если он повесит трубку?
Мои руки дрожали, когда я повторно набрала номер, который дала мне Айда, затем поднесла трубку к уху.
На четвертом гудке, ответил глубокий мужской голос.
– Алло?
Я ожидала чего-то другого, и начало вышло неудачное.
– Я… кхм, могу ли я поговорить с Джеймсом… эм… Робби… Уикертоном?
– Могу я узнать, кто звонит?
– Айви Эмерсон?
Я тотчас съежилась от того, как нелепо прозвучало мое имя, словно я угадывала свое собственное имя.
– Одну минуту, – сказал мужчина.
Там играла музыка. Классическая. Ноктюрн Шопена в до-диез для фортепиано, если быть точной. Я знала это, потому что некогда играла её. Выходит, что это тот самый заносчивый дворецкий, который отлучился дольше, чем на «одну минуту». Прошло, как минимум, десять минут до того, как он вернулся.
– Прошу прощения, но мистер Уикертон не доступен в это время.
Он не предложил оставить сообщение, но, как бы то ни было, я оставила свое имя и номер телефона.
Глава 36
После неудачной попытки позвонить Джеймсу, я направилась к Молли, пиная гравий на пути. Открыв дверь, Молли приложила к своим губам палец и жестом указала мне на свою комнату.
– Мама спит, – прошептала девушка, бесшумно закрывая дверь. – Что стряслось?
– Жизнь – отстой. Я откинулась на ее кровать и взглянула на новые дополнения на стене. – Ты можешь поместить туда и мою цитату.
Молли указала в дальний уголок. Я едва разглядела написанное карандашом:
«Жизнь – отстой. Я».
Я фыркнула.
– Видишь? Даже в этом моя жизнь – отстой. Это повторение чужой отстойной жизни.
Молли постучала пальцем по еще одной цитате – вырезке из журнала:
«Все через это проходили».
Хандрить у Молли было моим новым любимым времяпрепровождением, но я скучала по Ризе. Подруга никогда не позволяла мне оставаться в подавленном состоянии. Ну, только, если ненадолго. Она всегда придумывала план, как исправить все, что угодно. Абсолютно безумный план, как правило. Но все же план.
Я повернулась на бок и подперла голову рукой.
– Что ты делаешь, когда парень… парень, который тебе нравится, даже не признает твое существование?
– Какой парень? – поинтересовалась Молли. Она не знала обо мне и Джеймсе. Едва ли кто знал, так как я держала все в секрете. Словно этого никогда и не было.
– Любой парень, – сказала я. – Гипотетический парень.
Девушка медленно развернулась на рабочем кресле.
– А гипотетический парень встречается с кем-то еще?
– Нет, насколько мне известно, – ответила я.
– А ему известно, что ты пытаешься привлечь его внимание?
Получил ли Джеймс мое письмо или телефонное сообщение?
– Гипотетическая девушка не уверена.
– А-а-а-а-а.
Молли крутанулась к столу и склонилась над своим дневником. В нем она хранила цитаты, включая случайные фразы, которые подслушала у людей в течение дня. Возникло ощущение, что меня только что процитировали. Несколько раз она нажала на ручку.
– Ты можешь устроить вечеринку.
– Вечеринку.
– Знаешь, одна из тех вещей, где люди собираются, танцуют, пьют, общаются и смеются?
– Да, я осведомлена, что такое вечеринка.
– Так вот, ты устраиваешь вечеринку и приглашаешь гипотетического парня. Но это не свидание. Если он придет, замечательно. Если нет, то это же вечеринка. Ты все равно будешь веселиться.
Учитывая, что в данный момент я отдалилась от большинства моих друзей, вечеринка звучала, как отличный способ выставить себя неудачницей. Но черт, мне подвернулась удача.
– Хэллоуин, – сказал я. – Мы можем пригласить всех людей, которые не приглашены к Уиллоу.
– Мы? – Молли подняла брови.
– Ну, да. Идея же твоя.
Спустя час мы выбрали тему для вечеринки: «Come as you are» (Прим. как название песни группы Nirvana, можно перевести как «Приди таким, какой ты есть»). И не в том смысле, что «лень выбрать костюм», а скорее: «вот кто я на самом деле». Наше приглашение побудило бы гостей открыться, раскрыть их скрытые личности, показать их истинное «я». Я не знала, как приглашу Джеймса, но после того, что между нами произошло, пожалуй, эта тема заденет его за живое. Я просто надеялась, что смогу достучаться до него.
***
Когда я возвращалась домой от Молли, меня едва не задел мощный грузовик, который остановился перед домом Ленни. Я замедлила темп, чтобы лицезреть сделку. Ленни вышел с маленьким бумажным пакетом, вручил его парню, взял деньги, поблагодарил, попрощался, парень уехал. Вспомнился совет Карлы:
«Спроси его об этом».
Ленни исчез за домом, в сарае. Я помчалась через гравийную дорогу и последовала за ним. У небольшой деревянно-металлической конструкции отсутствовали окна. Я стояла у двери, мое воображение вызывало видения растений в горшках и лампы.
Прежде чем я смогла бы передумать и отступить, выскочил Ленни и едва не врезался в меня. Мы оба отпрыгнули.
– Оу. Хэй, – его руки легли на мои плечи, удерживая меня от падения. Затем парень быстро их отвел. – Я тебя не заметил. Что ты тут делаешь?
– Да, я… кхм… просто… – я попыталась заглянуть в сарай, но его плечи загораживали мне обзор. – Хотела поблагодарить тебя за помощь с Брейди на днях. Я здорово напортачила, а ты, кажется, всегда внезапно появляешься и спасаешь ситуацию, когда дело касается моего брата. Так что, кхм, спасибо.
– Брейди – чудесный ребенок, – ответил Ленни. – Мне он очень нравится.
– Да, – я нервно улыбнулась. – И ты ему тоже.
Ленни пнул грязь ботинком. Мы не разговаривали долгое время, с самого музыкального вечера, а точнее я не была с ним дружелюбна тогда.
– Ты, кхм, хочешь войти? – парень указал на сарай.
– Эм… хорошо, – кивнула я.
– Скорее всего, ты гадала, чем я тут занимаюсь…
– Нет, я…да, да, – я издала нервный смешок. – Люди частенько подъезжают и покупают у тебя что-то, и…
– Это не наркотики, если это то, о чем ты подумала.
– Нет, я…
Ленни ухмыльнулся, потянулся назад и открыл дверь сарая.
– Добро пожаловать в мое логово беззакония.
Я осторожно шагнула в небольшое помещение с полками, каждая из которых была около шести дюймов в ширину. Они были заполнены шестеренками, цепями и неизвестными мне механическими деталями. В углу, на фанерном верстаке, стоял компьютер: новенький настольный «Mac». А в самом центре – стол с устройством для штемпелевания почтовых отправлений, упаковочная лента, ножницы и коробки. Все лежало очень аккуратно и на своих местах.
Я обошла стол, разглядывая всякую всячину на полках.
– Что все это такое?
– Мелкие запчасти двигателя, в основном то, что нигде сейчас не найдешь, – ответил Ленни. – Я снимаю их со старых тачек, размещаю фото на своем сайте, люди заказывают их на машины старых моделей, которые они ремонтируют, все в таком духе.
– У тебя есть сайт?
Парень подошел к компьютеру и нажал на пробел. Экран загорелся. В верхней части отображалось: LAZO’S ENGINE PARTS. Иллюстрации походили на татуировку Ленни.
– Lazo?
Он пожал плечами.
– Лучше, чем Лазарски. Не хотел, чтобы мой бизнес путали с отцовским. У него была автомастерская.
Я взяла компьютерную мышь и прокрутила страницу сайта. Там был раздел для автомобильных деталей, и еще один для других типов двигателей: газонокосилок, цепных пил, стирально-сушильных машин. Можно заказать товар с отправкой или забрать самостоятельно. Вуаля.
Значит, не наркодилер, а начинающий предприниматель?
– Твой отец научил тебя всему этому?
– Не всему.
Ленни взял деталь со стола, и поместил ее рядом с подобной на соседней полке.
– Ты сказал, что у него была автомастерская…
– Да, – Ленни нагнулся, чтобы что-то найти в одной из коробок под столом. – Повредил спину, когда на него упала машина пару лет назад. Так что теперь он в основном сидит без дела, покуривая травку, – Ленни нашел ту деталь, которую искал, и встал лицом ко мне. – В лечебных целях.
Я отступила назад.
– Так твой отец курильщик травки?
– Ты такого не ожидала, правда же?
Я нервно сглотнула.
– Мне жаль.
Парень пожал плечами.
– Не твоя вина.
– Я хочу сказать, что сожалею о том, что сказала тебе раньше. Что от тебя пахнет, как от бонга. Я думала, что ты наркоман.
Ленни фыркнул.
– Похоже, ты ошиблась.
Такое постоянно происходит со мной в последнее время.
– А почему ты ничего не сказал?
– Не знаю, – ответил парень. – Мне показалось, ты все для себя решила, о том, кто я, и мои слова этого бы не изменили.
– Если не быть столь ужасно пугающим, то могли бы, – сказала я.
Ленни рассмеялся.
– Я не настолько пугающий.
– Серьезно? В первый день, когда мы переехали? Ты и тот парень с шрамом?
– Это мой кузен Френки. Такой болван.
– Что ж, он – пугающий болван. Назвал меня вестсайдовской сучкой. Ведь он меня даже не знал.
Ленни прислонился к верстаку, сложив руки на груди.
– А как твои друзья называют меня? Они тоже меня не знают, но я вполне уверен, что они не высокого обо мне мнения.
Все те слова, что мы когда-либо использовали для описания компании Ленни, промелькнули в моей голове. Наркоманы. Укурки. Отбросы. Лузеры. Но вслух я их не произнесла.
– Это потому, что ты тусуешься в банде, как будто ты член группировки…
– А ты нет? – перебил он, откашлявшись, словно что-то попало не в то горло. – Твои друзья еще более пугающие, чем мои. В тот день, когда я принес тебе картошку? Я просто пытался тебя развеселить, а Уиллоу Гудвин чуть не убила меня своим взглядом. Эта сучка пугающая.
– Да, хорошо. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но у твоих друзей есть татуировки, и они, я не знаю… они рычат.
Ленни наклонился и вытянул руку в мою сторону, чтобы показать свою татуировку из шестеренок и цепей.
– О-о-о-о. Пуга-а-а-ющий, – сказал парень и зарычал, как только мог. – Вот так?
– Да, как-то так, – я улыбнулась, после чего подошла поближе и указала на его татуировку. – Могу я посмотреть?
Мне было любопытно, но я не хотела, чтобы Ленни подумал, будто я до этого его рассматривала.
– Конечно, – ответил парень, закатывая рукава выше плеч.
Его рука была более мускулистой, чем я могла подумать, поскольку Ленни был высоким и худым, но я притворилась, что не заметила. Вместо этого я сосредоточилась на замысловатых шестеренках на его локте и плече, а также на цепи, обвивающей их. Мне хотелось провести по ним пальцами, по тому, как они выступали на его бицепсах.
– Перестань играть мышцами, – сказала я.
Парень посмеялся.
– Это не я. Само собой происходит.
– Точно, – ответила я и слегка толкнула его в плечо.
Внезапно я услышала, как со стороны двора меня позвала мама, смотря на нашу кухню. Я высунула голову из сарая.
– Я здесь, мам.
– О! – мама обернулась и удивилась, увидев меня с Ленни. Или, пожалуй, дело было в том, как он опускал рукава, прикрывая татуировку. – Мы вернулись домой, – сказала она. – Ненадолго присмотришь за Брейди?
Она указала на место, где он сгребал перед собой камни.
– Конечно, – ответила я и повернулась к Ленни. – Пойду бросать камешки. Кстати, спасибо, что придумал Брейди новое занятие.
Парень засмеялся.
– Без проблем.
Глава 37
– Телефон вообще работает?
Я подняла древнее устройство и потрясла им у уха, чтобы проверить, вдруг что-то не работает. Мама откопала его в картонной коробке в нашем подвале в Вестсайде, чтобы мы смогли отменить службу автоответчика посредством телефонной компании и сэкономить деньги на телефонных счетах.
– Хоть кто-нибудь получил одно из моих сообщений?
Мама вытащила его из моих рук.
– Да, работает.
Она нажала кнопку «PLAY». Голос Молли раздался на всю кухню:
– Итак, о вечеринке на Хэллоуин. В моем доме может поместиться только три человека, а в твоем, пожалуй, около семи. Можем ли мы организовать все в вашем дворе? Как думаешь, Карла не будет возражать? Перезвони мне!
– Вечеринка? – мама посмотрела на меня, ее брови взлетели вверх.
Я робко улыбнулась.
– Ох, верно.
Именно так мои родители и узнали, что мы устраиваем вечеринку на Хэллоуин. Как только Молли и я заверили их, что наши расходы будут минимальными – лимонад и чипсы – они согласились. Честно говоря, думаю, они были счастливы, что у меня появилась здесь подруга, и я больше не просила уехать отсюда.
Однако, прошло уже больше недели с тех пор, как уехал Джеймс и ни одного звонка. Я послала ему бумажное приглашение и бессчетное количество писем. Я звонила Айде, чтобы узнать, слышала ли она что-нибудь от Джеймса, но ее ответ всегда был одним и тем же:
– Ничего, дорогая. Извини.
Молли сделала приглашение для нашей вечеринки, вырезав слова из журналов и расположив их рядом, как в записке с требованием выкупа. После чего она пробралась в офис в школе и сделала фотокопии на отвратительной оранжево-желтой бумаге, которая используется для уведомлений, чтобы родители их не проигнорировали
– Золотарник, – уточнила Молли. – Это был самый хэллоуинский цвет, который я смогла найти.
– Самый отвратительный, – хихикнул Ригби.
Молли вручила каждому его часть. Ригби стал почетным соорганизатором вечеринки.
– Не приглашай никаких придурков, – сказала она ему.
Я взяла одно из приглашений и написала в поле над заголовком «ПРИДИ ТАКИМ, КАКОЙ ТЫ ЕСТЬ»:
«Мне все равно кто ты.
Я просто хочу тебя увидеть.
Твоя Айви».
Я адресовала его Джеймсу в Нью-Йорк и опустила его в большой синий почтовый ящик на въезде в наш район. Я отправляла по одному приглашению каждый день, но в разных конвертах. Всегда указывала адрес своей электронной почты, чтобы Джеймс мог ответить быстрее. Но я была осторожна и не указывала обратный почтовый адрес на внешней стороне конверта. Быть может, одно из писем до него дойдет.
В один из дней, возвращаясь от почтового ящика, я увидела, как женщина с седыми волосами вышла через парадную дверь Ленни с одеялом поверх плеч. Она быстро зашагала к старой Хонде Цивик, припаркованной на траве напротив их дома, спряталась на заднем сиденье и заперлась. Ее голова наклонилась в сторону, и женщина скрылась из виду. Я замедлила шаг, чтобы посмотреть, кто последует за ней, выйдут ли Ленни или его папа и отвезут ее.
Но никто не пришел.
Потом я заметила, что у машины спустило колесо, и один из задних фонарей отсутствует. Я прошла вдоль изгороди между нашими домами и постучала в дверь сарая Ленни. Он приоткрыл ее и выглянул.
– Привет, – парень улыбнулся и шире отворил дверь, когда понял, что это я. – Входи.
Я осталась снаружи и показала в сторону Хонды.
– Нет, спасибо. Я просто… В той машине прячется женщина. Ты ее знаешь?
Ленни вздохнул, и его плечи слегка поникли.
– Это моя мама.
– Ох, – я снова посмотрела в сторону Хонду. – С ней все в порядке?
Парень тряпкой вытер с рук масло.
– Наверное, просто прячется.
– Ох, – повторила я.
Ленни поднял вверх палец.
– Подожди здесь.
Он подошел к машине и постучал по заднему окну. Женщина приподнялась и опустила окно. Я не слышала, о чем они говорили, но она протянула руку и погладила его по щеке. Ленни кивнул и вернулся ко мне.
– Все в порядке?
– Извини, – сказал он. – Поговорим позже? Я…
– Да, конечно. Нет проблем, – я попятилась в сторону своего дома, помахав ему рукой. – Увидимся позже.
– Спасибо, – Ленни закрыл сарай и через заднюю дверь вошел в дом.
Я обнаружила маму на кухне, она нарезала лук.
– Ты встречала миссис Лазарски? – спросила я.
– Пару раз, – сказала мама. – Она молчалива.
Если честно, я даже подумать не могла, что у Ленни есть мама. Я никогда не видела ее раньше.
– Чем она занимается?
Мама пожала плечами.
– Ухаживает за своим мужем, полагаю. Почему бы тебе не спросить Ленни?
– Спрошу, – ответила я.
Нежность между Ленни и его матерью заставила меня задуматься о Джеймсе и его матери. Ребекка повторяла только «папа то» и «папа это», практически не упоминая их маму. Но Джеймс выглядел так, словно получил под дых, когда услышал, что его мама плакала.
Я снова открыла некролог о его дедушке на компьютере и уставилась на имя матери Джеймса. Шейла Уикертон. Она выросла здесь, в семье, которая рыбачила и играла в боулинг. Давно ли она отвернулась от этого, погрузилась в великосветскую жизнь? Пришлось довольствоваться догадкой, что эта женщина была неравнодушна к этому месту и к Джеймсу. Я достала листок бумаги и написала ей письмо.
Я рассказала ей, как мы с Джеймсом встретились, как мы ходили на кладбище и оставили маргаритки на могиле ее родителей. Рассказала ей, насколько мне нравится ее сын, что произошло недоразумение, и если бы она могла передать ему сообщение от меня… Я с нетерпением ждала его звонка.
Когда пятнадцать минут спустя я несла письмо к почтовому ящику, в доме Ленни все еще было тихо. Я надеялась, что у него все в порядке.
Глава 38
На следующий день после школы я постучала в дверь сарая Ленни. Я почти ожидала увидеть машину скорой помощи или катафалк, подъезжающий так тихо, как и обстановка вокруг его дома. Тут даже не было покупателей.
Ленни открыл дверь сарая и вытащил из ушей наушники.
– Привет, входи. Прости насчет вчерашнего: моей мамы и всего такого, – сказал парень, пока я закрывала дверь. Он вернулся к дальнему столу и стал возиться со стопкой болтов.
– Что случилось?
Я беспокоилась об этом больше, чем хотела признать.
– Да, ничего, правда. У папы был плохой день. Маме просто нужен был перерыв.
– Ох.
Несколько секунд мы стояли в неловком молчании. Я заметила небольшую секцию на полке, где вместо автозапчастей стояли книги, поэтому подошла к ней, чтобы повнимательней рассмотреть. Там были в основном автомобильные руководства, но также и книги в мягкой обложке. Энциклопедия и испано-английский словарь, копия «Великого Гэтсби». Я указала на нее и сказала:
– Летнее чтение?
Ленни кивнул.
У него были те же самые книги, которые раньше стояли на моей полке, с уроков английской литературы. Книги, которые гласят, будто ты серьезно относишься к литературе. «Под стеклянным колпаком» Сильвии Плат. «Вопль» Аллена Гинзберга. Копии «Джейн Эйр» и «Изгои». Я провела по корешку книги. Похоже, что никуда мне не деться от напоминаний о Джеймсе.
Я уже несколько недель не заглядывала в нашу секретную комнату. А какой в этом смысл? Джеймс уехал, мой секрет о проживании в Лейксайд раскрыт. Однако один взгляд на эти книги заставил меня скучать. Я покачала головой и повернулась, кивая в сторону «iPod» Ленни.
– Что ты слушал?
Парень подошел ближе и вытащил наушники. Я вставила один наушник и вернула ему второй.
– Так ничего не играет, – сказала я.
Нам пришлось встать совсем близко, чтобы использовать наушники, плечом к плечу. Ленни покосился на меня.
– Тебе может не понравиться.
– Ты будешь удивлен.
Он улыбнулся и нажал «PLAY». Песня началась на латыни, с мрачными голосами церковного хора, и я быстро поняла, что все слова о сатане.
– …. Бегемот, Вельзевул… Сатана, Люцифер. (Прим.: Бегемот – мифологическое существо, демон плотских желаний (в особенности чревоугодия)
Мои глаза округлились.
– О, мой Бог. Что это?
Ленни просто кивал головой, когда вступили барабаны и электрогитары. Затем он усмехнулся.
– Шведская металл группа «Ghost». Круто, да?
– Мне кажется…
Я настороженно посмотрела на него. Музыка была классной, хотя обычно я не увлекаюсь металлом. Или Сатаной.
Парень рассмеялся.
– Не беспокойся. Я не поклонник Сатаны…
– Лишь играешь его роль на телевидении?
– Не хочу ударить лицом в грязь, – Ленни согнул татуированную руку и послал мне крутой, слегка нахмуренный взгляд, который я узнала с тех времен, когда мы еще не познакомились. Столь же быстро, он расправил плечи и вернулся к более доброму, нежному Ленни, которого я начала узнавать. – На самом деле, они не сатанисты. А группа. Это просто их фишка. Ведущий вокалист одевается как кардинал, с гримом скелета. Все они носят худи и плащи, а их концерты похожи на шоу ужасов.
– Ты был на их концерте?
Ленни кивнул.
– Однажды в Филли (Прим. шутливое название города Филадельфии).
– Мило.
Мы начали говорить о группах, которые видели в живую или хотели бы увидеть. Ленни включил песню еще одной любимой группы. Я сразу же ее узнала, потому что в прошлом году была одержима ими в течение нескольких месяцев. Мне нравилось, как они сочетали фортепьяно, симфоническую и хоровую музыку с хард-роковым звучанием.
– Я учу Брейди играть на укулеле, – сказала я.
Ленни просмотрел музыку и остановился на записи укулеле.
– Джейк Шимабукуро. Ты его знаешь?
Я покачала головой и прислушалась.
