Текст книги "Приручить и властвовать (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2

Рауль, убаюкивая Кимберли в своих руках, наблюдал, как фургон работорговцев отъезжает от его дома, освещая фарами фонтан, затем бронзовую статую цапли в конце подъездной аллеи. Он ненавидел их. Теперь они знали, где он жил, его историю... все о его жизни.

Тем не менее, это то, на что он подписался добровольно.

В тот момент, когда его окутал жаркий и влажный ночной воздух, он впервые за сегодняшний вечер по-человечески вздохнул. Родной дом. Обрешеченные фонари перед парадным входом старались рассеять ночной мрак, но не касались того, что поселилось в его душе. Пройдет немало времени, прежде чем он оправится от чувства беспомощности и вины за то, что был вынужден бросить двух других женщин.

Но он спас одну.

– Не бойся, Chiquita (прим. – малышка). Я позабочусь о тебе.

Глаза Кимберли распахнулись, затуманенные от седативного средства, введенного ей Надзирателем, чтобы обеспечить поездку без осложнений.

– Я сама могу это сделать, – промямлила она, уютно свернувшись в его руках.

Неукротимый дух – в хрупком, покрытом шрамами теле. Федералы не одобрят выбор, сделанный эмоциями, а не логикой. Но Рауль никогда не будет испытывать сожалений. Ее голова легла ему на грудь, и сердце Рауля сжалось, когда он внес ее в прохладу своего особняка. Каблуки его ботинок стучали по плитке в небольшом коридоре, отдаваясь эхом в пустом доме.

В то время, как она спала на диване в большой гостиной, Рауль отправил СМС-сообщение на номер, который дали ему агенты ФБР. Сообщение было оповещением, что он вернулся домой.

Утром он поставит их в известность, что провалил операцию.

Он пытался дозвониться Габриэлле. Мысль сообщить сабе, что ее лучшая подруга освобождена, смягчала его сердце. Но ни Габи, ни ее Дом Маркус не ответили на звонок. Может они запланировали на этот уикенд плаванье под парусами? Зарычав, он отправил короткое СМС еще и им, сообщая, чтобы завтра утром они были у него дома.

Рауль нахмурился. По-видимому, он сам был рабом на эту ночь.

Раб. Слово наждачной бумагой скребнуло по нервам. Он потер лицо. Даже спустя три года следы безобразного скандала с матерью и сестрой все еще отдавались эхом в его памяти.

– Ты содержал женщину как рабыню? Ты монстр, Рауль.

Голос его любящей веселье сестры был холоден. Отдаленный, как если бы она уже вычеркнула его из своей жизни. Морщинистое лицо матери стало более озабоченным, и карие глаза – точная копия его собственных, наполнились слезами, когда она прошептала:

– Как ты мог, и это мой сын?

Им следовало познакомиться с Дамером и увидеть, как выглядят настоящие монстры.

Что теперь? Он хмуро посмотрел на маленькую рабыню на его диване. По крайней мере, она не была по-настоящему его, хотя он и увяз в этом деле больше, чем хотел.

Прелестная маленькая рабыня, в равной мере невинная и чувственная в розовых спортивных штанах и футболке без рукавов, которые Надзиратель предоставил для нее. Она спала глубоким сном. Ее густые черные ресницы лежали на бледных щечках, дыхание замедлилось. Даже в том случае, если ему удастся разбудить ее, она будет не в состоянии понять какие-либо объяснения.

Он вздохнул. Его тело ломило, словно именно он был тем, кого били плетью, – он был полностью истощен. Рауль никогда не чувствовал себя так, даже активно участвуя в сцене в Царстве Теней. Ему необходим сон, или он будет говорить бессвязно, когда Бьюкенен или Коурос прибудут, ожидая от него подробного отчета.

– Значит, поспим!

Подняв Кимберли на руки, он направился в сторону гостевой комнаты, но затем вспомнил ярость в ее глазах. Если она проснется, то, без сомнения, предпримет попытку сбежать. И хотя сама затея внушала ему отвращение, Ким нужно было привязать во избежание побега… но он никогда не бросит связанную сабу без присмотра.

Рауль развернулся и направился к себе в комнату.

Едва он успел уложить ее на свою кровать, как глаза Кимберли широко распахнулись, и она замахнулась на него.

Он поймал ее кулачок.

– Тсс, Кимберли, никто не собирается тебя здесь обижать.

Даже в одурманенном состоянии она не могла скрыть своего возмущения, изгиб ее губ демонстрировал недоверие. Ярость в глазах медленно потухла, и девушка прикрыла веки.

Он пригладил ее волосы, убирая их с лица. Рауль желал, чтобы Габи оказалась здесь немедленно, чтобы она забрала свою подругу домой. Кимберли больше не должна жить в страхе. Черте что.

Нет выбора. Бросив беглый взгляд на все еще надетые на лодыжки и запястья манжеты – бесплатный подарок от работорговцев – Рауль решил, что они останутся на ней сегодня ночью. По крайней мере, главная спальня была оборудована для бондажа цепями на мощном каркасе. Он низко укрепил цепочку на столбике кровати для ее манжеты на правой лодыжке. Нет спасения для тебя, маленькая рабыня. Не сегодня ночью.

Пристегнув ключом, что дал ему Надзиратель, манжету на лодыжке к цепи, Рауль положил тот на прикроватную тумбу, вне досягаемости Кимберли.

Душ помог, но не смыл с него ощущение грязи. Рауль порылся в комоде на предмет наличия пары просторных хлопковых брюк и натянул их. Ким даже не проснулась, когда он перевернул ее, чтобы проверить спину. Персонал Надзирателя наложил повязку на те места, где он рассек ее кожу, и мазь на следы от ударов кнутом. Все выглядело чистым. Он не раз видел такие шрамы, были и хуже, но не на ком-то, кто не был готов, только лишь когда его просили об этом.

С томящимся в груди отчаянием он скользнул под одеяло. Приподнявшись на локте, он изучал ее, удивившись тому, насколько она отличается от Рэйчел, здоровой, полной энергии женщины, с которой он был в постели на прошлой неделе. У Кимберли были темные круги под глазами, местами пожелтевшие синяки и шишки, и до такой степени впалые щеки, что ему захотелось ее накормить. Побаловать. Но он сомневался, что она согласится или хотя бы обмолвится с ним парой слов, даже после того как узнает, что в безопасности.

Единственное, что она запомнит, как он порол ее до крови. Чувство вины снова пронзило его насквозь.

Что ж, он сделал все возможное. Рауль вздохнул. Завтрашний день будет неприятным. Специальные агенты Коурос и Бьюкенен придут в ярость. Он должен был забраковать всех рабынь, по сути дела вынуждая Надзирателя пригласить его на аукцион. Вместо этого он купил рабыню.

Ту, у которой обилие гнева чуть не выплескивалось наружу. Ту, которая, несомненно, ненавидела покупателя, отстегавшего ее. Он может проснуться от удара кулаком в лицо.

Береженого Бог бережет, решил он, и притянул ее к своей груди таким образом, чтобы он узнал, если она пошевелится. Размер ее тела был именно таким, как нужно, чтобы вписаться изнутри в изгиб его тела, и как только он засунул руку под голову вместо подушки, ее мягкая попка прижалась к его паху. Проигнорировав зовущую эрекцию, Рауль поцеловал ее шелковистые волосы, и последовал за ней в сон.

* * *

Ким проснулась от боли. Ее спина горела и пульсировала. Во рту был отвратительный металлический привкус и до такой степени сухо, что она не могла глотать. В голове гремело, и даже веки чувствовались тяжелыми. Очевидно, она была под воздействием наркотиков. Снова. Надзиратель проделывал это каждый раз, совершая перевозку рабов. Поясняя, что это снижает риски причинить кому-либо неприятности.

Где я? Лежа на боку, она прищурилась на мучительно-яркий утренний солнечный свет, пробивающийся в дом через французские двери. Очнись, ум. Распродажа по сниженной цене прошлой ночью. На коленях перед мужчиной. Танцы. Темница. Боль.

Она застыла, почувствовав нечто тяжелое на талии – не одеяло, а загорелая до черноты, очень мускулистая рука. Мужчина лежал позади нее, их ноги переплетались. Ее купил испанец. Тот самый, кто бил ее плетью так безжалостно, что вся спина до сих пор дьявольски болела. Его твердая грудь прижата к ней, создавая боль едва ли не хлеще, чем досаждающая тошнота от наркотиков и она знала, что будет дальше.

Ей нужно в туалет.

Ким чуть передвинулась. В результате его медленное дыхание затихло. На мгновение его рука крепче сжала ее, а потом он приподнялся и сел.

Прежде, чем она смогла оказать ему сопротивление, он перевернул ее на спину.

Она попыталась двигаться, но почувствовала досадную помеху – что-то удерживало ее правую лодыжку. Она закрыла глаза. Добро пожаловать к твоему новому хозяину. Время для утреннего траха. Ее руки сжались в кулаки, она оцепенела, ожидая, что он начнет срывать с нее одежду.

Ничего не произошло.

Спустя минуту Ким открыла глаза. Он лежал на боку, приподнявшись на локте, рассматривая ее, подобно тому, как наблюдал за ней прошлой ночью в Темнице.

Она сглотнула. Чего он хочет?

Мужчина вздохнул.

– Я не собираюсь запрыгивать на тебя, Кимберли. Нам нужно поговорить.

– Поговорить о чем? Господин.

Какой он любит минет? Как он…

– Если бы я сказал, что купил тебя, чтобы освободить, ты бы мне поверила?

Она мысленно фыркнула. Он пудрил ей мозги, чтобы получить желаемое, как Лорд Гревилл.

– Если Господин желает меня…

Взгляд его темно-карих глаз неожиданно оказался мягким.

– Так я и думал. Следовательно, подождем.

Подождем чего?

– Да, Господин.

– Называй меня Рауль.

Это было странно. Она никогда не слышала о таком неформальном приветствии хозяина. И даже, если он обманывал, она не имела никакого намерения обращаться к нему по имени, как если бы они были приятелями. Никогда.

Он отстегнул цепочку на ее ноге и помог ей выбраться из кровати. Как только она встала, ее живот скрутило, голова закружилась, и она покачнулась. Его мощные руки сомкнулись вокруг талии, с легкостью поддерживая ее. Почему она получила хозяина, который был настолько сильным? Как она сможет от него сбежать?

Все же она попытается. Вероятно, не сегодня – он будет выжидать ее попытку.

Мастер R проводил ее в ванную. Темное дерево, бежевый мрамор, арочные потолки. Еще один богатый ублюдок с деньгами, чтобы купить рабыню. Он показал ей отгороженный стеной туалет, при этом сам остался у раковины. Она спрятала свой мрачный взгляд куда подальше и стала рассматривать витражное окно. Она могла приспособиться. Нет проблем.

Ким слышала, как течет вода, звуки его зубной щетки, дающие ей, по крайней мере, иллюзию уединения. Сходив в туалет, – большое облегчение – она неохотно присоединилась к нему и вымыла руки. Повернувшись, чтобы повесить полотенце для рук, она вздрогнула, когда от движения больно натянулась кожа на спине.

– Carajo (прим. – черт), – выдохнул он себе под нос. – Положи руки на стойку и не шевелись, Кимберли.

Ага, началось. Трах. С моим другом Раулем. Ее внутренности свернулись в тугой клубок, когда она подчинилась его приказу. Он поднял ее футболку вплоть до шеи, и она закрыла глаза. Почему с каждым разом это не становилось легче?

Пауза. Затем он вздохнул.

– Я не собираюсь тебя насиловать, Chiquita. Мне необходимо позаботиться о повреждениях, причиненных мной. – Он встретил в зеркале ее пристальный взгляд с очевидным сочувствием. – Не то, что от этого сразу станет лучше, но это поспособствует твоему исцелению.

Когда он притронулся к ее спине, она вздрогнула. Боже, как больно.

Левая рука Рауля сжалась на плече, удерживая девушку на месте, в то время как он стягивал бинты, продвигаясь гораздо медленнее, чем она ожидала. Вместо того чтобы грубо тереть ее, он бережно промывал ее спину.

– Прости, но я не мог пороть тебя слегка, мне нужно было казаться правдоподобным.

Взяв с полки тюбик с мазью, он распределил ту по ее спине.

Слезы текли по ее щекам.

Когда он сдвинул вниз ее штаны, она напряглась, в ожидании, но он просто промыл и смочил лосьоном раны, прижимая ее к стойке, чтобы предотвратить непроизвольные попытки уклониться от него.

– Все готово.

Он опустил ее майку вниз, а штаны подтянул вверх.

Она не могла пошевелиться, поскольку боль застила ее взор красной пеленой.

Когда она подняла голову, он провел пальцем по ее мокрой щеке.

– Pobrecita, (прим. – бедняжка) – пробормотал он и добавил, видя ее растерянное выражение, – Бедная малышка.

После, вручив ей полотенце, он вышел из ванной.

По мере того как она смывала с лица слезы, а боль стихала, она не могла не задаться вопросом: Почему он был так добр ко мне? Единственные ответы, которые она отыскала являлись... ужасающими. Она снова осмотрела окно. Слишком высокое, чтобы забраться и... Она бросила беглый взгляд через правое плечо туда, где он стоял в спальне, и встретила его понимающий взгляд.

Он покачал ей головой.

– Пойдем. Давай позавтракаем до того, как приедут люди.

Все внутри нее напряглось. Другие мужчины. Он хотел похвастаться своей новой рабыней. Может даже и поделиться.

Прежде, чем они достигли подножия лестницы, позвонили в дверь. Он мельком взглянул на часы и проворчал:

– Завтрак откладывается.

Мужчина направился к входной двери, его рука крепко держала ее руку.

– Приготовься, Кимберли. Тебя ждет приятный сюрприз.

Приятный. Очнись. Она сумела сохранить презрительную усмешку на лице, но услышала его довольное фырканье.

Ее хозяин отворил дверь. И отпустил девушку, отступая назад.

Ким уставилась на женщину, не в состоянии двигаться, ее мир разлетелся на куски. Рыжие волосы с синей прядью, кремовая кожа, большие карие глаза. Габи?

Радостный визг разорвал воздух.

– Ким. Боже мой, Ким! – Габи, подпрыгивая, заключила ее в крепкие объятия.

Огненная боль разорвала Ким, и она вскрикнула.

– Dios! – Мастер R оттащил Габи прочь. – Прекрати. Отпусти ее, Габи. Сию же минуту.

От резкой команды Ким застыла на месте.

Габи бросила грозный взгляд на Рауля.

– Рауль, что за…

– Ты делаешь ей больно. Прошлой ночью я ее бил плетью.

– Какого черта ты это сделал?

Видя ярость на лице ее лучшей подруги, Ким запаниковала. Если Габи грубо оскорбит его... Она схватила Габи за руку.

– Тссс. Перестань его раздражать.

– Ким, – проговорила Габи, – ты не …

– Тише. – Она не могла... не могла позволить ему навредить Габи. Она встала перед Мастером R. Он должен пройти первым делом мимо нее.

Он даже не пытался. Вместо этого, мужчина тихонько гладил ее волосы, не обращая внимания на то, как она резко отстранилась. Его глаза казались такими же нежными, как и его руки.

– Храбрая Chiquita. Никто не причинит боль ни Габи, ни тебе, Кимберли. – Он бросил беглый взгляд на Габи. – Это был единственный способ, каким я мог вытащить ее оттуда.

На пороге появился мужчина. Стильно уложенные каштановые волосы, пронзительные голубые глаза, ростом выше, чем Мастер R. Он обхватил Габи за плечи, и подвинул, чтобы войти в дом. Очевидно, Мастер с пугающей уверенностью в себе.

О Боже, они похитили и Габи тоже. Пока он приветствовал Мастера R, Ким сглотнула и повернулась в сторону Габи, задав шепотом ужасный вопрос, и без того зная ответ.

– Ты рабыня?

Глаза Габи наполнились слезами, и она взяла руки Ким.

– О, Ким, нет. Ты тоже, милая.

– В каком смысле? – Ким уставилась на нее, потом на Мастера R. Ее хозяина.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

– Я не работорговец, Chiquita. Я сотрудничаю с ФБР, но ты не поверила мне, ты думала, что я пытался запутать тебя.

Ким покачала головой. Ее губы онемели. ФБР? Воздух вокруг нее пульсировал вопросами "как и почему", хотя лицо ничего не выражало. Ее колени ослабли, пол ушел из-под ног, и комната закружилась, когда она упала.

– Carajo! (прим. – черт) – Мастер R поймал ее и поднял на руки, его рука, подобно стальной, плотно прижалась к ее спине, и она застонала, почувствовав обжигающую боль от шрамов.

– Тише, детка. – Его успокаивающий голос, бархатный и теплый, обволакивал ее и облегчал движения.

Рауль сел на диван в большой гостиной, не желая выпускать маленькую рабыню из своих рук, нуждающуюся в утешении сильнее любого, кого он знал раньше. Она пережила ужасы, и теперь последствия этого будут преследовать ее долгое, долгое время.

Как только вернулся цвет лица, ее ресницы затрепетали, зрачки расширились. Прежде, чем она запаниковала, он опустил ее вниз рядом с собой, достаточно близко, чтобы она могла опереться на него. Если ей этого захочется. Ему было больно понимать, что она на это не решится.

Габи сидела с другой стороны, взяв ее за руки. Разве женщины не осознают, что они обе беззвучно плачут?

Маркус вернулся из кухни с каким-то соком. Он утешительно сжал плечо Габи, передавая стакан Раулю.

– Я хочу, чтобы ты выпила это, Кимберли, – отозвался Рауль, придерживая стакан у ее губ.

Послушно сделав глоток, она посмотрела на него сквозь орошенные влагой ресницы.

– Правда? Я свободна?

– Правда. – Он нахмурил брови. – Но возможны некоторые проблемы.

– Это, мать его, невероятное преуменьшение. Какого черта ты наделал? – Бьюкенен вошел в дом и захлопнул за собой дверь, прежде чем тяжело прошествовать через комнату. Очевидно, в свое время этот здоровяк играл в нападении и с тех пор не потерял форму. Цвет лица шотландца-федерала изменился на зловещий темно-красный.

Что ж, он и не рассчитывал, что ФБР будет довольно, по крайней мере, он имел дело только с одним из пары. Рауль ухмыльнулся.

– Бьюкенен. Знакомьтесь – подруга Габи, Кимберли. Она была выставлена на продажу прошлой ночью.

– И ты по-рыцарски не мог ее не спасти? – Агент до скрежета сжал зубы, затем нахмурился. – Неужели? Это Кимберли Мур? – Он проворчал что-то себе под нос – пожалуй, лучше, что Рауль не мог услышать этого. – Извини, Сандовал. Ты был один в бою. Черт, я бы, наверное, сделал то же самое. – Он присел на корточки перед Кимберли. – Я специальный агент Вэнс Бьюкенен из ФБР. Рауль оказывает содействие в нашем расследовании. Предполагалось, что прошлой ночью он уедет без рабыни, но, – он одарил Габи улыбкой, – он был в курсе, как долго Габи разыскивала тебя.

Габи улыбнулась сквозь слезы и потерлась плечом о Кимберли.

Маленькая рабыня уставилась во все глаза на Бьюкенена, Рауля, еще раз на Бьюкенена. Он едва ли не слышал, как ее скорость ее мыслей набирает обороты.

– Операция ФБР? Что это значит?

– Хороший вопрос. – Бьюкенен неодобрительно посмотрел на Рауля. – До какой степени сильно эта операция скомпрометирована? И как, черт возьми, ты получил ее, тем более домой?

Рауль заулыбался.

– Ни в малейшей степени не скомпрометирована... клянусь. Я купил ее, и наемный работник доставил нас обратно.

– Сандовал, у тебя нет таких денег.

– Z открыл оффшорный счет на всякий случай, если мне посчастливиться случайно ее встретить.

Маркус хмыкнул и опустился в кресло, сказав со своим привычным южным акцентом:

– Этот человек пугает.

– Значит, ты выкупил ее. – Бьюкенен поднялся, и начал вышагивать по комнате. – Это не входило в наши планы.

– Нет. Но еще есть время, чтобы решить, что делать. Я заверил Надзирателя, что планирую использовать свой домик в горах, чтобы... сломать ее. – Рауль сверху вниз взглянул на Кимберли. Ее голубые глаза были похожи на орошенные дождем небеса. Вытерев пальцем слезы с ее лица, он испытал облегчение, когда она не уклонилась в сторону от его прикосновения. – Я занимаюсь строительством моста в Мексике, требующим моего внимания. Габи может забрать Кимберли к себе домой.

Бьюкенен кивнул головой.

– Это сработает. Но нам нужен подробный отчет перед тем, как ты уедешь.

– Разумеется. – Рауль бросил хмурый взгляд на Маркуса. – Постарайся, чтобы она находилась в тени, до тех пор, пока мы не разберемся, до какой степени она остается в опасности.

Маркус кивнул в знак согласия. Принимая во внимание, что адвокат чертовски пострадал, когда работорговцы похитили Габи, Рауль понимал, что его друг уделит большое внимание безопасности любой из женщин.

Рауль развернулся к Кимберли, его сердце ныло. Будучи волонтером после землетрясения, он видел переживших катастрофу людей с тем же шокированным выражением лица, подтверждающим, что они сделали открытие, каким небезопасным может быть мир. Каждый доминантный ген в его теле, утверждал, что она нуждается в заботе, защите, помощи, и что он должен быть единственным, кто сделает это. Но хозяин – последнее, чего она хотела.

– Дай мне свое запястье.

Помедлив мгновение, Кимбер протянула одну руку. Вынув ключи из кармана, он открыл и снял наручники с ее лодыжек и запястья. В заключение – ошейник.

Когда Рауль стащил его прочь, облегчение на ее лице почти разбило его сердце.

Секунду спустя, выражение ее лица сменилось на ярость. Девушка выдернула ошейник из его пальцев и швырнула его через всю комнату, при этом съежившись.

– Простите.

Ее плечи застыли, когда она приготовилась к его удару.

– Успокойся. Я понимаю.

Рауль бросил беглый взгляд на ошейник, лежащий на полу подобно использованной вещи, вспоминая первый раз, когда надел ошейник на женщину. В ее глазах дрожали слезы радости, благодарности. Она целовала кожу, а затем его руки, в то время как он застегивал его вокруг ее шеи. Он был повергнут в шок ее доверием, решив никогда не подводить ее, любить и лелеять. Ошейник, подаренный им своей первой рабыне, был подбит изнутри мягкой подкладкой.

Он провел пальцем по шраму и следам натертостей, оставленных на шее Кимберли грубой кожей, прежде чем осознал, что она заставляла себя не двигаться. Нет, он не пойдет за своими целебными мазями. «Не моя, чтобы заботиться о ней».

– С тобой все будет хорошо, Chiquita?

Она посмотрела на него неуверенно, как будто ожидая его гнева, но все, что он предложил, была печаль. Она коснулась своей голой шеи, и ее лицо наполнилось решимостью.

– Я буду в порядке.

В тот момент, когда она взглянула мимо него на океан, буря в ее взгляде улеглась.

– Буду.