Текст книги "Приручить и властвовать (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3

Габи пригласила к себе домой двух подруг, но, как только раздался стук в дверь, Ким спряталась в ванной комнате. В надежде задержаться еще на минуту, девушка уставилась в зеркало. Синяя кофточка без рукавов, что Габи дала ей, сидела на ней довольно хорошо, учитывая, что она до сих пор не восстановила свой вес. Глаза ясные, нос и щеки слегка загорелые. Почти здоровый вид, по крайней мере, снаружи.

Фейт, психолог, продолжала настаивать, что возвращение самооценки было необходимой частью восстановления. Ей легко говорить.

Прошлая неделя была... тяжелой. Очень тяжелой. Она кивнула сама себе. Теперь если она внезапно ударялась в слезы, то уже больше не ревела так яростно, что ее тошнило в туалете. Приступы ужаса стали реже, ей даже удавалось время от времени о них забыть. Однако предчувствие, что случится нечто ужасное, накатывало ежесекундно – ох... каждые несколько часов. Малые победы. Разумеется, ей помогали все до одного, включая консультанта.

Спасибо, Мастер R. И хотя тот ни разу не навестил ее, она чувствовала, что он заботится о ней. Не исключено, что опосредовано – например, в том, как быстро у нее организовалась встреча с психологом. Габи и Маркус были удивлены: Мастер R – Рауль – устроил это без каких-либо консилиумов.

Накануне она получила подписанные врачом результаты анализов. Никаких опасных заболеваний. Никакой беременности.

Она погладила свою грудь, улыбаясь. Сегодня ощущение «слон-на-груди» пропало. Да, я изменяюсь в лучшую сторону. Психологическое консультирование, несомненно, помогло. Ну и Габи, с ее стажем в качестве специалиста по жертвам насилия, и ее собственной историей изнасилования. Ким могла бы поделиться с Габи вещами, которые она не могла рассказать Фейт, и наоборот. Обе женщины дарили ей сочувствие, объятия, и время от времени жестокую долю реальности. Главным образом, Габи, которая качала головой и повторяла «Да, конечно, у тебя бывают панические атаки и ночные кошмары. Они, возможно, никогда не исчезнут полностью, но станут реже».

Что значительно помогало, так это знание, что Габи по уши влюбилась. Нашла свою любовь. И очень бы хотелось, чтобы это было на всю жизнь. И какого она нашла возлюбленного. Ким вздохнула. Маркус не мог скрыть своих доминирующих качеств, но сохранял сдержанность, никогда не просил Ким что-то сделать, как правило, позволяя Габи вести разговор. Видеть его нежность к Габи и влюбленность, которую он открыто демонстрировал, было настоящим лекарством для нее.

Почему мне не встретился кто-то похожий? Почему вообще работорговцы выбрали меня? Другие женщины любили БДСМ, ходили по клубам, но на них не испытывали электрошокер, их не похищали. Не приковывали к цепи и не избивали. Почему я? Потому что я шлюха? Ким уставилась на отражение в зеркале. Может быть, это заметно по ее лицу?

Габи перестала посещать БДСМ клубы несколько лет назад, в то время как я продолжала, и даже вернулась обратно из Саванны, специально чтобы посетить клуб в Атланте. Так, может быть, Ким заслужила все, что получила. Может быть, она и в самом деле была шлюхой и дыркой для траха, как говорил Лорд Гревилл.

Из другой комнаты донесся смех, врываясь в мысли, прежде чем тьма успела овладеть ею. Со сбившимся дыханием Ким оттолкнула в сторону свою незащищенность и постаралась вспомнить, что повторяли Габи и консультант. Я не шлюха. Нет.

– Ким, а ну иди сюда, – позвала Габи. – Печенье вынужденно покинуло духовку. Джессика и Кари проголодались.

Хватит уже. Для восстановления потребуется время. В конце концов, ФБР даст ей разрешение на поездку домой. Я могу это сделать. Плеснув холодной воды на лицо, Ким присоединилась к Габи на кухне, где воздух наполнял аромат свежеиспеченного домашнего печенья.

Зазвонил телефон, и Габи издала раздраженный звук.

– Держи. Ты можешь забрать их? – Она передала блюдо и повернулась, чтобы снять трубку. – Алло?

Услышав хохот двух женщин в гостиной, Ким замерла, вынудив себя подавить желание уединиться.

Присоединившись к Джессике и Кари, она поняла, что они поднимут ей настроение. Это было еще нечто особенное, что сделала Габи для нее. Как только Ким стала сторониться людей, Габи пригласила пару своих подруг саб. Будучи в Теме, они имели хорошее представление о том, что произошло и как пострадавшая может себя вести. Их понимание, и отсутствие дляКим необходимости объясняться, было потрясающим. Подруги Габи ей очень понравились.

Единственным светом в ее плену была дружба с другими рабынями. Такими, как Линда, женщина постарше, которую – Ким сглотнула – которую избил тот жирный подонок. В то время, пока обслуживающий персонал накладывал повязку на спину Ким, она услышала, как ублюдок отказался покупать рыжеволосую женщину, утверждая, что она слишком стара. Боже, выжила ли Линда после того, что Надзиратель делал с рабынями, которых не покупали?

Ким втянула воздух. «Переживания не помогут», – что-то вроде этого твердила ей консультант. От этого она еще больше злится. И чувствует себя виноватой, так как бросила Линду, не сделав ничего, чтобы ее спасти. Но что она могла сделать? Может быть, она…

Габи откашлялась и указала ей в сторону, жестом показывая не крутиться под ногами. Первый раз вижу, чтобы она общалась с помощью таких сигналов. Ким кивнула и направилась в гостиную.

– Печенье! – подбежала Джессика. После первого кусочка, невысокая блондинка застонала от наслаждения. – Кари, это самый лучший рецепт. – Она взяла вторую печенюшку, передавая нахмурившейся женщине на другом конце комнаты. – И эй, спасибо, что не помогаете мне похудеть.

– Z любит тебя такой, – заявила Кари. – Я просто оказываю ему любезность. -Джессика уютно устроилась в кресле с лакомством в руке, а Ким поставила для Кари тарелку на журнальный столик, стараясь не рассмеяться.

Миловидная школьная учительница, сильно располневшая на последнем сроке беременности, пыталась усадить себя в другое мягкое кресло. В конце концов, отпустив руки, она упала в него и пискнула. После, поерзав, чтобы устроиться удобнее, она послала Ким сдержанную улыбку.

– Попала.

– Угу. Да поможет вам Бог, если снова захотите встать. Вам ведь остался еще месяц?

– Если я выдержу так долго. – Кари наклонилась вперед, чтобы взять печенье, но ей помешал живот. Она хихикнула.

– Помочь?

Ни у кого не может быть плохого настроения рядом с этими двумя. Джессика была умной, логичной и решительной. Кари чуть не сияла от радости новой жизни внутри нее, даже несмотря на то, что была такой невысокой и кругленькой, что походила на шар для боулинга. Ким протянула ей пару печений.

– У вас мальчик или девочка?

– Дэн не хочет знать, и я согласилась с ним. Хотя он достиг успеха воздействием решающих аргументов.

Ким улыбнулась. Вчера, когда Кари с мужем заскочили к ней в гости, та рассерженно фыркала. Видимо Дэн видел, как она пыталась отрегулировать водительское сиденье, чтобы вместить свой живот, но не смогла дотянуться до руля. В итоге Дом отобрал у нее ключи от машины.

Ким, вероятно, была бы возмущена. Строгий мужчина с глазами копа, ей-богу, выглядел злым, но при этом прикасался к своей жене также нежно, как Маркус к Габи.

Это было прекрасным свидетельством, что не все мужчины были врагами. Только некоторые из них. Отбросив в сторону эту мысль, она схватила печенье и уселась на диван.

Вошла хмурая Габи. Она сжала плечо Ким, прежде чем сесть рядом с ней.

– Это был Вэнс – парень из ФБР. Он придет сегодня.

– Правда? Хорошо.

НаКим нахлынуло опасение. Агенты уже просили ее не звонить маме, пока они не разберутся с некоторыми обстоятельствами. Мама, должно быть, сходит с ума от беспокойства. Ей нужно домой.

– Когда он будет здесь?

– Прямо сейчас.

Джессика сморщила нос.

– Типичный мужчина. Он, вероятно, почувствовал запах пекущегося печенья на другом конце города. – Она наклонилась вперед и взяла стакан холодного чая. – И раз уж речь зашла об этом, я могу взять немножко домой для Z? Он любит шоколадное печенье.

– Кто запрещает? – изумилась Габи. – О чем речь, мы приготовим еще.

– Доедай, Кари, и мы попрощаемся до того как припрется Вэнс. В противном случае я буду расспрашивать Мистера Неразговорчивого специального агента о том, что происходит, а он не будет разглашать информацию, и я буду злиться и хамить. – Джессика закатила глаза. – Он наябедничает Z.

– Но ты бы пришла от этого в восторг, – выдавила из себя Габи со смехом. – Мы все знаем, что ты устраиваешь представление только, чтобы увидеть, какое изощренное испытание изобретательный Z придумает для тебя.

Джессика указала своим печеньем на Габи.

– Чья бы корова мычала.

– Истинная правда. – Довольная улыбка Габи выглядела точь-в-точь, как у ее кота после того, как он утащил со стола куриное крылышко. – Я не уверена, кто изобретательнее, твой Дом или мой.

Ким вздрогнула.

«Успокойся, дырка для траха. Я весьма изобретателен в изыскивании способов ломания рабынь».

Порка кнутом, плетью. Клетка.

– Ким.

Ким резко дернула головой на звук своего имени.

Зеленые глаза Джессики потемнели от беспокойства, она выдохнула:

– Прости.

– Эй, я рада, что восстановилась до такой степени, что вы забылись, – возразила Ким, вспоминая, все то время, когда заливалась слезами. – Кроме того, приятно вспомнить о существовании такой вещи, как поддразнивание Дома для удовольствия.

Кари расплылась в улыбке.

– В таком случае, тебе следовало побывать на последнем барбекю, когда Габи обозвала Маркуса болваном и осведомилась у него, получил ли он дополнительную миску глупости этим утром.

Ким почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Что он сделал с ней?

– Полегче, девочка. Он не бил меня. – Габи подтолкнула плечом Ким. – Лучше бы мне досталась порка. Можешь поверить, что придурок сбросил меня в бассейн, после того как я потратила час на свою прическу и макияж? А я ведь еще сделала несколько временных татуировок на руках – просто супер.

Ким со смехом фыркнула, узел в ее животе ослаб.

– Ты так смешно выглядела. – Джессика встала и, от усилия крякнув, вытянула Кари из кресла, перед тем, как улыбнуться Ким. – Она продолжала ругать его, и он толкнул ее снова, по-моему, раза четыре, прежде чем она пришла в себя, чтобы попросить прощения. А потом она обняла его.

Кари хихикнула.

– Ты умышленно добивалась, чтобы намокла вся его одежда. Он не знал, то ли смеяться, то ли ругаться.

– Вразумила его за то, что он пытался меня утопить.

Все еще самодовольно улыбаясь, Габи проводила двух других женщин, обменявшись прощальными репликами, а затем, вернувшись, присела рядом с Ким.

– Эй, Джессика упустила из виду, что Z устраивал пикник больше для нас, чем для них.

Не успела она донести печенье до рта, как раздался звонок в дверь.

– Черт.

Кто-то снаружи. Сердце забилось быстрее, Ким вцепилась в ее руку.

– Нет, это не может быть Вэнс. Я слышу другого. Ты не знаешь, кто это.

– Я узнала голоса. Все в порядке, подруга.

После пары медленных вдохов Ким удалось отпустить руку Габи.

– Прости.

– Мы уже это проходили. Это требует времени.

Габи поспешила к двери и открыла ее.

Первым вошел агент, сопровождаемый... Мастером R? Одетым в джинсы и белую рубашку. Он кивнул Габи, а затем его темные взгляд переместился прямо на Ким. Пристальный, могущественный.

Ее голова закружилась, а лицо запылало, лишь холодная пустота в животе ощущалась так, как будто она проглотила лед. Пребывая в смятении, она вжалась в спинку дивана и подтянула ноги.

Его рот сжался в прямую линию, и он проговорил что-то слишком тихо – только для ушей Вэнса.

– Поживем – увидим.

Вэнс прошел в гостиную и занял кресло напротив дивана, на нем были брюки защитного цвета и голубая рубашка с короткими рукавами.

– Как ваши дела, Ким?

Она сглотнула. Они друзья, а не враги. Мастер R – Рауль – вызволил меня. Это было единственной причиной в ее понимании, почему она не сбежала в свою спальню. Он спас ее.

– Не слишком хорошо, но уже лучше.

– Намного лучше, – твердо уточнила Габи, опустившись рядом с ней на диван.

Мастер R коленом придвинул большой пуфик ближе к дивану Ким и уселся на него. На расстоянии вытянутой руки.

Ким с трудом сдержалась, чтобы не отскочить назад. Она забыла, каким мускулистым он был. Рукава рубашки-поло туго облегали его мощные бицепсы.

– Вы предупредили, что необходимо обсудить кое-какие проблемы, – напомнила Габи.

– Именно. Наша операция... – челюсть Вэнса напряглась. – Аукционы Ассоциации урожая являются крупными событиями с многочисленными покупателями, множеством рабынь, и большим количеством персонала. Мы хотели подгадать момент и провести облаву, но они меняют местоположение и выдают дату и время проведения аукциона исключительно в последнюю минуту. Покупатели перевозятся в фургонах без окон с технологией анти-слежения. Сандовал должен был отказаться от покупки рабынь, таким образом, его бы пригласили на следующий аукцион. Вместо этого... – Он махнул рукой в сторону Ким.

Вместо этого он купил меня, и не получил приглашение. Ким облизнула пересохшие губы.

– Мне жаль.

– А мне нет, Chiquita, – мягко возразил мастер R. – Мы что-нибудь придумаем. – Но ФБР сердится, и…

Вэнс слегка улыбнулся.

– Мы не можем злиться на него. Он выступил покупателем по своей инициативе и был достаточно великодушен, чтобы посвятить нас в свои планы.

– Я не знала этого, – встрепенулась Габи. – Вы не были завербованы официально? Но почему?

Мастер R сверкнул улыбкой.

– Моя матушка назвала меня в честь Рауля Валленберга (прим. шведский дипломат, спасший жизни десятков тысяч венгерских евреев в период Холокоста). Как я мог не помочь? – Улыбка пропала. – Габи, это работа Дома – защищать своих сабмиссивов, не сидеть, сложа руки, пока они добровольно идут на то, чтобы быть похищенными.

Он одарил ее непреклонным взглядом.

Ким сжала руку подруги. Габи совершила безумные вещи, пытаясь ее спасти. Ведь работорговцам фактически удалось достичь цели, и, если бы не…

– Прекрати выдумывать, – проворчала ей Габи. – Послушайте, что происходит? Ким может отправиться домой?

Вэнс замялся, но Ким не могла вынести молчание.

– Что-то подсказывает мне, что впереди, вероятно, не очень приятная новость. Просто выкладывайте начистоту, ладно?

Он улыбнулся.

– Если вы можете разговаривать со мной подобным образом, то добились большего, чем я думал.

Мастер R прорычал.

– Она очень сильная, но ей было очень больно. Это не…

Вэнс перебил.

– Во-первых, отправиться домой – не лучшая идея. – Он потер сзади шею, его голос был сдержанным. – Мы обнаружили, что, по крайней мере, две рабыни совершили побег.

– Правда? – Габи подалась вперед. – Значит, они могут опознать членов банды, быть свидетелями …

– Они не могут, – наотрез сказал Вэнс. – Они мертвы так же, как и те, с кем они разговаривали.

Ким почувствовала, что ее кожа стала липкой. Возвращение домой подвергло бы ее мать опасности?

– Прости, Ким.

Вэнс начал было что-то говорить, но остановился. Мужчина выжидал.

Нельзя вернуться домой. Боже, еще задержаться здесь... Ким сглотнула и отодвинулась от Габи.

– Они могли следовать за Габи и Маркусом?

Габи вмешалась.

– Даже не начинай так думать…

– Оставаться здесь – плохая идея, – перебил Вэнс.

Если бы она бежала, то где бы укрылась? Надзиратель утверждал, что у них свои люди в каждом штате. Она осталась без денег. Ким обхватила руками свои ноги. Время пришло, и это было безрадостно.

– Кимберли, – позвал низкий, звучный голос. – Кимберли! – Голос Мастера R.

Она вздрогнула и взглянула на него.

Его глаза удерживали ее взгляд.

– Лучше сначала выслушай все, прежде чем паниковать. У тебя есть выбор, Chiquita. – Его напряженно-внимательный взгляд задержался на ней, как бы подталкивая, – Бьюкенен, продолжайте.

– Мы постараемся осуществить две вещи, – приступил Вэнс. – Обеспечить вашу безопасность и продолжить оперативную работу, чтобы заблокировать работорговцев в Юго-Восточном секторе. У вас есть пара вариантов. – Он дождался ее кивка. – Мы можем включить вас в программу защиты свидетелей. Сандовал сообщит, что вы погибли, мы не можем рисковать, сообщая о вашем побеге, из боязни, что они будут преследовать вашу семью, а он обратится с просьбой купить другую рабыню. Недостаток в том, что ваша смерть должна быть достоянием широкой общественности, чтобы они знали, что это правда. Ваша семья будет... Это может быть нелегким испытанием для них.

Ким смотрела в никуда. Мама будет считать, что я умерла? Он что, рехнулся?

– Какой другой план?

Он должен быть лучше.

– Мы ставим крест на плане посещения аукциона Сандовалом. Вместо этого он направит кого-то другого.

– Звучит неплохо, – обрадовалась Габи.

– Было бы, если бы не эти треклятые меры предосторожности в банде. Единственный способ поговорить с Надзирателем – контрольное посещение. – Вэнс косо посмотрел на Ким. – Поездка туда, где он увидит, что клиент удовлетворен. Туда, где он ожидает увидеть вас рабыней Мастера R. Послушной рабыней, так как в противном случае вас придется вернуть.

Ким испытала падение с небес на землю. Быть рабой. Снова встретиться с Надзирателем?

– Господи, нет. – Габи бросила сердитый взгляд. – Она не сможет справиться с этим.

Опустив голову, Ким увидела, как побелели ее пальцы, словно от них отхлынула вся кровь. Внутри нее осталось в запасе хоть сколько-нибудь этой красной жидкости?

– Как долго длится визит? Сколько мне придется притворяться?

Она будет вынуждена встретиться с Надзирателем. Глубоко внутри ее тела задрожали даже кости, как скелет на Хэллоуин на холодном ветру.

– Точно, не уверен. Наверное, пару часов, возможно, вечер. – Вэнс покачал головой. – Но, Ким, проблема заключается в следующем: Надзиратель не вступал в контакт в течение нескольких недель. На данном этапе он ожидает увидеть довольно хорошо обученную рабыню. Ту, которая знакома с Сандовалом – его навыками, его правилами.

– Она могла бы притворяться.

Вэнс фыркнул.

– Не прикидывайтесь дурочкой, Габи. Это не что-то вроде рабыни на час. Когда Маркус кивает на пол, он имеет в виду раздеться и упасть ниц, сосать его член или занять позу по-собачьи, или, может быть, встать на колени с руками на бедрах? Или он предпочитает позицию руки за голову?

С нехорошим предчувствием Ким наблюдала за кивком Габи.

– Но, возможно, она могла бы... ну, содержаться в отдельной комнате. Будто Рауль использует ее только для секса или чего-то особенного? – предложила Габи.

Мастер R покачал головой.

– Во время моего разговора с Надзирателем он поинтересовался, какие обязанности будет выполнять моя рабыня. Я уточнил, что хочу обслуживание, а также секс. Я и представить не мог, что окажусь в подобной ситуации.

– А кто мог? – поинтересовался Вэнс. – Следовательно, Ким должна будет обслуживать его и присутствовать в комнате. Не будет странным отпрянуть, если Господин ею недоволен, но съеживаться всякий раз, когда он прикоснется к ней, или даже посмотрит на нее нельзя. Не иметь понятия, что делать, когда он жестом что-то прикажет?

Пристальный взгляд Вэнса обратился к Ким, сострадание смягчило выражение его синих глаз.

– Вы не сможете сымитировать такую разновидность рабства, милая. Вы должны жить с Сандовалом, приступив сию же минуту, и по-настоящему быть его рабыней для того, чтобы вести себя одинаково в присутствии кого-то настолько опытного, как Надзиратель.

– Я уже сказал вам, нет. Я не хочу иметь ничего общего с этим, – отрезал Мастер R твердым голосом. – Она не в состоянии это сделать.

Искорка, оставшейся уКим гордости, вспыхнула и погасла, оттого, с какой легкостью он отверг ее. Она могла сделать все, что угодно, подсказал ее разум. Но остальная ее часть воспротивилась. Вернуться к тому, чтобы быть рабыней? Не может быть и речи.

Но в то же время, если они сообщат маме о моей смерти? Переживет ли она такой сокрушительный удар? Нет.

– Я не вижу другого выбора, – подытожил Вэнс. – Если нет…

– Я выкупил ее, чтобы освободить, а не мучить еще больше. – Прервал Мастер R. – Она сыта по горло кошмарами и без того. А вдруг она потеряет контроль над собой в его присутствии?

– Это не помеха, – не смолчал Вэнс. Мастер R наградил его смертоносным взглядом, он пожал плечами. – Для того чтобы продолжать бороться с ее проблемами, это было бы вполне нормально. И что с того, что на нее накатывает нервное состояние? Однако она не сможет изобразить выучку, которую никогда не приобретала. Большинство мастеров проводят инструктаж даже для секс-рабыни. Самое забавное в том, что ты не только затребовал рабыню-прислугу, ты также известен в этом виде доминирования как исключительный наставник. Мне жаль, Рауль. Ты вынужден будешь приучать ее к дисциплине, и тебе придется прикасаться к ней.

– Я могла бы приходить и быть там с ней? Было бы проще с... компанией, – предложила Габи.

Ким подняла глаза. Не исключено, что это…

Вэнс покачал головой.

– У них в распоряжении исчерпывающая вводная информация о покупателях, так что они в курсе, что Сандовал живет один. У них также остается возможность сделать некоторые наблюдения после продажи. Для него привести другую женщину сразу после покупки рабыни будет совершенно неправдоподобно и равнозначно поражению, о котором вещает сигнальный флаг. – Он нахмурился. – Они чрезмерно подозрительные ублюдки.

Сигнальный флаг. Ледяная вода просочилась в сердце Ким, едва она вспомнила... Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она должна была сказать им, но слова застряли в горле.

– Вэнс. – Мастер R все еще пытался настаивать, чтобы удержать ее подальше от этого.

– Там всегда проходит демонстрация. Я могу попасть на аукцион.

– Возможно, – не повел бровью Вэнс. – Если бы не одно "но" – вас включат в очередь, Бог знает, когда она подойдет. Причем Надзиратель будет по-прежнему рассчитывать навестить Ким, с ее пробой во время контрольного посещения.

– Вэнс, – обратилась Ким, повысив голос. Общее внимание переключилось на нее.

– Сплетни... Я слышала от других рабов, что, если покупатель убил рабыню, они довольно долго не вступают с ним в контакт из боязни, что он не достаточно хорошо все замаскировал или тело будет обнаружено, или были свидетели. В общем, негативные последствия.

– Черт возьми. – Вэнс насупился. – Тогда вариант, что ты умерла, не сработает. По крайней мере, не для того, чтобы Сандовал попал на аукцион в скором времени, ни в качестве покупателя, ни для демонстрации.

Он выругался себе под нос.

Молчание. Несколько пар глаз, уставившихся на нее, вызвали дрожь, и она посмотрела на свои руки. Такие белые пальцы, судорожно сжатые вместе.

Заговорил Мастер R.

– Это не имеет значения. – Она подняла глаза и рассмотрела в его взгляде сочувствие. Беспокойство. – Вступайте в программу защиты свидетелей в любом случае, Кимберли. Оставайтесь в безопасности и вне поля зрения.

Насколько невероятным было чувствовать, что кто-то был на ее стороне. В рабстве каждая женщина была одинока, поскольку, если одна пыталась вступиться за другую, обе подвергались избиению. Она содрогнулась от щелканья кнута по ту сторону ее памяти. Но теперь... Она не была в их власти, и мужчина рядом с ней был подобен тяжелому танку. Она не чувствовала себя беспомощной.

Как она могла найти план, который будет работать? В свое время, она была способна принимать решения. В прошлом... до того. Но теперь... притворяться мертвой и быть в безопасности, пока ее мама будет страдать, а она разрушит последнюю возможность доступа ФБР на торги. Быть рабой и... о Боже, она не могла.

– А как насчет других рабынь, что по-прежнему находятся в руках этих ублюдков, Рауль? – с болью осведомился Вэнс резким голосом. С сожалением. – Вы можете так легко отказаться от них?

Вопрос стал ударом в грудь для Ким. Она наблюдала, как Мастер R отвернулся, кожа на его скулах туго натянулась. Он рассчитывал на освобождение всех рабынь и отказался от этого, чтобы спасти ее. Только ее. При том, что остальные – Холли и Линда, и другие, остались там. Они никогда не выберутся. Из-за меня. Потому что он спас меня.

Чувство вины поселилось в ее животе, холодное и тяжкое, и с каждым вдохом она могла слышать ужасающие крики Холли, словно темница находилась на расстоянии всего в несколько футов. Я не могу. Не в состоянии быть рабой. Ее горло казалось перетянутым ограничивающими веревками, сжимающими, чтобы удержать готовые вырваться слова.

Но оставить их там? Линда меняла повязки на животе Ким нежными и бережными руками. Она отпускала шутки, вынуждая Ким смеяться, отвлекая ее от воспоминаний, как Лорд Гревилл... Я не могу это сделать. Но с другой стороны, Линда никогда не будет освобождена. Она будет жить в боли. У нее двое детей, учащихся в колледже. Ее мечтой было в один прекрасный день стать бабушкой. Она обнимала Ким, когда та плакала. Она была сильной, но в конечном итоге каждый будет сломан, даже Линда.

Стоит ли жить, если я предам... всех до одного? Она взглянула на запястья. Синяки от наручников поблекли до бледно-желтых. Я выдержала тогда. Смогу вытерпеть снова. Нет, она, пожалуй, не сможет. Она умрет, если снова станет рабыней. Нет, нет, нет. Ким обратила внимание на Мастера R, который до сих пор пристально смотрел в окно. Он старался успокоить ее страхи. Он обнимал ее, не причиняя боли. Вздрогнув, она вспомнила, как он связал ее, не позволяя ей сбежать. Он сделал так, как считал лучше всего. Он был Домом.

У меня не получится, я вообще не смогу выдавать себя за рабыню. Нет.

Холли кричала во сне каждую ночь. Каждую ночь.

Я должна это сделать. Удушающая тошнота подкатила к горлу, заставляя ее дышать через нос, чтобы сдержаться. Я это я. Не рабыня. Даже если захочу притвориться ей. Я сделаю это. Потому что я это я. И я не сломлена.

Теплая рука сжала ее плечо.

– Chiquita... Кимберли... посмотри на меня.

Временами она слышала его голос в своих снах. Он прорывался сквозь поток ее криков, и все успокаивалось, тягучий мягкий баритон, такой же успокаивающий, как океан, баюкающий лодку. Она подняла на него глаза.

– Я буду вашей р-рабыней.

* * *

Видел ли он когда-либо кого-то настолько до смерти перепуганного и все же умудряющегося двигаться дальше человека? Рауль остановился в дверном проеме, наблюдая, как Кимберли входит в его дом. Ее смуглая кожа сейчас казалась серовато бледной, скулы выделялись на фоне крепко стиснутой челюсти. Она передвигалась так, будто кафельный пол был покрыт острыми шипами.

Он вздохнул. Она была невероятно храброй, но у него были опасения, сможет ли она поддерживать свое мужество. Сегодня вечером Габи может получить телефонный звонок с мольбой о спасении.

Увидев, что мужчина следит за ней, Ким сделала шаг назад.

– Что вы хотите, чтобы я сейчас сделала, М-мастер R?

Перестань смотреть на меня так, будто я планирую порезать тебя на кусочки мяса, шириной в дюйм. Он взглянул на часы.

– Почти время ужина. Почему бы нам не посидеть в патио, – где ты не будешь чувствовать себя загнанной в угол, – и побеседовать? Тогда мы сможем понять, что приготовить на ужин.

Она нервно кивнула.

Он прошел первым через гостиную и французские двери наружу. Солнечные лучи искрились по всей поверхности водной глади. На берегу волны тихо плескались на песок. Следом за ним – безмолвие. Он повернулся.

Она стояла на коленях, обнимая себя руками, в изумлении глядя на морской берег, на накатывающие волны. Ветерок взлохматил ее черные волосы, и заходящее солнце мерцало в слезинках на ее щечках. Она плакала так тихо, как никто, кого он когда-либо знал.

Очень медленно, он опустился на одно колено и слегка коснулся ее щеки кончиками пальцев, привлекая внимание. Рауль почувствовал, как она едва заметно вздрогнула.

– Кимберли, ты можешь сказать мне, почему ты плачешь?

Неужели уже пора звонить Габи?

Окончательно сбив его с толку, она по-кошачьи потерлась о его руку, и ее синие-синие глаза взглянули на него.

– Я забыла. Я даже не помню...

Он ладонью обхватил ее лицо и погладил плечо, ощущая хрупкие косточки.

– Что ты забыла, Gatita?

– Вы живете на пляже. На берегу залива. – Ее глаза широко распахнулись – не от страха, а от радости. – Я снова могу дышать. Спасибо.

Он рассмеялся и потер костяшками пальцев ее щечку. Вполне возможно, что это было не такое уж и гиблое дело. Если она смогла разделить с ним счастье, значит и остальное сможет.

* * *

На следующий день Ким вышла из гостевой комнаты на длинный балкон с видом на залив. У Мастера R был интересный дом в стиле гасиенда-пляжный-домик-для-встреч. Двухэтажный, с лепниной, если не считать небольшого третьего этажа в форме башенки, и внутреннего дворика, огибающего C-образно песчаный берег. С огромными арочными окнами и балконами на каждом шагу, внутри, все казалось, переходящим в открытое пространство.

Ким прищурилась от яркого солнечного света, отражающегося от воды. Почти полдень. Она пряталась в спальне после завтрака.

Со вздохом, девушка рухнула на подушки темно-красного кресла. Упираясь босыми ногами о металлические перила, она откинула голову назад, окунаясь в ощущение влаги, образующейся на ее коже, океанского бриза, солнечного тепла. Волны неслышно шлифовали песок ласковым прибоем. Что могло быть лучше энергии Атлантического океана? Рядом кружили чайки, издавая резкие звуки.

О, она скучала по океану. В ритме ее жизни море оставило след, начиная от рыболовного траулера отца до работы в качестве морского биолога. Но рабыни были заперты внутри, никогда не видя солнца и не слыша волн прибоя. Хуже любого наркомана, она страстно жаждала звука и запаха побережья.

Вчера вечером она, наверное, испугала Мастера R своей реакцией, но, судя по всему, он понял. Он рассмеялся.

Он умеет смеяться. У него красивый смех. Поддерживаемая этим знанием, она пережила вчерашний вечер без паники. Она была вполне горда собой.

Из комнаты позади нее донесся шум, и она бросила взгляд через плечо. Сидя спиной к двери, Ким ощущала себя беззащитной, но заставила себя остаться на месте. Постараться расслабиться. Не обращая внимание на уверенность, что незнакомец появится из ниоткуда и захватит ее. Понимание, что Мастер R был в доме, помогло... по крайней мере, со страхом похищения.

Так невыносимо иметь столько страхов, что она не могла не придумывать им названия.

Будет ли Мастер R больше мучить, чем расслаблять? Ее пронзила дрожь. Я его совсем не знаю. Не считая настойчивого требования, чтобы она поужинала с ним прошлым вечером, он оставил ее в покое, позволяя привыкнуть к его дому без Габи... правда Габи звонила приблизительно каждые полчаса, чтобы проверить ее. Ким улыбнулась. Милая Габи.

Но, Мастер R должно быть понял, какой страх она испытывала в его присутствии – не из-за того, что он делал, а потому, что был мужчиной. Верхом.