Текст книги "Приручить и властвовать (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Но я не заинтересован в такой, как у Сандовала. Мне не нужна прислуга, и, учитывая то, что я хотел бы с ней сделать, я бы не позволил ей свободно бродить поблизости.

– На самом деле, большинство наших клиентов… придерживаются той же точки зрения. Хотя результаты Рауля с его рабыней довольно впечатляющие, у нас множество довольных садистов в нашем списке покупателей, и они, как правило, держат свои игрушки под замком. Кладовка или свободная комната вполне подходят для содержания, если окна и двери переделаны. – Мужчина улыбнулся и добавил. – Иногда даже встречаются собачьи клетки.

Когда девушка заметно вздрогнула при словах Надзирателя, Рауль положил руку ей на голову, и Сэм отметил в его глазах волнение. Дом был слишком сострадательным для собственной хорошей репутации. Будет черт знает что, если он привяжется к экс-рабыне. Не будь идиотом, парень. Никакая похищенная рабыня впоследствии не захочет Хозяина.

– Дамер, – надеясь отвлечь внимание мудака от Рауля, Сэм откинулся в кресле и сказал. – Я весьма заинтересован. Что нужно для участия?

Самодовольное выражение лица Надзирателя отдалось спазмом в животе мужчины.

– Во-первых...

– Извините, – прервал Рауль. – В данный момент я оставляю вас обоих наедине. Я зарезервировал комнату-офис для своей сцены и должен подготовиться.

Он встал, взял сумку с игрушками и дернул за поводок, чтобы его рабыня следовала за ним.

Надзиратель кивнул.

– Я подойду в ближайшее время.

Девушка съежилась. Когда же она отважно расправила плечи и последовала за Раулем, Сэму пришлось растоптать побуждение ударом наотмашь сбить Дамера на землю.

Глядя им вслед, Надзиратель заметил:

– Было настоящим удовольствием трахать ее. Никогда не переставала сопротивляться, и я наслаждался борьбой. Клетка – вот то, что, в конце концов, заставило ее подчиниться, независимо от того, что думает Ваш друг.

– Он отличный тренер, но не очень-то в отношении боли... в отличие от меня.

– Так оно и есть, насколько я понимаю, – Надзиратель замолчал, когда Салли принесла выпивку Сэму.

– Спасибо, девочка, – одобрил Сэм, улыбаясь, оттого как стажерка побежала прочь. Короткая юбка взлетала над ее округлой попкой с каждым шагом.

– Мы уже почти поймали ее в свои цепкие лапы... – Надзиратель кивнул в сторону Салли, – но она уехала из города в ту неделю. Все еще можно получить ее позже, но она не подходит для этого аукциона. Я уже упоминал, что он единственный в своем роде для садистов? Все предлагаемые вниманию рабыни будут мазохистками.

– Звучит отлично, – Сэм сдержал голос ровным, хотя мысль о том, что Салли попадет в руки ублюдков, была подобна новости о щенке, которого вышвырнули на улицу умирать. – Люблю доводить мазохистку до ее предельных границ... и еще дальше.

Дамер подался вперед и приступил к описанию процедуры участия в общих чертах. Сэм внимательно слушал, с невозмутимым лицом, несмотря на то, что гнев обжигал его внутренности. Когда Рауль обратился за помощью, Сэм согласился по той простой причине, что идея рабства вызывала у него отвращение. Теперь же, после встречи с Дамером, его заинтересованность изменилась на сугубо личную. Он хотел упрятать мужика в тюрьму на многие годы. А еще лучше – он бы взял кнут и оставил от подонка только кучу рваного мяса.

Ким покорно проследовала за Мастером R через комнату, едва заметные рывки ее поводка были якорем спасения в море страха. Беспорядочные всполохи ужаса стихли, когда расстояние от Надзирателя увеличилось. Она одним глазком взглянула назад. Люди загородили вид на него. Если бы только его присутствие могло быть также скрыто. Она вздохнула.

Каким-то образом Мастер R услышал ее сквозь музыку, разговоры и звуки сцен. После того как положил свою сумку, он повернул ее лицом к себе и минуту изучал, затем разъединил манжеты на ее запястьях. Мастер обнял ее, его потертый кожаный жилет был мягким под ее щекой, а его тело – твердым. Сильным. Он положил подбородок ей на макушку.

– Ты отлично справилась, cariño. Я горжусь тобой.

Ох, как взволнованно ее сердце подпрыгнуло от этих простых слов. Очень. После того как все это закончится, она вернется к своей собственной жизни – несмотря на то как сильно ей будет не хватать этого мужчины, этого Мастера, который контролировал ее переживания также легко, как и ее тело. Ее это не беспокоит. Она подумает об этом позже.

В данный момент ей нужны все силы для сцены. Настоящей сцены. В последние несколько дней он играл с ней в своей Темнице, понемногу, позволяя привыкнуть к его манере, к чувству беспомощности, к звукам и запахам. Ее приступы паники ослабли, так что он мог связывать ее, как правило, без крика и потери контроля. Однако он не рассказывал ей об этой сцене.

– Что Вы задумали, Хозяин?

– Так нервничаешь, – его голос звучал сексуально и низко, вибрируя в ее ухе, прижатом к его груди. Он, похоже, вообще не беспокоится, и его абсолютная уверенность в себе давила на нее. – Мы проведем сцену игр с огнем, gatita.

Она застыла. Ни за что. Исключено. Ее охватило нехорошее предчувствие, она поняла, что не добавила огонь к списку ограничений, давшего бы возможность избежать сегодняшней сцены. Хотя она никогда толком не задумывалась об этом, лишь определила для себя, что такие игры вызывают обычную неприязнь. Сессия. С. Огнем. Боже правый.

Он взял свою сумку и снова начал идти, на этот раз обхватив девушку рукой вокруг талии, и это было то, что надо, поскольку ее душевное равновесие начало испаряться. Видимо, вернулось в Саванну. Ей тоже нужно туда отправиться. Куда угодно, кроме этого места.

– Это то, чего пожелал Дамер. – Он коснулся кончика ее носа указательным пальцем. – Хорошей новостью является то, что я не буду тебя связывать.

– Никакого бондажа? Серьезно?

Страх, как камень, свалился с ее плеч. Мысль о том, чтобы находиться полностью беззащитной около Надзирателя... внушала ужас.

– Да. Поскольку это единственная сцена, которую мы проведем на публике... – он улыбнулся ей, – она может тебе и понравиться.

Понравиться?

– Хм. Хозяин. Отсутствие бондажа – это прекрасно, но я совсем не уверена по поводу практик с огнем.

Он рассмеялся. Этот грудной звук сработал для нее чем-то вроде лифта, подняв со дна на свет.

– Я не собираюсь оставлять на тебе ожоги, Кимберли. – Он продолжал шагать в направлении дальнего конца, обмениваясь приветствиями с членами клуба. Был ли здесь кто-нибудь, кто не знал и не любил его?

Ближе к концу комнаты Ким увидела Мастера Z. Его темные глаза встретились с ее взглядом, и он слабо улыбнулся, подняв подбородок, как будто придавая ей мужество.

Он тут. Она перевела дух и последовала за Мастером R по коридору. Большие стеклянные окна с каждой стороны позволяли группам людей наблюдать сцены в каждой из комнат. Он вытащил знак "зарезервировано" из пластикового кармашка на двери слева и вошел внутрь.

Комната была оформлена под офис с высоким двухметровым шкафом для документов у ближайшей стены, большим дубовым письменным столом в центре и диваном с низким столиком на противоположной стороне.

– Сними все, включая манжеты, и встань на колени около стола, пожалуйста, – попросил Мастер R.

Он ждал, пристально глядя на нее, преодолевая ее нерешительность своей уверенностью в том, что она подчинится.

Ее руки онемели, во рту пересохло, но она сделала, как он велел: сложив передник и платье, она сняла чулки и положила их на журнальный столик. Опустившись на колени на полированный паркетный пол в предпочитаемое им положение: руки за спиной, колени раздвинуты, Ким неохотно опустила голову.

– Тебе можно смотреть, gatita, – тихо разрешил он.

Он выдвинул крепкий квадратный стол из угла, рядом с письменным столом, и взял принадлежности из ящиков шкафа для документов. Также из своей сумки он вытащил деревянный стержень с шариком марли, намотанной вокруг одного конца. Следом – три дополнительных. Он налил прозрачную жидкость в глубокую металлическую чашу. В другую большую металлическую миску поместил толстую свечу. Когда он зажег ее, сабу пронзила дрожь. Она стиснула зубы и потупила взор.

– Ты воспользовалась лосьоном после душа, как я просил?

Его голос был небрежным, словно он спрашивал, добавила ли она приправы в суп.

– Да, Сэр.

– Замечательно. Это сохранит твою кожу увлажненной.

Он намочил одеяло, окунув в раковину, и отжал его. А кувшин с водой и огнетушитель отправились на пол, с другой стороны стола

– Вы, действительно, собираетесь развести на этом месте огонь?

Как и на ней? Ее голос был похож на тоненькое хныканье.

– Это следствие закона Мерфи. Если вы не готовы, произойдет самое худшее. Если подготовились, все будет хорошо. – Рауль вытащил из шкафа подкладку из материала с плотным верхним покрытием. Она была настолько толстой, что, оказавшись на столе, по высоте стала доставать до уровня его талии. Он улыбнулся ей. – И этот материал не будет гореть, gatita. Теперь иди сюда.

Она не имела ни малейшего желания.

– Да, Сэр.

Она поднялась, отчаянно пытаясь взять себя в руки, поскольку три человека уже собрались снаружи за окном. Она никогда не чувствовала себя более ничтожной и способной закатить истерику.

Он проследил за ее взглядом, затем схватил за талию и посадил на стол. Ткань чувствовалась холодной под ее попой, но сам пеноматериал оказался мягким по текстуре.

– Люди будут наблюдать, и приятно знать, что они наслаждаются тем, что мы делаем, но эта сцена, Кимберли, только между тобой и мной. – Он слегка поцеловал ее, и она вдохнула слабый запах его одеколона, того самого, который помнила – морские брызги и мускус.

Затем, обойдя ее сзади, он сдвинул ее волосы к середине спины и...

– Вы знаете, как плести косы? – поинтересовалась она, узнав тянущее ощущение.

– M-м-м. Я привык причесывать и заплетать в косу волосы моей мамы, – он как раз напевал под музыку, и она поняла, что это не группа готов, играющая на танцполе. В комнате была своя звуковая система, и это был альбом «Secret Garden». Одна из ее любимых вещей. Умиротворяющая.

– Вы пытаетесь успокоить меня, прежде чем поджечь.

Резкий рывок за волосы.

– Это тебе не повредит... если я того не захочу. – Он ущипнул ее за руку, быстрым щипком. – Вот это настолько же больно, насколько должно быть и с огнем.

Она выдохнула.

– Вы уверены?

– Я занимаюсь этим уже много лет, sumisita.

Он перевязал ее волосы снизу лентой и встал перед ней, взяв ее лицо в свои твердые ладони. Его глаза были серьезными и заботливыми, но все же... непреклонными. Она могла бояться, но это было то, что они собираются сделать. Он не отступит, и почему сделать это кажется скорее обнадеживающим, чем пугающим? Иногда она не проявляет никакого здравого смысла, даже мысленно.

– Речь идет о доверии, cariño, так же, как и в других сценах. Страх перед огнем —абсолютно нормальный человеческий инстинкт. И сейчас мы посмотрим, может ли твое доверие ко мне его преодолеть.

Ох, когда он так говорил, она знала, что он никогда не причинит ей боль.

– Я доверяю Вам, – прошептала она.

– Храбрая gatita, – пробормотал он. – Я знаю, ты сделаешь это. Теперь я хочу, чтобы ты встала на колени, высоко подняв свою попку, и оперлась на локти.

Что? Он задумал сначала поджечь ее задницу?

После того как девушка расположилась, он провел по ней руками, решительно растирая, возбуждая ее кожу, возбуждая ее, черт бы его побрал, он двинулся от плеч к талии и медленно вниз. Рауль очень долго ласкал ее ягодицы, не прикасаясь больше ни к чему другому, пока все ее потайные местечки не запульсировали, нуждаясь в прикосновении. Ее пальцы сжали одеяло, и она поняла, что он намеренно возбуждает ее.

Когда он слегка раздвинул ее ноги, она почувствовала, что ее влажность смочила внутреннюю поверхность бедер. Секундой позже он раздвинул пальцами ее складочки и издал довольный звук.

Черт возьми, после последних нескольких дней он имел точное представление о том, как зажечь ее, и ее тело пробуждалось по щелчку его пальцев. Слишком легко. Она наклонила голову и крепко зажмурилась. Шлюха. Она грязная.

Звук удара рукой по плоти совпал с шокирующим жжением на ее заднице.

– Ой!

– Прекрати эти неприятные мысли о моей sumisita, Кимберли.

Ее лицо исказилось от боли после еще одного шлепка.

Его большой палец коснулся ее киски и толкнулся глубоко в нее. Она ахнула. Ее ёрзания были остановлены тяжелой ладонью на попке. Он скользнул пальцем туда – обратно и усмехнулся.

– Думаю, если ты останешься со мной гораздо дольше, мы проведем несколько сессий с поркой просто для удовольствия.

И судя по тому, как ее лоно сжалось вокруг него, она не возражала.

– Раздвинь ножки пошире, – потребовал он и, когда она открылась, провел другой рукой дорожку между ее нежных складочек, размазывая влагу снизу-вверх.

Когда один мозолистый палец слегка задел ее клитор, скользкий и шероховатый одновременно, она застонала от мучительного разряда наслаждения.

– Почувствуй, gatita. Это "А". – Его палец скользнул вверх и вокруг клитора, вырисовывая странные узоры. – “B”. – Другой вариант. – “С”. – Кружащие прикосновения на клиторе. Ни разу по тому же самому месту дважды. Но с каждой новой буквой и медленным толчком его пальца, то внутрь, то наружу, ее потребность в разрядке постоянно усиливалась.

– “G” …

Не. Останавливайся. Она чувствовала, как набухают от притока крови ее ткани, пока все, что находится ниже пояса не запульсировало в такт с ее сердцем.

Два пальца скользнули в нее, заполняя и растягивая.

– “L”.

– Я не хочу кончить. Пожалуйста, Хозяин. Нет. Не здесь.

– На этот раз у тебя нет выбора, cariño, – спокойно пояснил он. Он так и не замедлился, постоянно толкаясь глубже. – “О” ... Но раз ты не хочешь поделиться своими эмоциями с нашими зрителями, то ты кончишь без малейшего шевеления или шума..., или я снова тебя отшлепаю.

Боже мой, это только сильнее ее возбудило, и он знал это. Черт бы его побрал. Ее пальцы сжали края одеяла, поскольку ее сила воли начала рассыпаться на части, оставляя девушку уплывать по течению событий.

– “R”.

Поцеловав впадинку на пояснице, он ущипнул ее за попу, и отзвук боли послал через нее мелкую дрожь.

Не шевелись, не шуми. Она дрожала, пытаясь не дернуться, испытывая потребность качнуться вперед-назад, чувствуя, как ее лоно напрягается вокруг его пальцев, она неминуемо приближалась к оргазму. Нет, она не хочет этого.

Ее вселенная сузилась до его медленного перечисления букв алфавита, пока каждый нерв вокруг ее клитора не завибрировал в ожидании его прикосновения. Боже мой, ей нужно еще. Больше. Ее пульс бился в ушах и между ног. Попка вздернулась еще выше, каждый нерв напрягся.

– “V”.

Он фыркнул, и этот низкий звук едва не заставил ее кончить. А потом, к ее большему потрясению, он бесцеремонно добавил еще один палец. Девушка вздрогнула, когда каждый мускул сжался вокруг его пальцев, усиливая ощущения наполненности. Ее тело напряглось, дыхание замедлилось. Почти остановилось. О, пожалуйста.

– Когда-нибудь мы должны попробовать зажим.

Его слова не имели никакого смысла... пока его пальцы не ущипнули ее за клитор.

Ой, ой, ой. Взрыв. Разлетевшееся вдребезги от наслаждения сознание вырвалось за пределы ее тела, когда каждый нерв в ее теле разом воспламенился. Она содрогнулась, не двигаясь, и ее неподвижность все обострила настолько, что кожа сама по себе вибрировала от ощущений. Она прикусила руку, стараясь заглушить крики.

– Хорошая sumisita.

Как только он усмехнулся и отпустил ее клитор, кровь бешено хлынула обратно в него, и наплыв чувственных ощущений захлестнул ее тело, отбросив за грань.

Он сжал пальцами ее бедра, крепко удерживая. Сердце Кимберли билось о ребра, пока она судорожно хватала ртом воздух.

– Ты была слишком шумной, и ты точно сдвинулась с места, – заметил он.

Прежде чем у нее была возможность восстановить дыхание, еще четыре жалящих шлепка обрушились на ее ягодицы. Внутренности Ким сжались, когда жгучая боль окатила ее клитор в последовавшей волне удовольствия. Она старалась не застонать. Кто знает, что еще он сделает?

Твердые руки Рауля массировали ее саднящие ягодицы, успокаивая горящее место. Утешая. Ее дыхание начало выравниваться.

– Ложись, – потребовал он, вытянув ее ноги прямо и повалив ее животом вниз на одеяло.

Боже. Ее задница пульсировала, а тело все еще подергивалось от такого быстрого и сильного оргазма. А теперь что? Она не хотела этого делать.

Он перекинул ее косу за боковую поверхность стола, положил влажное полотенце для рук на ее волосы, и пододвинул ближе прочный стол с инструментами для пыток. Когда он зажег свечу, та загорелась подобно факелу, напугав ее до безумия так сильно, что во рту пересохло от страха.

С ворчанием он взял что-то с подноса и подрезал тампон. Делая пламя короче. Пламя.

Она держала язык за зубами, помалкивая, стараясь не захныкать.

Он вернул инструмент на поднос, затем склонился над столом, держа руку на ее спине. Сжав ее плечо, он поцеловал ее в щеку. Она заметила его непреклонно сжатую челюсть. Его темно-карие глаза изучали ее.

– Ты мне доверяешь, cariño?

Вопрос растопил сопротивление, оставшееся после демонстрации того, как легко он мог управлять ее телом.

– Доверяю, – прошептала она.

Он ждал.

– Да, Хозяин.

Он доказал, что ее тело принадлежало ему; теперь он хотел ее душу, и она принадлежала ему. Помоги ей Боже, он этого добился.

Костяшки его пальцев скользнули вниз по ее лицу, по губам.

– Ты доставляешь мне огромное удовольствие, gatita, – нежно похвалил он.

Ох, как она хотела этого.

Он отошел, чтобы уменьшить освещение в комнате, пока оно не стало похоже на вечерние сумерки после захода солнца. Затем он облокотился о стол, достаточно близко, чтобы она могла чувствовать его физическое присутствие.

– Дыши, Кимберли, и слушай музыку. Я специально выбрал ее для тебя.

Как только его мозолистая рука прошлась вверх – вниз по ее спине, мышцы расслабились, положение ее тела на одеяле выровнялось. Ее дыхание точно совпадало с ритмом песни и медленным взмахом его руки.

Она почувствовала нечто необычное: прохладная дорожка и мелькнувшее почти одновременное тепло, его рука скользнула по тому же самому месту.

Снова и снова, и тут она осознала, что не было никакой боли, только прикосновение прохлады, а затем последующего тепла, исчезающее под резким взмахом его руки. Круг вблизи ее попы. Вниз по ногам и вверх по спине. Его ритмичные движения были, как набегающие на берег морские волны – не совсем размеренные, но такие естественные. Тепло, взмах.

Ее глаза были открыты, она наблюдала танец теней на стене при вспышках пламени, которые затем вновь исчезали в темноте. Она смутно слышала шум людей за пределами комнаты, их голоса напоминали крики чаек вдали.

Тепло усилилось, пощипывая ее кожу, но чувство беспокойство исчезло, когда ее тело и сознание стали слишком тяжелыми, чтобы сосредоточиться на моменте.

Низкий баритон Рауля ворвался в ее спокойствие.

– Ты такая хорошая девочка, mi pequeña sumisa (прим. – моя маленькая саба). Пора перевернуться.

Его голос действовал на нее, подобно сильному течению. Крепкие руки Мастера R перевернули ее, и прохладный воздух коснулся ее спереди. Он расположил ее руки по бокам и снова перекинул ее волосы через край стола.

– Хочешь посмотреть на пламя, gatita? – спросил он таким мягким, ровным голосом.

– Мне нравится ваш акцент, – вырвалось у нее приглушенно, словно она грезила.

До чего же странную вещь она сказала?

Прищурившись, мужчина повторил:

– Хочешь посмотреть?

– Конечно. – Ее спина совсем не болела, за исключением задницы, в том месте, где ...

– Вы отшлепали меня, – сказала она ему.

– Точно. – Он приподнял ее плечи достаточно высоко, чтобы впихнуть клинообразную подушку под подкладку. – И мне это очень понравилось. У тебя такая попка, которая так и просится, чтобы ее отшлепали, не так ли?

Ее хихиканье прозвучало странно. Она чувствовала себя пузырьком воздуха, поднимающимся из океана, направляясь к поверхности.

Он повернулся, и ее взгляду предстал этот специфический инструмент с нанизанным на конце шариком марли. Словно маленький факел. Рауль провел им вниз по ее бедру, дорожка пламени почти рассеялась, прежде чем взмах его руки повторил ее движение.

– Ооох, это так красиво.

Как и внезапно вспыхнувшая улыбка. Затем ритм вернулся: всплеск прохлады, вспышка пламени, его большая рука, смахивающая его так, что прикосновение огня остается только теплым... или иногда с небольшим покалыванием.

Он заменил потухшую марлю на новую, подарив девушке в промежутке неторопливый поцелуй, сделавший ее счастливой. Рауль продвигался так по всему животу, вверх к ее груди.

Она знала, что должна беспокоиться, однако страх появился, почти незаметно, только тогда, когда пламя затанцевало на ее груди и пропало, как по волшебству. Ее кожу защипало, сосок сморщился, словно неуверенный, что ему полагается возбудиться. Мастер отвел факел в сторону и приостановился, чтобы облизать эту вершинку.

Затем он сомкнул губы на другом соске. Последовательность изменилась – горячий рот, прохладный воздух. Огонь.

Вокруг внешней стороны грудей. Вниз по центру. Языки пламени танцевали по всему ее телу...

Рауль улыбнулся, его глаза таили в себе тепло огня, и она лишь сейчас поняла, что в приглушенном освещении комнаты больше не вспыхивает мерцание; остались только его руки на ее грудях, рот на клиторе, и ее возбуждение, возрастающее и распространяющееся по телу, подобно штормовым волнам, набегающим на скалистый берег.