Текст книги "Их невинная секретарша (ЛП)"

Автор книги: Шайла Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Неудивительно, что Келлан вылетел из дома, как ошпаренный. Бэлль перевернула его мир с ног на голову. Эрик не питал иллюзий по поводу чувств своего друга. Келлана вполне устраивала действующая договоренность. Никаких обязательств и планов на будущее. Нужно всего лишь обеспечивать ее безопасность и трахать каждую ночь. Но Бэлль изменила правила игры.

Келлан выбыл… но Эрик праздновал победу. Эта женщина предназначена ему и Тейту. Ей следовало давно это понять. Он знал Аннабель всего год, но ему казалось, что именно ее он ждал всю свою жизнь. – Ты сказала Келлану, что будешь нашей женой, – смакуя каждое слово, произнес Эрик.

– Да, если вы все еще захотите быть со мной, – дрожь в голосе выдавала ее тревогу.

Эрик притянул ее обратно к себе, и его сердце переполнилось неподдельной радостью. – О, детка! Я так хочу, чтобы ты была моей. И ты будешь моей, пока смерть не разлучит нас. Я буду доказывать тебе это раз за разом, – Эрик почувствовал, как Бэлль облегченно вздохнула в его объятиях и удивился: неужели она могла подумать, что они отвергнут ее? В ней смысл их жизни. Крепко поцеловав, он передал Бэлль в медвежьи объятия Тейта. Здоровяк широко улыбнулся, приподнял ее над полом и прижался губами к ее губам.

Эта девушка принадлежит им.

Окончательно.

Навсегда.

– Мы поженимся, – сказал Тейт, прижимая Аннабель к себе.

– Вы просто обязаны на мне жениться, – поддразнила она. – Вы лишили меня невинности, и теперь ни один порядочный мужчина не захочет меня в жены.

У Аннабель Райт никогда не будет никаких других мужчин. Раз Келлан оказался таким упрямым идиотом, значит, Бэлль придется довольствоваться ими двумя. И Эрик поклялся себе, что она не пожалеет – они сделают для этого все возможное.

Тейт поставил Бэлль на пол, и она посмотрела на них, кокетливо улыбаясь. – Знаете, а ведь у нас осталось еще немного времени до того, как в доме появятся посторонние, – в ее темных глазах вспыхнул огонек желания, и член Эрика немедленно пришел в состояние боевой готовности.

– Сколько?

Покачивая бедрами, Бэлль направилась к двери. Задержавшись у первой ступени лестницы, она обернулась и послала Эрику и Тейту знойную улыбку. – Нам хватит.

Они помчались за ней, хохоча и перепрыгивая через ступеньку.

***

Тейт смотрел на свою невесту. Почти уже жену. Боже! Аннабель Райт станет его женой. Он достиг невозможного. Тейт, выросший в доме, где ценились исключительно интеллект и чувство долга, неожиданно сумел найти женщину, которая смогла дать ему все то, чего раньше он был лишен. В это едва ли можно было поверить, но доказательство находилось сейчас в его объятиях. Бэлль заснула после того, как они с Эриком по очереди овладели ею. Она уютно устроилась рядом с Тейтом, который наблюдал за ее постепенно замедляющимся, выравнивающимся дыханием. Аннабель спала, доверчиво прижавшись к нему. В дневном свете ее кожа цвета мокко сияла – она невероятная красавица. Несмотря на то, что они только что занимались любовью, член Тейта снова напрягся, готовый опять погрузиться в нее. Отныне она принадлежит ему, но он никогда не будет воспринимать это как само собой разумеющееся. Каждый день он будет стараться поступать так, чтобы Бэлль чувствовала себя значимой и любимой. Тейт прижал ее к себе, наслаждаясь ощущением прикосновения ее сосков к своей груди. Ничего он не хотел так сильно, как снова погрузиться в тепло ее тела. Проклятье! Меньше всего ему сейчас хотелось вылезать из кровати, но дела не ждут. Если они планируют отремонтировать этот дом и снова превратить его в семейный очаг, то им понадобятся деньги. Много денег. Эрик, лежащий на противоположной стороне кровати, приподнял голову и вопросительно взглянул на Тейта. – Собираешься настроить камеру. До того, как все вернутся, осталось минут пятнадцать. Не хотелось бы упустить возможность поймать того, кто стоит за всем этим дерьмом.

Скоро вернутся рабочие, до встречи с медиумом еще три часа, и Тейт серьезно намерен выяснить, кто хочет нагнать на Бэлль чертов страх. Ему не терпелось начать. А потом уже можно вплотную заняться обустройством дома, сдать адвокатский экзамен для работы в Луизиане и устроить долгий-предолгий медовый месяц. Скорее всего, кроме обновленной супружеской спальни и ванной им ничего не понадобится. Будут только он, Бэлль и Эрик. Они будут проводить время, изучая новый город и свою молодую жену. По утрам они будут лениво нежиться в постели, наслаждаясь великолепным телом Бэлль. Днем они, взявшись за руки, будут гулять, погружаясь в знаменитую атмосферу Нового Орлеана. Теперь, когда он решил остаться здесь, с ней, казалось правильным начать их новую жизнь с чистого листа. Но для начала нужно позаботиться о бизнесе. – Да. Надеюсь, нам удастся сегодня поймать этого ублюдка.

– Я тоже, – пробормотала Бэлль. – Давайте уже покончим с этим, потому что я хочу чувствовать себя здесь в безопасности. Эта комната мне нравится больше всего.

Они уже привыкли спать в одной из гостевых комнат, потому что в главной спальне Бэлль снились кошмары. Хочется верить, что так называемая очистка дома поможет от них избавиться, Бэлль успокоится и снова вернется в эту комнату. Из всех спален в доме эта – самая большая, и в ней стоит кровать, на которой они все прекрасно помещаются. Вот только шкаф маловат. Черт возьми, Тейту совершенно не улыбалась мысль о новых видах работ, но Бэлль любила красивую одежду, которая и занимала весь шкаф. Поэтому у его принцессы будет роскошная гардеробная.

Нежно поцеловав Аннабель, Тейт выбрался из постели. Одеваться он не стал – в их спальне одежда ему ни к чему. Как только закончится ремонт, и все посторонние покинут дом, он в принципе будет ходить голышом. И Аннабель тоже.

Тейт прихватил с собой камеру, когда они с Эриком мчались вслед за Бэлль по лестнице. Маленький плюшевый мишка выглядит вполне безобидно. Миниатюрная камера, встроенная в галстук-бабочку на его шее должна зафиксировать появление преступников. Тейт посадил медвежонка на нижнюю полку рядом с фотографией, на которой была запечатлена Мари Райт и еще какая-то женщина. Бросив на нее лишь беглый взгляд, он осмотрелся, изучая планировку комнаты, чтобы понять, с какой точки камера захватит наибольшую площадь. Необходимо запечатлеть лицо негодяя.

– Тебе обязательно направлять камеру на кровать? – спросила Бэлль, прижимаясь щекой к груди Эрика.

Тейт не мог не усмехнуться. – Это самое лучшее место. Каждый входящий в комнату обязательно попадает в объектив. Но, помимо основной цели, мне кажется, нужно сделать запись наших занятий любовью. Детка, на продаже секс-видео можно заработать кучу денег. Ты такая сексуальная. Я уже и название подходящее придумал: «Ботаник добивается красотки». Это был бы бестселлер. Только представь себе возможную прибыль! Можно будет не работать – деньги рекой потекут.

– Нет! – Аннабель бросила в него подушку. Тейт пригнулся, и подушка, пролетевшая мимо цели, опрокинула медвежонка с камерой и стоявшую рядом фотографию. – Я не собираюсь сниматься в порно.

Тейт решил, что обязательно поработает с ее комплексами, потому что, представив Бэлль в эротическом фильме, он реально завелся. В принципе любое ее действие его возбуждало. Даже просто ее присутствие.

Тейт нагнулся, поднял подушку и запустил ее обратно в Бэлль. Потом усадил ровненько медвежонка с камерой и, убедившись, что она включена, взял в руку упавшую рамку с фотографией. Чертовски порадовало то, что стекло не треснуло – Бэлль очень дорожила старыми бабушкиными фотографиями. Они не знали друг друга, поэтому Тейт склонялся к мысли, что эти снимки помогают ей почувствовать связь с бабушкой.

На фотографии в его руках Мари Райт улыбалась и обнимала за плечи молодую женщину. Они обе в коктейльных платьях, с красивым макияжем – выглядят так, словно собираются на вечеринку. Блондинке рядом с Мари на вид не больше двадцати пяти лет. Что-то в ней показалось Тейту знакомым – он напряженно всматривался в фотографию, пытаясь вспомнить. Имя. Ее имя словно бы вертелось у него на языке. Но откуда ему известно имя той, с кем дружила бабушка Аннабель?

– Что такое? Я разбила ее?

– Нет, просто женщина на фото рядом с твоей бабушкой кажется мне знакомой, – и где он мог ее видеть? Точно он не знал, но был уверен, что уже встречал ее.

Эрик выбрался из постели и потянулся за брюками. – Она есть еще на одной фотографии. На той, которую я оставил возле ксерокса. Могу предположить, что снимок сделан где-то в конце семидесятых. Ты тогда еще даже не родился. Откуда бы тебе знать какую-то ясновидящую из Нового Орлеана.

Что-то особенное было в ее лице. Где-то Тейт уже видел эти глаза странного цвета – синие, почти бирюзовые. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не едва уловимая резкость в лице. Сегодня ей, наверное, за пятьдесят.

Точно! Наконец-то до него дошло! Вот уже который день он видит это лицо на экране телевизора – женщина в годах, жертва жестокого убийства, героиня множества сплетен. – Святое дерьмо! Это же та самая мадам. Это Карен Элерс.

Теперь многое прояснилось. Все те фотографии, на которых бабушка Бэлль запечатлена в окружении красивых женщин… Тейт наконец-то понял, каким образом Мари Райт смогла себе позволить покупку этого дома. Она сама была хозяйкой публичного дома, а потом, решив уйти на покой, продала свой бизнес Карен Элерс. Не дав Тейту заговорить, Эрик, видимо, тоже смекнувший что к чему, послал другу предупреждающий взгляд и покачал головой.

Тейт и Эрик дружили так давно, что часто понимали друг друга без слов. И сейчас Эрик взглядом приказывал ему остановиться. Не заострять внимания. Не выдавать секрет. Бэлль не имела представления о прошлом своей бабушки. Эрик прав. Наверное, в данный момент неправильно рассказывать ей о том, что бабушка была проституткой. Их невеста только-только разобралась и примирилась с собственным прошлым. Она и так в стрессе из-за того, что происходит в доме. А теперь еще они решили пожениться – это тоже повод для волнений. Не нужно ей знать ничего, кроме того, что бабушка ее любила.

Тейт промолчал, и Эрик, хлопнув его по плечу, сказал: – Это очень интересно. Думаю, они были соседями. Держу пари, ей было о чем рассказать. Кстати, приятель, ты не хочешь надеть штаны?

Тейт не хотел ничего надевать. Эрику придется привыкнуть к этому, потому что теперь Бэлль – их женщина. Для него находиться рядом с ней без одежды совершенно естественно. Временами он действительно становился противником общепринятых правил приличия.

Аннабель забрала из его рук фоторамку. При виде снимка у нее буквально отвисла челюсть. – Господи! Это же она! Та самая женщина, о которой трубят в новостях.

Тейт пожал плечами. – Похоже, у твоей бабушки были интересные подруги, – и в подчинении целая куча профессиональных минетчиц. По ходу изучения семейной истории выясняется, что бабушка была проституткой – весьма специфическое занятие. Честно говоря, Тейт не видел в этом проблемы, но их детям, наверное, лучше об этом не знать. Он вспомнил висящую в гостиной фотографию, но которой Мари запечатлена в окружении красивых девушек. Оказывается, все они были проститутками. Тейт всерьез задумался: на вид все счастливы. Значит, долг свой исполняли с удовольствием. Прямо послы доброй воли.

Глаза Бэлль расширились. – О, Боже. Они были не просто соседками, не просто подругами. Теперь все понятно. Мой отец не злился на свою мать. Он стыдился ее.

– Что ты имеешь в виду, Бэлль? – с наивным видом спросил Эрик.

Тейт оценил уловку друга. Прежде чем открывать свой рот, нужно убедиться, совпадают ли выводы Бэлль с их собственными.

Не обращая на них внимания, Бэлль смотрела на снимок и качала головой. – Бабушка упоминала, что продала бизнес одной из девушек. Очевидно, этой девушкой была Карен Элерс. Черт возьми! Моя бабушка держала публичный дом. Просто в письмах к отцу она ни разу не упоминала об этом. Были только слова о надоедливых клиентах или о тех, кто был добр к ней. Мой отец рос в борделе. Стоп. Как вы думаете, она им просто управляла или… – Бэлль выглядела слегка потрясенной.

Тейт не хотел ее расстраивать. – Только управляла, – в один голос ответили мужчины.

Бэлль закатила глаза. – Ради Бога, я ведь не вчера родилась. На должность хозяйки борделя не нанимают. На это место попадают, прокладывая себе путь с самых низов, если можно так выразиться. Она была проституткой. Видимо, высококлассной. Обалдеть. Я реально в шоке. Бабушка была неприличной девушкой. Очень неприличной, – Бэлль опустила голову, и плечи ее затряслись. Тейт бросился к ней, уверенный, что она плачет. Проклятье, ну почему он не мог держать свой рот на замке? Зачем Аннабель знать эту правду о своей бабушке? Что было – то прошло. Самое главное, что Мари Райт обожала свою семью.

Аннабель подняла голову, и Тейт увидел, что она смеется, и все ее великолепное тело вздрагивало от нарастающего хохота. Боже, как же она прекрасна!

– Господи-Боже! Моя бабуля была ночной бабочкой!

Тейт немного расслабился. – Милая, никаких сомнений в том, что она любила тебя.

Бэлль встретила его пристальный взгляд, ее глаза излучали нежность. – Я знаю, что любила. Я читала ее дневник. Она и мой отец много лет жили в разлуке, но бабушка очень любила его. Очень-очень. Думаю, бабушка сделала все, что было в ее силах. Насколько я могу судить, она сама была сиротой. Будучи совсем юной, она забеременела, а отец ребенка не хотел создавать семью, поэтому ушел. Оставшись в полном одиночестве, беременная, она просто хотела обеспечить своему ребенку наилучшую жизнь. И она сделала это. Он всегда был сыт, у него был дом. По факту, он обучался в лучших учебных заведениях. Я любила своего отца, но, считаю, он был не прав, отгородившись от нее. Думаю, ему хотелось забыть, кем он был воспитан, и жить обычной, приличной жизнью.

Тейт притянул ее к себе. – Он хотел как лучше, детка. Ради тебя.

Она кивнула. – Знаю. Но теперь понимаю: нормы общества не всегда совпадают с желаниями сердца. И я наконец-то поняла, какой хочу быть в будущем.

– И какой же? – спросил Эрик, подходя ближе.

– Счастливой. Уверена, только это имеет значение. Я выйду замуж за тебя и Тейта, потому что люблю вас, и вы делаете меня счастливой. Надеюсь, жизненный выбор моей бабушки не вызовет у наших детей такой реакции, как у моего отца. Хотя я уверена, что, будь он жив, то рано или поздно простил бы свою мать, – Бэлль ослепительно улыбнулась. – Зато теперь многое стало понятным. Я пойду приму душ, пока дома никого посторонних и ванная свободна. Кто-нибудь из вас может выяснить, где Келлан? Мне не по себе от мысли, что он где-то в полном одиночестве решил напиться.

Эрик кивнул. – Я найду его. Тейт пусть остается здесь и будет рядом с тобой, пока не очистят ауру дома. А мне предстоит долгая приятная беседа с нашим партнером.

Бэлль улыбнулась и скрылась в ванной.

Тейт пожал руку Эрика. – Пойду подключу камеру и детектор движения. Настрою передачу данных на наши телефоны. Как только датчик движения сработает, нам придет уведомление. Пока Бэлль принимает душ, все будет готово.

– Идеально. А я разыщу Келлана.

– Делай что хочешь, но вправь ему мозги и верни его задницу домой.

Тейт точно знал: если вернуть Келлана не получится, Бэлль до конца дней будет тосковать по нему. Черт возьми, он и сам будет скучать по этому засранцу. Без Келлана они уже не будут единым целым. Конечно, с его уходом их жизнь не закончится, но они обязаны по крайней мере хотя бы попробовать вразумить его.

– Будет сделано, – Эрик вздохнул и покачал головой. – Но прошу тебя, надень какие-нибудь штаны.

Тейт лишь пожал плечами в знак того, что ничего не обещает.

Глава 18

Эрик разглядывал бар, в котором, судя по отслеженному местоположению телефона, должен находиться Келлан. Программа слежения точно засекла его, к тому же Келл никогда не расставался с телефоном, а это значительно облегчало поиск. Небольшой, видавший виды бар находился недалеко от Французского квартала. В теплых вечерних сумерках сверкали неоновые огоньки вывески. Келлану не потребовалось бы много времени, чтобы дойти сюда, но Эрик готов был поспорить – каждый шаг на этом пути был настоящим адом для его друга. И эти шаги уводили его от того, чего он на самом деле хотел: от дома, от любимой женщины. По крайней мере, Эрик был в этом убежден. В противном случае, весь его план ни к чему не приведет.

Он написал Тейту, что добрался до бара. Патологическая потребность Тейта всегда быть в курсе, где находятся близкие ему люди, немного раздражала, но неоднократно приносила пользу, поэтому Эрик зарекся подкалывать друга по этому поводу. Тейт решительно настроен создать семью и заботиться об их общем благополучии. И он верил, что Эрик сумеет вернуть Келлана домой. Боже, Эрик надеялся, что так и будет. Иначе следующая их встреча с Келланом произойдет, когда он выкупит их доли в бизнесе. А потом их друг исчезнет и, несомненно, проведет остаток жизни в одиночестве. Время от времени у него будут появляться женщины. Будут партнеры, с которыми иногда можно выпить пива, но… Келлан снова воздвигнет вокруг себя прочную стену, из-за которой его уже никогда не вытащить. Эрик не хотел такой жизни для своего друга.

Толкнув дверь, он вошел и огляделся. Изнутри бар оказался гораздо приличнее, чем снаружи. Обычно Келлан такие места не посещает. Закрытые ставнями окна, темный заляпанный ковер и полумрак только усиливали тоскливое настроение этого унылого заведения. Довольно быстро глаза Эрика адаптировались к тусклому освещению, и он увидел человека, которого искал. Несколько секунд Эрик изучал взглядом своего друга, с которым они были вместе больше десяти лет, и не смог удержаться от вздоха. Келлан сидел за барной стойкой перед бокалом пива, и плечи его ссутулились так, словно на них давила вся тяжесть мира. Впервые в жизни Келлан выглядел так ужасно – чертовски сложная задача для всегда холеного сукина сына. Обычно вид у него был идеальный, а сейчас… пиджака нет, рубашка мятая. Но в настоящий ступор Эрика ввел взгляд Келлана – взгляд абсолютно потерянного человека. Так плохо его друг не выглядел со времен развода.

Эрик поежился. Каким-то образом он должен заставить Келлана поверить в то, что Бэлль не причинит ему боли, как это сделала Лайла. Нужно найти слова, которые переубедят этого упрямого осла. И слова эти должны быть идеально подобраны, чтобы задействовать правильные эмоции. Проклятье.

– Ты облажался, – само собой вдруг вырвалось у Эрика.

Именно так задействуют самые правильные из эмоций.

Присев на стоящий рядом барный стул, Эрик решил предпринять еще одну попытку. Иногда он ненавидел подчиняться голосу разума – не всегда ему это хорошо удавалось. В прошлом он спортсмен, а футболисты не отличаются блестящими коммуникативными способностями.

– Знаю. Нет нужды напоминать об этом, – Келлан поморщился и снова устремил мрачный взгляд на бокал с пивом. – Как ты меня нашел?

– Тейт отследил твой телефон через специальное приложение.

– Для этого он должен знать пароль от моей учетной записи.

Эрик удивленно посмотрел на Келлана.

– Это ведь Тейт.

– Засранцу стоило пойти в шпионы, – Келлан глотнул пива. – Напомни мне купить новый телефон, чтобы никто из вас не смог меня найти.

Судя по виду, он не пьян. Наверное, все это время пил только пиво. Лучше бы напился в стельку – так он хотя бы немного ослабил самоконтроль. Но такого не случалось никогда.

– Нет, не буду. Ты же ненавидишь менять телефоны. Думаю, твоя нелюбовь к переменам так же сильна, как у Тейта.

Келлан перевел на Эрика измученный взгляд.

– О чем ты, черт возьми?

– О том, что ты, мой друг, упорно гнешь свою линию, благодаря чему можешь потерять все. А я не уверен, что ты готов разорвать все связи со мной и с Тейтом. И вряд ли ты готов оставить Бэлль. Иначе уже наблюдал бы Новый Орлеан в зеркале заднего вида, а не терзался бы мрачными мыслями в этой дыре. Чем вязнуть в болоте прошлого, лучше думай о будущем.

Келлан сделал очередной глоток пива и протяжно вздохнул.

– Она поставила мне ультиматум. Я этого не люблю.

Вот это оказалось для Эрика неожиданностью.

– Ультиматум? Мы с Тейтом выслушали другую версию. Со слов Бэлль, она дала тебе понять, что мы поженимся, а ты можешь оставаться с нами столько, сколько захочешь. Не похоже на ультиматум. Скорее, это откровенное приглашение. Она готова дать тебе то, что ты хочешь.

– Столько, сколько вы будете на это согласны. Ты и Тейт, – горечь в его голосе невозможно было не заметить, и Эрик понял, что не все потеряно. Келлан ревновал, и это хороший знак. С ревностью можно справиться.

– Тогда чем ты расстроен, дружище? Лично я никогда не кину тебя. Тейт тоже никогда этого не сделает.

Келлан негромко фыркнул.

– Ага, и я должен буду все время ждать вашего разрешения? Или каждый вечер умолять, чтобы меня впустили в спальню?

Эрик вздохнул. Келлан слишком драматизирует.

– Вроде раньше тебя не вынуждали умолять? И начинать никто не собирается. В чем реальная причина твоего идиотского поведения? Бэлль ясно сказала, что ждет тебя. Ты можешь уходить и приходить, когда захочешь. Ведь именно этого ты и хотел, не так ли? Никаких обязательств.

Бесконечно долгую минуту Келлан молчал. В баре воцарилась полная тишина, музыкальный аппарат переключался с джаза на блюз, а потом зазвучавшая мелодия стала фоном, подчеркивающим страдания Келлана. Он вздохнул и покачал головой.

– Я уже больше не знаю, чего хочу.

Наконец-то они добрались до настоящей проблемы. У Келлана настоящая мания все контролировать, а непонимание того, что творится в собственной голове, для такого человека не сулит ничего хорошего.

– Ну, в данный момент тебе необязательно это знать. Нужно просто вернуться домой и немного подождать. Именно это предложила тебе Бэлль.

Келлан покачал головой.

– Немного подождать не получится. Вы же не отложите свадьбу – наоборот, постараетесь как можно быстрее зарегистрировать отношения, пока Бэлль не передумала.

– Она не передумает, – Эрик был уверен в своей Аннабэлль. Теперь, приняв решение, она останется верна своему слову до конца. Она будет дарить им любовь каждым своим вздохом, каждым ударом своего сердца. Именно теперь, когда она согласилась стать его женой, Эрик почувствовал глубокую уверенность в том, что все будет хорошо. – Но мы все равно собираемся пожениться как можно скорее. Думаю, мы и так достаточно долго ждали. Но даже когда это случится, наше предложение останется в силе.

Судя по всему, Келл не верил его словам.

– Как скажешь. А фирма? Вы собираетесь бросить все, чего упорным трудом мы добились в Чикаго?

Это было трудным решением, но Эрик решился. Он и здесь найдет работу. – Знаешь, хорошие юристы в Луизиане тоже на дороге не валяются, – даже если удастся убедить Келлана остаться здесь, Эрик не видел причин, почему нельзя сохранить офис в Чикаго. – Знаю, она просит нас сделать выбор, который изменит нашу жизнь, карьерные притязания, и это нелегко. Думаю, если сейчас надавить на нее, она вернется с нами в Чикаго. В конце концов, не предпочтет же она этот дом своим мужьям. Но именно поэтому я собираюсь сам переехать сюда. Я хочу поддержать ее. Хочу помочь ей осуществить мечту. А если ты предпочитаешь вернуться в Чикаго – возвращайся. Ты можешь появляться в постели Бэлль и покидать ее, когда захочешь. Ты можешь по-прежнему руководить фирмой и при желании приезжать к нам. Останавливать и отговаривать тебя я не собираюсь. Пока Бэлль хочет, чтобы ты был с ней, я говорю «да».

Лицо Келлана исказила гримаса недовольства.

– А что будет, когда у вас пойдут дети? Она упоминала о подобной перспективе.

Начиная выходить из себя, Эрик чуть подался вперед.

– Прошу прощения. Ты хотел спросить, что будет, когда мы решим создать полноценную семью?

Келлан виновато покраснел.

– Прости. Я не хотел никого обидеть, правда. Просто… просто я очень давно уже не помышляю о семье. А мысль о том, что ты, Тейт и Бэлль решили эту семью создать, выводит меня из состояния равновесия.

– Ты же не думаешь, что мы будем ждать, дружище. Годы идут, мы не молодеем, – Эрик уже сейчас на десять лет старше, чем были его мать с отцом, когда стали родителями. Пора и ему подумать о собственном будущем. А начало этому будущему даст Бэлль и их дети, которых он будет растить, воспитывать и любить.

Келлан устало потер ладонью лицо.

– Ну… я не готов. Ни к чему из этого. И не знаю, буду ли готов когда-нибудь.

У Эрика был на это простой ответ.

– Никто никогда не бывает готов. Ни один человек. Ты думаешь, я готов к появлению детей? Мне чертовски страшно. Что мы им скажем? Как объясним, почему мама у них одна, а папа не один? Нам придется как-то вписываться в родительский коллектив, посещать вечеринки у соседей. Мне делается дурно от одной мысли, что мы можем усложнить жизнь наших детей. Но это не останавливает меня, потому что я люблю эту женщину и буду любить наших детей. И моя готовность или неготовность к этому не имеют никакого отношения. Я просто буду прислушиваться к своему сердцу. Думаю, каждый, у кого был или есть ребенок, старается быть хорошим родителем.

– Все гораздо сложнее, – возразил Келлан.

– Только если ты сам все усложнишь. Лично я думаю, что все чертовски просто.

– Тебе не понять того, что со мной произошло.

Эрика охватило раздражение.

– Мне прекрасно известно, что с тобой случилось. Ты прошел через унижение. Предательство. Но сильнее всего был стыд. И знаешь что? Это было бессмысленно. Потому что тебе нечего стыдиться. На наше с Тейтом отношение к тебе, на отношение к тебе Аннабэлль это никак не влияет. Ты думаешь, что выглядел дураком. Но это не так. Мы считаем, что Лайла и твой отец – отвратительные люди, которым было наплевать на тебя. Твоей вины не было ни в чем. А даже если бы и была – нам наплевать. Зато ты позволяешь женщине, которой было сто раз насрать на тебя, оказаться сильнее трех человек, которые всегда любили и будут тебя любить. Какой же ты доминант, если всю власть отдал ей в руки?

Келлан покраснел, губы его сжались, превратившись в тонкую линию.

– Я не отдавал ей власть. Чертовски легко рассуждать со стороны. Дело ведь не только в Лайле.

– Ты прав. Дело совсем не в ней. Дело в тебе. Ты можешь пережить поступок Лайлы. И даже своего отца можешь оставить в прошлом. Но вбил себе в голову, что не должен доверять Бэлль.

Келлан хлопнул ладонью по стойке так сильно, что она завибрировала.

– Я доверяю Бэлль. Я не доверяю себе.

Наконец-то он честно признался.

– Ты во всем винишь себя, но твоей вины там не было.

– Я должен был предвидеть. Должен был разглядеть ее истинное лицо.

– Ты должен простить сам себя. Господи, Келлан, ты реально считаешь, что твое самобичевание нас не касается? Тебе кажется, что ты в стороне, но это не так. Ты был и всегда будешь частью этой семьи. Ты нужен нам. Тебе кажется, что твой выбор никому, кроме тебя, не причинит боли? Снова ошибаешься. И нам с Тейтом будет не хватать тебя. Бэлль до конца жизни будет сожалеть о том, что потеряла тебя. И уж чего ты действительно не понимаешь, так это того, что нашим детям тоже будет тебя не хватать, ведь ты был бы замечательным отцом.

Келлан закрыл глаза, но Эрик успел заметить блеснувшие в них слезы. Тяжело сглотнув, Келлан сказал:

– Я понятия не имею, как нужно быть отцом. Мой папаша был довольно-таки дерьмовым примером, – хотя было нетрудно заметить, что Келлан был не против.

Эрик расслабился. Келл не упрямится – он просто напуган. Но этот страх не может длиться вечно. Нужно лишь проявить немного тепла и участия. К тому же он по собственному опыту знает, что терпение и доброта – это основа нормальной, счастливой семьи.

– Мой отец тоже был засранцем. Он хотел реализоваться за счет меня. То есть я должен был достичь всего того, чего сам он достичь был не способен. При этом ему было все равно, какой ценой мне это достанется. В итоге я получил сотрясение мозга и угодил на больничную койку. Когда я пришел в себя, то увидел отца. Он назвал меня жалкой сучкой и сказал, чтобы я тащил свою никчемную задницу обратно на футбольное поле. Я отказался. Больше он со мной не разговаривал. Ему не нужен был сын – ему нужен был успешный спортсмен, звезда. Так что мой папаша – худший пример для подражания. Ни одного урока хорошего отцовства он мне не продемонстрировал. Но точно показал пример того, как поступать не нужно. До остального я додумаюсь сам, потому что буду любить своего ребенка так же сильно, как люблю его мать.

Келлан поставил бокал на стол.

– Я не знаю, что делать. Я… я… Аннабэлль мне очень дорога. По-настоящему дорога. А вы с Тейтом… Вы братья, которых у меня никогда не было. Я не хочу терять никого из вас, но и уверенности не чувствую. У меня и с одним-то человеком не сложились отношения. Как что-то может получится с тремя? Если начнется какой-то разлад, то вся эта затея с треском провалится, и виноват буду я.

Эрик не удержался и закатил глаза.

– Все получится, потому что мы все этого хотим. Мы гораздо сильнее, чем ты думаешь. Да, у каждого из нас был какой-то печальный опыт, но сейчас мы нужны друг другу. Мы ведь всегда друг друга поддерживали. Если один из нас терпел неудачу, остальные подставляли дружеское плечо. Аннабэлль нуждается в нас троих. Чтобы создать семью, нужны мы все. Но ты должен быть готов попробовать. Должен поверить в себя и в нас. Но самое главное – ты должен простить себя, иначе навсегда останешься в прошлом и лишишь себя будущего.

– Я не знаю, смогу ли. Как я мог не замечать? Черт, ведь было же ясно, что наш брак не такой, каким должен быть. Я понимал, что не люблю ее. Я даже не хотел ее. Наверное, это самый худший вариант. Мне хотелось необременительного союза. У нас были одинаковые цели. Мне хотелось иметь правильную для политика жену. Хотелось, чтобы она была правильной матерью. Я ожидал, что у нас будут дети, но воспитывать их будут няни, а обучаться они будут в закрытых школах. Мне хотелось, чтобы у нас был хороший секс. Взамен я готов был поддерживать ее карьерные амбиции. Мне казалось, что мы будем хорошей командой.

Эрик даже представить себе не мог подобный обмен предпочтениями. Он всегда знал, что хочет настоящую семью, даже если это будет сопряжено с разногласиями и трудностями. Пока не познал настоящую любовь, он хотел для себя жизни, построенной на заботе и доброте.

– Понимаю, поначалу ты действительно этого хотел. Но со временем осознал бы, что такая жизнь пуста и рано или поздно ушел бы от нее сам.

– А что, если такой брак – это все, на что я способен? Впервые в жизни мне предлагают отношения, в которых нужен я сам. Не деньги. Не власть. Не связи. Не фамилия. Бэлль не нужен деловой партнер. Ее не волнуют мои финансовые возможности. И я чертовски уверен, что для наших детей она вряд ли захочет того детства, о котором я говорил.