Текст книги "Божий поселок"

Автор книги: Шаукат Сиддики

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

–      Я слышал, что ваша организация намерена открыть больницу, примите мой вклад в это благородное дело. Вот чек на двадцать тысяч рупий.

Он сделал особое ударение на словах «двадцать тысяч рупий» и так гордо поднял голову, что вмиг стал похож на надутого павлина.

Сделав опять большую паузу, словно давая возможность полюбоваться собой, он затянулся сигаретой и заговорил вновь:

–      Я уверен, что вы построите больницу. У вас есть энергия, которая рождает большие дела,– он вдруг изменил позу, изображая всем своим существом недоумение, и заговорил совсем иным тоном:—Но как вы организуете работу в больнице? Я имею в виду материальные расходы. Есть два пути: правительственные субсидии или благотворительный фонд, но оба они никуда не годятся. Поэтому важность этой проблемы возрастает.

Хан Бахадур снова сделал паузу, несколько раз затянулся, окинул всех беглым взглядом и продолжал:

–      Я не знаю, что предлагает на этот счет ваша организация, но у меня есть предложение. Надеюсь, что оно вам понравится. Для того чтобы открыть больницу, нужно иметь какой-то постоянный фонд. Почему бы вам не приобрести лицензии на импортные медикаменты? Вам все равно придется их добиваться. Нужно будет только приобрести их на большее количество медикаментов, чем их потребуется для больницы. По крайней мере вдвое! Оставшуюся часть можно будет очень выгодно продать на рынке. Надеюсь, вы поняли меня? —Ему не хотелось говорить здесь прямо о черном рынке. Он с улыбкой оглядел присутствующих.– Вам не придется беспокоиться о лицензии и всем прочем. Это сделаю я сам. Нужно только уточнить один вопрос.– Хан Бахадур сделал паузу.– Пятьдесят процентов доходов от продажи медикаментов на рынке придется отдавать тому, кто добьется для вас лицензий на ввоз импортных медикаментов.

Все нетерпеливо заерзали на стульях, но никто не высказывался вслух. Хан Бахадур почувствовал эту перемену в обстановке и заговорил дружеским тоном.

–      Возможно, что вас ошарашило мое предложение. «Что это он нам предлагает? – подумаете вы.– Торговлю на черном рынке!» Покойный сэр Саид самый большой доход получал от публичных домов. Маулви много шумели о том, что это грязные доходы, что Это противоречит шариату. Но если бы сэр Саид послушался их, то сегодня не было бы Мусульманского университета в Алигархе, который поистине пробудил мусульман, сыграл решающую роль в деле распространения просвещения. Я хочу сказать этим, что иногда приходится и зло употребить во благо.

Хан Бахадур замолчал, пустил струйку дыма и победоносно оглядел всех. На лицах присутствующих он прочел недоумение и недовольство. В комнате воцарилось тягостное молчание. Хан Бахадур откашлялся:

–      Мне очень хочется работать на благо народа вместе с вами, но я уже стар – мне перевалило за пятьдесят. Правда, я еще сохранил энергию. Изберите меня своим советчиком, увидите, как закипит работа вашей организации. Запомните, что для всякого дела деньги – главное. Создать организацию – легко, но обеспечить ее работу – нелегкая проблема. Без постоянного фонда не может существовать никакая организация. Я сделал вам искреннее предложение. Ваше дело принимать его или нет. Как сказал поэт: «Согласен ты или нет, мое дело объяснить тебе!» Вот, собственно, и все. Решайте сами.

Он сел и, спокойно откинувшись на спинку стула, закурил. В комнате повисло молчание. Немного погодя «жаворонки» пришли в себя и кое-кто попросил у председательствующего слова, но он сделал им знак помолчать.

–      Мы очень благодарны вам за ваши ценные советы,– сказал Али Ахмад, обращаясь к Хан Бахадуру.– Теперь дайте нам возможность всесторонне обсудить ваши предложения и принять решение.

–      Когда вы сможете сообщить мне о результате? – спросил Хан Бахадур.

–      Думаю, что мы придем к какому-нибудь заключению сегодня же.

–      Не разрешите ли вы мне присутствовать при обсуждении, я мог бы по ходу вносить ясность?

–      Мне очень жаль, но я не могу дать вам такого разрешения, потому что это противоречит нашему уставу. Вы достаточно ясно и подробно изложили свои предложения, больших разъяснений, я думаю, не понадобится.

Хан Бахадур Фарзанд Али больше не настаивал. Пообещав вернуться к девяти вечера, он покинул комнату заседаний. Сафдар Башир от имени всех поблагодарил его и проводил до дверей.

После ухода Хан Бахадура заседание продолжилось. Али Ахмад разрешил высказаться по поводу предложений Хан Бахадура. «Жаворонки» только этого и ждали, заговорили все разом, поднялся шум. Али Ахмаду с трудом удалось восстановить порядок.

Большинство выступавших было за принятие предложения Хан Бахадура. Особенно горячился Салман.

–      Вы возражаете против предложения Хан Бахадура, так как это связано с черным рынком?!—почти кричал он.– А я вам скажу, что, если нам придется ограбить банки, склады крупных капиталистов, дома богачей, мы не должны отказываться от этого. Нам нужны деньги для блага народа, и мы должны быть готовы на все, чтобы достать их! У нас благородные принципы и высокие цели. Мы должны подумать о том, как поскорее претворить в жизнь нашу программу, не упуская драгоценного времени.

Салман говорил долго, а когда кончил, раздались бурные аплодисменты.

Заседание продолжалось до позднего вечера.

Под конец слово взял Али Ахмад. Лицо его было строго и серьезно.

–      Я хочу высказать свое мнение не как председательствующий, а как рядовой член организации. Мне кажется, что вы недостаточно серьезно отнеслись к предложению Хан Бахадура. Хан Бахадур – коммерсант. Целью своей жизни он считает делать деньги.

–      Мы тоже понимаем, что за человек Хан Бахадур,– перебил его Салман.– Мы совсем не считаем его ангелом, но тем не менее мы должны...

–      Я попрошу господина Салмана не перебивать меня,– прервал его Али Ахмад. Салман молча сел на место.

–      Так я говорил о том, что целью своей жизни Хан Бахадур считает делать деньги. Излишнее накопление богатств в одних руках – преступление. Это все равно что украсть в других домах свет и устроить у себя иллюминацию, это все равно что вырвать кусок хлеба у голодающего! – В голосе Али Ахмада сквозило отвращение.– Мы не можем заключать никаких соглашений с Хан Бахадуром: наши пути различны. Он хочет использовать нашу организацию в своих корыстных целях. Сначала он втянет нас в грязные сделки на черном рынке, потом, если следовать его советам, в нашу больницу вместо лекарств будет поступать подкрашенная водица в пузырьках, а медикаменты будут сбываться на рынке, больные будут отдавать богу душу, а Хан Бахадур набивать себе карманы. Если мы примем его предложение – это значит, что организации нашей пришел конец.

В комнате воцарилась тишина. Али Ахмад после непродолжительной паузы снова заговорил:

–      Зачем нам строить роскошное здание больницы? Стоит ли из-за этого пачкать свои руки, спекулируя на черном рынке или даже, как предлагает один из вас, заниматься грабежом?—Он горько улыбнулся.– Теперь не время Робин Гудов, друзья мои, когда богатства отнимались у кучки феодалов и раздавались беднякам. Наш век – век науки, прогресса и демократии. Теперь народ сам разбирается, что к чему, и борется за свои права. Очень часто наша молодежь, поддавшись чувствам, порет горячку, как, например, Салман. Но путь этот порочен, мы должны осудить его.

Али Ахмад оглядел лица присутствующих и продолжал:

–      Что касается Хан Бахадура, то я считаю, что мы можем принять его пожертвование на строительство больницы, но не более. Хотя я уверен, что как только он узнает, что мы отказываемся от предлагаемой им сделки, он заберет деньги назад. Это и будет проверкой искренности его чувств и намерений.

Он сел на место. В комнате опять воцарилось молчание. Да, профессор прав, все были согласны с ним.

Заседание объявили закрытым. Оживленно переговариваясь, «жаворонки» разошлись каждый по своим делам.

В девять вечера к воротам штаба подкатил кадиллак. Хан Бахадур легким шагом вошел в гостиную. Сафдар Башир, Али Ахмад и Фахим Алла уже ждали его. Хан Бахадур непринужденно поговорил о погоде, а потом спросил:

–      Ну, так к какому решению вы пришли?

–      Нам очень жаль, господин Хан Бахадур,– начал Сафдар Башир,– но мы не можем принять ваше предложение. Конечно, если вы захотите помочь нам материально в строительстве больницы, мы будем вам очень признательны.

Хан Бахадур побледнел.

–      Я должен подумать...

Али Ахмад молча положил перед ним чек на двадцать тысяч рупий.

–      Пожалуйста, вот ваш чек. Поступайте, как знаете.

–      Вы не подумайте ничего плохого,– торопливо заговорил Хан Бахадур.– Заработать деньги – дело нелегкое. Но уж если я жертвую на что-либо свои деньги, то имею право быть уверенным, что они будут использованы для хорошего дела. Двадцать тысяч – не маленькая сумма, не так ли?

–      А кто у вас отнимает ваше право? – серьезно ответил ему Али Ахмад.– Если вы не согласны с программой нашей организации, то какая может быть речь о сотрудничестве?

–      О, вы не так поняли меня. Я полностью согласен с вашей программой, но у меня есть возражения против путей, которыми вы хотите претворять ее в жизнь. Я вижу, что вы отнеслись к моему предложению недостаточно серьезно, так как не принять его—просто неразумно.

Сафдар Башир собирался что-то сказать, но Фахим Алла опередил его:

–      Господин Хан Бахадур, ваше предложение было всесторонне обсуждено. Решение наше твердое.

–      Ничего не понимаю,– растерянно проговорил Хан Бахадур.

Фахим Алла взглянул на него своими огромными черными глазами:

–      Извините, но вам действительно трудно понять нас, потому что мы совсем по-разному смотрим на жизнь.

Хан Бахадур недовольно спрятал чек в бумажник и, натянуто улыбаясь, сказал:

–      Вы еще молоды. Жизнь вас кое-чему научит.

Он на минуту задержался, словно собираясь сказать еще что-то, и вышел.

V

Последние дни Нияз ходил сам не свой. На военных складах залежалась большая партия товара, которая была продана с торгов. Нияз участвовал в аукционе и купил несколько тысяч шерстяных одеял по относительно высокой цене, потратив на их приобретение семнадцать тысяч рупий. Довольный, он погрузил товар на грузовики, заранее радуясь, как в холода будет продавать одеяла втридорога.

Но вскрыв тюки, он схватился за голову. Одеяла были истлевшие. При небольшом усилии ткань рвалась, как бумага. Тюки, оказывается, хранились в помещении с дырявой крышей. За ротозейство чинуш из военного ведомства теперь должен был расплачиваться Нияз. О доходе не могло быть и речи. Нияз думал только о том, как бы выручить затраченные деньги. Он пригласил нескольких посредников. Они унесли образцы, чтобы предложить купцам и торговцам, и вскоре вернули их. Никто не хотел покупать одеял даже по дешевке. Нияз потерял сон. Он не знал ни минуты покоя и за несколько дней осунулся, побледнел.

Однажды он вернулся домой поздно вечером. Жена не встретила его, как всегда, у порога. Оказывается, она с утра плохо себя чувствовала и сейчас лежала в постели. Нияз подошел к жене, пощупал лоб – она вся горела.

Стоя у ее изголовья, он подумал, что наконец настало время претворить в жизнь вторую часть его плана. Но внешне он ничем не выдал своих мыслей и был к ней очень внимателен.

Подбодрив и успокоив жену, Нияз отправился к доктору Мото. Доктор только что закончил прием, они могли поговорить в спокойной обстановке.

В принципе вопрос уже был решен раньше. Сейчас Нияз, согласно договоренности, должен был заплатить доктору тысячу рупий. Но сделать это в настоящее время для него было нелегко. Основной капитал он вложил в одно выгодное дело, а все свободные деньги потратил на приобретение одеял. Поэтому Нияз попросил у доктора отсрочки, однако тот был непреклонен.

– Нет, друг мой! Я прежде должен получить деньги, а потом уж начать курс «лечения».

Только после того, как Нияз сбивчиво рассказал ему о своих материальных затруднениях, доктор смягчился и с большой неохотой согласился подождать месяц. Но если по истечении месяца первый взнос не будет сделан, он грозил немедленно прекратить уколы.

Нияз тут же повел доктора Мото к себе домой. Доктор внимательно осмотрел больную, измерил температуру и, конечно, не нашел ничего опасного – обыкновенная простуда. Дня через два она и сама поправилась бы, без всякого лечения, но Мото, сделав серьезную мину, объявил, что обнаружил у бедной женщины тяжелое заболевание, которое назвал мудреным латинским словом. Доктор предположил, что у больной есть большие органические изменения в печени и язвы в кишечнике. Не отходя от постели больной, он заявил Ниязу, что ей необходимо регулярное лечение, без которого ее жизни грозит опасность. Он предложил курс уколов, и первый укол сделал сейчас же. Уходя, он рекомендовал больной меньше пить воды, больше есть соленого и не утомлять себя физической работой.

Прошло несколько дней, температура упала, и Разия Бегум стала поправляться. Доктор Мото приходил через каждые три дня и продолжал делать уколы. Сначала Разия Бегум чувствовала себя неплохо, но потом ей вдруг стало хуже. Доктор Мото порекомендовал ряд патентованных средств, которые на время улучшали ее состояние. Но она чувствовала, что слабеет с каждым днем. Разия Бегум с детства не привыкла сидеть без дела, поэтому, несмотря на предупреждение доктора, занималась домашними делами, но быстро утомлялась, в глазах у нее темнело, и она, едва добравшись до постели, падала без сил. Однажды она пожаловалась Ниязу на свое здоровье. Он рассердился:

–      Не паникуй, пожалуйста!

–      Вы ведь не знаете, как мне бывает худо. Бог знает, чем лечит меня этот доктор, день ото дня мне становится хуже.

–      Вечно ты сомневаешься, вечно выдумываешь. Мне совсем не кажется, что тебе стало хуже, наоборот, ты сейчас выглядишь гораздо лучше.

– Как вы можете судить о моем самочувствии?

–      Ну что ж, иди, обращайся в благотворительную больницу! – повысил голос Нияз.– Там быстро «вылечат».– Он немного помолчал и зло добавил:—У меня и так в эти дни забот хватает, да еще ты со своими капризами! Смотри, если так будет продолжаться, то я оставлю тебя в покое – лечись тогда, у кого захочешь.

Угроза подействовала, жена умолкла. Нияз, весь красный от негодования, встал и направился к двери.

–      Куда же вы так поздно? – забеспокоилась Разия Бегум.

–      В ад!

Разия Бегум быстро встала и пошла за ним.

–      Останьтесь, прошу вас.

Нияз задержался у двери, жена взяла его за руку и повела обратно. Она уложила его в постель и долго массировала ему голову.

После этого случая Разия Бегум больше не жаловалась Ниязу на свое здоровье. Доктор Мото продолжал делать ей уколы. Она становилась все слабее и слабее. Временами она задыхалась и ей казалось, что сердце ее сжимают тисками.

Шла четвертая неделя, с тех пор как доктор Мото начал уколы. Нияза мучила мысль о приближающемся сроке платежа. Он не находил себе места: если доктор прекратит уколы, то жена не умрет в сроки, предусмотренные его планом, и пропадет первый страховой взнос в несколько тысяч рупий. Конечно, он мог бы заплатить доктору положенную тысячу рупий, но это значило, что нужно приостановить все скупочные операции в лавке, на что Нияз никак не мог пойти. Нияз нервничал и постоянно бывал в дурном настроении. Как-то вечером к нему явился посланник Хан Бахадура Фарзанд Али. Из разговора выяснилось, что Хан Бахадур через кого-то прослышал, что у Нияза имеется большая партия шерстяных одеял, которые он очень хотел бы побыстрее сбыть.

В тот же вечер Нияз встретился с Хан Бахадуром в его доме. Хан Бахадур пригласил Нияза в свою уютную гостиную, предложил чаю и был с ним очень приветлив. Поболтав о том о сем, он взял со стола какой-то документ.

–      У меня есть государственный заказ на поставку пяти тысяч одеял. Если мы сможем договориться, то вам удастся сбыть ваш товар.

–      О чем разговор?—живо отозвался Нияз.– Назначьте цену, чтобы мне хоть немного осталось, я готов продать вам всю партию.

–      Сам я их покупать не собираюсь. Я буду лишь посредником. Цена уже тоже установлена. Я предложил государственному чиновнику поставить одеяла по цене в десять рупий каждое. Мое предложение было принято, и мне дали заказ.

Нияз не совсем понял Хан Бахадура.

–      Вам заплатят по десять рупий за одеяло, а сколько вы дадите мне? – спросил он.

–      Во-первых, мы можем сделать так: я возьму их у вас на комиссию, но я не люблю этого делать. Мое условие таково: выручку от этой сделки мы поделим на три части – нам с вами по сорок процентов и двадцать государственному чиновнику, который организовал для меня этот заказ и будет принимать товар.

Нияз подумал, что это совсем неплохие условия. Ведь он даже получит прибыль! Он с трудом сдержал радость.

–      Я согласен с вашими условиями. Есть еще какие-нибудь?

–      Это – основное,– засмеялся Хан Бахадур.– Мелкие формальности мы обсудим во время заключения соглашения.

Нияз уходил домой в самом лучшем расположении духа. Тень, лежавшая в последнее время на его лице, исчезла.

Через два дня соглашение было подписано. Имя государственного чиновника, разумеется, в нем не фигурировало. Нияз спрятал в карман копию соглашения, и ему показалось, что карман его набит деньгами.

Нияз не знал, да и не хотел знать истинной причины правительственного заказа, так неожиданно избавившего его от финансовых затруднений, не волновала его и дальнейшая судьба полусгнивших одеял. Его интересовали только деньги. А действительная причина этого заказа и дальнейшая судьба ниязовского «товара» были таковы: сильные дожди вызвали в северных районах страны наводнения, сотни сел и деревень были разрушены до основания, тысячи людей остались без крова, начались эпидемии, сотнями косившие людей. Правительство решило организовать для потерпевших временные лагеря и обеспечить их самыми необходимыми вещами, в том числе и одеялами. Правительственный чиновник, ведающий снабжением этих лагерей, был знаком с Хан Бахадуром и быстро сговорился с ним.

Хан Бахадур и Нияз были довольны. Пришлось, правда, немного поволноваться, когда в соответствующее учреждение были посланы образцы товара. Они боялись, что образцы не получат одобрения. Но все обошлось. Товар оценивал тот самый чиновник, которого они взяли с собой в долю.

Полусгнившие одеяла были перевезены из лавки Нияза в лагеря и розданы оставшимся без крова несчастным людям. Недели через две были оплачены все счета Хан Бахадура и Нияза. Исключая стоимость одеял и иные расходы, чистой прибыли оказалось двадцать пять тысяч. По десять получили Нияз и Хан Бахадур и пять – чиновник.

Нияз купил на рынке сладостей, фруктов и подарки для жены и вошел в дом, сияющий от радости.

Незадолго до его прихода Разии Бегум вдруг стало очень плохо. Она лежала с закрытыми глазами, рядом сидела Султана, испуганная и обеспокоенная.

Нияз склонился над женой. Разия Бегум лежала, прижав руки к груди, желтая как лимон. На лбу поблескивали капельки пота, под глазами резко обозначились темные круги. Перед ним была преждевременно постаревшая и больная женщина, которая не вызывала теперь у Нияза никакого чувства, кроме злости и отвращения. Все предыдущие дни, занятый своими денежными делами, он не замечал, как похудела и подурнела жена, и сейчас желал только одного – ее быстрой смерти, которая развязала бы ему руки и освободила от уже ненужной ему женщины.

Нияз взглянул на Султану и, как всегда, ощутил трепет. В неярком свете лампы ее испуганное лицо было особенно красиво и привлекательно. Девушка подняла на него огромные, сверкающие, как цветы лотоса, глаза. Нияз не мог выдержать ее взгляда и потупился.

–      Как она себя чувствует? —спросил он.

–      Сидела, нормально разговаривала, потом вдруг стало плохо.

–      Наверно, купалась вечером?

–      Нет. С ней теперь такое часто бывает. Говорит, в груди появляется острая боль.

Нияз не стал больше ни о чем расспрашивать. Он вы-< шел из дому и направился к доктору Мото. Заплатив ему тысячу рупий, Нияз извинился за задержку и попросил:

–      Господин доктор, было бы лучше не затягивать наше дело.

–      Я вам и раньше это предлагал, но вы сами не соглашались. Долго тянуть опасно.

–      Ну и хорошо, теперь у меня нет возражений.

Вечером доктор Мото долго рассказывал больной, сколь

опасна ее болезнь, и дал ряд советов, настаивая на их обязательном выполнении.

Был прохладный туманный вечер. В десять часов началось заседание организации. С докладом об итогах месячной работы выступил доктор Зеди. Затем приступили к обсуждению плана строительства больницы; он был принят.

В группу по строительству входили все члены организации. Руководителем был назначен Мухаммад Алим, знакомый со строительным делом. Согласно принятому решению, завтра же Мухаммад Алим и еще два человека должны были провести разбивку н взять в кредит строительные материалы.

Ранним утром следующего дня Мухаммад Алим и его спутники, прибыв на место строительства, были поражены. На их участке стояло небольшое, в человеческий рост, здание с еще непокрытой крышей. На двери висела табличка с крупной надписью: «Мечеть».

Мухаммад Алим решил, что они ошиблись и пришли не на ту площадь, но внимательно осмотревшись, понял, что здание мечети было возведено в течение ночи. Все трое застыли в недоумении. Кто строил мечеть ночью и с какой целью?

Солнце поднялось выше, на улицах появились прохожие. Заметив как по волшебству появившееся здание, люди останавливались. Какой-то старик удивленно говорил толпе зевак:

– В десять часов, когда я возвращался из своей лавки, площадь была пуста. Кто же это построил мечеть за одну ночь? Не иначе, как бог послал своих ангелов.

–      Ну и странные вещи ты говоришь, друг! – отозвался его сосед.– Слышал ты когда-нибудь, чтобы ангелы строили мечети? Здесь что-то другое.

Начали высказывать самые различные предположения. Оправляя на ходу фартук, к толпе подошел мужчина средних лет.

–      Чего смотрите?—громко заговорил он, обратив на себя внимание вопросом. И продолжал: – Видели бы, что здесь ночью творилось.– Он указал в сторону дороги.– Там стояло несколько грузовиков со строительными материалами, их таскали сюда и клали стены.

–      Когда же это было?

–      Я как раз возвращался с завода. Часов около трех ночи. Бог не даст соврать, человек сто работало.

–      А что ж ты не спросил у них ничего?

–      Да я ноги еле волочил от усталости.

–      Я тоже слышал,– хвастливо заявил еще кто-то из толпы.– Даже видел, как молящиеся выходили из мечети. Но среди них не было никого из нашего квартала, бог знает, что за люди.

–      Бог-то, наверно, знает!

–      Да, все в руках божьих.

Мухаммад Алим решил, что нет смысла больше задерживаться: нужно как можно скорее сообщить руководству. Когда он рассказал обо всем «жаворонкам», ему просто не поверили. Сафдар Башир взял с собой профессора Али Ахмада и на машине выехал на место.

Очень скоро они вернулись и созвали экстренное заседание организации. Сафдар сообщил, что все рассказанное Мухаммад Алимом подтвердилось. Молодежь стала шумно выражать свое возмущение, на Али Ахмада и Сафдара посыпался поток вопросов. Но откуда могли они знать, кто и с какой целью построил мечеть? В самый разгар споров слуга позвал Сафдара к телефону.

–      С вами говорит Хан Бахадур Фарзанд Али,– услышал Сафдар знакомый голос.

–      Вы здоровы? С чего это вы решили звонить мне? – удивился Сафдар.

–      Важное дело, господин Башир. Я слышал, что на участке, который вы арендовали под больницу, жители квартала построили мечеть?

–      Жители квартала не имеют к мечети никакого отношения. Я только что оттуда. Кто-то вас неверно информировал.

Хан Бахадур засмеялся в трубку.

–      Вы ошибаетесь. У меня с самого утра сидит делегация от этого квартала.

–      С какой стати они обратились к вам? Пошлите их, пожалуйста, сюда. Как раз сейчас идет заседание нашей организации, мы могли бы вместе с ними все обсудить.

–      Послушайтесь моего совета, господин Башир, бросьте вы эту затею,– неслось из трубки.– Вопрос о строительстве мечети решен. Получено благословение высокопоставленных людей нашего города. Только что я вместе с членами делегации квартала был в полицейском участке. Во избежание беспорядков мы просили организовать охрану мечети.

Сафдар Башира охватил гнев, но он сдержался и с упреком сказал:

–      Почему же вы ничего не сообщили мне, прежде чем развивать такую бурную деятельность?

–      Мне не дали опомниться.

–      Ну что ж, то, что сделано – сделано, но впредь я просил бы вас не вмешиваться в это дело.

–      Как вы сказали?! – прохрипел в трубку Хан Бахадур.– Думайте, прежде чем говорить, молодой человек! У нас с вами шапочное знакомство, но такого разговора со мной я не потерпел бы даже от родного брата. Вопрос касается религии, а в ее защиту я готов сложить свою голову!

Сафдар Башир попытался прервать его:

–      Простите, но вы совсем неверно поняли меня.

–      Что бы вы там ни говорили,– продолжал Хан Бахадур,– запомните, что это очень сложный и скользкий вопрос. Еще раз повторяю: вам следует отказаться от своей затеи. Это мой братский совет вам. Стыдитесь! В конце концов вы тоже мусульмане. Больницу может построить и правительство, а мечеть строят те, кто верит в бога и боится его, кем руководят чувства истинного мусульманина.

–      Мы постараемся последовать вашим советам,– без тени недовольства ответил ему Сафдар.– Большое вам спасибо за ваши бесценные рекомендации. До свидания.

Вернувшись в комнату заседаний, он передал весь разговор своим коллегам и внес предложение проучить Хан Бахадура.

Несколько вспыльчивых молодых людей, в том числе и Салман, горячо поддержали его.

–      Если за ночь можно было построить мечеть, то за ночь ее можно и разрушить!—выкрикнул Салман с места.

–      Астафирла! Разрушить мечеть?—возразил ему Фахим Алла, который считался одним из наиболее разумных и хладнокровных членов организации.

Это возражение только подлило масла в огонь.

–      Вы называете это мечетью?! – возмутился Салман.– А если завтра несколько мерзавцев заявятся к нам в штаб, начнут молиться и повесят на двери табличку, что здесь открыта мечеть! По-вашему, нам нужно будет убраться отсюда. Вам следует знать, что закон – это не пустой звук и нарушить его – преступление. Нельзя, прикрываясь религией, посягать на чью-то собственность и права.

–      Но ведь мы можем оскорбить религиозные чувства людей,– спокойно возразил ему Фахим Алла.

–      К тому же там установлен полицейский патруль,– добавил кто-то из присутствующих.

–      Раз вы не принимаете моего первого предложения, давайте устроим перед мечетью голодную забастовку,– предложил Салман.

–      Верно, хорошее предложение!

–      Голодная забастовка – это хорошо!—раздались голоса.

Фахим Алла промолчал. Слово взял Али Ахмад.

–      Это очень сложный вопрос,– начал он, обращаясь к Салману.– Нельзя решать его сгоряча. Один наш неправильный шаг может испортить все дело. Я понимаю и разделяю ваши чувства, но необходима осторожность. Мне кажется, что нам нужно добиться поддержки со стороны властей. Нужно послать делегацию к властям города, поставить их в известность и просить о содействии. Кроме того, нужно выяснить отношение к этому вопросу жителей квартала. Без их поддержки мы ничего не добьемся.

Как всегда, выступление Али Ахмада удовлетворило всех.

Салману было поручено через своих учеников разузнать, как относятся ко всем этим событиям жители квартала.

В этот вечер Салман, как обычно, провел урок, а потом попросил всех ненадолго задержаться.

–      Мне нужно с вами поговорить об очень важном деле,– начал он.– Вы все знаете, что наша организация собиралась построить в вашем районе больницу. Мы арендовали для этой цели участок земли, вы сами помогли нам освободить его, но какие-то люди ночью возвели на нашем участке постройку и назвали ее мечетью. Все это сделано только для того, чтобы мы не могли построить больницу, мечеть ведь можно было построить где-нибудь в другом месте. Посудите сами, какие цели могли преследовать люди, незаконно захватившие площадь, отведенную под больницу?– он сделал небольшую паузу, вглядываясь в лица сидящих перед ним людей.– Что вы думаете об этом? Ведь все это имеет непосредственное отношение к вам, больницу мы собирались строить для вас же!

–      Это кто-то безобразничает! – раздалось сразу несколько голосов.

–      Никто из жителей нашего квартала не принимал в этом участия. Это дело рук каких-то посторонних.

–      Это ж четырнадцатый век . Господь бог говорил, что в четырнадцатом веке свершатся невиданные дела. Вот теперь его именем прикрывается грабеж. Как же иначе назвать это, если не грабежом: не спросясь, ночью, как воры, строят мечеть на уже занятом участке. Мерзавцы даже храм божий превращают в посмешище!

–      Нужно обязательно наказать их!

–      Да, верно, наказать!

Салман остался доволен результатом беседы.

Выйдя из школы, он заметил, что на площади собрался народ. Сидя на земле, люди внимательно слушали речь какого-то длиннобородого маулви. В нескольких шагах от оратора на стуле гордо восседал Хан Бахадур, одетый в ширвани *, с мусульманской шапочкой на голове. Он председательствовал на собрании.

Вместе с Салманом посмотреть, что происходит, остановились и его ученики.

–      Это не простой вопрос,– громким голосом говорил маулви.– Это очень большой и серьезный вопрос. Если понадобится, то мы принесем в жертву свои жизни, защищая дом господень. Вы, конечно, слышали историю с Канпурской мечетью. Правоверные мусульмане Канпура, не щадя жизней, защищали свою мечеть. И там, где падал сраженный врагом мусульманин, поднималось десять новых правоверных. О господи, хвала мусульманам! А недавний случай с мечетью Шахид Гандж? Люди, в сердцах которых ярко горит пламя веры, стояли под пулями и не были им доступны! Правоверные! Здесь тоже есть люди, посягающие на вашу веру. Они хотят разрушить вашу мечеть. Допустит ли это ваша вера, ваша совесть?!

Маулви сделал паузу, пристально вглядываясь в липа сидящих.

–      Нет! Никогда! Никогда! – кричали со всех сторон.

Салман вздрогнул: среди тех, кто кричал, были и его

ученики. Глаза у них горели. Маулви продолжал:

–      Братья мусульмане! Вы должны благодарить Хан Бахадура Фарзанд Али, стараниями которого построена эта мечеть,– он жестом указал в сторону Хан Бахадура. Тот слегка склонил голову.– Господь послал ему богатство и славу, не лишив и доброго сердца, а кучка негодяев обливает его грязью, обвиняет его в смертных грехах только с одной целью – разрушить эту мечеть. Ответьте же им, что сердца наши полны веры в бога, мы готовы пожертвовать не только своим имуществом, но и жизнью во имя защиты храма господня!