Текст книги "Предвестник (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

держались за носы и кривились, пока пили из кружек, делая паузы, чтобы почесать

зеленые пятна на шеях. Наверное, это они получили после вчерашней похлебки с

голубикой.

В горах даже самые невинные ягоды нужно было готовить, иначе их сок мог быть

ядовитым, душить жертв. Амос называл это чертополоховым горлом, лекарство было

очень неприятным.

Каэл понял, что не зря выбрал за ужином другой котел.

За кашляющими женщинами был мужчина, который будто столкнулся с ульем: кожа

на его лице была красной и опухшей, особенно, на обвисших щеках. Он неразборчиво

стонал пухлыми губами, Каэл остановился и нанес мазь на места укусов. Он читал, что в

других регионах пчелы теряли жала. Но в горах они могли жалить человека, пока он не

давил их или… умирал.

Он нашел Амоса в конце комнаты, он ухаживал за мальчиком с большим порезом на

руке. Хотя его волосы были седыми, карие глаза Амоса все еще были пронзительными. Он

не мог ничего упустить в больнице.

– Не трогай стежки, мальчик! Хочешь, чтобы рана начала гнить? – рявкнул он.

Мальчик отдернул руку от раны, в его глазах были слезы. – Вряд ли так будет, – Амос

обмотал руку мальчика белым чистым бинтом, а потом серьезно посмотрел на него. –

Больше не залезай на гниющие деревья, ладно?

Мальчик напряженно кивнул. Он ушел, прижимая руку так, словно она могла

отвалиться.

– Не забывай приходить ко мне на неделе. И родителям расскажи, – крикнул ему

Амос.

Следом за мальчиком сел рыбак. Он скривился и прислонился к поддерживающим

его товарищам.

Амос взглянул на него.

– Что тут случилось? Ушиб колена или вывих лодыжки?

– Нет. Шипы, – пропыхтел рыбак. – Я стоял на камне, забросил удочку и

поскользнулся. И упал на ежевику, – его друзья развернули его и показали спину,

утыканную шипами. Они пронзили одежду, каждый шип окружала кровь.

Кожу Каэла покалывало при виде этого, но Амос закатил глаза.

– Ох, ты похож на огромного свиноежа, – он подвел их к столу и расстелил чистую

скатерть. – Уложите его сюда… нет, на живот! Я не хочу вытаскивать шипы из его легких.

Когда они устроили его, Амос влил в горло рыбака резко пахнущий напиток. Вскоре

тот мирно захрапел.

– Это не надолго. Я отправлю его домой, когда мы закончим, – сказал Амос, прогнав

его товарищей к двери. Когда они ушли, он прошел мимо Каэла и сказал, не глядя. –

Принесешь мне пинцет?

Он давно работал с Амосом и знал, о каком пинцете идет речь. Пинцет нужного

размера, чтобы впиться в гладкий шип.

– Я буду вытаскивать, а ты сразу вытирай кровь, хорошо? – сказал Амос.

Каэл взял чистую ткань и прижал к первому шипу. Руки Амоса дрожали, пока он

цеплялся пинцетом. Но он упрямо хмурился, и его руки стали уверенными.

– Готов? – сказал он, Каэл кивнул.

Амос резко выдернул шип, и Каэл накрыл тканью рану. Он подумал, что крови

много, а потом Амос тихо выругался.

– Крюкосеть, – процедил он, показывая шип Каэлу.

Крюкосеть была одним из худших колючих кустарников. Шипы ее напоминали

рыбацкие крючки, с двумя остриями. Одно вонзалось в плоть, другое мешало вытащить

шип, не повредив при этом кожу.

– У меня нет времени, – Амос бросил шип в миску и схватил другой инструмент. Это

была длинная тонкая проволока, которой он убирал осколки из глубоких ран. Он вытащил

второй шип так, и острия вышли куда чище.

Они часами вытаскивали шипы, промывали раны и бинтовали их.

– Давно я не тратил зря столько времени… – Амос ворчал, заканчивая бинтовать

рыбака. Он мыл руки в миске и посмотрел на Каэла. – Видишь? Если бы тебя тут не было,

у меня на это ушла бы чертова неделя. Так что заканчивай бред с охотой и становись

целителем.

Они спорили о его будущем с его двенадцатого дня рождения. Обычно Каэл

скрещивал руки и напоминал Амосу, что охота – его мечта, что он имеет право пройти

Испытание пяти стрел. Но не сегодня.

– Исцеление любите вы, а не я, – сказал Каэл. Он знал, что слова звучат пусто.

К счастью, Амос не заметил.

– Не отрицай дар, мальчик. А у тебя есть тяга к целительству. Тебе придется с этим

столкнуться.

Это ему не нравилось. Не нравилось слышать это. И что с того? Это не меняло факта,

что ему не нравилось исцеление. Его не интересовали травы или мази, он хотел

приключений! Он хотел сражаться, защищать королевство. Глубоко в душе Каэл был

воином.

Но Судьба говорила иначе.

– Я пойду ужинать, – пробормотал он. Он не ждал Амоса, а пошел сразу к двери.

* * *

Шум в Зале оглушал, но ужин всегда был самым шумным приемом пищи. Когда небо

потемнело, все праздновали. Даже если у них были сломаны руки или ноги, они все еще

пережили день.

Длинные столы расходились от середины Зала лучами солнца. В центре в яме были

угли, на них стояли десятки котлов, в них кипело содержимое, помешиваемое железными

половниками.

Вся еда Тиннарка была в котлах. Чаще всего это была густая похлебка с коричневым

бульоном. Но если там были ягоды, бульон мутнел.

Каэл выбрал себе чистую миску на столе. Девушкам в деревне было мало работы.

Кроме брака и воспитания детей, они могли только готовить. Когда он подошел к котлу,

девушка равнодушно плюхнула ему похлебку, забрызгав его сапоги.

Он уже привык. Девушки насмехались над его худобой, как и парни, но не в лицо.

Если бы его били, он мог бы хоть принять это с достоинством. Но девушки ждали, пока он

отвернется, и смеялись. А это ранило сильнее, чем удар в живот.

Охотники сидели у огня, и Каэлу приходилось проходить мимо них, чтобы получить

еду. Он пытался игнорировать их, но Лэмот выставил ногу, чтобы он споткнулся. Каэл

перешагнул ногу, и Марк толкнул его.

Горячая похлебка вылилась на его тунику. Они рассмеялись, обычно он отвечал им.

Но этой ночью у него были другие проблемы. И он проигнорировал их и пошел к столу.

Амос и Роланд были стариками, так что не ждали в очереди еду. Когда Каэл дошел до

стола, они уже спорили за едой.

– Знаешь, что я видел утром? – сказал Роланд, склонившись над миской, почти макая

седую бороду в бульон.

– Могу лишь представить, – пробормотал Амос.

– У двери сидел ворон. Я вышел, а он сидел и смотрел на меня глазами-бусинками.

Конечно, ты знаешь, что это значит…

– Тебе пришлось убираться на крыльце?

Роланд нахмурился.

– Нет. Это значит, что у нас будут гости.

Амос фыркнул.

– Гости? Сюда никто не приходил даже до нашего рождения.

– Конечно, ведь до них дошли слухи о твоей вредности, и это отпугивает всех.

Каэл знал, что перебивать их не стоит. Роланд и Амос были друзьями с детства,

теперь они были старыми вдовцами, так что могли лишь ворчать друг на друга или на

Каэла.

Когда Роланд заметил притихшего Каэла, он улыбнулся.

– Что получил? – спросил он, его голос был грубым, как и ладони.

Каэл сунул в рот ложку похлебки и скривился от вкуса.

– Зайца и чернику.

Роланд рассмеялся.

– У меня перепел с кедровыми орехами. Амос?

– Не знаю. Лук и лосось, – ему не нравилась игра Роланда. Он давно потерял чувство

вкуса, потому его настойки были гадкими.

– Лосось? – Роланд зачерпнул похлебку Амоса. Он нахмурился, пока жевал. – Это не

лосось, а кабан, безумный старик!

Часть улова охотников высушили и спрятали на зиму, другую часть приготовили в

котлах, не думая, как это будет на вкус вместе. Заяц с черникой был не худшим

сочетанием.

– Как прошел день? – глаза Роланда блестели, как всегда, когда был шанс поговорить

об охоте. Его пальцы стали уже слишком непослушными для стрельбы из лука, но в

сердце он остался юным.

– Плохо. Ничего не принес, – сказал Каэл, глядя на стол. Это не была ложь, но из-за

разочарования на лице Роланда ощущалось именно так.

– Ой, ладно. Порой лес вредничает, порой щедрый. Но лесная царица была жадной не

со всеми. Марк и Лэмот принесли сумку дичи и оленя, – он улыбнулся и ткнул Амоса

локтем, тот чуть не выронил ложку с едой. – Олень в такое время года. Представляешь?

– Я потрясен, – фыркнул Амос и продолжил есть.

Роланд скрестил руки на груди.

– Вот именно. Старейшины думают, что это хороший знак. Значит, зима будет не

такой жестокой.

– Да? А мои суставы думают иначе. Будет холодно и противно, как и всегда в этих

горах, запомни мои слова.

Роланд рассмеялся.

Пока они спорили, Каэл молчал. Он был благодарен шуму в Зале, ведь не было

слышно, как зайцы воюют с черникой в его желудке. Ужин подходил к концу, старейшины

могли вот-вот встать, чтобы к ним можно было подойти. Этого момента он боялся.

– Ты в порядке? – вопрос Роланда вернул его в реальность. Он вытер холодный пот

лица и кивнул.

Роланд посмотрел на него и пожал плечами.

– Ладно. Тебе нужно хорошо себя чувствовать сегодня, потому что у меня для тебя

сюрприз, – он склонился и широко улыбнулся. – Я говорил, спорил со старейшинами

неделями. Упертые до ужаса. Но я понял, как провести тебя.

– Куда?

Роланд удивленно посмотрел на него.

– К охотникам, конечно!

Каэл вздрогнул. Ему было плохо. План Роланда не сработает, потому что у него не

было лука. Почему он не подождал еще день для охоты? Почему не дал оленю сбежать?

Все было ужасным совпадением, и слова Роланда едва влезали в его уши.

– …знал, что ты обрадуешься… вовремя… теперь будешь с парнями… старейшины

захотят обсудить это с людьми!

Когда он пришел в себя, было поздно. Роланд уже пожимал руки за столом

охотников. У огня стоял Брокк. Он раскинул руки, и Зал притих.

– Люди Тиннарка, – сказал он, сев. – Старейшины готовы вас слушать. Кто-нибудь

хочет поговорить?

К ужасу Каэла, первым выступил Роланд:

– Старейшины, люди Тиннарка. Зима почти наступила, – сказал он.

Некоторые рассмеялись. В горах зима или была или почти наступала. Некоторые

шутили, что зима занимала три времени года, а четвертое делили себе весна, лето и осень.

Роланд улыбнулся, смех утих, и он продолжил:

– Я слишком стар, чтобы успевать за охотниками. Ловушки я ставить умею, но сил у

меня все меньше. Если мы хотим пережить зиму, мне нужна юная замена. У меня есть на

примете юноша, которого я обучал, – он раскинул руки. – Но он не убил оленя.

Приглушенные разговоры заполнили Зал. Никто не становился охотником без

убийства оленя.

Брокк вскинул брови, добавив лбу морщин.

– А никто из охотников не может занять твое место?

Роланд покачал головой.

– Нет. Ловушки – игра, где нужны талант и умения. Мне не хватит зимы, чтобы

обучить другого. А Каэл уже знает дело, так что он – лучший вариант.

Его имя вызвало больше шепота. Он покраснел, сотни людей смотрели на него.

– Правда?

– Он?

– Этот неказистый?

– …как зубочистка.

Брокк кашлянул, в Зале стало тихо.

– Не помню, чтобы Каэл приносил дичь. Уверен, что у него есть талант?

Он покраснел от смеха людей, но Роланд быстро защитил его.

– Лев убивает, но гиены пируют.

Брокк заерзал и смотрел на Роланда, а не на стол охотников, где Лэмот был с

каменным лицом, а Марк отводил взгляд.

У старейшин были любимцы, без сомнений. И они приносили половину не своей

добычи. Старейшины скорее поверили бы, что Марк и Лэмот обеспечивают деревню, а не

полукровка. Роланд знал это.

После напряженной тишины Брокк сказал:

– Мы согласны с тобой. Мы примем Каэла в охотники, но если согласятся остальные

охотники.

Он выдохнул с облегчением. Марк и Лэмот точно не пустят его. Они откажутся, он

был в этом уверен. А потом он без стыда попросит другую работу. Никто не будет винить

его за такое после отказа охотников.

Ему придется благодарить Роланда за это. Лучше он бы не придумал.

После пары минут жарких споров за столом охотников проигравшие надулись и

скрестили руки на груди, и Марк встал и обратился к старейшинам:

– Никто не может ставить ловушки лучше Каэла, – сказал он. – Мы хотим полные

котлы еды и зимой, охотники не могут найти лучшего человека для этой работы.

Волоски на шее Каэла встали дыбом. Он знал, что что-то грядет. Он видел ухмылку

Марка на другом конце Зала, слышал темный триумф в его голосе. А потом его осенило.

Марк и Лэмот заметили пропажу его лука. Они знали, что ему придется идти к

старейшинам и просить при всем Тиннарке работу. Они выждали.

«Нет», – в отчаянии подумал он. Он посмотрел на Марка, пытаясь увидеть блеск

милосердия в его глазах. Этого там не было. Его улыбка стала шире.

– Но охотник – не охотник, мужчина – не мужчина без лука, – сказал Марк, скалясь. –

И если Каэл хочет присоединиться к охотникам, так тому и быть. Пусть только покажет

нам лук.

Глава 3:

Путник

– Чего ты ждешь? Покажи свой лук, – прошипел Амос.

Каэл пару мгновений был не здесь. Он затерялся под гнетом взглядов всех в комнате,

потерялся в мыслях, что точно были в их головах.

«Что он делает? Почему не двигается?» – читалось на их лицах.

Его разум опустел, ноги стали тяжелыми. Он медленно повернулся к Амосу. Когда он

увидел лицо Каэла, его смятение сменилось недоверием. Он громко простонал.

– Где твой лук? – спросил Брокк. Его голос оживился. Он стоял, упершись в стол

перед собой. Он смотрел, как краснеет лицо Каэла, и хмурился. – Где он? Говори, мальчик!

– Старейшины, – вмешался Марк, – я знаю, где он, – он кивнул Лэмоту, и тот вытащил

сумку и открыл. Он оскалился Каэлу с опухшей губой, а потом вытащил лук.

Он подцепил пальцем тетиву, две половинки звякнули друг о друга. Лэмот помахал

ими, чтобы увидели все в Зале. Прозвучали вскрики, Амос простонал и спрятал лицо в

ладонях. Роланд в другом конце Зала выглядел так, словно его ударили в живот.

Брокк открыл рот, но подавил выражение лица, О из губ пропало, и он опустился на

место.

– Что это значит?

Он спрашивал Марка, и тот с радостью доложил:

– Я рано утром ушел из деревни, чтобы выследить оленя, – сказал он, улыбаясь, но

тон его посерьезнел. – По пути я столкнулся с Каэлом. Он сломал лук и пытался спрятать

в кустах. Но я его забрал. Добрый народ Тиннарка заслужил знать правду. А Каэл ее

рассказывать не собирался, – он покачал головой под звуки нового шепота. – Он соврал

нам, хоть мне и больно это говорить.

Каэл вскочил с лавочки и выступил вперед. Он не врал, и он хотел, чтобы люди

Тиннарка знали это. Он наполнил легкие первыми злыми словами, но тут прозвучал голос

Роланда:

– Это правда, Каэл?

Он не улыбался. Его плечи были направлены вперед, он хмурился. Потрясение в

глазах Роланда выбило из него ярость, и Каэл в ужасный миг понял, что в этот день умерла

не только его мечта. Он подвел не только себя, но и Роланда.

И это осознание потушило весь запал.

– Да, – слово прозвучало громче, чем он хотел. Оно отразилось от древних сосновых

балок крыши Зала и заполнило комнату шепотом. – Это правда. Мне жаль.

Он ушел. Хоть Брокк кричал ему вернуться к старейшинам, он не оглянулся. Они не

могли причинить ему больше боли, чем взгляд Роланда.

У ворот висели два факела. Они служили маяком, если с вершины опускался туман,

жители все еще могли найти путь к еде. Этой ночью они служили другой цели, уводили

Каэла из Тиннарка как можно дальше. Он схватил факел и побежал.

Ночь была холодной тихой. С каждым вдохом его нос заполнял свежий запах дождя.

Он понимал, что ему не стоит уходить далеко от деревни. Он мог замерзнуть на смерть за

полчаса, если пойдет дождь. Часть его знала это, но другая часть вела ноги дальше. Вскоре

он оказался посреди леса.

Ночь все удваивала. Факел покачивался от бега, деревья плясали со своими тенями.

Ветер дул с ледяных вершин гор. Он пронзал кожу, листья шуршали, как кости. Одинокий

волк завыл в стороне, зловещая песнь донеслась с ветром, по спине Каэла пробежал

холодок.

Он все еще думал, что лучше быть съеденным, чем возвращаться в деревню. Он мог

выжить в горах. Он знал, как построить шалаш и добыть еду.

Да, лучше остаться одному.

Сверху раздался громкий гул, он вскинул голову и увидел молнию. Один взгляд,

секунда невнимательности, и горы получили свой шанс. Он не успел понять, а уже падал.

Он ударился коленями о камни и услышал, как рвутся штаны. Его факел вылетел из

рук, и ему пришлось потянуться за ним, пока он не откатился. Проклиная камень, через

который он споткнулся, он повернулся, чтобы пнуть его, и застыл.

На дороге был не корень или камень. Он не должен был видеть это в лесу и в такое

время ночи. Ему пришлось подойти, чтобы убедиться, но когда он озарил светом, то уже

не мог отрицать: из кустов торчали человеческие ноги.

Сапоги были в земле, а штаны были такими грязными, что он не мог понять, какого

они были цвета. Он пытался вспомнить, говорили ли охотники за ужином о пропавших.

Точно нет. Значит, это был не местный, а путник.

Был… ноги не шевелились.

– Ау? – сказал Каэл и почувствовал себя глупо. Человек точно был мертв. – Вы в

порядке?

Прошла долгая минута, путник не двигался, и он шагнул ближе. Каэл убрал ветки за

плечо, придерживая их.

– Не бойтесь. Я просто…

Он чуть не выронил факел.

Он ожидал увидеть крупного мужчину с бородой и морщинами. Или дикаря с

вершин, или кого-то, кто давно умер. Но увидел он не это.

Девушка. Девушка лежала перед ним на земле. Она выглядела юно, близко к его

возрасту. Ее волосы были цвета воронова крыла, падали ниже ее плеч и на землю волнами.

В волосах запутались листья и прутики, словно она на скорости летела по лесу. Он

посмотрел на ее красные губы и прямую линию носа, а потом увидел рану размером с

кулак на боку головы.

Кровь покрывала рану и волосы уже пару дней. Коричневые полосы покрывали ее

лицо, дорожки капель крови, катящихся по бледным щекам, пока рана была свежей. Каэл

знал, что она точно не может быть живой. Никто не мог выжить, потеряв столько крови.

Он видел много смертей, он давно понял, что этому не помешать. Но это было

печально. Одежда девушки была грязной, но лицо – невероятно красивым. Почему она

была в лесу? Куда направлялась?

Что-то в ее одежде настораживало. Он коснулся ткани ее узких брюк кончиком

пальца. Это точно была не кожа. Напоминало железо, но не такое холодное, каким должно

быть железо. Он стряхнул грязь и увидел, что ее одежда сделана из маленьких

соединенных частичек, почти как кольчуга.

Почему девушка была в броне?

Его сердце ёкнуло, когда он оружие, пристегнутое к ее ноге. Изогнутый меч в черных

ножнах. Он собрался схватиться за гладкую рукоять и вытащить меч из ножен…

Гром загрохотал над ним, спугнув его руку. Он хотел взглянуть на меч, но знал, что

скоро пойдет дождь, и ему нужно было найти сухое место для ночлега. Он подумывал

забрать меч себе, но Роланд всегда говорил, что украденное оружие мертвеца приносило

неудачи. Ему только этого не хватало.

Он собрался уходить, но взглянул на девушку еще раз. Свет упал на ее шею, и ему

показалось, что он кое-что увидел. Он замер на миг и пригляделся. И это произошло

снова, в этот раз точно: под ее челюстью пульсировала вена.

Она была жива!

Он рухнул на колени и воткнул факел в огонь.

– Мисс? Вы меня слышите? – он прижал пальцы к ее шее и нащупал пульс. Он был

слабым, едва стучал. Ей нужна была помощь Амоса, ему нужно было доставить ее в

больницу.

Он обвил ее руками свои плечи и подхватил ее ноги. О, горы, она была тяжелой. Он

пытался нести ее, пока не стал задыхаться, но его сил не хватало, чтобы поднять ее с

земли. Может, стоило сбегать в деревню и привести охотников на помощь…

Гром загрохотал, и полился дождь. Капли были скорее льдом, чем водой, и хлестали

кожу. Они падали ливнем, занавес дождя развевался на ветру.

Он сорвал рубашку и растянул на ветках над ними. Он не успел спасти факел, тот

погас и оставил их во тьме. Он знал, что рубашка защитит их всего на пару минут, а когда

дождь начнет литься сквозь нее, они тут же замерзнут.

Он плотнее свел ветви над головой, попытался сделать крышу, связав их.

– Все будет хорошо, – сказал он девушке, пока работал. – Мы не замерзнем на

смерть… наверное. Не буду врать, шанс есть.

Амос всегда лучше успокаивал людей. Каэл предпочитал честность.

Вода начала протекать сквозь их крышу, и он закрыл ее своим телом. Он обвил ее

рукой и ногой, чтобы нависнуть над раной.

Через пару минут у него начали замерзать губы. Он пытался шевелить ими.

– Знаешь, я нормально не общался с девушками, особенно, с красивыми, как ты. Но

этот раз не считается, да? Ты же не отвечаешь.

Снова гром, он вздрогнул.

– …аэл!

Кто-то кричал его имя.

– Здесь! Я здесь! – завопил он, выталкивая слова сквозь стучащие зубы. Прошел

долгий миг, никто не отвечал. Может, ему показалось.

– Каэл!

Теперь он точно услышал. Кто-то искал его. Он выбрался из укрытия и встал на

середине тропы.

– Здесь! Я здесь! – сказал он так громко, как мог.

– Я его слышу! – завопил кто-то.

Он кричал, пока не охрип. Он махал руками и прыгал. Его голая грудь горела от

холода, он не чувствовал нос. Когда он подумал, что превратится в ледяную статую, на

дороге показался фонарь.

– Нашел! – капюшон закрывал встревоженное лицо, но Каэл узнал походку Роланда,

его хромоту. – Чем ты думал? Мы знаем, что Марк горазд сочинять, почему ты не

защищался?

Свет не успел коснуться его, Каэл быстро скрестил руки на груди. Он заставил себя

смотреть в глаза Роланда.

– Потому что он был прав. Я сломал лук и пытался скрыть это.

Улыбка Роланда была доброй даже в зловещем свете лампы.

– Не могу сказать, что не поступил бы так на твоем месте. Хорошо, что старейшины

согласились встретиться с тобой завтра. Не переживай, – он схватил Каэла за плечо, – мы

что-нибудь придумаем.

Он взял плащ, что протянул Роланд, и тут же бросил на ветки.

– Там раненая девушка, – сказал он в ответ на вопрос на лице Роланда. – Нужно

отнести ее в больницу.

– Девушка? Уверен, что это не проделки холода? – он сунул лампу в укрытие, его рот

раскрылся. – Точно, девушка. Амос! Скорее двигай старыми ногами, тут раненая

женщина!

Теперь уже потрясен был Каэл. Что Амос забыл тут в такую бурю? Это же опасно.

Амос вскоре появился на дороге с группой охотников.

– Что ты сказал? Каэл ранен?

– Нет, Каэл в порядке…

– Нет! – проревел Амос, увидев их. – Чем ты думаешь, бегая в бурю без рубашки? Ты

не древесный дух…

– Да и вы не юны, – парировал Каэл. – Зачем вы побежали в лес посреди бури?

Роланд встал между ними.

– Хватит думать, надо действовать, – он кивнул Амосу. – В кустах девушка, она

сильно ранена.

Амос прошел мимо них и поднял лампу. Он побелел, увидев ее, и Каэл понял, что ее

рана серьезнее, чем он подумал.

– Что нам делать? – сказал Роланд, но Амос не ответил. – Амос?

Он оторвал взгляд от девушки.

– А? Что?

– Я спрашивал, что нам делать?

Он посмотрел сквозь дождь на охотников.

– Мне нужны носилки, и скорее. И если у вас есть еще плащ, дайте Каэлу.

Кто-то бросил ему плащ, и Каэл накинул его на плечи, надел капюшон. Он убедился,

что складки плаща закрывают грудь.

Они осторожно уложили девушку на самодельные носилки и пошли по горе. Дождь

делал камни скользкими, еще и было холодно. Пока охотники шли с носилками, Каэл и

Амос двигались с ними, натянув плащ над девушкой, как крышу. Роланд вел их с лампой в

руке.

Они шли медленно, но все же вернулись в больницу. Этой ночью кровати были

пустыми, значит, они могли работать спокойно.

– Разожги огонь, – сказал Амос.

Каэлу не нужно было повторять, он был удивлен, что у него остались зубы после

того, как они стучали. Огонь загорелся, Амос прогнал любопытных охотников.

– Я расскажу вам, как она, утром, – сказал он, прогнав и Роланда.

– Логично. Каэл, – он поднял голову, Роланд надел капюшон с серьезным лицом, – не

убегай больше. Буря пройдет, после нее трава зеленее, – его улыбка была убедительной, он

ушел в бушующую ночь.

Амос приступил к работе.

– Нужна миска с водой.

Пока Каэл ходил за водой, Амос снял грязную одежду с девушки и накрыл

шерстяным одеялом до подбородка. Он вручил Каэлу ее одежду и меч.

– Это отнеси в мою комнату. Я потом почищу.

– Что это за броня?

– Броня? Почему ты решил, что это броня? – резко сказал Амос. – Зачем девушке

броня?

– Не знаю…

– И не надо. Посмотрим, будет ли ее сердце биться и после этой ночи.

Каэл бросил ее вещи на пол в комнате и опустил меч на стол Амоса. Он снял плащ,

вытащил рубашку пациента из груды только постиранных. Пока он надевал тунику через

голову, у него возникло странное чувство. Он мог поклясться, что за ним следят.

Он развернулся, не зная, что хочет увидеть. В комнате, кроме вещей Амоса, была

броня… и тот меч. Ему стало интересно, как выглядит лезвие. Он хотел вытащить его и

подержать. Он шагнул ближе.

– Миска теплой воды и чистая ткань! – рявкнул Амос из главной комнаты.

Каэл оторвал взгляд от меня и закрыл за собой дверь. Пока он работал, он старался

прогнать странное ощущение. Он нагрел миску воды на огне, бросил туда немного трав.

Сушеные листья медленно таяли, делая воду дымчато-голубой. Он налил в миску

поменьше и оставил остальное на огне.

Амос обмакнул ткань в настой и протер рану девушки, хмурясь.

– На исцеление уйдет время. Она даже не пыталась остановить кровотечение.

Под грязью кожа вокруг ее раны была красной, воспаленной. На ней была корка с

прядями волос и обломками из леса. Но вода с травами хорошо справлялась, после пары

минут рана была чистой.

Амос отложил грязную ткань и почесал затылок. Он смотрел то на рану, то на разные

углы комнаты. Каэл знал, что он думает, как затянуть рану.

– Мне принести иглу?

Амос покачал головой и посмотрел на дверь.

– Думаю, придется попробовать другое, – сказал он, и Каэл понял.

Амос положил ладони по обе стороны от раны девушки, Каэл встал так, чтобы никто

из вошедших не увидел, что он делает, потому что тогда они будут убегать от страха.

Хоть Амос и не умел ловить души, он был не обычным целителем. Он был из

вымирающей расы, древнего народа с необычными силами. Их звали шептунами.

В отличие от магов с их сложным языком чар, шептуну не требовались слова, только

сила разума и сила рук. Обычному кузнецу требовались молот и жар огня, но умелый

шептун мог гнуть железо в кулаке и ногтем точить лезвие меча. Многие солдаты всю

жизнь тренировали навыки, но умелый шептун в бою не уставал, не мазал.

И если шептун много изучал исцеление, он мог залечить любую рану.

Амос надавил пальцами на края раны, и кожа девушки стала глиной, податливой и

мягкой. Он работал осторожно и четко, запечатывал за края. Этот талант был

невероятным, мог спасать множество жизней… если его позволили бы использовать.

Не так давно шептуны служили королю. Ребенка, рожденного шептуном, принимали

без вопросов в дом знати, давали комнату в крепости короля на всю жизнь. Шептуны

возвели непреодолимые стены крепости, хранили жизни королей долгие годы. Они делали

армию непобедимой.

А потом двадцать лет назад все изменило восстание.

Его назвали Шепчущей войной, все началось, когда Банагер, глупый и ленивый

король, попытался превратить шептунов в своих рабов. Он решил, что они –

собственность короны, его по праву, и к ним нужно относиться так же, как к камням на

полу. Конечно, шептуны этому не обрадовались, они восстали.

Но то, что началось с недовольства, быстро переросло в нечто более опасное. Они

побеждали, захватывали земли и моря, и шептуны вскоре поняли, какой силой обладают,

они захотели большего. Вскоре они отправились в центр и попытались захватить трон.

После трех кровавых лет Королевство победило. Банагер погиб в бою, наследника он

не оставил, и его военачальник занял трон.

Звали его Креваном, он был злым. Вскоре после конца войны он вызвал всех

шептунов в Средину. Он сказал, что хочет перемирия, восстановить Королевство с их

помощью. Но это было ловушкой.

Никто точно не знал, что случилось в тот день, но Амос сказал, что ни один

вошедший в крепость шептун оттуда не вышел.

Через неделю вышел указ: сила шептунов стала запрещенной. Все, кого ловили на

этом, приговаривались к казни, а те, кто выдавал шептунов, получал награду в двести

кусков золота. В потрепанном войной Королевстве этих денег хватало на три жизни, так

что многие откликнулись на это.

Выжившие шептуны бежали в горы.

Хотя Амос давно жил в Тиннарке, он никому не рассказывал о своих силах.

– Эти люди суеверны, – всегда говорил он. – Что бы случилось, если бы я срастил

кости? Они бы снесли мне голову и сожгли.

Молчание спасло ему жизнь.

Каэл смотрел, как Амос сращивает рану. Его пальцы двигались уверенно, пока он не

дошел до середины, а потом он остановился.

– Ее череп треснул. Придется сначала исцелить это, а потом заканчивать с кожей, -

нахмурился он. Он сунул указательный палец в ее рану. – Посмотрим. Думаю… ай!

Он выругался и отпрянул, тряся пальцами, словно сунул их в котел с кипятком. Каэл

схватил миску с водой, но Амос покачал головой.

– Нет, ткань!

– Но она грязная…

– Плевать! Вытри!

Визг Амоса испугал его. Он схватил ткань одной рукой, запястье Амоса другой.

Свежая красная кровь покрывала кончики его пальцев, и кровь была странной. Она

кипела, от нее поднимался пар. Амос стонал, пока Каэл водил тканью по его руке. Его

желудок сжался, когда он увидел, как покраснели пальцы Амоса. Кровь, впитавшаяся в

ткань, тут же остыла и затвердела.

– Что случилось? – спросил Каэл.

Амос опустил руку в миску и недовольно кивнул на девушку.

– А на что это похоже? Она меня обожгла!

– Но как…?

– Не знаю, – рявкнул он, и Каэл встревожился сильнее, у Амоса редко не было ответа.

Он подошел к девушке с миской и склонился над ее раной. – О, уже засохла. Я такого еще

не видел… это магия. Да, она нарвалась на мага, и он проклял ее.

– Но как такое возможно? Я думал, что все маги в цепях.

Амос издал недовольный звук.

– Значит, она привлекла внимание короля. Другого варианта не вижу.

Сердце Каэла вздрогнуло от пришедшей мысли.

– Вы же не думаете, что она – шептун?

– Метки нет, – сказал Амос, и Каэл ощутил разочарование на месте надежды. – Нет,

думаю, это чары, – он посмотрел на Каэла и удивленно вскинул седые брови.

Когда Каэл увидел, на что смотрит Амос, он резко выдохнул. Капля крови блестела

на его руке, бурля. Он осторожно коснулся ее пальцем. Кровь была теплой, но не

обжигала.

– Интересно, – выдохнул Амос. – Тебя она не ранит?

Каэл покачал головой. Он посмотрел на пальцы Амоса, там уже появились волдыри.

Почему магия не ранила его?

– У нас будет время узнать это позже, – сказал Амос. Он поднял миску и встал у

стола, где лежала девушка. Он выжидающе посмотрел на Каэла.

– Нет.

Его голос был твердым. Он ощутил, как в сердце понимается стена, как было всегда,

когда Амос уговаривал его использовать дар. Исцеление было самой слабой из трех школ

шепота. По мнению Каэла, Судьба одарила его достаточно, чтобы не рушить жизнь. Он

поклялся игнорировать это. Он притворялся нормальным.

– Если ты ей не поможешь, она умрет, – отметил Амос.

Черт возьми.

Каэл швырнул грязную тряпку в стену и подошел к девушке. Ее лицо было гладким

во сне, грудь ритмично вздымалась и опадала. Почему-то это его успокоило.

В глубине ее раны он видел трещину на черепе. Алая линия не длиннее ногтя. Но он

знал, что трещинка может убить, если ее не исцелить. Кровь могла затечь внутрь, и это