Текст книги "Предвестник (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

обеих сторон. Она с шипением встретилась со сталью и пошла пузырями, пока Килэй

поворачивала саблю, чтобы кровь стекла к кончику. А потом она сунула клинок в угли.

Порыв горячего воздуха вырвался из желоба, Каэл отпрянул. Огонь поднялся и упал

на Девочку злыми волнами. Они плясали и издавали странный визг. У него поджались

пальцы ног от этого звука.

Когда Килэй вытащила Девочку, она тут же развернулась и опустила саблю в бочку с

водой. Клинок выдохнул, пар поднялся большим облаком.

– Что это было?

– Я же говорила, мне нужно было разбудить ее, – она сняла перчатки и поманила его к

полке. – У меня есть кое-что для тебя, пока она остывает.

Только не снова. Сколько еще он будет ей должен. Амос был бы в ужасе, если бы

знал.

– Я не могу это принять. Мне нужно поговорить о…

– Свержении герцога? Лисандр рассказал утром. Я сыграю роль.

Он был уязвлен. Она показывалась всем, кроме него?

– Где ты была?

– В библиотеке, конечно.

– О, опять забирала книги. Прятать их – умно, кстати.

– Не знаю, о чем ты, – бодро сказала она. – Я ненавижу чтение.

Его потрясение сбило все слова, что он хотел сказать.

– Как можно ненавидеть чтение? Как?

– Не знаю. Я лучше буду убивать, чем читать про это, – сказала она, нетерпеливо

отмахнувшись. А потом схватила что-то с полки и вручила ему. – Вот. Это тебе.

Там были перчатки, странные, и он не мог не смотреть на них. Они были черными,

как ночь, сделанными словно из железа. Он тихо стоял, пока Килэй надевала их ему на

ладони, отмечая их странную легкость. Они тянулись почти до локтя, верх их скруглялся и

был немного острым. Каэл представлял, что может навредить, просто ударив кого-то.

Перчатки были необычными: заканчивались на середине пальцев, внизу был вырезан

круг, оставляя ладонь открытой.

– Так их носил Сезеран, – объяснила Килэй, закрепляя застежки. – Он говорил, что не

мог шептать, если не ощущал, чего касается.

– Ты их ему сделала, да?

Килэй уловила его тон. Она замерла и отпрянула, уголки ее открытого рта

приподнялись в улыбке.

– Ах, вот в чем проблема.

– Что за проблема?

– Ты думаешь, что я любила Сезерана, да?

– Что? Нет…

– Да! – она рассмеялась. – Ты думал, что мы любили друг друга! Потому ты ворчал,

да? Думал, что мое сердце было разбито, не знал, что со мной делать.

– Нет, – сказал он, хотя это было не так. Он оттолкнул ее руку и сам принялся за

застежки перчаток. Он отказывался стоять в невыносимо жарком подвале и слушать

насмешки. – Забирай свои перчатки.

Она накрыла его ладонь, не давая расстегнуть перчатки.

– Это боевые перчатки. Я тебе не портниха, – она опасно нахмурилась, – так что они

мне не нужны. Он был женат, Каэл, – сказала она, отпустив его. – Он безумно любил свою

жену, они ждали первого ребенка. Так что убери пальцы от застежки…

– Не уберу, – нетерпеливо сказал он. – У Сезерана был ребенок? Почему я не читал об

этом?

На ее лице возникло странное выражение. Она поправила застежки, которые он

пытался расстегнуть.

– Этого не упомянули, потому что это не было важно. Сезеран лишь раз подержал

его, а потом Судьба забрала мать и ребенка.

Каэл знал, что его рот раскрыт, но ему было все равно. Теперь он знал, почему

Сезеран Райт пожертвовал собой в последней битве против шептунов-мятежников. Он

должен был выглядеть так, как его описывали в песнях:

Что делать нужно, знал давно.

С мечом в руке туда пошел.

Обрушил с криком горы он,

И тем врагов с собой погрёб.

Он обрушил на себя горы, потому что ему не оставалось, ради чего жить. То, что

королевство считало жертвой, было для Сезерана облегчением…

– Хорошо сидят?

Голос Килэй вернул его с поля боя, где он смотрел на гибель Сезерана в новом свете.

– Идеально, – сказал он без преувеличений. Перчатки подходили ему. Он ощущал, что

они были на своем месте. Он провел пальцами по материалу: он был гладким и

невероятно твердым. Не железо, но… нечто знакомое. Он понял.

– Это чешуя дракона, да? Потому твоя броня не рвется, когда ты меняешь облик…

Она зажала ладонью его рот. Движение было невольным, глаза выдали ее

потрясение.

– Чертова память шептунов, – пробормотала она. – Да, они из чешуи дракона, моей

чешуи. И нет, я не скажу тебе, как они сделаны.

– Почему они черные? – сказал он из-под ее руки.

Она поджала губы.

– Я сделала их черными, чтобы скрыть очевидное. Теперь ты знаешь и должен

поклясться, что никому не расскажешь. Понимаешь? Это должно остаться между нами.

Он не знал, зачем она так это защищала. Но если бы он не согласился, она могла бы

убить его и закопать в подвале, так что он кивнул.

Она долго смотрела на него тяжелым взглядом, а потом отпустила.

– Можешь отнести Девочку Лисандру, а меня оставить. У меня еще много работы.

Сабля снова была целой, но он четко видел, где она добавила кусочки. Линии

пересекали клинок, как заплатки на плаще путника.

– Ей это идет, – сказала Килэй, отдав ему саблю. – Это напоминает ей о ворах,

которых она любит защищать.

– Ты… говоришь с ней?

Он хотел скрыть скептицизм, но не справился. Килэй развернула его за плечи и

толкнула к двери.

– Иди отсюда, – рявкнула она.

Он ушел, но подумал по пути, что молот она теперь опускала не так ожесточенно, как

раньше.

* * *

Гейст вернулся ровно через неделю и не сообщил о себе. Каэл просто вышел из

комнаты и чуть не споткнулся о плохо поставленное кресло. А потом он опустил взгляд и

понял, что это не мебель, а Гейст с сундуком.

– Я думал, что нам нужно попробовать скрыть вашу внешность, если есть время, -

сказал он.

– Хорошо, – немного растерянно сказал Каэл. – О, погодите, – он нырнул в комнату и

вернулся с зельем, которое Джейк закончил делать вчера.

– Ах, спасибо, – сказал Гейст, спрятав его в карман плаща. – Приступим?

Каэл не стал спрашивать, думал ли Гейст, что он пройдет мимо башни магов

незамеченным. Он просто кивнул и пошел за ним в комнату переговоров.

Гейст опустил сундук на середину стола, сметая слой древней пыли.

– Сначала нужно вас правильно одеть, – сказал он без эмоций

Он открыл сундук: сначала крышку, а потом бока, показывая множество ящичков.

Там были краски разных цветов и оттенков. Баночки пудры стояли рядом, парики висели

на крючках под ними. Но лучше всего была коллекция поддельных усов.

Каэл выбрал самые густые и сунул себе под нос. Он рассмеялся, увидев себя в

зеркальце сундука.

Гейст отцепил их и вернул на место. А потом выбрал другие – с сединой и в форме

перевернутого гребня. Он открыл зеленую стеклянную бутылочку и выбрал крохотную из

множества кистей. Ее он макнул в бутылочку. Он намазал вязкую прозрачную жидкость на

усы без объяснений.

– Зачем вам все это? – сказал Каэл, чтобы нарушить оглушительную тишину. Он не

был даже уверен, что Гейст дышал.

– А зачем барду лютня? Это мои инструменты, шептун.

Пока он удивлялся, Гейст прикрепил усы ему под нос. Жидкость была холодной и

быстро высохла над его верхней губой.

– Откуда вы узнали, что я…?

– Знать – мое дело, – ответил Гейст, словно это было самым скучным делом в

королевстве. – Оставим вопросы и сосредоточим ограниченное внимание на работе,

ладно? Отлично. Я правильно понимаю, что придуманного характера у тебя нет?

– Что?

– Хмм, так я и думал, – Гейст сел прямее, и это движение выглядело опасно. – Ты

будешь работником по имени Колдерой. Он очень толстый, раздражает многих людей.

Каэл не знал, что говорить, а Гейст оставил ему для этого долгую паузу.

– Хорошо… и как это сделать?

– У каждого характера есть своя черта в поведении, которая привлекает все внимание.

У Колдероя, – он провел по верхней губе большим и указательным пальцем, – это усы.

Девяносто процентов его личности растет под его носом.

Каэл вдруг потерял уверенность.

– А нет кого-нибудь проще? Не такого?

Гейст покачал головой.

– Я могу скрыть твое лицо и тело, но не могу скрыть глаза. Хотя он женат на

женщине моря, Колдерой из леса. Только у него из всех работников карие глаза.

Каэл почесал нос, волоски усов щекотали его.

– А Аэрилин?

– А что она? Дочь Колдероя подросла, это будет ее первый официальный бал. Никто

не поймет, настоящая это Маргарет или нет, ее не видели. А еще Колдерой необычно

говорит. Он бросает слова в свои усы. Смотри, – Гейст закрыл глаза и кашлянул. – Добрый

фечер.

Он звучал как другой человек. Его слова стали протяжными, он вдыхал ртом и часть

выдыхал носом.

Каэл целый час пытался совладать с голосом. Гейст задавал вопросы, какие мог

задать герцог, и ему нужно было отвечать как Колдерой. Он пытался запомнить все, что

Гейст рассказывал ему о налогах – занятии Колдероя – изображая при этом жесты, что

показывал ему Гейст.

– Живот должен подпрыгивать при ходьбе, – сказал Гейст. Он встал и шагнул,

выпятив живот. – Видишь, как мои плечи опущены, а шея склонена? Так ходит Колдерой.

Попробуй.

Попытка Каэла его не впечатлила.

– С животом должно выглядеть лучше. То, что нужно запомнить, изображая

Колдероя, – Гейст загибал пальцы, перечисляя, – жевать с открытым ртом, собрать в усы

как можно больше крошек. Крошки, кстати, полезны – если начнут задавать вопросы,

стряхнешь на них крошки, это их отпугнет. Если не танцуешь, то нужно есть…

– Танцы? – встревожился Каэл.

Гейст нахмурился.

– Да, придется танцевать. По традиции отец танцует с дочерью на ее первом балу. Так

что придется станцевать с Аэрилин, – он увидел, как Каэл побледнел, и вздохнул. – Еще

одна кочка на пути? Но у нас еще есть время научить тебя.

* * *

По пути на ужин Гейст пропал. Каэл не знал, как долго он разговаривал с гобеленами,

пока не понял, что мужчина исчез. А потом случилось кое-что необычное после ужина.

Появился Тельред.

– Мне нужна торговка и шептун, – заявил он поверх разговоров.

Дядя Мартин оторвал взгляд от новой ужасной картины Аэрилин, которую

нахваливал. Пушистые лица котят с белыми лапками слились в одно. Он нахмурился.

– Зачем?

– Гейст сказал научить их танцевать. Лисандр уже ждет. Чем быстрее мы с этим

закончим, тем скорее я вернусь к работе.

– О, твоя старушка подождет, – сказал со смешком дядя Мартин. – Хорошо любить то,

что весит почти тысячу пудов. Она никуда не уйдет!

Тельред пронзил его взглядом.

– У меня есть только час. Если хотите учиться, поднимайтесь и идите за мной.

– В бальный зал! – заявил дядя Мартин.

– Танцы? Хорошо, что я захватил скрипку, – подмигнул Джонатан. Он вытащил

инструмент из-под стола.

Тельред громко выругался.

* * *

Бальный зал был таким же большим, как библиотека, но пустым. Дядя Мартин

принес стул из другой части дома, чтобы сидеть и критиковать их.

– Пощекочешь ее за меня? – крикнул он, когда Тельред занял свое место.

Девушка оказалась огромным пианино. Каэл только читал о таких, он знал, что такое

себе позволяли только богачи.

– Откуда это? – спросил он.

– Вендельгримм, – сказал Тельред, оглянувшись.

– Большое, но толку от него мало, как по мне, – пробормотала Аэрилин Каэлу. –

Самая непрактичная безделушка в замке.

– А что ты выбрала?

– Это, – она взмахнула платьем. Оно было бледно-голубым и выглядело королевским.

Она покружилась, показывая белое изящное кружево под юбками. Каэл подумал, что

ее вещь была не менее непрактичной.

Вдруг шум привлек его внимание к другой части комнаты. Тельред топал и ругался

до этого, но, когда он коснулся пианино, комната наполнилась музыкой. Он сыграл пару

быстрых нот, но они звенели так сладко, что Каэл замер и слушал.

Аэрилин врезалась в него.

– Надеюсь, танцуешь ты лучше, – сказала она.

Но это было не так.

Лисандр покружил с ней по комнате несколько раз, показывая Каэлу шаги. Они

танцевали вальс, как рыбы в воде, смеясь и двигаясь легко. Аэрилин постоянно

возвращала руку Лисандра себе на талию, его ладонь все грозила съехать ниже.

Танец закончился, когда она ударила его по лицу и ушла.

– Вот так это делается! – сказал Лисандр. Он поклонился, Джонатан и дядя Мартин

хлопали.

– Ужасный наглец, – ворчала Аэрилин, Каэл занял его место. Хоть она и бормотала,

недовольной не выглядела. – Я рассчитываю, что ты хотя бы будешь джентльменом.

Таким он и был, но танцевал ужасно. Его забавляла сама мысль носиться так по залу.

Он не понимал, как кому-то нравится выглядеть так глупо. Он старался делать шаги

быстрыми и легкими, но это обернулось не так, как он хотел.

– Ай! – Аэрилин отскочила от него, музыка остановилась. – Каэл, это двенадцатый

раз!

– Прости…

– Не знаю, выдержат ли дальше мои ноги. Я так начну хромать!

– Ты можешь шагать в такт? – ворчал Тельред, водя ладонями по лицу. – Или дети гор

рождаются идиотами?

– Не надо так, – сказал дядя Мартин, не дав Каэлу возразить. – Я, например, хочу,

чтобы он вел в танце. Не стоит женщине быть тут главной.

– Согласен, – сказал Лисандр. – И крепче ее прижми, Каэл. Вас должны разделять

дюймы, а не метры.

Он не собирался так делать.

– Не понимаю, зачем мне стараться? Танцы все равно выглядят глупо.

– Но некоторые выглядят глупее, – пробормотал Тельред.

У Каэла был готов изобретательный ответ, но тут пришел Гейст.

– Я бы хотел одолжить Аэрилин, – сказал он, его голос тут же закончил их спор.

– Да. Мы продолжим завтра, – сказала Аэрилин и пошла за Гейстом к двери. Каэл

хотел пойти за ними, но Лисандр преградил им путь.

– И куда ты собрался?

– У меня маленький перерыв, я хочу им воспользоваться.

Лисандр развернул его в комнату.

– Нет, ты не уйдешь, пока не научишься танцевать.

– Но мой партнер убежал, если вы не заметили.

– Тогда найдем нового.

– Я не хочу…

– Или найдем тебе девушку, или будешь танцевать с Джонатаном. Выбирать тебе.

Каэл посмотрел на скрипача, тот сложил губы для поцелуя. Он решил выбрать

меньшее зло.

– Хорошо. Девушку.

Лисандр выглянул в коридор в поисках подходящей жертвы.

– Эй, Килэй. Поможешь мне немного?

Джонатан и дядя Мартин протянули «О-о-о-о» в унисон, когда она согласилась. Каэл

был так унижен, что боялся, что румянец прожжет его одежду.

Когда Килэй увидела его, она вскинула бровь.

– Почему ты выглядишь так, словно тебе в зад попала стрела?

От этого все рассмеялись, а Каэл покраснел сильнее.

– Я надеялся, что ты научишь его танцевать, – сказал Лисандр, переведя дыхание.

Каэлу надоели их насмешки. Он понимал, что, если останется, решит пробить в

голове Джонатана дыру.

– Это смешно. Я пас, – сказал он, чтобы не слушать отказ Килэй.

Он попытался уйти, но она схватила его за руку и удержала.

– Я буду рада помочь. Какой танец?

– О, не знаю… – Лисандр хитро улыбнулся. – Может, «Лунных возлюбленных»?

Каэл бы показал ему очень грубый жест, если бы его рука была свободна: Лисандр

хорошо знал, как он ненавидел этот танец. Но даже его ругательства не могли остановить

музыку. Хотя он боролся изо всех сил, Килэй потащила его в танец.

– Я не хочу, – сказал он, но она не слушала. Она переплела пальцы с его, другую его

руку положила себе на талию. Огонь вспыхнул в его животе, он боролся, но она начала

шаги.

Он смотрел на ее ноги, чтобы не смотреть в глаза.

– Тебе бы обуться. Аэрилин ушла, потому что я оттоптал ей ноги.

– От меня так не избавиться, – он слышал улыбку в ее голосе, огонь разгорался. –

Почему ты выглядишь так, будто тебе больно?

«Потому что мне больно», – подумал он.

– Ничего. Просто пройдем это.

– Хорошо.

Она шагнула так, как он не ожидал, поворачивалась так, как он не ожидал. Он

спешил, чтобы не отставать от нее.

– Это не те шаги.

Она рассмеялась.

– О? Кто сказал?

– Все! Не так задумано.

– Мы не смешиваем зелья, а танцуем. Мы не взорвемся, скорее всего, если добавим

пару шагов.

– Но я только учусь, а учиться нужно правильно.

– Ты просто боишься.

Он посмотрел мне в глаза.

– А вот и нет.

– Не отставай, – сказала она с улыбкой.

Он принял ее вызов. Он отказывался позволить ей победить его в таком пустяке. Она

шагала, и он не уступал. Он угадывал ее повороты. Она кружилась, и он ловил ее. Они

двигались с музыкой, шагали, касались, отходили. Ноты сплетались, и переплетались

пальцы. А потом разделялись, страдали и возвращались.

Он чувствовал пот на лбу, легкие пылали. Скрипка звенела в сердце, пианино

говорило ему, куда шагать. Он отчаянно боролся с партнершей. Он смотрел на ее руки,

изгиб ее шеи, ожидая ее движения. А потом был готов действовать.

Музыка остановилась.

Их тела были соединены в последнем движении. Он ощутил свое тело. Он понял, что

сжимает ее ладонь, их руки соприкасались плотно, как и пальцы. Он понял, что его другая

рука уверенно лежит на ее талии. Она прижималась к его руке. В пылу танца он знал, что

она не пытается оттолкнуть его, отчаяние пришило ее к нему. Она молила его остаться

кончиками пальцев.

Он вдохнул, это сделала и она. Они дышали вместе, их тела были так близко. Его

дыхание двигало волосы на ее шее, выбившиеся, пока они кружились.

А потом он ощутил огонь.

Он отпрянул и отшатнулся. Лисандр окликнул его, но Каэл не остановился. Он не

мог объяснить боль в груди. Он не понимал эту боль. Рана не заживала, он не мог это

исцелить.

Он ворвался в комнату и захлопнул дверь. Он повернул ключ так, что тот сломался в

замке. Он выронил кусок ключа на пол и попытался подавить боль, но не мог. Она была

слишком сильной. Все его тело содрогалось от этой боли. Он знал, что умрет, если не

сделает что-нибудь. Он развернулся и ударил кулаками по шкафу изо всех сил.

Дерево разбилось, щепки полетели в стороны. Он рухнул на край кровати, руки все

еще дрожали от усилий. Он так старался закопать это, скрыть глубоко в темной части

души. Но этот глупый танец…

Он медленно успокаивался. Грудь болела, но худшая боль прошла.

– Не глупи, – сказал он себе, судорожно дыша. Он посмотрел на обломки шкафа,

ногти впились в ладони, так он сжимал кулаки. – Не глупи.

Глава 35:

Жидкая смелость

Утром перед балом герцога Каэл нервничал. Он так сильно переживал из-за плана,

так терялся в возможных сценариях, что едва оставался в реальности.

– Я сказал поднять стакан, парень!

Вопль дяди Мартина вернул его в столовую. Каэл пробормотал извинение и схватил

хрустальный стаканчик, стоящий перед ним. В нем до краев была налита опасного вида

зеленая жидкость. Каэл не был уверен в напитке.

– Грог Взятки – жидкая смелость пирата, – сказал дядя Мартин, улыбаясь. – Глоток

утром перед приключением, и вы не пожалеете, что зашли слишком далеко.

Джейк с опаской понюхал стакан и скривился.

– Из чего он?

Дядя Мартин нахмурился.

– Не могу сказать.

– Это секрет?

– Нет… мой прадед потерял рецепт! Каждая бочка разная: мы смешиваем все, когда

находим. А теперь, – он поднял стакан, – пусть ветер будет с нами, как и служанки. Удачу

Взятки нам!

Они глубоко вдохнули и выпили грог.

Он был в тысячу раз сильнее эля. Каэл не дал ему коснуться языка, но горло

загорелось, когда напиток скользнул туда. Жидкость взорвалась внутри. Он упал на пол,

кашляя. Он отчаянно пытался остановить пожар в легких. Он смаргивал слезы с глаз и

увидел, что не один такой: под стол упали все, кроме Килэй.

– Умираю! – хрипел Джонатан, держась за горло.

Из носа и глаз Джейка обильно текло, его лицо покрылось потом. Аэрилин обхватила

руками живот и стонала на боку. Тельред и Лисандр кашляли и ругались.

– Похоже, это была бочка со змеиным ядом, который мы с Маттео добавили в шутку, -

хрипел дядя Мартин, распластавшись в кресле. – Думаю, он был бы рад знать, что

выстояла лишь та, что и без напитка умеет выдыхать пламя!

* * *

Грог сработал. Когда пожар угас, день прошел быстро, был немного смазанным. И

когда они были далеко в море, Каэл понял, что сделал.

Туман пропал с его глаз, он начал четче видеть лица вокруг. Он узнал многих пиратов

«Грохочущего якоря», которые годами были вдали от любимых. Они вернулись в море,

поправляли паруса, карабкались по канатам и точили лезвия, готовясь к бою.

Каэл вел их в бой. Если что-то пойдет не так, они могли больше не увидеть семьи.

Вина пронзала его ножом.

– Что я наделал?

– Пока ничего, – ответил Моррис. Он управлял кораблем. До замка герцога оставалось

плыть лишь день, им нужно было оставаться близко к суше, чтобы их не заметил его флот.

От этого вода была опаснее.

Нервы Каэла снова разыгрались.

– Я не могу просить их делать это. Не могу просить снова рисковать жизнями.

Моррис фыркнул.

– Да, от просьб толку мало. Они вызвались сами. Их было так много, что капитану

пришлось выбирать, кого взять.

Каэл не мог поверить.

– Почему?

– Они хотят свободу своему региону! Они записались, потому что поверили в твой

план, – он ткнул обрубком в центр груди. – Потому что они поверили в тебя.

Каэл вдруг ощутил смесь эмоций, в которой винил грог.

– Не стоило. Я их не просил.

Моррис широко улыбнулся, показывая дыры в зубах.

– Вера – это груз. Ее возлагают на тебя, ее не снять. Кстати, – он отодвинул край

плаща. – У меня есть кое-что для тебя. Во внутреннем кармане. Полдня доставал из ящика

и полдня запихивал в плащ. Если хочешь получить сегодня, возьми сам.

Каэл вытащил из кармана нечто, похожее на маленький кожаный кошелек. Но,

открыв его, он нашел не монеты, а ряды ножей в каждой складке.

Они были маленькими, длиной с его ладонь, сделанные из цельных кусочков стали.

Он видел по тонким царапинам, что ими пользовались. Но лезвия были острыми на вид.

– Это моего друга, – сказал Моррис. Он повернул осторожно штурвал, уводя их от

острых камней. – Это было после войны. Он дал мне это, потому что провидец сказал ему,

что однажды дни сражений закончатся. Ха! – он покачал головой с печалью в улыбке.

– Моррис, я не могу…

– Конечно, можешь, – нетерпеливо отмахнулся он. – Он бы гордился, что Райт их

использует. Они идеальные, их просто бросить по прямой. И кошелек можно прикрепить к

руке так, что никто не поймет, что он при тебе.

Каэл прикрепил его к левой руке у плеча и показал Моррису.

– Вот так, – сказал он с улыбкой. – Теперь ты готов.

* * *

Удивительно, но Гейсту новое оружие понравилось. Когда Каэл пришел менять

облик, он взглянул на его руку и пробормотал:

– Это эффективнее охотничьего кинжала. А теперь прикрепим тебе живот.

Он час наносил пасту, набивал, красил, прикреплял фальшивые волосы к телу Каэла.

Когда Гейст закончил, он протянул зеркальце.

Старый толстый торговец смотрел оттуда. Каэл не мог в это поверить.

– Гейст… это невероятно.

– Одобряешь?

Он кивнул и скривился, глядя, как подбородки покачиваются от движения.

– Я отвратителен.

– Идеально. Никто не захочет с тобой говорить.

Его работа потрясала. Но у Каэла оставался вопрос.

– А настоящий Колдерой? Как вы его удержите от бала?

– Он любит ужинать в определенной гостинице перед балом, – сказал Гейст,

неспешно собирая сундук. – Он любит мясные пироги там. Но сегодня после ужина у него

и Маргарет будет сильное несварение. Колдерой напишет герцогу, что их не будет. Но, к

сожалению, его письмо не дойдет.

– Вы его потеряете?

Гейст покачал головой.

– Не я, мальчик. А глупого з-заикающегося курьера об-бвинят.

* * *

На закате корабль остановился у изгиба берега, где из воды торчал камень, похожий

на голову орла. Лисандр сказал готовить лодку и пошел за ними на берег.

Облик Аэрилин был чудесным, а Каэла – ужасным. Гейст уложил ее волосы

локонами, закрутил их в идеальные золотисто-каштановые кольца. Он накрасил ей губы и

веки, и ее улыбка стала манящей, хотя в этом не было необходимости. Ее красное платье

привлекало внимание.

Лисандр не мог отвести глаз. Они направились к пляжу, и он чуть не упал, спеша

помочь ей выбраться из лодки.

Пока он был занят, Каэл свистнул, сообщая Чосеру и его людям, что можно выходить

из-за деревьев.

Три кареты встретили их, запряженные лошадьми, так похожими на строгих и

аккуратных возниц.

– Пора, – рявкнул Чосер, вылезая из первой кареты. – Вы заставили меня ждать

лишние полчаса. Я уже хотел ходить кругами, чтобы размяться… – он поджал губы при

виде Каэла. – Отличная работа, Гейст. Мне тяжело на него смотреть, – он взглянул на

Аэрилин. – Мило. Очень мило.

– Хватит оценивать ее взглядом, – прорычал Лисандр, Чосер ухмыльнулся.

– Убедитесь, что ваш кораблик готов к бою, капитан, – он расправил уже прямой

камзол и прошел к карете. – Двигайтесь! – рявкнул он из окна. – У нас нет времени на

слабости.

Лисандр бросил мокрым песком вслед его уезжающей карете. Песок прилип к

заднему окну.

– Можно подумать, он будет сильно стараться, – проворчал он.

Каэл хотел попрощаться с Гейстом, но третья карета уже удалялась. Его сундук был

прикреплен сзади.

– Обещай, что будешь в безопасности, – попросил Лисандр, помогая Аэрилин

забраться следом за Каэлом. – Не ходи никуда с ним одна…

– Я не дура. Я знаю о репутации Реджинальда, – фыркнула она.

– Просто пообещай, ладно?

– Зачем?

Он посмотрел на нее из-под волн волос.

– Потому что так моему сердцу будет спокойнее.

Что-то мелькнуло между ними, Каэлу стало неловко.

– Хорошо, – сказала Аэрилин через миг. – Обещаю не покидать бальный зал.

– Спасибо. Взятка оградит ваш путь, друзья. По воле Судьбы, может, встретимся

вновь, – он захлопнул дверцу с силой и пошел к лодке, не оглядываясь.

Карета ехала, прыгая, было ужасно жарко. Гейст добавил ему столько слоев, что Каэл

боялся, что сварится заживо. Они на всякий случай не убирали занавески с окон. Не

хотелось, чтобы жители, что уже видели сегодня Колдероя, заметили его.

Сначала земля дороги приглушала движения колес. А потом они поехали по камням,

лошади стучали по ним копытами. Дорога была шумной, но стала ровнее. Аэрилин начала

нервно заламывать руки

– Мы на мосту, – прошептала она.

Оставалось меньше мили.

– Не кусай губу, – сказал он, и она тут же остановилась.

– Точно. Никто не будет танцевать с девушкой со следами зубов на губах, – сказала

она с нервным смешком. А потом вдруг схватила его за руки. – Скажи, что все будет

хорошо, Каэл. Скажи, что все сработает.

Он не был провидцем, он не знал точно. Их тела могли украсить замок к утру. Но это

была его проблема, не ее. И он сжал ее ладони.

– Все будет хорошо, Аэрилин. Обещаю.

От облегчения на ее лице ему стало не по себе. Его план должен был сработать. От

этого зависели жизни многих людей. Карета остановилась, дверцы открылись, и он

приготовился к тому, что нужно было сделать.

* * *

– Очаровательно, Джефферис, – сказал с улыбкой Реджинальд, хотя все знали, что он

не очарован, он был раздражен. И это было ясно видно.

– Так, ах, приятно вас видеть, – выдохнул Джефферис, Реджинальд сжимал его

пальцы. – Всегда приятно.

– Да? – Реджинальд не отпускал. Он сжал сильнее. – Думаю, было бы приятнее, если

бы мои стулья были не такого ужасного вида. Если бы прибыл тот корабль графини, все

вы могли бы сидеть на приятных стульях.

Пот выступил на лбу Джеффериса, его улыбка была больше похожа на гримасу.

– Да, чертовы пираты. Я прослежу, чтобы новые стулья отправили через три, ах, две

недели!

– Посмотрим, – сказал Реджинальд. Он улыбнулся женщине, стоявшей за

Джефферисом, и протянул руку. – Что-то случается каждый день, я в курсе, – он поцеловал

ее шелковую перчатку и отпустил.

Джефферис не был дураком. Он уловил угрозу Реджинальда, его лицо побелело.

– Все будет сделано, сэр герцог. Я удвою стражу, больше кораблей в этом месяце я не

потеряю, – он поспешил прочь, уводя жену.

Чосер подошел следующим. Он поклонился и похвалил украшения, прошел внутрь.

Реджинальд проигнорировал его грубость. Он был даже рад пиратам, лишь бы

повеселиться от гнева Чосера.

При виде следующего гостя улыбка Реджинальда пропала, он оскалился. Колдерой.

Толстяк не должен был приходить. От его пухлых ног до грязных усов он ужасно не

подходил золотому изяществу бала. Если бы не его гениальный ум, касательно чисел,

Реджинальд давно прогнал бы его.

Хотя он не мог бы даже найти такую веревку, чтобы подвесить жирного Колдероя.

– Рад видеть, – сказал скованно Реджинальд, Колдерой прошел к нему. – Я начал

думать…

– Добрый фечер, сэр герцог, – перебил Колдерой. Он был в ярко-желтой тунике, от

которой напоминал булку с маслом, а не человека. – Милая ночь, да?

Реджинальд посмотрел на звезды, лишь бы не глядеть на ужас перед собой.

– Полагаю…

– Фы еще не фидели мою дочь, да?

– Видимо, да…

– Могу я представить мисс Маргарет Колдерой?

Реджинальд еще не видел такого поворота судьбы, Колдерой был отцом прекрасного

создания. Он поцеловал ладонь Маргарет, не отводя взгляда от ее лица.

– Милая, я очарован. Солнце меркнет рядом с вами.

Она покраснела, это ему понравилось.

– Прошу, сэр герцог, я не достойна таких комплиментов.

– Наоборот, сложно описать красоту словами. Надеюсь, вы со мной станцуете, – он

улыбнулся, и ее румянец стал ярче.

– Конечно, – заявил Колдерой. – Идем, Маргарет. Герцог занят.

Реджинальд ничего не сказал следующему работнику, даже не взглянул. Он

восхищался фигуркой Маргарет, пока она шла по ступенькам в замок. О, этот бал будет

прекрасен.

Он поспешил приветствовать последних, а потом приказал стражам закрыть врата,

заперев работников и их кареты внутри. Никто не уйдет до конца бала, а это произойдет,

когда он заскучает

– Туман близится с запада, – крикнул один из стражей.

Реджинальд не видел океан со своего места, он не собирался подниматься наверх,

только чтобы посмотреть.

– Опустите якорь, пока он не рассеется. Нет смысла им плавать сегодня. Вероятнее

для них столкнуться друг с другом, чем поймать нарушителей.

Страж забрал пару факелов со стены и передал ими послание. Когда он закончил, с

моря донесся звон колоколов. Патруль понял.

Реджинальд закрыл врата сам, запер надежно своим ключом. Он решительно пошел к

замку, к музыке, что доносилась из зала.

Он быстро нашел Маргарет, даже в океане красоты она бы выделялась. Он смотрел

на ее первый вальс и поражался ее красоте. Ее платье тянулось за ней, Колдерой вел ее в

танце. Он не знал, что потрясало сильнее: Маргарет или факт, что ее отец мог танцевать.

– Я готов, сэр герцог, – Бартимус встал перед ним и закрыл обзор.

– Ах… хорошо. Займи место и жди меня, – сказал Реджинальд, заглядывая за плечо

Бартимуса.

– Но, сэр герцог, ваша безопасность…

– Угроз почти нет. Стражи у стен, в коридорах, а еще и туман… вряд ли кто-то

рискнет напасть на нас. Дополнительная, кхм, охрана на месте?

– Там, где вы и хотели.

– Отлично, – Реджинальд увидел конец первого танца и оскалился, когда Чосер забрал

Маргарет на следующий. – Наслаждайся балом, Бартимус. Я так и сделаю.

Он уверенно пошел по залу.

* * *

Пот лился по лицу Каэла от жара, нервов и огромного количества выпечки, что он

запихал в себя, а еще он страдал от разговорчивых работников. Колдерой был ужасным, но

с ним многие хотели поговорить.

В нескольких случаях приходилось использовать крайний способ. Он посыпал двух

сплетниц и нескольких джентльменов кусочками пирога из усов, пока они не оставили его

в покое. Один отскочил с вытянутой рукой, когда Каэл изобразил, как чихает. Он так метко

напал, что слуга увел мужчину переодеться в чистую одежду.