Текст книги "Надежда"
Автор книги: Север Гансовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Теперь всё должно было выясниться. Если незнакомцы преследуют его, они будут искать его на перекрестке. Кларенс решил, что он тогда выскочит из будки, перебежит улицу и укроется в домике сторожа на переезде. Сторожем была старая ревматическая женщина, но Кларенс рассчитывал, что присутствие еще одного человека сможет остановить бандитов.
Стоя в будке и едва сдерживая нервную дрожь, он смотрел через стеклянную дверь на перекресток.
Первый мужчина показался из-за угла, ни секунды не задерживаясь прошел через переезд и повернул направо по железнодорожной линии. Здесь фонари были чаще. Кларенс видел, как мужчина уходил всё дальше и дальше и, наконец, скрылся совсем.
Второй, не переходя улицы, свернул налево и прошел мимо Кларенса. Он прошагал близко от будки, и репортер увидел, что это старик, седой и сутулый.
Кларенс вышел на улицу и вздохнул. Колени у него еще чуть-чуть подгибались от пережитого волнения.
Он зашагал через переезд и вышел на пустырь. Далеко в конце его светились огоньки. Через десять минут Кларенс будет у себя.
Ему стало легко и даже весело. Какого черта он так испугался! Уж он-то не принадлежит к числу людей, которых можно запугивать, как Розиту, Бенсона или провизора! Он выше этих людей по своему общественному положению, но в то же время недостаточно богат, чтобы интересовать гангстеров, как объект ограбления.
Нет, нет, повторял он себе, он-то не принадлежит к числу тех, кого убивают. Кларенс пришел домой в великолепном настроении, которое сразу было испорчено Люси. Жена заявила, что у Кэт опять сильный жар.
Ночь прошла у них тревожно. Кэт часто просыпалась и жаловалась на горло. Люси и Кларенс подогревали ей полосканье и рассказывали по очереди сказки.
Кларенс заснул только под утро, когда дочери стало лучше.
Проснулся он поздно и тут же узнал, что Люси уже договорилась с начальником отдела объявлений и несколько дней не будет выходить на работу.
– Он что-то со мной очень холодно говорил, – сказала Люси. – Но ведь мы ничего не можем сделать. Мы не можем оставить больную девочку на кого-нибудь чужого.
У Кларенса сжалось сердце, когда он подумал о том, что жену могут уволить. Пока они работали вдвоем, у них была отложена небольшая сумма, которую они рассчитывали использовать для поездки зимой во Флориду. Но Люси была права. Больную Кэт оставить не на кого.
Кларенс наскоро позавтракал и побежал в газету, хотя в этот день он мог прийти после обеда. Ему хотелось собственным служебным рвением возместить отсутствие жены.
В газетном киоске он взял утренний выпуск «Независимой», чтобы прочесть, что написал Докси.
На первой странице значилось:
«Действительно ли Варци – убийца Каталони?»
В то время как все другие газеты уже потеряли интерес к делу Петро Каталони, убитого 21 сентября в порту, «Независимая» продолжает заниматься этим преступлением. Некоторые данные показывают, что версия, предложенная сыщиком Мак-Графи, который заявил, что преступником является сицилиец Тонио Варци, бежавший из города, не является единственно возможной.
В связи с этим наш корреспондент задает начальнику полиции следующие вопросы:
– Кем запугана жена убитого – Розита Каталони и почему она отказалась говорить о преступлении?
– Кем запуганы грузчики в порту?
– Почему при сравнительно высокой зарплате люди работают в порту не более полугода и предпочитают другую деятельность, хотя бы и оплачиваемую ниже?
– Как могло случиться, что в течение одного года было убито четырнадцать грузчиков?
Мы надеемся, что эти вопросы пробудят энергию начальника портовой полиции и сыщика Мак-Графи.
Кларенс, пораженный, опустил газету. Докси сформулировал здесь все те подозрения, которые ему самому были еще не ясны. Хотя в заметке и не утверждалось, что Варци не является убийцей Каталони, но каждый мог понять, что газета с недоверием относится теперь к этой версии.
Он бегло просмотрел другие газеты. О деле Каталони нигде не было ни слова. Неужели мистер Бирн – редактор «Независимой» – действительно хотел раскрыть всю правду по делу убитого итальянца? Ведь Докси вчера не хотел выражать никаких сомнений.
В комнате для репортеров ему сказали, что Докси ждет его к себе.
– Дело развертывается, – сказал начальник отдела, потирая руки. – Только что звонил Мак-Графи, спрашивал, почему мы так нажимаем на всё это.
– А почему, действительно? – спросил Кларенс. – Я не думал, что вы так резко напишете.
Докси развел руками:
– Мое дело – слушать приказания. Мистер Бирн распорядился использовать весь материал, чтобы написать сильнее. – Потом другим топом начальник отдела сказал: – Поезжайте сейчас к Розите Каталони. Постарайтесь заставить ее разговориться. Если удастся, привезите ее сюда. Можете даже пообещать ей денег.
– А такси вы мне опять оплатите?
– Оплатим.
Розиты, однако, дома не оказалось. Дверь в ее комнату в бараке стояла открытой, но внутри никого не было. Пока Кларенс недоуменно разглядывал неприбранную постель и остатки вареного картофеля на столе, в дверях показалось женское худое лицо. Это была та женщина, у которой он в прошлое посещение спрашивал, как найти Розиту.
– Вы кого ищете?
– Розиту.
– Розиту сегодня увезли.
– Как увезли?
Женщина вошла в комнату.
– Так, увезли. Утром пришла машина, Розиту посадили вместе с детьми и увезли.
– А что это за люди были? Ее знакомые?
Слабое подобие улыбки промелькнуло на тонких губах женщины.
– Если бы это были ее знакомые, она бы не плакала.
– А она плакала?
– Еще как!
– Значит, она не хотела уезжать, а ее увезли насильно?
Женщина хмыкнула.
– Конечно.
После небольшого разговора выяснилось, что увезшие Розиту люди были хорошо одеты и, очевидно, бывали здесь раньше, так как их машина остановилась сразу возле двери.
Это было самое настоящее похищение, и, возвращаясь в редакцию, Кларенс думал о том, как осложнилось за последние два дня дело Каталони.
В редакции его ожидал еще один сюрприз.
Когда он прошел к себе, выяснилось, что в приемной его ждут. Кларенс спустился на третий этаж и на кожаном диване в углу комнаты увидел Бенсона.
Грузчик в своем потертом, плохо сшитом костюме из дешевой ткани чувствовал себя неловко в роскошно обставленной просторной комнате с толстым ковром на полу.
Увидев репортера, Бенсон встал и поспешно подошел к нему. На лице у грузчика горели красные пятна, голос был хриплый от волнения.
– Я вас уже давно жду, – сказал он. – Полчаса, Я вашу фамилию запомнил и приехал прямо сюда.
– Вы решили всё-таки всё рассказать?
– Решил. – Бенсон огляделся. – Где бы нам поговорить? Только скорее.
– А если здесь? – Кларенс указал на тот же диван, с которого грузчик поднялся.
– Нет, – Бенсон оглянулся на девушку-секретаря, сидевшую за машинкой, и покачал головой. – Надо найти такое место, где нас никто не услышит.
Они спустились на лифте, вышли на улицу, раздражающую мельканием бесчисленных автомобилей, автобусов и рекламными выкриками радио. Кларенс предложил дойти до сквера за Университетом. Погода стояла ветреная, и можно было рассчитывать, что там найдется свободная скамья.
Когда они нашли скамью на пустынной бетонированной аллее, Бенсон осмотрел соседние кусты и только тогда уселся.
Кларенс с недоумением следил за всеми этими приготовлениями.
– Ну вот, – сказал Бенсон. – Я сегодня прочел заметку в вашей газете и решил всё рассказать. Похоже, что вы как следует взялись за это дело. Я всё расскажу и сразу уеду.
– Ну давайте-давайте, – Кларенс вытащил свой блокнот. – Долго вы собирались.
– Я боялся, – сказал Бенсон серьезно. – И сейчас боюсь. Но теперь мне так или иначе надо бежать из города. Раз у вас в газете напечатано, что грузчики в порту запуганы, Обезьяна всё равно решит, что вы со мной разговаривали.
– Какая обезьяна? – прервал его репортер.
– Ах да, вы не знаете. Но я вам всё по порядку расскажу… Так, значит, я после этой газеты понял: здесь мне всё равно не жить. И потом у меня такая надежда, что вы напечатаете мои показания и начнете расследование.
– Ну, конечно, напечатаем, – сказал Кларенс. – Вы только выкладывайте, не задерживайтесь. – Он чувствовал: весь клубок, сплетенный вокруг убитого итальянца, вот-вот готов развязаться, и испытывал страшное нетерпение.
– Ну, слушайте, – Бенсон еще раз огляделся и придвинулся к репортеру. – Каталони убили за то, что он отказался платить. Он один месяц не платил, и мы ему все говорили, что его убьют. Но он только смеялся. Он смелый был. А па второй месяц его убили.
– Подождите, – Кларенс ничего не понимал. – Кому платить? И за что?
– За работу…. Как мы все платим.
Бенсон продолжал рассказывать, и постепенно перед репортером вырисовывалась картина происходящего в порту. Картина эта так не вязалась с тем, что Кларенс думал о жизни, что ему, потрясенному и подавленному, не хотелось верить. Но рассказ грузчика объяснял всё, что прежде было необъяснимым в деле Петро Каталони.
Всего в порту работало около четырех тысяч грузчиков. Больше половины из них отдавали треть своей заработной платы шайке гангстера Дзаватини. Ежемесячно шайка получала от грузчиков огромную сумму – от 120 до 150 тысяч долларов. Большинство из тех, кто выплачивал эту дань, были «прыгунами». Бенсон объяснил, что это такое. «Прыгунами» в порту назывались те, кто эмигрировал в Соединенные Штаты из западноевропейских стран – из Италии, Испании, Греции, Англии и Франции – и не имели денег, чтобы получить разрешение на въезд в страну. Такие люди просто прыгали с борта парохода на причал. Люди Дзаватини устраивали их на работу в порт и забирали у них треть заработанных денег.
– Но позвольте, ведь Петро не мог прыгнуть сразу со всей семьей?
– Петро и не прыгал, – объяснил Бенсон. – Он приехал в Штаты год назад и две недели жил в эмигрантских бараках за колючей проволокой. Потом их всех нанял один подрядчик на постройку моста. Мост построили, – он остался без работы. И тут его взяла шайка и устроила в порт.
– А вы сами?
– Я тоже от безработицы пошел, – вздохнул Бенсон. – Тут вся штука в том, что от них потом не уйти. Если человек здесь же в городе постарается найти работу, они его разыскивают и убивают. Кто хочет уйти, просто должен тайно уехать из города. Но ведь работу не везде найдешь. И уехать, если с семьей, без денег не соберешься.
– Но ведь грузчиков очень много! Неужели ничего нельзя сделать?
– У Дзаватини всё хорошо организовано. У него в каждой бригаде есть свой человек. Такому они много платят, а работать он почти и не работает – тоже из преступников. Так вот эти люди следят, чтобы у грузчиков никакой организации не появилось. Как только такой что-нибудь вынюхает, шайка либо искалечит зачинщика, либо просто убьет. Так что все боятся рот раскрыть.
Кларенс вспомнил о четырнадцати убийствах, случившихся в порту только за этот год. Но всё рассказанное Бенсоном было настолько неожиданным, что он не мог еще поверить этому.
В кустах напротив них летали две бабочки, каким-то чудом попавшие сюда, в центр города; солнце пробивалось время от времени сквозь быстро бегущие тучи, и от этого на бетоне аллеи то появлялись, то исчезали резные тени листьев; в дальнем конце сквера слышались крики детей, играющих в мяч. Всё вокруг – мирные предметы и мирные звуки и запахи – было материальным, зримым, ощутимым, а мрачные тайны порта представлялись нереальными. Казалось, что в мире, где есть эти кусты и бабочки, и солнечные лучи, не может быть места ужасам рабского труда, избиений и убийств.
– Ну хорошо, – сказал Кларенс, теряя надежду, – но что же смотрит портовая полиция? Неужели она ничего не знает?
Бенсон горько усмехнулся и сплюнул.
– Да вы что, вчера родились, что ли! Полиция сними вместе работает. Я же вам говорил, если «прыгун» в полицию попадет, она его всё равно передаст шайке. Ведь шайка с ними делится. Когда кого-нибудь убьют, полиция прекращает дело. Только если уж очень шуму много, кого-нибудь арестовывают из подставных лиц, а потом скоро отпускают. Полиция даже помогает Дзаватини вербовать людей з шайку. Они к нему направляют преступников из тюрьмы – убийц, воров.
– Этого не может быть, – сказал Кларенс решительно. – Тут вы ошибаетесь, Бенсон. Или вы преувеличиваете. Я в это не верю.
Он не хотел верить. Все прекрасно знали, что полиция продажна, что она поддерживает содержателей притонов и игорных домов, что она часто намеренно направляет общественное внимание по ложному следу, когда речь идет о делах, где затрагиваются интересы влиятельных лиц. Но не до такой степени. Не так, чтобы покровительствовать системе, при которой шайка бандитов держала бы в рабстве сотни людей.
– Не верите, – повторил Бенсон. – А что выскажете на то, что в других местах еще хуже? Говорят, в Нью-Йорке бандиты контролируют десятки тысяч портовых рабочих. Только на западном побережье есть независимые профсоюзы.
– Ну хорошо. А если человек пойдет и прямо заявит в полицию? При всех. Открыто.
– Тогда из полиции сразу позвонят к бандитам, и, когда этот человек пойдет домой, его тут же пристукнут, Сам Мак-Графи и позвонит… Это у них сыщик.
Кларенс покачал головой.
– А профсоюз? – спросил он.
Бенсон махнул рукой.
– Наше профсоюзное руководство – те же гангстеры. К нам из других профсоюзов посылали двоих ребят. Одного бандиты убили, а другого арестовала полиция. Доказали, что он «красный».
– Так что же тогда делать? – сказал Кларенс растерянно.
Бенсон сжал кулаки.
– У меня на вашу газету надежда. Вашего хозяина-то они не запугают. Он сильнее их. Раз вы напечатали такую статью, – значит, он и дальше пойдет.
После этого Бенсон принялся рассказывать об убийстве Каталони.
– Я же сам при этом был, можно сказать. Меня совесть, знаете, как мучает. Я помочь ему мог, но испугался. – Он тыльной стороной руки вытер лицо. – Как вспомню, так прямо слезы на глазах.
– Как же его убили?
– Мы с ним шли вдвоем из агентства на 26-й причал. Вдруг видим, – впереди трое стоят. Я сразу понял, что дело нечисто. Говорю: «Пойдем назад». Повернулись, а сзади еще трое. И Обезьяна с ними. Петро мне говорит: «Не уходи, Майк». Он смелый был, но испугался. Я отвечаю: «Не уйду». Он вытащил свой нож и повернулся к Обезьяне: «Ну давай». Обезьяна засмеялся. Тут один из них выскочил вперед. Маленький такой. Он раньше чемпионом по боксу был, в весе мухи. Он и схватил Петро за руку. Тут и все на него набросились. Схватили и держат. Обезьяна мне и говорит: «Уходи, Бенсон, ты ничего не видел». Я стою. Растерялся. Обезьяна опять ко мне: «Уходи, Бенсон. У тебя ведь дочка есть. Ты ее любишь». И подтолкнул меня. Я иду и плачу. Мне бы кинуться – закричать… Но всё равно никто не помог бы, А сзади Петро только что-то крикнул по-итальянски. Я несколько ночей потом не спал. Не могу простить себе…
– А кто это Обезьяна? – спросил Кларенс.
– Помощник Дзаватини. Он в порту всеми делами заправляет. Крупный такой, широкоплечий. Ходит всегда в комбинезоне.
– Так это Боер! – вскричал в ужасе репортер.
– Боер? – грузчик задумался. – Да, кажется, это его фамилия. Мы его все Обезьяной зовем. У него руки чуть ли не до колен. Может человеку кости переломать – такая у него сила. А вы его знаете?
Кларенс молчал, пораженный. Так вот кто убийца Каталони! Боер, с его тихим голосом, вежливый и скромный. Боер, которого он считал образцом преуспевающего американского рабочего.
Ему сделалось жарко, и он вытер пот со лба. Теперь стала понятна навязчивая вежливость этого гиганта. Отвращение и ненависть охватили Кларенса при воспоминании о том, как он расхваливал Боера Люси. Как подло, как глупо он был обманут!
– Ну ладно, – репортер повернулся к Бенсону. – Сейчас мы сделаем вот что. – Он был полон гнева и решимости. Не могло быть, не должно быть, чтобы в его городе, в его родной стране совершались такие вещи. Порядок и закон еще действуют. – Мы пойдем в редакцию, там вы при свидетелях расскажете всё, что говорили сейчас, а я запишу. И всё это пойдет прямо в завтрашний номер. А когда это будет в газете, они уже не осмелятся никого тронуть.
Но грузчик вовсе не разделял этой уверенности.
– Если мы сделаем так, как вы говорите, – меня уже сегодня вечером не будет в живых. – Он покачал головой. – Я подпишу такую бумагу только если вы ее напечатаете после того, как я уеду из города.
– А когда вы уедете?
– Завтра. Завтра у нас платят. Получу деньги – и сразу на поезд. Я тут ни минуты не задержусь. Мне своих нельзя оставлять сиротами.
В конце концов репортер и грузчик решили, что Бенсон сейчас подпишет свои показания, а Кларенс передаст их редактору только завтра вечером. Кроме того, Бенсон дал Кларенсу несколько адресов тех грузчиков, которые, по его расчету, решились бы свидетельствовать на суде против шайки. Репортер тщательно записал адреса в свою книжку.
Кларенс зашел в магазин канцелярских принадлежностей за бумагой, потом они с грузчиком спустились в погребок, и там за столиком репортер записал всё, что слышал от Бенсона.
Они вышли на улицу. Кларенс остановился возле дверей огромного серого дома. По обе стороны входа одна над другой теснились таблички с названиями контор.
– Вот здесь, – сказал репортер. Он ткнул пальцем в надпись: «Джорж Г. Феер. Нотариус. 6-й этаж. 14.0 т 10 до 6».
– Что вы хотите делать? – Грузчик озадаченно смотрел на него.
– Заверить вашу подпись.
Грузчик нервно потер лицо рукой. Лоб у него вспотел.
– А без этого нельзя?
– Конечно, нельзя. Какая же цена будет показаниям, когда вы уедете?
– Не знаю, – сказал Бенсон, – Может быть, вообще я зря во всё это впутался. – На лице у него отражалась внутренняя борьба. – Ну ладно, – он махнул рукой. – Вы обещаете, что до завтра никому не покажете?
– Обещаю.
В конторе нотариуса в первой комнате за столом сидел молодой человек с длинным узким лицом. Кларенс объяснил, что им нужно заверить подпись грузчика.
Молодой человек пригласил их сесть и равнодушно взялся за листки. Лицо его стало внимательным; не переставая читать, он закурил и уселся плотнее в своем кресле.
Кончив, он протянул листки Кларенсу.
– Я этого не заверю.
– Почему? – удивленно спросил репортер.
– А откуда я знаю, что вот этот человек – Бенсон?
– Он вам покажет документ. Свою расчетную книжку.
– Всё равно. – Молодой человек отрицательно покачал головой. – Я не заверю.
– Послушайте, – Кларенс поднялся со стула. – Согласно вашему патенту нотариуса, вы должны заверять любой документ, если только он не противоречит закону. Вы не имеете права отказываться.
– А почему он сам, – длиннолицый показал на Бенсона, – не хочет свидетельствовать в полиции?
– Он уедет.
– Вот то-то и оно. – Молодой человек пожал плечами. – Он не хочет впутываться в эту историю, и я тоже не хочу.
– Но это ваша обязанность. Мы имеем право требовать от вас.
Молодой человек усмехнулся.
– Я заболел. Прекращаю на сегодня работу.
Он взял со стола большую конторскую книгу, спрятал ее в боковой ящик и запер его. – Не верите, – можете вызвать врача.
– Я так и знал, – сказал Бенсон, вздохнув. – Они все, сволочи, в одной шайке. Зря мы всё это затеяли. – Он повернулся и пошел к выходу.
Кларенс последовал за грузчиком.
Они в раздумье стояли возле лифта, когда молодой человек выглянул из двери и поманил их обратно.
– Знаете что, – он впустил их и тщательно затворил дверь. – Я вам вот что хочу сказать. Вам, пожалуй, этого никто не заверит. Все будут бояться, как я. Но если вы никому не скажете, что были у меня, я вас научу, как сделать.
– Ну, давайте, – сказал Кларенс.
– Вы можете это заверить отпечатком пальцев. А если начнется процесс, – ваш товарищ пришлет еще такой же отпечаток оттуда, где он будет.
– Вот это годится, – сказал Кларенс. – Только как это сделать? Мне никогда не приходилось.
Молодой человек запер дверь на ключ и вернулся к столу.
– Я вас научу. Можете даже прямо здесь сделать, если никому не расскажете. – Ему было, видно, неудобно за свою трусость. Он покраснел. – Я ведь не владелец конторы, а только здесь работаю.
Бенсон подошел к столу, и молодой человек помог ему сделать чернильные отпечатки всех пяти пальцев. Потом он сказал:
– Пожалуй, это самое лучшее. Вы могли бы еще пойти в профсоюз швейников. Они за углом в первом этаже. Но этот профсоюз считается «красным». Если начнется процесс, вам это повредит.
– Я этот профсоюз знаю, – сказал Бенсон. – Там всё руководство выборное. Хорошие ребята.
Кларенс тоже слышал о профсоюзе швейников. Это была независимая организация. Несколько месяцев назад профсоюз выиграл стачку на чулочной фабрике. У него была репутация «красного». Репортер решил, что связываться с его работниками он не станет.
Когда они вышли на улицу, Бенсон сказал:
– Есть всё-таки люди. Сначала он испугался, а потом ему стыдно стало. – Он посмотрел на свои испачканные чернилами руки и невесело усмехнулся. – Я теперь, как преступник.
Они договорились, что завтра грузчик с утра получит зарплату, соберется и уже с вокзала позвонит Кларенсу. Только после этого репортер понесет материал к редактору.
Когда они прощались, Бенсон еще раз спросил:
– А вы в порту никому не говорили того, что я вам рассказал при первой встрече?
– Нет, никому.
– А мое имя никому в порту не называли?
Кларенс вспомнил степенную фигуру Боера, которого
он встретил в день первого разговора с грузчиком, и его равнодушный вопрос: «Что же, так ни с кем и не поговорили?» Он назвал тогда Бенсона, но тут же сказал, что тот ничего не сообщил ему. Стоит ли говорить об этом грузчику? Главарь портовой шайки, наверное, ничего не подозревает, а Бенсон будет зря волноваться. До завтра всё равно ничего не случится.
Бенсон напряженно смотрел ему в лицо.
– Ну, что же вы молчите?
– Я вспоминаю, – сказал Кларенс. – По-моему, никому не говорил.
– Ну ладно. – Грузчик протянул ему руку. – Я вам верю. Завтра ждите моего звонка.
На следующий день Докси, к удивлению Кларенса, не проявил особого интереса к посещению Бенсона. Когда репортер пришел к нему утром, чтобы получить распоряжения на день, Докси вскользь спросил:
– Кажется, вчера здесь был этот ваш Бенсон?
– Да.
– Что-нибудь новое?
– Да, – Кларенс замялся. – То есть нет… Обещал сегодня к вечеру.
– Ну и хорошо. – Докси задумался. – Тогда вы сегодня займетесь текущими делами. – Он взял со стола груду листков и протянул ее репортеру. – Вот здесь заметка о гастролях японского цирка. Сделайте из нее материал. Затем посмотрите всю эту переписку. Это относительно железной дороги в Кемп-Хаузе. Жители просят, чтобы ветка была доведена до самого городка. Может быть, мы будем поддерживать эту идею против автобусной компании. Это еще неизвестно.
Кларенса удивило такое резкое падение внимания к делу Каталони, но, с другой стороны, он был доволен тем, что сможет сидеть в редакции и ждать звонка Бенсона.
Придя в отдел, он перепечатал для себя экземпляр показаний Бенсона и после этого взялся за переписку, В основном это были письма жителей городка, требовавших, чтобы с ними было установлено железнодорожное сообщение. Сюда же были приложены полученные в мэрии данные о предполагаемом потоке пассажиров и грузов. Городок был ничтожно мал и не имел никаких промышленных предприятий. Жителями его в основном были удалившиеся от дел мелкие торговцы и служащие на пенсии. Кларенс догадался, что вся история затеяна с тем, чтобы сорвать куш с автобусной компании в пользу каких-то лиц, действующих через мэрию.
Пройдя в справочную библиотеку, он посмотрел количество жителей в городе. Данные были прошлогодней давности. Сравнив это с тем, что указывала мэрия, он увидел, что городишко вырос втрое в течение восьми месяцев. Так как этого не могло быть, он принялся внимательно проглядывать все сводки городского управления. Оказалось, что мэрия оперировала цифрами, относящимися к летнему сезону, когда количество жителей в Кэмп-Хаузе действительно увеличивалось.
Подтасовка была очевидно^, но так как Докси сказал ему, что газета, может быть, поддержит город, он принялся за чтение всех писем, в которых мотивировалась необходимость железной дороги.
Так как писем было очень много, за этим занятием прошло несколько часов. Кларенс, однако, не мог целиком отдаться переписке. Мысли его всё время вертелись вокруг того, что происходит сейчас в порту. Всякий раз, когда он вспоминал о безразличных лицах грузчиков на двадцать шестом причале и о плотной аккуратной фигуре Боера, его охватывал и гнев, и возмущение.
Бенсон между тем не звонил. Грузчику в три– часа уже следовало быть на вокзале вместе с семьей, но ни в три, ни в четыре, ни в пять никто не позвал Кларенса к телефону.
Репортер начал не на шутку беспокоиться: может быть, напрасно он вчера не рассказал Бенсону о своем разговоре с Боером? Кларенс начал подозревать, что с грузчиком случилось несчастье, и, уже совсем ничего не понимая, проглядывал лежавшие перед ним листки.
«…образом, вывоз одних только огородных культур оживит сельскохозяйственное производство целого округа и поднимет благосостояние тысяч семейств. Что касается расходов на сооружение пристанционных построек, значительная сумма будет покрыта из городских средств.
С уважением. Майор Джордж Б. Стормфилд».
Майор был самым упорным защитником железной дороги и, очевидно, одним из руководителей городской клики. Его перу принадлежало не менее десятка писем.
Бенсон позвонил к самому концу рабочего дня, и Кларенс от волнения едва не выронил трубку, услышав его голос.
У них была договоренность, что Бенсон, который боялся подслушиванья, скажет только одну условную фразу: «Это вы заказывали нагревательную установку?» После этой фразы Кларенс мог идти с материалом к редактору.
На деле вышло не так. Голос Бенсона, тихий и сдавленный, едва донесся с другого конца провода:
– Мистер Кейтер.
– Да.
– Подождите, не вешайте трубку.
– Я не вешаю.
– Тут что-то нехорошо получается. Денег сегодня не дали. Обещают к вечеру. Нас послали в склады на северной стороне. Сначала нас работало пятеро, а теперь всех убрали, и я здесь один. На складах кругом тоже никого, только кладовщик. Он мне кажется подозрительным. Это я от него звоню. Он куда-то вышел. Может быть, нас подслушивают.
– Что же делать? – Кларенс похолодел от ужаса.
Грузчик помолчал.
– Можете вы сюда приехать?
– Конечно, могу, – поспешно сказал Кларенс.
– Тогда приезжайте прямо ско…
В трубке щелкнуло. Кларенс повертел ее в руках.
Репортер повесил трубку и несколько мгновений простоял в нерешительности. Ждать здесь, рассчитывая, что грузчик позвонит еще раз и скажет, где его искать? Склады на северной стороне занимали, очевидно, территорию в несколько километров. Или не теряя ни минуты ехать в порт и обратиться в агентство. Всё несчастье состояло в том, что Бенсон, волнуясь, не сообразил сразу же назвать номер склада. Эта ошибка могла стоить грузчику жизни.
Все репортеры вечерней смены уже разошлись. Подумав минуту, Кларенс поспешно прошел в соседнюю комнату. Там за машинкой сидела мисс Демп – практикантка из института.
– Послушайте, мисс Демп!
Практикантка вежливо улыбнулась репортеру.
– Дело идет, может быть, о жизни человека, – объяснил Кларенс. – Я вас хочу попросить посидеть в нашей комнате у телефона. Если спросят меня, узнайте, кто. Если это будут говорить из порта, спросите номер склада и объясните, что я уже выехал туда и буду вам звонить.
Лицо у девушки стало серьезным, она поднялась.
Кларенс сказал ей, что пойдет сейчас к начальнику отдела, затем поедет в порт и оттуда сразу позвонит ей.
– Не уходите, пока не будет моего звонка.
Девушка молча кивнула, и Кларенс побежал к Докси.
Начальник отдела выслушал его торопливый рассказ.
– Ну, что же, поезжайте, – сказал он. – Только, по-моему, имеет смысл позвонить в агентство. Может быть, там скажут номер склада.
Кларенс набрал номер. Он ожидал услышать голос бухгалтера, но вместо него ответил другой, незнакомый мужчина.
– Скажите, где сейчас грузчик Бенсон?
– А кто это спрашивает?
– Его приятель.
В трубке помолчали.
– Бенсон сегодня на работу не выходил.
– Как не выходил! – возмутился Кларенс. – Он мне звонил из порта.
В трубке снова помолчали, затем раздался звук разъединения.
Торопясь, репортер снова набрал номер. Агентство не отвечало.
Побледневший Кларенс оглянулся на Докси.
– Дело плохо.
– Может быть, ничего страшного, – сказал начальник отдела. – Поезжайте. Потом увидим.
Уже в такси Кларенс подумал, что ему, пожалуй, следовало бы захватить с собой еще кого-нибудь. В конце концов что он за фигура, чтобы бандиты испугались его! Но теперь было поздно об этом думать.
Темнело. На перекрестках вспыхнули огни светофоров. Вся деловая часть города была забита автомобилями.
Шофер, поглядывая на нетерпеливое, тревожное лицо Кларенса, напряженно поворачивал руль, стараясь втиснуть машину в свободный промежуток на мостовой. Но поток машин был плотен, как бревно на реке во время сплава. Они потратили около получаса, прежде чем выбрались на пустынную набережную.
– Что-нибудь случилось? – спросил шофер.
Кларенс кивнул.
– Может случиться. Надо торопиться.
Шофер, не отвечая, прибавил газу. Стрелка спидометра дрожала на 100 километрах.
Дорога взяла около часу. Кларенс волновался всё больше и больше. Ему рисовались страшные сцены, вроде тех, о каких рассказывал Бенсон.
У ворот порта Кларенс предъявил репортерское удостоверение и попросил, чтобы машину пропустили вместе с ним.
Охранник угрюмо покачал головой:
– Не разрешается. На территории есть автобусы.
Кларенс знал, что обычно на это смотрят сквозь пальцы, но ему некогда было спорить. Он поспешно расплатился с шофером.
– Если хотите, я вас здесь подожду, – сказал тот. – Я даже счетчик выключу, чтобы вам за время не платить. Я вижу, что тут дело нечисто.
Репортер кинулся к будке телефона-автомата тут же у ворот. Тревожный голос мисс Демп ответил ему, что никто из порта не звонил. Теперь разыскивать нужно было надеясь только на себя. Он побежал в четырнадцатое агентство. Маленький кирпичный домик был заперт. Вокруг на слабо освещенной фонарем площадке никого не было.
Кларенс растерянно огляделся. Он даже не знал, где находятся склады северной стороны.
Он наобум пошел в проход между складами, затем услышал голоса и направился к ним.
У запертых ворот большого складского помещения стоял трехосный «Форд». На подножке кабины сидел мужчина в комбинезоне с сигаретой в зубах.
– Послушайте, – Кларенс обратился к мужчине. – Вы меня не довезете до северной стороны?
Мужчина сплюнул.
– Кончили работу. Сейчас в гараж.
– Я вам заплачу.
– Что-нибудь случилось? – Мужчина услышал такую тревогу в голосе репортера, что поднялся и шагнул к нему.
– Там человека могут убить, – сказал Кларенс. Он решил, что перед рабочими ему таиться незачем. – Мне нужно туда обязательно попасть. Дело идет о жизни человека.
