Текст книги "Вторая ступень (СИ)"

Автор книги: Сергей Ярчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 26. Вирус

28 декабря 2068

Феликс Николаевич повернул затёкшую шею. Преодолевая головную боль, он посмотрел на сереющий прямоугольник окна. Холод морозного утра показался наступлением чего-то безжизненного, безысходного... Эту ночь старик провёл у кровати Ромки. Ежесекундное вслушивание в дыхание истощило нервы до последнего предела. Не нарушая тишины, ребята в потёмках осторожно заглядывали в дверную щёлку. И также беззвучно затворяли дверь. Ромка дышал спокойно. Казалось, обычный сон укутал сознание. Но Зарубский прекрасно понимал, что в любой момент сон может перейти в кому, из которой не будет выхода. Как и понимал, что от него тут ничего не зависит. И всё же упрямо сидел у кровати мальчишки. Ромка во сне ворочался, вскрикивал, плакал. Но старик не посмел даже коснуться одеяла. Феликс Николаевич совершенно позабыл о текущих делах. Завтрак ребята приготовили самостоятельно, благо уже хорошо разбирались в автоматике кухонного процесса. В точно назначенное время прибыл электромобиль НИИ. Стараясь производить минимум шума, молодые люди собрались и покинули дом.

Майя оглядела пустую кухню. Совершенно непривычная тишина подступила с хорошо подзабытым страхом. Но она уже не была забитым бездомным ребёнком. Осознав этот факт, Майя встала, по-хозяйски оглядела кухню и решительно начала готовить завтрак для старика и мальчишки. Зарубский был немало удивлён, когда в открывшейся двери появилась Майя с подносом. В нос тут же ударил аромат куриного бульона и свежих гренок. Феликс Николаевич молча смотрел, как девушка вносит завтрак, и на миг забыл обо всём. Но звяканье неосторожно поставленного подноса тут же вернуло его на грешную землю.

– Майя! Тише пожалуйста! – старик почти шипел.

Но ответить девушка ничего не успела. Ромка резко открыл глаза и уставился на поднос. Сипловатый голос пробормотал:

– Есть хочу.

***

Леонид метался по порталам словно чумной. Маясь ночью переживаниями за Ромку, он неожиданно пришёл к выводу, что именно взаимодействие с представителями цифрового разума повлияло на заражение мальчишки. Высказав эту горькую мысль за завтраком, Леонид ожидал если не осуждения, то хотя бы признания этого факта. Но ни Олег, ни Майя так не считали. И Леонид решил, во что бы то ни стало, разыскать Джо и выяснить всё до конца.

Пробежав в первую очередь порталы, где встречался с роботом, он начал методично проверять более-менее похожие боевые симуляторы. Леонид забегал на очередной портал и тут же ввязывался в гущу сражений, не заботясь ни об оружии, ни об амуниции. Он рвался в гущу схватки, разбрасывал ботов и не переставая выкрикивать “Джо! Джо!” Попытки операторов вразумить буйного переселенца ни к чему не приводили, а только добавляли злости. Бесплодные метания длились уже более часа. Вывалившись из очередного портала, Леонид успокоился, перешёл в главное меню поисковика и стал обозревать сотни ссылок на боевые порталы. Плохо ориентируясь в названиях, он дал команду вывести на гигантское табло максимальное количество миниатюрных роликов. И через мгновение глаза буквально вспыхнули, терзаемые мириадами вспышек взрывов и выстрелов. От увиденного Леонид невольно сощурился, но вспомнив, что в виртуальности смотрит вовсе не глазами, переборол себя. Он глядел на невиданный калейдоскоп смерти, и постепенно в голове рождалось понимание нереальности совершенно реальных картинок. Леонид мысленно устранился от сцен гибнущих солдат и горящих машин. И само собой появилось понимание, что искать портал Джо нужно по совершенно иным критериям.

Он выстроил картинки порталов в полосу шириной в собственный рост и неторопливым шагом пустился вдоль неё. Первоначальные попытки прислушаться к собственным ощущениям успеха не принесли. Но упорства Леониду было не занимать. В конце концов, утомившись от попыток ощутить невесть что, Леонид скользил пустым взглядом по ковру с адским узором. Начала подкатывать тошнота. И страшно захотелось наплевать на всё, нырнуть в ледяную и прозрачную как хрусталь речку, потом выбраться на берег, поросший тенистым лесом и заснуть под трели незнакомых птиц... Картинка с колышущимися ветками столь сладко манили покоем, что Леонид не сразу сообразил, что дело происходит вовсе не в его мыслях. Он стоял и смотрел на единственную миниатюру, где не было взрывов, огня и крови, а лишь зелёная листва деревьев, осторожно перебираемая слабым ветерком. Леонид протянул к картинке руку и тут же провалился в портал. Вокруг бушевал тропический лес. Он был настолько знаком, что захотелось побыстрее найти разбитый совсем недавно лагерь. Леонид втянул ноздрями воздух! Он не забыл бы этот аромат и за тысячу лет. Он снова оказался на уютном тропическом островке. В голове пронеслись последние дни в 2020 году, давно забытым теплом отдались моменты встречи с сослуживцами на портале “Ветераны современности” и сказочное появление в волшебном уголке виртуальности.

Быстро сориентировавшись, Леонид начал пробиваться к берегу. Это было также сложно как и в первый раз, но теперь душу грело ожидание свидания с тёплым берегом. И всего через несколько минут Леонид был у своего лагеря. Тут ничего не изменилось. Низкая палатка, сооружённая из парашюта, обложенный камнями костерок, пара воткнутых в песок удочек... Всё было родное, сделанное собственными руками. И не смотря на то, что Леонид прожил тут всего несколько дней, он не мог отделаться от впечатления, что вернулся на родину. Он сел у костра, потрогал горячие камни. Смутное желание ещё не успело сформироваться в законченную мысль, когда рядом пробубнил недовольный голос:

– Рыбы нет. Я её уже давно слопал. Хочешь жрать, сходи налови.

И из палатки вылез заспанный Джо. Он потянулся, зевнул и уставился на гостя.

– Джо, мне нужна помощь.

– Неужели? И чем я могу помочь представителю биологического разума? – в голосе робота отчетливо слышалась насмешка девяносто шестой пробы.

– Джо, это не шутки. У нас умирает мальчишка. Я не знаю, к кому обратиться, кроме тебя.

Робот мигом посерьёзнел, сел по-турецки напротив.

– Слушаю.

– Помнишь мальчишку, что со мной тогда был в рейде?

– Ромку Бессмертнова? Конечно помню.

– У него U-вирус...

Джо аж присвистнул. А Леонид неожиданно жёстко произнёс:

– Его болезнь – результат взаимодействия с вами. Я уверен. Мне нужно лекарство для него. Без него я не уйду!

– Ты рехнулся, что ли? Какого чёрта ты решил, что он заразился от нас? И что за бред про лекарство?

– Ты его убил. Помнишь? И раньше убивал! Думаю, это и есть механизм заражения!

– Если бы не печальная ситуация, то я посмеялся бы над тобой. Но, видимо, ты – парень добрый и чувствительный.

– При чём тут я?

– При том, что ты последний разум от горя потерял.

– Ничего я не терял!

– И мы, и ваши учёные ищем лекарство от U-вируса беспрерывно. И уж поверь мне, взаимодействие с нами никак не подвергает опасности заразиться. Никак!

– Возможно ты его и не заражал, но о лекарстве вы должны знать!

– Да с чего ты это взял?!

– Это ваш мир. Вы тут хозяева. Вы всё знаете о пси-сети.

– О пси-сети мы знаем не больше, чем вы о своём реальном мире.

– Нет! – Леонид уже терял над собой контроль, – Это невозможно! Вы появились вместе в виртуальностью! Вы её часть! Вы должны знать всё о ней!

– Пси-сеть существует уже более полувека, а мы появились всего четыре года назад.

– И что?

– А то! Наш мир эволюционировал без нас. Мы не понимаем многие механизмы, которые в нём действовали и действуют. К сожалению, их не понимаете и вы. Хотя, сами же и создали пси-сеть.

Леонид готов был уже начать что-то кричать, но наткнулся на взгляд робота. В глазах Джо не было и тени ненависти или обмана. Робот смотрел на человека со смесью тоски и сочувствия. И Леонид понял, что надежда разбилась вдребезги. Он стиснул голову руками и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону.

Солнце клонилось к западу, и сумерки острова окрасились в причудливые цвета. Но ни человеку, ни роботу не было дела до окружающих красот. Джо дотронулся до плеча поникшего человека и тихо сказал:

– Леонид, пойдём. Я тебе кое-что покажу.

Он легко вскочил и помог подняться человеку. Они шагнули в плотный сумрак тропического леса. У тонущего в пучине безразличия Леонида не было сил продираться сквозь непроходимые заросли. Но роботу было совершенно не в тягость тащить человека практически волоком. Леонида хлестали по лицу тугие стебли, ноги то и дело тонули в каких-то ямах, несколько раз он чувствительно приложился о незамеченные стволы деревьев. Душевных сил даже на проклятие неугомонного робота попросту не было. К счастью, рейд сквозь вечерние заросли был недолгим. Буквально вывалившись на берег, парочка тут же плюхнулась в военный катер. Джо повернул ключ, и его спутника аж подбросило рёвом мотора.

Катер нёсся по водной глади с такой скоростью, что оторваться от спинки сидения не было никакой возможности. Леониду не оставалось ничего, кроме созерцания окружающего пейзажа. А он был великолепен, как и почти все уголки пси-сети. Заходящее солнце окрашивало облака в совершенно фантастическую смесь оранжевого с розовым, гребни волн казались мельканием одежд сказочного карнавала из миллионов ряженых, ветер бил по лицу могучими тёплыми струями, наполняя и тело, и душу ни с чем не сравнимыми ароматами южного моря. И постепенно забывшись, человек растворился в колдовском очаровании момента...

Катер ткнулся носом в песок. Джо выпрыгнул и, обернувшись, сухо бросил:

– Приехали. Бери оружие из ящика и вылезай.

Леонид шагнул на берег, и морская сказка разом кончилась. Чувство опасности тут же дало себя знать. Джо искоса глянул и сразу прочитал состояние человека:

– Почуял войну? Ну, а как иначе-то! Картина хлебом «Головорез в своей стихии». Но к делу. Видишь тот холм? За ним разбили лагерь повстанцы. Сейчас они готовятся к штурму базы, что расположена на другом конце острова. Они о нас ничего не знают. Мы подберёмся и перебьём их.

– Зачем?

– Чтобы спокойно побеседовать с командиром. Кроме него в отряде одни боты. Двинули!

Джо столь резво припустил вперёд, что замешкавшийся Леонид едва не потерял его в зарослях. Спина робота едва различимо мелькала среди лиан, и человеку пришлось напрячься, чтобы не отстать. Джо нёсся по джунглям легко и неслышно. Леониду даже казалось, что под роботом не колышется трава. Забег продлился всего пару минут. Леонид со всего маху налетел на замершего робота. Джо едва слышно произнёс:

– У меня в магазине первый патрон парализующий. Я сниму командира. Потом дружно валим остальных. Готов?

Леонид кивнул, и Джо тут же выстрелил. Последовавшие две длинных очереди выкосили маленький отряд полностью. Джо, насвистывая, подбежал к поверженным врагам и перевернул командира. Опешивший Леонид с ужасом уставился на потерявшего сознание Ромку...

– Какого чёрта ты тут делаешь? – Леонид задавал этот вопрос уже в пятый раз, но вид молчащего подростка лишь добавлял злости, – Хватит хлопать глазами! Отвечай! Феликс там с ума наверное сходит. Как ты в его доме вообще до терминала дорвался?

Но обычно словоохотливый Ромка в этот раз просто испуганно крутил головой и мямлил что-то невразумительное. Ярость Леонида наконец достигла апогея. Решив, что паренёк в шоке, он у же замахнулся для грандиозной оплеухи. Но внезапно боковые зрение уловило нечто странное. Парень замер и перевёл взгляд с зажмурившегося мальчишки на Джо. Робот улыбался во весь рот. Когда же Леонид повернул голову в его сторону, заржал во весь голос.

– Что тут смешного?! – Леонид заорал так громко, что чуть не сорвал голос.

– Рожа у тебя ужасно глупая.

Это неуместное веселье сожгло последний предохранитель спокойствия бывшего солдата, и он стремглав кинулся на робота. Но рукопашной схватки не получилось. Джо молниеносным движением выстрелил стопой в корпус нападавшего. Получив сильнейший удар в грудину, Леонид отлетел метра на четыре. Перед глазами поплыли цветные пятна, сил сделать вдох не было, руки бессильно пытались нащупать оружие. Невероятным усилием воли удалось подтянуть согнутые колени к груди, затем резко выбросить их. Еще раз и еще. Дыхание быстро восстановилось.

Придя в себя после нокаута, Леонид осмотрелся. Ромка всё также испуганно жался к старому дереву, видимо помышляя, как бы проскользнуть юркой змейкой в гущу лиан. Джо, с совершенным безразличием развалился в густой траве, выудил из кармана сигарету и щёлкал зажигалкой.

– Оклемался?

– Да, – прохрипел Леонид.

– Отлично. Теперь можем пообщаться спокойно. А то вон мальца совсем запугал, – Джо сделал глубокую затяжку, – Ты вот теперь спокойно, без сердца, спроси у Романа, какого рожна он тут делает?

Леонид повернулся к мальчишке.

– Ты слышал вопрос?

Ромка быстро закивал.

– Так зачем ты сюда припёрся? Ты же болен! – и глядя в перепуганные детские глаза, Леонид понял, что мальчишка совершенно не оценивает уровень опасности.

Ища поддержки, он обернулся к роботу. Но Джо лишь криво ухмыльнулся, а сигарета в углу рта только добавляла безрассудства и в без того наплевательский образ. Оказавшись с проблемой один на один, Леонид начал спокойно выспрашивать Ромку. Но чем спокойнее и логичнее он формулировал вопросы, тем безумнее получал ответы. Через несколько минут мучений до Леонида дошло, что мальчонка просто повредился в уме. Ничем иным нельзя было объяснить искренние слова, что он с самого детства воспитывался в повстанческом отряде, и борьба с оголтелыми федералами стала смыслом его жизни, а про какую-либо пси-сеть он и слыхом не слыхивал.

– Ну, всё мне надоело слушать этот бред! – Джо разом прервал беседу с сумасшедшим.

– Его надо срочно вывести в реальность!

– Да. Только не его, а тебя!

Леонид опешил:

– Что ты городишь?!

– А то! Тебе надо кое-что уяснить. Он не Ромка. Он вообще не человек.

– Что?

– А то! – и Джо резко топнул ногой.

Леонид никак не мог поверить, что невинный жест будет иметь столь масштабные последствия. Почва ушла из-под ног, и все трое провалились в темноту. Падение было столь скоротечным, что Леониду показалось, будто они провалились в замаскированный дзот. Но робот включил фонарик. Яркий луч ударил вверх, обозначив отсутствие как потолка, так и стен. Предвосхищая вопрос, Джо пояснил:

– Я переместил нас в специальный портал. О нём не знает никто из людей. Но думаю, что теперь скрывать это бессмысленно. Для человека отсюда нет выхода.

– Как так?

– А так! Вот попробуй.

Леонид привычным жестом провел по затылку, но рука не встретила никаких следов шлейфа.

– Да, да. Именно как было тогда на острове.

– Зачем ты нас тут запер?

– Не нас, а тебя. Это вовсе не Ромка. И чтобы это продемонстрировать, я сюда вас переместил. Он не покинет виртуальность в любом случае, а вот тебя я пожалуй отпущу.

И Леонид тут же вывалился в реальность. Обеспокоенные сотрудники НИИ испугались ещё сильнее, когда он срывающимся голосом попросил связаться с Зарубским. Но мгновенно откликнувшийся старик немедленно заверил, что Ромка ни на секунду не покидал реальность. Погрузившись в размышления, молодой человек несколько секунд не замечал вокруг ничего. Но блеяние техников в конце концов заставило очнуться и вновь вернуться на оставленный портал. Развалившись в потёмках и не обращая внимания на слонявшегося вокруг Ромку, Джо выпускал ряды колечек сигаретного дыма.

– Ну, что убедился?

– Да. Только не понял, в чём.

– В том, что это не человек.

– Убедился. Но я не понимаю, зачем весь этот спектакль? Ты показал мне вашего соплеменника, внешне копирующего знакомого мне человека.

– Увы! Но это не так. Он не человек и не робот, он даже не нарисованный бот. Он тень сознания вашего Ромки. И вот таких теней становится всё больше.

– Что? – от услышанного Леонид слегка обалдел.

– А то! По какой-то причине после заражения U-вирусом человек обретает своего двойника в пси-сети. Как показали опыты – они неразумны.

– Этого не может быть, – Леонид глянул в испуганные глаза двойника Ромки, – Это просто невозможно! Ты посмотри на него. Его речь...

– Да, слышал я эти речи сотни раз! Они великолепно моделируют поведение человека в игре, но не более того!

– Не может этого быть!

– Может! Они практически никогда не покидают свои порталы и не могут общаться на мало-мальски отвлечённые темы. Разума в них не больше, чем в магнитном накопителе прошлого века. Мы изучаем их, но пока продвинулись недалеко. Но то, что я тебе сообщил сомнению не подлежит.

Леонид неотрывно смотрел в полные страха глаза мальчишки, и его разум отказывался верить услышанному.

– Зачем ты мне его показал?

– Одна из гипотез предполагает, что двойники – это побочный эффект работы вируса, копирующий поведение человека в игре. Но вот механизм его появления выяснить не получается. Как ни странно, но двойники могут появляться и функционировать даже в тех порталах, где его прототип никогда не был. Может показаться странным, но мы занимаемся двойниками куда серьёзнее, чем вы нами.

– Можно подумать, вы людьми не занимаетесь.

Робот с каменным спокойствием посмотрел на человека и продолжил:

– Вы и есть наша задача номер один. Очень интересен факт, что систему существования вашего сознания изучать вы не желаете. И более того, усиленно выпихиваете за рамки науки. Но ваши предрассудки к нам отношения не имеют. Так вот, по наиболее вероятной гипотезе люди живут на трех уровнях. Первый – реальность. В нем существует тело. Мозг связывает его со вторым уровнем – мыслями, воображением. Получая от них информацию в виде переживаний, душа существует на третьем уровне – уровне духовного опыта. Именно он и может сохраняться и переноситься после фазового перехода.

– После чего?

– Так мы называем смерть. Я рассказал о трёх нижних уровнях. Они доступны разумным существам первой ступени. О более высоких уровнях вам, людям, вообще ничего не известно. Да и не может быть известно.

– Возможно, это так. Но чем это нам может помочь? – Леонид вновь глянул на жавшегося в страхе двойника.

– Убей его, – Джо заявил это столь буднично, словно говорил об убийстве комара.

– Как? – человека аж оторопь взяла.

– Из автомата, – Джо не смотрел Леониду в глаза, но говорил совершенно серьёзно, – Гарантировать не могу, но возможно, реальному Ромке будет легче.

Леонид вскинул оружие, палец лёг на спусковой крючок... Он медлил. Взгляд бродил между прицелом, мушкой и глазами двойника Ромки. Эти глаза не рыдали, они молили о пощаде. И Леонид понял, что глядя в них не сможет выстрелить. Он зажмурился. Палец сделал микроскопическое усилие, приближая момент уничтожения двойника. Но выстрела не последовало. Перед внутренним взором Леонида вновь возник далёкий взгляд-крик темноволосой девчушки. И вот теперь он вновь слышал беззвучный вопль. Слов не было. Только мольба...

Леонид открыл глаза, поставил автомат на предохранитель и повернулся к роботу. Голос человека был необычайно умиротворён.

– Я не буду стрелять в него. И тебе не позволю причинить ему боль.

Джо удивлённо повернулся. Он пристальным взглядом долго бродил по лицу человека.

– Смерть и боль... Только их и боятся люди. Причем, как физических так и моральных. Смерть – говорит о конечности жизни, о том, что нужно задумываться над тем, на что потратил или собираешься потратить жизнь. Она вносит в жизнь принудительную процедуру поиска предназначения. А его смысл уже совсем прост! Нет никакого правильного предназначения у конкретного человека, а есть лишь обязанность развиваться, ибо это и есть единственная обязанность человека, называющего себя разумным. А боль? Боль – это инструмент, побуждающий познавать этот мир. Боль низводит человека на уровень сознания животного. И человек должен это понимать. Он обязан сознавать, что страх боли нужно исключить из своего бытия. Исключить в любом проявлении. Это сложно. Но без этого человек так и останется боящимся животным. Хоть и разумным, но животным.

– Я тебя понял. А ты?

– Тоже...

Глава 27. Дыхание смерти

28 декабря 2068

Зарубский смог перевести дух только к обеду. Более напряжённых и страшных часов ему ещё не приходилось переживать. Обдумывая предстоящие действия, старый учёный был готов ко многому. Но, как оказалось, далеко не ко всему. Проснувшийся Ромка, вспомнив о вчерашних событиях, тут же закатил жуткую истерику. Отлично зная, что заражённых U-вирусом при неадекватном поведении тут же изолируют, старик выжал из себя всю доброжелательность, участие и оптимизм. Отдавать Ромку он не собирался даже ценой собственной жизни. Ещё ночью, сидя у кровати и поминутно вслушиваясь в дыхание больного, Феликс Николаевич в страшном волнении взвешивал все «за» и «против». Но лишь под утро смог самому себе признаться, что всё важное в жизни или уже сделано, или произойдёт без его участия. А потому нужно сосредоточиться исключительно на спасении мальчика. И окончательно принятое решение обнажило в море бушующей души маленький островок спокойствия. Именно этот островок не позволил впасть в отчаяние, когда бьющийся в истерике ребёнок пытался вырваться и сбежать в больницу к матери, ломал стулья и выл, забившись под кровать.

Ближе к полудню силы оставили Ромку. Он лежал на диване, сжавшись комочком и водрузив голову на колени Феликса Николаевича. Тело мальчика то и дело сотрясали спазмы рыданий. Но постепенно слёзы высохли. Зарубский дрожащей рукой гладил растрёпанные космы и изо всех сил старался удержать от рыданий себя. Это было нелегко. Обуревали черные мысли, и всюду виделись зловещие знаки. Сознание то и дело твердило, что опухшее от рыданий лицо в обрамлении черных волос смотрелось невыносимо траурно.

– Можно что-нибудь пожевать? – слабый голосок Ромки аж подбросил Феликса Николаевича.

Соскочивший с дивана старик тут же засуетился, начал сыпать невпопад радостными словами и, запинаясь, предлагать блюда. Он так увлёкся, что ведя Ромку, едва не свалился с лестницы. И только дойдя до кухонной двери, Феликс Николаевич с ужасом вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не было приготовлено. Но каково же было удивление старика, когда перед ними предстал ломящийся от яств стол. Зарубский даже попытался протереть глаза, дабы избавиться от неведомого морока. Но еда на столе никуда не пропала. Очнулся старик когда услышал позади осторожный голосок:

– Это я стол накрыла...

– Майя? Но как... – изумление Феликса Николаевича било все рекорды.

– Я связалась с Германом Дмитриевичем, а он всё заказал.

– Но ведь...

– А привезли всё на той же машине, что Лёню и Олега забрала.

Обрадованный старик кинулся к девчушке и звонко поцеловал в обе щеки, чем необычайно смутил её.

Жуя остывший, но всё ещё необычайно вкусный расстегай, Феликс Николаевич с удовольствием отметил, что Ромкино лицо порозовело. И хотя до улыбок было далеко, но взгляд постепенно перестал быть потухшим. Майя ж была счастлива, что поздний завтрак, быстро перешедший в обед, придал сил не только больному. Ибо хозяин дома, постаревший за ночь лет на десять, теперь хоть немного, но тоже приходил в себя. Прихлёбывая ароматный чай, Зарубский перевёл взгляд на девушку и чуть не опрокинул чашку:

– Майя! Мать честная! Мы ж про тебя забыли совсем! А ну, марш работать!

От резкой перемены обстановки Ромка испуганно вжался в стул, но видя, как девушка весело отреагировала на деланно строгий приказ, успокоился. А когда они со стариком остались в кухне одни, осторожно спросил:

– А где она работает?

– Майя трудится в моём домене.

– А что она там делает?

Феликс Николаевич хотел было уже рассказать об удивительных способностях юной гостьи, но вовремя осёкся.

– Э... она выполняет некоторые технические функции.

– Значит, она тоже из НИИ? У вас такие молодые работают? Мама мне не рассказывала такого... – и на глазах мальчишки снова навернулись слёзы.

Старик положил морщинистую ладонь на сжатый кулачок, но Ромка вырвал руку и закричал:

– Не надо меня успокаивать! Я знаю, что умру через два дня! Зачем вы меня к себе забрали?! Зачем я вам?! – он бросился на диван, и сквозь завывания до ушей Зарубского донеслось: – Я к маме хочу...

– К маме сейчас нельзя.

– Сейчас! Сейчас! А у меня нет другого времени! Вы не понимаете что ли?! – детский крик безжалостно резал сердце старика.

– Не надо бояться раньше времени, – Зарубский постарался вложить в слова весомости, но этой напускной уверенности Ромке было не нужно. Он отстранился и совершенно неизвестным голосом прогундосил:

– Не считайте меня идиотом. Я боюсь смерти как любой человек. Это дураки её не боятся.

Феликс Николаевич несколько секунд с открытым ртом смотрел на мальчишку, затем вздохнув, произнёс:

– Близость смерти заставила тебя повзрослеть. Причём стремительно. Но ты не прав в том, что называешь дураков бесстрашными.

– Почему?

– Потому, что страх смерти отсутствует только у тяжелобольных, у которых болезнь притупила инстинкт самосохранения. Таких людей не стоит называть бранным словом «дурак». Дурак – это вполне вменяемый человек, который не понимает и даже не желает понимать, чем и зачем живет. Он не задумывается над целью существования, горюет над ничтожными ошибками, и не понимает, что вся его жизнь не стоит гроша ломанного. Так вот он-то как раз и боится смерти. И боится сильнее любого другого. Парадокс – человек не знает зачем живет, ничего не создает, порой ужасно мучается. То есть, по сути он и не живёт. Но смерти боится. Вот это и есть дурость в чистом виде.

Ромка демонстративно отвернулся. Но Зарубский ясно видел, что парень сильно задумался. Ему страшно захотелось проникнуть в помыслы повзрослевшего отрока, но тот и не собирался их скрывать:

– Мне страшно... Через несколько дней или часов меня не будет. Меня никогда больше не будет в этом мире!

– Не будет. Но только в этом мире.

– Что? Что вы хотите сказать?

– Вот как ты думаешь, мы сами не можем ли создать свой мир?

– Ну, мы пси-сеть придумали.

– А ещё?

Ромка пожал плечами.

– Разве мы не умеем мечтать? Разве мы не создаем мир в своих грёзах? Создаем. Но почему-то мы считаем, что эти миры не существуют. Так что же, это пустые мечты? Почему ж мы живём именно этими мирами? Почему не вспоминаем о них время от времени, а постоянно проживаем свои жизни в них? Да, именно проживаем! Хотя, надо оговориться, что проживаем мысленно. Тогда получается, что не решен нами всего один вопрос – как попасть в эти миры?

– Это всего лишь мечты. Пустота! Виртуальность куда круче.

– Не нужно говорить, что мечты пусты. Это не так. Мы просто привыкли так считать. Как привыкли думать, что реальность – единственная форма существования материи, которая не зависит от способов её восприятия. Увы, это не совсем так. Само восприятие меняет реальность. И если подумать, то восприятие – вещь достаточно субъективная. Сотни лет назад люди уже научились входить в иные формы сознания. И восприятие ими реальности, уже иной реальности было ничуть не менее действительно, чувственно и глубоко, нежели этот простецкий мир.

Ромка отрешённо посмотрел на Зарубского. Но на фоне колоссального утёса безразличия мелькнул едва заметный ручеёк интереса. И Феликс Николаевич воодушевлённо продолжил:

– Видишь ли... Нам необычайно повезло! Ведь родиться человеком – это удача. Огромная удача! Наше миропонимание близко к божественному...

– Что? – Ромка подумал, что ослышался, – Вы сказали “божественному”?

– Да. Прости, но так проще объяснить. Так вот, скоротечность жизни придает ей необычайную остроту. Жизнь человека полна переживаний. Точнее говоря, она из них и состоит. И наплевать, что боги мечтают вселенными, а наши мечты легче утреннего тумана. Мы живем в них гораздо полнее, чем в реальности. И реальность нам не нужна. Она нас убивает. Мы не можем жить друг с другом и мечтать наяву. Нам это не позволит животный инстинкт ненависти. Мы обязаны воевать друг против друга. Иначе никак. А мечты... Это личное дело каждого. И всех. И получается, что живем мы только в мечтах.

– Но в жизни... – Ромка пытался подавить сумбур мыслей.

– А в жизни... В жизни мы просто ждем смерти. Все ждём. Ждём и боимся. И мечтаем еще ярче.

– Никто не мечтает на пороге смерти. Мне кажется, вы – псих, – сказано это было столь обыденно, что Зарубский содрогнулся от ужаса. Осознание, что мальчишка в полнейшем спокойствии готов перешагнуть грань, потрясала. Но это натолкнуло старика на дальнейшее развитие разговора:

– Вижу, ты спокоен. Теперь можем говорить...

– Зачем? – Ромка хмыкнул и разлёгся на диване.

– Знаешь, великий гений эпохи Возрождения – Леонардо Да Винчи определил белый цвет как причину всех цветов. Разовьём эту мысль в мировоззренческом плане. Жизнь полна красок. А что происходит, когда из смывают? Наступает смерть. Элементарное рассуждение. Смерть – то, что даёт увидеть краски жизни. Парадокс – люди, живущие в страхе перед смертью, не видят в своей жизни никаких красок. Таким образом получается, что они уже умерли. Пока в эмоциональном плане. Но за этим последуют и остальные составляющие прекращения существования.

– Не все живут в страхе перед смертью.

– Да, не все. Но многие. А есть и те, которые живут вне смертельного ужаса. Но в подавляющем большинстве они являются прожигателями жизни. Но это не их вина, как и отсутствие страха перед смертью – не их заслуга. Они живут лишь так, как умеют...

***

Кабинет директора НИИ тонул во мраке. Погасив все источники света, Цапин наслаждался мягкой желтизной, источаемой настольной лампой. Дела наконец-то пошли в гору, и директор решил обязательно это отметить в полном одиночестве. Делить радость с кем-либо было не в его натуре. Плеснув в массивный хрустальный стакан любимого виски, Денис Евгеньевич откинулся в кожаном ложе почти до горизонтали. Мигом восприняв желания хозяина, аппаратура тут же вывела на потолок объемный показ давным давно смонтированного ролика. По бескрайнему полю брани нёсся закованный в латы всадник. Меч сверкал словно молния, десятками разрубая врагов. Огромный треугольный щит выдерживал самые сокрушительные удары. Белоснежный конь сносил с пути любые преграды. Нескончаемые толпы безрезультатно выпускали в рыцаря тучи стрел, копий и топоров. Но роскошный плюмаж развивался, тревожимый лишь напором ветра... Без малейших технических ухищрений сознание Цапина растворилось в образе сверкающего воителя...

– Интересное кино! – полный презрения голос прозвучал столь неожиданно, что директор НИИ едва не вылетел из кресла. Он молча выключил ролик и привёл кресло в вертикальное положение. Пушков смотрел на Цапина со спокойствием гремучей змеи. Но директор НИИ и не думал теряться. Напротив, он с напускной важностью не глядел в сторону куратора. Но тягаться с Пушковым в терпении было бесполезно. И в конце концов, сорвавшись, он спросил: