Текст книги "Вторая ступень (СИ)"

Автор книги: Сергей Ярчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– А то! Думаешь, меня просто так назначили ответственной за адаптацию?

– Нет, что ты! Конечно нет, – затараторил Попов с плохо скрываемым страхом.

– Да шучу я. Что ты испугался как маленький? – Анна Григорьевна в миг погрустнела, – Цапин дал.

Её радостное лицо разом перекосила гримаса отвращения. Она отвернулась и, к неописуемому удивлению Попова, сплюнула в дальний конец кабинета. От непонимания ситуации Попову стало страшно неуютно. И желание продолжать интересный разговор разом отпало. Но Бессмертнова очень быстро взяла себя в руки.

– Так вот, Герман. Получается следующее. По всем, абсолютно по всем, показателям Леонид являет собой практически исчезнувший тип с единичной эмоциональной привязкой максимального уровня. Его надо лечить. Но как ты понимаешь, этого делать никто не будет. На Цапинские частоты это не влияет, зато сильно затормозит процесс считывания, а значит парень будет мучиться и дальше.

– Да, дела...

– Раньше таких считали нормальными. И даже восторгались их душевными качествами. Слово “однолюб” было символом верности и порядочности. Правду говоря, зачастую такие люди были бы рады всеми способами избавиться от своей привязанности. О любви тут уже и речи нет. А вот у Леонида как раз и то и другое. Эмоциональная привязка и настоящие чувства.

– Погоди-ка! Ты что-то путаешь. При таком раскладе Леонид и внешне бы выглядел иначе. А он спокоен как статуя. И дома он не рыдает в подушку. Зарубский ничего не заметил. А ведь у них практически задушевные разговоры.

– В том-то вся и соль, что он каким-то образом смог выключить свою боль. Я представить не могу, как он обустроился в плазмокристалле и какие еще сюрпризы преподнесет. Такого раньше не было. Никогда! Эх, да что я тебе говорю... – и Анна Григорьевна обречённо махнула рукой.

Кабинет погрузился в тягостное молчание. Наконец Попов с сожалением произнес:

– А я уже начал планировать ему романтическую историю. Придётся поставить на ней крест.

Анна Григорьевна печально кивнула.

– Да. Придётся пока повоевать. Ничто другое в нём не вызывает эмоциональных всплесков.

– Слушай, – Попов вскинул голову, – Я давно хотел спросить. Ты не выяснила, что там за история с памятником случилась? Не могу понять, что могло Олега столь резко вывести из равновесия?

– Выяснила. Видишь ли, на открытии того памятника познакомились его родители. Это было их семейное место.

– Это что значит?

– Памятное место в городе, где они любили бывать всей семьёй. Раньше, оказывается, во многих семьях были такие традиции.

– Надо же... – пробормотал Герман Дмитриевич, – Не думал, что столь хладнокровный субъект вот так проявит свои чувства.

– У парня довольно странное мировоззрение. С одной стороны он абсолютно убежден в обязательности сохранения спокойствия. Он называет это спокойствием ледяной глыбы. Не каменной, а именно ледяной. Дескать, малейшее колебание может враз расколоть душу. Но с другой стороны, он пытается уповать на идиотскую пословицу – что ни делается, всё к лучшему. Ибо деяние есть движение, а это залог развития. А развитие, по его мнению, положительно, в каком бы направлении оно не шло.

– Как, как? – Попов окончательно растерялся, – Не понимаю, как это может быть? То есть, как он совмещает первое и второе?

– А вот так! – Бессмертнова невесело усмехнулась, – Не только у Леонида проблемы. Они все, все... калеченные... – и видя недоверие в глазах коллеги добавила, – Нам еще аукнутся их психотравмы. Уж поверь мне.

Она двинулась к выходу. Герман Дмитриевич озадаченно смотрел ей в след. Но Анна Григорьевна задержалась в дверях.

– Герман, еще одно странное обстоятельство. Я понимаю, проблем и вопросов и так выше крыши. Но это всё же нужно серьёзно обмозговать. Дело в том, что все трое начали видеть в новых телах сны. А раньше с ними такого никогда не случалось...

Глава 17. Работа в сети

13 декабря 2068

Утреннее совещание Бессмертнова собрала за час до официального начала рабочего дня. Отчетливо понимая, что всё происходящее уже через несколько минут будет известно директору НИИ, она, тем не менее, решила сберечь сотрудникам нервы, продуктивно обсудить последние итоги и скорректировать ближайшие планы. Здраво рассуждая, что уж лучше потерпеть самой перед начальством. Тем паче, что ожидаемые результаты не должны дать Цапину повода для обоснованных претензий. Назначенная ответственной за адаптацию переселенцев, Анна Григорьевна непрерывно следила за ситуацией. И прекрасно знала, что происходит с каждым. Но обнародованные подробности разметали её уверенность как карточный домик. Долго томивший всех поисками новых идей Попов встал и расписался в собственном бессилии. Бессмертнова от неожиданности даже решила, что Герман решил её разыграть, благо начальства поблизости не было, а Попов обожал розыгрыши. Но глянув в измученные красные глаза, поняла, что шутками тут и не пахнет.

Потупив взор, Попов рассеянно дребезжащим голосом доложил, что всевозможные анализы психограммы Леонида дают стопроцентное право утверждать, что ни одно из виртуальных приключений не вызовет всплеска эмоций, который бы позволил вызвать и зафиксировать нужные колебания. Ни одно! Участие в военных действиях тут имеет наибольший КПД, но всё равно недостаточный.

Герман Дмитриевич опустился в кресло, обречённо уставился в потолок.

– Понимаете... Леонид... Он нормальный человек. В самом прямом смысле. Нормальный, – Попов тут же жестом прервал готовый выплеснуться поток возражений, – Да, помню я про его эмоциональную привязку. Помню! Но в остальном... Он типичный среднестатистический. Типичный образ с плаката вековой давности. Вы сами посмотрите на него! Кругом положительный! И при этом ничего выдающегося. “Серая мышка” в идеале. Даже понятия у него правильные до тошноты. И он в них свято верует. Ну, да бог с ними. Суть в том, что первичный анализ психограммы гарантировал – парень будет великолепно отзываться на любые эмоции. Я еще раз повторю – гарантировал! А в результате – пшик! Вообще ничего! – говоря это Попов вскочил, бешено вытаращился на коллег и уже просто закричал, – Такого не бывает! Никогда! Первичный анализ не может в корне противоречить срезам третьего и четвертого уровней. Никогда!

Герман Дмитриевич выплеснул остатки сил и обессиленно сполз в кресло. Дрожащими пальцами ослабил ворот рубашки, сглотнул комок в горле и в гробовой тишине пробормотал:

– Он – не человек. Я работаю с людьми. А как с ним работать, я не знаю, – затем развернулся на кресле, встал, глубоко вздохнул и, стоя спиной к коллегам, обреченно бросил, – Да и со всеми остальными тоже.

Всё последовавшее за этим более всего походило на панический бред. Анна Григорьевна растерянно смотрела на мешанину криков, взаимных упрёков, идиотских версий... И хотя со стороны она казалась совершенно спокойной и даже отрешённой, внутренняя паника готова была прорваться подобно пару из прохудившегося котла. С каждой минутой приходило понимание, что никаких блестящих задумок это совещание не родит, что не просто так образовался дефицит идей, а те, что появляются – не дают и тени ожидаемой отдачи. Перед началом совещания она вывела на внутренний дисплей обратный отсчет до начала рабочего дня. И вот громадные горящие цифры неумолимо отбивали наступление расплаты за самонадеянность. И как только высветились нули в ухе прозвучал омерзительно ласковый голос: “Зайдите ко мне. Немедленно!”

Цапин возлежал в кресле, водрузив ноги на дубовую столешницу. На вошедшую он и не посмотрел, лишь насмешливо бросил:

– Жаль, что занимающая столь ответственный пост не желает соблюдать правила, установленные для неукоснительного исполнения.

– Я не нарушала никаких предписанных правил, – голос Бессмертновой предательски задрожал. И хотя она была твёрдо уверена, что имеет полное право на проведение совещаний без предварительного согласования с директором, но в то же время хорошо знала, что Цапин ненавидит никаких собраний за своей спиной. И вот мало того, что задуманное не принесло никаких плодов, так еще и руководство решило выместить совершенно неправедный гнев.

– Неужели? – деланное миролюбие пугало сильнее крика, – Так уж и не нарушали? А вот не желаете ли ознакомиться с поправкой параграфа 356 нашего устава?

На внутреннем дисплее тот час же высветился текст названного документа. Анна Григорьевна читала коротенький абзац. И с каждым словом у неё слабели ноги.

– Но он был принят только вчера! Я не успела ознакомиться... – жалкий лепет теряющей самообладание женщины вызвал взрыв директорского хохота.

– Но вас поставили в известность. Вот ваша отметка о получении сообщения.

Бессмертнова отлично помнила, что в запарке не обратила внимание на вечернее сообщение от руководства.

– Итак, поскольку при работе над проектом высшего приоритета вы не уведомили руководство НИИ о совещании по ключевому вопросу, то я имею полное право лишить вас сертификата права. Полностью. И навсегда.

И Цапин неторопливо поднялся из-за стола, широким жестом снял пиджак и, потягиваясь, медленно пошёл в сторону совершенно побелевшей от страха сотрудницы. Анна Григорьевна оцепенев смотрела на его движения. В голове была невообразимая каша. Сознание металось словно птица в горящем сарае и обращало внимания на совершенно пустые детали. Не кстати вылезло понимание, что директор смешон со своими потугами выглядеть вальяжно при столь тощей фигуре, взгляд поймал загнувшийся правый край ворота рубашки, глупо маячила несимметричность расстановки кресел... Каким-то уголком разума она понимала, что сейчас случиться что-то непоправимое. Но этот крошечный островок здравого смысла мгновенное потонул в очередном приливе панического страха...

***

В одиннадцать часов Пушков получил вызов от Гликина с пометкой “Срочно”. Уже привыкнув к регулярным катастрофам, службист безэмоционально ответил:

– Слушаю.

– В НИИ произошло ЧП. За нарушение дисциплины Бессмертнова была наказана Цапиным в излюбленной манере.

– Анатолий! Изящные обороты неуместны. Неужели этот идиот изнасиловал Бессметрнову? Поверить не могу, что у него на это ума хватило.

– Так точно!

– Что за нарушение?

– Проведение совещания без предварительного согласования с директором при работе над проектом высшего приоритета.

Пушков наморщил лоб, пробегая поиском по уставу НИИ.

– О как! Так он только вчера поправку вставил.

– Так точно!

– Вот скотина. Совсем обнаглел. Ну, захотел бабу, ну трахнул бы хоть лаборантку. Так нет же! Надо ему ответственного работника загнобить. Пусть закончат работу, я ему, пакостнику такому, хребет лично переломлю.

– Так точно! – уже радостно завопил Гликин, будто уже вырвал из спины директора этот самый хребет и протягивал в верноподданическом жесте начальству.

– Что ты, как попка, затараторил? Доложи, что происходит по проекту.

– По проекту застой. Судя по результатам этого подпольного совещания, работы команды Бессмертновой зашли в тупик. И...

– ... и Цапин хотел таким образом взбодрить Бессмертнову. Так что ли?

– Нет, я вовсе не это имел ввиду.

– А что?

– Скорее всего, Цапин не высоко оценивает полезность Бессмертновой.

– Он тоже судит об этом по результатам совещания? Кстати, насколько я понимаю, оно проводилось в защищенном помещении. Значит, у Цапина есть свои уши и в окружении Бессмертновой?

– Да, вы правы.

– Что Цапин намерен делать дальше? Я имею в виду, по проекту.

– Леонид будет по-старинке бегать по виртуальным войнам. Это наиболее продуктивно для него. Олега решено направить в портал НИИ расчета климата. Цапин уже должен вам отправить на это запрос. Поскольку это родственная контора, то уровень безопасности без труда поднимем до нужного. По Майе пока предложено подождать.

– Чего?

– Цапин отверг предложение бросать её по всем порталам без разбору, в надежде выдоить до того, как она окончательно свихнётся. Пусть пока посидит на контроле безопасности домена НИИ.

– Надо же! Сколь прихотливая натура... – удивлённо пробормотал куратор, но тут же жестко продолжил, – А пока надо дать ему по рукам. Чтобы до конца работ даже не думал лишать Бессмертнову сертификата!

– Кстати, Цапин тут выудил на свет одно из предложений Бессмертновой, которое она отвергла как бесперспективное еще при первом анализе психограммы Олега.

– Что за предложение?

– Найти ему пару. Она считала, это разрушит его замкнутость.

***

– Майя, ещё раз повторяю – не нужно боятся виртуальных лыж. Ты там не покалечишься, даже если в пропасть слетишь, – Герман Дмитриевич начал потихоньку заводиться, – Я ж тебе это уже много раз объяснял. Ну, что опять не так? Только не молчи, пожалуйста.

– Я понимаю, что это неопасно. Но страшно-то по-настоящему! – Майя подняла полные слёз глазищи.

– О... – простонал Герман Дмитриевич и чуть было не топнул ногой. Но в последний момент сдержался, вспомнив как девочка пугается этого жеста, – Пойми, именно в чувстве опасности и есть прелесть приключений! Разве не так?

Майя, почувствовав как смягчился голос учёного, приободрилась:

– А разве нельзя получать удовольствие без опасных вещей?

– Можно. Конечно можно, – Попов понял, что просто так не получится выпихнуть девочку в нужный портал, и смирился с участью уговорщика, – Я ж тебе говорю, тебе не обязательно сразу кататься с крутых горок. Сначала с инструктором позанимайся, осмотрись. Там пейзажи такие, что с ума сойти можно! Ты ж никогда в горах не бывала.

– Нет, – со вздохом констатировал тихий голос.

– Вот! Вот и побываешь! И не забывай озвучивай все свои ощущения. Я лично держу канал.

И спустя секунду Майя уже стояла на склоне горы. Непривычно теплый ветер, обрушившийся на лицо совершенно не вязался с окружавшим пейзажем. И неискушённая горнолыжница враз растерялась. Майя, раскрыв рот, смотрела на нереально белый искрящееся снег. Он казался мягким и пушистым, но в действительности был холодным и хрустящим. Заливавшее долину солнце громадным алым шаром висело слева над горой. Рядом с гиканьем и свистом пронеслась компания на странной конструкции. Уродливый гибрид саней и многоместного велосипеда унес хохочущую ватагу с такой крутой горы, что Майя едва не лишилась чувств.

– Майя, спокойнее! – голос Попова придал уверенности.

Она посмотрела на указатель и двинулась в сторону новичков. Но проехав метров пятнадцать ощутила на себе взгляд. Она резко обернулась. Поблизости никого не было. Но взгляд ощущался столь явственно, что Майя поёжилась. Ни враждебный, ни настороженный. Совершенно безопасный, полный насмешки и сиюминутного интереса...

***

– И всё же, попробуй ещё раз описать, поподробнее. Что ты почувствовала? – Попов задавал этот вопрос уже четвёртый раз, в надежде ухватить упущенные детали.

– Я же вам всё рассказала.

Но плачущий лепет ученого не впечатлял.

– А ты постарайся забыть всё. Горы, людей, снег, крики... Всё забудь. Это всё придуманное. А вот тот взгляд – он реален, – Попов безжалостно посмотрел на девочку, – Поэтому просто говори, всё что тебе взбредет голову, когда ты думаешь о том взгляде.

– Он посмотрел на меня как на кошку, у которой пятна в шахматном порядке... – выдавила плачущая Майя.

***

Вечернее считывание с огромным напряжением ждала масса народа. И дело было не только в очередной порции частот, что регулярно выдаивались из пришельцев. Все ждали оценку изменений психоматрицы Майи. Смогла ли девчушка засечь следы виртуального камуфляжа – последней разработки группы Попова? И каждый возлагал на результаты свои надежды.

Пушков жаждал обнадёжить шефа, в последнее время рассматривавшего исключительно негативные перспективы проекта. Цапину очень хотелось, чтобы новаторская разработка, в которой Бессмертнова роли не принимала, оказалась куда эффективнее глупых бабских идей. Попов, стоявший во главе группы разработчиков, надеялся, что они смогут сделать хоть что-то полезное, что значительно продвинет скорость работ. Анна Григорьевна, заперевшись в кабинете, молилась, чтобы разработка дала бедной девочке хоть какой-то шанс выжить в этом мире, а не быть выкинутой по завершению проекта.

Но сколь не были напряжены ожидающие, результаты выпрыгнули на дисплеи совершенно неожиданно для всех. Первым удовлетворился Пушков. Он шумно выдохнул, невесело улыбнулся, отхлебнул холодного чая и набрал шефа. Анна Григорьевна в голос разрыдалась от радости, и ей вдруг стало так легко и беззаботно, что невыразимо захотелось на волне этой радости устремиться прямо в рай. Немногочисленная группа разработчиков в полном составе взорвалась совершенно неподобающими криками восторга. Герман Дмитриевич, как в школьные годы, вскочил на стул и, потрясая кулаками, срывающимся голосом вопил: “Ура!” Цапин расплылся в улыбке крайнего удовольствия и своим вызовом в миг прервал веселье подчинённых Попова. Директор пафосно поздравил с успехом и распорядился тут же предоставить планы использования новой технологии.

***

Феликс Николаевич подошёл к лестнице и прокричал хриплым голосом:

– Ребятки, чай поспел! Спускайтесь! У меня булочки свежие.

И буквально через считанные секунды двери комнат распахнулись, и молодёжь затопала по лестнице. Старик неторопливо достал из серванта чашки, проигнорировав просительный взгляд Майи, желавшей помочь накрыть на стол.

– Майя, я же тебе сказал, что угощать вас – это та малость, которую я хочу делать лично. Ну, не расстраивайся, пожалуйста.

Молодежь, уже привыкшая к вечерним посиделкам, живо расселась вокруг стола. Три пары глаз неотрывно смотрели на громадный поднос, на котором громоздился настоящий курган из мелких, облитых сахаром булочек. Это была не простая дешёвая выпечка – работа бездушного пекарного автомата. Хоть и свежайшая и ароматная, но уже изрядно успевшая поднадоесть. Это было настоящее кулинарное произведение искусства. Ни Леонид, ни Олег, ни тем более Майя не подозревали в какую копеечку влетела Зарубскому эта, казалось бы, невинная сдобная фантазия. В мире, практически полностью растворённом в виртуальности, найти мастеров-кондитеров было безумно дорого. И тем не менее Феликс Николаевич осознанно пошёл на эти расходы, пытаясь привнести как можно больше душевного тепла оторванным от своего мира. Зная, что утренняя и дневная пища в НИИ ужасно далека от деликатесов полувековой давности, старый ученый из кожи вон лез, чтобы дома ребята питались так, как и положено было в достойных семьях прошлого. В первый же вечер, когда на столе благоухал сосуд с фасолевым супом, изголодавшийся Олег так набросился на еду, что в миг утратил образ холодной отстранённости. Тогда же он и рассказал о кухне своей матушки. Слушая незатейливый рассказ, пересыпаемый давно забытыми оборотами речи, Феликс Николаевич с горечью осознал, что совершенно позабыл, какой должна быть домашняя пища.

И вот теперь, сидя за одним столом с пришельцами из прошлого, Зарубский словно провалился в детство. Сдерживать эмоции старику было невероятно сложно. Но когда Леонид упомянул о пиве, тут старика натуральным образом переклинило. Найти вышедший из употребления напиток было практически невозможно. Пришлось идти на поклон к директору НИИ и вымаливать содействие в организации поставки. Выдавив из актёрских способностей всё, что мог, Зарубский не только получил содействие, но даже заинтриговал Цапина загадочным напитком. Директору пенная кислятина совершенно не понравилась, но зато какой сюрприз ожидал старика вечером!

Феликс Николаевич ожидал, что Леонид будет рад, но куда сильнее потряс восторг Олега. Привычные немногословность и безэмоциональность растаяли в несколько мгновений. И в очередной раз старика кольнула память. Осознавая прошедшие десятилетия, душой он рвался доказать сам себе, что еще очень молод. Немудрено, что тут же последовала потеря самоконтроля.

– А почему вы плачете? – тоненький голосок Майи разом вернул Зарубского в реальность.

– Ну, что ты, девочка! Я просто так давно не пробовал пива... – но заметив настороженность в глазах, выложил как на духу, – Не беспокойся, пожалуйста. Это вспомнилась молодость...

Но мягкая влага в глазах старика вызвала в душе Майи вовсе не сочувствие. Налитые грустью глаза и бутылка в руках разом вызвали самые отвратительные воспоминания. Не помня себя, она отшатнулась к двери, тонкие пальцы никак не могли нашарить ручку. Изумлённые взгляды только добавили паники. Но отвернуться и бежать Майя тоже не могла. Что-то не давало ей бросить единственно близких и в тоже время пугающих людей. Ручка нашлась, дверь бесшумно растворилась. Но уйти Майя так и не смогла. Влетевший на запретную территорию кухни щен сбил её с ног и кинулся на руки к хозяину. Последовавшая свалка в одночасье перевернула всё с ног на голову. И старик и ребята бросились ловить игривую псину. На несколько секунд кухня потонула в радостном тарараме. Наконец Феликс Николаевич поймал мохнатого пузана, подбросил к потолку и разразился столь радостным восхищением, что Майя тут же устыдилась своего страха.

Спустя пять минут все наперебой радостно вываливали одну за другой забавные истории про четвероногих друзей. Детская психика Майи разом переключилась на неудержимое веселье. Она заливалась таким звонким смехом, что совершенно не замечала, как Феликс Николаевич готов был разрыдаться от счастья, а быстро смекнувший что к чему Леонид незаметно убрал со стола пиво. За всей этой кутерьмой Майя не обратила внимания, что взгляд Олега неуловимо изменился. Он вспомнил полные панического ужаса глаза убегающей из ограбленного магазина девчушки...

***

Олег напряжённо ждал открытия портала НИИ расчета климата. И хотя в реальности пауза была всего несколько секунд, но для него они сейчас растянулись в долгие минуты. Олег нервничал, и это не укрылось от наблюдателей. В аудиоканале раздалась последняя фраза Попова: “Не волнуйся! Главное – не спеши!” Но Олег и сам отлично помнил все наставления, как и четко понимал грозящие опасности. Когда на инструктаже описывали систему гибридного интерфейса, он был шокирован не столько фатальными последствиями совершенно невинных действий, сколько тем, как спокойно его посылают практически в ад. Система виртуальной реальности, находящаяся в непосредственном контакте с “голой цифрой” была опасна как ночная река, неожиданно обрывающаяся отвесным многометровым водопадом. Ни о каком нахождении в ней обыкновенных пользователей и речи быть не могло. И Анна Григорьевна была абсолютно уверена, что Олега посылают на смерть. Да, она хорошо понимала, что анализ его психограммы говорил о запредельном контроле, гарантирующим уровень осторожности неподвластный простому человек. Да, тот же анализ показывал, что посещение остальных уголков виртуальности ничего путного не принесёт.

Но редкая по человечности натура Анны Григорьевны не могла спокойно воспринять необходимость отправки юноши в столь опасное место. Она в ужасе смотрела на Олега, как на приговорённого к смерти. И никакие доводы Попова не могли её успокоить. Наблюдая за Олегом в одном из виртуальных путешествий, Бессмертнова случайно стала свидетельницей сколь элегантно вальсирует этот нелюдимый паренёк. И теперь ей невозможно было отделаться от видения Олега, вальсирующего по краю мясорубки.

Олег окинул взглядом тамбур предварительной загрузки. Секундная задержка несколько озадачила переселенца, уже привыкшего к моментальной загрузке. Но мгновение удивления тут же кануло в Лету, портал распахнулся. Молодой человек влетел в совершенно непривычный интерьер. Звук схлопывающейся за спиной двери разом отрезал от внешнего мира. Всё. Теперь он может полагаться только на себя. Как ни странно, но это мало пугало. Четко помня инструкции, он остановился и начал осматриваться.

Портал НИИ расчета климата оказался более чем странен. Столь странному месту Олег даже не мог подобрать внятного определения. Это было и не помещение и не пространство... Олег стоял и смотрел на узкий уходящий в бесконечность коридор. В бесконечность как вдаль, так и вверх. Слева от метровой ширины прохода отливала холодом сталь бесконечной стены, а вот справа... Олег сделал осторожный шажок вперед. Колоссальная уходящая в никуда громада нависшей плиты была совершенно беспорядочно заляпана уродливыми пятнами. Олег сделал ещё шаг. И тут у него просто дух захватило. Громада плиты была вся иссечена бесконечно усложняющимся узором. Фрактальные петли сворачивались тугими спиралями и легко утягивали взгляд в глубину бесконечности. Тут же спохватившись, Олег отвез взгляд – плита была отображением перехода пси-сети в цифру. И эта граница представляла крайне опасное место. Человек мог засмотреться на бесконечный узор и не ощутить, как сознание необратимо втягивается в чужеродную сеть.

Но плита, в отличии от стены, не уходила в пол. Она висела в полуметре, а под ней находилось очень странное пространство. Олег знал, что это нестандартно организованный кусочек пси-сети, по сути представлявший собой упакованный в архив набор климатических ощущений для простейшего ознакомления посетителей портала. Зайдя узнать погоду, рядовой пользователь получал не только избыточную информацию в цифрах, но и мог ощутить предстоящую погоду, что называется на собственной шкуре. Температура, влажность, сила ветра и прочие показатели уже мало кого интересовали. Куда проще было подставить на секунду лицо снежной пурге, или выглянуть из окна в промозглость дождливого утра. Большего от этого кусочка виртуальности не требовалось.

Олег присел на корточки. И осторожно начал приближаться к этому загадочному пространству. Когда до границы оставалось метра полтора, он лёг и, затаив дыхание, начал внимательно всматриваться. Происходящее перед его глазами породило невероятную гамму чувств – от восхищения сказочностью виденного до возмущения явно шизофренической организацией структуры. В малюсеньком объеме под нависшей громадой раскинулся мир невероятного смешения ландшафтов, погодных явлений и климатических аномалий. Олег смотрел на раскинувшуюся прямо перед ним песчаную пустыню, над которой свирепствовала жестокая снежная буря. Чуть левее барханы резко переходили в скальные утёсы. А еще немного дальше начинались объятые осенними ливнями степи, вторгавшиеся в буйство тропических джунглей.

Олег не мог оторваться от этого дикого калейдоскопа, в котором всё это природное безобразие совершенно непостижимым образом не только соседствует, но и проникает друг в друга. Барханы заходили вглубь едва прозрачных предгорий, облака местами погружались в море, а проносящиеся торнадо не меняли характер песчаных бурь. Олег заворожённо смотрел на это бесконечное буйство природы в минимире. И далеко не сразу осознал, что с масштабностью в этом мире тоже не всё нормально – тут и там исполинские деревья возносились на треть высоты Эвереста, а пробегающие волны являли валы стобальных штормов.

Олег потихоньку подполз ещё ближе. Сказочный мир полуметровой высоты был явно родственен нависшей громаде. В противоестественной мешанине картин природы явно угадывались фрактальные следы. И хотя Олег четко помнил, что этот сумасшедший минимир не опасен, но соваться туда не хотелось. Как не хотелось отрываться от созерцания этого невероятного зрелища. Олег с усилием заставил себя зажмуриться. В голове в очередной раз пронеслись скупые строки инструкций. Собравшись с духом, он уверенно, но осторожно прополз по узкому коридору, стелясь как можно ниже. Когда подошвы пересекли невидимый порог, Олег тут же почувствовал, что пространство вокруг изменилось. Нахлынуло головокружение. И тут же навалился страх.

Не привыкший к этому чувству, Олег тем не менее быстро справился с паникой. Он лежал и совершенно ясно понимал, что сейчас может трансформировать свое тело в любых пропорциях и величинах. И стоит ему только захотеть, он вступит в этот заколдованный мир, в который до него не вступал никто. Олег глубоко вдохнул, зажмурился и, переваливаясь через правый бок, кубарем покатился под откос. Уклон был небольшой, и скорость не пугала. Прокатившись с десяток метров, Олег затормозил, раскинув руки и ноги. Он лежал зарывшись лицом в густую траву. Вокруг пахло свежестью, ладони ощущали росу, а в ушах стоял стрёкот неизвестных птиц.

Олег сел, осторожно открыл глаза. Вокруг было лесное утро средней полосы России. Воздух был так непривычно чист, что отказать себе в продолжительном глубоком дыхании было просто невозможно. Олег с превеликим наслаждением сделал очередной вдох и внезапно услышал смешок. В паре метров сидел на корточках молодой парень и с интересом смотрел на Олега. Никакой угрозы в незнакомце не было. Напротив, расплывшееся в улыбке лицо прямо-таки засветилось дружелюбием. Одет он был в странного фасона лёгкую куртку и невероятно заношенные джинсы. Стриженые волосы удивительно напоминали прическу Леонида.

– Привет! Вот уж не думал здесь встретить блуждающего. Чего тебя занесло в эту глухомань?

Олег неторопливо сел, оглядел вымокшую от росы одежду. Кто перед ним, он понял сразу. И вот теперь мысли судорожно метались в поисках подходящего ответа. Не придумав ничего путного, Олег бросил на вопрошавшего устало-недовольный взгляд и пробурчал:

– Так...

Но, как ни странно, незнакомец удовлетворился ответом. Он хмыкнул и с наслаждением растянулся на траве.

Олега аж передёрнуло от перспективы валяться в мокрой траве. Но тут же опомнившись, что среда вокруг управляема почти беспредельно, последовал примеру улыбчивого паренька. Одежда разом стала сухой, а трава вокруг не просто избавилась от росы, а приобрела невиданную мягкость. И заложив руки за голову, Олег совершенно непроизвольно тоже расплылся в улыбке.

– Надо же... Впервые встречаю тут блуждающего. И не думал, что в этот уголок кто-то забредает кроме меня. Видимо и вправду сеть становится тесноватой, раз и в таких закоулках уже не уединиться...

Парень явно был настроен поболтать, но неразговорчивость Олега его совершенно не напрягала. Развалившись в траве Олег слушал восторженные отзывы представителя цифрового разума о красотах этого места, о неповторимости воссозданных чудес внешнего мира, и удивлялся с каждой секундой всё сильнее.

Нечаянно забывшись, Олег устремил взгляд ввысь. И красота сотворённого мирка предстала совершенно по-новому. Пришло осознание, что можно очень чётко видеть на любом расстоянии. Проплывающие мохнатые облака, казалось, можно взять в ладони, или же проскользнуть сквозь полосы радуги, почувствовать всей кожей холод стальной обшивки проносящегося авиалайнера. Уже не слыша собеседника, Олег всё дальше уносился взглядом. Неожиданно вспыхнуло полярное сияние. Невиданное доселе зрелище танцующих сполохов окончательно оторвало от реальности. Олег спохватился лишь когда за причудливой игрой света проступили зловещие кляксы фрактала. Но было поздно. Его уже вовсю несло в бездну цифровой смерти. Непередаваемый страх ледяными щипцами сдавил разум. И единственное, что удалось сделать – закричать, что есть мочи. И это его спасло. Невидимая рука легко, но прочно ухватила запястье и потащила вниз. Дрожа от ужаса, Олег обернулся. На него смотрело удивлённо-перепуганное лицо паренька.