Текст книги "Путь в космос"
Автор книги: Сергей Михалков
Соавторы: Виталий Губарев,Геннадий Семенихин,Константин Скворцов,Александр Романов,Юрий Малашев,Андрей Жиров
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
К у д р я ш о в а. Редко кто не ошибается.
П а ш и н. И все-таки в экипаже и станции уверен! Еще поработаем на ней.
К у д р я ш о в а. Кстати, я удивляюсь, что настаиваешь на продолжении. Программу выполнили, и достаточно. А ты – «еще можно». И сразу на самый верх. Смело.
П а ш и н. Так проще.
К у д р я ш о в а. Понимаю, но спотыкаться нельзя. Хоть и баба, а мужские характеры ценю. Почему на Николае настаивал? Не все ли равно?
П а ш и н. Тебя на пенсию не отпускают, а их, стариков, списывают: мол, пусть молодые летают. Ну а медикам только повод дай – найдут и соль в позвонках, и повышенное давление. А если бы тебе действительно на пенсию?
К у д р я ш о в а. Не пошла бы.
П а ш и н. Николай бит космосом, у него с ним свои счеты. Сейчас мне нужен на борту человек, за которого я был бы спокоен, как за себя.
К у д р я ш о в а. Как за себя?
П а ш и н. В нашем деле иначе нельзя. Ведь без «прокладок» идем. И корабль все испытания на космодроме прошел без замечаний…
К у д р я ш о в а. Радоваться должен.
П а ш и н. Не привык, чтобы все гладко… Помнишь гагаринскую «крышку»?
К у д р я ш о в а. Еще бы! Эс Пэ тогда побледнел, услышав сообщение, что нет герметичности…
П а ш и н. А я подумал: ну, слава богу! Теперь все будет «нормално»! Поймали дефектик…
К у д р я ш о в а. Что это ты по-болгарски говорить начал?
П а ш и н. Это Валерий привез из Варны. Он там отдыхал перед полетом… Перед стартом вырубили они связь. Наверняка Николай ему анекдот рассказывал…
К у д р я ш о в а. О ракете и воробье?
П а ш и н. Конечно. А потом – о невесомости… У них свои традиции. И пусть еще виток адаптируются. Нам торопиться некуда. Но жаль, если Николай ошибся… Жаль… Шесть секунд – это много.
Входит К р е м н е в.
К р е м н е в. Не люблю перевыполнять планы!
К у д р я ш о в а. Осторожность твоя известна.
К р е м н е в. Это расчет. И только. Шесть секунд лишку – такое не просчитаешь… Не зря, значит, «невезучим» его зовут.
Воцаряется тяжелое молчание. В нем можно ощутить явное неодобрение словам Кремнева.
К у д р я ш о в а. Суеверным ты что-то стал, Костя.
К р е м н е в. Здесь и в бога и в черта верить станешь. У меня вся программа дня насмарку. Месяц корпели, каждую секунду ловили, а зачем?
П а ш и н. Люди все-таки. И ошибаться могут… Хотя и не верится. На Николая это не похоже.
К р е м н е в. Вот именно. А космос не прощает ошибок. Ни больших ни малых. Без эмоций надо летать. Слишком дорого они, эти эмоции, обходятся. С автоматами проще.
П а ш и н. Людям надо летать… Не ради рекламы, конечно. Кстати, зачастую она вредит больше, чем помогает.
К р е м н е в. Когда на корабле человек, то мы заботимся о нем. Чтобы сохранить ему жизнь, вынуждены не приборы научные ставить, а регенераторы, чтобы он мог дышать и жить. Это на первых этапах его надо было пускать. Для истории, престижа. А сейчас в космосе автоматами все можно делать – надежно, точно и без эмоций. Так зачем же рисковать, если можно не рисковать?
К у д р я ш о в а. Странный вопрос можно? В Дубне один физик выдвинул такую гипотезу: если две летящие со скоростью света частицы направить навстречу друг другу и столкнуть их лоб в лоб, то в точке встречи образуется новая галактика… Да, да, галактика – сотни миллионов звезд и миллиарды планет… Если бы у тебя появилась возможность поставить такой эксперимент, как бы поступил?
Пауза.
К р е м н е в. Странный вопрос.
К у д р я ш о в а. И все-таки: рискнул бы?
Пауза.
К р е м н е в. Пожалуй.
К у д р я ш о в а (Пашину). А ты?
П а ш и н. Обязательно. Но в другой галактике.
К у д р я ш о в а. Спасибо.
К р е м н е в. За что?
К у д р я ш о в а. За нашу галактику.
К р е м н е в. Я не силен в философии. Реальность предпочитаю. Те самые шесть секунд…
П а ш и н. Телеметрия нужна.
К р е м н е в. Она, по-моему, мало что прояснит. Не хватает информации.
П а ш и н. В таком случае мы исправим орбиту на следующем витке. Торопиться не следует. А сейчас дай поговорить Оксане, жене Николая.
К р е м н е в. Это еще зачем?
П а ш и н. Она попросила. Я не мог отказать.
К р е м н е в. Странно. Психологи считают, что…
П а ш и н (перебивая). Я знаю инструкции! Под мою ответственность.
К р е м н е в. Пожалуйста. Я распоряжусь. (Уходит.)
З а т е м н е н и е
Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.
Н и к о л а й. Как это началось? Обыденно, спокойно. Надо летать и нам, инженерам… И начали летать… Если бы меня спросили тогда, хочу ли я в космос, – сказал бы. «Нет!» И не солгал бы. Казалось, неинтересно… Все писали заявления, я тоже. Зачем быть белой вороной?.. «Невезучий»?! Как раз наоборот – первую медкомиссию легко проскочил, а потом отряд… И полетел сразу… Как на работу в КБ поехал. А потом уже не мог, будто наркоман… Странно… Неужели и у него (смотрит на Валерия) так же будет? Или совсем иначе – тщеславие, жажда славы? (Валерию.) Пашин перенес коррекцию. Видно, баллистики или телеметристы не успели… Впрочем, не надо об этом. Разберутся на земле, тогда и потолкуем.
В а л е р и й. А я еще вверх ногами лечу.
Н и к о л а й. Пройдет. Я уже «перевернулся».
В а л е р и й. Голова пухнет… Прости, командир, но у тебя глаза красные. Налились… Смотреть страшно.
Н и к о л а й. На твоем месте я тоже на свидание не пошел бы. Разлюбит сразу… Посмотри в зеркало, там, на скафандре. Красив?
В а л е р и й. Что-то от носорога… (Испуганно.) У нас же телесеанс?!
Н и к о л а й. Отменят. Сейчас не до информации общественности. Поташнивает?
В а л е р и й. Желудок во рту… Наверное, скоро выворачивать будет.
Н и к о л а й. А у меня аппетит разыгрался – есть хочется. Сейчас бифштексик бы да с соляночкой… И огурчик свеженький, да…
В а л е р и й (перебивает). Не надо, командир!.. Гулко очень. Как в бочке. Скрежет какой-то… Ага, это двигатели ориентации подрабатывают…
Н и к о л а й. Бочка? Это неплохо. Новую мыслишку ребятам привезем… Не забудь – бочка! Это точно… Сидим словно в бочке, по которой скребут все, кому не лень. А потом палками начнут бить…
В а л е р и й. Палками?
Н и к о л а й. Двигатель включится, почувствуешь.
В а л е р и й. Наверное, не заснуть… Земля-то какая! Действительно круглая… Глобус, раскрашенный гуашью… А почему песок голубой?
Н и к о л а й. Будет и желтым, и синим, и красным… Из-за освещения это. Она, верно, очень красивая, наша планета…
В а л е р и й. Ого, уже Антарктида!.. Маленькая планетка… Словно в ладонях у меня… Рассказывали о невесомости много, а ощущения совсем другие. Действительно, надо самому испытать.
Н и к о л а й. Один из ребят привел точное определение: мол, вечерком встреча с друзьями затянулась. Заснули. А утром глаза открываешь и видишь, что ковер на потолке. Вот тебе и невесомость…
В а л е р и й. А у меня и правда ноги наверху!
Н и к о л а й. Пожалуйста, поосторожней. Без резких движений, иначе за иллюминатором окажешься. И не забывай – здесь ни пола, ни потолка нет. Ничего нет… Только Земля внизу да звезды, которые мерцать не умеют… Стоп! «Земля» вызывает: «Марсы», на связь!..» Ты? Оксана, ты?
Г о л о с О к с а н ы. Коля, у меня всего минутка… Мы ждем вас, очень ждем… А то, что говорила, – глупая была… понимаешь, глупая! Не думай об этом, прошу тебя…
Н и к о л а й. Ну что ты?! Я знаю, сгоряча… Не беспокойся: у нас тут как на курорте – тепло и уютно. Верно, Валерий?
В а л е р и й. Правда хорошо! И красиво очень!
Г о л о с О к с а н ы. Мы ждем вас. Любим и ждем!
Г о л о с О п е р а т о р а. «Марсы», как поняли?
Н и к о л а й. Поняли «нормално». Любите и ждете…
Г о л о с О п е р а т о р а. В таком случае принимайте данные на повторную коррекцию.
З а т е м н е н и е
Высвечивается комната прессы. П о л у я н о в с О п е р а т о р о м играют в шашки. Здесь же Л о ш а к о в, В е р а и З у б о в.
Л о ш а к о в. Стартовики уже скидываются. Они свое дело сделали, и добротно. Теперь уже не их забота. (Зубову.) Кстати, старина, не забудь их упомянуть. Публика благодарная – письмецо в газету черканет. На редколлегии обязательно зачитают, может, благодарность или премию хапнешь. У меня такое бывало. Но теперь уже не проходит…
В е р а (Зубову). Ты уже написал?
З у б о в. Нет. Пока еще ничего не видел. Разобраться надо, с людьми поговорить.
В е р а. А я заготовки сделала о старте…
Л о ш а к о в. И правильно. В первый раз я строк пятьсот накатал. Еще до поездки на Байконур. Так и прошло. Без правки. А теперь хоть какую-нибудь зацепочку найти надо, все мозги высохли… Жена как-то подсчитала: я сорок семь раз писал о старте.
З у б о в. А она читает?
Л о ш а к о в. Жена? (С иронией.) Да что ты… Она смотрит, большой материал или нет. Если большой, хвалит: гонорар приличный будет… Зачем читать-то?
В е р а. Мне жаль жену… Сорок раз – и всегда неповторимо?
Л о ш а к о в. Сорок семь… Всегда. А вашу иронию, сударыня, оценил. Отвечу завтра, когда прочитаю ваш репортажик. Будем квиты.
В е р а. Теперь, конечно. Не Смолкин полетел…
Л о ш а к о в. Главное – поточнее с биографией. Бывало, космонавтам лишних детей подкидывали. Им потом оправдываться приходилось.
З у б о в. Я другого варианта и не мыслю. А разве было бы приятно, если бы о тебе так?
Л о ш а к о в (смеется). Все зависит от количества детей… (Снимает телефонную трубку.) Это я… Ты почему трубку бросила?.. Я же сто раз говорил: рано ей на свидания бегать… Я? Лет до двадцати не знал, что это такое! Пятнадцать? Мать, как всегда, преувеличивает… А Маше об учебе думать надо… Поговорю. Приеду и поговорю… Пусть лучше пылесос, чем мальчики. Думаю, недолго… Активный участок уже отработали. Строчек сто сделаю, хватит… Ну не дают теперь больше!.. Все, работаю. Пока, у нас запарка…
Входят С м о л к и н и К о н с у л ь т а н т п р и п р е с с е.
С м о л к и н. Я в вашем распоряжении.
П о л у я н о в (суетится). Всего один простой вопрос… Одна минута… Мотор!.. Дорогой товарищ Смолкин! В эти волнующие минуты, когда «Марсы» на космической орбите, всем телезрителям очень важно знать, что они за люди, чем увлекаются, как готовились к своему полету? Для каждого из нас они стали близкими и родными. Итак, что вы, дублер командира, думаете о них?
С м о л к и н. Им предстоит трудная работа: после стыковки со станцией перейти в нее и выяснить, может ли она работать в пилотируемом варианте.
П о л у я н о в. Наверное, как и все наши космонавты, свободное время проводят за книгой…
С м о л к и н. У них не будет свободного времени.
П о л у я н о в. Конечно же Пушкин, Толстой, Достоевский…
С м о л к и н. На первом этапе ничего необычного: включение двигателя и маневр на сближение. Схема отработана…
П о л у я н о в. И увлекаются фантастикой… Кто из космонавтов не зачитывался Жюль Верном или Циолковским! И их книги позвали в небо?
С м о л к и н. Это наша профессия.
П о л у я н о в. Спасибо. От всех наших телезрителей – а сегодня нас смотрят миллионы – позвольте сердечно поблагодарить за интересное интервью. И давайте пожелаем нашим «Марсам» успешного полета… (В микрофон.) По-моему, интересно получилось?.. Предложите для вечерних новостей. Неплохой сюжетик… Это некоторые там считают, что здесь райская жизнь. Спасибо, старина… Я еще попробую кого-нибудь изловить. Дам знать… Адью! (Подходит к Оператору.) Как картинка была? Меня хорошо взял? С тобой одно удовольствие работать…
Л о ш а к о в (Полуянову). А ты кроме Пушкина и Толстого кого знаешь?
П о л у я н о в. Иронию оставь при себе. Я должен зрителя воспитывать. Понял?
З у б о в (Смолкину). У вас есть мечта?
С м о л к и н. У меня?.. Разговор об экипаже идет, а не обо мне…
З у б о в. И все-таки?
С м о л к и н. Не знаю.
З у б о в. А разве не космос?
С м о л к и н. Полет, конечно…
З у б о в (раскрывает портфель). Я захватил ряд книг… Перечитал их перед этой работой. Помните у Циолковского: «Сначала мысль, мечта, фантазия, а затем уже реальность»? Их и вас в космос зовет желание выразить себя? Так?
С м о л к и н. Пожалуй. Настоящий мужчина пытается выбрать для себя дело посложней и необычней. Разве не так?
З у б о в. А вам страшно там, в ракете?
С м о л к и н (резко). Я еще не летал!..
З у б о в. Я не вас имею в виду, а космонавта вообще… Николая, Валерия, всех…
С м о л к и н. Их и нужно спрашивать.
З у б о в. Мне хочется понять психологию человека, который…
Л о ш а к о в (перебивает). Вернемся к делу. (Смолкину.) Как оцениваешь то новое, что есть в полете?
К о н с у л ь т а н т. Лучше не надо. Это неинтересно…
Л о ш а к о в. Понял… Я знаю, что неинтересно. Но ты, Яков, пожалуйста, в пределах – буду печатать.
С м о л к и н. Можно сказать о сверхпрограмме: мол, мы стараемся повысить эффективность работы в космосе. И, конечно, удешевить программу. Миллионов на…
К о н с у л ь т а н т. Это не надо. Неинтересно…
Л о ш а к о в. Мне достаточно. Разовью… Тогда у меня еще один вопрос: что тебе не нравится?
С м о л к и н. Это уже удар ниже пояса, Борис.
Л о ш а к о в. У меня такая профессия. Жестокая.
С м о л к и н. Мне нужно было лететь. Самому…
Л о ш а к о в. А разве это от тебя зависело?
С м о л к и н. От каждого из нас что-то зависит… И ошибки тоже.
Л о ш а к о в. Конечно.
С м о л к и н. Извини, я должен уйти.
Вера отходит в сторону вместе со Смолкиным.
З у б о в (Лошакову). Я не согласен. Жестоких профессий не бывает. Это относится к людям.
Л о ш а к о в. Иногда не нужно разрушать иллюзии.
З у б о в. Кстати, я прочел твою книгу. Понравилась.
Л о ш а к о в. Чем же?
З у б о в. Искренностью.
Л о ш а к о в. О любимых нельзя писать плохо.
З у б о в. Ты имеешь в виду космонавтов?
Л о ш а к о в. Ракеты, милый, ракеты и корабли. У них претензий к тексту не бывает…
В е р а (Смолкину). Одну минуту, Яша. Я не стала при всех спрашивать. Вы расстроены?
С м о л к и н. Это уже прошлое, зачем ворошить…
В е р а. Так надеялись…
С м о л к и н. Не впервые… На этот раз думал, что полечу. Уверен был. Даже показалось, что ослышался на комиссии, когда фамилию услышал. Не свою, Николая… А потом понял, и сразу омертвело тут, внутри. Но сейчас все позади… Знаете, Вера, вы очень хорошо написали. Можно мне тот экземпляр на память?
В е р а. Конечно.
С м о л к и н. Жаль, напрасно работали. Вы уж извините.
В е р а. Я так надеялась, что вы…
С м о л к и н. А если когда-нибудь полечу, вы добавьте немного. Всего один абзац: мол, в их профессии часто приходится начинать сначала… часто…
Подходит О к с а н а.
Добрый день, Оксана! У них все хорошо. И ушли со старта гладко.
О к с а н а. Я знаю, Яша. Ты на него не сердись. Он в последний раз летает. Это как подарок ему… Хоть я и отговаривала.
С м о л к и н. Он крепкий парень. Без него космос уже не может…
О к с а н а. Вот я ему и говорила: пусть Яша. Ты ведь давно на стартовой стоишь, а туда никак не попадешь… А Коле угомониться пора, но он все как мальчишка. Да и врачи предупреждают: давление скачет, соль вот находят в суставах…
С м о л к и н. Космос от всех болезней лечит нашего брата. Главное – туда выбраться.
В е р а (достает блокнот. Оксане). А почему вы отговаривали?
С м о л к и н. Я к управленцам. Посмотрю, что они там придумали. А вы побеседуйте. Оксана. Счастливо тебе…
Смолкин уходит.
Я уеду сейчас. Здесь ведь женам нельзя.
В е р а. Почему?
О к с а н а. Разве вы не знаете?
В е р а. Я впервые.
О к с а н а. Я тоже. Не знаю, как решилась обратиться к Пашину. Николай потом сердиться будет. Не принято, чтобы жены в Центр приезжали. Им дома положено волноваться.
В е р а. Напрасно вы его отговаривали…
О к с а н а. Напрасно?.. Вы замужем?
В е р а. Была. Теперь свободна.
О к с а н а. А я не свободна… к счастью.
В е р а. Так что же, его при себе держать? Сейчас Николай на виду у всех, у всего мира…
О к с а н а. От вас муж ушел?
В е р а. Сама.
О к с а н а. Тогда вам не понять… После первого полета я его неделями не видела. И дети тоже. Встречи, тренировки, выступления, поездки… Ночью проснешься – лежит, значит, жив-здоров… Утром я на работу – спит, а потом исчезает опять… Я его по телевидению чаще видела, чем дома.
В е р а. Но ведь почет, уважение… И вам тоже.
О к с а н а. Дома не герой нужен, а отец и муж. Чтобы не быть свободной… До свидания. (Уходит.)
З а т е м н е н и е
Высвечивается правая площадка, где в с е р у к о в о д и т е л и п о л е т а.
К у д р я ш о в а. Мы готовы. Подсчитали…
К р е м н е в. Знаю. Жду телеметристов.
К у д р я ш о в а. Их торопить нельзя. Пашин, кажется, нервничает.
К р е м н е в. Напрасно. Радоваться надо, что со старта в такой ветер ушли.
К у д р я ш о в а. Это не его заслуга. Твердость Преснякова нужна, иначе бы остались на Земле.
П р е с н я к о в (слышит последние слова Кудряшовой). Это верно. А вы без начальства уже и работать не можете?
К у д р я ш о в а. Осиротели совсем. Непривычно без начальства. Заждались. (Достает вязанье.)
П р е с н я к о в. Не льсти, Татьяна… А порядка побольше надо, чувствую. А то вы не шесть секунд, а сутки терять начнете. Разобрались?
К р е м н е в. Стараемся.
П р е с н я к о в. Побыстрее. И сразу мне.
К р е м н е в. Как всегда.
П р е с н я к о в. Экипаж успокойте. Разбираться после посадки будем. (Идет к сидящему в одиночестве Пашину.) Что психуешь? Раньше думать надо было. А то на самый верх. И ни слова! Хорош… Совсем зазнался. А оттуда приказ: работайте, товарищ Пашин прав!.. Вот так-то теперь поступают Главные…
П а ш и н. Как будто раньше было иначе… Пока ваши министерские частоколы пройдешь, жизни не хватит…
П р е с н я к о в. Ну конечно, законченные бюрократы мы! А у меня поджилки тряслись, когда их на старте качало. Думаю, сейчас устрою тебе – отменю пуск, пусть оправдывается… Ветер, стихия… имел право. И не упрекнут. А потом думаю: черт с тобой, «пойдем дальше», а то к самому господу богу апеллировать начнешь!
П а ш и н. Кто старое помянет…
П р е с н я к о в. Добился своего, а теперь «забудем». Нет, Василий Петрович, не прощу, что обошел… Говорил тебе: ставим точку, хватит. И министр говорил. Нет, по-своему… Подсчитал-таки экономию…
П а ш и н. Теперь космос на бухгалтерах держится…
Пауза.
П р е с н я к о в. Считаться не время… Я с коллегии. Сказали: как впервые, чтобы гладенько все. Понял? Годы отработали четко, сейчас малейший сбой – и вся программа коту под хвост. Весь эффект снимете, ясно?.. А это уже политика.
П а ш и н. Что это ты лекции читаешь?
П р е с н я к о в. Об ответственности момента напоминаю. Должность обязывает… В общем, представили к наградам. Ты от КБ список подготовь. Кого считаешь нужным, я поддержу.
П а ш и н. Спасибо. Но потом. Вместе с «Марсами».
П р е с н я к о в. За них не беспокойся.
П а ш и н. Пусть сработают. Меня эти шесть секунд волнуют. Не верится, что Николай мог оплошать.
П р е с н я к о в. Позже разбираться будем. А сейчас от «а» до «я» программа должна пройти. Теперь поблажек не будет. Иные времена наступили.
П а ш и н. К сожалению, никак вам доказать этого не могу.
П р е с н я к о в. Опять за свое?
П а ш и н. Да не об этом я!.. Отношение к космонавтике пора менять. Не просто летать – жить и работать там… Собрал я у себя человек двадцать – физики, астрономы, даже лесники приехали. И забросали меня просьбами: дай то, снимки дай, спектры дай… А вы говорите: прекращай со станцией. Она еще послужит этим лесникам… Не очень, конечно, эффектно: летаем, чтобы за пожарами смотреть, – но нужно и это. В авиации есть пожарные, и нам они нужны.
П р е с н я к о в. Еще туристов начнешь возить.
П а ш и н. И туристов тоже! А почему нет? Помнишь, о чем Королев мечтал? Почту хотел возить на ракетах из Москвы во Владивосток…
П р е с н я к о в. Меня мало заботит, что через двадцать лет будет. Сегодняшний день прожить бы.
П а ш и н. Поэтому ты понять меня не можешь.
П р е с н я к о в. Да понимаю я! Но я и политик. И знаю, как наши неудачи аукаются. Годами за них рассчитываемся – попрекают. И в глаза тычут… Космос по-прежнему остается политикой, дорогой Василий Петрович.
П а ш и н. Объяснять надо, что тяжело. Тогда поймут быстро.
Кремнев решительно направляется к переговорному устройству. Пресняков, Пашин и все присутствующие идут к экрану.
К р е м н е в (берет микрофон). «Марсы», начинаем. У вас как?
Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.
Н и к о л а й. Нормално.
К р е м н е в. Прошла команда на включение двигателя… Три секунды работы…
Н и к о л а й. Режим прекращаю. Вибрация… Режим прекращаю!
К р е м н е в. «Марсы», в чем дело? Кто выключил двигатель?
Н и к о л а й. Мне показалось…
К р е м н е в. Эмоции оставьте при себе!.. Повторяем режим… Работает «Земля», не мешайте. Как поняли?
Н и к о л а й. Работаете вы… Понял.
П р е с н я к о в. Что с ним?
Пауза.
В луче света только Николай и Валерий.
В а л е р и й (Николаю). Действительно, словно палкой по бочке.
Н и к о л а й (Валерию). По-моему, сильно очень. И вибрация.
Общий свет.
К р е м н е в. Двигатель включен. Контролируйте…
Н и к о л а й. Постараюсь…
П р е с н я к о в. Странный голос у него…
К р е м н е в. «Марсы», что у вас?
Н и к о л а й. Сильная вибрация. И толчки… Я выключаю режим. Выключаю…
К р е м н е в. Вы себя плохо чувствуете?.. Почему выключили двигатель?
Н и к о л а й. Я выключил… я… Блок управления…
К р е м н е в. Повторяю режим. Не вмешивайтесь…
К Кремневу подбегает Пашин, вырывает микрофон.
П а ш и н. Николай, это я… Режим отменяется. Режим отменяю!.. Что вы наблюдали?
Н и к о л а й. Сильная вибрация… Мне кажется… Отказ…
П а ш и н. Стоп! Спокойно… Подождем телеметрию. А вы отдохните… Через тридцать секунд конец сеанса. Счастливого полета! До следующего витка…
Н и к о л а й. Понял: до следующего витка.
П р е с н я к о в. Что это с ним?
П а ш и н. Не с ним, а с двигателем.
П р е с н я к о в. Что? Это невозможно!
П а ш и н. Они уже не дойдут до станции…
З а т е м н е н и е
Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.
Н и к о л а й. Я понял, что случилось. Да, они еще будут разбираться. Они выяснят… Но я уже знал… Я пришел в КБ Королева молодым специалистом. И начал как раз с двигателей. С их испытаний… Я видел десятки двигателей, видел, как они работают. Мы учили их работать…
В а л е р и й (Николаю). Что случилось?
Н и к о л а й (Валерию). Отказ… (В зал.) Я не мог ему сказать, что́ именно случилось. Пока… пока не разберется «Земля».
В а л е р и й. Голос странный… Что он скрывает?.. (Николаю.) Подождем следующего витка. Кстати, о каких трех минутах говорил Главный при встрече?
Н и к о л а й. Были такие минуты… Долгий рассказ.
В а л е р и й. Ты, кажется, начинал с двигателей?
Н и к о л а й (настороженно). К тем минутам это не имеет отношения.
В а л е р и й. Я просто вспомнил, что Главный однажды сказал, что ракетный двигатель – это чудо.
Н и к о л а й (раздумчиво). Чудо? Конечно, чудо. Огонь сражается с металлом. Стенки нельзя сделать тонкими – прогорят, и толстыми нельзя – охлаждения не будет, снова авария… Вот и идет схватка огня и металла. На грани… Действительно, двигатель – это чудо. Но он ни разу не отказывал в космосе! Ни разу…
В а л е р и й. Я знаю.
Пауза.
Н и к о л а й (в зал). Мне кажется, Валерий понимал: если двигатель отказал, мы не сможем вернуться. Никогда не сможем…
Появляется К о с м о н а в т, к о т о р ы й п о г и б.
К о с м о н а в т. Земля… Материки, океаны… Леса, пустыни, поля, горы… Очень красивая наша Земля! И совсем рядом… Там, за иллюминатором… Всего четыреста километров… Всего полчаса до нее, если есть двигатель… А когда его нет, эта Земля так же далеко, как и Марс.
З а т е м н е н и е
З а н а в е с