Текст книги "Путь в космос"

Автор книги: Сергей Михалков

Соавторы: Виталий Губарев,Геннадий Семенихин,Константин Скворцов,Александр Романов,Юрий Малашев,Андрей Жиров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Г о р е л о в. Не могу. Завтра предстану перед медициной. Обследование…

У б и й в о в к. Ай как же тебе не повезло! Медики – люди коварные. Перед обследованием сам за неделю в рот не беру… А жаль.

Г о р е л о в. Ну, поздравляю и желаю успеха… А может, на речку?

У б и й в о в к. Не… Иди купайся, а я напарника пошукаю – отметить круглую дату.

Горелов уходит. Убийвовк достает из чемодана бутылку и настольное зеркальце. Чокается со своим отражением, пьет. Включает транзисторный приемник, находит романс «Я встретил вас, и все былое…». Грустит. Затемнение. Из затемнения доносятся голоса.

Г о л о с  А н н ы  С е р г е е в н ы. Уйдите, товарищ майор! По-хорошему вас прошу. Ну что с вами делать? Неужели посторонних на помощь звать?

Г о л о с  У б и й в о в к а. Та не надо, золотце, не надо никого звать, коханая моя дивчина. Ведь сорок годков мне сегодня стукнуло. Разреши хоть в щечку!

Слышен звук пощечины. Входит  Г о р е л о в.

О це влепила! Отметил круглую дату! Только я все одно не отступлю. Еще не было таких крепостей, чтобы Убийвовку не сдавались!

Г о р е л о в. Что тут происходит? (Зажигает свет.)

А н н а  С е р г е е в н а  стоит у окна. У б и й в о в к  рядом.

У б и й в о в к. А-а, капитан объявився. Идите гуляйте дальше, гарный парубок. Я тут с королевой красоты балакаю.

Г о р е л о в (улыбнувшись при виде растрепанного Убийвовка). Оставьте в покое женщину, майор.

У б и й в о в к. Что?! (Удерживает Анну Сергеевну, которая хочет уйти.) Капитан, мей брей… Полегче на виражах…

Г о р е л о в. Еще раз повторяю… Оставьте…

У б и й в о в к (прерывая). А то что будет? Коменданта, может, позовешь?

Г о р е л о в. Нет. Сам управлюсь.

У б и й в о в к. Ты?

Г о р е л о в. Да, я.

У б и й в о в к. А это видал? (Закатывает рукав рубашки, выжимает мускул, потом показывает кукиш.)

Г о р е л о в. Примите холодный душ, майор!

У б и й в о в к (очнувшись). Ох, до чего же я дурной… до чего дурной… (Уходит.)

Г о р е л о в. Простите его, пожалуйста, не расстраивайтесь. Ну выпил человек лишнее…

А н н а  С е р г е е в н а. А я и не расстраиваюсь и не очень злюсь. Позвонил ко мне и сказал: «Есть жалоба». Зашла, а он предложил чокнуться с ним за сорокалетие, заговорил об одиночестве, понес всякую чепуху… Потом выключил свет и полез целоваться. Слабый он человек.

Г о р е л о в. Майор?! Летчик первого класса… Такие махины водит!

А н н а  С е р г е е в н а. Летчик он, может, и хороший, а человек? Был бы сильный, не потянулся за мимолетной лаской. Лучше прекратим этот бесполезный разговор.

Г о р е л о в (пристально смотрит). Странно… Вы такая… и за столиком дежурной.

А н н а  С е р г е е в н а. Что поделаешь, иногда обстоятельства… диктуют нам решение…

Г о р е л о в (прерывая). По-моему, это логика слабых, и не следует к ней прибегать. Сильные люди подчиняют себе обстоятельства.

А н н а  С е р г е е в н а. Вот, оказывается, как!

Г о р е л о в. Вы обиделись? Я этого не хотел. Успокойтесь.

А н н а  С е р г е е в н а. Пожалуйста, не надо меня утешать. Не такая уж слабая. В трудную минуту я и сама могу утешить. И если она у вас когда-либо наступит, долг платежом красен.

Г о р е л о в. У меня она никогда не наступит.

А н н а  С е р г е е в н а. Вы так уверены? Ну, как говорится, давай бог. Когда вы от нас улетаете?

Г о р е л о в. Если все будет в порядке, то завтра.

А н н а  С е р г е е в н а (направляется к выходу). Что ж, желаю счастливого полета, Алексей Павлович!

Г о р е л о в. Простите, а как вас зовут?

А н н а  С е р г е е в н а. До свиданья.

Г о р е л о в. Как, как вас зовут?

А н н а  С е р г е е в н а. Дежурный администратор.

З а т е м н е н и е

Появляется  У б и й в о в к.

У б и й в о в к. Ни одна дама не могла заполнить моего большого сердца, всегда место оставалось, а вот вы, королева красоты… О це да… Яка ж гарная дивчина… (Потирает щеку.) Никогда не забуду, Анна Сергеевна, дорогая вы моя, извините старого дурня! Вы такая хорошая… Анна Сергеевна… прошу…

Входит  Г о р е л о в. Ищет глазами Анну Сергеевну.

Кого шукаешь, капитан?

Г о р е л о в. Да так… Показалось, что вы с кем-то разговаривали.

У б и й в о в к. Це генеральная репетиция, шоб воно наикраще в натуре получилось, мий гарный парубок. (Наливает в стакан воду из графина, пьет.) Ух, и до чего мощная штука вода, особенно после горилки… (Горелову.) Я тут вчера трошки бузил, га? Мей брей, не серчайте на седого олуха, ради всего святого… Люди балакают, мужик я неплохой…

Г о р е л о в. А знаете, что такое хороший человек?

У б и й в о в к. Ну?

Г о р е л о в. Который сперва подумает, а потом действует.

У б и й в о в к (хохочет). От подчепил!.. Гарненько… А все же якая важная ручка у этой королевы красоты! (Смотрит в зеркальце.) Ну куда мне с такой рожей сегодня деваться?… Мабуть, я и есть тот летчик, которому в аттестацию записали: «В выпивке не замечен, по понедельникам трясет головой и с утра употребляет очень много воды». Га?

Г о р е л о в (хохочет). Товарищ майор (показывает на китель), когда же вы столько орденов успели получить? Война давно кончилась. Вы тогда не за штурвал, а за мамину юбку держались…

У б и й в о в к. Разве ты про Убийвовка не слыхал, хлопче? Тоже мне летчик двадцатого века. Был такой случай. Испытывали новый двухтурбинный экземпляр. На большой высоте вошел он в плоский штопор. Приказал экипажу катапультироваться, а сам остался, недалеко от земли машину вывел, газеты писали. Ось як, гарный парубок. А ты вчера старику чуть ребра не поломал.

Г о р е л о в. За неосведомленность извините. А насчет выдворения… иначе поступить не мог…

У б и й в о в к (прерывая). Ладно, ладно… Сам бы на твоем месте так же поступил. Ненавижу себя хмельного до ужаса. Как вы полагаете, мий гарный парубок, должен я извиниться перед королевой красоты?

Г о р е л о в. Пожалуй. У вас неплохо на репетиции получилось.

У б и й в о в к. Получилось? И я так думаю. Подготовился. Но извиниться не могу. И ноги к ней не идут. Слухай, хлопче, пойдем, может, вместе?

Г о р е л о в. А что! Но я-то тут при чем?

У б и й в о в к. Для поддержки морального духа. Вдвоем как-то сподручней, а?

Г о р е л о в. Нет уж, в адвокаты я, пожалуй, не гожусь. Лучше идите один, майор.

У б и й в о в к. Ты так считаешь? Тогда пожелай хоть успеха, по-нашему, по-авиационному, как перед сложным полетом.

Г о р е л о в. Ни пуха ни пера!

У б и й в о в к. К черту! (Встает и решительно, строевым шагом направляется к двери.)

З а н а в е с

КАРТИНА ПЯТАЯ

Квартира № 13 в Звездном городке. На диван брошена шинель. Около стола чемодан, на нем сидит  С в е т л а н а.  Р я з а н о в  у окна. Звонок в дверь.

Р я з а н о в (оборачивается). Войдите!

Входит  Г о р е л о в.

Г о р е л о в (ставит чемодан). Извините.

Р я з а н о в (засунув руки в карманы, бесцеремонно разглядывает Горелова). А-а, новый искатель счастья прибыл?

Г о р е л о в. Почему искатель?

Р я з а н о в. Да по той простой причине, что теперь каждый летчик, только помани его пальцем, готов бежать в космонавты, полагая, что будет немедленно запущен в космос… Запущен… Но вам, дорогой искатель, выпал несчастливый номер. Уверяю вас, в этой квартире вы не найдете ни пера жар-птицы, ни маршальского жезла. Да, да, это уже проверено. Не забывайте, капитан, она тринадцатая.

С в е т л а н а. Не надо, Слава…

Г о р е л о в. А я этого числа не боюсь, в приметы не верю, и мне лично даже везет… Буду рад, если полечу в космос тринадцатого, майор.

Р я з а н о в. В космос! До него ой-ой как далеко!.. Такого может и не наступить в вашей юной жизни. Вам, пришедшему на мое место, не помешает знать!

Г о р е л о в. На ваше?

Р я з а н о в. Впрочем, какое это имеет значение…

Г о р е л о в. Неясно, к чему такой разговор.

Р я з а н о в. Вы, конечно, тут ни при чем. (Протягивает руку.) Вячеслав Рязанов. Можете Славой называть…

Г о р е л о в. Алексей Горелов.

Р я з а н о в. Сию кабину (показывает на комнату) оставляю в беспорядке, но казенная мебель налицо… Кран горячий, кран холодный в исправности – извольте мыться! Ну а насчет причины, почему покидаю эти хоромы, тоже выскажусь в двух словах. Вам полезно будет знать, что не все достигают цели.

С в е т л а н а. Не надо, Слава, хватит переживать! Я очень тебя прошу! (Встает, подходит к окну.)

Р я з а н о в. Света, помолчи. (Горелову.) Садись!

Горелов садится на диван рядом с Рязановым.

Есть, Горелов, такая штука – космической медициной именуется… Ей плевать на вашу эрудицию или на ваши затаенные мечтания, какими бы высокими и светлыми они ни были… Она, милый мой, беспощадна в своей объективности. И вот короткое заключение: повышенная чувствительность кожи делает майора Рязанова неспособным переносить условия космического полета. Вот так. Коротко и ясно. И все мечты фьюить…

С в е т л а н а. Слава, ты сомневаешься, что не найдешь себя в жизни? Стыдись! Ты же прекрасный летчик. Думаешь, я буду меньше тебя любить потому, что ты не полетел в космос? Кем бы ты ни был, ты для меня самый дорогой человек на свете. Я верю в тебя, Славка!

Р я з а н о в. Спасибо, Света. Ты всегда добрые слова находишь. Пилотом я был неплохим, восстановлю летные качества и еще рвану… ракетоносец-перехватчик оседлаю… и никаких центрифуг! (Горелову.) У нас еще кое-какие дела в хозчасти… Чемодан пока оставлю, не возражаешь?

Г о р е л о в. О чем речь!..

Р я з а н о в. Пошли, Света!

Рязанов и Светлана уходят. Горелов взволнованно бродит по комнате, затем начинает устраиваться. Стук в дверь. Входят  Б ы с т р о в,  С е в е р ц е в  и  Т а р а с е н к о  со свертками. Они делают вид, что не замечают Горелова.

Б ы с т р о в. Вторгайтесь! Скатерть-самобранку расстелить! (Указывает на магнитофон.) Музыку туда! (Кивает на Горелова.) Полюбуйтесь. Хорош? (Тихо Северцеву, который расстилает скатерть.) Ты хоть этикетку-то оторвал с магазинной ценой? (Горелову.) Что? Не доходит? Вот чудак человек! Сразу видно, насколько глубоко в нем сидит провинциальное воспитание. А где же нюх, летная интуиция?

Г о р е л о в. Я действительно ничего не понимаю, товарищ майор.

Б ы с т р о в. Отставить! Здесь уставное обращение неуместно. Дома, вне службы, мы называем друг друга, как и в авиации, просто «ребята» или по именам. Я, например, Володя, Владимир Быстров. (Показывает на Северцева.) Это инженер-космонавт Андрей Северцев.

Горелов подходит к Северцеву и здоровается.

Т а р а с е н к о (подходит к Горелову). Михаил.

Г о р е л о в (шутливо). Алексей Горелов – Советский Союз.

Б ы с т р о в. Так. Значит, представились… Сегодня у вас новоселье, а у нас в связи с этим «большой сбор». Мы пришли поздравить вас, Алексей, с прибытием в наш городок. Принимайте гостей, ваших коллег-космонавтов.

Г о р е л о в. Есть принять гостей! Одну минуту…

Б ы с т р о в (оглядывает Горелова с ног до головы). А вы, Алеша, не переодевайтесь. Хотя тужурку лучше, пожалуй, вам временно снять.

Г о р е л о в. Да нет…

С е в е р ц е в. И галстучек ужасно жалко…

Б ы с т р о в. Видите ли, Алеша, прежде чем приступить к торжественной трапезе, вы должны выполнить небольшую формальность.

Г о р е л о в. Какую?

Б ы с т р о в. Представиться генералу Нептуну.

Г о р е л о в. Какому генералу? Нептун… Что за странная фамилия!

Б ы с т р о в. Сейчас узнаете. Ассистенты! (Выходит.)

Северцев и Тарасенко хватают Горелова и тащат в ванную. За дверью слышен плеск воды, голоса. Голос Быстрова: «Алексей сын Павлов, по прозванию Горелов, посвящается в верные и вечные служители бога морей и космоса, генерала Нептуна». Голос Горелова: «Согласен! Сколько можно? Промок до костей! За шиворот льется!» Голос Быстрова: «Посвящение закончено! Душ выключить!» Шум воды стихает. В комнату возвращаются  Б ы с т р о в,  С е в е р ц е в  и  Т а р а с е н к о.  Тут же входит  М а р и н а. У нее в руках сверток и букетик цветов.

Т а р а с е н к о. А вот и сестренка! Знакомилась с Алексеем Гореловым?

М а р и н а. Видела… Важно чеканя шаг, он шествовал по центральной аллее городка и никого не замечал. Я сразу поняла: новичок. А где он?

Б ы с т р о в. Переодевается… после крещения.

М а р и н а. Ой, Володя!

Б ы с т р о в. Иначе нельзя. Когда создается войско, создаются и традиции. А наш отряд новый…

М а р и н а. Смотри, Володя, не попадайся со своими традициями под горячую руку генералу Ракитину. Влетит!

Входит  Г о р е л о в. Марина отдает ему цветы.

Получайте от женского подразделения, Алексей, цветы и обязательство шефствовать над вами до той поры, пока не появится избранница.

В с е (вместе). Появится.

Г о р е л о в. Спасибо. Меня вам представили, а вас…

М а р и н а. Светлова.

Т а р а с е н к о. Наш доктор, тоже будущий космонавт.

М а р и н а. Можно просто – Марина. (Протягивает Горелову вазу.) Это вам для уюта.

Г о р е л о в. Спасибо.

Б ы с т р о в. Начнем, пожалуй. Все ясно…

Все садятся за стол.

(Наливает минеральную воду.) Предлагаю за новую страницу в биографии Алеши Горелова…

М а р и н а. Володя…

Б ы с т р о в. Уступаю. Говори.

М а р и н а. Вот ты, Володя, предложил тост за новую страницу в биографии Горелова, а я хотела бы добавить: если вы, Алеша, хотите стать космонавтом только для того, чтобы после приземления пройтись по ковровой дорожке на Внуковском аэродроме да по заграницам с триумфом постранствовать, нечего вам делать в нашем отряде и в космос незачем вас запускать.

Т а р а с е н к о. Мариночка!

Г о р е л о в. Но я и не собирался…

М а р и н а. Извините за резкость, Алеша, но я закончу тост. Отряд космонавтов растет, и не за горами то время, когда на торжествах по Красной площади будет проходить взвод, потом рота космонавтов. Так я буду безмерно рада, если когда-нибудь стану рядовым такой роты.

Т а р а с е н к о. Молодец!

Б ы с т р о в (Горелову). На правах тамады или, вернее, старейшины отряда я вас, Алеша, познакомлю поближе с ребятами. О Мариночке говорить не стану, вы, наверное, уже заметили, что она умница.

М а р и н а (останавливая Быстрова). Поешь, Алеша. Продолжай, Володя.

Б ы с т р о в. К тому же среди нас она сейчас единственная представительница лучшей половины человечества…

Входит  К р е т о в а.

К р е т о в а. А вот и не единственная!

Б ы с т р о в. Поправка! И очень вовремя. Что бы творилось с человечеством, если бы оно состояло только из одних мужчин? Ужас!

М а р и н а. Володя, ты не помнишь, как сказано у Козьмы Пруткова?

Б ы с т р о в. А что?

М а р и н а. «Если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану».

Общий смех.

Так?

Б ы с т р о в. Так. (Горелову.) Учти.

Г о р е л о в. Постараюсь.

Б ы с т р о в. Продолжаю. Андрюша Северцев. На шутки не реагирует, но на мать-природу обиду имеет. Молодой, красивый, однако лысоват малость… но это от большого ума, а не от чего-либо другого. Мы его, Алеша, немного ревнуем к нашему Главному конструктору Олегу Даниловичу, ибо, как нам кажется, он его любит больше всех, и, на мой взгляд, Андрей первым стартует в дальний полет.

Т а р а с е н к о. А перед полетом соберем «большой сбор» для разговора по душам.

Б ы с т р о в. И проведет его наш парторг Миша Тарасенко. Он ничего героического пока еще не совершил, но весь пропитан идеями. К нему советоваться даже конструкторы ездят.

Т а р а с е н к о. Не преувеличивай. Чаще к себе приглашают.

М а р и н а. Ты все о других, а о себе?

Б ы с т р о в. Что ж, я человек скромный: могу и о себе. Знаете, Алеша, как я пришел в отряд? По самой прямой дорожке: авиация, инженерная академия. Моим руководителем по курсовой работе был инженер из ГИРДа, он и уговорил.

Г о р е л о в. ГИРД? Вспоминаю. Это группа изучения реактивного движения.

Б ы с т р о в. Остряки тогда переводили проще: группа инженеров, работающих даром.

Г о р е л о в. И после такой рекомендации вы пошли в космонавтику?

Б ы с т р о в. А вы не острите, Алеша. Между прочим, одним из руководителей этой группы был Сергей Павлович Королев.

Г о р е л о в. Как же, читал.

Б ы с т р о в. Ну, если так эрудированы, то не пора ли нам перейти от слов к действиям? (Северцеву.) Андрюша…

Северцев включает магнитофон. Слышится мелодия вальса. Тарасенко приглашает Марину. Она смотрит на Горелова. Он подходит к Марине. Танцуют. Быстров приглашает на танец Кретову. Разговоры ведутся на английском языке. Северцев что-то тихо говорит Марине тоже по-английски.

М а р и н а (Северцеву). Не очень остроумно, Андрюша. (Горелову.) Мне надо побыть одной… (Отходит к окну, задумывается.)

Г о р е л о в (Быстрову). Может, что не так?

Б ы с т р о в (выключив магнитофон). Сердце женщины – загадка.

Г о р е л о в. Что это вы все по-английски шпарите?

Т а р а с е н к о. Пригодится.

Б ы с т р о в. Еще как! И вам придется… (Северцеву.) Андрюшка, блесни талантом.

С е в е р ц е в. Что ж, давайте споем. (Берет гитару, перебирает струны и запевает песню о космонавтах.)

Северцеву тихо вторят остальные.

Эх, Славки Рязанова нет… Он здорово пел эту песню. К сожалению, его-то песенка уже спета. Верно?

Т а р а с е н к о. Зачем же так? Он еще покажет себя.

С е в е р ц е в. Но мы-то его потеряли? Повышенная чувствительность кожи… А кто знает, может, в космосе и будут выживать те человеки, у которых повышенная чувствительность кожи. Кто может поручиться? Сегодня Славку проводили, а завтра еще кого-нибудь…

Т а р а с е н к о. Высказался?

С е в е р ц е в. Да.

Т а р а с е н к о. Не тот разговор. Не ко времени и не к месту.

С е в е р ц е в. Почему?

Т а р а с е н к о. Алеша не в курсе…

Г о р е л о в. В курсе. Познакомились… Вон его чемодан…

М а р и н а. Ясно.

Б ы с т р о в. Ну и как? Поговорили?

Г о р е л о в. Поговорили.

Пауза.

Б ы с т р о в. О чем?

Г о р е л о в. О жизни и ее поворотах.

Т а р а с е н к о. Какой же последовал вывод?

Г о р е л о в. Добиваться поставленной цели.

Б ы с т р о в. Вывод правильный, и на этом закончим. Есть предложение перейти с Алешей на «ты». Приготовиться к заключительному тосту! Хозяину пора дать покой.

Т а р а с е н к о. Вот какое дело, друзья… Давайте за мечту!

Б ы с т р о в. За далекий старт и за возвращение на маленький голубой шарик по имени Земля!

К р е т о в а. Я исчезаю.

Уходит и сталкивается с  Р я з а н о в ы м.

Р я з а н о в. Ну, ребята, желаю…

Пауза. Рязанов открывает чемодан и достает сверточек в целлофановом пакете.

Вот, оставляю по наследству. (Передает Горелову.)

Г о р е л о в (развернув сверточек). Просвирка, что ли?

Р я з а н о в. Эта просвирка, брат, в космосе побывала… Если у тебя все будет удачно, полетишь в космос, возьми с собой. Это хлеб из бортового пайка Юрия Гагарина.

З а н а в е с

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Помещение в испытательном центре, где расположена сурдокамера. В ней холодильник, столик, стул. Г о р е л о в  пишет портрет.

Г о р е л о в (отрывается от работы). Фу-у! Ну и жарища! Как в пекле. Мало полного одиночества, так еще и тепловую нагрузку добавили… (Всматривается в портрет.) А что? Вроде получилось. Теплые глаза… букетик подснежников… (Делает несколько мазков.) И все же чуть приукрасил. Сделаем немного гуще брови… (Кладет кисть.) Нет, портрет придется дописать позже, больше не могу! (Ходит по камере.) И все же какая противная штука это публичное одиночество… (Садится за стол, достает бумагу и ручку.) Сейчас там, на экране телевизора, следят за каждым моим движением, самописцы осциллографа фиксируют удар сердца. Ну что ж, валяйте, регистрируйте!

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Алексей Павлович, какое сегодня число, день, время? Быстро!

Г о р е л о в. Сегодня десятое апреля. Среда. Одиннадцать часов ноль две минуты. В одиннадцать тридцать по распорядку приступаю к работе над бортжурналом, потом гимнастика. Докладывает летчик-космонавт капитан Горелов.

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Спасибо, Алексей Павлович. Поздравляем вас с днем рождения! От вашей мамы пришла поздравительная телеграмма. Всего доброго!

Г о р е л о в. Эх, знала бы мама, где я, сказала бы: «Бедненький, и за что только тебя так мучают эти люди в белых халатах!» Рассказал бы тебе обо всем, но… пока не могу, не имею права. Недавно письмо прислала, такое наивное… Чудачка! И почти в каждом письме про женитьбу…

Г о л о с  М а т е р и. За помощь спасибо, Алешенька. Деньги, что ты прислал этим месяцем, я израсходовала на ремонт. Домик надо держать в приличном виде. Отцово наследство. Хоть и не сокровище какое брильянтовое, но всегда может пригодиться. Авось, когда надумаешь вернуться в родное гнездо, жену с детишками привезешь… Пишешь, в особую часть перешел. Хоть бы намекнул: лучше или хуже твоего испытательного полка? Особое-то дело, может, более рисковое. Развей ты мою тоску, напиши, много ли летаешь на тех окаянных самолетах или тебя, может, к более спокойному делу прибило?

Г о р е л о в. Ты угадала, мама… (Улыбается.) Очень спокойное… (Подходит к портрету, работает.) Хорошая ты девушка, настоящий друг. Надо о тебе написать маме… Провожать пришла с этим букетиком и шепнула: «Самое главное – старайся покрепче спать, на пятые-шестые сутки приходит бессонница…» Ничего, я спал будь здоров и даже на пятнадцатые…

На табло загорается красная лампочка.

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Алексей Павлович, какое сегодня число, время?

Г о р е л о в. Сегодня десятое апреля. Одиннадцать часов тридцать минут. По распорядку приступаю к работе над бортжурналом.

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Бортжурнал и все последующее отставить. Опыт завершен. Через двадцать минут выпускаем. У вас времени лишь для того, чтобы привести себя в порядок. По традиции каждого космонавта, покидающего сурдокамеру, мы встречаем музыкой. Вам что? Танец, эстрадную песенку, отрывок из симфонии?

Г о р е л о в. Нет, арию.

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Какую же?

Г о р е л о в. Князя Игоря «О, дайте, дайте мне свободу!»

Г о л о с  р у к о в о д и т е л я. Вас понял.

З а т е м н е н и е

То же помещение. Слышна ария из оперы «Князь Игорь» «О, дайте, дайте мне свободу!». В помещении  Р а к и т и н,  Б ы с т р о в,  Т а р а с е н к о,  С е в е р ц е в  и  М а р и н а. Появляется Горелов с портретом в руках. Его обступают, обнимают, поздравляют.

Р а к и т и н. Молодцом, Алексей Павлович, испытание прошло на «отлично». (Пожимает руку.)

С е в е р ц е в. Алеха, зачем свою декадентскую бородку сбрил? Она тебе шла.

Т а р а с е н к о. Ерунда: космонавт – и с бородой! Скажут еще: лишний вес!

Б ы с т р о в. Постойте, ребята. А это что? (Берет портрет у Горелова, рассматривает.) Портрет Марины…

Р а к и т и н (посмотрев). Не ожидал… Здорово! Просто не нахожу слов.

С е в е р ц е в. Я, разумеется, не умаляю достоинств этого шедевра, но почему автор избрал объектом Марину? Ребята, к этому вопросу надо вернуться.

Т а р а с е н к о. Марина, а что ты скажешь?

Марина молча рассматривает портрет.

Р а к и т и н (взглянув на часы). Товарищи, не опоздайте в физзал! (Горелову.) В следующую среду предстоит испытание скафандра новой конструкции. Я рекомендовал вас.

Г о р е л о в. Спасибо. Я должен пройти подготовку?

Р а к и т и н. Считайте, что вы ее уже прошли.

Б ы с т р о в. Сергей Степанович, а как же я?.. Ведь я же был на очереди…

Ракитин уводит Быстрова. Вслед за ними уходят Северцев и Тарасенко.

М а р и н а. На занятия я не иду, Алеша. (Продолжает рассматривать портрет.) Ты настоящий художник. На самом деле я не такая.

Г о р е л о в. Лучше! Ты в жизни знаешь какая? Мне еще многое не удалось схватить, писал по памяти.

М а р и н а (робко кладет руку на плечо Горелова). Алеша, зачем рисовал меня?

Г о р е л о в. Чтобы дать Андрюшке Северцеву тему для острот.

М а р и н а. Неправда. Ты о нем совершенно не думал.

Г о р е л о в. Почему так считаешь?

М а р и н а. Ты думал обо мне?

Г о р е л о в. Конечно! Как же можно рисовать человека и не думать о нем?

М а р и н а. И что же ты думал?

Г о р е л о в. Что ты хорошая, нет, что ты…

М а р и н а (снимает руку с плеча Горелова). Плохая? Спасибо… (Смеется.)

Г о р е л о в. Не просто хорошая, а чудесная девчонка… Еще о твоих словах думал… Помнишь, на новоселье: если хочешь стать космонавтом только для того, чтобы по ковровой дорожке пройтись да по заграницам поездить, то нет тебе места в нашем отряде. Я сразу понял, ты…

М а р и н а (прерывая). Догматик?

Г о р е л о в. Не выдумывай, Маринка! Посмотри лучше в зеркало. Я знаю…

М а р и н а (прерывая). Эх, Алешка, Алешка, что ты обо мне знаешь?

Г о р е л о в. Немного, но…

М а р и н а. Вот именно – немного. Так вот, Алеша, росла я без матери, отец бывал наездами. Строгий ужасно. Помню, произошел такой случай. Пошла я с мальчишками купаться на Иртыш к мосту, а мост высоченный… Мальчишки заспорили: кто спрыгнет? Залезли на верхнюю ферму и сдрейфили. Тогда я решилась. Прыгнула. Лечу, дух замирает. В воду врезалась – обожгло… Вода сперва зеленая, затем черная… Я вынырнула – ликую. Ну и досталось мне потом и в школе, и дома! Отец разбушевался, начал ругать, а я ему про три заповеди, что сам завещал. Если растерялись и дрогнули товарищи, надо показать пример – будь впереди. Никогда на полпути не останавливайся. Всегда говори правду. Правду… Так вот… Помнишь новоселье, вальс – и я вдруг отошла?

Г о р е л о в. Помню.

М а р и н а. Тогда я почувствовала…

Г о р е л о в. Что с тобой, Маринка? (Всматривается.) Озябла? Глаза как звезды…

М а р и н а. Звезды?.. Понять не могу, почему люди связывают со звездами самое дорогое и нежное… Для меня звезды такие далекие, стылые… Как хорошо на земле! К звездам летят в одиночестве…

Г о р е л о в. Не можешь туда лететь?

М а р и н а. Очень хочу… Это самое заветное. Хочу, чтобы попали мы в один космический экипаж, Алеша, и полетели далеко-далеко, не по орбите, а дальше, к солнцу! А если какая-нибудь беда, я бы все (улыбается), даже свой кислород, отдала бы до последнего глотка… Скажи, Алеша, ты кого-нибудь любил?

Г о р е л о в. Нравилась мне одна девушка… Вместе учились, ходил провожать, писал ее портрет.

М а р и н а. Ты что же, рисуешь каждую девушку, которую провожал? Может, у тебя имеется целая картинная галерея?

Г о р е л о в. Что ты, Марина… Помню, после выпускного вечера пошли с ней на Волгу, на старый дебаркадер. Стояли у борта, тихо плескалась вода… Она сказала, что ей хорошо со мной. Я понимал, девушка ждет каких-то слов, а их у меня не было. Я мог приласкать ее, такую искреннюю в своем порыве, совсем еще девчонку, но это был бы обман. По-настоящему я еще никого в жизни…

М а р и н а. Повтори, Алеша…

Г о р е л о в. Я еще никого по-настоящему не любил.

М а р и н а. Полюбишь.

Г о р е л о в. Кого?

М а р и н а. Меня полюбишь! (Убегает.)

Г о р е л о в. Вот и объяснились…

З а н а в е с

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Просторный зал, где расположена термобарокамера – небольшое помещение сферической формы. Там, в летном кресле, полулежит  Г о р е л о в  в скафандре и гермошлеме.

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Это испытание – работа вне космического корабля, при различных температурных режимах – открывает перед вами большие перспективы, Алексей Павлович.

Г о л о с  Г о р е л о в а. А если не выдержу?

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. На приборы можете вполне положиться. Волнуетесь?

Г о л о с  Г о р е л о в а. Есть немного… Все же термобарокамера…

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Запомнили все пять режимов? Будете повторять условия.

Г о л о с  Г о р е л о в а. Хорошо.

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Желаю удачи! Начали. Режим номер один.

Г о л о с  Г о р е л о в а. Разреженное пространство, заполненное светящимися частицами. Температура до двух тысяч градусов.

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Сорок секунд… тридцать… десять…

Слышится легкий, прозрачный звон, который постепенно усиливается. Возникают яркие вспышки, похожие на свет автогенной сварки, и наконец вся камера в ярком свечении.

Начинаем режим номер два…

Яркий свет померк.

Скафандр не беспокоит? Самочувствие?

Г о л о с  Г о р е л о в а. Нормальное.

Камера заполняется красным светом.

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Повторите условия режима номер два.

Г о л о с  Г о р е л о в а. Устойчивая температура плюс шестьсот градусов, без кислорода. Внешнее давление тридцать атмосфер. Проверка работоспособности с радиоаппаратурой. (Работает с приборами.)

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Режим номер три! Какое сегодня число?

Г о л о с  Г о р е л о в а. Пятое июля. Космический холод. Температура минус двести пятьдесят градусов.

Красный свет в камере дрожит, колеблется и приобретает холодный зеленый оттенок, который становится все гуще и гуще.

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Попробуйте сделать несколько движений.

Горелов встает, медленно движется.

Самочувствие?

Г о л о с  Г о р е л о в а. Жарко… Очень… Дыхание…

Г о л о с  к о н с т р у к т о р а. Если чувствуете себя плохо, немедленно доложите! Нажмите красную кнопку!

Г о л о с  Г о р е л о в а. Докладываю… Чувствую себя… хо… ро… (Падает.)

З а н а в е с