355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кротов » Накануне (СИ) » Текст книги (страница 7)
Накануне (СИ)
  • Текст добавлен: 3 июня 2021, 21:00

Текст книги "Накануне (СИ)"


Автор книги: Сергей Кротов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

В комнате на минуту установилась гробовая тишина. Все украдкой посматривают на вождя, неторопливо мерящего своими шагами кабинет.

– На этом пока закончим, – Сталин останавливается у стола для заседаний. – товарищ Молотов, надо будет пригласить побольше людей с флюсами (Киров незаметно подмигивает мне), послушать их мнение. Дайте задание товарищу Вознесенскому подготовить расчёты по предложениям товарищей Рухимовича и Чаганова. Срок – неделя. Спасибо товарищи, все свободны.

Первым на крыльях вылетаю в приёмную, где вижу Берию, стоящего рядом с Поскрёбышевым.

– Чаганов, задержись! – Машет он рукой. – Жди.

Обмениваемся рукопожатием с Эйтингоном, сидящим у стены.

– Алексей, – Киров сбоку подходит ко мне. – загляни-ка сегодня ко мне, разговор есть.

"Так сегодня вечером у меня лекция по истории партии и марксистско – ленинской философии".

Через пять минут я снова попадаю в кабинет вождя.

* * *

– … наш человек попытался заговорить с Ипатьевым, – продолжает доклад Эйтингон. – он перехватил его у входа в Чикагский университет, но академик наотрез отказался от беседы с ним. Так и сказал: «Я вас не знаю»…

"Логично. На что они расчитывали, что Ипатьев первому встречному-поперечному чертежи своей установки для получения высокооктанового бензина выдаст? Наивные"…

Сталин нахмурился.

– Мы думаем, что в этом деле без Чаганова не обойтись. – Перебивает подчинённого начальник ГУГБ. – Он договаривался с Ипатьевым, тот ему доверяет. Нам здесь давить нельзя.

– Задействуйте Трояновского, – в голосе вождя почуствовалось удивление. – посланнику-то академик не откажет.

– Нам бы не хотелось привлекать внимание американской контрразведки к Ипатьеву, – снова вступает Эйтингон. – дело деликатное, его установкой заинтересовались военные.

– Так, ведь, и Чаганов – фигура известная, – Сталин приносит со стола злополучный номер "Правды" и с улыбкой бросает её на стол перед нами, догадайтесь – кто тут самый главный?

– Он молодой, – прячет улыбку резидент. – ему легче будет оторваться от шпиков.

– Причём тут шпики? – Возмущаюсь я. – мне с "Радиокорпорэйшн" договора надо подписывать.

– Товарищ Сталин, – Берия серьёзен. – мы перед Чагановым…

"Всё время обо мне говорят в третьем лице, невежливо как-то".

– … ещё одну задачу ставим. Выяснилось, что Ипатьев приятельствует в САСШ с доцентом Иваном Ивановичем Остромысленским, изветным химиком, который в 1921 году уехал из страны. В САСШ он занимался исследованиями синтетического каучука для компании "Гуд-йер Таер", которая автомобильные шины производит…

"Ничего себе, аж с этих пор"!

– …Затем открыл фармацевтическую компанию "Остро", запатентовал лекарство от проказы, стал его производить. Всё у него шло хорошо, правда недавно заболел туберкулёзом…

"Да ладно".

– … и пошли слухи, что компания на грани банкротства, а Остромысленский хочет отойти от дел. – Мой шеф глубоко вдыхает, переводя дух, и наливает себе воду в стакан.

– Скажите, товарищ Берия, а как идут дела с испытанием нашего лекарства?

– Успешно, – делает крупный глоток. – Шмелёв докладывает, что у всех пациентов "наблюдается ярко выраженная позитивная динамика"…

– Это хорошо. – Сталин возвращается к своему столу.

– … поэтому у нас возникла мысль, что Чаганов вместе с Ипатьевым может навестить Остромысленского, пообещать лечение и убедить вернуться в Союз. Мне справку подготовили, товарищ Сталин, – Берия предаёт листок бумаги вождю. – выходит что прочность на разрыв нашего ярославского синтетического каучука вдвое меньше чем от компании "Гуд-йер Таер".

Сталин с минуту внимательно читает.

"А что если"…

– Может лучше в его компании организовать производство изониазида? – Шепчу я на ухо щефу. – Пусть лучше Остромысленский остаётся в САСШ, берёт там патент, он – американский гражданин, компания американская….

– Интересная мысль, – поднимает голову Сталин. – в самом деле, его как нас на кривой козе не объедешь…

Не думал, что у вождя такой острый слух.

– Да, но если не передавать тубазид в свободный доступ, – хмурится Берия. – тогда надо ставить крест на операции "Балаган", и как, в этом случае, быть с "Уткой"?

" Что такое "Балаган" – и так понятно, а об "Утке" недавно шепнула Оля, это – ликвидация Троцкого"!

– Вы, товарищ Берия, имеете право менять то, что посчитаете нужным, кроме конечной цели… – Сталин поднимается с кресла. – Введите после совещания товарища Чаганова в курс дела.

– "Остро" сможет организовывать свои филиалы и лицензионное производство тубазида по всему миру, – заполняю я возникшую паузу. – построить заводы, скажем, в Мексике (Эйтингон подозрительно косится на меня)… тогда сможем экспортный контроль САСШ обходить: Мексика заграницей у них не считается.

– Хм, – Эйтингон скребёт подбородок. – "Утку" точно придётся сильно менять… деньги шума не любят.

* * *

«Три часа ночи… Ну не спит же она»!

Ещё раз деликатно, чтобы не разбудить соседей, стучу в дверь собственной квартиры и лезу в карман за ключом. Не включая света в прихожей снимаю шинель, из ванной слышится шум текущей воды из крана и весёлое Олино мурлыканье.

– Я дома! – Снимаю сапоги, надеваю тапочки и по длинному коридору, освещённому красным светом звезды на Водовзводной башне, иду в гостиную из неё попадаю в свой кабинет и оглядываюсь по сторонам.

"Бардак"!

На спинках стульев, подоконнике и даже полке книжного шкафа, навсюду – мои вещи. Оля тихой сапой выдавила меня из спальни, лишила большого платяного шкафа и полки под зеркалом в ванной комнате.

"Поживу у тебя недельку"…

Переодеваюсь в футбольную динамовскую форму: синие трусы с белыми полосками на коленях, такого же цвета майку с белой буквой "Д" на груди (в квартире жарко натоплено), ласково провожу рукой по "золотой" чагановской бутсе и иду в гостиную на разминку, там места больше. Отжимания от пола, приседания, бой с тенью… все упражнения стараюсь проводить в максимально быстром темпе, чтобы сердце рвалось из груди.

Автоматически поворачиваюсь на стук закрывшейся двери: на мгновение в коридоре из ванной появляется обнажённая женская фигура, точнее, её красно-чёрный образ и тут же пропадает из вида в спальне. Мой кулак на секунду повисает в воздухе.

"Искушение мессии диаволом"…

Ещё больше увеличиваю темп боя с тенью, пот заливает глаза. Совершенно мокрый, в полном изнеможении влетаю через полчаса в ванную и кручу чугунный барашек крана. Ледяная струя душа быстро приводит к порядку мои разгорячённые мысли и тело.

"Что мне её гнать теперь, а толку, никак невозможно теперь будет вытравить из памяти этот тёмный, божественный, надо признать, образ. Мессия, блин… а если наоборот, дьявол – это я. Вмешался, как слон в посудной лавке, в процессы, которых не понимаю, наворотил чёрт-те что… сколько врагов народа избежали из-за меня заслуженного наказания. Неизвестно ещё как это аукнется нашему государству во время войны".

Смываю мыльную пену с лица и наощупь ищу своё полотенце, обычно висящее сбоку на крючке: пусто. Размыкаю веки и тут же едкий состав зажигает глаза, но успеваю заметить: полотенце с моими инициалами, вышитыми умелой Катиной рукой лежит на плиточном полу, а в центре два мокрых пятна, оставленных Олиными ступнями. С отвращением натягиваю свои мокрые от пота трусы…

"Всё! Хватит! Гнать её… в или на"!

Решительно без стука открываю дверь спальни и сразу забываю зачем пришёл. Мой взгляд примерзает к белой стройной ножке слегка согнутой в колене, по которой со змеиным шипением скользит прозрачный шёлковый чулок, который легко минует рельефную голень, чуть тормозит на округлом колене и натягивается в струну у середины тугого бедра. В повисшей тишине громко сглатываю слюну. Оля лишь в поясе для чулок плавным движением растягивает резинку держателя и щёлкает металлической клипсой, надёжно фиксируя нежную субстанцию.

– Что-то хотел, Чаганов? – Обладательница чёрного пояса запоздало набрасывает на плечи издевательски короткий халатик, её торжествующий взгляд скользит вниз, с удовольствием снимая показания моего "детектора лжи".

"Все вопросы потом"…

* * *

– Ты что уезжаешь куда-то? – Только сейчас замечаю два чемодана у стенки и пустой платяной шкаф.

Оля грусно кивает головой.

– Когда? – Встревоженно шепчу подруге на ушко, накрывая нас с головой одеялом.

– Сегодня вечерним поездом в Париж через Берлин, дальше пароходом на Кубу, оттуда в Веракруз.

– Но ведь вчера на совещании у Сталина было решено изменить план операции…

– А с этого места поподробнее… – Обдаёт меня жаром подруга.

– Знаю только то, что теперь вы Троцкого тупо валить не будете. Задача стоит прежняя – не допустить создание 4 интернационала, допустимы любые средства, но ни один след не должен вести к нам. Берия с Эйтингоном пошли замышлять какое-то коварство.

– Ясно… ну я своё задание должна в Мексике получить, так что, видно, решили мою поездку не отменять…

– Сталин подтвердил мой выезд в САСШ, – теснее прижимаюсь к Оле. – по срокам неясно, скорее всего через месяц-другой, но надеюсь встретимся.

– Правда? – Подруга вскрикивает от радости.

– Правда, – зажимаю ей рот ладонью. – ты в чём будешь одета? Тс-с, ничего не говори. Пришлёшь радиограмму.

Глава 5

Нью-Йорк, 799 Пятое Авеню,

Генеральное косульство СССР.

24 ноября 1937 года, 10:00.

Выхожу из машины Генерального Консула с красным флажком на крыле, оборачиваюсь назад в сторону Центрального парка. Сплошная стена из разноцветных осенних деревьев, десятков цветов и оттенков, ограждающая его от серых каменных джунглей….

"Красиво. Когда я был здесь в прошлый раз?… Почти два года назад".

Встретивший меня в порту консульский работник забегает вперёд и тянет на себя тяжёлую дубовую дверь.

– Здравствуйте, товарищ Чаганов, – Иван Аренс, Генеральный Консул СССР в Нью-Йорке, за эти два года почти не изменился: разве что добавилось седины в ещё более поредевших волосах. – с приездом. Извините, что попросил вас сразу заехать в ко мне, с корабля так сказать… Но звонили из Вашингтона, из секретариата товарища Трояновского. У них к вам какое-то срочное дело.

"Что за срочность"?

– Вот. – Аренс с облегчением протягивает мне телефонную трубку.

– Здравствуйте, товарищ Чаганов, – в трубке раздался ровный с хрипотцой голос. – вас беспокоит Колмыков, заведующий секретариатом посланника. У вас посылка для товарища Трояновского с собой?

– Да с собой.

Прямо перед отъездом из Москвы мне вручили большой кожаный саквояж с сургучной пломбой. Всю дорогу сюда, сменяя друг друга, нас (меня и кейс), охраняли два неразговорчивых плечистых охранника, также как и я с дипломатическими паспортами. Сейчас они остались в приёмной.

– Хорошо, – продолжил Калмыков. – передайте посылку тому на кого укажет товарищ Аренс.

– Да, но я должен был передать её посланнику лично в руки. – Пытаюсь возражать я.

– У нас ЧП, товарищ Трояновский попал в больницу. Сердце. Этот вопрос уже согласован с Москвой. До свидания. – В трубке раздались длинные гудки.

"Баба с возу… Так мне даже проще. Да и понятно канал связи открытый, многого не скажешь".

– Прошу за мной. – Консул быстро движется к двери.

Выходим в общую приёмную консула и вице-консула, где молчат мои дипкурьеры и секретарь Аренса, стол другого секретаря – пуст.

– К Юзефу Витольдовичу? – Козыряю я своей памятью: запомнил имя-отчество. Лицо Аренса вытягиваются.

– Нет-нет, что вы, – бормочет он. – Новак арестован.

"Надеюсь, не из-за тех часов с гравировкой: "От наркома внутренних дел Ягоды Г.Г.", что я подарил на прощание вице-консулу тогда в нью-йоркском порту".

– Нам к товарищу Грозовскому и вы, товарищи, тоже заходите. – Приглашает он моих дипкурьеров.

Навстречу нам уже катится плотно сбитая фигура… Эйтингона.

"Он же по идее ещё в Мексике должен быть… Да и вообще наша встреча не предполагалась".

– Знакомьтесь, это – товарищ Грозовский, – скороговоркой выдаёт Аренс пропускает нас вперёд оставясь у двери. – он вам всё объяснит. Мне, к сожалению, пора.

– Очень приятно. – Эйтингон не подаёт виду, что мы знакомы, деловито, проверив пломбу принимает саквояж и подписывает бумагу моим спутникам, те впервые за последние две недели улыбаются.

– Ну как ты, Алексей? – Когда дипкурьеры выходят он принимается за саквояж.

– Со мной-то всё в порядке. Что у вас стряслось? Щёлкает металлическая застёжка и раскрываются створки, Эйтингон деловито начинает извлекать из саквояжа пачки долларов в банковской упаковке.

"Пятьдесят. Ничего себе полмиллиона долларов. А это у нас что такое"? Из бокового внутреннего отсека саквояжа появляетсянебольшой замшевый футляр с короной российской империи, выдавленной серебром по чёрному. Эйтингон деловито осматривает прямоугольную коробочку, находит зашёлку и открывает её. На свет появляется небольшое бриллиантовое ожерелье из крупных камней, оправленных в серебро, которые перемежаются свисающими грушевидными жемчужинами. На потолке и стенах кабинета в то же мгновение заиграли сотни солнечных зайчиков. В углу на красном бархате футляра замечаю чёрное тиснение с двухглавым орлом.   – Это надо передать американскому послу в СССР, мистеру Дэвису. Он сейчас находится здесь в отпуске. – Эйтингон осторожно закрывает крышку и протягивает её мне.

"Фаберже… Жалко такую красоту отдавать. Стоп! Но почему я"?

– Товарищ Грозовский, что у посланника нет заместителя или как он там называется? – Возмущаюсь я.

– Советник-посланник, – мягко говорит он. – но дело в том, что колье должно быть вручено сегодня вечером во Флориде. У нас нет времени везти его в Вашингтон. К тому же об этой передаче никто, кроме самого посланника, из дипломатов знать не должен. Вопрос этот согласован с товарищем Сталиным и он дал распоряжение наркому задействовать тебя. Личный самолёт мистер Дэвиса уже летит в аэропорт Нью Арк…

– У него есть личный самолёт? – Футляр точно входит во внутренний карман моего пиджака.

– …Хм. Самолёт не совсем его, – улыбается Эйтингон. – он принадлежит его жене, Марджори Пост, владелице компании "Дженерал фудс", очень богатой женщине…

"Понятно, бедный муж – богатая жена… на уязвлённом самолюбии его и подцепили".

– Всё равно не понял, – трясу головой. – зачем мне самому лететь во Флориду? Можно просто передать посылку через доверенное лицо или лётчика.

– Дэвис пригласил Трояновского с женой несколько месяцев назад, – терпеливо объясняет мой собеседник. – во время визита посланник должен не только передать колье, но и получить взамен кое-какие сведения. Там же в Палм Бич у посланника должны были состояться ещё две встречи. В общем, всё это вам придётся взять на себя. Инструкции вы получите по дороге в аэропорт, а сейчас нам надо спешить: нас ждут в ателье здесь неподалёку. Не удивляйся, по твоим меркам, присланным из Москвы, там сшили тебе два костюма, но небольшая подгонка может потребоваться…

– Э-э…

– Нет, такие костюмы как твой, сейчас не носят. – Эйтингон расправляет плечи, демонстрируя свою прекрасно сшитую пару.

Пачки с долларами перекочевали обратно в саквояж.

– Его мы тоже возьмём с собой, – рука резидента погладила мягкую кожу сумки. – по коням…

* * *

Сквозь широкие двери бетонного, с вставками из кирпича, здания аэропорта, напоминающего по форме самолёт с отставленными чуть назад крыльями – корпусами, попадаю в зал ожидания. Эйтингон остался в машине, со мной пошёл его водитель с двумя дорожными сумками в руках. Внутри терминала немноголюдно, но шумно: несколько компаний стильно одетых мужчин средних лет, собравшихся у стоек с названием пунктов назначения, попыхивают сигарами и громко разговаривают и смеются. Прохожу к центру зала, пассажиры, вдруг разом замолчав, смотрят на меня, а сзади слышится стук женских каблучков.

– Хеллоу, диар. – Этот голос я точно не спутаю ни с каким другим.

Голос голосом, но узнать Олю, в стояшей передо мной девушке в бежевом деловом костюме, сложно, в этом совершенно не помогают: расклешённая юбка чуть ниже колена, глухой приталенный короткий пиджак, из под шляпки в тон с узкими полями видны прямые короткие чёрные волосы, половина её лица скрыта новомодными карл-цейссовскими солнечными очками (круглыми снизу и плоскими по уровню бровей вверху). Довершает картину афроамериканец у неё за спиной, согнувшийся под тяжестью двух кожаных чемоданов.

"Девушка собралась на день во Флориду слетать".

Не найдясь с ответом, целую подругу в щёку и её беру под руку.

– Мистер Ча-ганофф, – подглядывает в бумажку мужчина средних лет в синей авиационной униформе. – леди (галантно кивает Оле), самолёт к полёту готов, прошу следовать за мной.

Американские бизнесмены провожают нас завистливыми взглядами, ещё бы, мы направляемся к блестящему круглыми алюминиевыми боками "Дугласу" с большими чёрными буквами на хвосте "GF", припаркованному неподалёку от выхода на лётное поле.

* * *

Лайнер медленно плывет на юг вдоль изрезанного океанского берега, прямо над приливной линией, разделяющей его на зелёную и коричневую части. Мы сидим одни на на небольшом кожаном диванчике в просторной пассажирской кабине, занимающей почти половину фюзеляжа лайнера. Ровный гул двух мощных двигателей «Райт Циклон» надёжно заглушает наш с Олей разговор.

– Предполагается короткая встреча с послом в его поместье Мар-а-Лаго, – говорит она склонившись ко мне, держа в руке бокал шампанского. – это совсем недалеко от аэропорта Палм-Бич…

"Мар-а-Лаго? Что-то знакомое… Поместье Трампа"!

– Там ты передаёшь ему посылку, просишь у Дэвиса отвезти нас в отель "Брейкерс", где нас будет ждать некто Сэм Карповский, я его узнаю мне показали его фотографию, он подведёт тебя к Джеймсу Рузвельт, сыну президента, которому ты и передашь свой саквояж. Затем возвращаемся в поместье, а завтра утром самолёт доставит нас обратно в Нью-Йорк. Таков план. Вопросы есть?

– Не всё так просто, – отхлёбываю кока-колу из высокого бокала со льдом. – посол должен сообщить мне можно ли доверять Рузвельту-младшему. В зависимости от этого, я решаю передавать ли ему деньги… да-да, в саквояже полмиллиона долларов. Карповский – брат Полины Жемчужиной, гражданин САСШ, бизнесмен, лоббирует какой-то крупный проект в наших интересах. Оля надолго замирает, смотрит невидящим взглядом в широкий прямоугольный иллюминатор. Я в который раз машинально ощупываю футляр колье во внутреннем кармане пиджака.

– Что задумалась? – Обнимаю подругу за талию. – Надеюсь, ты не рассматриваешь всерьёз вариант с побегом с деньгами в Южную Америку? Нет? Ну тогда самое время подкрепиться. Привык, понимаешь, в круизе по Атлантике к регулярному питанию. Нужно пользоваться моментом, а то получат своё колье и выставят нас за дверь не покормив.

– Что за колье? Дашь примерить? – Смеющаяся Оля уже жмёт на кнопку вызова стюардессы.

Молодая стюардесса в тот же миг открывает дверь кабины, замечает мою руку на талии подруги, хмурится и краснеет.

"Блин, а нравы-то сейчас в Америке в основном пуританские".

– Простите, мисс…. – Быстро отдёргиваю руку. – Что у вас на обед?

* * *

– Слушай, это только мне показалось, что отбивная была жестковата? – Решительно закрываю футляр и прячу его в карман, так и не позволив Оле примерить ожерелье.

– А не веди себя как плей-бой… – подруга с сожалением провожает его глазами.

"Дуглас" плавно со снижением входит в широкий разворот, а мы прилипаем к иллюминаторам: от лаурного океана суша отделена узким метров двести в ширину зелёным островом и чуть более широким длинным озером, которые тянутся с севера на юг насколько хватает глаз. Бескрайний субтропический лес обступает немногочисленные виллы и домики, чьи разноцветные крыши тут и там протыкают зелёное одеяло, в центре которого выделяется большая красноватая прямоугольная заплатка – аэропорт городка Палм-Бич.

Ведомый опытной рукой нашего пилота, самолёт идёт на посадку и через минуту плавно приземляется. К нему от небольшого двухэтажного здания аророрта тут же стартует белый лимузин с открытым верхом. Прощаемся за руку с капитаном и через дверь в хвосте самолёта попадаем наружу.

Сорочка от липкой влаги прилипает к телу, не спасает даже поездка с ветерком: она длится не больше минуты по прямой как стрела асфальтовой дороге, включая ажурный металлический мост, перекинутый через озеро. Ворота поместья, отделанные рельефной жёлтой плиткой, открываются при нашем приближении, авто не останавливаясь проезжает под их сводом и по узкой дорожке направляется в сторону одноэтажного здания с черепичной крышей и возвышающейся над ней квадратной башней. Лимузин плавно останавливается у портика, а по небольшой каменной лесенке к нам уже спускается хозяин, невысокий лысеющий мужчина с небольшим брюшком в строгом чёрном костюме.

Представляюсь сам, представляю Олю, у посла крепкое рукопожатие, по всему видно что он рад нашему приезду. Приглашает в гостиную: рельефный потолок, с которого на длинных цепях свисают хрустальные люстры, витражи из цветного стекла с искусно вплетёнными в рисунок железными решетками на окнах, два каменных льва охраняют ступени, по которым сверху бежит вода из небольшого фонтанчика.

"Чем-то напоминает дворцы испанской знати".

Дэвис наливает Оле шампанского, собственноручно готовит для меня бурбон, справляется о здоровье посланника.

"Звучит уже как намёк".

– Лучше, – лезу рукой во внутренний карман. – да, вот кстати, он просил передать.

Хозяин просит прощения, он хочет пригласить супругу и торопливо исчезает за одной из дверей с футляром в руках.

* * *

– Чем вы занимаетесь, мистер Ча-га-нофф? – От больших внимательных глаз Марджори Пост, высокой худой тридцатипятилетней красавицы (на самом деле ей было пятьдесят), судя по всему не ускользнули мозоли и шрамы от ожогов на моих руках.

– Я – радиоинженер, миссис Пост. Недавно был назначен помощником министра радиопромышленности. – Не уверен что правильно подобрал западный эквивалент своей должности.

– А сколько же вам лет в таком случае? – Женщина возвращает маленькую фарфоровую чашечку на блюдечко.

Хозяева сидят на старинном диване перед журнальным столиком с мраморной столешницей, мы с Олей по его бокам на стульях с витыми ножками друг напротив друга.

– Двадцать четыре. – Накидываю себе год для солидности.

– Блестящая карьера. – Покачивает головой Дэвис. – Скажите, мистер…

– Зовите меня Алексей.

– … Алексэй, а вы не родственник Кирова?

– Нет, я не его сын, как пишут в газетах… – прячу улыбку за стаканом с холодным чаем (хозяева продолжают вопросительно смотреть на меня). – и никакой не родственник. Закончил университет, служил в министерстве внутренних дел, сейчас перешёл работать в министерство Радиопромышленности. Приехал в Штаты заключать контракты с фирмой "RCA".

– Я встала у руля "Дженерал Фудс" в двацать семь после смерти отца… – Вздыхает Пост.

– А вы, мисс?… – Переводит разговор Дэвис. – Расскажите свою историю.

"Блин, а вот об этом-то я и не подумал".

– Ольга… моя история ещё короче, – мило улыбается подруга, показывая ровные бедные зубы. – мне – восемнадцать. Я – вольнонаёмный технический работник в посольстве. Исполняю обязанности секретаря товарища Чаганова здесь в Америке.

"А никто, похоже, на меня и не надеялся"…

– Как вам понравилась еда в самолёте? – Оживляется хозяйка.

– Очень вкусная… – не напрягаясь врёт Оля.

– Говорила тебе, – Мэрджори поворачивается к мужу, тот закатывает глаза. – людям нравится еда из замороженных продуктов.

– Мне тоже нравится. – Запоздало поддерживаю подругу.

– Сдаюсь, вы победили. – Дэвис шутливо поднимает руки.

– Скажите, Алексэй, – смеётся хозяйка. – а в России замораживают еду?

– Только на крупных пищевых комбинатах, миссис Пост….

– Мэрджори, зови меня Марджори.

– Марджори, – неожиданно мне в голову приходит одна мысль. – для продажи в розницу у нас в стране нет инфраструктуры: холодильников в каждом продуктовом магазине, материалов для хорошей упаковки… (Пост согласно кивает головой). Вот, например, недавно в моём Бюро обсуждался вопрос, касающийся алюминиевой фольги и мне в голову пришла мысль: делать из неё тару для прохладительных напитков и пива. Согласно расчётов на одну банку ёмкостью в одну пинту уйдёт чуть меньше, чем полунции аллюминия.

– Полунции? – Недоверчиво бросает женщина. – Наша жестяная банка весит больше фунта.

– Алюминий очень пластичен, – продолжаю соблазнять главу "Дженерал Фудс". – мы у себя приспособили мощный пресс и из шестидюймового алюминиевого круга за секунду выдавили отличную тонкостенную пинтовую банку.

– И что же случилось с вашим проектом? – Равнодушно замечает она.

– Ничего не случилось, – вздыхаю я. – в стране нет алюминия.

– И вы не попробовали запатентовать свою идею? – Её равнодушие вдруг куда-то испарилось.

– Нет, не стал. Слишком много другой работы.

– А почему бы вам, Алексэй, не сделать это здесь в Штатах?

– "Овчинка выделки не стоит", как говорят у нас. Ваше патентное право не даёт возможности получать серьёзную прибыль иностранцам, а для советского гражданина – это вообще исключено.

– Хм, – улыбается уголками губ миссис Пост. – тут вы, Алекс, правы. Чтобы отстоять свои интересы в наших судах надо иметь значительные средства… Дорогой, мисс Ольга заскучала, покажи ей, пожалуйста, наш дом…

Посол, несмотря на его плотную колллекцию, живо подскакивает с дивана.

– … Давайте говорить на чистоту, – продолжает хозяйка после того как посол с Ольгой вышли из гостиной – я правильно поняла, что хотели что-то обсудить наедине? Так в чём ваш интерес?

"Проницательная женщина".

– Да, правильно, Марджори. Мой интерес и интерес людей из правительства, которых я представляю, в получении от вас консультаций и помощи в продвижении наших интересов в САСШ.

– Какого рода интересов? – Насторожилась она.

– Речь идёт об импорте американской промышленной продукции. Например, о приобретении алюминиевого завода. Зачастую мы просто не знаем к кому подойти, на какую кнопку нажать.

– Понимаю, – кивает она головой. – я немного знакома с обстановкой в алюминиевой идустрии, так как моя компания покупает в "Алкоа" алюминиевую фольгу для упаковки шоколада. "Алкоа" – монополист на нашем рынке. В связи с этим, насколько мне известно, в её адрес Государственный Департамент готовит обращение в суд с обвинениями в ценовом сговоре и других злоупотреблениях. Следующий год будет трудным для неё. Правительство, наверняка, будет давить на "Алкоа" чтобы она признала свою вину, в связи с чем станет вставлять палки в колёса с выдачей экспортных лицензий… Поэтому я бы посоветовала вам обращаться к её дочерней компании в Канаде. Я сама предпочитаю покупать там фольгу не только для своих канадских филиалов и хорошо знакома с руководством.

"Это я хорошо зашёл".

– Спасибо за совет, Марджори, со своей стороны буду рад встретиться с вашим техническим специалистом: в производстве этой банки есть несколько секретов.

– Отлично! – Миссис Пост поднимается и протягивает руку. – Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Пойдём искать наши половинки. Не смущайся, я сразу заметила как вы смотрите друг на друга…

* * *

– Почему ты не взял с собой саквояж? – Шепчет Оля мне на ухо, пока мы поднимаемся по лестнице отеля «Брэйкерс».

– Сложности… – отвечаю ей с закрытым ртом. – посол говорит, что президент не против построить для СССР линкор типа "Норс Каролайна" САСШ на негосударственной верфи, но морское министерство категорически против продажи какой-либо техники позднее 1930 года. Расходимся, покажешь мне Карповского, проверь всё вокруг и бегом звонить Эйтингону. Я на себя ответственность за полмиллиона брать не хочу.

Мы входим в сверкающее хрусталём люстр и белым мрамором лобби гостиницы.

– Ясно. – Оля отстаёт и прячется за мной. – Вон он, павлин в белом костюме с длинным носом.

"Павлин, говоришь… Есть что-то. Шёлк, лаковая кожа, золотые перстни. Цепи не хватает".

– Мистер Карп? – Спрашиваю его по-русски.

– Я, – его маленькие глазки тревожно осмотрели меня, забегали вокруг. – а где деньги?

– У нас проблема. – Вижу Оля останавливается у колонны неподалёку от нас. – Чтобы передать деньги мне нужны дополнительные инструкции, а точнее, прямой приказ начальства.

– Да какой к чёрту приказ?! – Окрысился он. – Я сюда сына президента вызвал! Ты вообще кто? Ты знаешь с кем имеешь дело? В Сибирь захотел? Где Трояновский?

– Трояновский заболел, а я своему начальству доложил (что было правдой, позвонил Эйтингону в Генконсульство и, как мог, кодовыми словами передал сообщение Дэвиса). – Равнодушно смотрю на разбушевавшегося "павлина". – Мои люди ждут ответа из Москвы.

– Сколько ждать?!

– Час – другой, я думаю…

"Эйтингон уже на "Бебо"".

– Ладно, – немного успокаивается Карповский. – но не минутой больше. Я иду сейчас в казино, там меня найдёшь…

"О чём это он? Азартные игры в Америке сейчас запрещены, за исключением, кажется, Невады".

– Хотя нет, идём со мной… – сделал движение что бы ухватить меня за рукав, но передумал наткнувшись на мой холодный взгляд. – в общем, рядом будь.

И неуклюже заковылял в сторону правого крыла огромной гостиницы на своих икс-образных с признаками плоскостопия ногах. У лифта оглянулся на меня и важно вошёл в кабину.

– Минус первый… – небрежно бросил он лифтёру.

– Тот же… – В лифт за мной заходит подруга, не отстававшая от нас ни на шаг. Карповский сразу делает на Олю стойку, пожирая её глазами. Мы благополучно проходим "фэйсконтроль" у двух жующих жвачку мордовороторов, дежурящих у наглухо закрытых железных дверей. Один из них поворачивает массивную ручку, дверь плавно открывается и наша троица попадает вовнутрь, в галдящий, блестящий, звенящий и дымящий мир порока. У самого входа справа нас встречают ровные ряды одноруких бандитов, слева – столы, где играют в блэк-джек, а прямо по курсу – рулетка.

"А неплохо тут".

Вентиляция и кондиционеры хорошо справляются с облаками сигарно-сигаретного дыма, выдыхаемого десятками разгорячённых мужчин и женщин, рассредоточившихся по огромному залу. Карповский картинно перед нами просовывает в окошко тысячедолларовую купюру, получает фишки и, горя от нетерпения, семенит в сторону игающих в блэк-джек, считается что это игра для местных интеллектуалов (в ней хотя бы немного думать надо), ну если не считать игроков в покер, которых, впрочем, в общем зале не увидишь – их удел тишина отдельных кабинетов. Оля за двадцать долларов получает кучку металлических жетонов для игры на автоматах и тревожно смотрит на меня.

"Не волнуйся, я уже другой человек. Гемблер и выпивоха остался где-то там, в другом мире. В конце концов, сама подумай, неиграющий человек в казино вызывает подозрение".

Телепатическое послание очевидно не доходит до подруги, её каменное лицо не смягчается: значит будет за следить. Моя горстка фишек поменьше чем у Карпа: всего десять двадцати долларовых. Игнорирую "одноруких бандитов", не сильно задерживаясь прохожу мимо играющих в блэк-джек.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю