355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кротов » Накануне (СИ) » Текст книги (страница 15)
Накануне (СИ)
  • Текст добавлен: 3 июня 2021, 21:00

Текст книги "Накануне (СИ)"


Автор книги: Сергей Кротов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– На старт приглашаются Иван Аниканов, СССР, и Хайнс Бюберг, Норвегия. – Захрипел микрофон.

Соперники чуть расставляют ного, приседают, замирая на мгновение. Судья стреляет из стартового пистолета. Под громкий свист и крики публики бегуны начинают энергично разгоняться.

– Дай сюда! – Косарев выхватывает секундомер из рук Мельникова, вплотную подошедшего к дорожке.

После первых же метров Аниканов легко отрывается от своего противника, который и не пытается угнаться за ним: судя по всему по результатам предыдущих забегов высокое место ему не светит. Наш скороход казалось тоже не спешит: пригибается, нависая надо льдом, закладывает руки за спину и ловит нужный темп.

– Ну и что здесь интересного? – Ворчит подруга. – Никакой зрелищности, борьбы – никакой, табло нормального нет…

Диктор попытался сообщить результаты соперников на первым круге, но из громкоговорителей послышались неразборчивый шум и треск.

– …Ещё и микрофон сломался… всё, ты как хочешь, а я пошла на трек (велосипедный трек стадиона "Юных пионеров" зимой использовался как каток)…

– Я тебя найду попозже…

"Неинтересно ей, тогда тебе напротив через дорогу – на ипподром".

– Идёшь сорок четыре и восемь! – Кричит Косарев, проезжающему мимо Аниканову. Мельников, подозрительно смотрит на спортивного начальника, наш скороход начинает чаще толкаться, пытаясь увеличить темп.

– Идёшь сорок четыре и две! – Слышится голос Косарева на следующем круге.

Ветеран подскакивает к нему и пытается вернуть секундомер, но тот прячет его за спиной.

– Ты что творишь, Василич? – Мельников сжимает кулаки.

– А что он как дохляк, еле шевелится? – Зло шипит профсоюзный деятель.

"Время неправильное даёт, "подстегнуть" его хочет… какой дурак". Аниканов сбивается с шага, стадион разочарованно ухает, мощный красивый накат отличного мастера куда-то исчезает – на дорожке заурядный третьеразрядник со сбитым дыханием, норвежец быстро начинает сокращать разрыв от нашего спортсмена.

– Да иди ты!… – Бросает Мельников, поворачивается и прихрамывая бредёт в сторону трибун.

Сажусь на скамейку, срываю с плеча коньки, сбрасываю ботинки и быстро начинаю шнуроваться.

– Секундомер, быстро! – Косарев, испуганно взглянув на меня, послушно отдаёт его мне.

По боковой дорожке, мимо удивлённых судей, начинаю раскатываться и на выходе из поворота на противоположной от трибун стороне Аниканов догоняет меня, метров сто катимся нога в ногу.

– Ваня, ещё ничего не потеряно. Пару кругов восстанови дыхание, не торопись, идёшь сорок девять и восемь, так и продолжай… Отстаёшь по сумме от Вала на десять секунд… Аниканов потихоньку приходит в себя, на десятом круге выходит на сорок две секунды и начинает понемногу отыгрывать упущенное.

– Давай, Чаганов! Выходи на замену! Бутсу потерял! – Мои челночные пробежки вдоль дальней дорожки начинают веселить народ.

Судья подходит к колокольчику… последний круг.

"На две секунды позади, даже не знаю".

Отворачиваюсь от арены…

– Рультат Ивана Аниканова – 17 минут 20 и 5 десятых секунды. – На стадионе вновь заработали динамики.

Быстро считаю в уме очки и… поднимаю руки вверх.

"Аниканов проиграл секунду но, выигрывает по сумме пол-очка. Мы – чемпионы Европы"!

Неспеша качу по дорожке к судейскому столику, Косарев чем-то возмущается у судейского столика.

– Что такое? – Кричу расстроенному Косареву.

– Сняли очко Валу за пятисотку и он выходит на первое место…

– Прошу прощение, – подхожу я к главному судье из Англии. – на каком основании вы сняли очко Валу?

– По правилам, за мировой рекорд на 500 метров… – Англичанин подкручивает свой рыжий заиндевевший от дыхания ус. – вот смотрите 43.2 секунды.

– Откуда вы это взяли, мистер, мировой рекорд равен 42.7 секунды и установлен ещё в прошлом году в Давосе на чемпионате мира…

Косарев крутит головой, пытаясь понять о чём это мы спорим (разговор идёт на английском).

– Да кто вы такой чтобы указывать мне, – презрительно кривится "рыжий". – я – главный судья соревнования.

– Моя фамилия Чаганов, слышали наверное?…

– Нье-ет… – Мой юный вид и поношенный спортивный костюм с буквой "Д" на груди не производят на него никакого впечатления.

– Я – майор государственной безопасности! – Громко говорю по-русски, чеканя каждое слово и хмуря брови. – Предъявите официальную таблицу рекордов!

– Лёша, ты чего? – Пугается Косарев. – Международного скандала захотел?

– Сядет у меня как миленький по 169 статье за мошенничество… до пяти лет с конфискацией.

Стоявший рядом с англичанином переводчик что-то быстро зашептал ему на ухо.

– Прошу прощения, мистер Чаганов, вы правы, произошла ошибка… – Шепчет струхнувший "рыжий", снова перешедший на английский.

– Требую немедленно объявить настоящего победителя… – тоже понижаю тон.

* * *

«Чёрт, Оля меня убьёт. Целый час прошёл… пока награждали, поздравляли Аниканова».

С тревогой ищу глазами подругу, вижу в центре катка образовался широкий кружок зевак, подгребаю поближе, вытягиваю шею и заглядываю вовнутрь: знакомая фигурка легко катит спиной назад на правой, поворачивается на 180 градусов, меняет ногу одновременно приседая на ней, торможение… полёт вверх, вращение, приземление на правую ногу с чётким выездом. Толпа ахает, раздаются громкие аплодисменты.

"Аксель в полтора оборота… и она ещё ругает меня за демонстративное поведения".

Москва, Улановский переулок, дом 26.

Наркомат Оборонной Промышленности.

12 февраля 1938 года, 10:00.

«Фигаро здесь, Фигаро-там… Третий кабинет обживаю: на Лубянке, Малой Татарской и здесь – в НКОПе, этот будет самым большим… хм, краской воняет».

Открываю форточки, возвращаюсь в пустую прихожую (секретаря ещё не выбрал) и сталкиваюсь нос к носу с тремя серьёзными мужчинами в тёмных костюмах.

"Хруничев, Поликарпов и Чижевский… значит будут грабить. Стоп, но у меня же ничего не осталось, ну если не считать двух ДБ-3".

– Здравствуйте, товарищи, – обмениваемся рукопожатиями. – прошу прощения, что не могу вас пригласить в кабинет… поэтому предлагаю провести нашу встречу на ногах.

– Даже лучше, а то сидим, понимаешь, целыми днями… – Поликарпов замолкает, приглаживая рукой короткий ёжик, и требовательно глядит на Хруничева.

– Алексей Сергеевич, – помедлив начинает тот. – тут такое дело… товарищ Чижевский назначен главным конструктором КБ на 156-ом авиазаводе…

– Бывший Завод Опытных Конструкций при ЦАГИ… – Заполняет образовавшуюся паузу Чижевский.

– … туда же переходит его бригада… со своей тематикой БОК (Бюро Особых Конструкций)… – Нарком снова замолкает.

– Там же бюро товарища Григоровича сидит… – Пришлось за последнее время изучить ху из ху. – Его тогда куда?

– Вы не слыхали, что Дмитрий Павлович серьёзно захворал? – С трудом выдавливает из себя слова Хруничев.

"Ясно, его КБ выселяют".

– Врачи говорят, что товарищ Григорович уже к работе не вернётся… – выпаливает Поликарпов и снова поворачивается к наркому.

– Хотим предложить вам, товарищ Чаганов, принять на освободившееся место в Подлипках его КБ… – Выдаёт очередную порцию информации Хруничев.

"С чего бы это? То трёх человек было жалко, то целое бюро не жаль".

– … Правда несколько человек уже отправлены в Новосибирск, на завод, но основная часть и вся его тематика остаётся в целости.

– Спасибо, Михаил Васильевич, – делаю лицо попроще. – я согласен, надо будет только согласовать этот вопрос с товарищем Берией, но он, думаю, против не будет. Ещё вопрос, кто мог бы возглавить КБ, не посоветуете?

Простой вопрос застал моих собеседников врасплох.

– По этому вопросу советую обратиться в отдел кадров, – Хруничев вдруг засобирался, выразительно попоказывает часы Поликарпову. – там вам, товарищ Чаганов, помогут подобрать подходящую кандидатуру.

"Всё страньше и страньше"…

– Хорошо, – продолжаю излучать неизбывный оптимизм. – тогда не буду вас, товарищи, задерживать у меня к Владимиру Антоновичу только несколько вопросов…

– Каких вопросов? – Поликарпов поднимает брови.

– Как будем делить совместно нажитое, поровну или по-братски?

– А разве это не одно и то же? – Все трое удивлённо смотрят на меня.

– Нет, не одно… – Делаю загадочное лицо.

– Поровну! – Отрубает Чижевский.

– А могли бы получить всё: по-братски – это когда всё достаётся старшему брату! – Мои слова тонут в громком хохоте трёх мужиков.

– Прогадал ты, Володя, – Николай Николаевич пожимает мне руку на выходе. – плохо у тебя с чутьём, трудно без него главному-то конструктору. Дели теперь имущество.

– Спасибо вам, Алексей Сергеевич, – Чижевский закрывает дверь приёмной. – что отпустили меня, не стали возражать. Вы человек в наших кругах новый, не знаете ещё всех подводных течений, поэтому я вам помогу понять обстановку. Григорович с Поликарповым – старые товарищи, вместе сидели в ЦКБ ОГПУ, вместе проектировали И-пятый. Потом у них дорожки разошлись, у каждого своё КБ, где-то соревноваться стали. Короче, в свете последних событий, что Дмитрий Павлович уже не жилец, решил Николай Николаевич убрать с поля соперников. Поэтому и интригует: хочет разделить КБ Григоровича и лишить его сильного руководства. Вы уж простите меня… А тут ещё, как на грех, зять Кагановича, нашего бывшего наркома, объявился. Фамилия его – Сильванский, работал до этого на ЗОКе в отделе снабжения. Молодой, выпускник МАИ, но конструированием самолётов никогда не занимался. Рядом с ним вьётся технический авантюрист, некто Лемишев. Так вот решили они вдвоём истребитель новый создать и для этого им нужны опытные конструкторы, так как сами полные нули. Сегодня утром, когда я сидел в приёмной наркома, слышал, что ему по этому поводу звонил Каганович.

"Теперь понятно, Хруничеву не с руки воевать с братьями, вот он и решил по совету старшего товарища передать КБ мне. Засада"…

– Ясна обстановочка, да вы присаживайтесь, Владимир Антонович, скажите, кого бы вы сами посоветовали мне в главные конструкторы?

Чижевский замолкает на минуту.

– Люссер, если бы не был немцем… – задумчиво начинает он. – но если здраво размышлять, его лучше оставить на роль дядьки-наставника, а главным взять кого-то помоложе, перспективного, с опытом. Лавочкина, например…

"А что так можно"?

– …Он наш сосед в Подлипках, был главным конструктором на заводе номер 38…

"Это же бывший завод Курчевского, что Лавочкин делает на артиллерийском заводе"?

– … Курчевский сманил его к себе, заказал ему истребитель под свои пушки, так что тематика у Григоровича и Лавочкина пересекалась. Потом комиссия Туполева из ГУАПа проект этот зарубила и пришлось Семёну Алексеевичу глиссерами заниматься для Севморпути, конструкции всё того же Курчевского.

"Неплохо всё складывается, небось, тоскует сейчас Лавочкин по небу".

За дверью раздаётся телефонный звонок.

"ВЧ, надо ответить".

– С товарищем Чагановым хочет говорить товарищ Каганович… – слышится голос с грузинским акцентом.

– Алексей Сергеевич срочно выехал в Кремль, – подражаю голосу режиссера Александрова. – позвоните через два часа он будет в своём КБ.

* * *

– Товарищ Бланк, – врываюсь в свою приёмную. – срочно найдите Сильванского и пошлите за ним мою машину. Мальцевой, пусть пригласит Лемишева на беседу… повесткой на Лубянку. Оба – инженеры с Завода Опытных Конструкций. И чаю, пожалуйста.

"Грымза" просто кивает головой.

Стою у окна в кабинете, отхлёбываю из стакана в подстаканнике горячий душистый грузинский чай и размышляю: "Нравится она мне всё больше с каждым днём… умная, деловая… даже вроде уже и не худая совсем. Точно, поменялась она разительно после того как наладила отношения с Олей… Так, а это ещё что за процессия"?

У открытых ворот въезда для грузового транспорта, что со стороны Водоотводного канала, замер Медведь…

""ЗИС", "эмка", "воронок", ещё "эмка", полуторка с крытым кузовом"…

Колонна останавливается у особнячка из старого фонда, капитально отремонтированного, куда недавно перевели американский полиграф. Вооружённые наганами вохровцы, выскакивают из машин и организуют "тоннель", по которому из "воронка" в здание кого-то быстро ведут под руки. Из "ЗИСа" появляется плотная фигура. Напрягаю зрение…

"Так и есть, Лёва Шейнин собственной персоной. Приехал кого-то колоть… Хотя понятно кого, начальник следственной части Прокуратуры СССР занимается только самыми важными делами… Троцкий или Седов"?

Сергея Седова Шейнин пока не трогает и тот пребывает в эйфории от совместной работы с женой. Я дал им, как дипломированным механикам, небольшой проект: спроектировать оптико-механическое сканирующее устройство на базе многогранного вращающегося зеркального барабана. Барабан вращается, отбрасывая тепловое изображение участка поверхности земли под летящим с постоянной скоростью самолётом на болометр, ток через который будем регистрировать либо на магнитную ленту, либо на фотоплёнку (модулируя им эталонную лампу). Получаем картинку, где развёртку по строке даёт барабан, а по столбцу – равномерное движение самолёта.

– Алексей Сергеевич, к вам Сильванский… – слышится в трубке голос "Грымзы". Высокий красивый молодой человек в синем костюме и белоснежной рубашке решительно открывает дверь моего кабинета, пересекает комнату и протягивает белую руку.

"Пятнадцатого года рождения… двадцать три года… главный конструктор… ладно не будем спешить, "быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей"".

– Присаживайтесь, Александр Васильевич… – излучаю неподдельное радушие. – как вы знаете мне поручено организовать новый наркомат Радиоэлектронной Промышленности. Сейчас подыскиваю людей молодых энергичных управленцев в центральный аппарат. В частности, в отдел снабжения…

– … мне вас очень рекомендовали. – Не даю вставить слово, пытающемуся что-то возразить Сильванскому. – Кстати, как ваш английский? Ничего, пошлём на курсы. Вам предстоят поездки в Америку…

"Нос по ветру, уши торчком… заинтересовался".

На приставном столике затрещал местный телефон.

– Товарищ Каганович на ВЧ. – Рапортует "Грымза".

– Соединяйте…. – поднимаю трубку соседнего аппарата. – здравствуйте, слушаю вас, Михаил Моисеевич…

Сильванский, сидящий передо мной вздрагивает.

– А вот и не угадал, – веселый смех раздаётся на другом конце провода. – это его брат Лазарь, слыхал о таком?

– Прошу прощения, Лазарь Моисеевич, обознался…

– Ничего… нас братьев по голосу… даже мама путала, – подхрюкивает глава Закавказской Федерации. – э-эх…

По гладкой скуле молодого человека скользнула вниз капля пота.

"Что это Сильванский так разволновался"?

– … по делу я тебе, Алексей, звоню. – Резко меняет тон Каганович. – Ты же знаешь моего брата Юлия, до прошлого года работал предисполкома и секретарём Горьковского крайкома, потом его под одну гребёнку на переподготовку послали в Москву…

"Да ладно всех, только тех кто среднего образования не имел".

– …Кончает он курсы скоро… Я слышал у тебя в наркомате есть место начальника отдела снабжения… пообвыкнуться ему надо на новом поприще, осмотреться, а дальше ЦК планирует его выдвигать на замнаркома внутренней торговли.

"Идеи носятся в воздухе… Два Кагановича в одном наркомате – это перебор"…

– А я, Лазарь Моисеевич, планировал другого вашего родственника на эту должность… Сильванский перестаёт дышать.

– Что за родственник? – Кричит в трубку Каганович.

– … Сильванский Александр Васильевич.

– Нету… у меня… такого… родственника.

– Не у вас, а у вашего брата Михаила.

– И у него нет…

– Вот оно что, нет у вас такого родственника, – выразительно гляжу на чуть не плачущего молодого человека. – значит мне неправильно доложили. В таком считайте что я согласен, буду рад иметь Юлия Моисеевича у себя в наркомате.

– Вот хорошо, а с этим самозванцем ты, Алексей, разберись по-чекистски. – Закругляет разговор глава клана.

– Я всё объясню! – Заламывает руки Сильванский. – Это мои одногрупники надо мной в институте подшучивали. Была у меня там девушка Роза Каганович, вот они меня и прозвали "зятьком", потом на заводе подхватили… а мне надоело каждому встречному-поперечному объяснять.

"Надоело, значит".

– …Да я и не хочу никакой должности в наркомате. – Расправляет плечи и меняет тон на мужественный Сильванский, только сейчас заметив тихо вошедшую в кабинет Олю. – Мне больше по душе конструкторская работа. Мы с друзьями в свободное время спроектировали новый истребитель, а старые конструкторы во главе с Ильюшиным ему хода не дают, замучали своими придирками. Один Михаил Моисеевич, когда руководил ГУАПом, нас поддерживал, да и потом даже новому наркому звонил.

"Чёрт, если сейчас вскроется что никакие они не родственники Хруничев может и передумать отдавать всё КБ Григоровича"…

– Я вас ни в чём не виню, товарищ Сильванский, – понимающе киваю головой. – "на каждый роток"…

– Так вы конструктор самолётов?! – Восторженно глядя молодого человека, спрашивает Оля.

– Аз есмь. – Горделиво поднимает голову тот.

– Будете работать у нас в ОКБ? – Блестит на солнце новыми лейтенантскими нашивками подруга.

– Э-э… – Сильванский с опаской косится на меня.

"Ну что за манера не разобравшись встревать в чужой разговор?… Хотя нет, такого за ней вроде до сих пор не замечалось. Что тогда"?

– Вопрос обсуждается и… – Сквозь зубы цежу я.

– Вы должны знать, товарищ Сильванский, – перебивает меня Оля. – что для того быть принятым на работу в ситему НКВД нужно иметь чистую анкету…

– У меня чистая…

– … Кроме того, все проверки могут занять длительное время… – нагнетает напряжение подруга.

– … я готов подождать. – Умоляюще глядит на неё молодой человек.

– Я вам не мешаю? – Стучу стаканом по графину и хмурю брови. – Сильванский, откуда вам известно, что набираю на работу авиаконструкторов?

– Об этом весь ЗОК со вчерашнего дня гудит…

– Пусть хотя бы для начала заполнит анкеты. – Напирает на меня подруга.

– Я должен иметь рекомендации от специалистов… – упираюсь я, Оля подходит вплотную к моему столу и зло буравит меня взглядом. – ну хорошо, пусть заполнит анкеты.

– Ступай в особый отдел к товарищу Медведю, скажешь Мальцева разрешила выдать анкеты. – Разошлась Оля.

– Спасибо, вы не пожалеете! – Влюблёнными глазами смотрит на подругу Сильванский.

"Так скоро начнут Мальцевым за глаза называть".

Почуяв мой злой взгляд молодой человек быстро выметается из кабинета.

– Пойдём пообедаем… – никак не может выйти из образа Оля.

* * *

– Знаешь кто такой Лемишев, которого ты просил пробить? – Утоптанный снег под нашими сапогами пронзительно скрипит.

– Друг Сильванского.

– Этот друг в 1941 году, будучи в служебной командировке в составе делегации советский авиаспециалистов в Штатах, пропал из гостиницы. Вынырнул на свет уже в шестидесятых, утверждал, что работал в компании Сикорского, но проверка этого не подтвердила… У меня все перебежчики на девяносто лет вперёд переписаны. – Отвечает Оля на мой вопросительный взгляд.

– Скажи мне кто твой друг…

– Именно.

– А чего ж ты его тянешь к нам в КБ? – Останавливаюсь я.

– Понимаешь, – подруга тянет меня за рукав шинели. – вокруг ОКБ агентура иностранная зашевелилась. Интересно им, чем таким Чаганов здесь занимается. Ну и возникла у меня мысль удовлетворить это их любопытство.

– Контрразведывательную операцию хочешь провести?

– Ну да, что-то типа этого… скормить настоящую жирную дезу нашим врагам… буду на Меркулова выходить с предложениями.

– Только ничего не предпринимай пока КБ Григорвича к нам не перейдёт.

– Да поняла я, поняла…. В училище я доклад делала по перебежчикам, видела дело Лемишева, сексотом он был… такой общительный, друзей много… после его ухода многие пострадали. Запомнился один, некто Гроховский, его давний знакомый, был расстрелян.

– Павел Игнатьевич Гроховский? Знаю такого, в хозяйственном управлении Осоавиахима сейчас, после того как его парашютное КБ расформировали. Мне его Чижевский очень рекомендовал…

– Надо будет с куратором Лемишева поговорить, – хмурится Оля. – есть у меня подозрение, что не прост он, всегда на вторых ролях, по материалам дела успел послужить в десятках мест: полигонах, НИИ и КБ…. даже порученцем у Якира отметился. Кстати, не Лемишев он, а Леминовский, родом из Риги, по национальности то ли латыш, то ли поляк, то ли вообще пруссак… фамилию сменил ещё до революции.

– Считаешь немецким шпионом может оказаться?-

– Не исключаю…

"Повезло мне, что рядом подруга… ну, такой хороший друг, которого можно ещё и"…

– Слушай, – с трудом отвожу свой бесстыжий взгляд от ладной фигурки девушки. – а где ты утром была?

– В институте Экспериментальной Медицины у Ермольевой. – Понимающе щурится Оля. "Конечно, есть и недостатки… не скроешь ничего".

– Ну и как наш штамм с помойки, утёр нос Флемингу?

"Неплохой каламбурчик получился".

– Это ты с лизоцимом путаешь, – Оля смеётся, показывая ровные белые зубы. – он точно из носа сэра Александра, а грибок Пенициллы занёс в лабораторию случайный ветерок, когда его лаборанты оставили лабораторную посуду немытой на выходной.

Образец из лаборатории Флеминга подруга передала Ермольевой, которая получила свой перспективный штамм из мусорного ведра. Соперников (грибки) рассадили по соседним чашкам Петри, в них залили одинаковый агар, добавили идентичный джентельменский набор бактерий и стали ждать.

– А как их вообще можно сравнивать, по цвету что ли? – Брезгливо морщусь, вспоминая серо-зелёные мохнатые кружки прилепившиеся ко стеклянному дну чашки (Как-то раз заходил за Олей в ВИЭМ).

– На глаз видно как меняется цвет питательной среды вокруг колонии: если более прозрачная, то меньше бактерий в ней. В бактерицидности оба штамма примерно одинаковы, правда английский растёт в два раза быстрее…

– И что теперь? Получим к концу года пенициллин?

– Быстрый ты какой… – тяжело вздыхает Оля. – первые образцы жёлтого аморфного малоактивного пенициллина по методу поверхностного брожения в стеклянных "матрасах" через год – полтора получить, пожалуй, сможем… Правда действие его будет очень сильно отличаться от партии к партии. Ещё столько же времени, я думаю, чтобы создать промышленную установку глубинной ферментации… понимаешь, чтобы грибок хорошо рос нужно среду активно аэрировать кислородом… стерильным должен быть воздух и всё оборудование, так как продуцент чрезвычайно чувствителен к примесям микроорганизмов…

"Ты мне будешь говорить о примесях"…

– … затем жидкость попадает в установку лиофильной сушки, где она замораживается до минус 50–60 градусов и из неё удаляется вода при помощи высокого вакуума. При этом это всё тот же жёлтый аморфный, а не белый кристаллический порошок, каким мы его привыкли видеть. Он уже недостаточно-, а не мало-активен, но ещё пироморфен…. то есть вызывает повышение температуры у пациента…

Теперь тяжело вздыхаю я.

– … Понимаешь, Лёшик, полученный нами при помощи биосинтеза пенициллины имеют четыре варианта боковых цепей, все они обладают биологической активностью in vitro (в пробирке) и только один из них – бензилпеницеллин является собственно лекарством активным in vivo (в организме)…

– Так мне на следующий год прибегать? – Приобнимаю Олю за талию. На дорожке ни души, оно и понятно – рабочий день в разгаре.

– Алексей Сергеевич, – из-за поворота, ведущего к беседке, показалась вохровка Валентина. – у вас через полчаса лекция в институте!

Москва, 2-я Бауманская улица, дом 5.

Механико-Машиностроительный институт.

12 февраля 1938 года, 14:00.

Мой ЗИС тормозит на запруженной улице, я выскакиваю из машины и по расчищенной от снега дорожке вдоль длинного трёхэтажного корпуса с одной стороны и кустов сирени сдругой, спешу к главному входу кузницы инженерных кадров страны. Исполняющий обязанности начальника отдела систем автоматического управления Женя Попов, мой ровесник и выпускник этого института, застрял в Ленинграде на наладке морского ПУАЗО и хотел уже было отменять назначенную заранее лекцию, но я решил и подменить его по настоятельной просьбе «студенческо-преподавательского состава».

– Сюда, товарищ Чаганов. – Поджидавший меня у лестницы начальник первого отдела показывает на неприметную дверь под железным навесом слева от главного входа и узкими коридорами ведёт меня к цели.

"Гидравлическая лаборатория", "Лаборатория металлографии"… этажом выше учебные комнаты, повсюду горящие световые табло: "Тише! Идут занятия"! У двери лекционного зала кучкуется приличная толпа студентов.

– Чаганов, Чаганов… – Защебетали девушки, мой спутник грудью прокладывает дорогу к двери.

– Овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков-специалистов по всем отраслям знаний… – рубит фразы с кафедры невысокий лысоватый мужчина лет тридцати пяти Вячеслав Малышев, главный инженер Коломенского завода имени Куйбышева, депутат Верховного Совета, рядом с которым я сидел на съезде.

С начальником первого отдела плюхаемся на ближайшие от двери свободные места. "Странно, какие-то пожилые студенты в аудитории… ровесники Малышева и даже старше. Стоп, это же преподаватели… и, кажется, не только МММИ… вон Бронштейн из ЛФТИ… кто-то из ВЭИ, МЭИ".

– В 1930-м году я, машинист тепловоза, был послан на учёбу в наш институт… – продолжает потенциальный "сталинский нарком".

Большинство слушателей вежливо скучают, изредка бросая взгляд на необычную приборную стойку, доставленную из нашего СКБ, в которой легко уместилась самая на данный момент совершенная в мире аналоговая вычислительная машина. Почувствовав падение интереса к выступлению, Малышев охотно сворачивает свой доклад. Директор института приглашает на кафедру меня.

– Товарищи преподаватели, вы не против если я запущу студентов, которые толпятся у входа? Думаю им тоже будет интересно. – Мой техник щёлкает тумблером питания на боковой стенке стойки.

– Не стану делать экскурс в историю вычислительной техники… – начинаю я, не дожидаясь пока студенты найдут себе места. – наша машина, АВМ на усилителях постоянного тока, легко решает дифференциальные уравнения до двенадцатого порядка включительно (шумок в зале)… линейные и нелинейные… (шум усилился) и делает это быстро (поднимаю руки вверх и прошу тишины). Возьмём для простоты изложения дифур второго порядка с ненулевыми, но целыми коэфициентами, хотя это совершенно необязательно…

Беру в руки мел и начинаю записывать уравнение на доске.

– В левой части оставляю только производную второго порядка, всё остальное – справа. – Подхожу к стойке АВМ. – Теперь на наборном поле при помощи перемычек соединяю входы и выходы трёх усилителей: выход первого ко входу второго, выход второго ко входу третьего… Эти усилители превращаю в интеграторы, поместив в их обратные связи конденсаторы, тоже при помощи перемычек. Все компоненты спрятаны под наборной панелью, никаких навесных деталей снаружи… Готово. Теперь собираю левую часть дифура…, использую для этого выходы второго и третьего интеграторов и суммирующий усилитель. Есть… осталось приравнять левую и правую части уравнения просто соединив выход сумматора и вход первого интегратора.

Зрители в абсолютной тишине ловят каждое слово, следят за моими руками.

– Что осталось? – Поворачиваюсь к публике.

– Начальные условия ввести для функции и первой производной! – Первым отвечает лохматый паренёк, сидящий на самой нижней ступеньке прохода.

– Будут нули. – Щёлкаю тумблерами "Н.У." и нажимаю кнопки "Повтор" и "Пуск". – теперь на этом экране вы можете видеть решение данного дифференциального уравнения. Кому плохо видно можете подойти поближе.

На блюдечке-экране стоящего рядом с АВМ осцилографа под негромкое пощёлкивание контактов реле замелькала узнаваемая картинка графика экспоненты.

– С задачей Коши понятно, – протискивается вперёд посланник академика Иоффе. – а решить краевую задачу она сможет?

– Сможет, только придётся в дополнение решить линейную систему…

– Вы, молодой человек, – проскрипел старичок с типичной профессорской внешностью: усы, острая бородка, монокль и шапочка-ермолка на голове. – упоминали о нелинейных уравнениях…

– Да, и такая возможность есть, – быстро реагирую я. – вот здесь находится блок для кусочно-линейной апроксимации нелинейных функций.

– Скажите, товарищ Чаганов, – тянет руку другой профессор, более молодой. – примеры уравнений из вузовской программы это безусловно полезно, но есть ли возможность применить вашу машину для быстрого анализа математических моделей, впервую очередь динамических, которые ближе нам по профилю? Так сказать, практические случаи… например, модель паровой турбины.

– Мы незнакомы…

– Профессор Куклевский Пётр Сергеевич.

– … очень приятно, товарищ Куклевский, – приглашаю профессора к доске. – напишите ваше уравнение, а я попробую собрать вашу модель на машине.

– Возьмём посложнее… – Куклевский берётся за мел. – с промежуточным перегревом пара…

"Так, что тут у нас? Система из трёх линейных дифур, все – первого порядка. Итого три интегратора и два сумматора – пять операционников… На входе у нас – расход пара, на выходе – вращающий момент турбины… для АВМ, впрочем, разницы никакой".

– Пользуясь преобразованием Лапласа, – поясняю свои действия заинтересованным слушателям. – перехожу от производных по времени к алгебраическому уравнению третьего порядка в частотной области.

Минут пятнадцать уходит на подгон масштабирующих коэффициентов и RC – цепочек для подбора постоянных времени клапанов и слушатели замирают в ожидании результата. Подаю "ступеньку" на вход и на экране появляется эпюра выходного напряжения, отражающая переходной процесс задержками и затухающими колебаниями.

– Похоже на правду, – не может оторвать от экрана свой взгляд профессор. – даже очень похоже… Ломакина, живо неси наши графики последней серии эксперимента.

Короткостриженая девица, польщёная всеобщим вниманием к ней томно двинулась к двери.

– Взгляните на передаточную функцию нашей системы, – все снова поворачивают головы ко мне. – походе, что вот эти два апериодических звена ответственны за колебания амплитуды вращающего момента… просто их постоянные времени самые маленькие. Сейчас мы это починим, вставим вот сюда регулятор – дифференциатор, чтобы нейтрализовать их действие.

Ещё пять минут, ушедших на коммутацию двух усилителей-дифференциаторов и, как я и предсказывал, кривая колебательного процесса уступает место гладкой переходной кривой…

– Товарищ Чаганов, – поддёргивает штаны вихрастый студент. – а нельзя ли рассмотреть эту же задачу, но без промперегрева?

– Худяков, – возмущённо надувает щёки Куклевский. – это же тема вашей курсовой!

– Давайте рассмотрим дизель! Нет, гидротурбину! – Одновременно закричали несколько голосов, заглушая взрыв смеха.

– Что ж главное вы уже уловили, – улыбаюсь я, кивая на доску и АВМ. – этот математический аппарат и аналоговая вычислительная машина применимы для всего, что можно описать дифференциальными уравнениями…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю