Текст книги "Трикс. Дилогия"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)

Щавель склонил голову. Трикс тщетно пытался встретиться с ним глазами – волшебник на него даже не посмотрел.

Неужели он на что-то обиделся?

– Что касается тебя, молодой рыцарь, – король посмотрел на Иена, – я подтверждаю дарованное тебе дворянство. И выпишу именное направление в рыцарское училище, где тебя научат как следует владеть мечом, скакать на коне… ну и все остальное, что требуется. Конечно, если разрешит твой сюзерен…

Иен посмотрел на Трикса.

Трикс кивнул.

– Благодарю за честь, ваше величество! – сказал Иен. Непонятно было, насколько его обрадовала перспектива учиться, но отказываться он благоразумно не стал.

– Ваш маленький друг, – король посмотрел на Халанбери, – вряд ли нуждается в особой награде. Ведь верное любящее сердце – само по себе сокровище. Ага?

– Ага, – печально сказал Халанбери.

Король улыбнулся:

– Но я все-таки решил не оставлять его без вознаграждения. Даровать ему баронство, учитывая обстоятельства его происхождения, было бы глупо. Деньгами или землями он сам распорядиться не сможет. Но получить соответствующее воспитание ему бы следовало. К сожалению, оставить Халанбери при дворе в Дилоне, открыв всем его происхождение, – дать почву интригам. При моем дворе он затеряется в толпе благородных отпрысков всяческих мелких родов. Скажите, герцогиня, а вы не могли бы взять опеку над мальчиком?

Реми Солье удивленно посмотрела на растерявшегося Халанбери. Слегка нахмурилась. Потом посмотрела на сидящего рядом Трикса.

И, похоже, впервые поняла, что ее сын давным-давно вырос.

– Ну конечно, сир! – сказала она. – Бедное дитя явно нуждается в семейном тепле и материнской ласке!

Трикс сочувственно кивнул Халанбери, но не мог не признать, что испытал облегчение. Наконец-то его мама найдет, на кого обратить свою заботу!

– А теперь Трикс Солье, – сказал король. – Юный преспешник, с большими способностями к магии. Как мне кажется, еще и с художественным даром… но вряд ли ты хочешь заниматься изготовлением скульптур и перстней… а?

Трикс смущенно кивнул.

– У тебя благородное происхождение, ты будущий герцог… – король опять усмехнулся, – если, конечно, удачный брак не вознесет тебя еще выше. Еще ты можешь сидеть ко мне спиной… Прямо не знаю, чем тебя и отблагодарить за раскрытие заговора. Может быть, сам предложишь?

– Сир. – Трикс встал. – Мне помогало много добрых людей. Нельзя ли как-то отблагодарить их?

Король кивнул.

– Во‑первых, – сказал приободрившийся Трикс, – ваш верный рыцарь сэр Паклус. Это отважный, опытный, устойчивый к магии воин, у которого сейчас нет постоянной службы. Вот если бы вы повелели ему возглавить ваш гарнизон, который хотите разместить в герцогстве…

– Но для этого он должен быть хотя бы баронетом, – заметил король. – А баронет с четвертью гномьей крови – неслыханное событие!

– Вот именно, – печально сказал Трикс.

Король развел руками:

– И впрямь! Что ж, я предложу баронету Паклусу этот пост.

– К тому же это послужит улучшению отношений с гномами, – заявил министр тайной канцелярии, просовывая голову между Маркелем и Тианой. – Своего рода знак доброй воли, сир.

Король быстро повернулся – но министра рядом уже не было.

– Знак доброй воли? – повторил король. – Хм. В этом что-то есть…

– И во‑вторых, ваше величество, – сказал Трикс. – Бродячие актеры, труппа господина Майхеля…

– Я люблю театр, – сказал король. – Пусть выступят при моем дворе. Полагаю, после королевской похвалы вся наша знать будет зазывать их в свои замки.

Трикс благодарно кивнул, подумав, что Маркель Веселый вполне мог бы зваться Маркель Целесообразный, ибо он обладал удивительным умением награждать людей, ничем при этом не жертвуя.

– А в‑третьих? – спросил Маркель.

– Все, – пожал плечами Трикс. – В‑третьих ничего нет.

– Так не бывает, – поморщился король. – Всегда следуют три просьбы. Это традиция. Три испытания, три задания, три просьбы… Давай излагай.

Трикс секунду подумал:

– Сын вашего рыцаря, умершего на днях в преклонном возрасте, юный Кодар Арадан, мечтает служить вашему величеству…

– О, наш долгожитель все-таки покинул этот мир? – заинтересовался король. – А я‑то уж собирался послать к нему алхимиков и лекарей, пусть изучат чудные свойства той местности… думал, там минеральные источники какие-то или тайные травы, продлевающие жизнь… Хорошо. Хочет служить – будет служить.

– Все, ваше величество, – с облегчением сказал Трикс.

– Но хоть что-то для себя? – поинтересовался король. – Возможно, продолжить обучение в академии волшебства?

– Я лучше у господина Щавеля… – неловко сказал Трикс.

Радион Щавель поднялся и посмотрел на короля:

– Сир…

– Говори, – кивнул король.

– Триксу Солье не требуется обучение в академии, – сказал Щавель. – Я официально заявляю, что сей юноша прошел последнее испытание и стал из преспешников – волшебником.

– А в чем заключаются испытания? – заинтересовался король.

– Если у человека обнаруживаются способности и интерес к магии – он становится прихвастнем, – начал объяснять Щавель. – Если он сумеет использовать волшебство для решения какой-либо задачи, то переходит в ранг подаванов. Когда понимает, что в ряде случаев требуется не применять магию, а подумать и решить задачу умом, – человек становится преспешником. А вот последняя ступень – от ученика к волшебнику, она самая трудная. Чтобы стать волшебником, ученик должен…

– Я понял! – воскликнул король. – Превзойти своего учителя! Победить его в поединке – или, как в твоем случае, спасти из беды!

Щавель поморщился и кисло сказал:

– Очень красивая версия, сир, но если бы так действительно было, волшебники вообще не брали бы себе учеников. Кому же понравится, что твой ученик должен тебя прикончить или опозорить? Нет, сир. Преспешник становится волшебником, когда решает сложную проблему, используя одновременно и магию, и дарованный ему от природы ум, применяет их совместно, соразмерно и согласованно. Я считаю, что с этим Трикс великолепно справился.

– Довольно простенько, – недовольно сказал король. – Но вам, волшебникам, виднее… Что ж, Трикс, тогда вот тебе моя награда.

С этими словами король с некоторым усилием снял с руки перстень и протянул Триксу.

– Он волшебный? – спросил Трикс, с благодарностью принимая перстень.

– Нет, конечно. Но в нем крупный изумруд хорошей чистоты и великолепной огранки. Пара сотен честных королевских талеров.

– Я буду носить его на груди, на цепочке, – решил Трикс, покрутив в руке слишком большой для его пальцев перстень.

– Не переживай, – засмеялся король. – Ты еще слишком молод и не понимаешь, что две сотни золотых понадобятся тебе куда раньше, чем заколдованный перстень.

– Да, сир, – признался Трикс.

Король с довольным видом оглядел сидящих за столом. И с неподдельной искренностью сказал:

– Как же я люблю такие моменты! Порок наказан, добродетель торжествует. Мудрый добрый король вознаграждает своих верных слуг, а злодеи стенают в темнице… Скажи, Трикс, а не будет ли справедливо, если они попытаются вероломно из темницы бежать – и падут, пронзенные стрелами стражников?

Трикс посмотрел в глаза королю. Вспомнил, как Сид Канг выводил его из дворца – и он ждал коварную стрелу, что устремится в него из темноты…

– Нет, ваше величество. Точнее, да, ваше величество. Это будет справедливо, но это не будет по-доброму. А в мире так много справедливости, что места для доброты почти не осталось.

Король задумчиво смотрел на него. Потом спросил:

– Скажите, герцог, как вы его таким воспитали?

Отец Трикса смешался и неловко пожал плечами:

– Да как-то особо и не воспитывали… шебуршился вокруг потихоньку, кашу ел, сказки слушал, потом полюбил летописи читать…

– Как-то особо и не воспитывали… – задумчиво сказал король. – Что ж, это неплохой метод…

Трикс продолжал смотреть на короля.

– Хорошо. Завтра семейство Гризов довезут до границы с Самаршаном и пинками выгонят из королевства, – сказал Маркель. – Хотя твой пример и показал, что это не лучший способ политической борьбы.

Трикс благодарно кивнул.

– А теперь хватит разговоров, – велел король. – Я боюсь, оленина перестоит, а вино имеет склонность выдыхаться… попробуйте-ка розового, это из моих лучших виноградников…

И королевский ужин перешел в ту стадию, которая уже не сопровождается раздачей наград, зато радует частой сменой блюд и позволяет восхититься мастерством придворных поваров.

Трикс ел с удовольствием, ему давно не приходилось есть так вкусно. Даже дома, на самых роскошных приемах, что устраивали родители, еда была попроще.

Но его тревожило то, что ни Тиана, ни Щавель словно бы не обращали на него никакого внимания. Это было непонятно и заставляло чувствовать себя виноватым без всякой вины.

Но разговаривать через стол было, конечно же, неудобно. И только когда Маркель поднялся и все начали расходиться, Трикс понял, что у него есть несколько мгновений для разговора.

Он подошел к Тиане. Маркель обнимался с его отцом, называя того «Любезнейший мой герцог…», все остальные тоже крутились вокруг короля.

– Тиана, ты на меня за что-то сердишься? – тихо спросил он.

Тиана, которой удивительно шло длинное вечернее платье, удивленно посмотрела на него.

– Ну… ты со мной совсем не разговариваешь… – пробормотал Трикс. – И даже не смотришь…

– Дурачок, – тихо ответила Тиана. – Мы при дворе, а тут совсем другое дело… воспитанная девушка не должна заглядываться на симпатичных юношей…

Щеки у Трикса запылали.

– Приезжайте к нам в Дилон, это мое официальное приглашение, – сказала Тиана. И, быстро оглянувшись, чмокнула Трикса куда-то чуть правее верхней губы.

Трикс остолбенел, а когда вновь обрел способность двигаться, Тиана уже удалялась под руку с ее величеством.

Счастливый и успокоенный, Трикс начал озираться в поисках Щавеля. Конечно, поцелуй от волшебника был бы лишним, а вот пара добрых слов окончательно вернула бы ему хорошее настроение…

Но Щавеля уже не было, только в дальней двери мелькнула его праздничная мантия.

«Я поговорю с ним завтра утром», – подумал Трикс за секунду до того, как герцогиня заключила его в объятия и стала расспрашивать, не простыл ли он, а если нет, то почему его щеки по цвету сравнялись с помидорами.

Но утром Радиона Щавеля в королевском замке уже не оказалось. Доверенный Королевский Волшебник телепортировался из дворца в неизвестном направлении.

5

Ясным зимним утром, за неделю до окончания года, Трикс Солье, единственный и полноправный наследник герцога Рата Солье, подозрительно смотрел на свое отражение.

При некоторой игре воображения темноволосого мальчика в зеркале можно было назвать юношей. Но на молодого человека он все-таки никак не тянул.

Трикс показал зеркалу язык и улыбнулся.

Если бы он взял на себя труд задуматься над тем, чему научился за последние полгода, то мог бы прийти к неожиданному выводу. Главным было вовсе не то, что теперь умеет колдовать или способен почистить картошку и приготовить кофе для придирчивого волшебника. Главным все-таки было то, что он понял – каждый человек такой, какой он есть, а не такой, каким кажется. Причем относится это не только к волшебникам, рыцарям, витамантам и слугам. А еще и к самому Триксу.

Трикс, признаем честно, об этом не задумывался. Но на свое отражение в зеркале он все-таки посмотрел с улыбкой и даже не стал особо тщательно выискивать, не пробиваются ли над верхней губой усы.

Ну, почти не стал…

Насвистывая какой-то мотивчик (судьба уберегла дворцовых менестрелей от того, чтобы попасться насвистывающему Триксу на пути), наследник герцога спустился на первый этаж замка. Немногочисленные лакеи и служанки, попадавшиеся на пути, низко кланялись и пытались побыстрее ускользнуть с дороги. Большую часть старой прислуги герцог, после тщательного дознания, разогнал и нанял новую – крепких деревенских девиц, хорошо умевших управляться с лопатой и граблями, но цепенеющих при виде тонкой фарфоровой посуды, и крепких деревенских парней, с важностью носивших ливреи, но никак не способных запомнить, кого как зовут, кому и как положено кланяться и почему невежливо переспрашивать «Ась?», если чего-то не понял.

Но Трикс, как и его отец, считал, что это временное неудобство. Зато не было сомнений, что в случае неприятностей эти неотесанные лакеи постараются защитить своего благодетеля, а не разбегутся и не сдадутся на милость захватчика.

Судя по суете вокруг дверей в тронный зал, отец был уже там. Но Трикс повернул в другую сторону, в коридорчик, ведущий в подвалы замка. Дежурившие в караулке стражники пропустили наследника без единого вопроса и простояли навытяжку, пока Трикс придирчиво выбирал себе факел и разжигал его в камине.

В казематах, уже перед дверью, ведущей в тюремные камеры, дежурил еще один охранник – довольно-таки тщедушный минотавр, при виде Трикса крепко вцепившийся в алебарду. Бывший тюремщик Солье после изгнания Гризов перешел в распоряжение победителей, и ему предстояло еще полгода нести свою службу.

– Караулишь? – добродушно спросил Трикс.

– Дык! – проревел минотавр. Получилось не очень громко, но довольно воинственно.

– Ну-ну, – кивнул Трикс, проходя мимо охранника.

Тюремные камеры были пусты. Все, кроме одной, в которой когда-то сидел Трикс. Он подошел к решетке, проверил, надежно ли закрыт новенький блестящий замок, сторожевые заклинания на который накладывал он сам, а потом посмотрел на узника.

Сид Канг, подлый предатель, мрачно посмотрел на Трикса в ответ. Бывший начальник стражи оброс, поскольку цирюльник узникам полагался раз в полгода, немного исхудал и побледнел. Но взгляд его оставался по-прежнему упрямым.

– Не плачешь? – спросил Трикс. – Хорошо.

– Издеваться над поверженным врагом недостойно благородного человека, – сказал Канг.

– Так и предавать сюзерена недостойно благородного рыцаря, – заметил Трикс.

Отбывал заточение Сид Канг в гораздо более сносных условиях, чем Трикс. На пол камеры положили старый, но довольно толстый ковер, вместо вороха прелой соломы поставили кровать с теплым шерстяным одеялом, на столе горела крошечная лампа. Даже еда в деревянной тарелке выглядела вполне съедобной.

– Мой сюзерен – Сатор Гриз, – ответил Сид Канг. – Да, формально я присягал обоим со-герцогам, но подчиняться должен был приказам Гриза.

– Только поэтому тебя и не казнили, – сказал Трикс.

– Знаю. Но вряд ли ты пришел ко мне обсуждать особенности службы двум господам одновременно. Говори, если тебе есть что сказать.

– Чего бы ты хотел получить? – спросил Трикс. – Кроме свободы, разумеется.

Сид Канг подошел к решетке вплотную и пристально посмотрел в глаза Триксу.

– Ты предлагаешь сделку, юный Солье? Похоже, у меня есть то, что я могу тебе дать… раз ты спрашиваешь мою цену.

– Есть, – кивнул Трикс. – Ответы.

– Я уже ответил на все вопросы в тайной канцелярии короля. – Канг болезненно поморщился. – Там умеют спрашивать, знаешь ли…

– Нет, не на все, – сказал Трикс. – Потому что они не знали, что именно надо спросить. Итак, твоя цена?

– Ты заключаешь невыгодную сделку… – задумчиво сказал Канг. – Впрочем, это твоя проблема. Я могу просить все, что угодно?

– Да. – Трикс кивнул. – Разумеется, в разумных пределах.

– Я устал без солнца, – ответил Канг. – Хотя бы одна короткая прогулка в день. Под охраной, разумеется, пусть даже во внутреннем дворе замка.

– Хорошо, – кивнул Трикс.

– И я хотел бы видеть свою жену и детей. Хотя бы иногда. Раз в месяц.

– Раз в два месяца, – ответил Трикс, решив, что слишком много уступать не стоит.

– Это все, о чем я прошу.

– Просить надо три вещи, – вспомнив Маркеля, сказал Трикс. – Продолжай.

– Как угодно. – Канг выдохнул, и пар облачком повис в воздухе. – Здесь холодно и сыро, юный Солье. Здесь даже летом холодно и сыро. Я знаю, за стенами каждой камеры есть печь. Пусть ее топят каждый день, иначе я долго не протяну.

Трикс кивнул:

– Хорошо. Итак, я понял, что ты намерен бежать, что ты хочешь передать кому-то весточку через жену и что ты не уверен, что бежать удастся быстро. Но все твои просьбы будут выполнены. А я добавлю к ним еще одну – удвоить твою охрану.

Сид Канг широко улыбнулся:

– Если бы твой отец, мальчик, был умен так же, как ты, я бы никогда не участвовал в мятеже… Мы договорились, задавай свои вопросы.

– Почему Гриз продался витамантам?

Канг рассмеялся:

– Это простой вопрос, и ответ ты знаешь. Потому что ему пообещали много золота, пост наместника и вечную жизнь. Старая как мир история.

– Но почему мятеж удался так легко? Почему наши подданные пошли за Гризом?

– Да потому, что твой отец – хороший человек, но плохой правитель. – Канг посерьезнел. – Вот уже много лет, как все важные вопросы решал Гриз. А твоего отца вполне устраивало быть номинальным правителем и восседать на Половинчатом Троне. Власть, мальчик, – как огонь. Ее надо хранить так, чтобы не сжечь себя, чтобы тепла хватало другим и чтобы она не угасла. Твой отец, мальчик, боялся обжечься сам и спалить других… вот и позволил этому огню умереть.

– Я запомню, – сказал Трикс. – Но Сатор Гриз не боялся ни обжечься, ни сжечь других. Почему он сохранил жизнь моим родителям?

– А вот это и есть тот вопрос, который ты на самом деле хотел задать… – сказал Канг.

Трикс кивнул.

– Сделка невыгодна, я же тебя предупреждал, – ответил Канг. – Я не знаю ответа. Когда Сатор обсуждал со мной план переворота, речь шла о том, чтобы убить твоих родителей. Тебя с самого начала решили взять в плен, если получится, конечно. Твоего отца должны были убить в тронном зале, твою мать – запереть в опочивальне, чтобы позволить ей совершить Благородную Смерть… ну а если она передумает – помочь ей в этом. Все было много раз обговорено, я просто вижу, как все должно было произойти…

Он замолчал.

– Но? – спросил Трикс.

– Но почему-то в последний момент все пошло комом. И со-герцога, и со-герцогиню взяли в плен живыми. То ли Гриз испугался отдать приказ – это был бы уже не переворот, а казнь. То ли у него появились какие-то хитрые планы насчет твоих родителей… – Канг развел руками. – Я до сих пор считаю, что это была его ошибка, хотя она и сохранила всем нам жизнь.

Трикс кивнул и в задумчивости пошел к лестнице. Сид Канг не стал его окликать и напоминать про данные обещания – просто смотрел вслед.

Следующим местом, куда отправился Трикс, был зимний сад – большая комната со стеклянным потолком, где даже зимой цвели цветы и зеленели деревья в кадках. Там он обнаружил свою мать, сидящую в окружении фрейлин. Одна из них, самая старшая, с выражением читала свиток:

– …поздним вечером. И воскликнула тогда первая леди: «О, если бы я была королевой! Я устроила бы большой праздник с богатым угощением для всех – и людей высокородных, и презренных смердов». И ответила ей вторая леди: «А если бы я была королевой, то я развивала бы мануфактуры и гильдию ткачей, ибо машинное производство сильно упрощает изготовление сукна, а торговля тканями крайне прибыльна для королевства». Третья же леди произнесла: «Если бы королевой была я, то родила бы королю наследника крепкого телосложения». Король, который по обыкновению вечерами прятался под окнами девиц на выданье, подглядывая за ними и подслушивая их разговоры, поразмыслил и сказал: «Страсть к пустым празднествам и пирам разорительна для государства и не приличествует даме высокородного происхождения. Родить крепкого наследника способна любая здоровая и хорошо питающаяся женщина детородного возраста. А вот слова второй леди радуют мое сердце, ибо в них я слышу заботу о благополучии державы и ум, достойный королевы!» С этими словами он вошел к леди и…

Тут, к сожалению, фрейлина увидела Трикса и почтительно замолчала. Герцогиня повернула голову и ласково улыбнулась сыну. Со скамеечки, стоящей у ее ног, вскочил Халанбери, одетый в смутно вспоминающиеся Триксу бархатные штанишки и рубашку с кружевами, радостно улыбнулся и завопил:

– Трикс пришел!

– Хорошо воспитанному мальчику не следует так шумно приветствовать другого мальчика! – строго воскликнула герцогиня. – Даже если они друзья и хотят немного поиграть. Ты хочешь поиграть с Халанбери, Трикс?

– Нет-нет, я на минуточку, – пробормотал Трикс смущенно. – Я лишь хотел поцеловать свою маму и осведомиться о ее здоровье.

Фрейлины переглянулись – ибо времена, когда Трикс забегал поцеловать маму, закончились лет пять назад. Но сама герцогиня, к счастью, ничего не заподозрила. Она наградила Трикса ласковым поцелуем в лоб, подставила щеку под ответный поцелуй и поинтересовалась:

– Ты не хочешь послушать поучительную летопись?

– Мне надо заглянуть к отцу, мама.

– Ну хорошо, – усаживая рвущегося на волю Халанбери обратно на скамейку, сказала герцогиня. – Передай ему от меня… э… привет. Большой привет.

– Обязательно, мама, – сочувственно глядя на Халанбери, ответил Трикс.

Прежде чем выйти из зимнего сада, Трикс прошелся мимо клумб с цветами, где и обнаружил Аннет.

– Заглянул на минутку, – сообщил он фее, которая нежилась на мальве.

Аннет посмотрела на него, после чего нахмурилась, вспорхнула и уселась Триксу на плечо.

– Ты чего? – спросил Трикс.

– Да ничего, – строго ответила фея. – Забыл, что я твой фамильяр и волшебное существо?

– Не забыл, – выходя из оранжереи, ответил Трикс.

– Вот так-то. Я тебя насквозь вижу, – сказала Аннет.

– Сейчас зима и холодно…

Фея только фыркнула, и Трикс смирился. Он пришел в тронный зал, где поклонился отцу, передал ему привет от герцогини и выслушал несколько благоразумных отцовских поучений – самое важное из которых заключалось в необходимости хорошо кутать шею шарфом, выходя зимой из дворца. Трикс пообещал и, в свою очередь, уговорил отца смягчить Сиду Кангу режим заточения, удвоив при этом охрану.

А еще через полчаса, тепло одевшись и закутав шею шарфом, Трикс, оседлав спокойную и крепкую гнедую кобылу, ехал по улице, направляясь к королевскому гарнизону – тот разместился в бывшем дворце Сатора Гриза.

Баронета Паклуса Трикс нашел во дворе замка. Уперев руки в бока, приземистый рыцарь наблюдал за молодыми кирасирами, тычущими пиками в соломенные чучела.

– Выше острие, выше! – ревел Паклус. – В ток упирай, болван, не держи на весу! Ударил – вынул! Ударил – вынул!

Появление Трикса рыцаря явно обрадовало. Оставив командовать за себя старого опытного кирасира, он поспешил ему навстречу.

– Я на минуточку, Паклус, – спрыгивая с лошади и обнимая рыцаря, сказал Трикс. – Так… забежал по… поздороваться.

Паклус прищурился, глядя на Трикса. А потом потащил за собой в сторону.

– Ты это чего удумал? – спросил он в лоб. – Сдается мне, что ты не поздороваться, а попрощаться зашел!

Трикс смущенно отвел взгляд.

– Так. – Баронет кивнул. – Все ясно. Герцог знает?

– Он бы меня не отпустил, – признался Трикс.

– А что он скажет, когда узнает, что ты исчез?

– Так ты ему и объясни, – попросил Трикс. – Он тебя уважает. Ну не могу я больше сидеть в замке! Нечего мне тут делать!

Паклус погладил бороду. Потом сказал:

– Аннет!

Фея высунулась у Трикса из-за пазухи. На голове у нее была крошечная вязаная шапочка, позаимствованная у какой-то куклы, пылившейся без дела в опочивальне наследниц женского пола.

– Приглядывай за ним, – велел Паклус. – Хорошо?

Аннет кивнула и снова спряталась в тепло.

– До темноты до барона Галана доедешь?

– Нет, – покачал Трикс головой. – Но я уже по карте посмотрел, там на полпути село большое, остановлюсь в трактире. А к Галану… да, может, я к нему и вообще заезжать не буду. Не нравится он мне!

– Деньги есть? – деловито спросил Паклус.

– Есть.

– Все равно возьми! – И баронет отвязал от пояса довольно-таки тощий кошелек. – Тут серебро в основном… но лишним не будет.

– Спасибо, сэр Паклус, – сказал Трикс. Деньги у него и впрямь были, но обидеть рыцаря отказом он не мог.

Паклус кивнул, хлопнул Трикса по плечу тяжелой рукой в латной перчатке и побрел к своим новобранцам. На полпути остановился и крикнул:

– Привет передавай!

– Обязательно! – забираясь в седло, ответил Трикс.

Зимняя дорога тяжела, даже если у тебя хорошая лошадь, деньги, едешь ты по торным путям и через безопасные места. Даже то, что ты самый настоящий волшебник, не очень-то облегчает дорогу – если, конечно, ты не умеешь телепортироваться.

Трикс не умел. И потому к башне волшебника Радиона Щавеля в окрестностях городка Босгарда он приехал к полудню последнего дня уходящего года.

Чем ближе он подъезжал к башне, тем меньше местность вокруг походила на зимнюю. Нет, воздух был по-прежнему холоден. Но серые облака на небе все больше и больше редели, пока сквозь них не прорвалось чистое голубое небо и яркое желтое солнце. Снег исчез вначале с земли, хоть и кружился в воздухе, а потом его не стало совсем. Под копытами удивленной кобылы появилась трава, вначале желтая, прошлогодняя, а потом и зеленая, живая. Метрах в ста от башни лошадь наотрез отказалась двигаться дальше, не перекусив.

Трикс слез с кобылы, привязал поводья к дереву, вокруг которого хватало травы, и пошел к башне.

У входа дежурил все тот же серый минотавр Харым. К удивлению Трикса, его появление словно бы обрадовало Харыма.

– Здры… зпасибы… – прорычал минотавр, когда Трикс приблизился.

– Привет, Харым, – ответил Трикс. – За что спасибо-то?

– Зазы… За зы… зына…

– За сына? – догадался Трикс. – А что… А! Не за что.

Каким образом волшебные существа нанимаются к призвавшему их волшебнику, Трикс не знал. Но, наверное, это дело семейное. Выходит, что Сида Канга сторожил сейчас сын Харыма…

– Хозяин дома? – уточнил на всякий случай Трикс. Харым энергично закивал. Трикс вздохнул, собираясь с духом. Хорошо, конечно, что с ним Аннет…

– Милый, я, пожалуй, перекушу… – Фея выскользнула у него из-за пазухи и полетела над цветущим зимним лугом. В очередной раз Трикс заподозрил, что она читает его мысли, но спорить с фамильяром – дело почти безнадежное. Трикс печально посмотрел ей вслед и вошел в башню мага.

Лифт все так же скрипел и опасно раскачивался, но все-таки доставил Трикса наверх целым и невредимым. Прежде всего Трикс снял теплую меховую куртку, отряхнул с сапог грязь, пригладил волосы – и только после этого, собравшись с духом, отправился в кабинет Щавеля.

Волшебник творил.

Он сидел за столом, грызя перо и наблюдая смутные картинки, кружащие в хрустальном шаре. Потом начертал на пергаменте несколько слов. Глотнул из кружки кофе. Повертел в руках трубку, собрался было ее набить, но передумал и снова начал писать.

Трикс терпеливо ждал.

– Я не выношу, когда кто-то стоит за спиной, когда я собираюсь работать! – отшвыривая перо, воскликнул Щавель. – Что ты здесь делаешь?

К Триксу он упрямо не поворачивался.

– Учитель, мне нужен совет… – пробормотал Трикс.

– Какой еще совет? Ты сам волшебник! Ты меня превзошел! Иди в академию, если тебе нужны советы! – упрямо ответил Щавель.

– Учитель… я целую неделю ехал… – жалобно сказал Трикс. – На меня два раза разбойники нападали. А один раз волки гнались… Еще я отравился в таверне, и у меня болел живот. Еще…

– Я что, лекарь? – Щавель наконец-то соизволил повернуться. – Или утешитель слабых духом волшебников? Волки, разбойники, живот… Доехал же? Доехал…

Трикс терпеливо ждал.

– Что тебе нужно? – спросил наконец Щавель.

– Учитель, почему вы меня прогнали? – спросил Трикс.

– Я? Прогнал тебя? – Щавель всплеснул руками. – Нет, ну вы это слышите… Я тебя не прогонял. Я честно признал твое превосходство, когда понял, что ты сделал.

– Но я не понимаю, что я сделал! – воскликнул Трикс.

– Честно? – с сомнением спросил Щавель.

Трикс кивнул.

Лицо Радиона подобрело.

– Ты все-таки неуч и недотепа, – сказал он с удовольствием. – Ты даже ничего не заподозрил… совсем ничего?

– Ну, меня смущает одна вещь, – признался Трикс. – Я не понимаю, почему Сатор Гриз оставил моих родителей в живых. Не похоже это на него.

Щавель встал, вышел из-за стола, внимательно посмотрел на Трикса. Кивнул:

– А он их и не оставил… в каком-то смысле.

– Я… я их оживил? – в ужасе спросил Трикс. – Они что, теперь личи?

– Как они могут быть личами, дубина? – возмутился Щавель. – Нет, с ними все нормально… Хорошо, слушай меня внимательно. Что такое магия?

– Искусство изменять мир словами, – ответил Трикс.

– Что может магия?

– То, что не противоречит здравому смыслу, – сказал Трикс. – То есть нельзя превратить железо в золото… нельзя сделать, к примеру, небо красным, а солнце зеленым…

– Магия может и большее, – негромко и уж совсем без возмущения сказал Щавель. – Куда большее, мой мальчик. Магия основана на вере и желании. Чем больше твоя вера в то, что это возможно сделать, чем больше твое желание, чтобы так оно и было, тем сильнее мир прогибается под волей мага. Могло случиться так, что Гриз никого не убил во время переворота?

– Возможно, конечно, – сказал Трикс. – Хоть и маловероятно…

– Но ты этого хотел? – вкрадчиво спросил Щавель.

– Конечно! Больше всего на свете!

– Понимаешь, мальчик, – Щавель вздохнул, – твое желание и твоя вера были так сильны, что вся наша реальность перед ней не устояла. Когда Маркель произнес свои неосторожные слова о том, что не казнил бы Сатора Гриза, будь твои родители живы… что ты подумал?

– Что так могло бы быть, – прошептал Трикс. – Но я же только подумал! Я не сказал вслух! Я не колдовал!

– Чем отличаются слова, сказанные вслух, от слов, которые у тебя на уме? – Щавель пожал плечами. – Только тем, что их слышат наивные люди, верящие каждому слову волшебника и тем заставляющие мир меняться. То, что ты подумал, слышал только ты. Но на один миг, на один крошечный миг ты в это поверил. Ты ведь не видел своих родителей убитыми. Тебе хотелось поверить, что они живы. Ты поверил – и мир изменился.

– Но… то есть они были мертвы! – в ужасе спросил Трикс.

– Нет. Успокойся, уже никогда не были.

– Но если Гриз их казнил?..

– Теперь уже не казнил. Все изменилось, понимаешь? Ты изменил мир. Не просто показал пару магических фокусов, а совершил настоящее чудо. Только самые великие волшебники… – Щавель поморщился и сварливо поправился: – Или, пожалуй, самые доверчивые и наивные ухитрялись проделывать такое.

– Я могу изменять мир… – прошептал Трикс. – Вот это да… А то, что Гриз якшался с витамантами, – это не из-за меня?

– Нет. Я досконально изучил отчеты тайной канцелярии о твоем разговоре с королем. Гриз признался до того, как зашла речь о твоих родителях и ты «смахнул с глаз слезу», – процитировал Щавель.

– Так я могу сделать, чтобы вообще не было прошлой войны с витамантами… или чтобы Гриз не совершил предательства! – обрадовался Трикс.

– Нет, не можешь! – Щавель нахмурился. – Чем ты слушаешь, ученик? – Он распалился так, что даже не заметил, что снова зовет Трикса учеником. – Если ты знаешь, что какая-то вещь уже произошла, – ты ее не изменишь! Как бы ты ни пытался поверить, это не получится! Только когда ситуация неопределенна – только тогда возможно чудо. Вот представь, я беру ящик и бросаю туда… допустим, кота. А потом бросаю туда колбу с отравой. Есть шанс, что колба разбилась и кот сдох. Но возможно, что колба уцелела и кот жив. Так ответь, жив кот или нет?