Текст книги "Темные звезды"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Первое свидание

В середине ночи Хайта открыла глаза. Сквозь ветви кустов она увидела звездное небо над собой. Черно-синее небо, мерцающее серебряными искрами. Такое волшебное, необычайное!

Вдали дышали паром двигатели самоходок, порой слышались гудки. Рубеж оцепления жил своей загадочной механической жизнью. Над головой нависали кусты, на их листву слабо ложился желтоватый рассеянный свет, идущий от прожекторов.

Было прохладно, но Хайта почти не ощущала сырого дыхания земли и ночи. Она не понимала, почему Лара и Лисси так мерзнут. Для нее ночь была тепленькой, сорочка лишней. А вот юницу Лисси, которая ежилась в своем тонком платье, надо согревать.

Если кто-то носит золото или оружие, его следует слушаться. Это Хайта затвердила давно. Но здесь все правила путались. Скажем, зачем ее одели, да еще с угрозами? Ничего не понять. Две юницы с причудами, живут по-своему. Надо быть настороже, чтоб не нарушать их обычаев, не сказать лишнего.

Все остальное Хайте нравилось. Настолько хорошо, что даже пугает. Великая теплынь, большой простор, ласковый ветер. Она гладила шелковистую траву и широкие листья деревьев. Пыталась ловить летучих крошек в воздухе. А уж какой яркий свет!

Бесшумно поднявшись с ложа из ветвей, она босиком отошла в сторону. Чехлы на ногах были удобные, но мешали чуять землю.

Земля слабо подрагивала. Где-то невдалеке катилось что-то тяжелое, много тяжких катков под давящим грузом.

Хайта опустилась на колени и принялась рыть землю пальцами, потом ладонями. Но в ямке оказалось пусто. Ни на слух, ни на вкус ничего нет. Корни сюда не проросли. Странно.

Разочарованная Хайта притоптала ямку. Плохо оказаться в незнакомом месте без поддержки! Правда, юницы оказались милыми.

Вот они обе лежат – воинка и хозяйка.

«Надо быть ближе к хозяйке».

Сидя на корточках, Хайта любовалась спящей Лисси. Синеокая входит в пору девичьих игр, вскоре приблизит к себе какого-нибудь удальца. Вот бы остаться при ней!

Ночная темнота не мешала Хайте разглядывать, как вздрагивают длинные ресницы Лисси. Наверно, той снилось что-то печальное: ее пухлые губы то и дело кривились в плаксивой гримасе, она постанывала и беспокойно ворочалась. Темноволосая юница-воинка крепко обнимала Лисси, словно защищала от кошмаров. Так и должно быть.

Потом Хайта стала карабкаться к краю оврага. Здесь из земли торчали корни, за которые было удобно хвататься. Наверху, за кривыми и тонкими кустами, за режущей травой, виднелся склон холма, местами скрытый от глаз Хайты заросшими бугорками и кочками.

Тьма, которую воины разгоняли яркими светильниками, была для девочки прозрачна, словно ясный день. Она видела могучие горбатые машины с дымящими трубами на хребтах и с круглыми башнями, из которых торчали железные стволы. Огоньки ламп и фигуры людей двигались там, доносились голоса.

Луна медленно поднималась над речной долиной, разливая мертвенное голубоватое сияние. Травы на холме стали серебристыми, речка начала поблескивать, будто змея.

Хайта побоялась, что ее заметят, и спустилась вниз.

Тут ей открылось нечто неожиданное.

Темноволосая Лара спала одна, а Лисси висела в воздухе над ложем. Она ни на чем не держалась, а словно парила на высоте шести-семи поперечных ладоней. Казалось, она спит в неподвижной воде, вытянувшись над землей. Вниз от нее падала лунная тень, и платье свешивалось с ее ног как короткая занавесь.

Укусив себя за палец, Хайта стиснула его зубами, чтобы не закричать от изумления и страха. Если нет угрозы, хозяйку будить нельзя. Но вдруг она упадет и расшибется? Тогда не миновать выволочки.

А если она улетит? Будет подниматься, подниматься, так и растает в звездном небе.

«Тогда я тоже буду виновата! И воинка меня казнит».

Она решилась, подошла бесшумно к ложу и положила ладони на живот Лисси. Надавила вниз. Тело начало опускаться почти без сопротивления, пока не коснулось ветвей. Лара заворчала во сне, перекладываясь с боку на бок. Но стоило Хайте отпустить руки, как Лисси вновь начала всплывать над землей.

«Надо ее придерживать. Придавить чем-нибудь. Иначе утром мы проснемся, а ее уже нет».

Пары веток на животе оказалось мало.

«Плохой груз!»

Взять тяжелое оружие, привязанное лентой к телу Лары, ей и в голову не приходило. Оружия и золота нельзя касаться.

«Хм, я видела, в свертке была веревочка».

Пробуждение девочек было внезапным. Они разом поднялись, как только тихий голубой рассвет разорвало оглушительными воющими звуками. Уаууу! Уаууу! Вслед за воем в небе раздавалось громкое свирепое шипение, улетающее вдаль, а потом в стороне леса грохотали взрывы.

– Что такое? – Лисси вскочила, и тут же ее так дернуло за пояс, что она чуть не повалилась обратно. Оказалось, она опоясана по талии бечевкой, а другой конец обмотан вокруг талии Хайты.

– А это зачем? Лара, кто это сделал?

– Ты что, на меня думаешь? Может, я чокнутая, но не настолько, чтоб тебя к ней привязывать! Хайта, твоя работа? Отвечай! – Лара приложила револьвер ко лбу.

– Гахаджэ ци нибу нита изи, – а в голове раздалось: – Простите меня.Зэ уджу цика ни аяджа пазу тэксари. Я боялась потерять хозяечку.

– Она боялась, что ты убежишь, – объявила Лара, вспомнив, что сама собиралась удрать, но все на свете проспала.

Уаууу! Уаууу! Тишшш! Бугух!

– Что же там происходит, наконец? – сердясь на Хайту, Лисси кое-как освободилась от бечевки и первая полезла вверх по склону.

Позади строя самоходок девочки увидели приземистые, низкие машины со множеством катков, похожие на здоровенные железнодорожные платформы. На них косо стояли решетки с подпорками, а на решетках лежали черные ракеты, будто телеграфные столбы. То и дело ракеты взревывали, одна за другой срываясь с решеток и улетая к лесу. За ними тянулись следы ядовито-рыжего дыма. Колесные платформы прямо тонули в ракетных выхлопах, и в клубящемся дыму суетились расчеты пусковых установок.

А над лесом вставали грязные облака, сквозь которые пробивались языки пламени.

– Они сжигают лес, – прошептала Лара. – Если б мы там остались…

Вопль сирены остановил пальбу, ракеты перестали взлетать. На ближайшей к оврагу платформе люди в касках и коричневых комбинезонах прытко полезли по решеткам вверх, подтягивая за собой пучки проводов. Рупор выкрикивал неразборчивые команды. Кисло пахнущий дым ширился и стелился над травой как одеяло, затуманивая весь обзор. Когда он дошел до оврага, девчонки дружно принялись кашлять.

– Дьяволы, как же они не задохнутся там?! Тьфу, отрава!

– К запуску! Вторая очередь! Товсь! – донеслось издалека.

Лара предложила:

– Давайте сматываться. Бежим вверх по ручью. Пока они палят, по сторонам не смотрят. Как раз успеем отойти подальше. Там поедим и решим, как быть.

– Диджая! – указала Хайта. Взглянув по направлению ее руки, Лара увидела, что через дымку в сторону оврага бежит какой-то человек в военной форме.

– Похоже, нас выследили. Не надо было вообще высовываться!

– Спрячемся? – Лисси озиралась в панике.

– Тебе-то зачем? В общем, ты меня не видела! – Лара стала сползать вниз, но тут ее схватила за руку Хайта, да так цепко!

– Дайва ри, айтэ хайца ку!

– Отвяжись, ты, репей! Сейчас врежу!

– Айтэ хайца ку!

– Лис, помоги, оторви ее!

Пошла возня, девчонки кубарем скатились вниз по склону. В кустах на краю оврага раздался хруст и треск, кто-то там ломился через заросли. Освободившись от Хайты, Лара рывком встала на ноги, взвела курок и обеими руками нацелила револьвер на приближающийся звук.

«Я выстрелю! Не ходи сюда, я буду стрелять!»

Над ними возник тонкий, гибкий малый в мундире кадета, без головного убора, но с маской на лице, вроде лошадиной торбы. При виде наведенного ствола он вытаращил глаза, но тотчас схватился за кобуру на поясе, выхватил свой револьвер и тоже прицелился.

Лисси и Хайта замерли у ног Лары. На миг все словно окаменели.

– А почему вас трое? – глухо проговорил кадет из-под маски, переводя взгляд с одной на другую. – Кто из вас Ларита? Лари, это я, Огонек!

Ларе стало до боли стыдно.

«Мое первое свидание!»

Она ясно представляла, что сейчас видит Огонек. Трех чумазых оборванок, одна другой грязнее и лохматей. Три сестренки из одной помойки. Иностранка, сумасшедшая и графская дочка, все на одно лицо.

– Это я, – призналась она, опуская ствол. Ей хотелось провалиться под землю.

– Так и думал, ты самая великолепная. – Спрятав оружие, Огонек ловко спустился по склону. – А эти две, они с тобой бежали?

– Да.

– Жуть, да как вы сумели? Трое, наш директор взбесится! А как сюда добирались, тайком на поезде? – болтая без умолку, Огонек снял маску.

Его каштановые волосы были растрепаны и торчали вихрами, а темные глаза сияли от восторга. У кадета Хавера оказалось самое что ни на есть мальчишечье лицо, он был ушастый и широкоротый, с веселой зубастой улыбкой, и не мог секунды устоять на месте: махал руками, вертел головой, топтался, настоящий непоседа.

– Противогаз тебе принес, а вас тут трое! Что же ты сразу не сказала?

– Я боялась. – Лара старалась не смотреть на него.

– И еды притащил! Мало, правда, но на раз хватит. Меня завтра под арест посадят.

Ремни на его плечах оказались лямками ранца. Эта сумка за спиной сидела на Огоньке ловко, как часть тела.

– Это из-за меня?

– Ерунда! Я вам расскажу, как отсюда выбраться, а потом увидимся. – Огонек подмигнул, вогнав Лару в краску. – А подружек как зовут? Мне надо вернуться, скоро связь с Куполом.

У него глаза разбегались, будто он пришел на вечеринку с танцами и выбирал, за кем приударить. Ларе такой выбор не нравился. Лучше бы две другие исчезли.

Наверху опять завыли улетающие ракет и раздались взрывы со стороны леса. Хайта недоверчиво разглядывала юного воина, стараясь держаться за спиной Лисси.

– Я дочь графа Тор-Майда, – шагнула та вперед. Как бы ужасно она ни выглядела, держаться и производить впечатление Лис умела.

Огонек сразу осекся, но провел по ней взглядом и скривился:

– Да ладно заливать-то. Тоже мне, графиня из оврага.

– Кадет, вы должны проводить меня к старшему офицеру и представить ему так, как следует. Кроме того, вы должны позаботиться о тех, кто со мной. Это Хайта, она иностранка и не понимает нашего языка. А Ларита Динц моя компаньонка, она под покровительством нашей семьи. Будет недостойно мужчины, если по вашей вине девушкам причинят какой-то вред.

Лара неожиданно для себя оказалась младшей минитой Лисси, вдобавок под крылышком семьи Тор-Майда. Но куда сильней Лару ушибло то, каким тоном и с каким видом Лис выговаривала Огоньку. Упрямый блеск ее синих глаз и звонкий металл в голосе прямо-таки пришпилили кадета к месту. Он чуть не встал перед Лис навытяжку.

Лисси буквально преобразилась. Она и раньше-то вела себя по-благородному, но тут ее манеры проявились в полной мере. Вот что значит происхождение, пансион, гувернеры и прочие штуки!

– Эээ, прошу прощения, – пробормотал Огонек. – Я понял! Но… кончай меня дурачить, ты! Графских дочек в школе нет! Или ты из особого корпуса?

– В какой школе? – с недоумением спросила Лара.

– Как это «в какой»? – Огонек так же непонимающе насупился. – Откуда вы, оттуда я! Разве не так?

– Я жду вашего ответа, кадет, – сурово напомнила Лисси.

Вторая очередь пусков тем временем закончилась, вой взлетающих ракет прекратился, холм вновь заволокло едким дымом. Перерыв казался почти тишиной. Доносились только гудки самоходок, но теперь они стали чаще и тревожней. Раздался хлопок, над холмом с визгом вознеслась сигнальная ракета и загорелась в вышине таким ярким белым огнем, что отсвет его проник даже на дно оврага.

– О, собака, два хвоста! – Огонек спохватился, подобрал пустой ранец. – Я должен идти. Оставайтесь тут, я вернусь!

Он едва добрался до края, когда рупор прокричал:

– Где кадет Хавер? Кадет, немедленно к машине командира! Срочная связь!

– Если будет жечь горло, дышите в противогаз по очереди! Или намочите в ручье тряпки и дышите через них! – крикнул он на прощание, закашлялся и исчез.

Сирена завопила бесконечным воплем. Вслед за этим начали бухать пушки самоходок, от их оглушительных ударов закладывало уши. На лесной стороне реки зазвучали резкие разрывы снарядов. Это был грохот похлеще ракетного!

Хайта перепугалась. Таким, как она, даже рядом с войной быть нельзя. Опустившись на колени, она сжалась и закрыла голову руками.

– Там что-то случилось, – вымолвила Лара, тиская в потной ладони рукоятку револьвера. Порой она вздрагивала от орудийных залпов.

– Ну, разумеется! – Лисси возмущенно фыркнула, хотя сама чуть не тряслась от напряжения. – Если такая канонада, значит, обязательно случилось! И что ты предложишь, ждать твоего дружка?

– Какой он мне дружок?! Я его первый раз вижу!

– Да, а то я не заметила, как он на тебя смотрел.

– А я на него совершенно не смотрела! Что ты выдумываешь, Лис? Зачем ты назвала меня своей минитой? Я не собираюсь тебе прислуживать!

– И что я должна была ему сказать? Правду? Ты взяла с меня клятву, но он свалился как молния с неба, надо же мне было что-то говорить! И сними наконец курок со взвода, иначе ты кого-нибудь убьешь.

В паузе между залпами самоходок и взрывами с лесной стороны послышался новый, странный звук. Это был медленный, тяжелый гул, пульсирующий волнами, то слабея, то усиливаясь: «Уууммм. Уууммм. Уууммм». Гул не походил на трубные голоса дирижаблей, скорее на мычание быка. Но бык, способный так мычать, должен быть ростом с колокольню.

– Я погляжу. – Лара наскоро подвязала револьвер подмышкой и начала лезть по склону. Лисси, чтобы приютская не возомнила себя смелее графской дочери, немедля увязалась следом. Одна Хайта, свернувшаяся в комок, осталась на дне оврага у ручья.

Вид с холма оказался ужаснее, чем девчонки могли вообразить.

Самоходки опять открыли огонь. Дым шарахался, и трава ложилась, когда стреляли башенные пушки. За рекой пылал лес, и картина пожара напоминала ад огня: сплошное море оранжевого пламени, черная стена дыма на полнеба.

А по лесу, у самой опушки, шла черепаха.

То есть это очень походило на сундучную черепаху, которую Лара видела в зверинце. Таких панцирных громадин привозят моряки с жарких островов. У них выпуклые костяные колпаки вместо кожи и твердые днища, а голова и лапы высунуты в круглые прорези.

Но колпак этой черепахи возвышался над верхушками деревьев.

Она была высотой в двадцать мер или больше.

Гигантский колпак цвета тусклой бронзы, местами покрытый какой-то накипью или патиной, неторопливо двигался, переставляя одну за другой толстые ножищи. Под брюхом черепахи могла бы проехать мотокарета, и даже не задеть его. Ног было восемь. Впереди, где полагается быть голове, на колпаке виднелась башня вроде крепостной, с бойницами, похожими на глаза.

Девчонки с замиранием сердца следили, как громадина выбирается из горящего леса на простор, ломая деревья будто спички. Пушки били не переставая, но снаряды разрывались на панцире, и только.

С минуту Ларе пришлось собирать в кучу мечущиеся мысли, прежде чем она вспомнила, где видела подобную черепаху.

На фотогравюре, в витрине магазина.

Эту фотографию сделали давно, до ее рождения, в прошлое противостояние Мира с Мориором, когда впервые прилетели дьяволы с другой планеты.

И черепаха не что иное, как боевая машина мориорцев.

Говорят, после минувшей войны таких уродин осталось немало, мертвых и выпотрошенных, но всех давно распилили и растащили, потому что броня их дорого ценилась.

– Тикаем! – вскрикнула Лара.

– Что? – не поняла растерянная, ошарашенная Лисси. Вид движущейся громады заворожил ее, она не могла сойти с места.

– Бегом отсюда!! Бери Хайту!

Прежде чем Лисси нашла силы пошевелить ногами, черепаха перешла речку и стала восходить на холм. Панцирь ее дымился, на нем блестели выбоины от попаданий. Осколки снарядов начали визжать над головами девчонок, вниз упало несколько срубленных ими веток.

Бойницы черепашьей башни сверкнули слепящим огнем, из них вылетели узкие желтые лучи. Так пробивается из туч свет солнца. Несколько самоходок и ракетных платформ взлетели на воздух обломками в тучах пара и ржавого дыма. Не обращая внимания на экипажи, в суматохе разбегавшиеся из брошенных машин, и не замедляя хода, черепаха продолжала идти. Одну из самоходок она отшвырнула с пути ногой, словно пустую картонку.

Не в силах покинуть край оврага, Лара смотрела вслед чудовищу. Мориорская махина прошла сквозь строй горбатых самоходок, как человек по муравейнику, едва замечая маленьких врагов.

Вон там, в самоходке с флагом на мачте – Огонек!

Хвала Деве Небесной, он жив, жив. Черепаха прошла мимо него.

Лара бросилась вслед за Лисси.

Однако командир дивизиона был разъярен, что его часть смели как соломенный забор. Экипаж машины с флагом оставался на местах, двигатель работал, и снаряды имелись.

– Разворот пятнадцать румбов влево! Орудия – бронебойными – заряжай!

Черепаха показала корму. Там тоже выступала башня, но командир думал лишь о дистанции прямого выстрела. Другого шанса так близко подойти к черепахе не будет.

– Огонь!

Пушки дружно рявкнули, звенящий гром раскатился над холмом. Снаряды ударили в панцирь у самого днища и заднюю ногу. Броня лопнула, кольца ноги разорвались, из дыр потоками хлынула серая жижа. Черепаха споткнулась, просела кормой почти до земли, а кормовая башня засверкала вспышками бойниц, беспорядочно поливая все позади черепахи жгучими лучами.

Один из лучей прошел по передку самоходки, и командирская машина загорелась. Заревел пар, вырываясь из аварийных клапанов, а экипаж начал выпрыгивать.

Низкий, плотный и круглоголовый мужчина с золотыми эполетами штабс-генерала наблюдал за разгромом дивизионов с высоты нескольких миль. Казалось, этот человек прирос к окулярам оптического прибора. Его обширная лысина лоснилась словно полированная. Чуть выше уровня бровей голову, как у служителя церкви, охватывал обруч, обшитый кожей.

Едва из пламени пожара восстал титанический колпак боевой черепахи, капитан эскадрильи скомандовал: «Сбросить балласт! Рули высоты на подъем! Всем полный вперед!» Летучий корабль стал уходить вверх, подальше от разящих лучей, а с ним, подчиняясь световым сигналам телеграфа, начали подниматься остальные дирижабли.

Здесь, вдали от земли, царил ледяной холод. Пришлось застегнуть кожаные пальто, подбитые мехом, приготовить муфты и надеть кислородные маски. Руки коченели, тело наливалось тяжелой усталостью, и лишь вдох кислорода возвращал бодрость.

Но не радость.

Когда начался обстрел леса с четырех сторон, капитан эскадрильи и штабс-генерал Купол весело переглянулись. Акция подходит к концу, осталось переждать пожар и начать саперные работы в зоне падения шара. Однако веселье было недолгим.

Забыв о холоде, не отрываясь, Купол смотрел вниз и с молчаливым отчаянием видел, как одна-единственная мориорская машина разносит две отборные механизированные части и спокойно удаляется к большим озерам. Ветер сносил дым пожара в сторону и давал штабс-генералу видеть все в деталях. Дым походил на плотную траурную вуаль, расстеленную над землей.

– Юг, ответь. Юг, ответь, – время от времени повторял Купол, но медиум южного сектора молчал.

Военные медиумы это солдаты, их долг – воевать и умирать. Но каждый шаровой корабль нес больше пришельцев, чем было вещателей в империй.

«Темные звезды» летели одна за другой, агрессоры прибывали и прибывали, а медиумы Купола, работавшие в самом пекле войны, гибли – и заменить их было некем.

Они могли только родиться – но где? в какой деревушке, в каком захолустье? Как их найти, чем привлечь и удержать?.. Нелегальный вещун может заработать больше офицера в медиа-батальоне 22…

Но они служили Отечеству – не столько за деньги, сколько за возможность говорить в эфире, беседовать через поля и горы, сквозь грозовой треск. За невероятную свободу голоса, знакомую лишь ангелам. Азарт, восторг и чувство превосходства, вот что вело военных медиумов по эфиру, и Купол был их вожаком.

Пока они отзываются на перекличке: «Север, Восток, Запад, Юг» – все нормально, сеть жива, связь работает, душа поет.

И вдруг один из голосов замолкает.

Вон там, где погребальный дым скрыл горящую землю.

Порой безмолвно возблагодаришь Отца Небесного, что не ты лично будешь вручать «черное письмо» семье погибшего. Легче сесть в самоходку – и полный вперед на врага.

«Мне очень жаль… Скорблю вместе с вами… К чертям! Сколько у вас сыновей? А у меня их батальон! И каждого я знаю как родного, и каждого я должен провожать в последний путь. Ну-ка, займите мое место и почувствуйте – легко ли это?»

Образ задорного парнишки стоял перед его мысленным взором. Огонек… как его звали по метрике?.. Вступая в клан вещунов, как в монашеский орден, человек оставляет прошлое за порогом. Даже имя.

– Наденьте маску, ваше высокородие, – напомнил капитан.

– Некогда! – отмахнулся Купол, подняв лицо от окуляров. Поверх обруча он водрузил на голову шлем-медиатор и четко, громко проговорил лающим голосом: – Внимание, я Купол, вызываю дежурный пост связи генштаба. Записать сообщение для генерал-фельдмаршала.

– Есть записать, – ответил голос в голове. – На приеме поручик Крестовик.

Часто медиумы забывали свои имена и фамилии. Общаясь через эфир, они должны были использовать личные позывные. Этими позывными они обращались друг к другу и в жизни. Самых заслуженных всегда именовали по позывным.

– Ваше высокопревосходительство! Я вынужден сообщить вам печальную весть. Как я имел честь предупреждать вас, авиация нанесла первый удар по зоне с запозданием. Зародыш черепахи остался невредим и за ночь успел полностью вызреть. Враг прорвал мой южный рубеж оцепления и направился к озерам. Героическими усилиями самоходчиков черепаха была подбита, но не потеряла хода. Почтительно напоминаю вам, ваше высокопревосходительство, что по прямой до столицы ей всего два дня пути. Если она задержится у озер, то три дня. И дай-то бог, чтобы она решила зарыться у воды. Тогда мы получим еще одну запретную зону рядом со столицей.

После паузы он добавил тише:

– Я потерял одного медиума. Другие потери наземных частей оценим позднее. Конец сообщения.

– Принято, – ответил Крестовик, а затем тихо спросил: – Кто?

– Огонек. Здесь он был Югом.

– Дьяволы небесные! – выругался поручик. – Я его помню.

– Телеграфируйте жандармам, – обратился Купол к связисту, – чтобы выходили к позиции дивизионов. Там много раненых. Вызовите санитарные команды. А вы, – он посмотрел на капитана, – выделите дирижабли для слежения за черепахой. Держать высоту. Докладывать каждые полчаса. Выполняйте!