Текст книги "Темные звезды"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Кто ты?

Лисси впервые в жизни очутилась в диком, неухоженном лесу. До этого она гуляла только в самых лучших парках. Батюшка возил семью в загородные имения Их Величеств и высших вельмож.

Но сейчас Лисси глядела по сторонам и ничего не замечала. Кругом был только темный страх и громкий шелест дождя.

Они с приютской девочкой укрылись под деревом с густой широкой кроной, куда дождь проникал меньше. Пока искали подходящее дерево, сильно вымокли, и теперь сидели рядом на корточках, сжавшись от холода. Сырое платье прилипло к телу, и было так зябко, что у Лисси стучали зубы, а кожа покрылась мурашками. Какая тут прическа, какая опрятность! Обе походили на мокрых призраков из сказки, которые подстерегают путников и просят пустить на ночлег.

«Призраки мертвых». – Лисси поглядела на приютскую. Та потеряла в вагоне свою мятую шляпу, а от влаги ее бурое платье выглядело почти черным. Наручников на запястьях больше не было. Темные волосы ее спутались, лицо осунулось и побледнело. Револьвер она держала обеими руками, как ружье, прижав к груди.

Стоило Лисси вспомнить о том, что случилось, как она начала всхлипывать.

Ужасно, ужасно! Не может быть, чтобы минита Эль и братики умерли! Неужели она больше не услышит их голосов, не поцелует, не обнимет?

С того момента, как за окнами поезда раздался гул, переходящий в рев падающей звезды, мир Лисси перевернулся, и она очутилась на его черной стороне, где все наоборот. Никого из близких рядом нет, она в безлюдном лесу, над головой не потолок, а темно-серое небо, льющееся дождем. Ноги в чулках сырые, грязные, и до того продрогли, даже пальцы поджимаются.

– Что там было, у тебя в пакете? – хрипло спросила приютская. Она начала простывать и уже говорила немного в нос.

– Пирожок с печенкой, – ответила Лисси машинально.

– Надо было подобрать его, я не сообразила. – Темноволосая девочка звучно шмыгнула носом. – Да и где было искать, там все перемешалось. Спасибо.

– Что?

– За пирожок. Сейчас бы поделили.

– Пойдем назад? – нерешительно предложила Лисси. – Все давно стихло. Взрывов больше не слышно.

– Нет. – Та помотала головой, стряхивая брызги с мокрых прядей. – Помолчи пока, мне надо… подумать.

Она приложила револьвер барабаном ко лбу и замерла.

Сначала Лара слышала только шум дождя и осторожное дыхание господской дочки.

Потом в глубине головы возник знакомый голос, говорящий коротко и властно:

– Дождь стихает. Как только облачность позволит, осмотрите окрестности с воздуха. Все живое на три мили от кратера – уничтожить. Оцепление! Следить, чтобы никто не покинул зону. Всех проверять. Доложите, как поняли.

Этому твердому голосу начали отвечать другие, и Лара почувствовала, что она слабо-слабо улавливает, откуда они доносятся.

– Север, понял.

– Восток, понял.

– Запад, понял.

– Юг, понял. —Последний из голосов, показавшийся Ларе очень молодым и симпатичным, добавил: – Гере Купол, надолго ли эта охота?

–  Юг, без лишних вопросов! – Потом господин Купол продолжил чуть мягче: – Завтра вас сменят саперы и полевые жандармы.

– У тебя болит голова? – забеспокоилась Лисси, встревоженная молчанием приютской.

Та вскинула лицо и огрызнулась:

– Нет, просто я сумасшедшая. Из безумного дома. Ясно?

– А как тебя зовут? Меня – Лисена Тор-Майда. Можешь обращаться ко мне «Лисси».

Простой и дружеский ответ смутил Лару. В замешательстве она буркнула:

– Ларита Динц. Просто Лара.

Надо было сразу догадаться, что барышня из благородных, а не просто из богатеньких. Если «тор», значит, у нее есть герб, шикарная мотокарета и поместье с прислугой.

– Красивое имя. Но ты никакая не сумасшедшая, неправда. Ты ведешь себя умно.

– М-м-м, да? Доктора говорили другое. Чтоб их дьяволы на клочья разодрали. Хотя я сама не знаю, нормальная я или нет.

– Может, у тебя была лунная болезнь? Одна из моих родственниц в юности ходила по ночам. Прямо по парку, в одной спальной сорочке. Говорят, под ней трава не пригибалась, будто она дух. – Лисси старалась говорить убедительно, чтобы темноволосая поверила и успокоилась. А то Лара перестала походить на птицу, иногда смотрит, как злая собака. Мало ли, отчего ее держали в сумасшедшем доме. Если у человека в руках заряженный револьвер, лучше подружиться с этим человеком, чем повздорить.

– О, вон как? – В глазах Лары появился интерес. – И что потом? Ее тоже упекли?

– Нет, выдали замуж. Она родила, и ее приступы кончились.

– Жаль. Говорят, у кого лунная болезнь, становится легким и может летать.

– Я хочу сказать, что все проходит.

– Э, Лис, хватит мне зубы заговаривать! У самой-то вон зуб на зуб не попадает, – съязвила Лара, про себя чуток потешаясь жалким видом барышни. – Хочешь, чтобы я поверила, что все хорошо? Как бы не так. Мне только хуже стало. Может, меня ушибло в поезде…

– И что же?

– У меня бывают голоса, – тихо поведала Лара, словно кто-то мог ее подслушать. – Голоса в голове, соображаешь? Так у всех, кто совсем тю-тю. Надо было помалкивать, а я матери доверилась. Ну, сразу меня в лечебницу, то, другое.

Лисси вспомнила наставления матушкиного духовника.

– Голоса еще случаются от дьяволов. От них отчитывают в храме, только читать должен большой праведник.

– Где ж его возьмешь? С тех пор, как начали летать на небо, сами попы не верят ни во что.

– Дьяволы живут на Мориоре, – сказала Лисси сдавленно, подняв глаза к небу, скрытому ветвями. Разговор почти отвлек ее от черных мыслей, но стоило назвать проклятую планету вслух, как горе и слезы подступили вновь.

Зло прилетает с Мориора! Шаровые корабли, скользящие во мраке пустоты, чтобы обрушиться на мир огнем и смертью.

Еще утром Лисси была весела и счастлива, окружена заботой. А что теперь? Одна-одинока, съежившись под деревом. Минита пропала, братьев нет, как добраться до родителей?

– Эй, не реви, – потормошила ее Лара за плечо. – Ты жива, и хорошо. Представь, что вместе с ними бы осталась. Так бы в пару и сгорела. Мой двоюродный дядька, котельщик, вместе с котлом разорвался. Перекалил, да и пустил воду в самый пыл.

– Мне холодно. – Лисси спрятала лицо в коленях.

– А я что могу? Одеяла нет, зонтика тоже. Ничего, дождь скоро кончится.

– Откуда ты знаешь?

– Голоса сказали.

– Не шути так!

Лара возмутилась, чуть не выронила револьвер:

– Я правду говорю! Вот только что сказали.

– Они часто дают прогноз погоды? – Теперь пришла пора Лисси язвить, несмотря на полные глаза слез.

– Первый раз, – призналась Лара. – Обычно они чушь несут. Говорят, кто куда поехал, кто куда приехал, про какие-то полки и корабли. А еще, – у Лары чуть порозовели скулы, а голос перешел на шепот, – они сплетничают про министров и про их любовниц. Или друг дружке угрожают.

Помолчав, она прибавила:

– Но мне кажется, они настоящие. Это не бред, как доктор говорил. Все, что они бормотали, было в самом деле. Как новости в газетах, только вслух.

– Так не бывает. – Лисси хорошо учила уроки и твердо знала, что телеграф и электричество по воздуху не передается. Только в виде молнии, но это божья сила. Или как выстрел из «янтарки», но это оружие.

– А вот бывает! Все потому, что я спала на железной кровати.

Железная кровать была предметом ее гордости. Как-то раз батя получил награду за отменную работу, и с такого богатства купил дочери кровать другим на зависть.

Кто-то теперь на ней спит? Или продали ее?

Вдобавок оказалось, что именно кровать могла нагонять страшные сны!

– В общем, веришь ты или не веришь, но как небо прояснится, нам надо прятаться поглубже. Хоть дупло найти. Или в овраг забраться, под откос.

Глазища Лисси округлились:

– Но зачем?

– Дирижабли будут искать сверху, кто живой остался.

– Если так, нам лучше выйти на поляну и махать руками, чтобы нас увидели!

– Боже сохрани! Им велено всех убивать. Нас застрелят из картечницы, знаешь как? Тра-та-тах!

– Это опять голоса подсказали?

– Ладно, я мешать не буду. Выходи, маши руками. А я где-нибудь сховаюсь.

Лисси одолевали сомнения. Над головой быстро светлело, дождь слабел. Одно предсказание безумной Лары начало сбываться, а как насчет других?

Ее кинуло в другую крайность. Так случается, когда человек в отчаянии не знает, куда податься.

– Я поверю, что ты ясновидица и тебе помогают духи, если скажешь… если скажешь… какого цвета мои панталоны.

– Розовые, в серую полоску, – мрачно ответила Лара.

– Точно, – шепнула Лисси в изумлении. – Как ты узнала? От голосов?

– Нет. Ты порвала платье и сорочку, пока мы через кусты ломились.

Вот что значит не следить за собой. Стоит забыть об опрятности, как всякая уличная девчонка начинает насмехаться. Лисси возмутилась и звонко воскликнула:

– Ты надо мной издеваешься?!

– Почему? Ты спросила, я сказала.

Достоинство не позволяет благородной девочке вступать в перебранки. Можно дать пощечину. Но Лисси, мигом взвесив обстоятельства, решила просто отвернуться с презрением.

Она уже решила, что общаться с Ларой невозможно, лучше умереть от голода и холода, когда в небе раздалось гулкое «Ууууу!» Словно сирена в тумане. Издали ему ответил такой же трубный вой.

Девочки замерли, тотчас забыв о ссорах и насмешках. Между тем наверху послышался мерный глухой рокот «бух-бух-бух-бух», знакомый каждому, кто хоть раз был на парадах авиации. Это воздушные винты дирижаблей.

Сквозь переплетение ветвей небо едва было видно. Встав, Лара с опаской вышла из-под кроны, хотя Лисси просила ее вслед:

– Не ходи.

Но Лара смотрела вверх, приоткрыв рот. Страх и любопытство боролись в ней, она почти не могла пошевелиться. Зрелище потрясало ее. Еще вчера она тосковала в закрытой палате приюта и разглядывала небо через узкое окошко, а сейчас таилась в лесу, как волчица, сжимала рукоятку револьвера и наблюдала за чудовищем, парящим в воздухе.

Дирижабль плыл высоко над деревьями, похожий на пузатую, неторопливую рыбину. Его винты крутились как часовые колеса, взмахивая лопастями. Лара видела боевые гондолы, из которых торчали стволы. Впереди длинной кабины, прилепленной под брюхом рыбины, поворачивался прожектор, ощупывая лес ярким пучком света.

Поняв, что вот-вот луч прожектора найдет ее, Лара метнулась назад к дереву, быстро присела и обняла Лисси, шепнув:

– Пригнись.

Трава вокруг их дерева словно загорелась от ударившего сверху света. Лучики проникли через листву, мелькнули по стволу, по спинам девчонок, и погасли. Глухое «бух-бух-бух-бух» удалялось.

– Пронесло, – выдохнула Лара.

Они едва успели перевести дыхание, когда невдалеке послышался стрекот картечниц. Стрелки на дирижабле что-то заметили и обрушили вниз град пуль.

– Боже! – простонала Лисси, зажимая уши, а Лара выругалась:

– О, дьяволы! Ну, ты мне веришь?

– Да, да!

– Тогда иди за мной. Найдем, где посуше, платья развесим. Скоро солнышко проглянет, тепло будет.

– А эти, наверху?

– Надо двигать туда, где они уже пролетели. Они не будут два раза искать на одном месте. А ночью надо уходить отсюда, и подальше. Завтра придут военные жандармы, станут лес прочесывать.

Откуда Лара это узнала, Лисси не стала спрашивать. Голоса или ясновиденье, какая разница! Главное, что она точно все угадывает.

Правда, батюшка говорил, что волшебства и колдовства не существует. Он точно знал, он ученый, советник верховной Консилии. Все в мире происходит по науке, даже если кому-то кажется, что на Мориоре обитают дьяволы, а чьи-то родственницы ходят по верхушкам травинок.

– У тебя есть спички? – спросила Лара на ходу.

– Нет.

– А что у тебя есть?

– Носовой платок. Был кошелек, я потеряла его в поезде. А у тебя что?

– Только это. – Лара тряхнула рукой с револьвером. Эта железка весила как доверху набитая свинья-копилка. – Да, еще гребешок.

– О, как хорошо. А то волосы в жутком беспорядке. Ты позволишь мне причесаться им?

Лара покосилась на благородную барышню с невольным уважением и завистью. Вот же воспитание! Шлепает по лесу в грязных чулках, драная как после драки, но о прическе нипочем не забывает.

– Сама-то сумеешь? Тебя, наверно, всегда минита расчесывала.

– Не всегда. Я вовсе не белоручка, как ты думаешь.

– Рассказывай! – Лара хмыкнула, не веря ни на грош. Барышни с такими личиками, да в шелковых перчатках, вечно ходят, оттопырив пальцы. Подают им взбитый крем и ягодки, поят розовой водой. Где уж таким собой заняться? Для этого есть всякие миниты: гувернантки, камеристки, фрейлины и прочие.

– Например, я умею стрелять из револьвера, – гордо прибавила Лисси. – Только с обеих рук, он сильно отдает.

– Да ну?! И кто же юбок стрелять учит?

– Мой батюшка. Он говорит, что честная девушка должна уметь постоять за себя.

«Хм, девушка». – Лара оглядела спутницу. При хорошей фигуре Лисси выглядела немного щуплой, но держалась прямо и смотрела смело, даже с каким-то блеском в глазах. Или это от слез?

Да, верно, приличные девицы так просто себя в обиду не дадут. Они носят в сумочках малюсенькие пистолетики, в ладони спрятать можно. Чуть кто нападет, и бах! Или если собака наскочит.

– А кто твой батюшка?

– Граф Бертон Тор-Майда, советник и директор Гестеля.

Гестель? Насчет графа Лара пропустила мимо ушей, а вот название она недавно слышала. Именно в Гестель ее везла конвойная дама.

– У-у, он в больших чинах, твой батюшка. А Гестель, что это такое?

– Не просто в чинах, – важно поправила Лисси. – Чин дают по службе, а титул наследуется. Но батюшка любит простых людей.

– Нет, я про Гестель.

– Это коронное учреждение. – Тут Лисси стало неловко. Она мало что могла сказать о батюшкиной службе. В Гестель батюшка уезжал в собственном экипаже, потом возвращался оттуда, вел семейную и светскую жизнь, но никогда про свою службу не рассказывал. Лисси знала только, что батюшка занимается наукой, изучает электричество.

– Там что, приют?

– Какой приют? Там служат ученые, они ставят опыты.

Лара примолкла. Вот тебе раз! Похоже, что звезда упала вовремя, а то дама с дубинкой отвезла бы ее туда, откуда не возвращаются. В приюте, среди тех, кто еще мог соображать, ходили россказни про ученые лаборатории, где ставят опыты на приговоренных к смерти и безнадежных сумасшедших. Как на собаках или кроликах.

Конечно, благодарить падучую звезду Лара не собиралась. Столько людей убило! Но и военные хороши, чем они лучше мориорских дьяволов? Господин Купол сказал четко: все живое уничтожить. Если бы луч с дирижабля осветил их с Лисси, они уже лежали бы в крови, все изрешеченные пулями. Бррр, жуть!

– А, вон как. – Лара притворилась равнодушной. – Что-нибудь для астральных кораблей?

– Нет, Гестель по телеграфному ведомству. Это какой-то старый монастырь.

– Ну-ну. Чего вы ехали кривым путем по захолустью? Есть же прямая дорога до столицы, там экспрессы ходят. Без всяких остановок, вжик, и ты в столице. А тут, у больших озер, дикая глушь…

– Так батюшка велел, – взгрустнула Лисси. – Мы отдыхали в горах. Он дал телеграмму, чтобы мы срочно вернулись. Матушка задержалась и отправила нас с минитой Эль.

«Надо от нее отделаться, – думала Лара. – Если я буду таскаться с графинькой, рано или поздно она выведет меня на батюшку. И, конечно, выболтает, где меня встретила и кто я такая. Тут-то мне и крышка. Дождусь, пока она уснет, и уйду своей дорогой. Пусть сама выбирается! А я двинусь к югу. Наймусь работницей на ферму. В хозяйстве всегда нужны руки. Чего не умею, тому научусь. Через годик-другой скоплю деньжат, справлю новое платье и вернусь домой».

Она строила планы и сама в них тут же сомневалась. Городской девчонке трудно прижиться в деревне или на ферме.

Пару раз она прикладывала револьвер ко лбу, но голоса молчали.

Девочки шли, а лес не кончался. Ни полянок, ни прогалин. Только холмики то поднимались, то опускались в низины, заросшие папоротником.

Как горожанка, Лара смутно представляла себе, что такое лес. В сказках и книжках с приключениями про лес писали разные страсти: здесь водятся звери, разбойники, ведьмы и кровожадные призраки. Вроде бы тут должны быть дупла, овраги и пещеры. Ну, и где они? Конечно, лес выглядел сумрачно, но ничего особо страшного не видно.

– Пить хочется, – призналась Лисси.

– Лимонада нету, – отрезала Лара.

«Вот навязалась неженка на мою шею! Из револьвера она палить умеет, видишь ли. Да, где тут нажимать? Вроде сперва отводят курок, а потом? Ох, тяжеленная железина, как мужики их носят! Все руки оттянула».

– Там человек. – Лисси вдруг остановилась и схватила Лару за рукав. – Тише!

– Где? – злясь на себя, что проворонила, Лара взяла рукоять в обе руки и большим пальцем надавила на курок. Тот щелкнул, отходя назад, и Лара испугалась: «Ой, а как его назад вернуть?»

– Не стреляй, ты не можешь, – шипела Лисси.

– Не учи меня, как-нибудь стрельну.

– Себе в ногу. Куда ты ствол вниз опустила? И вообще, в людей нельзя целиться.

– Вот набросится мужик, тогда узнаешь, нельзя или можно! Да где человек-то? Ты чего врешь?

– Смотри вон туда. Видишь? Он лежит.

На пологом склоне холмика, среди мхов и папоротников, чернела взрытая земля, а рядом белело сжавшееся тело.

– Его подстрелили с дирижабля. – Рука Лисси тряслась. – Он мертвый. Не надо подходить. Лара, давай уйдем отсюда!

– Думаешь, он тоже с поезда? – шепотом спросила Лара, выставив вперед дрожащий ствол.

– Кто его знает? Может, кто-то местный. Грибы собирал или ягоды. Почему военные убивают? Голоса говорили тебе, почему?

– Ничего они не говорили! Убивать, и все тут. Наверно, это из-за звезды.

– Когда я доберусь до батюшки, я все расскажу ему. Так поступать с людьми нельзя, это беззаконно. Их Величества должны узнать, что творят военные.

«Только пусть меня тогда не будет рядом!» – мысленно пожелала Лара.

– Знаешь, эти государственные много что творят. Вот, меня в сумасшедший дом законопатили, а я что, виновата? Нет, он не с поезда. По-моему, он голый.

– Должно быть, обварило паром, было больно. Он снял одежду.

– Ну нет, ошпаренный столько бы не пробежал, даже от боли. Пойдем, посмотрим. Вдруг живой?

– А чем мы ему поможем? Даже раны перевязать нечем.

– Порвем сорочки на бинты, – жестко ответила Лара. – Пошли!

Разгар дня миновал.

Небо очистилось от покрова туч, возникших после падения звезды, и солнце засияло вновь. Опять стало тепло, даже немного душно из-за испарений дождя. Так пригревало, что у Лары даже насморк прошел, и хрипота из голоса исчезла. Лесной дух прочищал горло и наполнял грудь свежестью.

Щебетали птахи, появилась мошкара, и пауки бегали по своим паутинам, сверкавшим от множества капель.

Перекличка дирижаблей слышалась еле-еле, и уже не казалась такой страшной. Правда, с южной стороны доносились какие-то неясные гудки, не похожи на вой сирен.

Солнце понемногу начало клониться к закату. До вечерней тени было еще долго, но в лесных низинах уже стало темнеть.

Лара с Лисси повесили платья, сорочки и прочее на низких сучьях старого кряжистого дерева, устроили себе сиденье из подушек упругого пышного мха и расположились рядом, спиной к спине, с распущенными волосами. Приютский деревянный гребешок им очень пригодился.

Если Ларе без ничего было терпимо, то Лисси стеснялась наготы. Подобрала ноги, обхватила их руками. На ней осталось только Божье Око на шейной цепочке: золотой кружок с лучистым глазом в середине и четырьмя молниями по краям. У Лары в приюте даже простое медное Око отняли, чтоб не проглотила, с сумасшедшими бывает.

– Да, правда, пить охота, – согласилась наконец и Лара.

– Надо поискать ручей. В лесу должны быть ручьи.

– Ручьи? Не знаю! Тут ни дьявола нет. Зато полон лес диких людей. Нас уже трое. Если прикопать нашу одежку, каждый скажет: «Во, ручейные девы!»

– Да, мы как духи из воды.

– И поесть бы не мешало.

– Только не жуй папоротник. Я уже пробовала.

– И как он?

– Горечь.

– А, то-то ты плевалась.

– До сих пор во рту противно. Интересно, она все-таки спит или ушибла голову?

Обе, не сговариваясь, поглядели на третью.

Их находка больше походила на спящую, чем на лежащую без сознания. Никакого страдания на бледном лице. Веки порой вздрагивали, а на губах появлялась слабая улыбка. Попытки бить ее по щекам и тормошить ни к чему не привели. Полезно плеснуть воды в лицо, но воду они выпили бы сами, если б она у них имелась.

Та, которую они нашли свернувшейся в клубок у неглубокой ямы, казалась ровесницей, ростом с Лару, но изящная как Лисси. Ни ран, ни крови на ней не было. Кожа очень светлая, словно у воспитанницы пансиона, и на пятках такая же нежная, как на щеках. Длинные густые волосы, брови и ресницы были золотистыми настолько, что Лисси втайне позавидовала.

Вначале прикасаться к ней было неприятно. Ее от маковки до пят покрывала прозрачная вязкая слизь, вроде густого желе. Еще один мокрый призрак в лесу. Ошметки этой слизи были и в яме, и вокруг.

– Я слышала, – неуверенно начала Лара, – что у больших озер крестьяне справляют старинные праздники. Ну, которые были до истинной церкви. Как раз в начале лета. Купаются ночью, в чем мать родила, рядятся в цветочные гирлянды, прыгают через костер и зовут дьяволов.

– Ты считаешь, она из этих язычниц?

– Кто знает. И чем она вымазалась? Вдруг это зелье? А мы его трогали. Глянь, на нее и мошки не садятся. Всосется мазь, начнешь видеть всякую чертовщину. Опять же, яму вырыла. Звала кого-то из земли, что ли?

– Хватит меня пугать. Она не похожа на простолюдинку. Сравни свои пятки и ее.

– Не надо про мои пятки! Здесь тоже моются, не хуже вас, и пятки камнем оттирают!

– Чтобы принести столько мази, нужно ведро. Где это ведро?

– Эй, гляди, просыпается!

Золотоволосая девочка заморгала, удивленно глядя на них, и приподнялась, опираясь на руку.

– Руни джа даси нирубутэ? – спросила она певучим голосом.

Лара оторопела, потом обратилась к Лисси:

– Ты иностранные языки учила?

– Да, несколько. Но этого языка я не знаю. Похоже на витенский.

– Даси бу гахаджика джаку пату палисо? – с интересом продолжала златовласка, сев, словно дома на подушках. Поцеловав сжатые кончики пальцев, она сложила ладони перед лицом, как при молитве. – Бука бу цани хаджау рухат?

Лара прищелкнула языком:

– Джика-джаку, ну дает! Я сдаюсь, не понимаю ни бельмеса. Эта девчонка явно из-за границы. Слушай, Лис, ведь на юге живут желтоволосые дикари? И язык у них особый.

– Надо как-то объясниться с ней. – Лисси наморщила лоб.

Она показала пальцем сначала на себя, потом на Лару:

– Лисси. Лара. А ты? Ты кто? – указала она на златовласку.

Та рассмеялась:

– Лисси, Лара! Туджи! Зэ халеф вайтэ паджэн хайта пату палисо.

– Нет, давай еще раз. Лисси. Лара. Одно слово. – Лис подняла один палец. – Одно. Лисси. Лара.

Иностранка задумалась, на лице ее появилось неуверенное выражение. Тоже подняв палец, другой рукой она ткнула себе в живот:

– Хайта.

– Хайта, ничего себе имечко. Сроду таких не слышала, – покачала головой Лара. – Придется сдать ее жандармам. Только обычным, не военным. Возьмешься? По-моему, ты ей понравилась. У вас волосы похожи.

– А ты? Разве мы пойдем не вместе?

– Сначала надо выйти из оцепления. – Лара ушла от прямого ответа. – Там посмотрим.

– Хайта, Хайта! – Златовласка бодро поднялась во весь рост.

– Туда. Идти. Топ-топ, – объясняла Лисси, размахивая руками.

– Топу, топу! Хайта, – вроде бы соглашалась златовласка, ладонями счищая с ног желе.

– Потянем на травинках, кто ей отдаст сорочку. Кому короткая, та отдает.

– Лучше отдай ей башмаки. На таких нежных ножках она далеко не уйдет.

– Да, верно. Тогда ей достанется твоя сорочка.

Но обуваться и одеваться Хайта наотрез отказалась, упиралась и отбрыкивалась:

– Ятэна! Хайта ятэна ируха!

– Да пойми ты, так ходить нельзя, – убеждала Лисси.

– Ятэна.

– Да что за дура бестолковая! – Лара, натянув плохо высохшие вещи, взялась за револьвер. Как раз Хайта оттолкнула Лисси, и Лара, в раздражении шагнув к ним, сжала пальцы, надавив при этом спусковой крючок.

Грянул выстрел, раскатившись эхом по лесу, пуля вонзилась в мох рядом с босой ногой Лары, девочка в испуге бросила оружие, а Хайта упала вниз лицом и закрыла голову руками.

– Кто дура?! – закричала Лисси. – Зачем оставила курок взведенным?!

– А ты куда смотрела, если умная?!

– Я что, следить должна?! Я сама не своя после крушения!

– Ну вас всех! – Лара раскраснелась от стыда. – Эй, не трожь револьвер, не твой!

– Ятэна, ятэна, – скулила Хайта, в ужасе приподняв лицо. – Айтэ будаку нитэ, зэ джилия ируха.

– Он мне нужен, для голосов!

– Бери, но в следующий раз спроси меня, как с ним обращаться.

– Ладно, – хмуро согласилась Лара и, чтобы показать, как ей нужна железная штуковина, приложила барабан ко лбу. Хайта продолжала лепетать, и внезапно Лара услышала громко, отчетливо, близко:

–  Нет, нет, не убивайте, я надену шкуру.

– Стой! Повтори-ка все это: айтэ, будаку и дальше.

–  Ты меня понимаешь? – У Хайты расширились глаза.

– Что? – Лисси настороженно смотрела то на одну, то на другую. – Что такое?

«Кто ты?» – подумала Лара, прижав барабан поплотнее и глядя на Хайту, но та явно ничего не слышала.

Лара начала догадываться: «Надо сказать вслух, тогда она услышит по-своему».

– Кто ты?