Текст книги "Темные звезды"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Так точно. Но он – урожденный мирянин.

– Ясно. Все будет немедля доложено штабс-генералу. Охраняйте трофеи. Сейчас белая гвардия входит в Бургон.

Бези поспешила раздеть мокрую до нитки Лару, растереть ее и нарядить в теплое, что нашлось в гардеробе профессора. Сама Бези в профессорских подштанниках и его спальной рубашке тоже выглядела смехотворно.

– Я хочу взглянуть на Вербу, – заявила Лара, чуточку согревшись.

– Ты мало видела покойников сегодня?

– Она живая!

– Ну пойдем. Там ничего нельзя трогать, приборы точно настроены, вдруг что-нибудь разладится.

Холодильная камера выглядела, как в сказке о спящей принцессе. Только сосуды с жидкостями, провода и трубки нарушали это впечатление. Коротко, под мальчика, остриженная девушка лежала в прозрачном ящике, от которого исходил искусственный свет и зябкое веяние.

– Какая она худая…

– Она же не ест. Ей вливают в кровь питательный раствор.

– А тот парень?

– Хлыст? Он банковский кассир. Подслушал, как хапнуть кучу денег… и попал в жандармы. Медиум высшей марки.

– Я бы его простила. После всего этого… Ведь теперь станет лучше? Ни гигаина, ни кресел с ремнями?

– Ой, Ласточка, я бы не стала загадывать. Боюсь, мы угодим к настоящим ученым, а что это за звери – одни звезды ведают.

«Наука. – Лара огляделась. Она словно была внутри ларца из проводов, каких-то электрических устройств и булькающих бутылей. – Что такое – наука?»

Эрита очнулась оттого, что ее лизали.

Она чувствовала себя изломанной, избитой, как будто прокатилась вниз по лестнице, пересчитав боками и плечами все ступени.

Наконец, ее лизнули в лицо, и Эрита открыла глаза.

Над ней был высокий свод из рваных полотнищ, погнутых металлических листов, тросовых растяжек и решетчатых ферм. Слева, косо подпирая вогнутую стену, громоздился ракетоплан – мятый, ободранный, торчат остатки крыльев.

Потом перед ней возникла такая морда, что Эрита сразу решила: «Это сон». Морда облизнулась небывало длинным языком и заморгала четырьмя глазами. Рядом появилась улыбающаяся Хайта.

– При-вет!

– Ты должна сидеть дома. – Язык во рту еле ворочался.

– Тут!

– Тяа? – Морда открыла пасть и пошевелила свиными ушами. Привстав, Эрита поняла две важные вещи – во-первых, она раздета, а во-вторых, рядом лежат в том же виде Лисси с Огоньком, явно спящие, облитые чем-то серым и вязким на вид.

– Хо-ро-шо! – Хайта радостно хлопнула в ладоши. – Здо-ров!

– Господи, – окончательно придя в себя, Эрита села и пошарила вокруг – чем прикрыться? – а затем уставилась на восьминогую свинью, беззаботно машущую языком. – Это… что?!

– Пата. Мо-я.

– Она… была маленькая!

– Вы-рос. Кусь, кусь.

– Кусь! – подтвердило языкастое чудовище.

– Эй! – Из пола сводчатой громадной полости, где они находились, выглянула голова в пепельном белогвардейском кепи, затем показалась рука с фонарем. – Здесь кто-то есть!.. Вы ранены? говорить можете?

– Да! – крикнула принцесса. – Убирайтесь вон, дайте мне одеться!

Служить империи

Десять дней спустя.

– Сын мой, вы проявили себя как умелый и решительный военачальник, – ровно, безмятежно говорил Дангеро Третий, Синий император. – Но вам следует уделять больше внимания войскам связи. Опирайтесь на верных людей, не пренебрегайте младшими чинами. Порой даже один солдат может изменить ход кампании в вашу пользу.

Церес выслушивал отцовский выговор, почтительно склонив голову.

Все эти дни его держали под охраной в Квадратной башне старой резиденции. Встарь там годами изнывали опальные члены правящей семьи, а кое-кто скончался в башне, так и не выйдя на свободу.

Ему пришлось наблюдать дворцовый парк через то же окно, о решетку которого ломала ногти королева Халле и бился головой безумный принц Кордель.

Но XIX век Эры Грома – не мрачный Семнадцатый. Отношения между венценосной родней стали мягче. Пыточный подвал Квадратной башни стал винным погребом, и в каменных мешках больше не воют, гремя цепями, слуги-пособники и фрейлины-сводницы, обреченные на голодную смерть.

– Мы решили применить ваши способности с большей пользой для державы. Вам поручается возглавить Западный береговой округ. Флаг будете держать в крепости Курма на острове Кюн. Гарнизон Курмы – надежные воины, испытаны в боях с вейскими пиратами. Капитан-командор Барсет поможет вам руководить округом.

«…и будет вашим тюремщиком, – добавил про себя Церес. – Прекрасная идея – приставить ко мне этого морского волка».

– Благодарю за оказанное доверие, государь-отец.

– В добрый путь, сын мой!

На прощание Церес оглянулся, чтобы запечатлеть в памяти парочку победителей.

Величественный, статный Дангеро в бирюзовом мундире, с ранней проседью в волосах, превосходно гармонировал с Красным царем – Яннар был моложе и стройнее, с искусно причесанной, по-восточному длинной шевелюрой, в тонком золотом венце и ниспадающем до пола багряном одеянии. Истинно восточный самодержец, полный коварства. Изжелта-карие очи, темно-огненные губы со скрытой в них улыбкой – лицо Яннара напомнило принцу об Эрите, и воспоминание отдалось в сердце болезненным уколом.

«Ах, ведьма, ты достанешься другому принцу!.. А с вас, государи, впору писать парадный портрет – „Вершители судеб“. Вы словно позируете живописцу… Сколько еще продержится союз драконов – из двух половинок, о двух головах?.. Разнобой во всем: вера, обычаи, говор, законы… интриги втайне друг от друга. Пока мы будем изображать единство половин, нас тихо растащат предприимчивые соседи – Эндегар, Явара… даже Делинга. Нет, Ваши Величества, вы меня не убедили. Только один император. Только железная рука. Кто-то должен спасти этот дом с трещиной, верно?»

В приемной перед залом малых аудиенций толкалась обычная придворная публика – лазурные лейб-гвардейцы, юркие секретари… Проходя через коридор церемонных поклонов, Церес заметил гибкую фигуру в аспидно-сером сюртуке – головастый тип, остриженный как после тифа. Блеснули круглые очки в серебряной оправе – из-за них моложавый субъект выглядел старее своих лет и походил на сову.

– А, гере Второй!

– Рад приветствовать, Ваше Императорское…

– Оставьте, говорите проще, – соизволил Церес. – Какое щекотливое дельце вам поручено на сей раз?

Второй статс-секретарь Галарди, которого все звали кратко «Вторым», улаживал дела, не допускавшие огласки. Если государь-отец не желал во что-то вмешиваться лично, он приказывал: «Позовите Второго», и все само собой устраивалось.

– Ничего особенного, Ваше Высочество, – доклад и несколько бумаг на подпись.

Церес обратил внимание на паренька в парадной форме кадета-связиста – ладный, отутюженный, причесанный, хоть ставь манекеном в витрину военного платья. Малый держался скованно, дворцовая атмосфера явно не для него.

– Ваш протеже?

– Скорее подзащитный.

«Батальон 22», – прочел Церес по нашивкам. Медиум? Любопытно, чем он проштрафился, если его судьбу решают в высшей канцелярии?.. Лицо кадета показалось Цересу знакомым, но чтобы опознать парнишку, в облике чего-то не хватало.

«Узнает? не узнает? – трепетал Огонек, стараясь не встречаться взглядом с наследником. – Ой, мамочка, ведь я с ним целовался!»

Его терзали страх и озорство, раздирали противоречивые желания – удрать из приемной… сделать губки бантиком, состроить принцу глазки…

Победило, как по дьявольскому наущению, последнее.

Церес оцепенел.

«Невероятно… Это же…»

Заминку разрубил, как колуном, напористый штабс-генерал Купол – ворвавшись в приемную, он вклинился, по-военному поклонился принцу: «Ваше Императорское Высочество, нижайше прошу извинить, дела!» и властно повел глазами на дверь в золотых вензелях:

– Господа, прошу за мной!

Кадет и Второй, словно подхваченные ветром, сорвались с места и пропали за дверью.

«Девчонка из казарменной церкви! Пулеметчица с броневика!.. Я просил этого щенка о нежном свидании?!»

– Ожидаю Ваше Высочество. – Тут как тут оказался флотский офицер, готовый сопровождать принца в Курму.

Кроме строжайшего приказа «До прибытия на Кюн не отходить от наследника ни на шаг!» у моряка было секретное письмо Синего государя капитан-командору Барсету, где среди прочих инструкций говорилось:

«Если принц пожелает развлечься, по первому требованию обеспечьте ему вволю вина, дурмана, пригожих девиц. Женскую прислугу назначить из миловидных и юных персон, известных своим легким нравом. Нельзя допустить, чтобы принц заскучал, погрузился в чтение или задумался».

Яннар задержался по единственной причине – поглядеть, за кого так пылко просит его доченька.

Внешне – ничего особенного. Ушастый паренек с широким ртом. Физически развит, неплохо сложен, глаза быстрые и умные. Похоже, непоседа – видно, что ему трудно стоять навытяжку.

– Семеро убитых, дюжина раненых, – краем рта сообщил статс-секретарь Синему государю. Дангеро неодобрительно покачал головой.

– …предотвратил захват мятежниками высочайшей особы.

– Ваше мнение, друг мой? – обратился Дангеро к Яннару.

Красный царь спросил:

– Сколько ему лет?

– Хавер, отвечайте, – шепнул Купол.

– Пятнадцать, Ваше Императорское Величество! – гаркнул Огонек во все горло, заставив Яннара слегка поморщиться. Ох, эта строевая муштра!..

– …и неполный год, – добавил кадет севшим голосом. – Через один храмин-день будет шестнадцать.

– Чрезвычайное положение равно военному времени, – плавно заговорил Красный царь, глядя поверх шевелюры кадета. – Если дать ему звание прапорщика, придется дать и личное дворянство – несовершеннолетнему…

«Всего бы две недели мать не доносила – стал бы кавалером! – с тоской подумал Огонек. – Зачем я так поздно родился?»

– …но заслуга его велика и должна быть достойно отмечена.

– Несомненно. Кадет, подойдите.

Адъютант с поклоном подал Дангеро открытую бархатную коробочку. Огонек набрал полную грудь воздуха и благоговейно задержал дыхание, пока руки Синего государя прикрепляли к мундиру «Молот битвы» с двумя стальными драконами.

– Благодарю, Ваше Императорское Величество!

– Примите и от моей половины. – Яннар принял у секретаря-хламидия плоский ларец красного дерева.

Вот это дар! Подняв крышку, онемевший от восторга Огонек пожирал глазами царскую награду. Правду говорят – на Востоке умеют дарить! поднесут такое, о чем можно только мечтать. А что снится младшим офицерам? Девчонки и оружие!

Такие штуки лишь недавно начали изготовлять у красных – личная пушка без привычного барабана, патроны в магазине перед спусковой скобой. Двенадцать зарядов, как папиросы в пачке, прицел на треть мили, просто сказка! А самое сладкое – на магазине гравированная надпись: «Ринтону Хаверу за храбрость от Пурпурной Воинской Комиции, 1843 год Э. Г».

Не каждый кадет владеет именным пистолем!

– Я верю – вас ждет славный путь воинской службы, – напутствовал Красный царь; на губах его играла тонкая усмешка. – Будьте осторожнее в своих знакомствах, и да сопутствуют вам чистота и сила молнии.

«Мамочка, неужто Эри проболталась?! Нет, не могла! У нас ничего не было, все так, чисто случайно».

– Кадет, если имеете какие-нибудь пожелания, время их высказать, – намекнул статс-секретарь. – Аудиенция завершается.

– Ваши Императорские Величества!.. – Огонек смутился, прижимая к боку ларец. – Вместе со мной были… другие люди, они тоже… заслужили… я надеюсь!

– Этим займется Галарди. – Дангеро взглянул на статс-секретаря.

«Опять все взвалили на меня. – Второй не изменился в лице, но предчувствие сложной и деликатной работы легло ему на плечи как грузный солдатский ранец. – Извольте, гере Галарди, угодить всем ведомствам и генералам, да чтобы закон не нарушить!..»

Как следовало ожидать, Купол вцепился во Второго, едва они оказались в приемной:

– Гере Галарди, пора решить насчет пришельцев. Надеюсь, ваши «аспидные сюртуки» уже вынюхали, что хотели.

– Граф Тор-Майда требует всех себе.

– Мне плевать на дирекцию медиа-связи! Это штатское ведомство. На войне первыми исполняются запросы армии, а уж потом…

– …и разведка тоже настаивает. Кого прикажете слушать, гере штабс-генерал? Когда государь начертает «Исполнить», тогда приходите. Не раньше.

– Вы не барышня, а я не ухажер, чтоб вокруг увиваться и ваш порог обивать. Давайте по-дружески – я перечислю… сто тысяч унций из своего фонда, а вы отдадите мне дьяволов.

– Не могу. И денег не приму. Кадет, что вы рот разеваете, как рыба на крючке?

– Позвольте сказать!..

– Вас-то это как касается?! – пролаял Купол, обернувшись к Огоньку. – Шагом марш в казармы! С вами кончено, кадет, – радуйтесь, что без ареста обошлось.

– Я про Хайту и животное.

– Не ваше дело. Еще слово пререканий – и на гауптвахту.

– Как прикажете, гере штабс-генерал, – вытянулся Огонек; глаза его смотрели смело, не сказать – дерзко. – Только я им обязан, а значит, мой долг – за них вступиться.

Купол грозно засопел, а Второй насмешливо скривился:

– Кадет, как вы с таким нежным сердцем стреляли в людей?

– Война, гере статс-секретарь.

– Мне бы ваши годы. Я бы убивал и миловал направо и налево, через раз… – Взгляд за круглыми очками стал тяжелым и усталым.

– Я вас в покое не оставлю, – пообещал Купол. – Если мне ничего не достанется, буду рапортовать герцогу Лебену. Сейчас, когда падают звезды, я должен иметь образцы новых дьявольских пород! Милейший, вы рискуете карьерой – поставить под угрозу всю цивилизацию…

Сто тысяч унций – не пустяк для маленького ведомства, которым заправлял Второй. Глаза машинально отмечали, на что потратить деньги в сумрачном доме, где располагалась штаб-квартира «аспидных сюртуков». Оштукатурить потолки, заменить двери. Сделать новую электропроводку. Покрасить чугунную решетку, отделяющую передний двор от улицы.

Двое клерков без устали строчили документы на оплату – отправка срочных телеграмм, завтраки и обеды из кухмистерской, винные и кофейные порции, свертки хлопковой ваты, папиросы…

– Позвольте, кому папиросы?

– А эта девица без фамилии курит не переставая.

– Хорошо, а вата?

Клерк сделал гримасу:

– Извиняюсь за подробность, гере – дамские дела.

– У всех разом?

– От волнения-с!

– Отчитаетесь пустыми бутылками и упаковками. – Второй постучал пальцем по бумагам. – Позаботьтесь, чтобы у вас все сходилось. Где счета от мясника?.. Семь фунтов говяжьей вырезки, Дева Небесная! Сказано ведь – животине покупать обрезь, поребрину и наборы для студня. Вы что ее, на выставку откармливаете?

Служащие извивались и разводили руками. Дьяволица-златовласка, еле владея имперским языком, умела убеждать без слов и добиваться больших льгот.

– У нас не зверинец. Хотите, чтобы тварь была довольна – покупайте на свои.

– От штабс-генерала Купола являлся поручик, скандалил и требовал встречи с девицами.

– Вот как? девочек ему подай… Батальонных дальше приемной не пускать и быстро выпроваживать.

– Из Гагена по телеграмме прибыла Рутана Динц с братьями. Матушка Лары. Плачет, настаивает: «Допустите к дочке!»

– В сумасшедший дом она приехать не спешила, а тут – узнала, что чадо произвели в кадеты, – примчалась вихрем. Пусть ждет. А это что? от шорника… зачем второй ошейник? Разве первый уже порван?

– Это не для паты, а для Хайты. Она невольница, ей полагается ошейник. Так принято у дьяволов.

– За шестнадцать унций!..

– Из акульей кожи-с.

– Из собачьей хватило бы. Вы сами будете отчитываться в казначействе – мол, дамское украшение по высшему разряду. Хватит этих капризов! Объясните ей – рабство в империи давно отменено. А то завтра поводок попросит. Модница выискалась…

Затем Второй велел позвать к себе Лариту Динц.

В доме «аспидных сюртуков» кареглазая девчонка успокоилась и отъелась. На лице перестали торчать скулы, появились какие-никакие щечки, движения стали мягкими, скорее девичьими, чем ребячьими. Второй распорядился кормить барышень – сколько съедят. Госбюджет выдержит три голодных рта, даже с винной порцией. Опять-таки сытые куда покладистей и разговорчивей.

– Ан Ларита, вас взяли на службу без согласия. Причем в жандармы. Вы можете просить об отставке и вернуться к родителям.

– Я б лучше осталась служить, гере статс-секретарь. Только вот жандармерия…

– Есть предложение – перейти в связистки. В медиумы, если точнее. Сто двадцать унций в месяц.

– Подходяще.

– Вы не достигли совершенных лет. Половину ваших денег будут получать родные.

– Конечно, – по-взрослому серьезно кивнула Лара. – В семье двое меньших, их надо учить, на ноги ставить.

– Поедете в пансион Гестель. Содержание, учеба – за казенный счет.

«Я как раз туда ехала, только звезда сбила с пути. Но я столько всего узнала! И столько пережила… Зато теперь у меня куча друзей».

– Вы должны будете работать для науки. В Гестеле это делают все.

– Я согласна… если с Бези и Хайтой обойдутся по-хорошему.

Встав из-за стола, Второй подошел к окну.

– Ан Ларита, вы не можете за них просить. Они из иного мира. Для них есть особые законы.

Но девчонка твердо заявила:

– Если им будет плохо, я служить не стану.

– Но поймите – они чужие, враждебные нам существа. Мы не знаем в точности, на что они способны. Особенно младшая. Чтобы защитить Мир, надо их изучать…

– А я клялась на Божьем Оке и непорочной дворянке, что буду помогать им. И другие, кто клялся, все будут за них. Вам нужны медиумы или нет?

– Что же, – резко обернулся Второй, – вы клялись и об этой свинье с глазами на заду?

– Хайта – ее кормилица. Если пату у нее отнимут, станут мучить, Хайта с горя может умереть. Или… вы их хотите зарезать? Вам все равно, что с ними будет?

Второй попытался пронять Лару угрожающим, давящим взглядом совиных очков и медленным зловещим голосом:

– Подумайте хорошенько, ан. Ваше будущее…

Да кто она такая, чтобы спорить со статс-секретарем?! Дочка кровельщика, из простонародья. Таких свистушек в стране миллионы, их долг – кланяться и повиноваться воле старших!

– Гере, – тихо ответила девчонка, не отводя глаз, – я отказала Его Высочеству, меня приговорили на расстрел. Думаете, я вас испугаюсь?

Побарабанив ногтями по краю стола, Второй сказал – уже без нажима:

– В первом этаже вас ожидают мать и дядюшки, они приехали сегодня. Идите, повидайтесь с ними.

– Да?! Можно? – Просиявшая Лара порывисто вскочила и, едва успел Второй кивнуть, как она выскочила из кабинета, только юбки порхнули, и дверь хлопнула.

Мама Рута! дядьки! они ее помнят, они сразу принеслись в столицу, лишь узнали, что она жива! Родные, любимые – о, как их не хватало!..

От радостного волнения Лара открылась эфирному ветру, и тот начал веять сквозь нее. Как дым по сквозняку, потекли через голову шепоты и волны чужих чувств – но разве станешь обращать на них внимание? Когда тебя охватит, все забудешь – и закрыть глаза, и сосчитать до ста, как учила Бези.

«Девочка узнала себе цену, – думал с раздражением Второй. – Как быть? Мы слишком зависим от медиа-связи… Сказать: „Вас много, другую возьмем“? Но в том-то и дело, что их мало, дьявольски мало…»

Чтобы отвлечься от досадных дум, Галарди взял с полки пару срочных дел и углубился в чтение.

Государь и вельможи не давали «аспидным сюртукам» передохнуть. Самое меньшее в неделю раз у подъезда тормозил парокат, или бил копытом горячий скакун, и очередной фельдъегерь с пакетом в сургучных печатях взбегал по лестнице: «Гере второй статс-секретарь, получите и распишитесь!» Или начинал стрекотать телеграфный аппарат, выбрасывая ленту с шифрограммой.

Барон Рафиль, военный атташе в Делинге, запутался в порочных связях – а он родич камергера Кивинга. «Любой ценой, – гласила жирная приписка, – добыть подлинники изобличающих его бумаг!»

Поразмыслив, Второй черкнул в блокноте: «10 000 унций, не больше. Откажут – пригрозить. Плюс расходы на агента, который исполнит угрозу. Должен владеть приятными манерами и знать обычаи притонов».

Кавалер Глинт, племянник обер-гофмейстерины Амары, получил место посланника в вейском царстве Гуш – и царь одарил его тремя танцовщицами. Осведомитель донес, что эти трое – не люди, но Глинт хочет вывезти их на родину под видом служанок. «Негласно пресечь!» – гласила высочайшая резолюция.

«Хм, занятно! Где гушиты взяли дьяволиц? Купили в Витене?.. Или все-таки на их земли упала звезда?..» – Второй строчил указания своим «аспидам»: «Посланник должен задержаться в Гуше. Не спугнуть. Тайно выяснить о танцовщицах на месте. Действовать по обстановке. 2500 агентам, премия после дела 500 каждому».

«Если это мориорки, сплавлю их в Церковный Край. Там всего-то пролив миновать, и они в Кивите. Отец Веры любит подарки, надо с ним дружить. А посланник вернется безгрешным».

– Гере, к вам две благородные девицы.

– Кто они?

– Не назвались и визиток не дали. Обе под вуалями. Прибыли в ландо без гербов, но экипаж собственный, с выездными лакеями. Весьма молоденькие. – Клерк позволил себе улыбнуться.

– Пригласите.

Да – «стать и поступь», как говорится о высокородных. Пройдя посвящение, девчонки получают право на вуаль и, что есть сил, изображают таинственных дам. Платья от лучших портных, перчатки из самых модных мастерских. Одна в трауре – цвет ансамбля иссиня-черный, из броских деталей – только белые плерезы, вуаль самая мрачная.

Другая, с осанкой герцогской дочки, едва ответила кивком на поклон Второго:

– Это вы – Галарди?

– К вашим услугам, ан.

– Ан-севиста.

А, вот как! Восточный выговор, восточный титул… кто из родовитых девиц Красной половины сейчас гостит в Синей столице, да еще инкогнито?

Второй не стал бы главой «аспидов», не умей он разгадывать такие ребусы.

– Мое глубочайшее почтение, Ваше Императорское…

– Без титулов, Галарди. – Эрита расстроилась. Очкастая сова опознала ее чуть не с порога. К чему маскарад, если все сразу видно?

– Севиста – слишком громкое звание, если вы желаете остаться неузнанной. Хотите совет?

– Я вас слушаю. – Ан-эредита подняла вуаль.

– Платье попроще, унций за полтораста. Не столь броские перчатки. Научитесь кланяться, как бы общаясь с равными. И голос… голос помягче. Затем, достоверная легенда. Скажем, дочь кавалера с дальнего Востока, которая приехала к нам в Дворянский институт, но живет на свои средства, в отдельной квартире. И, разумеется, сопровождающая компаньонка…

Тут не выдержала Лисси, тоже закинув вуаль на поля шляпки:

– Графиня-младшая Тор-Майда, сударь!

– Ан-комита, примите мои самые искренние соболезнования.

– Гере Галарди, вам не кажется, что мое звание не совместимо с ролью компаньонки? – Голосок звенит металлом, в больших синих глазах – сердитый блеск.

– Все мы изображаем не тех, кем являемся. Осмелюсь напомнить, ан-комита, что я полковник, флигель-адъютант и второй статс-секретарь, но не ношу мундира и ни одним из титулов не пользуюсь.

Лис смутилась – она не ведала, что эта стриженная по-солдатски сова имеет столько званий. Зато Эрита разглядывала Галарди с новым интересом:

– Отчего же так скромно?

– В моей работе церемонии – помеха. Впрочем, на большой прием камердинер наряжает меня как положено. Итак, чем могу быть полезен?

– Извольте прочесть, – достав из сумочки конверт, Эрита протянула его Второму. Тот аккуратно разломил печать с переплетающимися драконами.

«Гром небесный! Государь все же решил вторгнуться в гнездо аспидов!.. Я удостоен высочайшего распоряжения размером больше, чем на полстроки, – посмеивался про себя Второй, вникая в послание Дангеро. – Чувствуется рука ан-эредиты… Если не сама писала, то подсказывала Яннару. Твердыня рухнула, оба царя сдались – там, где бессилен лобовой удар Купола, победила нежная дочерняя любовь… Ох, эти вкрадчивые девы!»

– Как прикажете вас величать? – метнул он взгляд на Эриту.

– Ан. Только ан. Я должна привыкнуть.

– Этого мало. Дочь кавалера – ан-эквита.

– Прошу вас – не изображайте церемониймейстера.

– Хорошо. Вы как-либо причастны к так называемой «клятве Темных Звезд»?

– Я – нет. Но ан Лисси…

– Я – священный гарант этой клятвы, – гордо выступила вперед Лис. – И отвечаю за всех, вступивших в наш союз.

Галарди сам состоял в нескольких союзах на клятве, что порой сильно осложняло его тайную работу. Но союз из графских дочек, простолюдинок, подземных дьяволов и жандармов он встречал впервые. И притом такой спаянный!

«Угораздило же их сплотиться!.. Но, слава богу, государи избавили меня от необходимости решать самому. Пусть этой шайкой занимается граф Бертон, пусть подписывает счета на мясо, вату, папиросы и ошейники. Мне хватит порочных атташе и сладострастных посланников с их гаремами. А штабс-генералу – шиш! Купол, тебя переиграли две барышни!»

– Вы имеете транспорт, чтобы доставить всех в Гестель? Пату надо везти в закрытом коробе, а то в столице будет паника.

– Телеграфируйте в дворцовые конюшни, пусть пришлют мотофургон. И проводите нас к девушкам.

Мама огорчила Лару лишь одним вопросом: «Когда начнут платить деньги?» Но понять ее можно – шестьдесят унций в доме не лишние. Дядькам Рубису и Аберу понравилось, что у племяшки будет форменное платье и военные нашивки.

– А револьвер тебе дадут?

– Лари, лучше откажись. Юбкам оружие не нужно. Подпишись на монашеский малый обет – оружия в руки не брать! Так вернее. Вдруг не там нажмешь, оно и выпалит.

– Дурень ты, Абе. С обетом ни на танцы, ни в кондитерскую – как же девчонке без сластей?

– Что вы болтаете, какие танцы?! Мала еще с ребятами плясать.

Про расстрел и остальное Лара промолчала. Незачем маму до слез доводить. А вот сластей привалило немало – тетки целую корзину напекли.

– Пиши! Военным полагается бесплатное письмо в неделю. Экономь, деточка; марка – восемь лик. Дай, я тебя расцелую, мой цветочек!

Волоча корзину с печевом, Лара вдруг замерла на лестнице. Руки опустились, в глазах стало мокро. Так и села на ступеньку.

«Цветочек, да. А когда я под замком сидела, приезжали в месяц раз, привозили – один пирожок, и тот засохлый. Вроде как из семьи вычеркнули. И совсем бы позабыли, если б не звезда… Хоть бы Огонек пришел! Да его сюда не пустят…»

Всхлипывая, она спрятала лицо в коленях.

– Хорошие новости, ан Ларита, – сказал кто-то, остановившись рядом. – Вас забирают в школу Бертона. Я думал, вы крепче…

Это был Второй, задумчивый и как-то расслабленный.

– А вас в сумасшедшем доме забывали? – с обидой спросила Лара. Он покачал головой, хотя бывало – раньше, в обер-офицерах, – что его забывали в местах похуже.

– Гере, хотите плюшку? – Она поднялась и оправилась. Статс-секретарь кивнул. Плюшка оказалась превкусная, хоть ее везли за тысячу миль, из Гагена.

– Вам нужен человек в Делингу, – заговорила девчонка, от чего Второй едва не подавился. – Чтобы имел приятные манеры, знал притоны…

– От… откуда вам известно? – насел Второй.

«Она не могла видеть записей в блокноте!»

– У меня было прозрение, – мило и просто сказала девчонка. – Порой случается, как сон. Вы думали о бароне, он спутался в республике с какими-то парнями… ну, обычно об этом не говорят… Не бойтесь, я не ясновидящая. Мой знакомый… он может исполнить угрозу. Правда, стреляет так себе, но ловко душит. Надежный малый. Такой нужен?

– Имя, фамилия, чин? – Второй мгновенно перешел к делу. Запомнив ее ответ, он достал червонец из жилетного кармана.

– Да что вы, гере? Я не за деньги, я по дружбе.

– Это за плюшку.

Остальная выпечка исчезла, словно колдун направил на нее волшебный шип и велел: «Испарись!» Больше всех постаралась пата, но и остальным досталось кое-что. Лара жевала свою долю с хмурым видом – опять Красная дева!.. Еле-еле удалось забыть о ней, так она вновь появилась и напомнила об Огоньке.

Хайта – невинная бесстыдница! – в красках рассказала, как нашла их двоих в разбитом планере, на одном сиденье, прижавшихся друг к другу – Огонька и Эриту. Лучше бы Бези не переводила ее речь. Меньше знаешь – легче на душе.

Терзайся, гадай – как они там летали, что друг дружке шептали?

Эрита держалась доступно и весело, болтая о том, как славно будет в Гестеле, когда все там окажутся.

– Надеюсь, мы станем подругами.

«Подлизывается!»

– Я записана в школу под чужой фамилией. Сможем общаться, когда захотим.

«Ага, Лис она уже обаяла, теперь подбивает клинья к Безуминке. Бези, не поддавайся! Разве не видишь, что она моя врагиня?.. Если попросится в Темные Звезды, я буду против!»

– …А вот гостинцы для паты!

Пата, умяв две трети корзины, уже нарезала круги около дорожного поставца, запертого замком, и нетерпеливо ощупывала его рылом.

– Она уникальная. Я заставила батюшку выдать охранную грамоту пате, чтобы ее не отдавали вивисекторам.

– Я этого слова не знаю, – заявила Лара нехорошим голосом. – Благоволите говорить понятно, ан…

– Только ан. Для воспитанников Гестеля я – просто барышня.

– Ласточка, ты мало побыла у Картерета, а то б и не таких слов нахваталась.

– Я очень обязана пате и Хайте, – горячо продолжала Эрита. – Если бы не они, мы с ан Лисси до сих пор лежали бы в лазарете…

– …или в могиле! – Лисси, забыв о ненависти к дьяволам, опустилась на колени и обняла животину. – Милая, милая пата! Скажите, разве она не прекрасна?

– Просто сокровище!

Пата урчала, ерзала и старалась лизнуть всех, кто ее любит. Даже до ног Хайты языком дотягивалась.

– Я думаю – давайте примем ан Эриту… – начала Лис, пользуясь общим вдохновением и благодушием.

– Ну что ж… – Бези выдохнула струйку дыма. По лицу видно – она не прочь. Про Хайту и говорить нечего. Когда дочь Красного царя целуется с ее восьминогой крошкой, такую добрую девицу можно принять куда угодно.

Лара смекнула, что будет в меньшинстве, на нее начнут давить и угрожать обидами, пока не вынудят согласие. Одной выступать против стольких подруг – считай, рушить союз. Тут надо обернуться так, чтоб что-то выгадать.

– У меня условие, – подняла она руку, как в школе. – Совсем не трудное для ан Эриты.

Ан-эредита напряглась. С союзами на клятве шутки плохи. Союзницы могут навязать новенькой что-нибудь невыносимое. Она ждала, что Лара выкрикнет: «Поклянись на ан Лисси и Оке, что никогда – ты слышишь, никогда! – не подойдешь к моему парню!» И придется выполнять.

– Охранную грамоту еще для двоих.

У Эриты отлегло от сердца.

– Два медиума из сети принца – Шельма и Ласка. Чтобы их взяли в Гестель и не судили за вещание для Цереса. Пата будет их лечить. У Ласки, – пояснила Лара, – сожжено лицо, а Шельма болеет печенкой.

Поднявшись, Эрита внимательно и удивленно поглядела на Лару.

– И все?..

– Да, больше ничего.

«Наверно, я о ней думала хуже, чем следует», – про себя раскаялась Эрита.

– Обещаю, ан.

Чуть позже принцесса поняла, что каяться не стоило.

Дочь кровельщика ничего не упустила – она знала клятву и лукаво улыбалась, когда ан-эредита повторяла за всеми слово в слово: «…чтобы один помогал другому, и никто никому не делал подлостей».