Текст книги "Возвращение Алателя"

Автор книги: Сергей Малицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

– Моя жизнь стоит больше, чем повозка, – усмехнулся Дженга. – Много больше.

70.

Отряд продолжил путь, как только Швар и Ангес стряхнули с ладоней комья земли. Лошадь Титура восприняла священника как самое большое облегчение в своей жизни. Она даже пыталась гарцевать, демонстрируя бодрость. Хейграст взглянул вопросительно на Саша, но тот только покачал головой. Или он ничего не чувствовал, или опасности пока не было. Тогда нари сделал знак белу, и тот без слов тронул с места Упрямца. Линга поскакала за ним. Было видно, что Эсон нравится ей больше, чем огромный черный конь. Хейграст выждал, пока стук копыт затихнет, и повел отряд вперед.

Алатель давно покинул просветы в верхушках эрнов и, судя по быстро опускающимся сумеркам, приближался к горизонту. Отряд двигался быстрее, чем до привала. Видимо, и страшная находка сыграла свою роль. Все молчали, только удары копыт и скрип колес разносились по тонущему во тьме лесу. Вскоре тьма стала почти полной. Отряд замедлил ход, и почти сразу из темноты вынырнул Лукус. Он был без лошади.

– Что случилось? – спросил Хейграст.

– Двигаться дальше нельзя, – развел руками белу. – Свет звезд не проникает сквозь кроны, а до поселка не менее дюжины ли. Достаточно упавшего дерева, чтобы лошади покалечили ноги. Необходимо остановиться на ночевку.

– Прямо на тропе? – нахмурился нари.

– Нет, – успокоил его Лукус. – Нужно уйти в сторону на варм шагов. Придется продраться через кусты, но пройдет даже повозка. Не знаю как насчет других талантов, но Линга знает в этом краю каждое дерево. Место очень хорошее. Ты ничего не видишь?

– Нет.

– Ну вот, а она уже развела костер, – Лукус улыбнулся. – Люди вовсе не так безнадежны, как мне казалось недавно. Возможно, это касается только женщин. Прикажи, чтобы отряд спешился. Я натянул веревку. Нужно вести лошадей в поводу, придерживая веревку правой рукой. Да и еще первые две дюжины шагов постараться закрывать глаза руками, чтобы их не выстегнуло ветвями. Я пойду последним, смотаю веревку и постараюсь уничтожить следы и запахи.

Сгрудившиеся седоки спрыгнули с лошадей, один за другим стали нащупывать конец веревки и, скользя по ней пальцами, нырять в темноту. Только банги остался на повозке. Он намертво вцепился руками в крышку деревянного ящика, и лошадь повел под узду Саш.

Дан с трудом прорвался сквозь придорожный кустарник, понукая упирающегося Бату, затем дорога пошла под уклон, вскоре обрыв стал еще круче. Мелькнули еле различимые в темноте толстые стволы деревьев, веревка повела влево, в стороне высветился огонь костра, и Дан оказался на небольшой поляне. Она находилась под кряжистым обрывом, и заметить с дороги разведенный под скалой огонь или кого-то из путников было практически невозможно. Тем более огонь колыхался в нише, образованной нависающим над частью поляны каменным козырьком.

– Неплохо! – довольно кивнул нари поднявшейся от огня проводнице. – Лучшего места не придумаешь. Линга, займись лошадьми. Размести их в одном месте, но чтобы в случае тревоги не возникло паники и путаницы. Лукус смотает веревку и поможет. И не забудьте посмотреть ноги у старушки священника.

– Никогда не знал про это место, – озадаченно сдвинул шлем на затылок Швар. – А между тем вся моя жизнь прошла в деррских лесах. Девчонка молодец! С дороги нас невозможно заметить.

– Если только доблестный салмский воин не перестанет так громко восхищаться этой поляной, – ехидно заметил Дженга, слезая с повозки. – С вашего разрешения моя лошадь останется здесь. До Заводья, думаю, она потерпит.

– Я не распоряжаюсь твоей лошадью, – нахмурился Хейграст. – Что касается шума, согласен. Дан, передай всем, чтобы шума не было. Говорить только шепотом. Саш, помоги Линге и Лукусу с лошадьми, а я займусь ужином. Готовить ничего не будем, но от глотка горячего ктара, думаю, никто не откажется. Правда, ктар будет без запаха. Как там называется трава Лукуса?

Началась тихая, но от этого не менее беспорядочная лагерная суета. На огонь был водружен средних размеров котел с водой. Правда, приготовлением ктара занялся Лукус, успевший обработать ноги лошадям, а Хейграст углубился в изучение карты. Титур как всегда продолжал что-то жевать. Дан начал распаковывать запасенные у Рифуза булочки. Бока и Друор сняли с повозки тент и растянули его вблизи костра.

– Предлагаю укладываться на ткань, – сказал Дженга, подходя к Хейграсту. – В этой местности обильная утренняя роса. Тент большой. На нем поместится не менее дюжины элбанов, а уж если бы это были банги, то не менее двух дюжин. Банги еще сумели бы загнуть часть тента и укрыться им как одеялом!

– У банги огромное количество достоинств, и рост важное, хотя и не первое из них, – улыбнулся Хейграст. – Говорю это тебе, Дженга, как кузнец.

– Твой меч это твоя работа? – поинтересовался банги.

– Да, – не без гордости кивнул Хейграст. – И он ни разу меня не подвел!

– По эту сторону гор я слышал только об одном хорошем кузнеце нари, чьи изделия не уступают по качеству нашим, – заметил Дженга. – Он житель Эйд-Мера. Речь идет о тебе?

– Не думай, что я пожелтею от скромности, – усмехнулся Хейграст. – В Эйд-Мере нет ни одного кузнеца нари, кроме меня.

– Тогда что ты делаешь здесь? – удивился Дженга. – В нашем народе тот, кто достиг тайн мастерства, занимается только ремеслом. Все остальное всегда сделают за него менее талантливые. Время истинного мастера бесценно.

– Есть вещи более ценные, чем изделия, которые мог бы сотворить талантливый ремесленник, – ответил Хейграст.

– Но нет вещи более ценной, чем та, которую несет на своей спине твой друг, нари, – ухмыльнулся в ответ Дженга.

– Зачем ты мне это говоришь? – насторожился Хейграст.

– Чтобы ты не истолковал по-своему взгляды, которые я бросаю на меч Саша, – перестав улыбаться, ответил Дженга. – Или ты думаешь, что, спрятав меч в ткань и вымазав рукоять, сможешь скрыть его ценность? Для банги, особенно того, кто занимается оружием, увидеть что-то особенное – все равно, что для человека встретить на улице красивую девушку. Никакие одежды не скроют ее очарования. Мужчина способен угадать красоту по силуэту, по запаху, по манере передвигаться, по цвету кожи. Я знаю ценность этого меча, Хейграст. Но я даже не предлагаю его продать мне. Для оплаты этого изделия не хватит не только моих денег, но и всех денег моего рода. Да и вряд ли ты его продашь.

– И в чем же ценность этого меча? – спросил Хейграст.

– Вы плохо знаете историю вашего мира, – усмехнулся Дженга. – Заметь, я говорю «вашего», хотя история моего народа связана с Эл-Лиа никак не меньшим сроком, чем твоего. Но банги чтут прошлое, запоминая его через истории удивительных предметов, сотворенных руками банги и руками других мастеров. А остальные элбаны в лучшем случае помнят имена своих дедов. Подобных мечей осталось только три. Я думаю – это четвертый.

– Так чем же они так ценны и где хранятся? – поинтересовался Хейграст.

– Не спеши, – усмехнулся Дженга. – Их сотворил великий мастер банги Икурн в конце первой эпохи. Это было очень давно. Задолго до Большой Зимы. Тогда еще боги жили в Эл-Лиа и прекрасный мир Дэзз не погасил свои огни на вечные времена. И у некоторых богов были похожие мечи, сотворенные в Эл-Лооне. Икурн жил в мире Дэзз, в его величественной столице Дэзз-Гард. Он был великим мастером, непревзойденным знатоком металлов. Очень часто ему приходилось бывать во дворце властителя Дэзз. И однажды он увидел на поясе Бренга, Великого бога Дэзз, такой меч. Меч казался простым, но в этой простоте и заключалась его красота. Икурн подошел к Бренгу, упал ниц и попросил разрешения осмотреть и обмерить его меч. Бренг согласился. Но Икурн не смог вытащить клинок. Тогда Бренг засмеялся и сказал, что никто не сможет вынуть клинок из ножен, кроме того, кого меч признает своим хозяином. Затем обнажил меч и передал мастеру. Икурн подержал в руках меч бога, склонился перед Бренгом и вернул его. Затем заперся в своей мастерской и за двенадцать лет сделал дюжину таких мечей. И каждый из них был лучше предыдущего. Он ковал их из фаргусской меди с добавлением черного серебра. Они казались простыми изделиями, но ни один из них не был поврежден или разрублен другим оружием. Это было лучшее оружие, которое когда-либо изготавливалось элбанами. Мечи Икурна обладали жизненной силой, потому что выпивали ее у подмастерьев кузнеца. Но мастер не убивал учеников. Закаляя клинки в их телах, Икурн дарил подмастерьям вечную жизнь!

– И ты считаешь, что у нас один из этих мечей? – поднял брови Хейграст.

– Один из этих мечей у банги в гранитном городе под горой Меру-лиа. Это самая великая ценность моего народа. Второй меч из сохранившихся у одного из королей Салмии. Он передается в их роду старшему сыну уже многие годы. Третий меч в Аддрадде. Он служит черным делам, но я не хочу говорить об этом. Ваш меч четвертый.

– Я ничего не скажу тебе, Дженга, – покачал головой Хейграст. – Уверен, что меч Саша не входит в эту дюжину. Но, может быть, этот знаменитый Икурн сотворил что-то еще в своей жизни? Почему я ничего не знаю о нем?

– Он покончил с собой, – усмехнулся банги. – Когда мастер принес свой тринадцатый лучший меч Бренгу и предложил испытать его прочность, Бренг обнажил клинок и легко разрубил лезвие меча Икурна. Оружие Бренга было воистину оружием богов. Его меч мог становиться невидимым, его клинок был прозрачен, как горный хрусталь. Но это вряд ли что-нибудь скажет тебе, нари. Икурн понял, что никогда не сможет сделать такой меч. Ему стало незачем жить.

– И напрасно, – покачал головой Хейграст. – Пытаться совершить невозможное – это и есть смысл жизни.

– Все самые великие творения рук смертных созданы в попытках совершить невозможное, – ответил Дженга. – Но мастер не может жить мечтой. Он должен иметь возможность воплотить ее своим умением.

– Может быть, ты и прав, – задумался Хейграст. – А ты не подумал о том, что на спине Саша может оказаться тот самый меч? Меч Бренга?

Дженга пристально всмотрелся в лицо Хейграста и вдруг громко расхохотался.

– Мы можем рассказывать друг другу сказки до завтрашнего утра. Даже если ни один из нас не будет верить другому, – сказал он. – Но есть очевидные вещи. Меч Бренга уничтожен. Он сгорел в то мгновение, когда Бренг убил другого бога. Именно за это боги уничтожили мир Дэзз! Меча Бренга больше нет!

– Вот и ладно, – улыбнулся Хейграст. – Представляю, какие страсти могли бы разгореться из-за этого меча, окажись он в Эл-Лиа.

– Ты не понимаешь, нари, – оборвал его Дженга. – Меч Икурна повод для не меньших страстей. Потому что в отличие от меча Бренга – он реальность. Я был в гранитном городе, и мне было дозволено прикоснуться к святыне банги. Следи за своим другом, нари. Его жизнь ничего не стоит в сравнении с мечом.

Дженга резко поклонился и пошел к своей повозке, где его ожидали Бока и Друор.

– Вышколены, – пробормотал Хейграст. – Дан!

– Я здесь, – откликнулся мальчишка.

– Ты слышал, что говорил Дженга?

– Да.

– Послушай, – Хейграст огляделся. – Скажи Лукусу, что бы он посматривал за Дженгой и его охраной. Передай наш разговор. И пусть Саш подойдет ко мне. Я буду у лошадей.

Дан кивнул и побежал к костру. Лукус уже закончил приготовление ктара, и теперь все члены отряда, за исключением Хейграста и Дженги, усевшегося на свой ящик, потягивали из походных чаш горячий напиток. Дан шепнул Сашу, что Хейграст ждет его у лошадей, и подсел к Лукусу. Саш наполнил две чаши ктаром и понес их в сторону привязи.

– О чем там спорили Хейграст и Дженга? – сам спросил негромко Лукус.

– Дженгу очень заинтересовал меч Саша, – ответил Дан. – Хейграст хотел, чтобы ты знал об этом.

– Да я уж и так заметил, – покачал головой Лукус.

– Чудно, – крякнул Швар, отрываясь от чаши. – На вкус ктар, а аромата никакого. Когда салмская гвардия останавливается на привал и кашеварит, запах стоит такой, что у противника слюнки текут.

– Давно ли салмская гвардия встречалась с противником? – спросил Ангес. – Мне кажется, что последние неприятности на границе с авглами были более дюжины лет назад?

– Неприятностей у Салмии всегда хватало, – не согласился Швар. – То кьерды, то авглы, то нечисть всякая. Только попомните мое слово, это уже не неприятности. Дело идет к войне. К большой войне.

– И с кем же ты воевать собрался? – не унимался Ангес. – Неприятностей из-за этих бандитов, что объявились на Мертвых Землях, будет еще предостаточно, но серьезная вражеская армия ниоткуда не возьмется. С Империей у Салмии мир. Об Аддрадде уже с полварма лет ничего не слышно.

– Не знаю, – покачал головой Швар. – Только я за свою жизнь такого не помню, чтобы воин не мог один по Старой Дороге проехать от Утонья до Заводья. Самое страшное, что могло угрожать, это стая белых волков. Да и то только зимой в лютый мороз. А теперь женщины дерри как дикие оленихи, прежде чем к грядке наклониться, стоят, слушают, только что не нюхают ветер.

– А по мне все равно, – удовлетворенно прогудел Титур, откинувшись на ткань. – Война – значит, буду воевать, мир, буду отдыхать. Сильные воины всегда нужны.

– Не все сила решает, – откликнулся с повозки Дженга. – Голова тоже пока еще никому не мешала.

– Согласен, – кивнул Титур. – Только умных, которых об колено ломали, я много видел. А сила – она никогда лишней не будет.

– У меня два охранника, – ответил Дженга. – Оба слабее тебя. Друор чуть старше, опытнее, крепче. Бока тоже хорош, но когда они между собой схватываются, из трех схваток в двух вверх берет Друор. Готов поставить три золотых, что Бока тебя поборет в честной схватке.

– Схватку на унижение хочешь? – спросил, приподнимаясь, Титур.

– Зачем же, обычная борьба, – ответил Дженга. – Без ударов. Только захваты. Кто первым коснется земли чем-то, кроме сапог, тот и проиграл.

– Детское баловство, – пробурчал Титур. – Но три золотых хорошая цена. А охранники твои не против побороться? Или это тоже входит в их обязанности?

– Проиграешь-отдашь свою лошадь, когда придем в Заводье, – ответил Дженга. – Бока, тебе нужна хорошая сварская лошадка?

Все посмотрели в сторону охранников. За все время пути от них никто не услышал ни одного слова. Вот и теперь Бока молча поднялся и стал стягивать с себя куртку.

– Моя лошадь, конечно, не стоит и одного золотого, – пробурчал Титур. – Но ты сам предложил. Только предупреждаю сразу, подножки на меня не действуют. Я от них не падаю. А если и падаю, то при этом ломаю подставленную ногу.

Он неожиданно легко вскочил на ноги. Дан хотел подробнее рассказать Лукусу о разговоре Дженги и Хейграста, но белу, как и все, внимательно наблюдал за происходящим.

– Дженга, – заметил Швар. – Должен тебя предупредить, что не только в Утонье, но и в Заводье нет никого сильнее Титура. Ты сильно рискуешь.

– Нет, – покачал головой банги. – Я никогда не рискую без нужды. И ты скоро убедишься в этом.

Тем временем Бока уже стоял недалеко от костра и ждал Титура. Он остался в черных имперских сапогах и штанах из грубой ткани, подпоясанных сыромятным ремнем. Дан пригляделся к его рукам и понял, что Бока опытный и серьезный боец. Еще малышом Дан любил потолкаться на городской площади Лингера, когда там отмечали плежские праздники, и мужчины, шутки ради или на спор, пытались сбить друг друга с ног. Чаще всего побеждали именно такие, как Бока. Среднего роста, крепко сбитые, не отличающиеся чрезмерно развитыми мускулами, но словно сплетенные из огромного количества крепких сухожилий. Вот и теперь мальчишка с удовольствием рассматривал тренированное тело молчаливого охранника. Наконец и Титур распутал завязки рубахи и стянул ее через голову. Швар хмыкнул, а Лукус, Ангес, и даже Дженга с Друором невольно выдохнули. Под кожей вечно жующего Титура не оказалось ни капли жира. Только мышцы бугрились на руках, плечах, шее, животе и спине. Титур побрел к Боке и встал напротив, прогудев при этом:

– Если что, можно и передоговориться. Я и на два золотых согласен. А если биться сразу откажешься, то меня и один устроит.

– Нет, – неожиданно резко ответил Бока. – А то еще решишь отдать мне не всю лошадь, а только ее третью часть.

– Ну, как знаешь, – добродушно прогудел Титур и, расставив руки, медленно пошел на Боку.

– Прямо арх, настоящий арх, – восхищенно прошептал Лукус. – Проиграет, конечно, но силен! Ничего не скажешь!

– Как же проиграет? – удивился Дан. – Да он же больше этого Боки в два раза!

– А ты смотри, – посоветовал Лукус.

Тем временем Титур подошел вплотную к охраннику, который все так же неподвижно стоял на чуть согнутых ногах, и попытался схватить его за плечи. Непостижимым образом в самый последний момент, когда огромные руки Титура уже были готовы сплющить противника, Бока присел, ухватил Титура за большой палец правой руки и, выворачиваясь вокруг себя, оказался у него за спиной. В следующее мгновение, жалобно хрюкнув от боли в вывернутой и поднятой вверх руке, Титур воткнулся головой в траву.

– Лошадь твоя, – довольно сообщил Боке Дженга.

Бока пошел одеваться, а Титур, присев на траву, принялся тереть вывернутую руку и растерянно водить головой из стороны в сторону.

– Неплохо, – наклонил голову Швар. – Только в настоящем-то бою редко доходит до схватки на руках. Есть умения и важнее, чем ловкие захваты.

– А ты думаешь, я сварским хлебом торгую? – возмутился Дженга. – Будь уверен, на мечах Бока может показать больше, чем в борьбе. Только ведь это умение лучше демонстрировать на врагах? Не так ли?

– Так, – сказал, подходя, Хейграст. – Но иногда тишина может оказаться важнее умения драться. Лукус, проверь руку Титура. Еще не хватало лишиться хорошего бойца. Всем приготовиться к бою. Со стороны Утонья движется враг. Дан, залей угли водой. И ни звука. Кто хорошо разбирается в лошадях?

Друор молча шагнул вперед.

– Можешь сделать так, чтобы лошадки не выдали себя ржаньем? – спросил нари.

Друор кивнул и пошел к лошадям.

– Как далеко враг? – недоверчиво спросил Швар. – И почему со стороны Утонья? Там же застава!

– Я знаю об этом не больше, чем ты, – отрезал Хейграст. – Враг примерно в дюжине ли, и темнота ему не помеха.

– В дюжине ли? – удивился Швар. – Откуда ты знаешь? Гонца принял? Только не говори мне тут всякую колдовскую чушь. Я пятую дюжину разменял, и в сказки верить перестал уже давно.

– А дерево Смараг посередине постоялого двора в Утонье тебе не показалось сказкой? – спросил Хейграст. – Говорить будем после. Они двигаются быстро. А нам нужно успеть приготовиться.

– Приготовиться? – не понял Швар. – Да объясните наконец!

– С рукой все в порядке, – сказал Лукус. – С головой вот хуже. Нет, не повреждена, но Титур никак не может поверить, что его победили. На беднягу с расстройства напал зверский аппетит. Думаю, что он способен уничтожить сейчас собственный недельный запас.

– Пусть, – кивнул Хейграст. – Главное, чтобы не чавкал, когда враг приблизится. Сюда движется конный отряд. Примерно две дюжины воинов. Саш их почувствовал. Нужно, чтобы они проехали мимо. Лукус, еще раз проверь место схода с дороги!

– Я сделаю, – кивнул белу и побежал к тракту.

– Линга наверху, – крикнул вслед Хейграст и обернулся к Швару. – Я пока не знаю, что случилось в Утонье, воин, но при любых обстоятельствах наша дорога ведет только вперед. Ты это понимаешь?

– Пока я понимаю только это, – ответил Швар, недоверчиво поглядывая на Саша.

– Ну, что еще? – спросил Хейграст, заметив, что Саш закрыл глаза и замер.

– С ними пес.

Глава четвертая. Гнилая Топь

71.

– Две дюжины кьердов, двое серых воинов, один дерри и один воин в храмовом плаще, – сказала Линга, спустившись к стоянке, когда вверху прозвучал и затих стук копыт проезжающего отряда. – Храмовник скачет первым, перед ним на привязи огромный пес. Он размером с лошадь.

– Храмовник это Бланг, – добавил Лукус. – И пес, естественно, тот самый. А дерри в доспехах салмской гвардии!

– Предатель! – схватился за рукоять меча Швар. – Эх! Мне надо было быть наверху! Может, я бы узнал, кто это?

– Разве салмские гвардейцы уже научились видеть в темноте? – спросил Лукус.

– Быстро серые воины замирились с кьердами, – задумался Хейграст. – И это говорит не о слабости серых. Видимо, есть что-то или кто-то, в ком кьерды чувствуют силу.

– Как они прорвались? – уважительно поглядывая на Саша, спросил Швар. – Такой отряд не мог взять острог!

– Я не знаю, какой отряд взял острог и брал ли он его вообще, – жестко ответил Хейграст. – Может быть, кто-то открыл им ворота? Уверен в одном, с этим отрядом нам сталкиваться ни к чему.

– Вот уж не знаю, – негромко сказал, подходя, Дженга. – Радоваться мне или огорчаться? Если бы не вы, я не избежал бы встречи с этими бандитами и вряд ли справился с ними. Но что-то мне говорит, что если бы не вы, так и погони этой бы не было!

– А ты поменьше задумывайся! – огрызнулся Швар. – Про то, что у тебя с собой деньжонки немалые, не только в Утонье знают, но и во всех поселках. Или ты все еще думаешь, что Маркипа кьерды или авглы на воротах подвесили? Я бы еще задумался на месте нари, брать ли тебя с собой. Думаю, что ты для местных негодяев в большем интересе будешь. А уж они-то здешние места много лучше кьердов знают.

– Все, – махнул рукой Хейграст, взглянув на побелевшего от ярости Дженгу. – Спорить не о чем. Если столкнемся с врагом, спрашивать, чей он, и разбираться, кому с ним схватываться – не будем. Сейчас спать. Выходим с рассветом. Сегодня дежурить будем я и Швар. Линга и Лукус попробуют разведать дорогу. Все ясно?

– Ясно, – неохотно пробурчал Швар и отправился к обрыву, где уже раздавалось сонное и обиженное сопение Титура.

– Надеюсь, ты понимаешь, что идти теперь по тракту в Заводье нельзя? – раздраженно спросил Дженга Хейграста.

– Понимаю, – кивнул нари. – Как и то, что это ты, Дженга, идешь с нами, а не мы с тобой. Мы все должны прийти в Заводье. Но ни самому себе, ни тебе, никому из отряда полной безопасности я не гарантирую. Обещаю только одно – никого по дороге я не брошу. Понятно?

– Понятно, – зло скрипнул зубами Дженга.

– И хорошо, – кивнул Хейграст и сказал уже банги в спину. – Кстати, и денег за дорогу я не беру ни с кого из спутников.

– Я почти ничего не успел рассказать Лукусу, – сказал Дан, до этого молча стоявший неподалеку.

– Ничего, – вздохнул Хейграст и оглянулся. Над поляной мерцал лоскут звездного неба, но под обрывом царила почти полная темнота.

– Где Лукус? – спросил Хейграст Дана. – Где все?

– Лукус и Линга ушли к лошадям. Саш сидит возле углей. Ангес спит с другой стороны. За ним Титур и Швар. Дженга, Бока и Друор на повозке.

– Иди к костру, и постарайся не заснуть, пока я не вернусь. Будь возле Саша. Ты знаешь, о чем я говорю. Я к Лукусу.

72.

Дан открыл глаза от прикосновения руки Линги. Она дотронулась пальцами до его щеки. Мальчишка очнулся мгновенно, но в короткий миг между этим прикосновением и окончательным пробуждением успел вспомнить то томительное и сладостное ощущение, когда просыпался от руки матери. Линга увидела, что Дан проснулся, кивнула и отошла в сторону.

Отряд уже не спал. На высоте пояса через поляну полз слоями туман. Небо еще только начинало светлеть, но все предвещало жаркий день. Лошади стояли посередине поляны и, наклоняясь к траве, словно ныряли в мутное месиво. Линга и Саш поправляли упряжь. В отдалении Ангес что-то объяснял понурому Титуру, похлопывая его по плечу. Бока стоял рядом и кивал. Дженга сгорбившись и закутавшись в теплое одеяло, сидел на своем ящике, время от времени прикладываясь к кожаной фляжке. Друор копался под повозкой, смазывая ступицы деревянных колес. Из кустов появился Швар и, поправляя на ходу перевязь меча, зло хлопнул себя по щеке:

– За всю ночь ни одна мошка не укусила, а стоило отойти на две дюжины шагов, впились не менее шести.

– Ну, это даже я знаю, – усмехнулся Хейграст, протягивая Дану хлеб и кусок вяленой оленины. – Гвардеец! Видишь деревья у края обрыва? Это риголла, дерево путников. Не хочешь быть покусанным, устраивай ночлег только под его ветвями. А ты чего замер, парень? Ешь, все уже перекусили.

– Я должен был встать вместе со всеми, – нахмурил брови Дан.

– У тебя еще будет такая возможность, – потрепал мальчишку по голове Хейграст. – А сейчас торопись, выходим. А тебя, Швар, вынужден огорчить, мошки будут. И даже днем. Мы спускаемся к болоту. Если не хочешь, чтобы тебя покусали, обратись к Лукусу. Он поможет. Или позаботься об этом сам, наломай веток риголлы.

– К какому болоту? – забеспокоился Швар. – Здесь нет болот, только топь, она тянется на пять дюжин ли до Лысого Холма. По топи нельзя пройти. Там не то что дороги, даже тропинки нет! Это проклятое место! Болотная лихорадка – самое легкое, что я могу вам обещать. К тому же мы минуем первый поселок дерри!

– Болотной лихорадки не будет, – уверил Швара Хейграст. – Что касается поселка дерри, его тоже не будет. Его уже нет, Швар.

– Как нет? – остановился Швар. – Куда он делся? Что с ним случилось? Откуда такие вести? Опять он? – мотнул гвардеец головой в сторону Саша.

– Нет, – мрачно сказал Хейграст. – Я посылал Лингу и Лукуса вперед. Без лошадей. Они вернулись до рассвета.

– Выходит, у тебя еще двое бегунов? – усмехнулся гвардеец. – Смотри, нари. Человека можно загнать так же, как недобрый хозяин загоняет лошадь. И что же случилось с поселком? С двумя вармами жителей, среди которых не меньше пяти дюжин воинов? С тремя дюжинами крепких деррских домов? С дюжиной салмских стражников? С бревенчатым острогом, наконец? Уж не ночной ли отряд напал на них?

– Поселка нет, Швар, – спокойно сказал Хейграст. – И ночной отряд тут ни при чем. Отряд ушел по тракту в сторону Заводья. Если он ищет нас, то, справившись в каком-нибудь другом поселке, вернется и будет искать здесь. Конечно, если найдется, у кого спрашивать. Если на всем тракте до Заводья сохранился хоть один острог. Поселок, о котором ты говоришь, сожжен. Вместе с постоялым двором и тремя дюжинами крепких деррских домов. Все или почти все жители – убиты. Многие женщины и дети сожжены вместе с домами. Это произошло не менее трех дней назад.

– Кто? – просипел Швар побелевшими губами, хватаясь за рукоять меча. – Кто это сделал?!

– Вот, – Хейграст протянул ему закопченный металлический предмет. – Не все нападавшие ушли безнаказанно. Кое-кто из них погиб. Трупы тоже были сожжены, но Линга нашла пряжку от ремня. Это не деррская и не салмская работа. Смотри.

Швар взял из рук Хейграста пряжку, вытер ее о траву и замер. На красной медной пластине был вытравлен черный круг.

– Слиммит? – прошептал гвардеец. – Аддрадд? Невозможно! Дед нынешних королей Салмии ходил с гвардией в Аддрадд. Пять дюжин лет прошло с тех пор. Слиммит был пуст. Против салмов выступила небольшая дружина раддов, она была наголову разбита. Король Эрган разрушил Слиммит. Все, кроме круглой черной пирамиды. Ее камень оказался слишком крепок.

– Никогда не верил в легкие победы, – сказал Хейграст, забирая назад пластину. – Пять дюжин лет – это большой срок. Человек успевает за это время повзрослеть, вырастить детей и внуков. Даже если Аддрадд действительно был пуст, он мог за это время превратиться в королевство с немалым населением. А вдруг король Аддрадда оказался умнее? Что если он выжидал?

– Чего он выжидал? – взорвался Швар. – Назови мне такого короля, который способен ждать пять дюжин лет! Назови мне такого короля, который правил пять дюжин лет, и не был убит, задушен, отравлен! Назови!

– Насколько я знаю, ни один салмский король не был убит своими родственниками, – спокойно сказал Хейграст. – А нынешние короли-братья умудряются править Салмией совместно и не делят власть. Или это не правило, а удивительная случайность?

– Это так, – махнул рукой Швар.

– Так может быть, ты вспомнишь и еще одну странную вещь, – продолжал Хейграст. – Что, сколько бы Аддрадд ни воевал, его короля звали всегда одинаково – Эрдвиз? Ты никогда не задумывался, Швар, что это за человек, который живет так долго?

– В Глаулине считают, что Эрдвиз это титул, – объяснил Швар. – Как король, князь, как начальник стражи, как Первосвященник Священного Престола в Империи.

– Это имя, – покачал головой Хейграст. – Уверяю тебя, что это имя. И для короля, который носит это имя, пять дюжин лет могут вовсе не быть никаким сроком.

– Что ты хочешь этим сказать? – почти закричал Швар. – На Салмию опять накатываются колдовские штучки?

– Нет, – уже уходя, обернулся Хейграст. – Я хочу сказать, что нам нужно как можно быстрее попасть к наместнику. Поэтому трогаемся немедленно.

73.

Дорога оказалась очень трудна. Порой Дану казалось, что никакой дороги нет вовсе. Когда Алатель еще только подбирался к зениту, отряд был уже вымотан как после целого дня пути. Первые пять-шесть ли были относительно легки. Спутники двигались между величественных эрнов. В тени, царившей между стволами деревьев, не росла даже трава. Хвоя чуть слышно скрипела под колесами повозки, а Ангес даже стал что-то негромко насвистывать, пока Хейграст не подъехал и выразительно не посмотрел ему в лицо.

Затем ощутимее стал уклон местности, деревья начали мельчать и тесниться. Трава поднялась почти до пояса, появились густые и колючие кусты. Огромные пауки раскинули сети между склоненными ветвями, и Дан принялся беспрерывно стряхивать паутину с лица. Хорошо еще, что Лукус не только заботливо напоил спутников отваром от болотной лихорадки, но и посоветовал нарвать листьев риголлы и рассовать их по одежде. Теперь кровососущие тоскливо гудели в воздухе, но садиться на лицо и руки путников не решались. Ветви деревьев размыкались, чтобы пропустить очередного путника, и сразу же смыкались за его спиной. В этом мельтешении Дан видел только спину Швара, который беспрерывно бурчал что-то про себя и, оглядываясь, унылое лицо Титура. После вчерашней схватки великан был тих и печален. Огромный конь нес Титура без видимых усилий, легко раздвигая грудью молодые деревья, но воин не замечал, что их ветви хлещут его по лицу.

– Это не дорога, а звериная тропа какая-то! – выругался Швар, когда очередная ветка, залепленная грязной паутиной, ударила его по глазам.

– Ты угадал, воин, – послышался голос Хейграста. – Это кабанья тропа.

– Демон поперек горла, нари! – возмутился Швар. – Разве ты не знаешь, что дикий кабан гораздо опаснее волка? А уж если это свинья с выводком поросят, то и страшнее горного медведя?

– Так и есть, – согласился Хейграст. – Хотя я узнал об этом только сегодня утром от Линги. Но придется выбирать: или отряды Аддрадда, или кьерды, или дикие свиньи.

– А других вариантов у нас нет? – раздраженно поинтересовался Швар.

– А чем плох этот? – удивился Хейграст. – Линга сказала, что дикие свиньи в это время уходят к Волчьим Холмам. Здесь для них сейчас слишком много гнуса. Так что идем этой дорогой.