Текст книги "Век сурка (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– И где эта лошадь?

– Мне сказали отпустить ее, и я отпустил. Дескать, она сама найдет дорогу домой.

– А ты?

– Тут до города недалеко, – сказал он. – Ты же пришел пешком.

– И ты веришь, что я сегодня паду?

– Я бард, – сказал он. – Мы созданы не для того, чтобы верить, а для того, чтобы наблюдать. И… дальше ты знаешь.

– Дальше я знаю, – согласился я. – Я ищу двух людей. Один из них – частный детектив, а другой – очень тощий.

– Так себе описание, но я понял, о ком ты говоришь, – сказал Рик. – Они внутри.

– Ты видел, как они входили?

– Да. Около часа назад.

– А они тебя видели?

– Разумеется, – сказал он. – Я же сидел на этом самом месте. Правда, факел не зажигал, тогда еще светло было.

– И они тебе ничего не сказали?

– Они сказали, чтобы я не совался в подземелье раньше времени.

– А когда придет нужное время?

– Минут через десять после того, как в него войдешь ты. Сам понимаешь, имен они не называли, но теперь это уже очевидно.

– А если я туда не пойду?

– Значит, они ошиблись в расчетах, – сказал бард. – А я, похоже, зря отпустил ту лошадь. Одно дело – идти пешком через ночной лес, когда у тебя есть история, которой ты хочешь поделиться. И совсем другое, когда у тебя такой истории нет.

– Сколько еще людей в этом подземелье?

– Я не знаю.

– И что ты об этом вот всем думаешь?

– Я – бард, – снова завел он свою волынку. – Мы созданы не для того…

Я достал из воздуха зажженную сигарету и затянулся табачным дымом, меланхолично размышляя о ближайшем будущем.

Как говорил мой старик отец, иногда мало видеть правильную дорогу. Надо еще суметь на нее свернуть. Надо еще иметь силы, чтобы пройти по ней до конца…

Очевидно, что правильным решением в этой ситуации было бы сдать назад и вернуться сюда с подкреплением. Глупо лезть в очевидную ловушку, когда никто не прикрывает тебе спину. Я мог бы позвать Магистра… нет, Магистра нет, лучше Кевина, и Кевин бы совершенно точно мне не отказал, и мы вдвоем наверняка бы выяснили, что тут к чему, но время… Время могло быть упущено.

Кроме того, когда я звал своих друзей присоединиться ко мне в какой-нибудь драке, с ними вечно случались какие-то неприятности. Виталик временно выбыл из игры, Кабан вообще умер…

С другой стороны, и черт бы с ним, с этим временем. Теперь, когда мне известно имя и есть хоть какие-то зацепки, Дойлу от меня не скрыться. Сам не смогу достать, так есть же Магистр, Кевин, Такеши, какие-то специальные люди, которые собаку съели на поисках всяких неприятных типов…

Кто бы ни сидел там внутри, он знал меня. Он знал, что я приду. И, видимо, был готов к этому. Или считал, что готов. Люди устроили нам орбитальную бомбардировку, и черт знает, кого они могли посадить в эту засаду…

В общем, любой нормальный человек бы развернулся и ушел. И, быть может, даже барда бы с собой прихватил, чтобы в дороге не так скучно было. Это было бы разумное, взвешенное и взрослое решение.

Но я не такой.

Я физрук, и я устал от этой чертовой неопределенности.

Так что я докурил свою последнюю сигарету и вошел в этот данж.

Такие дела.

Часть 2

Глава 9

Как наверняка говорил старик-отец Василия, жить хорошо. А хорошо жить еще лучше.

Я лежал в шезлонге на залитой солнцем террасе, пил ледяной мохито и пытался наслаждаться этой самой жизнью, глядя на залитый солнцем дворцовый сад, отгороженный от остального залитого солнцем города залитыми солнцем крепостными стенами.

Если вы спросите меня про темную империю, то я таки скажу вам, что погода в столице хорошая.

Я бывал здесь несколько раз, и империя всегда казалась мне стабильным и комфортным для проживания государством, большую часть населения которого вполне устраивало нынешнее положение дел. Здесь шла бойкая торговля, здесь возделывались земли, здесь строились мануфактуры, здесь процветали наука и искусство, на улицах практически не было нищих, а одна из самых грозных армий Системы занималась в основном тренировками и парадами. Или еще какой-нибудь муштрой, я в этом не особенно разбираюсь.

Вполне возможно, что за всем этим благополучием скрывается неприглядная сторона, какая-нибудь страшная правда, и на самом деле обороноспособность страны выковывается орками-диссидентами, гробящими свое здоровье на урановых рудниках, но отсюда, из самого сердца империи, этого было не видно, а выходить за пределы дворца я не собирался по соображениям безопасности.

Хотя, прогуляться по столичным улицам было бы неплохо. Пройтись по бульварам, свернуть в какой-нибудь тенистый переулок, съесть какой-нибудь свежий круассан, запивая его чашечкой только что сваренного кофе, побродить по торговому кварталу, подбирая новую мантию или футляр для волшебной палочки, отчаянно торгуясь с низкорослым и бородатым продавцом…

Но нельзя.

Кто-то неведомый, но сильный, злобный и довольно отчаянный, опять охотится за кем-то из нас, и хотя риск, что он охотится именно за мной, стремится к нулю, меня могут пристрелить просто по ошибке.

Или за компанию.

Короче говоря, все, как всегда.

Как наверняка говорил старик-отец Василия: “Жизнь. Жизнь никогда не меняется, а если меняется, то эти перемены всегда к худшему”.

Судя по рассказам Чапая, его отец был довольно умным человеком. Непростым, наверняка не самым приятным в общении, но умным. Впрочем, Чапай и сам не очень приятен в общении, хотя и старается выглядеть приличным человеком, и иногда у него даже получается.

Человека можно вывезти из Люберец, но можно ли вывезти Люберцы из человека?

К своим родителям у меня тоже были претензии, и главная из них – это выбор имени для единственного наследника. Фамилия-то еще ладно, фамилию особо не выбирают, хотя мама могла бы остаться Шереметьевой, но она слишком любила папу, и это можно понять. Но Федор…

Разумеется, они не читали. В их поколении вообще мало кто Толкина читал, о другом люди думали, в другие выси был устремлен их взор, это уже потом фэнтези буйным цветом расцвело. И мой отец, Олег Сумкин (нормальное же имя – Олег!), человек с техническим складом ума, инженер-гидротехник, назвал меня в честь своего отца, а вовсе не собирался столь эксцентрично пошутить и испортить своему ребенку жизнь.

Стоит ли говорить, что благодаря этому имени и моему небольшому росту ко мне навечно прилипла кличка “Хоббит”…

Ну ладно, может быть, не всю жизнь.

Только детство, юность и кусок молодости. А все остальное я сам себе испортил, уже по инерции.

Потом пришла Система, и все вроде бы относительно наладилось, у меня появились друзья, интересная профессия, мне дали подержать один из самых могущественных артефактов этого мира, и я вошел в команду по спасению жизни, вселенной и всего остального, но…

Вы когда-нибудь задумывались, каково быть самым слабым членом команды?

Возьмем, к примеру, самую известную команду, которая занимается спасением мира на постоянной основе – Мстителей.

Там есть гений, миллиардер, плейбой и филантроп, там есть генетически улучшенный сверхчеловек в смешном костюме с нелепым щитом, там есть бог, повелевающий молниями и большой зеленый чувак, способный глотать бомбы и жонглировать танками. И еще там есть Клинт Бартон.

– Здравствуйте, Клинт. Марион Брэдли из “Апокалипсис Тудэй”. Расскажите, пожалуйста, что вы умеете.

– Я умею стрелять из лука.

– Это здорово, Клинт. А еще?

– А еще я умею драться на мечах.

– Замечательно, Клинт. А еще?

– А еще у меня с Наташей Романофф неплохие отношения.

– И что из перечисленного вы считаете сверхспособностью, дающей вам право стать членом команды, где есть бог, повелевающий молниями и большой зеленый чувак, способный глотать бомбы и жонглировать танками?

– Э… Ну… как-то вот так.

Как-то вот так – это краткое описание всей моей жизни. Я – Клинт Бартон местной команды мстителей, разве что выгляжу не так брутально. Как и Клинт Бартон, в обычной жизни я довольно-таки крут, на фоне среднестатистической массы игроков я вообще Бэтмен, я грандмастер, архимаг, ректор своей собственной академии, автор нескольких уникальных заклинаний, но как только появляется эта, с позволения сказать, команда, как я снова превращаюсь в хоббита и мишень для всеобщих насмешек. Пусть в основном это и дружелюбные подтрунивания, но они все равно раздражают.

Император, Архитектор, бог… Гарри Борден, для которого и названия-то соответствующего не придумали. Фигня эта бородатая, с дробовиком, читерскими способностями и чувством морального превосходства над всеми вообще. Сотрясатели устоев, разгибатели скреп, редакторы мироздания…

Казалось бы, зачем я им вообще нужен? Оставили бы в покое несчастного мага, дали бы ему пожить нормальной жизнью, когда смерть, хаос и разрушения происходят где-то за кадром, а не при моем непосредственном участии, так нет же. Кто-нибудь из них обязательно приходит, и вся с таким трудом выстраиваемая мною стабильность летит к черту, и все начинается по новой. Апокалипсисы, подземелья, насилие, хаос, кровь и смерть.

Им это нравится. Они так живут. Они себя вне этого вот всего и не мыслят, мне кажется. Ну и мне приходится во всем этом участвовать.

Как-то вот так.

И самое обидное, что я даже долго злиться на них за это не могу, потому что каждый раз они рушат мою жизнь не со зла. Они делают это без всякого умысла, походя, возможно, даже не задумываясь об этом, и искренне удивляются, когда это происходит в очередной раз. Боевые слоны в посудной лавке моей мечты.

Конечно, они извиняются. Конечно, они восполняют ущерб. Конечно, они уверяют, что больше никогда.

А потом это случается снова и снова.

Как-то вот так.

А еще я знаю, о чем они думают в последнее время. Они думают, что двенадцать перезагрузок Земли – это моя вина. Не бородатая фигня налажала в коде, к хренам, а старый добрый Сумкин где-то запятую неправильно поставил или переменную пропустил. Как будто я не методом копипаста ту программу вводил, а вручную на терминале набирал, посреди боя и атакующей нас армии лже-физруков.

Но я-то знаю, что я не при делах. Что мы с Виталиком тогда вместе написали, то я и ввел. Да и потом, чисто логически если подойти, для того, чтобы такие глобальные последствия вызвать, там должно быть что-то большее, чем пропущенная переменная или неправильно поставленная запятая. Там какое-то дополнительное условие должно быть, а это – полторы лишних страницы кода. Случайно так не ошибешься.

Я лично не сомневаюсь, что бородатая фигня специально это учудила. Дескать, вот вам код, дальше сами расхлебывайте. А сам на Землю свалил и очень удачно все забыл.

А Чапай до сих пор бьется об эту проблему, как рыба об стол. Или муха об лед, или как там правильно…

Тут я заметил, что мой бокал опустел.

По счастью, местный официант тоже это заметил и мгновенно поспешил ко мне с подносом, на котором стояла новая порция. Отличное обслуживание. Шикарная жизнь. Мне кажется, я очень легко мог бы к такому привыкнуть.

Тем более, что такая возможность была.

Кевин, то ли желая загладить свою не слишком удачную шутку, то ли испытывая чувство вины за всю ситуацию в целом, предложил мне должность придворного мага, роскошную даже по столичным меркам зарплату и постоянные апартаменты во дворце, что автоматически сделало бы меня завсегдатаем этой ВИП-террасы, на которой я сейчас находился. Это было очень заманчивое предложение. В конце концов, магия – суть постоянное учение, в империи прекрасные библиотеки, а обязанности ректора, которые уже начали меня утомлять, я бы мог передать кому-нибудь из моих заместителей…

Единственное, что меня в этом предложении смущало, это сам Кевин.

Тут надо понимать, что Кевин, старый друг Магистра, и Кевин, темный император, это два совершенно разных Кевина.

Кевин, старый друг Магистра, каким его знает наша компания, это спокойный, надежный, свой в доску парень, а то, что он при этом один из самых могущественных чародеев Системы, является просто приятным бонусом.

А темный император Кевин – это тысячелетний правитель, лучший колдун империи, от его шагов сотрясается твердь, от его взгляда плавится камень… Я сам не видел, но мне местные рассказывали. Да оно и понятно, если ты не будешь править железной рукой, черта с два ты тысячу лет у власти удержишься.

Конечно, подданные Кевина любили и уважали. Но одновременно с этим Квина и боялись, и это был тот человек, с которым я бы предпочел сохранить дружеские отношения. В качестве потенциального работодателя Кевин меня… пугал.

Это все равно как к физруку в подмастерья устроиться.

Федор Сумкин, правая рука мести.

Сто шестьдесят пять сантиметров кровавого воздаяния.

– Простите…

Я повернул голову и узрел отрока лет тридцати. То есть, выглядел он лет на тридцать, а на самом деле мог мне и в дедушки годится, это же Система, здесь все не то, чем кажется. Но, учитывая, что в этой части дворца случайных людей быть не может, это или родственник императора, или какой-нибудь высокопоставленный гость.

– Простите, а ты, случайно, не тот самый Сумкин?

– Нет, однофамилец, – сказал я.

Вообще-то, я давно уже так не отвечаю, в Системе эта история не пользуется большой популярностью, хотя некоторые особо упертые поклонники Профессора и пытались ее раскрутить, но выпитый мохито и воспоминания о былом пробудили к жизни старые рефлексы.

– Значит, это не вы разработали заклинание “огненная жатва”? – разочаровался отрок. – Жаль, я бы просто хотел выразить свое восхищение его создателю.

– А, это как раз я.

– Но вы же сказали…

– Я думал, вы спрашиваете о другом.

– В мире магии есть только один всеми признанный Сумкин, – сказал он. Смышленый парень, мне нравится. – Скажите, как вам удалось достичь такого сложного плетения?

– По правде говоря, я не рассматриваю создание заклинаний, как плетение нитей, – объяснил я. – Скорее, это как работа с программным кодом…

– С кодом? – удивился он.

– Не слушай его, малыш, – посоветовал Магистр, присаживаясь на соседний шезлонг. – Все эти новаторские подходы, может быть, и выглядят эффектно, но когда доходит до дела, нет ничего лучше старого доброго “армагеддона”, примененного по ландшафту. Особая прелесть этого подхода в том, что если ты работаешь серией, уже после первого “армагеддона” ландшафт становится единообразен и представляет собой пустыню. А теперь иди отсюда, мальчик, и не мешай взрослым дядям разговаривать.

Отрок пожал плечами, мне показалось, несколько разочарованно, и ушел. Полагаю, он знал, кто его спровадил, и не хотел связываться.

Жаль, что я не могу поступить так же.

Магистр вытянулся на шезлонге. На Первом Игроке были выцветшие шорты и яркая гавайская рубаха, словно он только что с пляжа приперся. Темные очки на носу и яркий коктейль с витой трубочкой в высоком бокале завершали его образ отдыхающего от трудов праведных.

– Знаешь, кто это был? – спросил Магистр.

– Нет.

– Его сын. Имени я, разумеется, не знаю, Кевин за века наплодил столько отпрысков, что я даже не стараюсь запомнить их всех.

– Ты – отличный друг, – сказал я.

– Что есть, то есть, – разумеется, Магистр знал, что такой сарказм, но когда сарказм был адресован к нему лично, он предпочитал попросту его не замечать.

– Когда ты прибыл?

– Недавно, – сказал Магистр. – Сделал все, что было запланировано. Это заняло чуть меньше времени, чем я рассчитывал, так что какое-то время я тоже смогу наслаждаться отдыхом и гостеприимством нашего общего друга. Жаль, что сам он не может к нам присоединиться.

– Он на заседании Малого Совета, – сказал я.

– Ну да. Расстрельные списки сами себя не составят.

Я вздохнул.

– Ты зря вздыхаешь, – сказал Магистр. – Думаешь, я шучу? У тебя когда-нибудь был огород?

– Слава Ктулху, нет.

– А вот если бы у тебя был огород, ты бы понимал Кевина гораздо лучше, – сказал Магистр. – Любой огородник тебе скажет, что главное в этом деле – своевременная прополка. Если ты не уделишь сорнякам должного внимания, со временем они разрастутся и отберут все жизненное пространство у обычных овощей.

Я мысленно отметил, что Магистр походя обозвал всех подданных империи овощами, но вслух говорит ничего не стал. В разговоре с Магистром лучше вообще не подавать лишних реплик. Впрочем, это тоже ничего не гарантирует.

Фонтан его красноречия иссякнет только тогда, когда Магистр сам того захочет.

– Когда-то у меня был огород, – продолжал Магистр в подтверждение моей теории. – И еще когда-то у меня была собственная империя. Не такая здоровенная, как у Кевина, конечно, но мне и не надо ничего компенсировать, если ты понимаешь, о чем я… Так вот, принцип абсолютно одинаковый. ты можешь сколько угодно поливать, удобрять и проводить экономические реформы, то если ты забудешь про прополку, на выходе тебя будет ждать весьма неутешительный итог. Однажды я слишком долго пренебрегал этими обязанностями, и знаешь, что произошло? Меня свергли.

– Тебя? – деланно удивился я. – Да не может быть. Ты же такой няшка.

– Правда, когда я узнал о готовящемся заговоре, мне пришлось самому его возглавить, – сказал Магистр. – Под другой личиной, разумеется, но пришлось. Иначе бы у ребят ничего не вышло.

– И зачем тебе это было нужно?

– Как лекарство от скуки, – сказал Магистр. – Не знаю, как Кевину удается тащить эту телегу вот уже тысячу лет. Мне через пару десятков уже до чертиков все надоело и хотелось устроить какую-нибудь самоубийственную войну со всеми соседями сразу.

– У Кевина нет соседей, – заметил я.

– Теперь уже нет, – согласился Магистр.

– Раз уж мы заговорили об огородах, – сказал я. – Тебя не пытались… прополоть, пока ты занимался своими делами?

– Разумеется, нет, – сказал Магистр. – Меня не так-то просто найти, когда рядом со мной нет Сумкина с активным маяком. А вас?

– Здесь? – удивился я.

– Ну, не знаю, – сказал Магистр. – Всегда есть способы.

– Кевин сказал, что никаких внештатных ситуаций не возникало.

– И это печально, – сказал Магистр.

– Печально, что нас не пытались убить? – уточнил я.

– Это все печально в целом, – сказал Магистр. – Неведомый враг мельчает, действует без выдумки, без задора, без огонька. Если есть локация, куда лучше не лезть, он в нее и не лезет. Это навевает уныние. А как же вызов? Как же благородное дерзание? Как же желание сделать то, что считается невозможным в принципе? Убить императора в сердце его собственной империи… Это же свершение, о котором будут складывать легенды! В соответствующих кругах, разумеется.

– Ты вообще на чьей стороне?

– На нашей, – заверил меня Магистр, но это, конечно, это совершеннейшее вранье. Он всегда был только на одной стороне – на своей, а все остальные, если повезет, могли претендовать только на роли временных союзников. – Но я всегда уважал красоту игры, особенно если играют против меня. Ибо в победе над лузером и неудачником нет чести. Тысячи лет игры научили меня, что достойных врагов надо ценить. Холить их и лелеять перед тем, как нанести решительный сокрушающий удар. Холить и лелеять, Сумкин.

– Может быть, даже выращивать? – поинтересовался я.

– Нет, это уже лишнее, – сказал Магистр. – Если ты все делаешь правильно, достойные враги появляются сами. Кстати, я хотел поговорить с тобой о другом деле.

Я снова вздохнул.

– О каком?

– Ты не думаешь, что тебе пора жениться? Устроить отбор невест, соревнования кандидаток, выбрать наиболее достойную, создать с ней крепкую ячейку общества и подарить Системе много маленьких Сумкиных?

– Зачем? – спросил я, подозревая, что это часть какого-то далекоидущего плана и заранее готовя контраргументы. Какие бы планы Магистр не строил относительно моих потомков, помогать ему в этом я не собираюсь.

– Да просто ты лежишь здесь, пьешь коктейли и рожа у тебя слишком довольная, – сказал Магистр.

И отпил из своего бокала.

Глава 10

Диспозиция была следующая: Кевин сидел в глубоком кожаном кресле и болтал ногой, Магистр, все еще в своем туристическо-расслабленном прикиде, стоял у окна и делал вид, что любуется образцово-показательным дворцовым садом, я сидел на диване в дальнем углу кабинета и листал раритетное издание “Проблемы вызова или вызов без проблем” весьма известного в узких кругах демонолога Фила Тарди, которое отыскал вчера вечером в местной библиотеке. Чтиво, надо сказать, было захватывающее, но явно не для всех.

Судя по слою пыли, который покрывал кожаную (надеюсь, что шкура эта принадлежала какой-нибудь корове, но шансы на это были исчезающе малы) обложку, до меня эту книгу не читал примерно никто.

Демонология, как наука, очень тесно переплетается с психологией, ибо демоны хитры, коварны и изворотливы, и принудить их к сотрудничеству не так уж и просто. Каждый раз, когда ты призываешь демона, ты вступаешь с ним в интеллектуальную дуэль, в которой ты пытаешься принудить его сделать то, что тебе нужно, а он попросту пытается сожрать твою душу. Тарди предлагал вступать с демонами в дружеские отношения, а в качестве дополнительной мотивации подкармливать их душами специально отловленных для этого людей, и какое-то время этот подход вполне себя оправдывал. Правда, вскоре после написания этого труда что-то в карьере Фила пошло не так, и очередной призванный демон откусил ему голову.

Но тут уж мы никогда не узнаем, какую именно ошибку Фил допустил в тот раз.

Однако, некоторые изложенные в труде методы я нашел весьма полезными и взял себе на заметку.

Магистр демонстративно достал из воздуха здоровенный карманный хронометр на толстой золотой цепочке, уходящей в никуда, откинул крышку и бросил взгляд на циферблат.

– Десять минут до часа икс, – сказал он, убирая свои пижонские часы обратно в пустоту.

– Время еще есть, – сказал Кевин. – Физрук придет.

– Как раз этот момент я и хотел с тобой обсудить, – сказал Магистр. – Для моего плана не нужен физрук. Для моего плана нужен Борден, и мы вполне можем отправиться за ним вдвоем. Более того, так даже проще будет.

– Почему это, Оберон?

– Посуди сам, Кевин. Сколько раз тебя пытались убить за последние сорок восемь часов? Ни разу. Сколько раз пытались убить меня за последние сорок восемь часов? Тоже ни разу. А сколько раз пытались убить его за последние сорок восемь часов, он тебе потом сам расскажет. Охота наверняка идет именно за ним, и если мы потащим его с собой, то поставим себя под удар.

– То есть, ты предлагаешь выкинуть из команды того, кто в прошлой кризисной ситуации все и решил, причем даже без нашей помощи?

– У нас тут не вручение Оскара за заслуги перед кинематографом, – сказал Магистр. – Прежние заслуги тут вообще не катят.

– Да ну, это какой-то надуманный предлог, Оберон, – сказал Кевин. – Учитывая, что за Борденом нам придется отправиться на Землю, о какой лишней опасности ты говоришь? Ведь на Землю сейчас можно попасть только двумя способами: либо через блуждающий портал, положившись на волю рандома, на что могут уйти годы, либо на космическом корабле, а единственный корабль, который может летать по системным мирам без ограничений, принадлежит тебе.

– Теперь уже не единственный, – буркнул Магистр себе под нос.

– Прости, как?

– Теперь уже не единственный, – сказал Магистр в полный голос.

– Что ты сделал, Оберон?

– Я снял ограничения с имперского военного флота.

– Как я понимаю, речь идет о Человеческой Империи?

– Именно.

– Во имя всякого святого, Оберон, – сказал Кевин. – Зачем ты это сделал?

– Затем, что я не собираюсь складывать все яйца в одну корзину, – сказал Магистр. – Затем, что если с Борденом у нас ничего не получится, нам понадобится запасной вариант. Затем, что эти ребята дьявольски хитры и изворотливы, и способны разнести планету врага несколькими способами и силами всего пары кораблей. Я достаточно доходчиво ответил на твой вопрос, Кевин?

– А о последствиях ты подумал?

– Иногда мне вообще кажется, что я тут единственный, кто думает о последствиях, – сказал Магистр.

– И когда ты собирался мне об этом сказать?

– Я сказал тебе об этом минуту назад, – напомнил Магистр. – Возможно, я сказал бы тебе об этом и раньше, если бы ты не был так занят важными государственными делами.

Кевин перестал качать ногой.

– Ты хоть понимаешь, что только что заронил в почву зерна конфликта, который может разорвать Систему на части? – поинтересовался он.

– Надо сначала выползти из этого кризиса, – огрызнулся Магистр.

– Мы выползем из этого кризиса, так или иначе, – сказал Кевин. – А что дальше? Всем известно, что обитатели высокотехнологичных миров считают нас людьми второго сорта. И как скоро их боевой флот вывесится у меня на орбите?

– Никто не считает тебя человеком второго сорта, Кевин, – заверил его Магистр. – И никто не будет вывешиваться у тебя на орбите. Они там вполне нормальные люди. Вменяемые.

– Только очень недолговечные, – сказал Кевин. – Сегодня они нормальные, вменяемые и вообще хорошие ребята, а завтра их потомки организуют крестовый поход против всего, что им не нравится. А не нравится им, как мне известно, очень много чего.

– Не драматизируй, – сказал Магистр.

– Ты, должно быть, в полном отчаянии, Оберон, если решился на такое. Это бомба замедленного действия, и ты сам его подложил под свое творение.

– Ничего не будет, – сказал Магистр, но в его голосе было так много уверенности, что даже мне ока показалась наигранной.

– Я устал от войн, Оберон, – сказал Кевин. – И я не хочу вести войну на своей территории. Я слишком долго тут все выстраивал, чтобы в одночасье все сгинуло в огне орбитальных бомбардировок.

– Ничего не будет, – повторил Магистр.

– А ты никогда не думал, что некоторые решения не стоит принимать в одиночку?

– Пока ты строил свою империю, я приглядывал за всей Системой в целом, – сказал Магистр. – И, смотри-ка, она все еще существует, хотя я и раньше ни с кем не советовался.

– А ты никогда не думал, что эти два факта никак не связаны? – поинтересовался Кевин. – Что, возможно, она точно так же существовала бы, даже если бы ты за ней не… приглядывал?

– Что это ты имеешь в виду?

– Вспомним хотя бы ту ситуацию, когда ты привлекал нас с Джеком для огневой поддержки, – сказал Кевин. – Когда мы и познакомились с Гарри, физруком и остальными. Насколько мне помнится, тогда ты делал ставку на Брюса и Бордена. а в конечном итоге все уладил Василий.

– Борден бы справился, – сказал Магистр. – Ему просто не хватило времени, потому что кое-кому не терпелось запустить свою дурацкую программу отката.

– Я к тому, что ты не просчитал ситуацию до конца, Оберон, – мягко сказал Кевин. – Ты почитаешь себя безгрешным, но ты тоже можешь ошибаться.

– Не ошибается тот, кто ничего не делает, – отрезал Магистр.

– Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы ты ничего и не делал, – вздохнул Кевин.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Что время от времени ты пытаешься тушить пожар напалмом, – сказал Кевин.

– Не все такие перестраховщики, как ты.

– На мне лежит ответственность за мою империю, Оберон, – сказал Кевин. – А ты, хоть и говоришь, что присматриваешь за всей Системой в целом, на деле не несешь ответственности ни за что конкретно. Ничего не помешает тебе воспользоваться своим хаотическим порталом и раствориться в тумане еще на пару веков.

– Тем не менее, без меня у вас ничего не получилось, – напомнил Магистр. – Без меня ты даже не смог вытащить Бордена с Земли.

– Борден, между прочим, все еще на Земле, – сказал Кевин.

– Потому что ты мне, черт побери, мешаешь, – сказал Магистр.

Кевин скрестил руки на груди и удивленно посмотрел на Магистра.

– Ладно, пока ты только отказываешься мне помогать, – переформулировал Первый Игрок.

– Мы ждем физрука, – сказал Кевин.

– Время вышло, – сказал Магистр. – Физрук не явился.

– Физрук придет.

Кстати, это на Василия непохоже, подумал я. Раньше он никогда, как бы он сам мог выразиться, стрелок не запарывал. Может быть, на него напали и он сражается прямо сейчас? Или его преследуют, и он не хочет притащить врага на хвосте?

– Ему следовало бы поторопиться, – сказал Магистр. – Ладно, сбавим обороты. Признаю, был неправ, перенервничал, эта ситуация меня угнетает. Обещаю, что не оставлю тебя с потомками человеческой империи один на один, и до орбитальных бомбардировок дело не дойдет.

– Ты вернешь ограничение?

– Я обещал, что не буду этого делать.

Кевин развел руками.

Мне кажется, я знаю, о какой империи шла речь. Донельзя милитаризованные ребята, которые играли не в ролевые игры, а в военные симуляторы. Они изобрели кучу оружия, а теперь Магистр подарил им средства доставки.

На месте Кевина я бы точно начал нервничать. Мне и на своем-то неспокойно.

– При нынешнем императоре точно не буду, – сказал Магистр. – А что касается его потенциально агрессивных потомков, то это вопрос обсуждаемый, я полагаю.

На самом деле, это было так себе обещание, потому что кто же знает, что произойдет в Системе через сотню лет, если Система эту сотню лет продержится, и где по истечении этого срока надо будет искать самого Магистра, который славится своей привычкой залегать на дно. Кевин не мог этого не понимать, но, видимо, он тоже придерживался доктрины, что проблемы надо разрешать по мере их поступления, поэтому педалировать эту тему не стал.

– Так какой у тебя план? – спросил он.

– План прост, – сказал Магистр. – Мы с тобой, ну и с физруком, если он соблаговолит явиться на встречу, трансгрессируем на мой корабль, он тут недалеко, и отправимся на Землю. Вывесившись, как ты любишь выражаться, на орбите этой планеты, мы раскрутим Маховик и ускорим время в этой отдельно взятой локации…

– Зачем? – спросил Кевин.

– Затем, что Борден – ребенок, – сказал Магистр. – А я не собираюсь иметь дело с ребенком.

– У тебя есть Венец. Я думал, этого хватит, чтобы вытащить в Систему одного только Гарри, не трогая весь остальной мир.

– У меня есть Венец, – согласился Магистр. – И я могу подключить Бордена к основному его аккаунту и помочь ему все вспомнить, но это не такая уж простая процедура, как ты можешь подумать, и в ее процессе несколько решений ему придется принимать самостоятельно. И это должны быть решения взрослого, осознающего ситуацию человека, а не избалованного ребенка из богатой семьи или взбалмошного подростка, сходящего с ума от скуки в дорогой частной школе. А иначе мы рискуем получить не того Бордена, который нам нужен. Ты хочешь увидеть рядом с собой эмоционально нестабильную смерть?

– И ради этого ты готов рискнуть и приблизить апокалипсис на добрый десяток лет?

– Этому апокалипсису придется в очереди постоять, – сказал Магистр. – Петля Земли может вызвать необратимые ошибки в программном коде и порвать пространственно-временной континуум, но риски, что это произойдет уже на данном витке, достаточно невелики.

– А люди? – поинтересовался Кевин. – Весь этот сопутствующий хаос?

– Откатом больше, откатом меньше, какая уже разница, – отмахнулся Магистр. – Сначала нам нужно разобраться с вторжением извне, а уж потом все остальные мелочи начнем разгребать.