Текст книги "Век сурка (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Значит, мы можем предположить, что там было что-то действительно ценное?

– Мы можем предположить, что угодно и делать это до тех пор, пока не узнаем точно, – сказал профессор. – Когда дело касается артефактов, все очень относительно, знаете ли. То, что для одного может быть недостижимой мечтой и вопросом жизни и смерти, другой примет за обычную безделушку.

– От билда зависит, – согласился Такеши.

– В том числе, и от него.

Завершив разговор, Такеши задумался.

Есть древняя штука, которая непонятно, что делает, и непонятно, кому нужна. Когда-то давно ее пытался заполучить восставший искин, но после того, как физрук его уничтожил, никто этой штукой больше не интересовался.

И теперь, когда он пал, этой штуки на месте не нашли. Все нашли, а эту штуку – нет.

Совпадение?

Такеши так не думал.

Конечно, можно было предположить, что за столько лет физрук и сам ее выкинул из инвентаря, потому что так и не придумал, что с ней делать, но это на физрука было непохоже.

Может ли быть так, что именно из-за этой штуки физрука и убили? Или же ее забрали в качестве дополнительного бонуса?

Потребность найти барда и заставить его говорить стала еще более насущной.

Такеши развернул клавиатуру и запустил несколько собственноручно разработанных программ.

– Ну и где же ты от меня прячешься, Рик?

Глава 17

Между продуктовым и аптекой гордо стоял оружейный магазин, и я зарулил в него чисто из любопытства. Стены его также пестрели цитатами национального лидера, и легко было определить, что тема оружия волновала его куда сильнее, чем кофе.

Ответственный гражданин – это вооруженный гражданин. В.А. Савельев.

По-настоящему свободным человека делает только ствол. В.А. Савельев.

Чем тупить в смартфон в сортире, порази мишени в тире. В.А… Ладно, вру. Это не он, это уже я сам придумал.

Ко мне подбежал очередной улыбчивый молодой продавец и поинтересовался, чем он может мне помочь. Но он ничем не мог мне помочь. Я сомневался, что мне продадут оружие без паспорта, в конце концов, “макаров” – это вам не “умнотел”, да и особого желания обзаводиться огнестрельным оружием я не испытывал. А если уж я начну слишком сильно бросаться в глаза в этом до зубов вооруженном обществе, то я всегда могу засунуть за пояс револьвер Магистра.

Кристофобой.

Но пистолеты тут стоили дешево, дешевле телефонов, и каждый второй носил их открыто. Зачем? Демонстрация социального статуса, дань моде или же причиной такого поведения стала чудовищная уличная преступность, беспощадная и к своим, и к чужим? Может быть, днем у них тут все благочинно, а ночью добропорядочные горожане засыпают и просыпаются гопники…

Нет, я же как раз полночи на скамейке во дворе просидел, и ни тебе выстрелов, ни тебе криков о помощи, ни тебе предсмертного хрипения. Или это сильно от района зависит?

Я вышел на улицу, щурясь от солнечного света, и тут меня озарило.

Я все понял.

Повсеместное внедрение огнестрельного оружия в жизнь простых граждан, надежная и бесплатная связь, малоэтажная застройка… Все это было не случайно, все это были звенья одной цепи.

Виталик не просто так стал президентом. Он готовился и готовил страну к зомбиапокалипсису. И, возможно, даже к вторжению, но это мне надо будет к положению дел в армии внимательнее присмотреться.

Объяснение было единственно возможным. Виталик вспомнил. Может быть, не все, но основное.

Виталик вспомнил и он готовится отражать атаки.

И, как минимум, у него есть доступ к консоли, потому что без читерства тут явно не обошлось. Как еще он, распевая под пиво посвященную выборам песню группы “Ленинград”, мог сделать такую блестящую политическую карьеру? Люди за ним пошли?

Но, видимо, полных масштабов того, что грядет, он все-таки не представляет. От Системы пистолетами не отбиться, коллоквианцы вон боевым космическим флотом обладали, и то не отбились. Систему нельзя остановить, Система уже здесь, вопрос только в том, сколько ущерба нанесет официальное начало Игры.

И еще не факт, что вся эта подготовка не сделает только хуже.

Что ж, ситуация осложнилась.

До Виталика теперь добраться будет сложнее, ведь он окопался в Кремле. Конечно, будь на моем месте физрук, это не стало бы для него проблемой. Он бы просто перемахнул через стену, набил морды взводу ФСО, и через полчаса они с Виталиком уже пили бы пиво и вспоминали старые недобрые времена, когда все было проще и любая проблема решалась ударом биты, запущенным в морду фаерболом и выстрелом из дробовика.

И кем мы стали?

Один – президент, другой мертв, а я скрываюсь на Земле от Системы моей мечты, потому что в ней завелись очередные сволочи, которые хотят заполучить мою голову.

Возможно.

Опять.

Поскольку прямо сейчас у меня не было никаких мыслей о том, как мне пробраться в Кремль или связаться с президентом, разве что на горячую линию в интернете ему написать, я решил начать с Полсона.

Но сначала зашел в продуктовый магазин.

Да, так и есть. Почти половину всего ассортимента занимали разнообразные консервы и прочие продукты с длительным сроком хранения.

Сомнений уже практически не осталось.

Виталик знал, Виталик ждал, Виталик готовился.

Я купил бутылку минеральной воды, вышел из магазина, свинтил пробку, сделал глоток.

Землю, конечно, все эти приспособления не спасут, но зомби и пришельцам из других миров явно придется несладко.

Хотя надо признать, что в последние заходы на Землю лезли только самые отчаянные безумцы, коих в Системе со временем становилось все меньше.

Моя родная планета стала мясорубкой, которая перемалывала самое отчаянное поколение игроков. Инструментов естественного отбора, раз уж эволюция в Системе перестала работать, как таковая.

***

Конечно, на самом деле Полсон был никакой не Полсон, а обычный Артур Пирожков.

Насчет Пирожкова я шучу, был в мое время такой нелепый персонаж, выдававший себя за певца. Как сказал бы физрук, ну типа.

Я включил поисковое устройство Такеши. Оно работало на общих системных принципах, и наличие магии для него не требовалось. Достаточно было только одной среды, пусть даже сама Игра еще официально не началась.

Полсон нашелся сразу. Легко искать того, кто не прячется. Кто даже еще не знает, что ему нужно прятаться.

На встроенном интерфейсе появилась карта местности, весьма тщательно построенная, надо сказать. Местоположение Полсона на ней было выделено зеленой точкой.

Значит, он жив, и Кристоф до него не добрался, хотя, если он прилетел на одном со мной корабле, у него была довольно внушительная фора. Что ж, тем лучше.

Может, это и не Магистр вовсе, и я зря себя столько времени накручиваю.

Прикинув, что мне нужно пилить на другой конец Москвы, я шагнул к краю проезжей части и поднял руку в характерном жесте. Простоял так минут пять.

Желтые машины с шашечками в потоке то и дело мелькали, но меня они упорно игнорировали.

Я уже начал подозревать, что что-то делаю не так, когда ко мне подошла миловидная девчушка лет шестнадцати.

– А что это вы делаете? – поинтересовалась она.

– Такси ловлю, – сказал я.

– Рукой? – удивилась она.

– Меня долго не было в стране, – сказал я. – Командировка, сами понимаете. Партия сказала, надо…

– Может быть, у вас и телефона нет? – спросила она. – Хотите, я вам на свой вызову?

– Да, – сказал я. – Хочу.

В принципе, я мог бы разобраться и сам, наверняка надо просто какое-то приложение на "умнотел" установить, вроде "убера", но это потребовало какого-то времени. Кроме того, если я воспользуюсь такси, вызванном не на мое имя, то оставлю меньше следов в местной электронной среде. Хотя, наверное, об этом беспокоиться мне уже поздно.

Она вызвала мне такси, я поблагодарил ее и уверил, что расплачусь с водителем наличностью. Машина подъехала минуты через три, девушка объяснила ситуацию водителю, я приветливо помахал ей рукой, и мы влились в поток.

– Вы не местный, да? – спросил водитель.

– Местный, – сказал я. – Просто давно не был дома.

Водитель, что удивительно, сам был… местный. В мое время такие водители такси попадались мне не чаще раза в год, и сразу же начинали рассказывать, что так-то у них свой бизнес, а рулят они чисто под настроение и для души.

– Командировка?

– Да, – сказал я. – Очень далеко отсюда.

Пробок почему-то не было, но я не стал спрашивать, почему. Ну его к черту, буду задавать много вопросов о том, что местным жителям кажется очевидным, и меня еще за шпиона примут. А при ближайшем рассмотрении вдруг выяснится, что и пуговки у меня не те, и вообще костюм не на фабрике "Большевичка" пошит.

– Вам, наверное, удивительно видеть, как изменилась Москва за последние годы, – заметил таксист. – Кстати, а сколько лет вас не было?

– Много, – сказал я. Практически, целую жизнь, а если мерить старыми досистемными мерками, то и не одну. – Простите, я не хочу разговаривать.

– Понимаю, – сказал он. – Не против, если я музыку включу?

– Не против, – сказал я, ожидая, что сейчас он на полную врубит шансон.

Но он включил негромкий джаз.

Куда катится этот мир, мне в целом понятно. Но как он здесь-то оказался?

Когда мы подъехали к искомой локации, я снова открыл карту, чтобы удостовериться, что Полсон все еще не месте, и оказалось, что таки нет.

Он переместился, причем неплохо так переместился, даже район сменил.

– Планы изменились, – сказал я водителю и назвал ему новый адрес. Он даже не стал вбивать его в навигатор, а развернулся на ближайшем светофоре. Это он что, и город сам наизусть знает, что ли?

Новый адрес находился в какой-то промзоне, а зеленая метка пряталась за высоким бетонным забором, поверх которого была намотана колючая проволока. Я расплатился с таксистом (рубль двадцать, и тридцать копеек на чай), отпустил машину и уставился на КПП, который преградил мой путь к Полсону. Что ж, похоже, мне оставалось только ждать.

Я уселся на нагретый солнцем бетонный блок и отхлебнул воды из бутылки.

– Вам плохо? – поинтересовался у меня первый же прохожий. – Я могу вам как-то помочь? Может быть, скорую вызвать?

Одни добрые самаритяне вокруг, аж противно.

В Системе меня бы скорее ткнули ножом в спину, чтобы залутать то, что с меня дропнется…

Впрочем, я снова драматизирую и перегибаю палку. Есть в Системных мирах и нормальные люди, есть в Системных мирах и безопасные локации…

– Спасибо, со мной все в порядке, – сказал я.

– Вы сидите на солнце, у вас может быть тепловой удар, – заметил прохожий. – Или солнечный.

– Но больше здесь сидеть негде, – сказал я. – А мне надо подождать старого знакомого.

– Будьте аккуратней, – посоветовал мне прохожий и наконец-то свалил по своим делам.

Это ж чего он там накодил, подумал я. Как ему удалось вообще?

Впрочем, я еще слишком мало видел, чтобы делать хоть какие-то выводы…

Полсон появился минут через сорок. Шорты, сандалии, растянутая футболка, темные очки, сумка с ноутбуком на плече… Ну да, он же инженер по какому-то там оборудованию, может быть, с инспекцией здесь был или неполадки какие-нибудь устранял, или чем там инженеры вообще на местах занимаются.

– Привет, Артур, – сказал я, когда он проходил мимо.

Он остановился, повернул голову и уставился на меня через очки.

– Привет, – сказал он. – А мы знакомы?

– Это длинная история и сложная ситуация, которую не объяснить в двух словах, – сказал я. – Нам нужно поговорить.

– Вы из какой-то секты?

– Нет, – сказал я.

– Тогда это какой-то развод?

– Нет, – сказал я.

– А вы бы сказали, если бы это был развод?

– Непременно, – сказал я. – Ты меня не помнишь, но я много о тебе знаю.

И я изложил ему несколько фактов из его предыдущей жизни. Из многих его предыдущих жизней, стараясь использовать только те, что не менялись от воплощения к воплощению.

– Вы из КГБ? – сделал он логичный, но неправильный вывод.

– Нет.

– А сказали бы, если бы были из КГБ?

– Конечно, сказал бы. Они обязаны правдиво отвечать на прямой вопрос о принадлежности к органам, таков закон.

На самом деле, это была байка подсмотренная мной в какой-то американском сериале, и даже там она не сработала.

– Тогда зачем вы за мной следите?

– А что ты скажешь, если узнаешь, что от тебя зависят судьбы мира? – поинтересовался я. И это было даже не вранье. прошлый раз Земля улетела в перезагрузку сразу после того, как он использовал свой ультимативный пассивный скилл и уничтожил все живое и неживое в пределах Третьего Транспортного Кольца.

– Что сидеть без головного убора на жаре довольно неполезно для здоровья, – ответил он.

– Мне нужно всего лишь пять минут твоего времени, – сказал я. – Если за это время я не смогу тебя убедить, ты можешь просто уйти и никогда больше меня не увидишь.

А вот это уже ложь, ну да и черт с ним.

– Ладно, – сказал он. – Вот ваши пять минут.

– Не здесь, – сказал я.

– Я так и знал, что надо будет отойти в какую-нибудь темную подворотню, – сказал он. – А что будет дальше? Вы ударите меня по голове, заберете ноут и воспользуетесь моим молодым упругим телом?

– Где ты тут видишь хоть одну темную подворотню?

– Ну, это может быть и светлая подворотня, – сказал он. – Я в ваших нездоровых предпочтениях не разбираюсь. Вы, наверное, первый маньяк, которого я вижу вот так, прямо перед собой и в реальной жизни.

– Я не маньяк.

– А вы бы сказали, если бы это было не так?

Я почувствовал, что наш разговор заходит в тупик.

– Наш разговор заходит в тупик, – сказал я. – Давай не будет никуда отходить, а просто сядем в твою машину. У тебя ведь есть машина?

Всегда была.

– То есть, вот ту фигню вы про меня знаете, а в этом не уверены? – уточнил Артур. – Какой-то вы странный КГБ.

– Я не из КГБ, – еще раз сказал я.

– Можете показать удостоверение?

– В котором написано, что я не из КГБ?

– Да хоть какое-нибудь.

– Не могу.

– Я так и знал, – торжествующе сказал он. – А кто вы такой на самом деле? Как вас зовут-то?

– Сумкин, – сказал я. – Федор Сумкин.

Он хохотнул, а потом смутился.

– Что, серьезно?

– Абсолютно.

– Ваши родители, наверное, были большие шутники.

– Они не читали, – сказал я.

– Сочувствую, – сказал он.

– Так у тебя есть машина?

– Конечно, есть, – сказал он и ткнул рукой на аккуратный синий автомобильчик, припаркованный на противоположной стороне улицы. Внешний облик машины был мне абсолютно незнаком, в отличие от значка на радиаторной решетке.

АЗЛК.

Разрушитель Миров ездит на новеньком "москвиче", почему бы и нет.

Мы сели в горячую машину, и Артур бросил сумку с ноутбуком на заднее сиденье и сразу завел двигатель, чтобы включить кондиционер.

– Что ж, – сказал он. – Вот вам ваши пять минут.

А потом салон охладится, и он уедет, а я останусь торчать на жаре.

Пофиг, пляшем.

Я достал из инвентаря Сферу Воспоминаний. Полсон так удивился, что даже очки снял.

– О, Палантир, – сказал он. – Стесняюсь спросить, а откуда вы его вытащили?

– Из пространственного кармана.

– Да, конечно, как же я сразу не сообразил, – сказал он. – Можно потрогать, или на меня оттуда сразу древнее зло выпрыгнет и как начнет душу пожирать?

– Трогай, – сказал я. – Там нет древнего зла. Только современное.

Он осторожно коснулся сферы пальцем, и его лицо еще раз выразило крайнюю степень изумления.

– Твердый и холодный.

– А ты думал, это воздушный шарик? – спросил я. – И чем я, по-твоему, его надул?

– Я мог бы предложить пару вариантов, – сказал он. – Ну ладно, я уже впечатлен. Мне нравятся фокусы, и я готов продлить наш пятиминутный сеанс еще на пять минут. Что дальше?

– Дальше возьми его в руки и загляну внутрь, – сказал я.

– Но он же непрозрачный.

– Все равно попробуй.

– Тут-то древнее зло на меня и напрыгнет?

– Нет.

– А вы бы сказали, если бы напрыгнуло?

***

Конечно, Сфера Воспоминаний не возвращает человеку всю память, но мне этого и не требовалось. Мне было бы достаточно, если бы он вспомнил главное. Да ладно, пусть даже не главное. Если бы он вспомнил хоть что-нибудь, с ним уже было бы о чем разговаривать.

Чапай как-то в самом начале наших приключений в такое посмотрел, после чего из развязного гопника превратился в гопника собранного и настороженного. Но онончательно вся память вернулась к нему лишь после того, как его убили.

В первый раз.

Полсон отвел взгляд от Сферы и протянул ее мне. Я молча убрал ее в инвентарь, давая ему время собраться с мыслями и подобрать правильные слова. Впрочем, за словами Артур в карман никогда не лез.

– Охренеть, – сказал он. – И это все правда?

– Да.

– Это все на самом деле?

– Да.

– И это все я?

– Ну, наверное, – сказал я. – Я же не знаю, что ты видел.

– Что на Земле все время случается какая-то фигня, а потом все идет совсем плохо, а потом перезагружается и все начинается по новой, – сказал он. – мы сейчас в начале такого цикла?

– Где-то около.

– И меня каждый раз убивают?

– Не каждый, – сказал я. – Но довольно часто.

– Почему?

Я пожал плечами.

– Наверное, из-за моего искрометного чувства юмора, – решил Полсон. – Я видел тебя там, в своих воспоминаниях, но всего пару раз. Мы ведь не близкие друзья, так?

– Скорее, шапочные знакомые, – сказал я. – Но сейчас сложилась такая ситуация, когда мы сможем помочь друг другу.

– И чего ты от меня хочешь, Сумкин?

– Есть люди, которые… скажем, будут рады твоей смерти, – сказал я. – И так уж получилось, что, возможно, один из них теперь также будет рад и моей смерти. Я предлагаю объединить наши усилия, выяснить правду и не дать друг другу умереть в процессе выяснения.

– А если более конкретно?

– Пока фигня не началась, это все не особенно актуально, – сказал я и вытащил из инвентаря свиток перемещения. – Но как только она начнется, за тобой, скорее всего, придут. И когда это случится, а еще лучше, сразу же после объявления о старте очередного забега, тебе нужно будет сломать печать на этом свитке, после чего откроется портал, который перенесет тебя в безопасное место. Где я тебя встречу и расскажу, что мы будем делать дальше.

– Звучит, как продолжение той же истории с темной подворотней, только гораздо более замороченно, – сказал он. – Настолько замороченно, что даже похоже на правду. А когда начнется фигня?

– Сложно сказать. Может быть, завтра, может быть, через год.

– И мне все время держать эту штуку при себе? Инвентарь-то у меня не активен. Неужели не существует никаких других способов?

– Когда тебя убили в первый раз, тебе перерезали глотку, – сказал я, показывая на себе. Говорят, что это плохая примета, но я архимаг и грандмастер и должен быть выше всех этих мелких суеверий. – Вот отсюда и вот досюда.

– Ладно, буду держать при себе, – сказал он. – А я на самом деле самый опасный человек в этих ваших мирах?

– Один из, – сказал я. – Поэтому тебя и стараются убить в первую очередь.

– Варварский какой-то метод, – вздохнул он. – Можно же для начала просто поговорить…

Я подумал, что в ходе переговоров желание его убить появится у другой стороны еще быстрее.

– И как мне теперь со всем этим жить?

– Ну, ты большой мальчик, – сказал я. – Как-нибудь разберешься.

– Ладно, – сказал он. – Значит, увидимся уже после того, как начнется фигня?

– Да, – сказал я.

– Вас подвезти куда-нибудь, Сумкин?

– Не надо, – сказал я. – Пройдусь.

– По жаре-то?

– Грандмастеру, в жилах которого течет жидкий огонь, никакая жара не страшна.

– А если вас сейчас, допустим, иголкой ткнуть?

– Не наглей, Разрушитель, – сказал я.

– Ладно, простите, – сказал он. – Просто мне надо обо всем этом подумать.

– Подумай, – сказал я, берясь за дверную ручку. – Крепко подумай.

Я вышел из машины, а он вывернул руль топнул по педали газа, и его машина рванула с места с пробуксовкой, прямо как Василий любил.

И едва синий "москвич" скрылся за поворотом, как ко мне подкатил большой страшный черный джип, плод запретной любви "хаммера", танка и африканского носорога. Сначала я подумал, что его водитель претендует на освободившееся парковочное место, но потом понял, что он туда просто не влезет.

Называлось все это удовольствие "УАЗ. Кочевник".

Задняя правая дверь внедорожника открылась и из нее выпрыгнул колоритный старикан в мятом льняном костюме, самым примечательным аксессуаром которого была здоровенная деревянная кобура для "маузера", которая болталась на ремне.

– Садись, Сумкин, – пригласил старикан. – Прокатимся, о делах наших скорбных покалякаем. Ек-макарек.

Интермедия 6. Магистр

Ночь в пустыне прекрасна и живет своей собственной жизнью.

Воздух прохладен, дует легкий ветерок, под ногами тихо шуршит песок, а звезды над головой сверкают особенно ярко.

Магистр и Кевин спустились с бархана и наткнулись на первый труп.

Труп принадлежал мужчине в бурнусе. А еще у него были черная борода и автомат Калашникова.

Магистр потыкал труп ногой.

– Каждый раз, когда я ищу Бордена, мне приходится идти по следу из мертвых тел, – сказал он.

– Видимо, таковы законы жанра, – сказал Кевин.

– И что же это, по-твоему, за жанр?

– Шпионский триллер? – предположил Кевин.

– Скорее, боевик с редкими вкраплениями трэша, – сказал Магистр. – Впрочем, реальная жизнь в какой-то один жанр, как правило, не укладывается. Комедия здесь соседствует с трагедией, а в любой драме могут обнаружиться элементы фарса.

– В том и задача искусства, чтобы передать эту композицию целиком, – сказал Кевин.

– Искусство мертво, – заявил Магистр.

– Какое?

– Любое и всякое.

Из-за соседнего бархана донеслись выстрелы и хрипы. Выстрелы были одиночные, а хрипы – предсмертные.

– Любое искусство – это попытки сделать слепок реальности, неважно, существующей или воображаемой, а слепке нет жизни, – сказал Магистр. – Статуя атлета никогда не сможет бегать, а от картины с цветами, сколь бы талантливо она ни были нарисованы, ты не почувствуешь запаха. А если почувствуешь, то это уже признаки шизофрении.

Кевин пожал плечами, но Магистра было уже не остановить.

– Или, возьмем, к примеру, литературу, – сказал он. – Ты знаешь про эту историю с ружьем?

– У человека было ружье и в конце концов он из него застрелился? – предположил Кевин.

– Почти так, – сказал Магистр. – Есть такая теория, что если на стене висит ружье, то оно обязательно должно выстрелить. И неважно, что его могли повесить там для красоты, что оно сломанное, охолощенное, что боеприпасы отсырели иди уже не производятся вовсе. Есть ружье – должно выстрелить, понимаешь? Ты часто с таким в жизни сталкивался?

– Нет, но я могу представить себе ситуацию, в которой мне пришлось бы использовать висящее на стене оружие.

– Но для этого надо, чтобы у тебя закончилось все остальное оружие в инвентаре, – заметил Магистр. – Знаешь, если бы я решил написать книгу, я бы тоже повесил на стену ружье. А потом бы напомнил читателям, что оно там висит, большое и страшное. А потом бы еще раз напомнил, и некоторое время рассуждал бы о его калибре, максимальной прицельной дальности и прочих планках Пикатинни, а главные герои то и дело бросали бы в его сторону тревожные взгляды.

– Позволь мне угадать, Оберон, – сказал Кевин. – В итоге оно бы так и не выстрелило?

– Именно.

– Хорошо, что ты не пишешь книги, – сказал Кевин. – Впрочем, не думаю, что будь иначе, ты бы снискал на этом поприще успех.

– Потому что правда мне дороже законов жанра?

– Ну, давай это так назовем.

– На последней странице книги читатель хочет получить ответы на все вопросы, – сказал Магистр. – Чтобы все задачи были решены, все загадки разгаданы, все злодеи получили по заслугам, а убийцей оказался вон тот подозрительный садовник с мачете, которое торчит у него из-за пояса. Вот ты за свою долгую и полную всякого жизнь часто сталкивался с ситуацией, когда тебе все понятно и не надо искать никаких ответов?

– Пару раз, – сказал Кевин. – А потом я трезвел.

– Вот то-то и оно, – сказал Магистр. – То-то и оно. В жизни такая ситуация попросту невозможна. Не бывает кризиса, настолько глобального, что он отменит все грядущие кризисы. Не бывает последней войны, после которой конфликтов уже не будет, а наступит сплошное благорастворение в воздухах. Нет никакого главного вопроса жизни, вселенной и всего остального, после которого тебе бы не пришлось искать другие ответы.

– Оберон, – сказал Кевин. – Если ты хочешь меня о чем-то спросить, то можешь сделать это и без столь утомительных прелюдий.

– Уверен?

– Вполне.

– Почему ты позволил ему уйти? Зачем снял для него запрет на телепортацию?

– Потому что я не хотел загонять его в угол, – сказал Кевин. – И видел, что твои методы не особо работают. Что мне надо было сделать? Запереть его там и позволить разнести половину дворца? Потерять еще роту своих гвардейцев? Зачем? Я никуда не тороплюсь, Оберон. Я прожил долго и не собираюсь умирать завтра или послезавтра. У меня впереди много времени, часть которого я собираюсь посвятить этому твоему конструкту. Мне известны способы, как уничтожить неуничтожимое, и я до него еще доберусь.

– Значит, ты собираешься его убить?

– Да.

– А если я попрошу тебя этого не делать?

– Этого я и боялся, – сказал Кевин. – Ты вовсе не собираешься его уничтожать. Ты хочешь вернуть контроль.

– Кристоф – это очень ценный инструмент, – сказал Магистр. – Таким не разбрасываются. Я мог бы взять его под контроль еще у тебя во дворце, если бы ты дал мне чуть больше времени.

– Не уверен, что это так.

– Зачем мне врать?

– У тебя может быть тысяча причин, – сказал Кевин. – Кроме того, я допускаю и тот вариант, в котором ты не лжешь. В котором ты заблуждаешься.

– Разве я так часто ошибаюсь?

– Достаточно часто, чтобы не считать это чем-то невероятным.

– И все же, ответь на мой вопрос. Что будет, если я попрошу тебя этого не делать?

– Боюсь, я буду вынужден тебе отказать.

– Из-за физрука? Из-за этого землянина?

– Отчасти из-за него, – сказал Кевин. – Отчасти из-за того, что само существование этого Кристофа нарушает правила честной игры. Это инструмент, Оберон, но это не поварешка и даже не молоток. Это меч. И мне хочется знать, против кого ты его точил. Явно не против физрука, он появился в игре недавно. Может быть, против меня?

– Как ты мог подумать про меня такое? – спросил Магистр. – После стольких лет, после всего, что мы прошли вместе. Разве это для тебя ничего не значит?

– Для меня – значит, – сказал Кевин. – А для тебя – нет. И убери с лица эту гримасу, у тебя все равно не получится изобразить оскорбленную невинность.

– Иногда меч – это просто меч.

– А ружье просто висит на стене и никогда не стреляет, – согласился Кевин. – Но ведь кто-то его туда зачем-то повесил. Ты ничего не делаешь просто так.

– А если я дам тебе слово, что никогда не собирался использовать его против тебя?

– Слова дешевы, – сказал Кевин. – А виски стоит денег.

– Значит, это конец? – спросил Магистр.

– Помнишь, из-за чего когда-то разошлись наши дороги?

– Ты не одобрял моих методов.

– Я до сих пор их не одобряю, – сказал Кевин. – Мы долгое время существовали независимо друг от друга и не лезли в дела друг друга. Потом ты позвал меня на помощь, и я пришел, и все вроде бы начало возвращаться на круги своя, но ты ничуть не изменился, Оберон, и те наши старые противоречия никуда не ушли. Я думаю, будет лучше, если после того, как мы разберемся с текущими проблемами, мы снова будем…. существовать порознь.

– Мне жаль это слышать.

– Мне жаль это говорить.

– Может быть, нам стоит скрестить клинки прямо сейчас? – предложил Магистр. – Чтобы не было между нами больше никаких недоговоренностей, чтобы прояснить наши отношения раз и навсегда? Как тебе такое? Призрак Ночи против Отца Всех Мечей?

– Не стоит, – сказал Кевин. – У нас есть еще незаконченное дело. И не одно.

– Как мы можем работать вместе, если ты мне не доверяешь?

– В этом вопросе я тебе доверяю, – сказал Кевин. – Потому что ты бьешься за Систему, которая является для тебя наивысшей ценностью.

– Мне жаль…

– Не надо, – попросил Кевин. – Мы взрослые люди, даже больше, чем просто взрослые, и можем обойтись без этих церемоний. Я тебя уважаю, я доверяю некоторым твоим суждениям, и мы вполне можем довести дело до конца. А потом все станет, как раньше. Насколько это вообще возможно.

– Ладно, – сказал Магистр. – Пусть будет так.

– А теперь нам надо идти, – сказал Кевин. – Гарри, по-моему, уже всех убил, и если мы не поторопимся, то за ним прилетит вертолет и нам придется тащиться за ним в Англию. Или куда он там еще может отправиться.