Текст книги "Век сурка (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, я не имел в виду, что мы будем игнорировать эту проблему годами, – сказал Виталик.

– Со мной же у тебя здорово получается, – сказал я.

Краем глаза я заметил, что Мавзолей все еще стоит. Интересно, кто ж там внутри, если прошлый Ильич до сих пор у нас в Системе обретается и уже в нескольких отдельно взятых бывших королевствах коммунизм построил.

Наверное, копию подложили.

– Извини, Федор, – серьезно сказал Виталик. – Ты проделал долгий путь, и я очень это ценю. Так что ты там спросить-то хотел?

– Та фотография на столе, – сказал я. – Это же…

Ворота в Спасской башне открылись и мы въехали не территорию Кремля. К машине сразу же подбежали люди.

Много людей.

Я даже слегка напрягся, хотя и понимал, что это свои.

Там были люди в военной форме и люди в дорогих гражданских костюмах, какие-нибудь начальники штабов, руководители спецслужб, представители МЧС или кто там еще. В любом случае, момент для серьезного разговора был неподходящий.

– Дед, позаботься о Федоре, – сказал Виталик.

– Конечно, ек-макарек.

Я вздохнул.

– Дай мне час, Сумкин, – попросил боевой президент ОСССР, а я ведь так и не спросил, как он додумался до этого “О”. – А потом мы долго и обстоятельно обо всем поговорим, даю слово.

Я снова вздохнул.

Понятное дело, у него тут ответственность за целую страну и весь ее трудовой народ, а я всего лишь мир пытаюсь спасти…

И самое главное, я понимал, что по законам жанра – а Система свято соблюдала эти законы – за этот час что-нибудь обязательно должно случиться. Или зомби из-под земли полезут, или китайцы нанесут превентивный ядерный удар, или пара боевых дестроеров над городов повиснет, или худышка Кристоф заглянет к нам на огонек.

Но Виталик уже беседовал с толпой своих подчиненных, и сделать ничего было нельзя.

Я вздохнул в третий раз и поплелся за дедом Егором. Может быть, хотя бы через него получится что-то прояснить.

Обстоятельства снова ополчились против меня, и мир как будто и не желал быть спасенным.

Глава 22

Я сидел в старорежимном кожаном скрипучем кресле, пил горячий чай из кремлевской столовой и наблюдал, как глава КГБ ОСССР разносит своих подчиненных, но это внезапное повышение моего социального статуса меня совершенно не радовало. Прошло уже полтора часа с тех пор, как Виталик обещал, что поговорит со мной через час, и я чувствовал каждую уходящую минуту.

И с каждой уходящей минутой катастрофа казалась мне все ближе.

– Ты не мог бы ему еще раз позвонить? – спросил я.

– А, что? Да, конечно, – буркнул дед Егор, не отрывая взгляда от огромного монитора, который довольно нелепо смотрелся на простом канцелярском столе родом откуда-то из шестидесятых. – Мы подняли беспилотники, если тебе интересно. Это все-таки Китай, по нашим прикидкам, поражено около девяноста процентов населения. И это значит, по нашим же расчетами, что через пару часов там будут полные сто процентов. Полтора миллиарда голодных зомби у наших границ, представляешь?

– Представляю, – сказал я. – Где президент?

– На совещании, ек-макарек, – сказал он. – Думаешь, мы можем просто так взять и жахнуть? А население кто эвакуировать будет?

Вообще-то, я сомневался, что они смогут жахнуть в принципе, и вовсе потому, что подозревал кого-то из них в излишнем гуманизме.

Просто с приходом Системы местное оружие массового уничтожения, как правило, перестает работать. Чтобы дать, так сказать, дорогу системному оружию массового уничтожения. Система конкуренции не любит. И если Виталик этот момент не предусмотрел, но фиг у него что получится.

Но он не узнает об этом до тех пор, пока ракеты не смогут вылететь из шахт.

И если я прав и Система действительно решила поменять сценарий, то полтора миллиарда зомби, сконцентрированные в одном месте… Это может превратиться в настоящую проблему.

Виталик готовился отбиваться на своей территории, но не от такого количества сразу. И если они попрут толпой….

А потом я понял истинный замысел Системы и поразился ее коварству.

Что такое зомби, помимо того, что это пятьдесят-сто килограмм тухлого мяса и океан агрессии, ограниченной слабыми пока способностями мертвого тела?

Зомби – это лут.

Зомби – это опыт.

И сконцентрировав вот это вот все в одном месте, Система лишила большую часть землян доступа к обычному способу прокачки. А ведь первые дни – самые ценные с точки зрения выпадения лута.

Кроме того, зомби друг друга не жрут. И если оставить их на какое-то время в покое, не пропалывая их популяции, они растут в уровнях. И будут делать это куда быстрее, чем игроки.

Кроме того, это было открытое приглашение для могущественных системных кланов. Им создали плацдарм, где они смогут набрать ценностей и закрепиться, и никто из землян не будет им противодействовать.

Это все, конечно, произойдет при условии, что ядерное оружие действительно не работает. Но в прошлые приходы Системы оно не работало, я помню, я специально интересовался. И если Виталик этого момента не предусмотрел…

А ведь никто не способен предусмотреть вообще все.

В конце концов, Виталик, каким бы читером он ни был, всего лишь один человек, а противостоит ему огромный древний механизм, который такие задачки решал уже не раз. И формально все остается в прежних рамках. Сказано, каждый восьмой, значит, каждый восьмой…

– Где проходит это совещание? – спросил я.

– Тут недалеко, не волнуйся. Он быстро придет, когда освободится.

– Отведи меня туда, – сказал я.

– А, что? Не, не стоит. Посиди лучше тут, чайку попей.

Это его отношение и его снисходительный тон меня доканали. Все, типа, делами заняты, один Федор болтается, как не пришей козе рукав.

И тогда я использовал прием, к которому в обычной жизни стараюсь прибегать как можно реже. Ну, просто потому что не такой я человек.

Чапай когда-то называл этот мой прием “включить Гендальфа”.

Хотя я, конечно, не белый, да и ростом с легендарного старикана не вышел.

Я аккуратно поставил стакан с недопитым чаем на подоконник.

Я встал с кресла.

Я включил огненную ауру.

Я на максимум выкрутил свои ректорские абилки.

– ОТВЕДИ МЕНЯ ТУДА, – сказал я.

– Ох ты ж! – спохватился дед Егор и рванулся к огнетушителю.

Похоже, со спецэффектами я все же переборщил, а с харизмой, наоборот, недокрутил.

– СТОЯТЬ! – сказал я.

Он остановился.

– ОТВЕДИ МЕНЯ ТУДА!

– Так бы сразу и сказал, что тебе срочно, ек-макарек, – пробурчал он. – А то ведешь себя, как отличница на вписке, к стеночке прислонился и глазками хлопаешь…

Совещание действительно оказалось недалеко, буквально через три двери. Там был оборудован небольшой конференц зал, где на огромном экране показывали карту мира с очагами поражения. Точнее, с одним очагом поражения.

Ну, вы уже знаете, где.

– Ядерный удар, – говорил кто-то из генералов. – И танковые дивизии выдвинуть, чтоб не одна мертвая сволочь, значит, не проскользнула. А потом кукурузой все засеять…

– А если ветер переменится? – возразил ему кто-то в штатском.

– Нужно учитывать современные реалии, – взял слово кто-то третий. – Даже если ветер и переменится, ничего страшного. Кинем клич, соберем добровольцев, создадим батальон хилеров… А лучше, конечно, сразу магов воздуха туда перебросить, пусть проконтролируют, чтобы ветер не переменился.

Дверь, как назло, не скрипела, а они были настолько увлечены дискуссией, что совершенно меня не заметили.

– ГХМ, – сказал я.

И вот тут они меня заметили и тут же схватились за оружие. Причем я должен отметить, что скорость реакции у людей в штатском ничуть не уступала скорости реакции людей в военной форме.

– Спокойно, – сказал Виталик. – Это свои.

– Егор Михайлович-то точно свой, а кто этом с ним?

– Тоже наш, – сказал Виталик. – Федор, я же сказал, что подойду к тебе, как освобожусь.

– Конечно, – сказал я уже нормальным голосом, и ауру тоже погасил. – Я все понимаю, конечно. Ты тут играешь в осаду, к которой готовился добрый десяток лет, и тебе дико любопытно узнать, что у тебя получилось. И ты пытаешься спасти страну, честь тебе и хвала, за предыдущие двенадцать попыток это ни у кого не получилось. Но я, вообще-то, пытаюсь спасти вообще всех, а ты ни хрена не хочешь мне в этом помогать.

Я мог бы еще напомнить, что он и был главным виновником грядущего катаклизма, но решил, что озвучивание этой информации при подчиненных это будет не самым благоразумным решением.

Виталик потер лицо.

– То есть, ты не шутил, да?

– Вообще ни разу не шутил, – сказал я.

– Ладно, пойдем, – он повернулся к собравшимся. – Товарищи, общая стратегия определена, разработкой технических деталей займитесь сами, но не затягивайте. Через час решение должно лежать у меня на столе, но я буду рад, если оно окажется там раньше.

Мы вернулись во владения деда Егора, это было ближе, хотя я бы предпочел поговорить в кабинете самого Виталика. Возможно, там было бы нагляднее.

Я уселся в кресло, взял с подоконника остывший чай и слегка подогрел его в ладонях. Виталик примостился на краешке стола и скрестил руки на груди.

Закрытая поза, плохой знак.

– Ну и чего там такого срочного, Федор?

– Я знаю, из-за чего Земля все время уходит на перезагрузку, – сказал я.

– Очень хорошо, – сказал Виталик.

И я понял, что он тоже знает.

Что он вспомнил, а может быть, на этом витке цикла и вовсе не забывал.

А я, черт побери, не знал, как начать. Ведь получается, что мы совсем его не знали.

– Ну, – сказал Виталик.

– Та фотография у тебя на даче, – сказал я. – Плюшевый мишка в твоем инвентаре. У тебя есть сын.

– Есть, – подтвердил Виталик. – Не прошло и двух веков, как ты об этом узнал.

– Да, – сказал я. – И это он. Это его смерть запускает откат.

Виталик кивнул.

– Как ты узнал о плюшевом мишке? – спросил он.

– Чапай рассказывал, – сказал я. – Когда мы делились воспоминаниями.

– Ясно, – сказал Виталик.

У меня никогда не было детей. Я понятия не имею, что чувствуют родители вообще. Я не имею ни малейшего представления, что чувствуют родители, когда их дети умирают.

И я понимал, что он не будет переписывать код, даже если я осмелюсь его об этом попросить. Это было написано на его лице.

Уверенность, решимость, немного усталости.

Много готовности к бою.

И пусть вселенная горит огнем и проваливается в черную дыру.

Это же Виталик. Ему все равно.

– Сколько ему сейчас? – спросил я. На фотографии был совсем малыш, но, возможно, это была не самая свежая фотография. Сколько раз он вообще пользовался той дачей?

– Шестнадцать, – сказал Виталик. – Его зовут Вадим.

– Хорошее имя, – сказал я. – Где он сейчас?

– С матерью, – сказал Виталик. – Мы в разводе.

– В Лондоне? – дети чиновников в моей прошлой земной жизни предпочитали жить и учиться именно там.

– В Ленинграде, – сказал Виталик.

– Надо позаботиться о его безопасности, – сказал я.

– Ты считаешь, что я настолько плохой отец, Федор?

– Нет, – сказал я. – Но безопасности никогда не бывает много. Надо эвакуировать его с Земли, пока мы не найдем другое решение.

– Какое другое решение? – спросил Виталик.

– Любое другое решение, – сказал я. – Я, конечно, ни черта в этом не понимаю, родительские чувства, это все очень важно, но вселенная реально в опасности, и нам надо сделать так, чтобы этот откат стал последним.

– Я ничего переписывать не буду, – сказал Виталик. – Один раз я его уже потерял, больше такого не будет.

– Никто не просит тебя ничего переписывать, – сказал я. – Тем более, что венца у меня с собой все равно нет, и далеко не факт, что Магистр нам его вернет.

– Тогда что ты предлагаешь?

– В Системе есть безопасные места, – сказал я.

– Здесь тоже безопасно, – сказал Виталик.

– Не считая того, что грядет инопланетное вторжение, а полтора миллиарда зомби резвятся у вас под боком.

– Пусть приходят, – сказал Виталик.

– Вспотеем хоронить, ек-макарек, – сокрушенно сказал дед Егор.

Конечно, когда мы с Чапаем взялись решать эту задачу в первый раз, мы поделились всем, что нам было известно о Виталике, который был автором глючного, как нам тогда казалось, кода.

Главная проблема была в том, что мы познакомились с Виталиком уже после начала игры, и он в те времена был элитным зомби, который любил пиво и разносить другим игрокам головы из дробовика.

О своей прошлой жизни он рассказывал крайне неохотно, и нам были известны только базовые вещи. То же пиво, компьютеры, служба в СВР, любовь к мотоциклам…

Он был толст и бородат, он неоднократно заявлял, что ему нравится воевать и он не создан для семейной жизни, и, черт побери, не было ни одного намека о том, что когда-то у него была семья. Пресловутого плюшевого мишку Чапай и то только на излете шестого тома разглядел.

Ну, и тогда мы еще точно не знали, что именно нам нужно искать.

А потом понеслось. Откат за откатом, виток за витком, перезагрузка за перезагрузкой. В некоторых витках Виталика и вовсе не было, его довольно часто убивали до начала игры, а в виде зомби Система подняла его только один раз. Самый первый.

Видимо, Вычислители больше не хотели рисковать.

И в те разы, когда нам удавалось найти Виталика, он ничего не помнил о причинах отката. Или говорил, что ничего не помнит. Какая уже сейчас разница?

– Я завел семью очень рано, – сказал Виталик. – Я был молод, она была молода, мы оказались не готовы… В принципе, наверное, мы тогда не были готовы к жизни вообще, тем более, к семейной. Через два года мы ко взаимному облегчению разбежались, но к тому времени у нас уже был сын. Единственное светлое пятно вот в этом вот всем.

Я молчал. Что тут вообще скажешь?

– Тогда. в самый первый раз, он умер, когда ему было восемь, – сказал Виталик. – Автомобильная катастрофа. Алена уцелела, отделалась переломами, и, хотя она не была виновата в аварии, она так и не смогла себя простить. И я, наверное, тоже не смог.

– Мне жаль, – сказал я.

Он кивнул.

– Наверное, после этого все и началось, – сказал Виталик. – Пьянка, мотоциклы, опасные задания… Может быть, подсознательно я просто стремился умереть. И в конце концов у меня это получилось. Ну а потом… Потом ты уже знаешь. И когда мн в руки попал Венец и вместе с ним возможность все переиграть, я подумал, а почему бы нет. И у меня получилось.

Да, у него получилось. Правда, вместе с тем у него получилось поставить под угрозу существование всей… ну ладно, с учетом новых ребят, не всей, а большей части разумной жизни во вселенной, но это как бы побочный эффект.

Как я уже говорил, у меня никогда не было детей, и я понятия не имею, как поступил бы на его месте.

Может быть, и так же.

Тем более, он тогда не мог знать, к каким это может привести последствиям.

– Я ужасный отец, – сказал Виталик. – Мой сын умирал уже двенадцать раз.

– Больше этого не будет, – сказал я. Не в мою смену.

Раньше мы лажали, то сейчас-то мы точно знаем, кого нужно сберечь.

– Надо, наверное, привезти его сюда, – сказал Виталик. – Хотя, нет, сюда его точно тащить не следует. У меня же на спине большая красная мишень нарисована. Мне-то фиг чего будет, а его может зацепить…

– За ним присматривают, Виталь, – сказал дед Егор. – Мои лучшие люди, ек-макарек.

– А что, если этого окажется недостаточно?

– Я могу вылететь в Ленинград через двадцать минут, – сказал дед Егор. – Мобильный командный терминал с собой захвачу, и готов в дорогу.

Я глянул характеристики деда Егора, и они оказались внушительными. Конечно, не такими внушительными, как у самого боевого президента, но по системным меркам очень даже ничего. Какому-нибудь Соломону Рейну в такой компании будет не совсем неуютно.

– Не нужно лететь, – сказал Виталик. – Федор, у тебя есть портальные свитки?

– Конечно, – сказал я. – Но ни один из них не ведет в Питер… В смысле, в Ленинград.

– Это неважно, – сказал Виталик. – Дай один.

– Держи.

Я вручил ему “гостевой” свиток, который должен был доставить посетителя во внутренний двор моей академии. Он взял его в левую руку, правой пощелкал по виртуальным клавишам и передал деду Егору.

– Теперь он приведет к моему сыну, – сказал он. – Где бы он ни был. Ты уж сбереги его, дед.

– Я сберегу, Виталь, – сказал дед Егор.

– Пользоватся-то умеешь или объяснить? – спросил я.

– Да уж разберусь, ек-макарек. Не высшая, чай, математика.

Он сунул в портфель пару документов, вытащил из ящика стола тяжелый защищенный ноутбук, сломать печать на портальном свитке и переместился на семьсот километров севернее.

– Ну что ж, – сказал Виталик. – С этим разобрались. А сейчас давай подумаем, что мы сможем сделать для Василия.

Я покачал головой.

– Боюсь, что ничего, – сказал я. – Он был бог, и он умер. Когда он получил свой божественный статус, это автоматически вычеркнуло его из истории Земли, и здесь он больше возродиться не может, даже в виде зомби. Вообще ни в каком виде.

– Здесь – не может, – сказал Виталик. – А где может?

– Да нигде не может, к сожалению, – сказал я. – Он был бог, а для богов респаун не предусмотрен.

– Я все равно попробую, – сказал Виталик.

Я не сомневался, что он все равно попробует. Но сомневался, что у него что-то получится. Какой бы ты ни был читер, обмануть смерть невозможно. А в тех случаях, когда возможно, за это приходится очень дорого платить.

И я все равно не знал, с какой стороны к этой проблеме можно подступиться. Единственный вариант, который приходил мне в голову, подразумевал использование верующих, но это в лучшем случае привело бы к возникновению копии бога кровавого возмездия.

А не к возвращению самого физрука.

Дублирование, но не воскрешение…

И тут включился динамик в углу кабинета, и хорошо поставленный женский голос спокойно сказал:

– Внимание, опасность. Нарушение внешнего периметра. Код девятнадцать.

Виталик, все еще сидевший на краешке стола, развернул большой монитор деда Егора и двумя щелчками по вполне физической клавиатуре вывел картинку на экран.

Серая смазанная (и вовсе не по причине дешевизны и низких характеристик камеры) перемахнула через кремлевскую стену. завершив прыжок прекрасно исполненным супергеройским приземлением. К ней уже бежали охраняющие периметр спецназовцы, как силуэт человека снова смазался, а спецназовцы зафонтанировали кровью.

Расправившись с ними, тем метнулась к зданию и исчезла из поля зрения камеры.

– Это что еще за хрень? – спросил Виталик. – На эльфа не похож, а для зомби он слишком уж шустрый…

– Это не зомби, – сказал я. – Это Кристоф.

Виталик запахнул плащ и вытащил из инвентаря оба своих дробовика.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Значит, пришло время возобновить наше знакомство.

Молчание бардов

Денег набросали немного.

Горстка медяков, пара серебрушек и ни одного золотого.

Рик не удивился. Во-первых, в этом захолустье трудно было встретить настоящих ценителей песенного искусства, а во-вторых… стоило признать очевидное: его репертуар устарел. Старые суперхиты, всем известные боевики, приевшиеся любовные баллады.

Но иногда приходится довольствоваться тем, что есть.

Он ссыпал всю эту мелочь в кошелек, допил пиво, налитое ему за счет заведения, убрал лютню в футляр.

– Не останешься на ночь? – спросил трактирщик.

– Нет, – сказал Рик. – Надо двигаться. В движении жизнь.

– Ночью на тракте небезопасно.

Рик пожал плечами.

– А где сейчас безопасно?

– Между нами, пока ты не ушел, – сказал трактирщик. – Какие новости в большом мире? Есть что-то, что не вошло в твои песни, но все равно достойно упоминания?

Трактирщики любят слухи не меньше, чем барды. Если вам нужно запустить в обиход какую-то сплетню, и при этом ни одного барда под рукой у вас не оказалось, поведайте свою тайну трактирщику, и, будьте уверены. через пару дней о ней будут трепаться везде.

– Нет, – сказал Рик. – Обо всем, что достойно упоминания, барды слагают песни. Если песни нет, значит, ничего не произошло.

– Но это же не так работает, – удивился трактирщик.

– В моем мире все работает именно так, – сказал Рик.

– У поэтов все не так, как у людей, – сказал трактирщик.

– Мы живем в мире метафор и аллюзий, – согласился Рик. – И иногда это совсем не так весело, как может показаться со стороны.

– Так почему бы тебе не оставить свою профессию и е заняться чем-нибудь…

– Полезным? – попробовал угадать Рик.

Не угадал.

– Более приятным, – сказал трактирщик. – Менее напрягающим. Если что, у меня вакантно место бармена.

– Заманчивое предложение, – сказал Рик. – И если бы времена были не такими, какие они сейчас, я бы наверняка об этом задумался. Но сейчас я просто не могу сидеть на одном месте.

– Ты в бегах? – догадался трактирщик. – Спел где-нибудь не там то-нибудь не то про кого-нибудь не того?

– Пока еще не спел, – вздохнул Рик. – Но может быть, когда-нибудь… если проживу достаточно долго.

– Тогда удачи тебе, – сказал трактирщик и протянул ему небольшой пакет. – Вот, я тебе тут собрал в дорогу бутербродов.

– Спасибо, – сказал Рик. Там, наверное, одна ветчина стоит больше, чем ему накидали за целый вечер.

Он попрощался с трактирщиком и вышел в ночь, и тут же обнаружилось, что его шансы прожить хоть сколько-нибудь долго значительно упали, и только самый рискованный букмекер принял бы ставку на то, что Рик сможет дотянуть до рассвета.

***

Виталик вспомнил, но вспомнил он явно не все.

Ничем иным его нынешнюю уверенность мне объяснить не получалось. Это не было похоже на обычную браваду, которую он демонстрировал все время нашего знакомства.

На самом деле, я оценивал его шансы победить в схватке с Кристофом крайне невысоко, и если бы поставил на это, то только по старой дружбе. Все мега-убер-охренительно убойные плюшки Виталика были от Системы и его читерского подхода, а против Кристофа это все работало, скажем так, крайне нестабильно.

Да, Виталик был крут, в первый же день после начала игры он стал чуть ли не внекатегорийным монстром, таким, как физрук, Кевин, Джек Смит-Вессон, и, как ни прискорбно мне это было признавать, Магистр, но я уже видел, что все они против Кристофа не танцевали.

Кевин так и не смог его прикончить за почти пять минут близкого контакта, Магистр, хоть и обладал секретным оружием, поражающим Кристофа прямо в пятку, так и не смог нормально прицелиться, а Василий так вообще помер. Конечно, у меня был специальный револьвер и три патрона к нему, но я понимал, что в Кристофа еще нужно попасть. Это на Земле полковник Кольт уравнял шансы, в Системе все было гораздо сложнее.

Я мог бы отдать револьвер Виталику, который явно был стрелок получше меня, но это, к сожалению, тоже ничего не гарантировало. Кристоф мог отбросить пораженную конечность, и, пусть его активная часть станет совсем крохотной, менее смертоносным его это не сделает.

Конечно, нерешаемых задач не бывает, и способы прикончить Кристофа раз и навсегда тоже существовали. Проблема была только в том, что каждый из них требовал определенной подготовки, и, желательно, чтобы мелкая скотина при этом стояла на месте, а Кристоф предпочитал действовать внезапно.

И я не сомневался, что и сейчас у нас в запасе всего несколько минут, за которые тут, в Кремле, приличную ловушку не построишь.

– Виталик, – сказал я. – Послушай меня очень внимательно. Ты не затащишь.

– Чего это я не затащу? – удивился Виталик.

– Все твое оружие – системное, – сказал я. – Против него никакие системные штуки не работают.

– Вот этот дробовик, – он потряс правой рукой. – Вполне себе аналоговый.

– Этого мало, – сказал я. – В вашем мире существовала такая франшиза, как “Терминатор”?

– Там всего-то два фильма, так что я бы это полноценной франшизой не назвал, – сказал Виталик, не сводя глаз с монитора. Судя по кровавым трансляциям, перемещающимся от камеры к камере, Кристоф шел к нам не слишком торопясь, но довольно легко, и у нас осталось всего несколько минут.

– Кристоф – это Т-1000, – сказал я. – Ты можешь сколько угодно палить в него из дробовика, это его не остановит.

– У тебя есть револьвер…

– Даже если Магистр не наврал, и это не очередная подстава с его стороны, я не стал бы полагаться на всего три заряда, – сказал я.

– Мне кажется, ты излишне драматизируешь, Федор.

– Да черта с два, – сказал я. – Он уже убил тебя однажды, помнишь? Он убил Василия, черт побери. Он чуть не размотал Кевина и Магистра, причем не по отдельности, а одновременно. Разрушитель Миров Полсон не смог придумать ничего лучше, чем просто выкинуть его в космос, откуда он каким-то образом все-таки вернулся.

Я увидел, что Виталик задумался. Какая-то работа мысли отразилась на его лице, это уже можно считать маленькой победой.

– И что ты предлагаешь? – спросил он.

– Отступить, – сказал я.

– Бежать? И бросить страну? Когда у нас полтора миллиарда зомби под боком?

– Не бежать, а отступить, – сказал я. – На заранее подготовленные позиции. А потом мы вернемся, и если проблема с полутора миллиардами зомби все еще будет актуальна, я сам выжгу все зараженные территории. Поверь, я теперь могу.

– Я тебе, конечно, верю, – сказал Виталик. – Но мне претит сама идея бегства.

– Сколько еще твоих людей должно умереть, прежде чем это прекратится? – спросил я.

Этот аргумент сработал.

Виталик сокрушенно покачал головой, но все-таки убрал дробовики в инвентарь.

– Хорошо, я доверюсь тебе, Федор. Веди.

– Для начала надень вот это, – я передал ему два предмета.

– Амулет Воскрешения, – констатировал Виталик, вешая цепочку на шею. – А эта штука что делает?

– Считай, что это пропуск, – сказал я и открыл портал.

***

Рик видел троих.

Два головореза с короткими мечами ждали его около коновязи, лучник стоял чуть поодаль. И, если он правильно понимал логику засады и тактику малых групп, где-то еще должен прятаться стелсер.

– Четверо на одного? – спросил он. – Кто я, по-вашему?

– Всего лишь еще один мертвый бард, – сказал головорез слева и обнажил меч. – Соломон Рейн просил передать тебе привет.

***

– Ну и что это за Мордор? – спросил Виталик, оглядываясь по сторонам.

Его ассоциации можно было понять. Черная земля, красное небо, поднимающийся к нему черный дым, глубокие расселины, заполненные лавой…

Здесь было очень жарко. Я к огню и жаре уже практически невосприимчив, но вот мой спутник… Конечно, я не думаю, что прокачанный читами Виталик мог бы самовоспламениться, но если бы не врученный мной амулет, потеть бы он точно начал.

Я смотрел “Терминатор-2” (и искренне завидую тому миру, в котором не появилось третьей, четвертой и всех следующих серий) и решил действовать классическими методами.

– Это Лавовая Земля Архейна, – сказал я.

– И как это нам поможет? – спросил Виталик.

– Вулканы под нами вполне натуральные, – сказал я.

– Всякого Сумкина постоянно тянет к вулканам, – сказал Виталик.

– Надо же хоть как-то фамилию оправдать, – сказал я.

– Идея не лишена смысла, – сказал Виталик. – А что, если он не придет?

– Он придет, – сказал я. – Если я не ошибся в своих расчетах, то здесь для него сразу две мишени. А на Земле уже ни одной не осталось.

– Джокер? – уточнил Виталик.

– Полсон, – согласился я. – Разрушитель Миров.

– А что ты его не позвал, кстати?

Я покачал головой.

– Слишком опасно стоять с ним рядом в бою.

– Зато он единственный, кто добился хоть какого-то успеха в борьбе с… этим.

– Это был не окончательный успех, а всего лишь локальный, – сказал я.

– Если бы он тогда знал, он бы прицелился получше, – согласился Виталик. – Держу пари, если запулить ублюдка на Солнце, то там его жизненный путь и закончится.

– Он не долетит, – сказал я. – Встроенные системы эвакуации сразу же перебросят его из космоса в ближайший системный мир.

– Откуда ты знаешь?

– Да понятно, откуда, – сказал я. – Вся моя информация о Кристофе вытекает из одного источника.

– А, Магистр рассказал, – констатировал Виталик. – Но ведь он мог и насвистеть. Он свистит, как дышит.

– А дышит он все время, – согласился я. – Но другого источника у меня все равно нет.

– Я бы с этим источником еще… поработал, – сказал Виталик. – И раз уж мы обсуждаем художественный свист, ответь и на мой вопрос. Ты на самом деле можешь сжечь весь Китай или просто пообещал мне это в полемическом задоре?

– Могу, – сказал я. – И времени на подготовку мне потребуется меньше, чем тебя для активации ракетного залпа. Кстати, ты в курсе, что ракеты могут и не взлететь?

– Мои – взлетят, – сказал Виталик. – Где уже эта тварь? Я начинаю беспокоиться, не случилось ли с ним чего по дороге.

– Он придет, – сказал я.

– Возможно, он все еще убивает моих людей, – сказал Виталик. – Пока я отсиживаюсь в этом уютном местечке.

– Нет, – сказал я. – Он должен был понять, что мы ушли. И теперь он ищет путь сюда.

– Может и не найти?

– Найдет.

Следующие две минуты прошли в молчании.

– Как ты вообще, Федор? – спросил Виталик. – Как жизнь в целом?

– Нормально, – сказал я.

– Все магию постигаешь?

– Ну, по мере сил, – сказал я.

– Не женился?

– Как-то все не до того.

– Заботы, заботы, – сказал Виталик. – Понимаю.

Мы с ним никогда не были особенно близки. По сути, у нас практически не было ничего общего, кроме того, что мы оба когда-то имели дело с компьютерами и дружили с Чапаем.

Ну, и вместе запустил всю эту бодягу с откатами, конечно. Хотя там он был разработчиком, а я просто набирал команды.

– Не жалеешь о своем выборе? – спросил он.

– Нет, – сказал я. – А ты о своем?

– Тоже нет.

Вот и поговорили.

Кристоф слегка ошибся с определением точки выброса и телепортировался в доброй сотне метров от нас. Он опять был антропоморфен и прикидывался человеком. Его неприятное лицо исказила хищная улыбка.

В следующий миг он попытался сделать шаг, но огненные пальцы, крепившиеся к огненной руке, высунувшейся из расселины с лавой, схватили его за ногу.

***

Лучник умер первым.

Только что он стоял, небрежно отставив ногу, на ненатянутой пока тетиве уже лежала стрела, а само оружие было направлено в землю, а в следующий миг из его груди уже торчали несколько десятков сантиметров узкой и хищной стали.

Для верности Такеши перерезал лучнику горло кинжалом и перешагнул через его труп.

Головорезы не стали терять времени и бросились на него.

Такеши, в легендарной броне Последнего Самурая Восхода, сделал два шага вбок, легко уклонился о первых атак, а потом его катана начертила тонкую красную полоску на горле одного из нападавших. Тот закашлялся и упал на одно колено, выронив оружие.

Такеши шагнул к нему, одним ударом снес бандиту голову и развернулся к следующему.

Бандит атаковал. Такеши принял удар его клинка своим мечом, а руку с кинжалом выбросил в сторону, нанизав на отравленное лезвие вывалившегося из невидимости ассасина.

Здоровья у него было немного, и то, что не отнял клинок, очень быстро забрал яд.

Последний головорез, надо отдать ему должное, бился до последнего. То есть, еще секунд пять. А может быть, подумал Рик, он просто понимает, что если он хочет бросится бежать, то ему придется повернуться к Такеши спиной, а Такеши уже показал, что не имеет ничего против ударов в спину.