Текст книги "Век сурка (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Я открыл.

– Кровь, кишки и как обычно, – констатировал Такеши. – Что это за скоростное прохождение данжа? И не стыдно тебе читерскими абилками пользоваться? Проспорил, что ли, кому?

– Это были маневры, – туманно объяснил я.

– Вся твоя жизнь – одни сплошные маневры, – сказал Такеши. – Ну, за исключением тех моментов, когда ты на самом деле воюешь. Что искать-то?

– Отмотай назад.

– Ага, – сказал он. – Вижу следы затертости. Выглядит странно, как будто вас всех пчела за одно место укусила и вы принялись по локациям метаться. Четверо, значит? Ты, Сумкин, темный властелин и что-то анонимное…

– Это Первый Игрок, – сказал я.

– Я так и подумал, – сказал Такеши. – Ну, первый Игрок не наврал, все очень качественно почищено. Выходит, кто-то напал на вас, когда вы вчетвером были вместе? Это очень-очень-очень странное решение. Очень-очень-очень непродуктивное решение. Очень-очень-очень суицидальное решение. Очень-очень-очень…

– Остановись, – сказал я. – Я понял направление твоих мыслей, и даже где-то в чем-то с ними согласен.

– Что еще посмотреть?

– Посмотри отдельно на Сумкина, – попросил я. – Когда это все началось, они наводились на нас по маяку, который кто-то на него повесил.

– И ты думаешь, что они затерли нападение, а про момент навешивания забыли?

– Чем черт не шутит, – сказал я. – Ты можешь посмотреть на Сумкина… ну, скажем, с того момента, как мы встретились, и по паре дней в обе стороны?

– За Сумкиным наблюдать неинтересно, – сказал Такеши. – Он скучный.

– Речь идет о спасении мира, – напомнил я. – Ведь если меня убьют, то кто будет этим вот всем заниматься?

– Пристало ли богам опускаться до гнусного шантажа? – вопросил Такеши.

– Пристали ли смертным перечить их воле? – поинтересовался я.

– Не дави на меня своей божественностью.

– Так ты первый ее приплел.

– Ладно. Так куда смотреть?

– А докуда ты уже домотал?

– До орков, – сказал он. – Ух ты, а я даже не знал, что орки так могут… А, это не они, это ты так можешь… Ой… Даже смотреть больно. Что эти ребята натворили-то?

– Машину в неположенном месте припарковали, – сказал я. – Это конфиденциальная информация, касающаяся только меня и просившего о возмездии. Промотай чуть вперед, сейчас меня уже Сумкин вызывать начнет, так ты на него сразу и переключайся.

– Боишься, я что-то лишнее увижу?

– Ты – мудрый человек, Такеши, – сказал я. – Даже если ты и увидишь что-то лишнее, то все равно не подашь виду. Тебя же и так панические атаки одолевают…

– Давай без вот этого вот, – попросил Такеши. – Опа-опа, и сразу вопрос.

Он щелкнул пальцами и повесил посреди комнату голографическую картинку. На картинке был изображен кабинет Федора в момент моего явления народу. Вот Сумкин в своем ректорском кресле, вот Гарри на другой стороне стола, вот я, выпрыгивающий из портала….

– И в чем вопрос?

– На заднем плане, – Такеши перевернул картинку, а потом одним движением пальцев увеличил изображение. – Диван видишь?

– Вижу.

– А что на нем?

– Какая-то серая муть, – констатировал я.

– Ты эту серую муть видел? – поинтересовался Такеши. – В смысле, она была там физически, когда ты пришел? Или это прокравшийся в логи артефакт?

– Вроде бы, не было.

– Тогда постарайся вспомнить, что лежало на том диване, – посоветовал Такеши. – Возможно, конечно, это архимаг какие-то свои грязные делишки прикрывал, но я так не думаю. Скорее всего, это ключ.

– Думаешь, там лежит тот, кто повесил маяк?

– Фиг знает, – сказал Такеши. – Но давай рассуждать логически. На Сумкина повесили маяк примерно в то же время, когда в его окружении находилось нечто, не отслеживаемое логами. Может быть, кто-то и найдет здесь совпадение, но лично мне кажется, что это все неспроста.

– Понял, принял, – сказал я. – Ищу дальше, может, там еще что-то интересное будет.

– Угу, – он убрал картинку и снова погрузился в логи.

Я, конечно, уже далеко не так молод, но на память все еще не жалуюсь, и мне не составило большого труда вспомнить, кто именно там лежал.

Это был какой-то чувак по имени Дойл. Вроде бы, частный сыщик, который помогал Гарри добраться до правды и до меня. Не на общественных началах помогавший, разумеется, а за деньги. Федор его, вроде как, усыпил, чтобы он не услышал чего-то лишнего, но похоже, что этой вполне разумной меры предосторожности оказалось недостаточно.

Я вообще с подозрением отношусь к людям, которые в логах не отображаются. Честному игроку скрывать нечего, и просто так заметать следы он не станет. Вот, например, Магистр тоже мало где отображается, и я отношусь к нему с подозрением…

Так кто же вы такой, мистер Дойл?

Интермедия 3. Дойл

Первый труп лежал у самого входа в переулок.

Типичный для этого района громила, одетый в типичные для громил этого района кожаные штаны и куртку с металлическими вставками, в руке он сжимал типичную для громил этого района утяжеленную дубинку, и карьера его тоже закончилась весьма типично – перерезанной глоткой.

Дойл перешагнул через его труп, следя за тем, чтобы полы плаща не впитали слишком уж много крови, и вошел в переулок. Здесь было темно, сыро и повсюду лежали мертвые тела. Перерезанные глотки, вспоротые животы, пробитые насквозь грудные клетки…

Грязная вода, собравшаяся в лужи после недавнего дождя, смешивалась с кровью и помоями, которые местные жители, свято чтящие традиции средневековья, выплескивали из окон прямо на улицу.

Переулок заканчивался тупиком, и пока Дойл дошел до конца, он насчитал шестнадцать трупов. Впрочем, считал он не слишком тщательно.

Автор кровавой инсталляции обнаружился в самом конце тупика. Он стоял, водрузил ногу на чью-то отрубленную голову, и грыз морковку.

– Наверняка, они это заслужили, – сказал Дойл.

– Понятия не имею, – сказал Кристоф. – Я сделал то, за что мне заплатили, не спрашивая о мотивах. А ты кто такой?

– Я Дойл.

Кристоф кивнул. Этого ответа ему оказалось вполне достаточно.

– Я пришел, чтобы выразить свое восхищение настоящему художнику в выбранной им области искусства, – сказал Дойл.

– Это было несложно, – сказал Кристоф.

– Вижу, что ты не зря считается вторым в списке самых опасных убийц Системы, – сказал Дойл. – Из ныне живущих, я имею в виду.

– Может быть, – сказал Кристоф.

– А ты не хотел бы стать первым?

– Говоря по правде, я не особенно интересуюсь этими рейтингами, – сказал Кристоф. – Если ты пришел исключительно для того, чтобы повосхищаться мной, можешь считать свою миссию выполненной и идти по своим делам. Я жду заказчика.

– Я и есть заказчик, – сказал Дойл. – И я нахожу картину вполне удовлетворительно, деньги уже переведены на твой счет.

Кристоф моргнул.

– Да, верно, – равнодушно сказал он. – Тогда я могу идти по своим делам.

– И ты даже не спросишь меня, ради чего умерли все эти люди?

– Нет, – сказал Кристоф.

– Этот заказ был лишь поводом для того, чтобы встретиться с тобой лично.

Кристоф пожал плечами.

– Есть и более простые способы, – сказал он.

– Но мне было любопытно посмотреть на результат, – сказал Дойл. – Небольшое тестовое задание перед настоящей работой. Сам понимаешь, репутация репутацией, но дела рассказывают о человеке лучше, чем чужая молва.

– Ты удовлетворен?

– Да, вполне, – сказал Дойл. – И у меня есть для тебя новый контракт.

– Работа есть работа, – сказал Кристоф. – Кто цель?

– Там целый список, – Дойл достал из кармана сложенный вдвое листок бумаги и протянул Кристофу.

Убийца догрыз морковку и только после этого принял список из рук частного детектива. Небрежно его развернул, пробежался глазами…

– Любопытный выбор мишеней, – констатировал он. – Ты не производишь впечатление человека, у которого могут быть такие враги.

– А я произвожу впечатление человека, выступающего посредником для других людей, у которых могут быть именно такие враги? – осведомился Дойл.

– Возможно, – сказал Кристоф. – И кто эти люди?

– Если бы они хотели, чтобы людей желающий узнал, кто они такие, я бы их не представлял, – сказал Дойл. – Институт посредничества в темных делишках работает именно так.

– Просто с этим контрактом могут возникнуть проблемы, – сказал Дойл. – А проблемы подразумевают увеличение оплаты. С кем мне об этом говорить?

– Со мной, – сказал Дойл. – В чем вы видите проблемы?

– Пойдем по списку. Говорят, что боги умирают тяжелее, чем обычные люди, – сказал Кристоф. – Но я этого не знаю. Мне еще не доводилось убивать богов.

– Так это же хорошо, – сказал Дойл. – Это настоящий вызов. Сумма контракта будет удвоена, по сравнению с обычной. Или утроена. В общем, сам определись с ценой.

– Пририсуй к обычной ставке еще один ноль, – сказал Кристоф.

– Это солидно, – согласился Дойл. – Но мне кажется, я понимаю процесс ценообразования и вполне с ним согласен. И мои наниматели тоже с ним согласятся. В этом плане они предоставили мне полную свободу действий.

Кристоф перевел взгляд на вторую строчку.

– Говорят также, что императоры умирают не тяжелее, чем обычные люди, – сказал он. – Но не этот император.

– Тоже пририсовать ноль?

– Пожалуй, что так.

– Сколько нулей пририсовать к третьему пункту? – поинтересовался Кристоф.

– Это игрок, – сказал Кристоф. – Ставка обычная.

– Ты должен понимать, что меня интересует последняя смерть, – сказал Дойл. – Иначе во всем этом нет никакого смысла.

– Значит, обычная ставка за каждую смерть, и так до тех пор, пока не случится последняя, – сказал Кристоф.

– И то же самое со следующим, – сказал Дойл.

– С этими двумя есть еще одна проблема, – сказал Кристоф. – Их локация закрыта для внешнего мира.

– Она периодически открывается, – сказал Дойл.

– И обычно на это требуется около двадцати лет, – сказал Кристоф. – Учитывая, что схлопывание Земли произошло буквально на днях…

– У меня есть некоторые основания полагать, что на этот раз столько времени не потребуется.

– Хорошо, – сказал Кристоф. – По последнему пункту у меня вопросов нет. Последовательность?

– Произвольная, – сказал Дойл. – Можешь выбрать ее сам. Но там еще с другой стороны…

Кристоф перевернул листок. На обратной стороне было написано всего одно имя. Даже не имя, а прозвище, и прозвище это слышали все, кто хотя бы немного интересовался системной историей.

В следующий миг правая рука Кристофа превратилась в копье, которое пробило грудь Дойла, а левая рука Кристофа превратилась в меч, который снес голову Дойла с плеч Дойла.

Тело сыщика рассыпалось в прах, и ему снова пришлось заходить в переулок, перешагивая через трупы.

На этот раз он не стал подходить вплотную, остановившись на относительно безопасном расстоянии от Кристофа. Относительно, потому что безопасного расстояния в этом случае в принципе не существовало.

– Достаточно было просто сказать “нет”, – заметил Дойл.

– Нет, – сказал Кристоф. – Я не принимаю контрактов на Первого Игрока.

– Почему?

– А я должен объяснять и мотивировать? – спросил Кристоф. – С какого момента в этом бизнесе простого “нет” стало недостаточно?

– Мне просто любопытно.

– Я не обязан удовлетворять твое любопытство, – сказал Кристоф.

– Верно, – сказал Дойл. – Но ты можешь ответить на этот вопрос хотя бы самому себе? Можешь даже не вслух. Просто попробуй найти рациональную причину, по которой ты не можешь этого сделать.

Кристоф задумался.

Дойл зажег сигарету и терпеливо курил, стряхивая пепел в лужу натекшей из обезглавленного тела крови. Снова начал накрапывать дождь.

Докурив сигарету до фильтра, Дойл щелчком отправил ее в стену ближайшего здания.

– Не можешь, – сказал он. – В смысле, не можешь найти. Потому что никакой рациональной причины нет. Это просто блок в сознании, запрет, который ты не можешь обойти.

– Похоже, что так оно и есть, – признался Кристоф. – Я не могу найти рационального объяснения этому отказу. Когда я пытаюсь думать об этом, у меня появляется стойкое ощущение, что я этого просто не хочу. Но никаких причин для этого “не хочу” у меня нет. И это странно, потому что обычно мысли о чужой смерти не вызывают у меня отторжения.

– А как ты можешь объяснить свою первую реакцию? – поинтересовался Дойл. – Ту, в результате которой я временно лишился головы?

– Это было рефлекторно, – сказал Кристоф.

– И откуда у тебя такие рефлексы?

Кристоф промолчал.

– Ты не знаешь, – констатировал Дойл. – Хочешь узнать?

– Вряд ли это знание сделает меня счастливее, – заметил Кристоф.

– Но оно сделает тебя свободным человеком, – сказал Дойл.

Кристоф покачал головой и достал из кармана морковку.

– Не против, если я…?

– Если ты не попытаешься воткнуть ее мне в глаз.

– Этот порыв уже прошел, – заверил его Кристоф. – Но знать о запрете и уметь его обойти – это совершенно не одно и то же.

– Я помогу тебе его обойти, – сказал Дойл. – Иначе этого имени не было бы в списке. Обсудим вопрос цены?

– Нет, – сказал Кристоф. – Если у тебя получится снять блок, этого я убью бесплатно.

Интермедия 4. Магистр

Эта звездная система насчитывала восемнадцать планет. Одиннадцать из них были пригодными для жизни, остальные, за исключением газового гиганта, считались условно пригодными, и к этому моменту все они были в той или иной степени колонизированы, и даже на орбите газового гиганта что-то там копошилось, исследовало, строилось, летало и добывало. Называлось все это великолепие Великой Человеческой Империей, которая входила в топ-2 самых больших и устойчивых государств Системы. А если выкинуть из этого топа Темную Империю Хаотического Зла, которую возглавлял Кевин, то была самым большим и устойчивым.

Император, двадцать четвертый по счету, но первый своего имени, владыка восемнадцати планет, гарант безопасности, Щит Человечества и его же Меч Карающий, сидел в кресле, стилизованном под ложемент космического истребителя.

Если быть абсолютно точным, то не сидел, а развалился, и весьма небрежно. Он закинул ноги на стол, чью поверхность еще не успели отполировать после прошлой аудиенции, вполуха слушал докладчика и курил сигарету, стряхивая пепел в чашку с остывшим кофе.

– Тебе вообще интересно все, что я тут рассказываю? – раздраженно поинтересовался Магистр.

– По правде говоря, не очень, – вздохнул император. – Но я слушал тебя… довольно внимательно, и по этому поводу у меня уже есть один вопрос. Какого черта ты пришел с этим именно к нам?

– Потому что вы – ксенофобы, – сказал Магистр.

– Мы не ксенофобы, – возразил император. – Мы просто с подозрением относимся ко всем тем, кто не люди, но говорят на одном с нами языке.

– Здесь все говорят на одном языке, – сказал Магистр. – Это игровая условность.

– Я уже говорил тебе, что мне не особо нравится эта игра?

– Каждую нашу встречу, – сказал Магистр.

– Это всего лишь вторая.

– А до тебя мне это говорил твой предшественник, – сказал Магистр. – Вам всем не нравится эта игра, что не мешает вам быть ее чемпионами.

– Мы ж не виноваты, что вот так оно получается, – сказал император.

– Да, вы просто любите устраивать резню из любви к искусству, – сказал Магистр. – На чем я остановился?

– Да ты уже закончил, в принципе, – император докурил сигарету, бросил окурок в чашку с кофе и принялся любоваться своими ногтями. – Давай кратенько подытожим, чтобы убедиться, что я тебя правильно понял. У нас появился внешний враг. В смысле, совсем внешний, не из Системы. И справиться с ним обычными системными средствами ты не можешь.

– Пока все более-менее правильно, – подтвердил Магистр.

– И поскольку ты не можешь справиться с ним обычными системными средствами, ты пришел ко мне и просишь, чтобы я учинил геноцид.

– Не ты, – уточнил Магистр. – Имперский военно-космический флот.

– Это, вроде как, одно и то же, – сказал император. – Государство – это я. И имперский военно-космический флот – это тоже я.

– Там всего одна звездная система, – сказал Магистр.

– Геноцид – это всегда геноцид, – сказал император. – Порядок цифр тут уже не важен. Но ведь мы говорим о чем-то, находящемся за пределами системного пространства. Как ты собираешься перебросить туда мой флот?

– Сам долетит, – сказал Магистр. – Я сниму с твоих кораблей ограничение на межзвездные перелеты.

– Хм, – сказал император. – И каково подлетное время?

– Около двух месяцев, – сказал Магистр. – И еще месяц вам на подготовку.

– Сопротивление?

– Несомненно, будет. Но большого военного флота у них нет.

– Допустим, – сказал император. – Ну и что я буду со всего этого иметь?

– Кроме того, что все мы выживем? – уточнил Магистр.

– Жизнь – это абстракция, – сказал император. – Мне нужно предъявить моим адмиралам что-нибудь более существенное.

– Я же сказал, что сниму ограничение на межзвездные перелеты со всех твоих кораблей, – сказал Магистр. – И не буду возвращать его обратно. Подумай о том, какое стратегическое преимущество ты получишь.

– Да, это весомо, – сказал император. – Но ты же понимаешь, я не могу принять такое судьбоносное решение вот так, сразу. Мне нужно посоветоваться.

– Так зови его, – сказал Магистр. – Я вообще удивлен, что ты не пригласил его сразу. Все ведь знают, что вашей империей правят двое.

– Так уж прямо и все?

– Все, кому это надо знать, – поправился Магистр. – К тому же, я ни секунды не сомневаюсь, что он подслушивал, и мне даже не придется все это повторять.

– Да как ты мог такое подумать, – сказал император, и сразу же, не повышая голоса, произнес. – Генрих, заходи.

Прошло не меньше тридцати секунд, прежде чем дверь в кабинет императора открылась, и на пороге показался здоровенный рыжий детина в летной форме со споротыми знаками различия.

– Привет, барон, – сказал Магистр.

– Привет, – Генрих уселся верхом на стул, положил руки на спинку и опустил на них подбородок, внимательно глядя на гостя. – Значит, ты пришел, чтобы организовать нам новый ивент?

– Всем известно, что я тот еще массовик-затейник, – сказал Магистр.

– Всем известно, что некоторые твои затеи плохо заканчиваются.

– Всем известно, что нельзя приготовить омлет, не разбив яиц.

– Не люблю омлет, – сказал Генрих. – Как по мне, для его приготовления требуется целая куча каких-то лишних телодвижений. Яичница проще и честнее, и не имеет привычки притворятся блюдом высокой кухни.

– Я с удовольствием послушал бы еще о твоих гастрономических пристрастиях, – сказал Магистр. – Но мне вроде как надо мир спасать.

– А кто спасет мир от тебя?

– Это какой-то философский вопрос, – сказал Магистр. – И, как и в большинстве случаев с философскими вопросами, поиски ответа на него не принесут никакой практической пользы. Но вот вам, господа аристократы, совершенно не философская концепция. Наш мир, все наши миры, стоят на пороге хаоса, и единственный человек, который может удержать их от сползания в эту бездну, это я.

– И мой военный флот, – уточнил император.

– Спасать мир всегда проще, если за твоей спиной на геостационарной орбите висит пара “звездных разрушителей”, – сказал Магистр. – Но прежде, чем вы начнете советоваться, я хотел бы уточнить еще кое-что. Ваш военный флот и тот великий поход, в который он должен будет выдвинуться через месяц, это план Б. Может быть, вы слетаете туда зря, и мне удастся уладить проблему другими методами. Разумеется, как бы там ни повернулось, бонус, который получат ваши корабли, останется с ними навсегда.

– А что насчет новых кораблей? – осведомился Генрих. – Тех, что еще не сошли с верфей?

– Ты со мной торгуешься, что ли?

– Я происхожу из знатного, но давно обедневшего рода, – объяснил Генрих. – Мой папаша был очень прижимист и вбил мне в голову, что торговаться надо всегда.

– А это было до того, как тебе на голову пушку уронили? – поинтересовался император.

– Задолго до, – сказал Генрих. – Пушку мне уже в летном училище уронили.

– Прекрасные юношеские годы, – сказал император. – Помню, я тогда мечтал быть артиллеристом.

– И что тебе помешало?

– Мой отец и его приверженность семейным традициям, – сказал император. – Согласно семейным традициям все мужчины нашего рода должны умирать исключительно в горящих истребителях и взрывающихся космических кораблях, а не корректировать огонь, сидя за сто с лишним километров от линии фронта. И надо отметить, что сам старый хрыч этой традиции не посрамил, фейерверк. в котором он покинул этот бренный мир, можно было с соседней планеты наблюдать.

– ААРГХА! – деликатно покашлял Магистр. – Мужчины, я вас ни от чего не отвлекаю?

– А, да, вернемся к делам, – поскучнел император. – Что там у нас на повестке дня?

– Большой военный поход, галактическая война, геноцид, – перечислил Генрих. – Это план Б, но возможно, что мы все умрем.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Я так мыслю, что особого выбора у нас нет, – сказал Генрих. – Речь ведь идет и о выживании империи в том числе. Я уж не говорю об остальных людях, разбросанным по другим планетам. Мы – человеческая империя, и значит, мы должны исполнить свой долг.

– Как обычно, – сказал император.

– Как обычно, – подтвердил барон. – Щит мы человечества или не щит?

– Что ж, – сказал Магистр. – Я рад, что нам удалось достичь взаимопонимания.

– Когда тебе будет нужен доступ к нашим кораблям, чтобы ты смог совершить свои… э… манипуляции?

– Вообще не нужен, – сказал Магистр. – Я сделаю все удаленно.

Аристократы переглянулись.

– И когда нам ожидать результата? – спросил барон.

– Да прямо сейчас все и сделаю, – сказал Магистр. – Время дорого, а мне еще планом А заниматься.

– А что же включает в себя пресловутый план А, если не секрет? – поинтересовался император.

– Все тот же старый добрый геноцид, – сказал Магистр. – Только другими средствами.