Текст книги "Век сурка (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Сергей Мусаниф
Век сурка

Часть 1

Пролог

Кабинет был залит солнечным светом. Через слегка приоткрытые окна в него проникал теплый летний воздух и легкий аромат выхлопных газов, характерный для центра города. Откуда-то из соседнего переулка периодически доносились звуки автомобильных гудков.

Психолог оторвал взгляд от монитора и посмотрел на молодого человека. Высокий, короткостриженный, атлетически сложенный, со здоровым румянцем на лице. В этот кабинет довольно часто приходили именно такие люди.

Молодой человек сидел на стуле, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Закрытая поза, подумал психолог, и молодой человек тут же ее сменил, положив руки на колени.

Психолог посмотрел в бумаги.

– Лейтенант Савельев?

– Так точно, – сказал молодой человек.

– Могу я называть вас Виталием?

– Конечно, – сказал лейтенант Савельев. – А мне как вас называть? Товарищ майор?

– Не стоит, – поморщился психолог. Обращение по званию не способствует созданию атмосферы доверия, а она в таких случаях просто необходима. – Лучше называйте меня Дмитрием Борисовичем.

– А вас на самом деле так зовут?

Дмитрий Борисович зачем-то еще раз посмотрел в бумаги, разложенные на столе.

– Вполне возможно, – сказал он.

– Да, это разумно, – согласился Виталий. – Учитывая специфический характер этого заведения, в его стенах ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

– Кое в чем все-таки можно, – сказал Дмитрий Борисович.

– Да, наверное, – снова согласился Виталий. – Но ты никогда не можешь быть уверен в том, что точно знаешь, в чем ты можешь быть уверен.

Дмитрий Борисович не стал распутывать эту мудреную конструкцию и поправил очки.

– Значит, ваша проблема в этом? – спросил он. – В неуверенности?

– Можно и так сказать, – подтвердил Виталий. – На самом деле, у меня целый букет проблем.

– Давайте начнем с той, что волнует вас меньше всего, рассмотрим ее и двинемся по нарастающей, – предложил Дмитрий Борисович.

– Давайте, – сказал Виталий. – Дело в том, что мне снятся странные сны.

Дмитрий Борисович тяжело вздохнул.

– Мне кажется, я уже понимаю, в чем проблема.

– Это восхитительно, – сказал Виталий. – И это внушает.

– Но для начала помогите мне кое с чем разобраться, – сказал Дмитрий Борисович. – Кто вас ко мне прислал?

– Мое начальство.

Дмитрий Борисович заглянул в бумаги.

– Полковник Васильев?

– Да, именно он.

– И что же послужило причиной?

– Я рассказал ему, что у меня проблемы.

– Сами рассказали?

– Да, – сказал Виталий. – Видите ли, у меня возникли вполне обоснованные сомнения в том, что я могу продолжать свою службу.

– Вы хотите комиссоваться?

– Ни в коем случае, – запротестовал Виталий.

– А тогда чего же вы хотите? Если вы мне это скажете прямо сейчас, это здорово сэкономит время нам обоим.

– Я хочу помощи.

– Это понятно, – сказал Дмитрий Борисович. – Но какая конкретно помощь вам от меня требуется? Вы хотите больничный? Отпуск? Может быть, перевод?

– Нет, меня вполне устраивает текущее место службы.

– Точно?

– Абсолютно.

– Значит, вы на самом деле хотите поговорить со мной о ваших снах?

– Не обо всех, – сказал Виталий. – Только о странных.

– Хорошо, – сказал Дмитрий Борисович. – Расскажите мне о самом странном.

– Я расскажу вам о том, который снится мне чаще всего, – сказал Виталий. – Ночь. Тьма. Сырость. Что-то тяжелое давит на грудь. Я открываю глаза, и в них тут же начинает сыпаться какой-то мусор.

– Давайте, я угадаю, – предложил Дмитрий Борисович. – Вы под землей?

– Да, – подтвердил лейтенант Савельев.

– Боязнь быть похороненным заживо – это очень распространенная фобия, – сказал Дмитрий Борисович. – Она свидетельствует…

– Не-не-не-не, – замахал рукой Виталик. – Дело не в этом. Я под землей, я действительно похоронен, но не заживо.

– В смысле, не заживо?

– В прямом. Я просто прикопан где-то в подмосковном лесу.

– Можете показать точное место?

– Нет. А это важно?

– Я пока не знаю, – сказал Дмитрий Борисович. – Но вы понимаете, что в вашем сне есть логическая нестыковка? Если вы умерли и похоронены не по ошибке, то как вы можете открыть глаза? В вашем сне есть какое-то объяснение этому странному факту?

– Конечно, – сказал Виталий. – В моем сне я – зомби.

– Тогда логика действительно не нарушена. И что происходит дальше?

– Я откапываюсь, – сказал Виталий. – И обнаруживается, что зарыт я не очень глубоко. Кроме того, я гораздо старше, чем сейчас. У меня длинные волосы, борода, большой живот и драный кожаный плащ, под которым я ношу свой дробовик.

– То есть, вы – зомби с дробовиком?

– Ну да.

– А вы уверены, что это именно вы? Может быть, вам снится, что вы кто-то другой?

– Нет, – сказал Виталий. – Во сне я уверен, что я – это именно я. Только старше, чем сейчас.

– С бородой, пузом и дробовиком?

– Да.

– И вы думаете, что эти признаки указывают на ваш возраст?

– Пузо и борода точно указывают, – сказал Виталий. – Вот насчет дробовика я не уверен.

– И что происходит дальше?

– Некоторое время я блуждаю по ночному лесу.

– Неопределенность, неуверенность в будущем, поиск предназначения, – пробормотал Дмитрий Борисович.

– А потом я выхожу из леса, – сказал Виталий. – Я вижу небольшую деревню, и только в одном доме горит свет. В этом доме я встречаю людей, некоторые из которых снятся мне и в других снах.

– И как эти люди реагируют на ваше появление?

– Вполне нормально.

– Несмотря на то, что вы – зомби?

– Ну да, – сказал Виталий. – Видимо, они довольно толерантные ребята.

– Сколько их?

– Трое.

– Можете о них рассказать?

– Один из них – старик. Такой, знаете ли, классический деревенский тип. Телогрейка, валенки, ушанка, берданка.

– Это, видимо, то, каким вы видите себя в старости.

Виталий покачал головой.

– Нет. Однозначно нет.

– Позвольте мне самому выносить суждения, – сказал Дмитрий Борисович. – В конце концов, я – профессионал, и вы у меня на приеме. Что можете рассказать об остальных?

– Второй помоложе, – сказал Виталий. – Этакая канцелярская крыса, маленький, пухленький, всего боится, ничего толком не соображает… По первому впечатлению, субъект довольно неприятный, но что-то мне подсказывает, что он может измениться в лучшую сторону.

– Ваше альтер-эго? – предположил Дмитрий Борисович.

– Я понимаю, что у вас профессиональная деформация и все такое, – сказал Виталий. – Но мне кажется, что вы что-то вообще не в ту сторону копаете.

– Может быть, можеть быть, – согласился психолог. – А что с третьим?

– Он самый молодой из них… из нас. На первый, опять же, взгляд, типичная гопота с окраин, но чувствуется, что на самом деле он гораздо больше. Глубже. Э… ширше. Кроме того, у меня присутствует твердая убежденность, что он – мой лучший друг.

– А в реальности вы такого человека знаете? Не во снах?

– К сожалению, нет, – сказал Виталий.

– Может быть, это какой-то собирательный образ? Может быть, это то, каким вы хотели бы видеть себя?

– Спасибо, что хотя бы не говорите, что это идеализированный образ моего отца, – сказал Виталий.

– Как раз собирался перейти к этому пункту.

– У меня прекрасные отношения со старым маразма… в смысле, с моим отцом, – сказал Виталий. – Но это даже близко не он.

– Возможно, это то, каким вы хотели бы его видеть.

– А если бы там была женщина, вы бы сказали, что это – идеализированный образ моей матери?

– А там была женщина?

– Нет.

– И это странно, – сказал Дмитрий Борисович.

– Почему?

– Вы – молодой человек, давно пробудивший в себе… ну, это самое. В ваших снах должны присутствовать женщины, это нормально. Если, конечно…

– Нет, – твердо сказал Виталий. – Это – нет.

– Вот и хорошо а то мне пришлось бы докладную писать, – сказал Дмитрий Борисович. – Чем занимались эти люди?

– Ужинали, пиво пили, – сказал Виталий. – Обсуждали, что делать дальше.

– Что делать дальше с чем?

– Вообще, – сказал Виталий. – В мире произошла глобальная катастрофа. Мертвые восстали и попытались пожрать живых или что-то вроде того.

– Судный день?

– Возможно. Но не в библейском понимании этого термина.

– Кстати, а вы верующий?

– Ктулху фхтагн.

– Понятно. А вы, как тоже восставший из мертвых, хотели кого-нибудь… э… пожрать?

– Нет, – сказал Виталий.

– А почему?

– Не знаю. Может, просто аппетита не было.

– Как часто вы видите этот сон?

– Очень часто, – сказал Виталий. – Пару раз в неделю, как минимум. И что вы думаете об этом вот всем?

– Я думаю, что мы живем в тревожные времена, – сказал Дмитрий Борисович. – Страна, возможно, стоит на пороге распада, и ваше видение глобальной катастрофы связано именно с этим. Неопределенность, неуверенность в своем будущем…

– Та катастрофа куда глобальнее.

– Сны – это метафоры, – сказал Дмитрий Борисович. – Надо уметь вычленить из них главное и отмести в сторону все ненужное и наносное. Зомби, судный день, дробовик… Все это довольно неприятные симптомы, должен заметить. Возможно, вам следует записаться на еще один сеанс. А скорее всего, даже не на один. По-хорошему, все это надо тщательно проработать.

– Я так и думал, – вздохнул Виталий. – И это вы еще о других моих проблемах не слышали.

– С удовольствием послушаю о других ваших проблемах, – сказал Дмитрий Борисович. – Это, я так понимаю, была самая незначительная из них?

– Да.

– Тогда поведайте мне о самой значительной.

– С не меньшим удовольствием, – сказал Виталий. – Дело в том, что я вижу программный код.

– Я тоже, – сказал Дмитрий Борисович.

– Правда? – удивился Виталий.

– Правда, – сказал Дмитрий Борисович и похлопал ладонью по коробу монитора. – Стоит только промахнуться мимо нужной кнопки и ткнуть в режим разработчика…

– А, вы в этом смысле, – сказал Виталий. – А я-то уж думал, что не один такой… Я-то вижу программный код без компьютера.

– Да? – в свою очередь удивился Дмитрий Борисович. – И где же вы его видите?

– Везде.

– И прямо сейчас?

– Прямо сейчас – нет. Надо особым образом прищуриться, – Виталий прищурился. – Вот, теперь вижу.

– И что вы видите?

– Да, в принципе, то же самое, – сказал Виталий – Но состоящее из цифр и формул.

– И меня?

– И вас тоже.

– Цифры зеленые?

– Нет, по большей части, серые, – сказал Виталий. – Хотя есть и зеленые. Но мало.

– Не подавляющее большинство?

– Не подавляющее.

– Вы знаете, почему я об этом спрашиваю?

– Знаю.

– Недавно вышел один фильм…

– Да, я смотрел, – сказал Виталий. – Киану Ривз, лысый негр в очках без дужек, человечество поработили компьютеры, а ложки не существует…

– И построили для него симуляцию, – продолжил Дмитрий Борисович. – Такую подробную, что большинство людей и не догадывались, что они существуют не в реальности. И только избранные могли видеть программный код…

– И он был зеленый, – согласился Виталий.

– Фильм хороший, – сказал Дмитрий Борисович. – И вы, как впечатлительный молодой человек…

– Не такой уж я и впечатлительный.

Дмитрий Борисович заглянул в разложенные на столе бумаги.

– Да, верно, – согласился он. – Впрочем, особо впечатлительные к нам работать и не идут. Или отсеиваются на самых ранних этапах, чего с вами, как мы видим, не произошло. Ну и какие у вас соображения по этому поводу?

– Я-то думал, у вас будут какие-то соображения.

– Вы думаете, что живете в компьютерной симуляции?

– Мелькала у меня такая мысль, – признался Виталий. – Проблема, понимаете ли, в том, что я начал видеть программный код до выхода фильма, и теперь его сюжет лег на мой жизненный опыт и подтвердил некоторые мои… опасения.

– И когда это у вас началось?

– Пару лет назад.

– А фильм вышел в этом году. Несостыковочка.

– Она самая.

– Но, на самом деле, я не вижу в этом большой проблемы, – сказал Дмитрий Борисович. – Или это мешает вам целиться?

– Не мешает, – заверил его Виталий.

– Тогда это, возможно, всего лишь небольшой дефект зрения, – сказал Дмитрий Борисович. – Дальтоники, например, всю жизнь живут, не различая цветов и н видя мир таким, каким его видим мы, а у вас всего лишь небольшие сложности с восприятием, возникающие время от времени. Которые вы сами можете контролировать. Вы ведь можете?

– Могу.

– Ну и вот.

– То есть, вы не видите с этим проблем, несовместимых с продолжением моей службы?

– Откровенно говоря, не вижу, – сказал Дмитрий Борисович. – Какая-либо из них вызывает у вас желание взять, к примеру, дробовик, прийти на работу и всадить заряд дроби в живот своему непосредственному начальнику, а потом пройтись по коридору, расстреливая коллег?

– Нет, разумеется.

– Тогда вы можете продолжать службу, – сказал Дмитрий Борисович. – Тем более, у нас дефицит кадров. Но, на всякий случай, я рекомендую зайти ко мне еще хотя бы пару раз.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – сказал Дмитрий Борисович. – Вы знаете, где я проходил практику? Я Наполеона видел. Я Александра Македонского вот этими самыми руками в смирительную рубашку запихивал. Я Ленина к кровати привязывать помогал, а он требовал, чтобы ему броневик вернули. По сравнению с этим, ваши проблемы – и не проблемы вовсе, и тот факт, что вы сами в себе сомневаетесь, говорит как раз в вашу пользу. Настоящие…э… проблемные люди никогда в себе не сомневаются.

– Понятно, – вздохнул Виталий. – А если я вас скажу, что могу не только видеть программный код, но и менять его?

– А вы можете такое сказать?

– Собственно говоря, я только что это сделал.

– И что происходит, когда вы меняете программный код?

– Меняется мир вокруг меня.

– И это видите не только вы?

– Разумеется.

– Отлично, – Дмитрий Борисович скрестил руки на груди. – Поменяйте что-нибудь прямо сейчас.

– Вы уверены?

– Вполне.

– Хорошо, – Виталий снова прищурился и его руки запорхали в воздухе.

– Прокомментируйте, пожалуйста, что вы сейчас делаете, – попросил Дмитрий Борисович.

– Вношу изменения.

– Но как?

– Печатая на виртуальной клавиатуре.

– На воображаемой?

– Пусть так. Я могу вызвать ее по желанию.

– Только когда прищуриваетесь?

– Разумеется.

– И как она выглядит?

– Как обычная клавиатура, только зависшая в воздухе, – объяснил Виталий. – Раскладка qwerty.

– И когда мне ждать результата?

– А уже, – Виталий щелкнул по воображаемой клавише ввода.

Монитор на столе психолога исчез. Вместо него появился телевизор "рубин", старый, с вращающимся регулятором звука, шестью кнопками и ручным поиском каналов.

– Духовно близкие предметы, – пояснил Виталий. – Очень простая замена.

Дмитрий Борисович дотронулся до телевизора, нажал кнопку включения и уставился на транслирующий серую муть экран. Разумеется, телевизор не был настроен.

В следующий миг он выхватил из верхнего ящика стола пистолет и направил его в лицо своему посетителю.

– Зачем вы распылили в моем кабинете галлюциногенный газ?

– Я ничего не распылял, – сказал Виталий и еще раз хлопнул по кнопке ввода.

Пистолет в руке психолога изрядно потерял в весе, превратился в пластмассовый и приобрел веселенькую расцветку. От неожиданности Дмитрий Борисович потянул за спусковой крючок, вырвавшаяся из ствола струйка воды полетела в лицо посетителя.

Виталий легко уклонился.

– Простите, – пробормотал Дмитрий Борисович. – Рефлексы.

– Понимаю, – сказал Виталий. – Ничего страшного, в меня стреляли из вещей и похуже этой.

– Так это…

– Это реальность, – сказал Виталий. – И я понятия не имею, что мне с ней делать. думал, может быть, вы подскажете.

– Так сразу не подскажу, – сказал Дмитрий Борисович. – Тут консилиум нужен. С участием вашего непосредственного начальника, разумеется. И не только его.

– Нет, – вздохнул Виталий. – Это не поможет.

– Но вы же понимаете, что я не могу оставить это просто так. С этим надо что-то делать…

– Угу, – сказал Виталий. – Я понимаю, что с этим вы мне помочь не сможете. И со странными снами тоже. Но все же вы развеяли некоторые мои сомнения относительно моей профпригодности, за что я вам благодарен…

– Я должен доложить наверх….

– Разумеется, – сказал Виталий и еще раз щелкнул по кнопке ввода…

***

…кабинет был залит солнечным светом. Через слегка приоткрытые окна в него проникал теплый летний воздух и легкий аромат выхлопных газов, характерный для центра города. Откуда-то из соседнего переулка периодически доносились звуки автомобильных гудков.

Психолог оторвал взгляд от монитора и посмотрел на молодого человека. Высокий, короткостриженный, атлетически сложенный, со здоровым румянцем на лице. В этот кабинет довольно часто приходили именно такие люди.

Молодой человек сидел на стуле, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Закрытая поза, подумал психолог, и молодой человек тут же ее сменил, положив руки на колени.

Психолог посмотрел в бумаги.

– Лейтенант Савельев?

– Так точно, – сказал молодой человек. – И я уже ухожу.

Дмитрий Борисович сверился с бумагами.

– Да, все верно, – подтвердил он. – Рад, что мы так быстро уладили эту небольшую формальность.

– Я тоже, – сказал Виталий.

– Что ж, не смею больше задерживать, – сказал Дмитрий Борисович. – Хорошей службы, лейтенант. Мне кажется, вы очень далеко пойдете.

Интермедия 1. Сумкин

Федор Сумкин был архимагом, профессором магии и ректором собственной магической академии, он потратил на изучение этой науки не один десяток лет, не один век даже, и, как по утверждению его коллег, так и по его собственному мнению, достиг в этом определенных вершин.

Но магия огромна и обширна и даже необъятна, и ни один человек не способен изучить ее всю. В потенциальной бесконечности системных миров не существует ни единого живого существа (тут стоит понимать, что говорим мы не только о людях), которое могло бы заявить: теперь я познал все, и познавать мне больше нечего.

Более того, нет ни единого живого существа, которое полностью могло бы овладеть даже одним из направлений магии. Не существует универсальных боевых магов. Не существует бытовых магов. Даже абсолютных целителей и то не существует.

Совершенства можно достичь лишь в одной из выбранных дисциплин, и, скорее всего, это будет означать, что в других областях индивидуум даже до уровня крепкого середняка не поднимется, а зачастую и вовсе будет полным профаном.

Федор Сумкин был грандмастером стихии огня, экспертом в области воздуха и электричества, экспертом в области демонологии (тут личное, тут мы заострять не будем), а всего остального просто нахватался по верхам и мог пользоваться время от времени чисто в потребительских целях.

Чем уж он точно не владел, так это портальной магией. Портальная магия была ему скучна и не давала выхода его амбициям. Что толку, если ты можешь переместиться в любую точку пространства, если ты все равно будешь там никем и тебе в любом случае потребуется группа поддержки, даже чтобы от залетных грабителей отмахаться?

Поэтому в большинстве случаев он, как и прочие любители не сидеть на одном месте, пользовался портальными свитками. Если же ему требовалось посетить место, где он раньше никогда не был, он обращался за помощью к штатному портальщику академии. А если он хотел, чтобы его карта перемещений оставалась тайной для всех, то цеплял на себя кулон анонимности и прибегал к услугам общей портальной сети.

Как, например, сейчас.

Федор нацепил на себя неприметную дорожную одежду, повесил на шею кулон анонимности, аккурат рядом с печатью ректора и амулетом возрождения, проверил заряд маны в боевых жезлах и сунул в инвентарь дополнительную пачку свитков с заклинаниями из областей, которыми он не владел. Не то, чтобы он ждал от этого путешествия каких-то особенных неприятностей, но жизнь в системе приучила его, что в любой момент времени надо быть готовым к любым неприятностям.

Особенно, если учитывать контекст.

Убедившись, что он вооружен и особо опасен, Федор портанулся к ближайшему городу, спустился в подвал ратуши, оплатил переход и вбил в адресную строку присланные ему координаты.

Перемещение произошло, как обычно, то есть, мгновенно и без каких-либо проблем, но на выходе его никто не встречал. Ни таможенника, требующего предъявить документы, ни чиновника, взимающего плату за въезд, ни даже завалящего сторожа, призванного следить, чтобы туристы не занималась в подвале каким-нибудь непотребством.

Впрочем, это не было нонсенсом. В каких-нибудь дырах… маленьких городках, находящихся на самом краю системной географии, все происходило именно так, и за потоком въезжающих никто не следил.

Правда, убранство главного городского здания ничем не выдавало, что построено оно в какой-то дыре. Портальный зал был просторным, лестница, ведущая наверх – широкой, чистой и хорошо освещенной, и было понятно, что за всем этим следят…

Правда, совершенно непонятно, кто.

В самом здании тоже никого не обнаружилось. Не топали по коридорам тяжелые шаги, не доносились разговоры, не хлопали двери, не шелестели страницы листаемых чиновниками гроссбухов. Федор даже мог бы предположить, что по местному времени сейчас ночь, а сторож просто отлучился куда-то по своим сторожевым делам, если бы не яркий солнечный свет, пробивающийся через витражные окна.

И ни единой живой души.

Федор насторожился. Он был готов к неприятностям, но, по его расчетам, они были начаться чуточку позже, а не сразу по прибытии.

Собранный и настороженный, он положил руку на самый мощный из своих боевых жезлов, вышел наружу и оказался на главной городской площади. Здесь ситуация была такая же, как и в ратуше – тишина и безмолвие, и только ветер гонял по брусчатке шары перекати-поля… то есть, обрывки газет и еще какой-то мелкий мусор. Для главной городской площади в разгар рабочего дня это была крайне нетипичная обстановка, и Федор насторожился еще больше.

Краткий осмотр ничего не выявил. В смысле, не показал следов катастрофы, которая могла бы прогнать из города жителей. Ни мертвых тел, ни луж крови, ни пепелищ, ни разрушенных зданий, ни остаточного магического фона после использования боевых заклинаний, словом, никаких следов фэнтезийной средневековой войны с использованием нековенционного оружия.

Впрочем, у этого могло быть и какие-нибудь безобидное объяснение, вроде какого-нибудь локального праздника урожая, и Федор решил, что торопиться с выводами не стоит.

Хотя, если учитывать контекст…

Федор активировал защитные ауры, сверился с миникартой и покинул площадь, свернув на одну из радиальных улиц. Короткой прогулки хватило ему, чтобы убедиться: жители покидали город, может быть, и в спешке, но организованно и без особой паники. Двери домов были закрыты, витрины магазинов закрыты защитными жалюзи, мусора на улицах наблюдалось не больше обычного, а на дверях местного филиала гномского банка даже красовалось объявление "закрыто до лучших времен". Впрочем, слова "до лучших времен" были зачеркнуты, а поверх них кто-то очень похожей краской намалевал "до окончания вечеринки".

Федор пожал плечами. Система огромна и странных обычаев в ней не счесть. Вполне возможно, что где-то за пределами города прямо сейчас происходит грандиозный пикник, на который пригласили все население. Это, конечно, странно, но не настолько странно, чтобы бежать отсюда, сверкая пятками.

Когда Федору оставалось пройти всего-то около пятисот метров до конечной цели его путешествия, он обнаружил первое живое существо. Точнее, живое существо обнаружило себя само. Оно сидело на одной из установленных вдоль тротуара лавочек и приветливо махало Федору рукой.

На вид девушке было лет двадцать и она выглядела, как неопытный турист, зашедший в лавку с сувенирами и не сумевший вовремя сказать "нет". Она была настолько плотно увешана всякими амулетами кулонами, фенечками и прочим барахлом, то Федор даже затруднялся сказать, какого цвета на ней одежда и есть ли она вообще.

Хотя она, конечно, была, потому что тут не май месяц.

Федор подошел поближе.

– Добрый день. Меня зовут Джейн и я представляю издание "Темная сторона системы"…

– А, желтая пресса, – сказал Федор.

– Для кого-то, может быть, и желая, но на самом деле мы работаем только с проверенными фактами, – привычно оттарабанила Джейн. – Вы же согласитесь дать мне короткое интервью?

– Я? – удивился Федор.

– Вы.

– А разве вы знаете, кто я такой?

– Разумеется, нет.

– Тогда почему вы хотите взять интервью именно у меня?

– А вы видите здесь кого-то еще?

– Резонно, – согласился Федор. – И куда все подевались, кстати?

– Вообще-то, формат интервью подразумевает, что вопросы вам буду задавать я.

– Но мы же можем поговорить не для протокола, – сказал Федор. – Как обычные люди?

– Можем, конечно. Но это не так интересно.

– И все же, – сказал Федор. – Так куда все подевались?

– Просто ушли из города.

– Но почему?

– Потому что четыре дня назад было сделано древнее пророчество…

– Стоп, – сказал Федор, поднимая ладонь. – Каким образом пророчество может быть древним, если оно сделано четыре дня назад?

– Мы живем в век информации, которая валится на нас со всех сторон, – объяснила Джейн. – Одна новость сменяет другую, молниеносно появляется третья, четвертая, пятая, и к моменту появления шестой о первой уже никто и не помнит. И поскольку сенсации так быстро устаревают, то любое событие, произошедшее, допустим, на прошлой неделе, можно классифицировать, как седую древность. Кроме того, через определенное количество лет пророчество в любом случае станет древним, так почему бы нам не называть его таким прямо сейчас?

– То есть, вы называете его древним просто потому, что вам так нравится?

– Такие новости лучше продаются, – объяснила Джейн. – Мы говорим "пророчество", подразумеваем "древнее". Пророчества-новоделы никому не интересны. Например, высказывание типа "вот по дороге едет ЗИМ, и я им буду задавим" нельзя называть пророчествами. Их и предсказаниями-то толком не назовешь.

– И что же было предопределено? – поинтересовался Федор.

– Возможно, ваше появление в городе.

– Мое?

– Возможно. По крайней мере, я могу допустить, что вы и есть Третий Пешеход Апокалипсиса.

– Третий кто? Как вообще звучит эта байда?

– Вам дословно или своими словами? Если надо дословно, то я зачитаю.

– Можно и своими словами, – сказал Федор. – Когда имеешь дело с пророчествами, так оно понятнее.

– Если своими словами, то было сказано, что в городе сойдутся четыре Пешехода Апокалипсиса… Ну, там вообще-то говорилось о путниках, но мне больше нравится слово "пешеход". Кто вообще использует слово "путник" в разговорной речи? Ключники какие-нибудь замшелые разве что… Так вот, они явятся не вместе, сначала придут два пешехода, а потом один и еще один…

– В сумме четыре, – согласился Федор.

– И когда они соберутся вместе, с небес на город обрушится огненный дождь.

– Стандартная, то есть, схема, – констатировал Федор. В его прошлой жизни он бы просто посмеялся над таким предсказанием, что здесь огненные дожди были неотъемлемой частью реальности. Он, в общем-то, и сам мог бы устроить что-то подобное.

– Сначала горожане не приняли это пророчество всерьез, но потом явились первые двое, и они передумали, – продолжала Джейн. – В общем, сейчас в городе никого нет, даже лежачих больных вынесли.

– А вы?

– А у меня есть свитки экстренной эвакуации и амулет возрождения на всякий случай, – сказала Джейн. – И еще у меня есть редакционное задание дождаться развития событий и подробно его осветить. Надо сказать, задание довольно скучное, потому что в городе никого нет, а я торчу здесь уже второй день и ничего не происходит. Так что насчет интервью?

– Еще один вопрос, – сказал Федор. – А эти пут… Пешеходы Апокалипсиса были как-то поименованы?

– Нет, было названо только число.

– Ну и слава Ктулху, – сказал Федор.

Он уже начал беспокоиться, что их назвали по именам, и он фигурирует в списке под своим собственным. Что-то вроде "Война, Голод, Чума и Федор Сумкин".

– Значит, вы считаете, двое уже здесь?

– Да, – сказала Джейн. – А вы Третий?

– А я похож на Третьего?

– Откуда мне знать? В моей карьере это первый Апокалипсис.

– А в моей, к сожалению, нет, – сказал Федор. – На самом деле, я затрудняюсь ответить на ваш вопрос. В смысле, я на сегодня никаких Апокалипсисов не планировал, но когда имеешь дело с первыми двумя, ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Так что шли бы вы отсюда, девушка, пока не началось.

– О, за меня не беспокойтесь, – сказала Джейн. – Это, конечно, очень мило с вашей стороны, но пока не появился четвертый, я в полной безопасности.

– Это только если верить, что Апокалипсисы происходят по расписанию, – сказал Федор.

– Мне кажется, что раз уж я ответила на все ваши вопросы, с вашей стороны будет вежливо, если вы ответите хотя бы на пару моих, – сказал Джейн.

– Согласен, – согласился Федор.

Ему не очень-то хотелось давать интервью, но, положа руку на сердце, идти туда, куда его позвали, ему не хотелось еще больше.

Он и без всяких пророчеств знал, чем могут заканчиваться такие встречи.

Особенно, если учитывать контекст.

– Как вас зовут?

– Сумкин, – сказал Федор.

– Тот самый?

– Нет, однофамилец.

– Чем вы занимаетесь?

– Я маг, – скромно сказал Федор.

– И какой стихии вы себя посвятили?

– Огненной, – сказал Федор. Эта информация слишком легко проверялась, и он не видел смысла лгать.

– О, – сказала Джейн.

– И вовсе нет, – сказал Федор. – Я ничем подобным не занимаюсь.

– С какой же целью вы прибыли в этот город?

– Встретиться со старыми друзьями, – сказал Федор.

– И они…

– Ждут меня в трактире дальше по улице.

– Значит, вы точно Третий Пешеход, – торжетвующе возвестила Джейн. – Скажите, за что вы так не любите местных жителей, что готовы обрушить на них мор и хлад?

– Во-первых, насколько я помню, изначально речь шла об огненном дожде, – сказал Федор. – Во-вторых, я абсолютно равнодушен к местным жителям, поскольку о существовании этого города узнал только сегодня утром. И, в-третьих, как я вам уже говорил, я никаких Апокалипсисов устраивать не собираюсь.

– А сказали бы, если собирались?

– Непременно, – сказал Федор.

– А пророчество?

– Пророчества лгут, – сказал Федор. – Как древние, так и новоделы. Все пророки – шарлатаны, тыкающие пальцами в небо, и лишь считанным единицам удается угадать правильно. В основном, это случайности.

– Как вы можете такое утверждать?

– Не существует никаких инструментов, позволяющих делать долгосрочные прогнозы, – сказал Федор. – Это все бред и антинаучно.

– Но ваше появление было предсказано, – возразила Джейн. – Как и появление первых двух Пешеходов. Как вы можете такой объяснить?

– Притянутой за уши случайностью, – сказал Федор. – Кроме того, мы больше никого не ждем. Приглашение было выслано только мне.

– Возможно, Четвертый Пешеход Апокалипсиса появится без приглашения.

– Насколько я знаю первых двух, а знаю я их достаточно хорошо, они не будут тому рады, – сказал Федор.

– Могу я пойти с вами?

– Этому они тоже не будут рады, – сказал Федор. – И, кстати, я никогда не поверю, что вы, находясь в этом городе не первый день, не знаете, в каком именно трактире они сидят и еще не пытались взять у них интервью.