Текст книги "Стрелок и маг (Тетралогия)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 74 страниц)

ГЛАВА 25

Двое старых волшебников всегда найдут способ разобраться между собой.

Саруман Гэндальфу

Иван-мудрец в бешенстве метался перед своим домиком.

Его унизили, его подвергли позору, публично, прилюдно, при большом количестве свидетелей. Он не мог понять, почему на стрелка не подействовала команда «замри», не мог поверить, что тот решился в него выстрелить, и не мог себя простить за то, что не остановил пулю в полете.

Рана почти не болела. Он залечил ее целебными травами и знал, что к утру от нее останется лишь едва заметный шрам, и, может быть, плечо будет ныть к перемене погоды.

Но стрелок…

Свинец быстрее магии.

Пуля опережает заклинание, потому что для таких, как стрелок, выстрел – это всего лишь рефлекс, а заклинание является плодом работы мозга.

Натренированный стрелок оказался быстрее могущественного волхва. Ничего, настанет час, когда он не будет ждать нападения.

В первую очередь – стрелок.

А с местными можно и потом разобраться.

Пойду к Сам-Себе-Багатуру, подумал Иван. Все его шаманы мне и в подметки не годятся. Вызову их на поединок и в лягушек всех превращу. В слизняков, а потом – каблуком их. Сам-Себе-Багатур только силу уважает. Силу и жестокость.

С моей мудростью и его армией мы от этого проклятого Триодиннадцатого царства камня на камне не оставим, все по бревнам разнесем, никакие богатыри не оборонят, будь они хоть трижды былинные. У хана на них давно зуб наточен, особенно на Муромца. Сколько раз он поперек ханских планов становился…

Князь еще этот… Когда я его на трон сажал, думал, послушная марионетка будет. А он с гонором оказался, сам править хочет, советов моих не слушает. Точнее, слушать-то он слушает, только делает по-своему.

Ничего, еще хазарским ханам в ножки поклонится. И мне заодно. Будет вам всем праздник. Ночь Длинных Ножей.

Придет в Триодиннадцатое царство время огня.

Иван вдруг прекратил метания и замер на месте, прислушиваясь к магическому эфиру. Так и есть, какая-то сволочь уже портал сюда пробивает.

Интересно, кого это бес несет? Небось опять Горлогориус поговорить решил. На этот раз приватно, без хрустальных шаров и посредников.

И точно, из портала, возникшего посреди поляны, выбрался старик Горлогориус в парадном балахоне, колпаке и при посохе.

– Зачем пожаловал? – спросил Иван. – У меня все под контролем.

– Видел я твой контроль, – сказал Горлогориус – Наблюдал. Возьми свой посох, поговорить надо.

Иван на мгновение скрылся в доме и появился уже с посохом. Видно, у Горлогориуса был официальный разговор, раз он настаивал на присутствии основного атрибута практикующего мага.

– Ты превысил свои полномочия, Иван-мудрец, – сказал Горлогориус – Покушение на главу светской власти, существующей в твоем государстве, это серьезное преступление.

– Это наши внутренние дела.

– Нет, и ты прекрасно это знаешь. Такие преступления всегда рассматриваются Верховным Советом, и он уже вынес свое решение.

– Оперативно работаете. Помощи от вас веками недопросишься, а как наказать за что-нибудь, так вы сразу тут как тут. Между прочим, я пытался защитить изначальный артефакт, выполняя задание вашего Совета.

– Нашего Совета, мудрец. Пока еще нашего. Но сдается мне, что ты хотел завладеть артефактом с другими целями. Власти захотелось?

– Это недоказуемо, – сказал мудрец. – Попытку захватить мировое господство вы мне не инкриминируете. Артефакта у меня нет. И это ваши глупые манипуляции поставили мир на грань катастрофы. Если бы Совет не санкционировал возвышение Негориуса и не дал ему право на постройку Цитадели в любом избранном им месте, он ни за что не нашел бы провал и все артефакты были бы не при делах.

– У возвышения Негориуса, как ты знаешь, были свои объективные причины, и я здесь не для того, чтобы обсуждать решения Верховного Совета. Я здесь для того, чтобы воплотить одно из таких решений в жизнь.

– И что вы от меня хотите?

– Нам известно, что ты утратил чистоту помыслов, Иван-мудрец. Ты потерял ослепительную белизну своих намерений и ступил на тропу, ведущую к темной стороне. Совет не может спустить дело на тормозах, и мне даны все необходимые полномочия, чтобы понизить твой уровень.

– И до какого предела? – поинтересовался Иван.

– До нижнего, – сказал Горлогориус – Лучше не трепыхайся. За мной стоит истина и объединенная сила Совета. Ты сделаешь себе только хуже.

– Врешь. Ты меня голыми руками не возьмешь. Да я тебя и твой Совет… зубами грызть буду!

– Всех не перегрызешь, а на мое место придут другие, не столь терпимые к человеческим слабостям. Две трети Совета вообще настаивали на твоем немедленном развоплощении, и председателю стоило большого труда убедить их вспомнить о милосердии.

– Мне не нужно твое милосердие, – огрызнулся Иван и сделал выпад своим волшебным посохом.

Горлогориус отбил струю «арктического хлада» в сторону, и три березы превратились в ледяные копии самих себя.

Потом Горлогориус последовательно отразил «огненное колесо», «спираль времен» и «вопль Витаса». В результате магических действий полянка была частично заморожена, частично выжжена, частично обращена в прах. Тут и там валялись тушки оглушенных мелких животных.

Как известно, поединки волшебников опасны в первую очередь не для самих волшебников, а для случайных свидетелей. Потомки до сих пор гадают, что же произошло тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года в районе Подкаменной Тунгуски. А на самом деле там всего лишь имело место выяснение отношений между двумя тунгусскими шаманами, боровшимися за первенство.

После «луча трехлинейной смерти с предварительна заданными параметрами» Иван-мудрец полностью выдохся, а Горлогориус только слегка запыхался.

– Сопротивление бесполезно, – сказал Горлогориус – Я понимаю, что сейчас против тебя работает твоя же собственная ментальность. Русские не сдаются, и все такое прочее. Но тебе лучше смирить естество и прекратить трепыхаться. Как друг тебе советую.

– Друг? Видали мы таких друзей.

– Я настаивал на том, чтобы сохранить тебе жизнь, – сказал Горлогориус – Хотя убить тебя было бы несравненно легче в практическом плане и правильнее в этическом отношении. С мертвых взятки гладки. Однако мы решили выбрать для тебя трудный путь, и самое драгоценное – жизнь, – а вместе с нею и шанс на исправление ты сохранишь. Уровень – дело преходящее.

– Уровень – дело преходящее? Для того чтобы достичь сегодняшнего своего положения, я работал веками. Я уничтожал чудовищ и разгадывал загадки мироздания! Я хранил это царство от всех врагов! Я никогда ничего не просил для себя!

– Ты говоришь о прошлых заслугах, но сегодня ты сделал то, что перечеркнуло их все. Ты же знаешь об отношении Верховного Совета к светским властям. Королям можно подсказывать, можно их направлять, можно смещать на законной основе. Но ни один волшебник не имеет права поднять на короля руку! Ты поставил под угрозу всю нашу Гильдию!

– Чихал я на всех королей и на Совет! Если бы я получил артефакт, я диктовал бы Совету свои условия!

– Так вот на что ты рассчитывал… Не ожидал. Один из самых проверенных наших людей, постоянный член Совета… Я еще раз убеждаюсь, что мы приняли правильное решение. Калямба!

Посох вырвался из рук мудреца и ударил своего бывшего владельца набалдашником в челюсть. Иван без чувств рухнул на землю.

Магический поединок был завершен.

Горлогориус неторопливо подошел к поверженному… коллеге (язык до сих пор не поворачивался называть его «врагом»), поднял с земли чужой посох и переломил его о колено, словно это был вовсе и не посох, а большая макаронина.

– Властью, данной мне Верховным Советом… А, ладно, можно без церемоний обойтись.

Горлогориус прикоснулся к голове Ивана-мудреца своим посохом, и тут же на его кончике возникло зеленоватое свечение. Оно охватило голову мудреца, с каждой секундой набирая яркость и цвет, а потом резко втянулось в посох старого волшебника и погасло.

Иван тут же открыл глаза.

Когда исчезло свечение, вместе с ним исчезла борода Ивана, седина из его волос и разгладились морщины на лице. Ушли все атрибуты мудрости, и Иван вернулся в свое первобытное состояние.

Ценой потери могущества он обрел вторую молодость. Горлогориус не считал это равноценным обменом, но се ля ей [46]46
  Сволочная штука – жизнь (пер. с хранцузского)


[Закрыть]…

– Че это было, дяденька? – спросил Иван. – По голове меня, что ли, навернули?

– Типа того, – сказал Горлогориус.

– Вау! А ты сам-то кем будешь, дяденька?

– Так, мимо проходил.

– А домище это чей?

– Этот? Полагаю, что твой.

– Вау! Круто!

– Иди в домик, Иван-дурак.

– А откуда ты знаешь, как меня зовут? Ты че, волшебник, что ли?

– Типа того, – сказал Горлогориус. У него было тяжело на душе. Нельзя сказать, чтобы они с Иваном были добрыми друзьями, но потерять мага такого масштаба – удар для всей Гильдии. – До свидания, Иван. Может, еще свидимся.

– Покедова, дедуля.

ГЛАВА 26

Месть – это наше все.

Граф Монте-Кристо

Алеша Попович лежал на полу, обеими руками сжимая холщовую сумку с Кощеевой смертью внутри.

На груди Алеши лежал белый картонный прямоугольник с нарисованной на нем единицей. Уголок прямоугольника был испачкан красным.

Муромец опустился на колени рядом с раненым товарищем, осторожно вынул из его рук сумку с Кощеевой смертью и передал ее Добрыне. Затем он двумя пальцами проверил сонную артерию Алеши.

– Жив, – сказал Муромец.

– Кинжалом пырнули, – сказал Добрыня.

– Нет, для кинжала рана слишком глубокая. А для меча – слишком маленькое входное отверстие. Больше на шпагу похоже, – сказал Илья.

Тем временем кончилось действие заклятия, дружинники обрели способность передвигаться и вязали ослабевшего после электрошока Кощея железными цепями. Князь Владимир появился на пороге, мгновенно оценил ситуацию и командным голосом гаркнул:

– Лекаря сюда, живо! Моего или королевского, или мой храбрый Алеша умрет!

Лекарь оказался недалеко, наверное, ждал окончания разборки, после которой у него могла появиться работа. Он наскоро обработал рану богатыря и велел перенести его в более удобное для проведения дальнейших медицинских процедур место.

Удостоверившись, что Алеша Попович обеспечен должным уходом, князь Владимир пригласил двух богатырей и стрелка в свой кабинет.

Помещение было просторное и редко используемое. Князья в Триодиннадцатом царстве привыкли обходиться без кабинетов, однако Владимир Верный Путь слышал, что у всех его иностранных коллег существуют отдельные комнаты для работы, и решил от них не отставать.

Князь Владимир обставил помещение согласно своим вкусам и представлениям о том, как должно выглядеть рабочее место главы государства. К сожалению, в Триодиннадцатом царстве никогда не было дизайнера по интерьеру, который мог бы объяснить правителю, что импортная офисная мебель от «Железного Дровосека» плохо сочетается со стенами из грубообработанных бревен, а шкура молодого Змея Горыныча, лежащая на полу, слишком скользкая, чтобы по ней ходить, и не привносит в помещение уюта.

На столе князя всегда горела свеча зеленого воска, и пламя свечи тоже было зеленоватым, придавая лицам присутствующих нездоровый оттенок.

– Перейдем сразу к делу, – сказал князь. – Что происходит, Илья?

– Кощеева смерть хранилась под твоим креслом князь, – сказал Муромец. – Мы пришли, чтобы забрать ее, не отвечая на лишние вопросы. Не получилось.

– Вы не хотели осквернить мой трон?

– Я служу своей стране и тебе, князь. Такая мысли не могла даже прийти мне в голову.

– Я тебе верю, Илья. Другой вопрос в том, зачем вам понадобилась Кощеева смерть. У нас с ним существовали определенные договоренности, а ваши действия привели к эскалации конфликта.

– Иван-мудрец послал нас за Кощеевой смертью. Он даже показывал грамоту, подписанную твоим именем.

Князь Владимир смутился. Ему стыдно было признавать, что он не всегда читает указы, подсовываемые ему на подпись. Но он был честным человеком и не стал отрицать очевидного.

– Может быть, я и подмахнул грамоту не глядя, – признался он. – А мудрец объяснил вам, зачем ему понадобилась эта самая смерть?

– Нет. Ты же знаешь этих мудрецов. Пойди туда, сделай то и не задавай лишних вопросов – их любимый стиль общения.

– Понятно, – сказал князь, – Итак, приказ вы выполнили, смерть добыли. Что нам теперь с ней делать? Кощей – фигура сложная и неоднозначная. Да, он – нежить, но частенько бывает очень полезен интересам государства, и я не вижу прямой выгоды от его ликвидации. С другой стороны, он очень нелюбим в народе, и население страны не поймет меня, если узнает, что я держал его смерть в своих руках и не воспользовался ею.

– Ты не держал ее в своих руках, – сказал Реджи. – Ты к ней даже не прикасался.

– Своей исполнительностью вы поставили меня в неловкое положение, Илья, – продолжал князь Владимир, не обращая внимания на реплику стрелка. – И что ты мне посоветуешь в этой ситуации?

– Не мое это дело – князьям советовать. Тут с мудрецом поговорить надо.

– С мудрецом поговорить, конечно, просто необходимо, – вздохнул князь. – Только трудный это будет разговор. После его сегодняшнего поведения я крепко подумаю, кого пошлю к мудрецу в качестве переговорщика. Может быть, и тебя самого, Муромец. И прихвати с собой еще человек сорок.

– Мне его поведение тоже не понравилось, – сказал Муромец. – Странно он себя вел, непатриотично.

– Мягко сказано, Илья. Не знаю, что на него такое нашло, но я больше не могу рассматривать его как своего друга и союзника.

– Это правильно, – сказал седовласый старец в дорожном балахоне волшебника, вываливаясь из магического портала прямо на середину шкуры Змея Горыныча.

Как и следовало ожидать, он поскользнулся, и это немного смазало эффект от его появления.

– Позвольте представиться, я – Горлогориус, как говорят в ваших краях, колдун. У меня есть для вас новость касательно вашего мудреца.

– А именно? – спросил князь.

– Он больше не мудрец, – сказал Горлогориус – Он теперь снова дурак, и я решительно не советую вам обращаться к нему за помощью. Впрочем, так же решительно я не советую вам ему мстить. Видите ли, он уже наказан, и он все равно является членом нашей Гильдии, а Гильдия весьма ревниво относится к нападению на людей, ее составляющих.

– Готов положиться в этом на ваше слово, – сказал князь. – Я не мстителен. Я за справедливость.

– В случае с Иваном справедливость уже восторжествовала, – сказал Горлогориус – Теперь поговорим о насущном. Артефакт у вас?

– Чего? – спросил Муромец.

– Яйцо, – уточнил Горлогориус – Оно у вас, я надеюсь?

– У меня, – сказал Муромец.

– И что вы намерены с ним делать?

– Мы как раз сейчас обсуждали этот вопрос, но еще ни к чему не пришли, – сказал князь. – А ты хочешь заявить на него свои права?

– Нет, – сказал Горлогориус – Изначальные артефакты слишком опасны для могущественных волшебников, и как только нам стало известно о происшествии с Иваном, все члены Верховного Совета дали слово, что не прикоснутся к нему и пальцем.

Странная позиция для великих мира сего, подумал Реджи. Они словно расписываются в своем бессилии и неуверенности в собственной стойкости.

Слабаки, подумал Реджи. Стрелки ордена Святого Роланда не боятся брать на себя ответственность.

– Давайте рассмотрим все варианты того, что мы можем сделать с артефактом, – предложил Горлогориус – Я его взять не могу, это уже понятно. Но и оставлять его в Триодиннадцатом царстве тоже глупо, вам не удастся во второй раз спрятать его так же хорошо. Поэтому я предлагаю отдать яйцо присутствующему здесь стрелку. Насколько я знаю их породу, он все равно будет цепляться за этот артефакт зубами, пытаясь выполнить заключенный контракт, и это может привести к ненужным человеческим жертвам.

– Я за яйцо не держусь, – сказал Илья Муромец. – Если вопрос поставлен именно так, а Иван более не будет предъявлять на него своих претензий, я готов отдать яйцо тому, на кого укажет мой князь.

– Мне артефакты без надобности, – сказал князь. Он хорошо знал, что обладание могущественными артефактами приносит одни неприятности. Слишком многие люди имеют привычку приходить за артефактами и добиваться их при помощи холодной стали. – Но что будет с Кощеем?

– По всей видимости, через некоторое время Кощей умрет, – сказал Горлогориус – Но, будучи заранее предупреждены об этом факте, вы можете принять меры и завладеть его казной. А она, я полагаю, немалая.

– Немалая, – подтвердил князь.

– Пусть золото послужит вам скромной компенсацией, – сказал Горлогориус – Итак, принято ли решение?

– Принято. Пусть стрелок забирает яйцо.

Илья Муромец протянул холщовую сумку Ивана-бывшего-мудреца Реджи, и та быстро исчезла в бездонном саквояже стрелка. Надо сказать, что Реджи был несколько удивлен подобным поворотом событий, он уже почти приготовился вступить с волшебником в бой, так что принятое решение его немало порадовало.

– Засим считаю необходимым откланяться, – сказал Горлогориус, еше раз поскользнулся на шкуре Змея Горыныча и вышел сквозь стену.

Кощей Бессмертный висел на цепях в подвале княжеского терема, и Горлогориус пришел навестить его перед тем, как надолго покинуть Триодиннадцатое царство. Старому волшебнику было интересно посмотреть на существо, чью жизнь изначальный артефакт хранил от самого сотворения времен.

Кощей ругался и гремел цепями.

– Волки позорные! – хрипел он. – Кому руки повязали, гады? На кого пасти свои раззявили, сявки? Я ж рвать всех буду, зубами глотки грызть! Попомните вы еще Кощея Бессмертного!

– Привет, – сказал Горлогориус, выходя из стены.

– Колдун, – констатировал Кощей. – Ничего, еще не один колдун будет землю жрать! Все подохнете без прощения!

– А вы, оказывается, пренеприятнейшая личность, камрад, – сказал Горлогориус – Даже не очень жалко, что вы скоро умрете.

– Сам подохнешь, колдун! Ничего, сейчас водички изопью, цепи все на фиг порву и пойду кишки вам выпускать. Первым князя угрохаю, потом Муромца и прочих прихвостней, а под конец и до вас, мракобесов, доберусь. Всех перережу, сволочи! Думаете, взяли Кощея? Думаете, кончилась моя власть? Ошибаетесь, козлы вонючие! Шавки подзаборные!

– Честно говоря, я думал, что при вашем жизненном опыте ваш лексикон окажется побогаче, – сказал Горлогориус, пришедший единственно с целью разжиться новыми ругательствами. – Поэтому я не вижу смысла продлевать мое присутствие в вашем малоприятном обществе. Прощайте, Бессмертный. Скоро вы сдохнете.

– Сам раньше меня ласты склеишь, гад, – прохрипел Кошей и попытался плюнуть в спину Горлогориуса, но не попал.

– Похоже, наша с тобой совместная история подошла к концу, – сказал Илья Муромец Реджи. – Ты получил, чего хотел.

– Получил, – сказал Реджи. – Хотя и не понимаю, почему мне это отдали. Я думал, без боя не обойтись.

– Волшебники всегда играют в свои игры, – сказал князь Владимир. – И этот артефакт нужен им для одной из таких игр. А раз так, то он слишком опасен, чтобы хранить его на территории моей страны. Будет лучше, если ты покинешь пределы царства как можно скорее.

– Я давно хотел спросить, почему ваша страна называется царством, а правит ею князь, а не царь, – сказал Реджи.

– Я сам не знаю, – сказал князь. – Традиция.

– Последним нашим царем был Горох, – сказал Муромец. – Представь, что можно ожидать от человека, носящего такое имя.

Светало. Запели первые петухи, а со двора доносился заливистый лай своры княжеских псов.

– Что-то собаки лают, – сказал Добрыня Никитич, подходя к окну.

Раздался резкий свист, Добрыня отшатнулся от окна и упал на спину. Из его груди торчала рукоятка заморского кинжала, на которой наспех, неровными мазками, была нарисована цифра «два».

– Да что же это такое! – выругался Муромец.

Реджи рыбкой выпрыгнул в окно, кувыркнулся на траве и выхватил оба своих револьвера. Саквояж с Кощеевой смертью он оставил под защитой Ильи и князя. Серая тень метнулась по скату крыши княжеского терема. Реджи выстрелил. Наградой ему послужило гневное «мрряу», в котором помимо гнева присутствовали также обида и боль.

– Ненавижу животных, – пробормотал Реджи. Тень перевалила за конек и скрылась.

Люди князя оцепили и тщательно обыскали терем, но кота в сапогах им поймать так и не удалось. Наверное, мерзавец ушел по крышам.

Добрыню Никитича уложили в одной палате с Алешей Поповичем. Оба были без сознания, но смерть им не грозила. Богатыри были слишком крепкими парнями, чтобы убить их с одного удара.

Князь выслал своих дружинников в гостиницу, где остановился маркиз Карабас, но тот выписался еще вечером, сел в свою карету и отбыл в неизвестном направлении.

Муромец проводил стрелка до окраины города. Сначала он настаивал на том, чтобы проводить его до конечного пункта назначения, потом – до границы государства, но в столице было слишком неспокойно, и князь настаивал, чтобы его лучший богатырь не покидал город. Да и Реджи было привычнее путешествовать в одиночку.

– Береги себя, Рыжий, – сказал Муромец. – Коня можешь оставить себе, считай это моим подарком.

– Я весьма польщен, – сказал Реджи, – но коня я оставлю на таможне. Там, куда я иду, лошадь мне не слишком пригодится, а монстры, населяющие ту местность, почтут его за особый деликатес и сожрут.

– Видно, путь твой лежит в дикие места. Я очень хотел бы сопровождать тебя, но…

– Но твой долг здесь, Илья, – сказал Реджи. – В то время, как мой зовет меня в дорогу. Будь осторожен, Илья. Дьявольский кот охотится за нами, и ты будешь следующим. А меня он оставит на закуску.

– Не волнуйся на этот счет, – сказал Муромец. – Если он придет за мной, то дальше и шагу не сделает. Мне ли бояться какой-то драной кошки? Я его собаками затравлю.

– Удачи тебе, Илья.

– И тебе, Рыжий. Может, еше свидимся.

– Кто знает.

На прощание они обнялись, и Муромец едва не переломал стрелку ребра.

Утром следующего дня сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, снова был на таможне Триодиннадцатого царства, оставил удивленным таможенником прекрасного скакуна из личной конюшни князя, продемонстрировал им абсолютно пустой саквояж и отбыл из страны в известном ему направлении.