Текст книги "Драйзер"

Автор книги: Сергей Батурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14
ПРОТИВ ДИКТАТУРЫ ДЕНЕГ

Весной 1931 года был устроен званый обед, на который были приглашены Теодор Драйзер, Синклер Льюис, нью-йоркские критики Бартон Раско, Хейвуд Браун, Артур Брисбейн и другие литераторы. Опоздавший к началу обеда Драйзер вежливо поздоровался с Льюисом, который приветствовал его взмахом руки. Председательствовавший на обеде Рей Лонг решил предоставить первое слово С. Льюису, как лауреату Нобелевской премии. Поднявшийся со своего места Льюис произнес: «…я не считаю необходимым произносить речь в присутствии человека, который использовал три тысячи слов из книги моей жены о России. Я также не считаю необходимым высказываться перед лицом двух псевдоученых критиков, которые протестовали против решения нобелевского комитета присудить мне премию в качестве представителя американских писателей», – с этими словами Льюис сел на свое место. Все присутствовавшие прекрасно понимали, что обвинения Льюиса брошены сидящим за этим же столом Драйзеру, Брауну и Брисбейну, и были крайне шокированы таким его поведением.

Рей Лонг быстро предоставил слово следующему оратору, который попытался свести все к шутке. Хотя выступления продолжались без каких-либо инцидентов, однако обстановка за столом так и не разрядилась. По окончании обеда Драйзер попросил Льюиса выйти в другую комнату и там нанес ему две пощечины. Падкая на всякую сенсацию буржуазная пресса широко раздула этот скандал, Драйзера называли «чемпионом американской литературы в тяжелом весе», известный организатор матчей боксеров Джимми Джонстон послал обоим участникам конфликта предложение организовать между ними встречу на ринге из 15 раундов. Страсти всячески разжигались.

История эта пролила новый свет на отношение широких буржуазных кругов к крупному писателю-реалисту. «Вызванный скандал и готовность пуританских слоев общества тотчас же обрушиться на Драйзера, – отмечала в этой связи газета немецких коммунистов «Роте фане», – объясняются более глубокими причинами: упорный борец против изолгавшихся моралистов резко поворачивает влево, гораздо левее, чем это допускается американскими дискуссионными клубами».

Такое утверждение полностью соответствует фактам творческой биографии Драйзера. Только в январе 1931 года в газете американских коммунистов «Дейли уоркер» было опубликовано несколько материалов за подписью Драйзера. Например, 14 января газета поместила его очерк «Безработный Нью-Йорк», через два дня – 17 января – статью «В защиту права народных масс на революцию», 28 января – статью «Процветание для одного процента населения». В этих очерках и статьях, как и в ряде других, писатель снова и снова вскрывает язвы буржуазного образа жизни. «Итак, – пишет он в очерке «Безработный Нью-Йорк», – от двухсот до трехсот тысяч человек, как я уже говорил, сидят без дела или бродят по улицам Нью-Йорка в поисках работы. Но работы нет… Но ведь работа – это тот стержень, на котором держится жизнь. А людям не дают работы и доводят их до ужасного состояния, до болезненных душевных потрясений».

Читая эти строки, трудно отделаться от чувства, что они написаны вчера или даже сегодня, ибо и теперь по улицам Нью-Йорка, как и других городов и селений Америки, бродят в поисках работы миллионы безработных.

Драйзер понимал, что борьба с безработицей требует кардинальных решений. «Вообще все меры, которыми пытаются у нас облегчить безработицу, носят неорганизованный и спешный характер. Да никто и не представляет себе эту помощь иначе, как в виде подачек, в то время как нам нужен полный пересмотр всей нашей экономической системы и государственного строя».

В другой своей статье он говорит о последствиях лживой буржуазной пропаганды, о ее разлагающем влиянии на простых людей. «В нашей стране легко верят громким фразам, ловко придуманным лозунгам. И вот рядовому американцу надевают на глаза одну повязку за другой, так что в конце концов он ничего не в состоянии различить и, уж конечно, не видит правды и не замечает марширующих по улицам голодных рабочих, хотя, казалось бы, одного этого зрелища достаточно, чтобы не только опровергнуть все жульнические выдумки капиталистов, но и пресечь их в корне».

Писатель подчеркивает коренное противоречие капитализма – противоречие между трудом и капиталом. «…При нынешней системе рабочий у нас никогда не знает процветания, независимо от того, хорошо или плохо идут дела в стране… Да, процветание у нас – удел одних только богачей, и притом всегда и неизменно».

Не только в публичных выступлениях, но и в беседах с друзьями, в частных письмах Драйзер выступает как непримиримый борец против угнетения трудящихся, против расовой вражды, против невежества и мракобесия. Он быстро откликается на самые различные события как внутри страны, так и за рубежом, дает им бескомпромиссную оценку. Узнав об организованном американскими финансовыми кругами свержении правительства в Панаме, он тут же выступает с резкой разоблачительной статьей. Прочитав в газетах о действиях «Ассоциации женщин южных штатов по предотвращению линчевания», он направляет членам ассоциации письмо, в котором обращает их внимание на невинно осужденных к смертной казни по ложному обвинению восемь негритянских юношей из Скоттсборо (штат Алабама) и просит ассоциацию выступить в их защиту.

В эти годы с особой силой проявляется стремление Драйзера быть лично причастным ко всем социально важным событиям и движениям, принять личное участие в действиях, направленных против эксплуатации трудящихся, в борьбе за социальный прогресс и справедливость. Он становится во главе Национального комитета защиты политических заключенных (казначеем комитета был Л. Стеффенс) и твердо высказывается против преследований американскими властями коммунистов, выступает в защиту коммунистической газеты «Дейли уоркер». «Я считаю, – писал Драйзер, – что те политические взгляды, которые защищает эта газета, являются наиболее правильными и актуальными, поскольку они указывают Америке единственный выход из нынешнего экономического кризиса».

Весной 1931 года Драйзер проводит у себя на квартире собрание в защиту политических свобод, на котором присутствовало более 40 человек, в том числе Линкольн Стеффенс, Джон Говард Лоусон, критик Малькольм Каули и многие другие видные литераторы. «Настало время, – говорил Драйзер, – чтобы американская интеллигенция начала оказывать определенную помощь американскому рабочему». Выступивший на собрании Линкольн Стеффенс обратил внимание присутствующих на искажение фактов американской печатью, на подавление свободы печати в стране.

В мае 1931 года выходит из печати автобиографическая книга Драйзера «Заря», в которой он описал свое детство и юность. Отзывы критики на этот раз были благожелательными, книгу сравнивали с творениями Бальзака, называли «подлинно американской историей». Многие критики были удивлены той откровенностью, с которой писатель рассказал о своем бедном детстве и о своих родственниках и знакомых, о тяжелых временах, когда он искал работу, и об изнуряющей и отупляющей работе на кухне захудалой грязной закусочной для бедняков. Со страниц книги вставали маленькие города и селения штата Индиана, в которых прошло детство писателя. Автор переносил читателей в Чикаго последних десятилетий прошлого века: «Чикаго работающий! Чикаго трудящийся! Покрытый пеленой дыма, тумана, занавешенный дождем, в снег и бурю – с людьми, наклонившимися навстречу пронизывающим порывам ветра! Толпы самых обычных юношей и девушек, мужчин и женщин, торопящихся утром на работу, а вечером – с работы в переполненных живописных, разноцветных маленьких вагончиках конки. Фабрики и заводы, их пронзительные гудки! Монолитность толпы в полусвете вечера или раннего рассвета! Я думаю, что тайна, красота и поэзия жизни так же возвышенно волновали меня в те дни, как это было и раньше и как это стало в более поздние годы. Что же касается возможности выразить свои чувства, то я даже не умел осмыслить их – не хватало нужных слов, хотя рисование и записи всего увиденного всегда составляли часть моей интеллектуальной жизни и были неотделимы от внутренних чувств».

Само собой напрашивалось сравнение дней нынешних и дней минувших, и вывод был далеко не в пользу сегодняшнего дня. «Сегодня дела обстоят намного хуже, мне следовало бы знать об этом. Тогда я был один из голодающих, и все же я ощущал что-то захватывающее, увлекательное и в Нью-Йорке, и во всей стране, какую-то тягу к приключениям, если не для самого себя, то для других, более удачливых, чем я. Человек мог надеяться. Сегодня же я имею с избытком, на что жить, но вокруг я не вижу и проблеска надежды».

По просьбе клуба имени Джона Рида Драйзер высказывается в поддержку кандидатов коммунистов на предстоящих осенних выборах, ибо он считал, что коммунистическая партия – единственная партия, решительно выступающая против безработицы. Он обращается к газетному магнату Рою Говарду с просьбой выступить в защиту Тома Муни, и газеты фирмы «Скрипс-Говард» начинают кампанию в защиту противозаконно содержащегося в тюрьме Муни. Он выступает против злоупотреблений железнодорожных монополий и владельцев предприятий общественного пользования. К голосу Драйзера прислушиваются многие, с его мнением нельзя не считаться.

В июне 1931 года по просьбе председателя Национального комитета Коммунистической партии США Уильяма Фостера Драйзер отправляется в хорошо ему знакомый город Питтсбург, чтобы ознакомиться с положением бастующих горняков и их семей в шахтерских районах штатов Пенсильвания, Огайо и Западная Виргиния. Вместе с ним в эти районы выехала целая группа писателей – Малькольм Каули, Джон Дос Пассос и другие. Драйзер побывал на пятнадцати шахтах, беседовал с сотнями горняков, с профсоюзными деятелями и полицейскими. В одном из поселков полицейские пригрозили ему: «Смотри не зарывайся, а то и тебя бросим в тюрьму!»

Мрачные, давно не ремонтировавшиеся дома, голодные глаза детей, серые лица шахтеров, слезы их жен – все это произвело неизгладимое впечатление на писателя. Он обрушивается с резкими нападками на деятелей Американской федерации труда, которые не только не выступали в поддержку бастующих рабочих, но вступили в сговор с владельцами корпораций. Опубликованные в газете «Дейли уоркер» в июне и июле 1931 года очерки писателя обо всем, что он видел, – гневное слово честного художника, который не может оставаться равнодушным к страданиям рабочих и их семей. «Условия здесь становятся все хуже и хуже, – писал он в одном из писем. – Страдания и нищета этих бедняков просто неописуемы».

Писателю немедленно ответил не кто иной, как президент Американской федерации труда Вильям Грин, который отрицал все обвинения против АФТ. Драйзер направляет Грину обстоятельное письмо, в котором вскрывает ряд неблаговидных фактов из деятельности Американской федерации труда, в том числе таких, как борьба против страхования от безработицы, выступления против признания СССР, игнорирование требований рабочих и т. д. «Богатые – слишком богаты, бедные же – слишком бедны и полностью игнорируются. Организованное общество не может – да и никогда не могло – поддерживаться такими методами. Времена неограниченной и невежественной конкуренции с ее миллиардерами и нищими, как она существует сегодня, уже прошли» – к такому выводу приходит писатель.

Активная общественная деятельность Драйзера, его близость к коммунистам приходятся явно не по вкусу и буржуазной печати, и представителям либеральствующей интеллигенции. Факты американской действительности, подлинная «картина условий существования» простых граждан Соединенных Штатов, которую писатель создает в своих статьях и очерках, настолько правдива и убедительна, что никто не может ее опровергнуть. Тогда начинаются нападки на личность писателя, широкая пресса пытается представить его в виде экстравагантного чудака, эмоционально неуравновешенного человека. Делаются попытки оторвать его от простых людей, от коммунистов, искусственно противопоставляя образ жизни писателя образу жизни простых тружеников. Газеты явно нарочито приукрашивают устраиваемые Драйзером вечера для своих друзей, рисуют его в виде этакого изнеженного богача, окруженного роскошью в своей «башне из слоновой кости».

Когда и эта тактика не дает никаких результатов, на писателя публикуют злобные карикатуры, пытаются принизить его значение. Газета «Нью-Йорк уорлд телеграмм», например, 7 августа 1931 года утверждала, что Драйзер – всего лишь «блестящий романист второго разряда». «По мере приближения 60-летия Драйзера, – писал Ф. Маттисен, – печать вместо того, чтобы чествовать писателя за его вклад в нашу литературу, все чаще и чаще представляла его в виде нелепой, абсурдной фигуры».

27 августа 1931 года Драйзеру исполнилось 60 лет. Эту знаменательную дату своей жизни он встречал полный энергии, в расцвете творческих сил. Заслуги его перед американской и мировой литературой были признаны повсеместно. Его соотечественник и современник, крупный американский поэт Эдгар Ли Мастерс, получивший мировую известность благодаря сборнику стихов «Антология реки Спун», говорил о нем: «Драйзер мне кажется нашим значительнейшим писателем, занимающим по праву место среди виднейших писателей эпохи». Критик Бартон Раско писал в книге о Драйзере: «До Драйзера никто еще не обладал такой способностью подметить эпический характер в драме американской жизни и таким талантом для воспроизведения ее на страницах своих романов…»

Широкой известностью пользовались произведения Драйзера и за пределами Соединенных Штатов. Известный английский писатель Арнольд Беннетт писал в 1929 году в статье «Развитие романа»: «Америка в лице Синклера Льюиса и Теодора Драйзера имеет двух могучих разрушителей, которые, однако, при всем своем разрушительном порыве содержат в себе значительную энергию созидания». Он же отмечал, что «Драйзер – величайший писатель современности…». Французский литературовед Р. Мишо писал: «…Драйзер – олицетворение реализма. Он – историк разочарованной Америки, полной тревоги среди избытка богатств, преисполненной скептицизма, несмотря на свой традиционный идеализм; Америки растущего материализма, роскоши, наживы, миллионных дел, Америки преуспевающих авантюристов, финансовых и промышленных феодалов, страны погони за долларом во что бы то ни стало…»

27 августа Драйзер получил многочисленные приветствия от своих друзей и почитателей со всего мира. Коммунистическая газета «Дейли уоркер» писала в статье, посвященной юбилею писателя: «Революционные американские рабочие приветствуют нового Теодора Драйзера и надеются, что он пойдет дальше. Они считают его другом и храбрым борцом. Он потерял немногих буржуазных льстецов и приобрел тысячи друзей, которые являются наследниками культурных достижений прошлого и строителями культуры будущего… Люди, подобные Драйзеру и Ромену Роллану, отбрасывают тени истории. Они более велики, чем просто великие художники, ибо они находятся в рядах борцов за новый мир».

Журнал «Нью мэссиз» опубликовал о писателе статью «Титан». «В день вашего шестидесятилетия, – писал журнал, – мы отдаем вам должное от имени многих тысяч рабочих, фермеров и интеллигентов как Америки, так и всего мира. Один из немногих живых великих писателей, вы отбросили пессимизм, изысканность, поверхностный либерализм и другие пороки здешнего мира интеллектуалов, смело и серьезно выступили как защитник революции рабочего класса…» Журнал отмечал: «Еще более важно, что в зените своей карьеры Драйзер имел предвидение и мужество, подобно Бернарду Шоу и Ромену Роллану в Европе, открыто встать на сторону мирового революционного движения рабочего класса».

Дальнейшее развитие событий подтвердило правильность вывода, сделанного журналом «Нью мэссиз». Вскоре Драйзер снова едет в шахтерские районы страны, на этот раз в районы Харлан и Белл штата Кентукки, где произошли вооруженные стычки между полицией и голодающими горняками К событиям в этом районе внимание Драйзера привлекла Международная организация защиты рабочих, которая в октябре 1931 года направила ему материалы на 32 страницах о «преступлениях и надругательствах над бастующими горняками Харлана, совершенных местной организацией шахтовладельцев». «Каждая страница этого документа, – писал Драйзер, – содержала от трех до пяти обвинений в самых различных преступлениях – от безнаказанных убийств (в общей сложности таких было одиннадцать) до взрыва с помощью динамита бесплатных столовых для бастующих горняков, незаконных обысков в их домах, запрещения вступать в любой «профессиональный союз», кроме официально поддерживаемого шахтовладельцами».

Представители различных телеграфных агентств и газет, приезжающие в район Харлана для освещения происходивших там событий, подвергались не только угрозам, но и прямому нападению. Брюс Кроуфорд, редактор газеты «Кроуфордс уикли» (город Нортон, штат Виргиния), был, например, ранен в ногу. Поэтому представители Международной организации защиты рабочих просили Драйзера выехать на место во главе представительной комиссии для объективного расследования положения дела. Сначала писатель намеревался создать комиссию из числа видных сенаторов, редакторов и владельцев крупных газет, деятелей церкви, ученых, адвокатов. Он разослал приглашения восемнадцати видным общественным деятелям, но все они, за исключением уже упоминавшегося нами Б. Кроуфорда, под тем или иным предлогом приглашение отклонили. Тогда Драйзер созвал заседание возглавлявшегося им Национального комитета защиты политических заключенных, рассказал о создавшемся положении и спросил, кто из членов комитета согласен поехать в Харлан. Так сложилась группа из 8 человек, в которую, кроме Драйзера, вошли писатель Дос Пассос, поддерживавший в те годы рабочее движение, Брюс Кроуфорд, супруги Уокер и другие.

В начале ноября комиссия прибыла в город Пайнвилл округа Белл, соседнего с округом Харлан. У. Сванберг, которого весьма трудно заподозрить в стремлении сгустить краски, так характеризует положение горняков: «Вся угольная промышленность страдала болезнью, но в районе Харлана положение было просто отчаянным; многие горняки бастовали или вообще не имели работы, другие были заняты лишь частично и получали от восьми до двенадцати долларов в неделю, жизни горняков угрожали пули и настоящая голодная смерть».

Комиссию Драйзера встретили крайне враждебно. Группа местных жителей заявила писателю, будто их якобы весьма беспокоит положение, создавшееся в Нью-Йорке, и они намереваются также направить туда свою комиссию. Как только группа Драйзера разместилась в гостинице «Континенталь», они сразу же почувствовали, что находятся под постоянным наблюдением. Здесь Драйзеру и его спутникам пришлось выдержать тяжелую битву с местными воротилами, не хотевшими, чтобы страна узнала о настоящем положении в этом районе. «В маленьких городках владельцы банков, продовольственных лавок, редакторы и юристы, полиция, шериф, губернатор – все раболепствуют перед денежными баронами и хозяевами корпораций», – писал впоследствии Драйзер.

И все эти прислужники капитала обрушились на Драйзера и ею спутников. Им угрожали физической расправой, пускали в ход клевету, возбудили против писателя судебное преследование. Но Драйзер в холле гостиницы мужественно начал открытые слушания о положении дел. Затем слушания продолжались в Харлане. Местные горняки, их жены рассказывали, как избивают членов профсоюза, о терроре полицейских, о детях, умирающих от недоедания. Многие не называли своей фамилии, опасаясь мести.

Вот перед комиссией выступает шахтер Ллойд Мур, помогавший организовывать одну из бесплатных столовых для горняков, на глазах которого люди местного шерифа застрелили двух шахтеров. Он рассказывает, что однажды, возвратившись домой, обнаружил на дверях прикрепленную кем-то веревочную петлю. Другой шахтер, Дж. Фримен, говорит, что уже долгое время не может вообще найти работу, так как его имя, «вероятно, внесли в черные списки…». Повивальная бабка тетушка Молли Джексон с болью в голосе рассказала о тяжелом положении детей – еженедельно от голода и болезней умирали от трех до семи ребят… Один за другим проходили перед комиссией свидетели, простые трудовые люди Америки с натруженными руками и почерневшими от угольной пыли лицами и просто, даже спокойно приводили факты, от которых мороз пробирал не только членов комиссии, но и многочисленных журналистов.

Драйзер и «его комиссия наблюдали, – пишет У. Сванберг, – район, в котором капитал действительно захватил контроль над законностью и аннулировал все свободы, в котором положение простых людей было поистине ужасающе». Драйзер неустанно задавал вопросы, пытался докопаться до малейших деталей. За каждым вопросом чувствовался неутомимый исследователь условий жизни, подлинный борец за справедливость. Одному из свидетелей, К. Пауэрсу, он задал двести двадцать один вопрос, другому, Ч. Скелфу, – сто пятьдесят восемь вопросов.

Обстановка вокруг комиссии искусственно нагнеталась. «Было совершенно ясно, – вспоминает член комиссии Лестер Коэн, – что абсолютно все официальные лица желали подстроить нам неприятности». Другой член комиссии, Сэмьюэл Орнитц, всю ночь не мог уснуть, так как из-за двери в соседний номер кто-то не переставая кричал пьяным голосом в замочную скважину: «Я тебя вижу, а ты меня – нет!»

Против Драйзера было выдвинуто обвинение… в нарушении супружеской верности. И это в то время, когда он уже многие годы жил в гражданском браке с Элен Ричардсон, но все еще был связан церковным браком с Сарой Уайт, которая не соглашалась на развод. Обвинение это привлекло значительно большее внимание американской печати, чем бедственное положение горняков. «Ужасно даже подумать о газетах и публике, для которых скандал, связанный с сексом, может затмить такие нечеловеческие и трагические условия, которые существуют в Харлане», – с душевной болью писал Драйзеру Брюс Кроуфорд.

Но местные воротилы этим не ограничились. Когда комиссия решила провести митинг, какой-то неизвестный вручил Драйзеру записку: «Если в воскресенье после полудня в Уоллинс-Крике состоится митинг, произойдет заваруха». Драйзер предупредил присланных губернатором военных, и митинг прошел спокойно. Однако оказалось, что на митинге присутствовала «официальная стенографистка», записавшая все речи ораторов. На основании этой стенограммы Драйзеру и другим членам комиссии было официально предъявлено обвинение в… преступном синдикализме. Подобное обвинение грозило по приговору суда тюремным заключением сроком в 21 год, или штрафом в размере 10 тысяч долларов, или и тем и другим.

Возвратившийся в Нью-Йорк Драйзер направил в штат Кентукки адвоката, который телеграфировал, что обвинения будут сняты, как только Драйзер прекратит свои выступления в защиту горняков Харлана. Писатель ответил категорическим отказом.

Результаты слушаний попали в газеты, интервью с писателем печатались на первых страницах, он выступал по радио, его засняли для кинохроники. Когда Драйзер появлялся на экранах кинотеатров, свидетельствует Р. Элиас, в залах возникали громкие аплодисменты зрителей. Некоторые сенаторы потребовали официального расследования положения в Харлане. При поддержке Драйзера была издана книга «Говорят горняки Харлана», к которой он написал предисловие. Предисловие это вместе с примыкающими к нему статьями является своеобразным политическим кредо писателя. Рассказывая в предисловии о борьбе горняков Америки против засилья корпораций, Драйзер писал: «Работая журналистом в Чикаго, Сент-Луисе, Питтсбурге и в других городах, я рано был втянут в эту борьбу и, разумеется, сразу столкнулся с той огромной несправедливостью, которую имущие классы в Америке не только всегда проявляли, но и продолжают проявлять по отношению к рабочим».

Здесь уместно вспомнить, что уже в начале своей литературной деятельности Драйзер в романе «Сестра Керри» дал реалистическое, полное сочувствия к рабочим описание забастовки нью-йоркских трамвайщиков. «Описание забастовки рабочих трамвая в Бруклине, – писала в рецензии на роман сиракузская газета «Пост стандард» (штат Нью-Йорк) в феврале 1901 года, – лучше, чем большинство газетных репортажей того времени».

Глубокое понимание истинного положения трудящихся в Соединенных Штатах Америки и искреннее сочувствие их справедливой борьбе нашли свое яркое выражение и в позиции, занятой писателем по поводу событий в Харлане. Столкнувшись с тем, что большая печать страны стремилась «смягчить, приуменьшить или вовсе замолчать факты, подтвержденные свидетельскими показаниями», о подлинном положении горняков Харлана, писатель мужественно подымает свой голос в их защиту. «Борьба горняков Харлана, – пишет он, – является великолепным образцом борьбы американского рабочего класса против давнего гнета характерной для Америки комбинации власти и богатства».

Писатель возмущается «идиотским представлением, будто каждый американец имеет все возможности стать денежным воротилой, Морганом или Рокфеллером», пишет о всеобщей зависимости простых граждан Америки от сильных мира сего. С отвращением и гневом Драйзер говорит о том, что «почти каждый американец, если он не является высшим чином или главой могущественных и всевластных корпораций, должен носить ошейник того или иного из этих крупных объединений, ибо только благодаря их покровительству он может улучшить свое материальное и социальное положение». Он подробно описывает положение горняков Харлана: «…за ними шпионят, их заносят в черные списки, сажают в тюрьму, морят голодом и даже убивают».

Знакомство с положением простых граждан Соединенных Штатов, с условиями их повседневной жизни приводит писателя к выводу о том, что «американский гражданин, если он беден (а он действительно беден), оказывается в Америке в положении изгоя и никак не пользуется благами «процветания», которое создается его руками… Как зебра бьется в когтях хищника, так трудящиеся массы задыхаются под экономическим гнетом гигантских корпораций…»

В январе 1974 года, через 42 года после того, как были опубликованы эти строки, газета американских коммунистов «Дейли уорлд» рассказала об очередной забастовке на шахтах Харлана. К этому времени забастовка продолжалась уже более пяти месяцев. Одна из причин была та же, что и сорок лет тому назад: хозяева шахт отказывались подписать с шахтерами коллективный договор и не соглашались на вступление шахтеров в профессиональный союз. Методы шахтовладельцев в борьбе с забастовщиками также мало изменились за прошедшие годы – они снова прибегали к угрозам, запугивали шахтеров «возможными погромами». Как видим, капиталистическая действительность, реальная обстановка на шахтах современной Америки мало чем изменилась за четыре десятилетия. Сегодня, как и сорок лет тому назад, слова и выводы Драйзера о положении американских трудящихся звучат не просто объективно и точно, но и крайне своевременно.

Как известно, Драйзер неоднократно заявлял о своей приверженности принципу индивидуализма. После посещения Харлана писатель пересматривает свое отношение к этому принципу, признает, что «…вера американского гражданина в индивидуализм как лекарство от всех зол действовала на него усыпляюще» и позволила алчным корпорациям захватить по праву принадлежащие ему богатства и низвести его самого до такого положения, что «теперь он поистине боится собственной тени».

Драйзер не предлагает конкретного выхода из создавшегося положения, он лишь задает трудящимся Америки вопрос: «…почему бы этот хищный и раздувшийся у нас в Америке индивидуализм, который удовлетворяет прихоти и создает благополучие горсточки людей и унижает и позорит большинство, не обуздать или, как хотелось бы мне, не уничтожить совсем?»

В одной из последующих работ писатель идет в своих выводах значительно дальше. «Если бы не марксистский анализ неотвратимого процесса развития и краха капитализма, – писал он в 1933 году в предисловии к книге Уильяма Уилсона «Принудительный труд в США», – можно было бы, пожалуй, при рассмотрении этих социальных проблем прийти в полное отчаяние. Однако на помощь нам приходит философская система Маркса – его неопровержимый анализ хищнической сущности и обреченности капиталистического строя. Имея это в виду… мы можем надеяться на лучшее, а именно: на более справедливое по сравнению с нынешним государственное устройство».

Знакомство с положением горняков в Харлане и других районах страны произвело на писателя огромное впечатление, еще более укрепило его в мысли о необходимости для США социальных реформ. В начале 1932 года он издает новую книгу, которую называет «Трагическая Америка». Книга эта примечательна во многих отношениях. Своим названием она перекликается с «Американской трагедией». Писатель, отмечал Ф. Маттисен, «должен был отдавать себе отчет в том, что в этом случае он расширительно толкует название романа «Американская трагедия». И действительно, Драйзер в новой книге писал не о трагедии отдельной человеческой личности в Америке, а о трагедии целой страны, в которой «звериный индивидуализм» и «типично капиталистические формы борьбы» превратили жизнь в подлинную трагедию для миллионов граждан, лишили их всякой уверенности в завтрашнем дне.

«Под словами «На господа уповаем», выбитыми на нашем долларе, следовало бы написать: «И к черту тех, кто слабее», – то есть в данном случае рабочих… Миллионы людей в Америке живут сейчас в постоянной тревоге, не зная, будет ли у них завтра кров и пища. И на эту тревогу они обречены до последнего своего дня, пока смерть не положит конец их мучениям. Ибо как может рабочий или даже мелкий предприниматель – по существу, жертва крупных трестов и банков – обеспечить свое будущее?»

Анализируя «американский образ жизни», ту «спешку и гонку», которые определяют темп жизни в этой стране, Драйзер приходит к неутешительному выводу: «…Самые условия жизни в наших промышленных городах и поселках таковы, что не только отнимают у человека покой, но и вконец разрушают его нервную систему, а людей более впечатлительных, случается, даже доводят до самоубийства. Число тех, кто в смерти видит единственное избавление от жизненных тягот, не только не уменьшается, но неуклонно растет». Время, прошедшее после написания этих строк, ничего существенно не изменило в «американском образе жизни», и выводы писателя сегодня звучат так же актуально, как и в те дни, когда «Трагическая Америка» только появилась на полках книжных магазинов Америки.