Текст книги "Не матом единым"

Автор книги: Сергей Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Иностранный корреспондент спрашивает у Владимира Ильича, сколько по его мнению в России настоящих большевиков. На что Владимир Ильич почти мгновенно отвечает "Мне известны трое :Ленин, Ульянов и я. Остальное все х-ня".

Очень похоже на Ленина – уж очень уважал вождь пролетарской революции крепкое словцо.

Карл Радек, говорили, вообще был известным острословом, автором многих политических анекдотов. Не обошел вниманием и Сталина. Причем он не боялся рассказывать анекдоты и самому генералиссимусу. За это, скорее всего, и поплатился, исчезнув, как и многие другие изобретатели и слушатели анекдотов, в застенках НКВД в 1939 году. И после его ареста в народе стал сразу же ходить анекдот, авторство которого также приписывается Радеку.

"Посадили в камеру трех человек. Они знакомятся и спрашивают друг друга: "За что сидишь?" – "Я за то, что ругал видного партиийного деятеля Радека". – "Я за то, что поддерживал Радека". – "А я – Радек".

Возможно это был последний анекдот Радека.

1996 г.

В ДУМЕ РУГАЮТСЯ

То, что в Российской думе депутаты любят употребить красное словцо не знает разве что дошкольник. До сих пор перед глазами телевизионные кадры, когда один депутат вцепился в волосы своей коллеги и кричал во все горло "Бей, суку!" Но, оказывается, современные народные избранники лишь следуют традициям, заложенным в думе ещё до октябрьской революции.

Вот как описывала в 1910 году газета "Русские ведомости" один из эпизодов заседания ГосДумы по вопросам политики.

"...Смех на левых скамьях взвинчивает Пуришкевича, и он бросает по адресу Франции: "Это не нация, а сволочи". Слышатся крики: "Вы не смеете оскорблять дружественную нацию!" По адресу председательствующего Гучкова со стороны оппозиции раздается требование сделать Пуришкевичу замечание.

Речь же Пуришкевича в этом гаме трудно разобрать. Дума покрывается криками: "Наемный шут, хулиган!" Тем не менее Гучков остается спокойным. Шум мало-помалу смолкает. И Пуришкевичу удается покрыть протесты бранными выкриками: "Наша русская интеллигенция в переводе на простой язык, извините за выражение, – сплошная сволочь".

Новый взрыв бурного негодования на скамьях оппозиции, Пуришкевич уходит с трибуны, провожаемый стуком пюпитров, свистками и криками: "Мерзавец, хулиган"., приветствуемый шумными аплодисментами со стороны правых..."

1996 г.

КАК МИНИСТРА КУЛЬТУРЫ ОБМАТЕРИЛИ

Помните анекдот. Звонят по телефону:

– Это прачечная?

– Хреначечная! Это Министерство культуры.

Так вот, наверное, единственная из женщин Страны Советов, сделавшая блестящую карьеру от ткачихи до министра культуры Екатерина Алексеевна Фурцева из-за своей спеси тоже однажды была послана на три веселых буквы. Причем открытым текстом.

А дело было так.

Около деревни Долгие Бороды Новгородской области, на берегу Валдайского озера размещался правительственный дом отдыха. И Екатерину Алексеевну, большую любительницу рыбной ловли, частенько видели на лодке с удочкой в руках. В озере когда-то было очень много рыбы. Но со временем её становилось все меньше и меньше. Местные жители объясняли это тем, что рыбаки с местного рыбозавода вылавливали молодь неразрешенными сетями с мелкой ячеей.

Однажды на утренней зорьке, собравшаяся порыбачить Фурцева, наткнулась на рыбацкие лодки. Словно инспектор рыбоохраны она накинулась на рыбаков с руганью и требовала показать, какими сетями они ведут лов.

– А ты кто такая? Да пошла ты...

И обложили по-рыбацки так, что мало не покажется. Пробовала рыболовша ругаться, так её ещё под матерок и водой окатили.

Затаив обиду, сразу после неудачной рыбалки министр культуры пожаловалась в Новгородский обком КПСС, требуя немедленно наказать "браконьеров" и матерщиннков. И любителей красного словца сразу арестовали и засудили каждого на 15 суток за мелкое хулиганство, как и предписывалось законом.

Но когда Фурцева на другой день отбыла в Москву, рыбаков сразу выпустили, поскольку рыбу ловить было некому, а пятилетние планы рекомендовал выполнять сам генсек.

1996 г.

ПОГОВОРИЛИ...

Одна хорошая знакомая Майи Плесецкой рассказывала, что среди близких легендарная русская балерина была известна чувством юмора и непредсказуемой реакцией на события.

"...Крепкое словцо, за которым она в карман не лезет, или нижегородский сленг, заимствованный у домработницы Кати, делают её речь своеобразной и ставят собеседника в тупик. А иной раз превращают в соляной столб.

...На международном конкурсе артистов балета в Москве Плисецкая была членом жюри. Она сидела рядом с югославским композитором Костичем, а за ним сидел Арам Хачатурян, который все время надоедал Майе бесконечными вопросами. Перегибаясь через Костича, он спрашивал: "Майя, а что было бы, если бы эти артисты танцевали не в туниках, а в пачках?" Или: "Майя, а что было бы, если бы эти солисты танцевали не "Гаянэ", а "Спартака"?" Майя что-то отвечала, отмахиваясь, потом ей это в конце концов надоело, и на очередной вопрос Хачатуряна, перегнувшись через Костича, она в сердцах сказала: "Что было бы, что было бы... А что было бы, если бы у бабушки был...? Был бы дедушка!".

Костич от смеха сполз под стол, Хачатурян окаменел, а Фурцева, не расслышав, ибо сидела дальше, постучала карандашом, призывая к порядку".

1997 г.

ПРО "ЭКСТРУ"

Наиболее памятная встреча состоялась после того, как папанинцы вернулись с СП-19. Пробивная способность Папанина, кстати, очень помогла в организации станции. Встречали очень тепло, во "Внуково". Федорова уже не было в живых, приехали Ширшов, Кренкель и Папанин. На импровизированном банкете Иван Дмитриевич такую шуточку отмочил. На столе стояла водка "Экстра". Он долго в неё вглядывался и наконец громогласно расшифровал аббревиатуру: "Эх, Как Стало Тяжело Русскому Алкоголику!"

На словцо Иван Дмитриевич был крепок. Иногда эта его особенность проявлялась немного не ко времени... Особенно знамениты его встречи с пионерами, породившие массу хохм и легенд.

– Я сам присутствовал на одной такой встрече с пионерами, рассказывал Артур Чилингаров, – Иван Дмитриевич объяснял, что это есть такое – остров Рудольфа. "Там снежный купол, – говорит, – как зад у хорошей женщины!"

Валентина Кузнецова, руководитель женской полярной команды "Метелица" тоже как-то вспоминала:

– Мы собирались на Землю Франца-Иосифа. Я его пригласила с нами поехать. Он ворчал: "Ну что мне с вами в таком возрасте делать?!"

Полутонов не выносил. Все его окружение делилось на две категории. Либо – "Благороднейшая личность! Люблю его!", либо – "Говно!" Середины не было.

1997 г.

В СТАЛИНСКИХ ЗАСТЕНКАХ

Ивана Гронского, старого большевика и преданного борца революции, Сталин уважал и любил какое-то время. Даже поручил ему руководство над одним из важных участков культуры.

Когда арестовали Тухачевского, Гронский, убежденный в том, что случилась ошибка, позвонил Сталину и сказал:

– Я могу поручиться, что Тухачевский не враг.

– Не лезь не в свое дело. – осердился, но вежливо посоветовал Сталин.

К слову будет сказано – наши советские вожди частенько употребляли матерную лексику. Почти все. Может быть, за исключением Сталина. Историки оправдывают это тем фактом, что Сталин был грузином. Ведь в России мат – не всегда грубая грязная ругань. Очень часто прибегали к мату как к веселой и озорной шутке. В Грузии же мат и по сей день напрямую воспринимается, как оскорбление. Так что, Сталину грубо обрывать товарища-партийца менталитет не позволял.

Когда же арестовали Блюхера, неугомонный Гронский опять позвонил Сталину, но тот не стал вообще с ним разговаривать и повесил трубку. Прошло время и арестовали самого Гронского.

В тюрьме он держался стойко и никакой силой от него нельзя было добиться признания в заговоре. Тогда следствие применило способ, безотказно действовавший на интеллигентных людей. Гронскому дали нового следователя в юбке. Она была хороша собой, образованна, допрос всегда вела мягко и сочувственно. Гронский был тронут. Но однажды она без всяких переходов стала крыть подследственного отборным матом:

– Будешь, твою мать, давать показания, твою мать!..

Гронский нисколько не удивился и лишь спокойно ответил:

– Дорогая, до работы в области культуры я был простым портовым грузчиком и умею ругаться так, как тебе и не снилось...

И тут же доказал, что его слова не расходятся с делом.

Надо сказать, что при "работе" с интеллигентами, сталинские инквизиторы всегда старались найти в образованном человеке слабое место. Например, как интеллигент выдерживает грубый мат? И если находили такую слабость, то уж вовсю давили на нее. В данном же случае, оказалось, что напали они ни на того интеллигента.

Правда, Гронский получил свои десять лет, но вышел на свободу только через 17, в середине 50-х во времена оттепели. Уголовники в лагерях, тоже не смогли сломать матом его психику.

1996 г.

СТАЛИНИСТ

Одно время по субботам и воскресениям на Измайловском вернисаже появлялся лет 65 дедок, одетый в черное пальто с каракулевым воротником. На голове затертая кроликовая шапка, на ногах яловые офицерские сапоги. Он не спеша ходил вдоль длинных рядов, где продавались матрешки, разукрашенные под коммунистических вождей. Его толкали многочисленные посетители вернисажа, мороз отбеливал щеки, нос и уши, продавцы народных художественных промыслов отгоняли угрюмого старика от прилавков и матерились в его адрес. Но, не взирая на холод и обиды он всегда появлялся на этой ярмарке изобразительного искусства с небольшим плакатом, на котором тушью было выведено четверостишие.

"Вы бы сделали матрешку, бля, из Сталина.

Вам бы сунули червончик за художества.

А в тайге, там столько лесу не повалено!

И на выбор – лагерей большое множество!

1997 г.

В ПРЕЗИДЕНТ-КЛУБЕ

Многие мои друзья-журналисты, вхожие в правительство и парламент, крестясь, всегда мне отвечали: "Ну, что ты! Ельцин никогда не ругается".

Ни в государственной, ни в коммерческой, ни в желтой мещанской прессе я тоже не мог найти хотя бы намек на то, что российский президент кого-то куда-то подальше послал.

И поэтому меня всегда волновал другой вопрос, как наш президент терпит вокруг себя других любителей красного словца.

Теперь не помню: то ли где-то я вычитал, то ли кто-то мне рассказал, что для воспитания высокой культуры и морали среди членов правительства или самим Ельциным или кем-то из его администрации в Москве был создан Президентский клуб. Располагался он в здании на углу улиц Косыгина и Мосфильмовской. В свободное время в этот самый клуб приходили все самые сильные миры сего. Ну, знаете – одних любимый президентом теннис притягивал, других банька, третьих – бильярд. То есть в клубе любой мог расслабиться по своему усмотрению и на несколько часов отключиться от дел чрезвычайно важных и государственных.

Так вот, именно Президент России и ввел в этом клубе для всех одно единственное ограничение. Кто слово матерное упоминает – тот штраф в размере ста тысяч рублей на бочку выкладывает.

Смельчаков выражаться при президенте сразу поубавилось. Но если было кому-то невтерпеж или появлялся какой-либо новый анекдотец с матюком, решивший слово молвить, вытаскивал сначала стотысячную вносил её в правительственный общак и... понимаешь.

Когда мне сказали, что любителем анекдотов с клубничкой был бывший министр иностранных дел Андрей Козырев, я, признаться, не поверил. Потом подумал, что он их в целях конспирации на английском языке, который знает в совершенстве, и рассказывает. Но потом стало известно: и деньги он платил штрафные русские и анекдоты рассказывал на ядрено-российском и без всяких купюр.

Смелый был министр. Да и времена лихие. Может быть он, Козырев, один из немногих и отваживался сказать по-русски то, о чем многие думали, а сказать не могли.

1997 г.

ЗАВЕТЫ ИЛЬИЧА

Наблюдательные москвичи и гости столицы наверняка заметили, что вождь социалистической революции Ульянов-Ленин, исполненный в камне и бронзе на Октябрьской площади столицы, установлен скульптором и архитектором в такой позе, что невольно подумаешь, будто мочится Владимир Ильич на окружающий его народ. Особенно хорошо это просматривается в праздничные дни очередной годовщины революционный событий, когда около монумента собираются люди с красными флагами и бантами.

Когда один подвыпивший шутник из стана демократов во время празднично-пасмурной погоды выкрикнул непотребность, дескать, вождь пролетариата стряхивает на массы последние капельки после мочеиспускания, оголтелые коммунисты чуть было не учинили охальнику физическую расправу.

Благо, один из местных партийных боссов посоветовал не трогать дерьмократа-провокатора и на все его умозаключения ответил любимым выражением вождя:

– Все это архихуйня!

И был прав. Потому как дедушка Ленин очень любил придуманное им сами архинецензурное выражение и не стеснялся употреблять это слово с частицей и без неё в партийно-деловой переписке.

"Инстина не может быть классовой, – писал когда-то в своем трактате "Марксизм и немецкая философия" соратник Ленина по партии А.Богданов, Истина принадлежит всем, как это кантовское небо над нами..." На это высказывание Владимир Ильич поставил свою резолюцию – "Архихуйня".

Но к слову будет замечено – Ленин не очень-то уважал витиеватость в русском языке, рекомендовал и требовал от своих товарищей по партии выражаться языком простого народа. Так, чтобы было понятно и крестьянину и интеллигенту.

В связи с этим в 20-м году он пишет письмо Луначарскому и Бухарину.

"Посмотрел сегодня поэтические разделы "Правды" и др. изданий. Пишут х... знает что. Тяжеловесно, темно, непонятно массам. В одной русской песне "Ехал на ярмарку Ванька-холуй, за три копейки показывал х..." ( сокращения автора) больше смысла и энергии, чем во всем этом жестяном громыхании. Вот как надо говорить с народом! Довести до сведения разъезжих агитаторов".

И надо сказать, в дальнейшем эти ленинские заветы как никакие другие были приняты революционными массами.

– Все это архихуйня! – повторил местный партийный босс, когда его соратники отпустили дерьмократа и посоветовали убираться с их праздничной тусовки подобру-поздорову. Тот, немного помятый, отошел от коммунистов на безопасное расстояние и крикнул в сторону своих оппонентов ленинскими словами:

– Какое блядство! И все-таки он ссыт на вас...

1997 г.

КУЗЬКИНА МАТЬ

В 1957 году команда Маленкова-Молотова пыталась отпихнуть Никиту Сергеевича Хрущева от партийного кормила. Между прочим, вменяли ему в вину увлечение спиртным и любовь к русской ненормативной лексике. Ведь не только иностранцев, но и советскую партийную интеллигенцию шокировала хрущевская "кузькина мать". А Никита Сергеевич очень уж любил это выражение и употреблял его постоянно. Причем, всегда требовал от переводчков точного, дословного перевода этой фразы, что вызывало недоуменные вопросы вроде "Кто такой Кузьма, и насколько влиятельна его мать?"

Вообще любовь к пословицам, жаргонным (и не всегда корректным и приличным) выражениям часто ставила в тупик и переводчика и собеседника Никиты Сергеевича. Во время встречи с шахом Пехлеви, последний похвалил успехи советского государства, что вызвало такую реплику Хрущева: "А вы что думали, мы тут ноздрями мух давили?"

Любил Никита Сергеевич в гневе и употреблять выражения покрепче.

Достаточно вспомнить известный случай, когда в 1962 году либеральное руководство Московского отделения Союза художников протащило в Москве в Манеж на выставку 30-летия своей организации полотна молодых экспериментаторов, художников нонконформистского и авангардистского направлений. Выставку посетил Хрущев.

Пришел не сам. Его пригласили многоопытные в интригах академики-сталинисты. Своего рода, зная необразованность в искусстве и крутой нрав Никиты Сергеевича, они с провокационной целью и посоветовали ему взглянуть на новые художества.

Академики не ошиблись в своих расчетах. Первый секретарь ЦК компартии и глава правительства был вне себя. Окруженный подобострастно хихикающей свитой, шествуя от картины к картине, он неистовствовал:

– Глядя на вашу мазню, – кричал он художникам, – можно подумать, что вы все педерассы! А у нас за это десять лет дают... Не искусство, а ...твою мать!

Из-за его плеча выглядывал президент Академии художеств СССР В.Серов и поддакивал:

– Истинно ленинские слова, Никита Сергеевич! Истинно ленинские слова!

1997 г.

КОЕ-ЧТО О ДИПЛОМАТИИ

Никита Сергеевич частенько прибегал к просторечию. Но когда он был с официальным визитом в Объединенной Арабской Республике никто из свиты не осмелился предупредить его о том, что хлесткие образы, более или менее привычно воспринимающиеся на русском языке, в переводе на арабский звучат крайне оскорбительно.

Предгрозовая ситуация сложилась уже на церемонии вручения советскому лидеру высшей египетской награды "Ожерелье Нила". Президент ОАЕ Гамаль Абдель Насер произнес яркую и образную речь. В ответ Хрущев сказал несколько нескладных фраз, которым его переводчик Олег Ковтунович с большим трудом придал определенную стройность. А вот потом настало самое неприятное. Среди гостей Насера в Асуане был тогдашний президент Ирака Абдель Салям Ареф, жестоко расправившийся с иракскими коммунистами и снискавший за это нелюбовь Москвы. По-видимому, намереваясь ослабить антикоммунистическую кампанию в обмен на советскую помощь, он подсел к Ковтуновичу и сказал, что хотел бы переговорить с Хрущевым.

Хрущев на мгновение задумался.

– Это тот самый Ареф, который душил коммунистов? – уточнил он у переводчика.

– Да, Никита Сергеевич, – подтвердил тот. – Тогда скажи ему, что я не только не буду с ним разговаривать, но и срать с ним рядом не сяду!

И Хрущев с удовлетворением оглядел Арефа, предвкушая его реакцию.

На бледного Ковтуновича было страшно смотреть. Дословно перевести ТАКОЕ – значило не просто нанести личное оскорбление главе иностранного государства. Это значило оскорбить арабский язык, культуру и традиции общения. В конце концов Ковтунович с трудом выдавил из себя несколько фраз по-арабски. Ареф понимающе кивнул и изобразил на лице доброжелательную улыбку.

Хрущев заподозрил неладное.

– Ты дословно перевел то, что я сказал? – спросил он у Ковтуновича.

– Никита Сергеевич, я передал ему, что вы заняты и у вас нет времени для беседы...

Хрущев побагровел. Мы все поняли, что прощения Ковтуновичу не будет. От обязанностей личного переводчика советского лидера его в ближайшие дни освободили.

1997 г.

БЫСТРЫМИ ШАГАМИ

Есть одно сквернословное стихотворение: "Я не поэт, но я скажу стихами, беги ты на... быстрыми шагами."

Так вот, быстрыми шагами бежал марафонскую дистанцию советский спортсмен Равиль Кашапов. И бежал как раз на это самое слово из трех букв, которым назывался бельгийский город.

А дело было так. В 1988 году Международный Олимпийский Комитет установил очень жесткие предварительные соревнования для марафонцев. Принять участие в самой Олимпиаде в Сеуле желающих было очень много. Но выбрать из всех нужно было действительно сильнейших и лучших. Поэтому члены комитета решили провести несколько отборочных этапов, победители которых получали путевку на Олимпиаду. Но и этап, расстоянием в 42 километра 195 метров, нужно было пробежать, уложившись в 2 часа 12 минут.

Итак старт был дан и марафонцы устремились в сторону бельгийского городка.

Соперничество было острым. На "пятки" советскому спортсмену буквально наступали соперники. Интересно, что думал сам Равиль о своих конкурентах, пытавшихся опередить его? На этот раз, конечно, не в традиции русского изречения "Х-й вам". На финишную черту этого города он должен был попасть первым. Так и бежал он быстрыми шагами и, скорее всего, думал: "Х-й мне!"

И успел. Победил с результатом 2 часа 11 минут 30 секунд.

На следующий день спортивные советские газеты прославляли марафонца, но ни одна не упомянула название городка, который стал для Кашапова путевкой в Сеул.

А город-то счастливый...

1996 г.

КОЕ-ЧТО О СОРТИРАХ

Сортир, как известно, место сугубо интимное. Я рискну даже сказать, что именно в сортире человек становится самим собой. В сортире не надо строить из себя супермена, этого рубаху-парня, девицу-недотрогу или талантливого мыслителя. Здесь нет начальников, возлюбленных, милиционеров, прокуроров, друзей и недругов...

Мало того, в сортире можно излить душу. Это японцы делают, к примеру, чучело своего начальника, обвешивают его разными бумажками с требованиями, а потом сжигают. Русские поступают гораздо проще: закрылся в сортире и в любых выражениях можно высказать все, что думаешь о том или другом человеке. Будь то даже сам президент страны.

Да и стены русского сортира могут использоваться в качестве полотен для плакатов и живописи. Больше всего, конечно, представлены рисунки и картины сексуально-эротического жанра. Но упражняются в нем и неизвестные художники различных направлений – авангардисты и реалисты, романтисты и импрессионисты.

В сортире можно к стене позора припечатать имя нелюбимого начальника. В туалете бывшего Госплана СССР я обнаружил надпись: "Петрович мудак и гондон штопаный", Правда, я не знал, кто такой Петрович, но уж сотрудникам данного государственного учреждения этот человек наверняка был известен.

В мужском туалете центрального корпуса МГУ на двери искусно вырезана надпись "Ни х... себе, храм науки!" Оставалось только догадываться: то ли восхищался неизвестный автор размерами здания, то ли был чем-то обижен. Словом сортиры на Руси всегда были храмами ненормативной лексики.

Но к этим заведениям у отечественного посетителя отношение особое. Я слышал историю, когда музыканты из группы "Манго-Манго" построили на своем дачном участке в подмосковном Быково туалет. Ну, построили и построили, что тут необычного?

Так вот, они из обычного постарались сделать необычное. Устроили по этому поводу праздник. Местные детишки с важным видом вручали гостям Быково клочки туалетной бумаги по поводу презентации туалета. На месте самой презентации лоточники торговали шашлыком и пивом импортного производства, военный оркестр играл бравурные марши. Перерезал ленточку в сортир сам мэр подмосковного городка.

Праздник удался. Чтобы заведение долго не пустовало, гости хлестали пиво на скорость и на количество выпитого. Дубасили друг друга надувными дубинками по животам и бегали, бегали обновлять заведение. Ото всюду неслось "Ну, мать вашу, и дела!"

Как после писали местные и центральные газеты, отведавший пивка мэр, заявил, что администрация Быково отныне будет давать всем желающим беспроцентные ссуды на постройку сортиров, и каждая семья к 2000 году будет иметь в городе свой отдельный туалет.

Я знал и был знаком со многими коллекционерами. Но вот о сортирном коллекционере впервые узнал из родной "Комсомолки".

Питерский пенсионер Сергей Иванович Фадеев – один из немногих необычных собирателей редкостей. Он всегда первым делом посещал места общего пользования – то бишь, туалеты. Причем, не всегда по естественной надобности.

Сергея Ивановича интересовала... туалетная бумага. Точнее то, что по давней советской традиции её заменяло. Клочки различных документов, которые экономные завхозы подкидывали в коробочки для пипи-факса, Фадеев бережно складывал в папочку, скрупулезно помечая название организации и число.

В число истинных шедевров в коллекцию вошел кусок "Постановления ВС СССР", подкинутый в туалет Леноблсовета, официальный ответ газете "Правда" на запрос Лендревпрома, а также ведомости на выдачу зарплаты за прошлые годы в прокуратуре города Самары.

– Наш народ всегда очень философски относился к документам, – сказал коллекционер И очень экономно к бумаге – по крайней мере могу утверждать, что каждая инструкция или постановление были использованы по назначению.

1996 г.

ТУСОВКИ

Если кто-то подумает, что люди связанные с русской культурой, искусством, образованием и воспитанием подрастающего поколения, краснеют, худеют, впадают в транс, услышав матерное слово, то они глубоко заблуждаются.

Наши служители культуры и искусства, наоборот, очень даже любят щегольнуть этаким разухабистым словцом или выражением. Один известный композитор даже делился секретами своего вдохновения: "Многократно поставленные опыты показывают, что хорошо построенная многоэтажная непечатная фраза, есть пролог к появлению подлинного вдохновения. Причем, чем меньше в ней обычных слов-связок, тем её действие эффективнее..."

Еще один известный детский кинорежиссер не стесняется откровенно выругаться на страницах газеты и без комплексов обвиняет: "Мой дедушка огромный мудак!"

Популярный поэт-песенник, подражая русскому эротическому творчеству, пишет на спор за два дня сто частушек под общим и для всех понятным заголовком "Е-мое". Эта забава в конце концов переходит в привычку и появляется целый цикл эротических частушек. Его творениями заинтересовалась студия звукозаписи "Союз" и через некоторое время выпустило альбом частушек под названием "Е-мое". Альбом состоял из нескольких разделов, таких как частушки-эмигрушки, частушки-потаскушки, частушки-пугачушки, частушки попзведушки и др.

А исполнителями хитов согласились стать известные звезды эстрады и поп-музыки.

Когда журналисты выпытывали исполнителей, как же они могли так низко опуститься, артисты отвечали, что настоящего народа они никогда не чурались, а свобода слова – это современное завоевание демократического общества.

Надо сказать, что по случаю выпуска альбома случилась презентация. Приглашенные именитости пили водку, закусывали и перебрасывались матершинными словечками.

Узнав о такой мило-нецензурной вечеринке, я вспомнил слова известного публициста Григория Померанца: "Свобода в искусстве, в литературе, в слове – ещё более чем в жизни – это свобода духовно высшего. Отмена всех правил шаг, за которым на авансцену выходят Шариковы, Смердяковы и талантливые инициаторы возвращения к природе делаются жертвами натуральных псов... Разрешение матюкаться с восторгом будет подхвачено: "Обнажимся, обнажимся!"

Народность, которой иногда оправдывают матерщину, вовсе непроста. Есть простонародное хамство и простонародная аристократия духа (даже без знания грамоты). В одном из духовных стихов Богородица просит Христа-Вседержителя за грешников в аду. Христос дает ей невод и разрешает выловить из пекла всех, кто ни разу не выругался черным словом. Видимо их было не очень много, и невод не порвался. Но сознание, что черное слово – грех, в народе жило.

Эх, если бы российский народ придерживался всех заветов и наказов Христа, то рай бы давно уже назывался Россией. А матерщина на фоне всех других прегрешений, которые совершаются ежедневно и ежечасно, считалась бы милой забавой.

Впрочем, если не брать во внимание грубость и целенаправленные оскорбления по отношению к личности – она и есть шутка, а чаще всего просто клишированная фраза, которая втиралась в россиян временем и тяжелыми испытаниями. И втерлась так, что одним миром ныне мазаны и сапожники и композиторы, строители и кинорежиссеры, боцманы и поэты. И каждый из них делится опытом: одни в быту, другие отражают этот быт со сцены и эстрады, с газетных и книжных страниц. Один начинающий литератор на вопрос, как он относится к матерщине, недоуменно пожал плечами: "Маты?! Да ну их на х...!"

1996 г.

ПРО ШАХИ И МАТЫ

Неоднократно цари, (хотя некоторые из них и сами любили козырнуть скабрезным словечком!) пытались вывести русскую брань и кнутом и батогами. При Алексее Михайловиче ходили в толпах пристава и даже переодетые стрельцы и, замечая тех, "кто бранился позорною бранью", тотчас наказывали. Словом, выполняли пункты царского указа. Разумеется, эти средства были как мертвому припарка, потому что сами стрельцы, разводя в стороны ругающихся, в свою очередь не могли удержаться от крепкого словца. Впрочем, очень часто вспыхнувшая ссора тем и ограничивалась, что обе стороны поминали своих родительниц, и не доходили до драки; а потому брань сама по себе не вменялась и в брань; "красна брань дракою", – говорит пословица".

И тем не менее царские указы предписывалось исполнять. А потому при упоминании даже слова "мат" "преступника" тащили в острог.

Именно это слово "мат" и сыграло с одним из сибирских верноподданных злую шутку. Жил когда-то некий служилый человек Марчко Хомяков. По тем временам – образованный был человек. Читать, писать умел, в шахматы играл сносно.

Однажды за ходом партии, в которой участвовал Хомяков наблюдал уездный чиновник. Недалекого ума человек, "но зело бдительный к чести государевой". И уж слишком этот чиновник обеспокоился, когда Марчко, передвинув фигуру, с радостным видом сказал то ли сопернику то ли шахматному королю: "Мат!"

Шахматный король, понятно, олицетворение царя настоящего. А потому сразу после игры чиновник поспешил к воеводе, которому и донес: дескать шахматист Марчко Хомяков бранился и употреблял нецензурные выражения по отношению к государю. Сибирскому воеводе ничего не оставалось как завести дело под названием "О поношении царствующей особы непотребными словесы".

Хомякова притащили в острог, несколько раз высекли кнутом и, как злостного преступника, посадили на цепь. И хотя шахматист плакал и божился, что "поносные слова" в шахматной партии говорятся без умыслу, а только игры ради, в Москву отослали депешу: так, мол, а так – ругался Хомяков.

Правда, в столице разобрались что к чему и вскоре пришел ответ: "Того Марчка освободить".

1999 г.

РУССКИЙ АКТЕР

В последние годы поклонники совсем одолели Владимира Высоцкого. Не давали пройти на улице, каким-то способом проникали в гримерку после спектаклей, "обрывали" телефон. В конце концов бард начал нервничать и его "оборона" стала носить даже неприличный характер. Услышав телефонный звонок, он порой хватал трубку и сразу же посылал неизвестного на три веселые буквы. Поэтому всех своих новых знакомых, оставляя им номер домашнего телефона, он предупреждал: "Услышав в трубке мат, не удивляйтесь и трубку сразу не вешайте. Это я так поклонников "отшиваю".

Но однажды Высоцкий сам оказался в роли фаната. Путешествуя по Америке, он прибыл в Голливуд. Там на одной из улиц случайно встретил актера Чарльза Бронсона, снимавшегося в бесчисленном количестве гангстерских фильмов.

"Я увидел его, – рассказывал впоследствии Высоцкий и говорю по-английски: "Я – русский актер". А он мне: "Гоу э вэй" – "Я, Высоцкий, меня знают в России..." – "Гоу э вэй". На четвертом "гоу э вэй" я понял, что сейчас он меня просто ударит и я не встану... И вдруг подумал, что ведь тоже иногда себя так веду. И Никто в Америке меня не знает".

Однако после того, как в январе 1979 года Владимир Высоцкий совершил гастрольное турне по Америке, его узнали и "гоу э вэй" ему никто ни разу не сказал...