Текст книги "Не матом единым"

Автор книги: Сергей Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Вы ещё не подметили, как постепенно сексуальный смысл нецензурных выражений стал переноситься в область производства, на работу, а слова обозначать не только различные виды деятельности, но и напряженность труда? Так что, если кто-то говорит, что въе...т как папа Карло, это не значит что он ведет активную сексуальную деятельность. Скорее этот человек труженик. А это говорит о том, что нецензурные слова стали приобретать двойственное значение, обозначая как половой акт, так и какую-либо другую деятельность. То же "въе...ть" сегодня вообще потеряло первоначальное сексуальное значение и целиком перенеслось в область труда.

В России ругань – такая же неотъемлемая часть общей культуры, как и вся отечественная литература. А посему отечественная интеллигенция не только смотрит на мат сквозь пальцы, но и сама грешит черным словом.

Ленин, к примеру, истинный интеллигент, (в переводе с английского "интеллигент" – это просто "умный, образованный") тем не менее называл всех представителей этой прослойки не иначе как "говном". Конечно, был не прав.

Существовал матерный период и у Сергея Есенина. Виртуозной скороговоркой поэт выругивал без запинок ("Малый матерный загиб" – 37 слов) Петра Великого с его диковинным "ежом косматым против шерсти волосатым", а "Большой загиб" великого поэта, состоял из двухсот шестидесяти слов. "Малый загиб" я, кажется, могу ещё восстановить, – вспоминал художник и современник Есенина Юрий Анненков, – "Большой загиб", кроме Есенина, знал только мой друг, "советский граф", и специалист по Петру Великому, Алексей Толстой..."

Лев Гумилев, получивший от мамы за выданный им термин "серебряный век" четвертинку, смолящий дешевые папиросы и рассуждающий о римских императорах как о соседях по дому почти что матерно, выглядел подлинным интеллигентом даже в застиранной ковбойке.

Так что проскальзывает матерок не только у сталевара или каменщика, но и у инженера и известного артиста, у академика и министра, у врача и писателя... И порой знатный, образованных людей даже тянет в компанию, где можно развязать язык.

Какой нынче самый популярный кабак в Питере? "Хали-Гали". В него нужно за несколько дней столики заказывать. А почему? Потому что там целиком матерная программа. Все посетители, официанты и артисты разговаривают только матом. Это принцип. Принцип, принесший популярность. Даже в приглашении пишут: "Тургеневским барышням вход воспрещен". Это, конечно, шутка. Потому как среди тургеневских барышень конца ХХ века отвязной кабачок дико популярен.

Многие считают, что пьют водку в России и нецензурно выражаются, не только для удовольствия, но и для соответствия. Кто-то спросит: соответствия чему?

Да всему, на какую бы тему не заходил разговор. Всюду сплошные проблемы: зарплата, жизнь, квартира, отдых, работа... Один мой знакомый профессор даже объяснял употребление матерщины так: "наличие бранных слов в языке необходимо, потому что они обслуживают определенный класс чувствований. Так что и интеллигенции чувствования тоже не чужды".

Так вот, мне думается, что во всех небранных случаях нецензурное выражение или словцо переходит из разряда явной матерщины в жанр фольклора. Согласитесь, что многие анекдоты и частушки с употреблением непотребных словечек, вовсе не относятся к оскорблениям и ругательствам, а скорее являются озорным отражением нашей действительности и нерешенных проблем. И в политической, и в социальной и в бытовой, повседневной жизни. Сатирик Аркадий Арканов как-то вспоминал о скромном, а порой даже стыдливом Юрии Никулине. "К нему никогда не приставала пошлость, хотя он любил похабные анекдоты. Как-то ещё во время нашего пуританства и ханжества, на одном полуправительственном собрании в Колонном зале он вышел и рассказал такой анекдот: "Встречаются Ярузельский с Рейганом, Рейган показывает свои аппартаменты, шикарную ванну, позолоченный унитаз. На что Ярузельский отвечает: "Вы знаете, господин президент, в Варшаве жила пани Людвиковская, у неё в квартире было 8 унитазов из золота, серебра, бриллиантов. Но, когда пришли русские, оно обосралась на лестнице". И был просто взрыв хохота, и ни у кого не было даже мысли, что это непристойно. Но вот я слышал, как этот же анекдот рассказывал другой, весьма известный человек, – и выглядело все скабрезно, грубо, отвратительно".

Другое дело, что наше некоторые высокопоставленные товарищи порой ведут двойной образ жизни. Вернее будет сказано, что их раздвоение начинается с языка. Ведь всем известно, что прибегают к красному словцу буквально все – от уборщицы до президента. И в отчаянии и в торжественных случаях изъясняются при помощи мата. Но сколько бы не пытались убедить журналисты вставить бранные словечки какого-нибудь министра в печать, тот ни за что не согласиться. Его же, писаку, и осудят. Устно, конечно, но не без матюгов.

Так что ещё можно поспорить с термином, что нецензурщина присуща людям слабым, неинтеллигентным и психологически неуравновешенным. У нас в России ругань среди интеллигентов скорее имеет социальную основу. И если истинный интеллигент и употребил словцо, то это говорит не о его слабости, и не только об отличном знании запретного фольклора, но и о каких-то внутренних или социальных проблемах.

Правда, социальные нормы запрещают брань, но если так уж накипело...

А рабочий человек, чего греха таить, и вовсе может сказать предложение состоящее из одних нецензурных слов, которое не только не потеряет смысла, но и придаст высказыванию необыкновенный колорит и эмоциональную окраску. Вот к примеру, один строитель говорит своему напарнику показывая на носилки с раствором: "Хрена нахреначил до хрена? Расхреначивая на хрен". И партнер, поняв товарища с полуслова, и заодно оценив трехэтажный мат, примется разгружать часть раствора из носилок.

Считается, что рабочий человек за словцом в карман не полезет. Если уж обидели не посмотрит, кто перед ним находится: жена ли, теща, товарищ или начальник. Да что там начальник!

Генерал-майор КГБ Валерий Величко как-то делился воспоминании в средствах массовой информации о визите первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева в город Хабаровск, где произошел между президентом и жителем произошел нестандартный разговор. "Помню в Хабаровске едем на огромной скорости по центру города и вдруг по радио мне поступает команда: чета Горбачевых решила посмотреть, что продают в булочной. Нужно найти ближайшую. Находим. Останавливаемся. В картеже около тридцати охранников. Часть остается с Горбачевым, другие – стремглав в булочную. Через несколько минут – дикая толпа. Люди висят на заборах, лезут на деревья, фонарные столбы, давят старушек, женщин, орут дети. Поступаемся всякими правилами и ставим ЗИЛы квадратом. Какую-то женщину прижали к машине. У неё все ребра трещат, она орет благим матом, а сзади продолжают напирать. Одного работягу тоже прижали к машине, а он здоровый парень, ему все нипочем. Он знай себе радуется, что увидел живого генсека. Зовет: "Михаил Сергеевич, Михаил Сергеевич!" Горбачев реагирует, подходит, по-свойски поживает ему руку: "Ну как, товарищ, дела?" Работяга начал было что-то рассказывать, но Горбачев даже на официальных встречах никогда не дававший ничего никому сказать, и тут перебил: "Знаю, все знаю". Парень не растерялся: "А если знаешь, тогда какого х... приехал!"

Фольклор есть фольклор. И он, мне кажется, вправе оперировать непечатными выражениями. А кто как не интеллигенция обязана являться носителем отечественного фольклора? Недаром существует анекдот-вопрос, дескать, чем отличается мат от диамата?

Так вот, мат понимают все, но претворяются, что не понимают. А диамат не понимает никто, но все претворяются, что понимают. Но как мат, так и диамат являются мощным оружием в руках рабочего класса.

ХРЕН МОРЖОВЫЙ

Наш шеф Яшку с первого дня не взлюбил. Потому что Яшка был на голову талантливее шефа, гораздо лучше разбирался в вопросах конструирования, и не в пример скучно-сонному шефу был парнем веселым и неунывающим. Нет, отделаться от него начальник КБ не собирался: Яшка был неплохим специалистом, а в конструкторском бюро хороших специалистов и так не хватало. Оклады маленькие, работы по горло, постоянные командировки...

Нелюбовь шефа к Яшке выражалась в ноябрьских или мартовских отпусках, направлениях на овощехранилища, в дежурствах в воскресные дни, в командировках в какую-нибудь Тмутаракань.

Яшка чувствовал к себе негативное отношение шефа, но виду не подавал. Правда, каждое утро справлялся, мол, как настроение у нашего хрена моржового?

– Как всегда, – отвечали ему. – Велено тебе, Яшка, на предстоящей демонстрации нести самый тяжелый транспарант.

– Вот, хрен моржовый! – возмущался Яшка, но транспарант нести не отказывался.

У хрена моржового была слабость – хлебом не корми, любил в проруби купаться зимой. Мы всем КБ ходили смотреть на это увлечение. Наденет на лысину шапочку, аккуратно спуститься в прорубь и фырчит, фырчит... После этого "кино" и окрестил его Яшка хреном моржовым.

– Смотри, – хватал он меня за рукав и хохотал, – Точно хрен! Бери за уши и дрочи!

В нашем КБ надвигался праздник. Готовились справлять пятидесятилетие нашего шефа. На подарок скинулись ещё за месяц. Женщины бегали по магазинам, но возвращались без подарка – просто терялись, что можно подарить нашему своеобразному моржу. Кто-то предлагал купить ласты и акваланг, кто-то велосипед-тренажер, а Яшка собирался в командировку на Крайний Север. Какая-то незначительная поломка случилась в этом порту со стареньким ледоколом, и моряки затребовали конструктора, чтобы он посоветовал, как разрешить проблему. И шеф, конечно, послал Яшку. Во-первых, уж очень он не хотел, чтобы тот присутствовал на его день рождении, а, во-вторых, быстрее Яшки в ремонте все равно никто не разберется.

В КБ накрыли столы – гуляли. Заезжал заместитель министра, наградил шефа почетной грамотой и самоваром. С каких-то заводов тоже пришли телеграммы с поздравлениями. Женщины от всего КБ подарили картину молодого перспективного художника, на которой был изображен сильнейший шторм и тонущие люди в ледяной воде. Кто-то из остроумных, действительно, подарил ласты с маской.

Когда чествование именинника набрало обороты, в бюро ввалился Яшка. Как всегда – рот до ушей, взлохмаченный и с какой-то коробкой в руках. Гуляющие сразу обрадовались: "О, Яша, только тебя здесь и не хватает!" Шеф, который не ждал Яшкиного приезда, рукой на свободный стул ему показывает, садись, мол. А Яшка с коробкой сразу к нему.

– С пятидесятилетием, господин, начальник. Вот подарочек вам с севера привез. Уникальная вещь!

Шеф, к удивлению, обрадовался, взял коробку и чтобы не обидеть Яшку стал её открывать. Снял крышку, и все увидели на подставочке из китового уса что-то в виде трубки сантиметров сорок длиной.

У шефа на лице отразилось недоумение, что за предмет непонятный?

А Яшка поясняет без тени смущения:

– Это пористая кость детородного органа морского животного! Считается одним из крутейших сувениров!

Все закричали "ура, ура!", накатили Яшке штрафную и снова принялись кричать тосты в адрес шефа, требуя, чтобы он поднял свой бокал.

– Ну надо же! – сказал дежурную фразу начальник, и, не поняв тонкого подвоха, поставил коробку на подоконник и взял в руки бокал.

Веселье продолжалось.

На следующий день, пропустив в обед с Яшкой по стакану портвейна я его спросил:

– Слушай, а что ты ему подарил вчера? Я так и не понял!

– Моржовый хрен, – ответил он и добавил, – Выторговал у чукчей по прямому назначению.

А ведь по пьянке никто и не понял, что подарил Яшка шефу.

1996 г.

ПЕЩЕРНОЕ ЭХО

На территории нашей страны есть очень глубокие пещеры со множеством гротов, ходов, залов со сталактитами и сталагмитами. Одна из таких пещер даже внесена в список ЮНЕСКО, как уникальная историческая территория мира.

Так вот, туристы в летние месяцы в эту пещеру валом идут. Тем более, когда в местной газетке появилась заметка, что в одном из гротов пещеры появился подземный дух, который не только вступает в переговоры с туристами, но и обзывается.

И в самом деле, когда туристы спускаются под своды подземных лабиринтов, одни с помощью краски стараются оставить свои инициалы на стенах, другие, зачарованные грандиозностью природы, кричат во все горло, слушая раскаты обратного эха. Так вот, иногда отраженный голос доносил до его владельца и дополнения к изреченным словам. И чаще всего дополнения – в матерном виде. Кричал парень в темноту "Я – Илья", а обратно долетало "Илья – х-ня". А иногда эхо загибало таким трехэтажным матом, что культурному человеку просто неловко становилось.

Одну группу туристов уж слишком сильно обложило эхо матерщиной.

И решили смельчаки из этой самой группы проверить, откуда отражается этот мат. Не жалея времени облазили почти все лабиринты и в одном из дальних ходов пещеры обнаружили заросшего и небритого бомжа, который, закусив портвешок, посылал в пустоту матерные слова. Вытащили на свет божий: кто такой? Зовут Юрием, а фамилии не помнит. Живет уже несколько месяцев в пещере.

На воздух выходит по ночам, тащит из деревенских дворов съестные припасы, которые "плохо лежат", а днем опять в пещеру. Если не спится, то развлекает туристов.

Короче сдали бомжатника в руки работников правоохранительных органов. А бомжатник только головой покачал:

– Неблагодарные. Сами себя удовольствия лишаете. Сказали бы лучше спасибо, что деньги за эхо не брал...

1997 г.

СОЛОВЬИНАЯ ПЕСНЯ

Один мужик все утро просил у своей женушки денюшек на опохмелку. И ластился к ней, и по дому помогал, и ругался, а в ответ все одно "Нету у меня денег".

Полдня ходил за женой как хвост. Бесполезно. Женушка словно не слышала мольбы. Занималась своими домашними делами – готовила обед, мыла посуду, чистила ковры. А он все следом за ней.

Видит, несговорчивая баба вообще на него перестала обращать внимание, и решил он отомстить. Жена разложила гладильную доску и ну гладить платья да сорочки. И мужичок так боком подкрался и пенисом по гладильной доске хлоп!

– Видишь! Хрен тебе в следующий раз, а не зарплату!

Не выдержали у женушки нервы и она в ответ раскаленным утюгом со всей мочи придавила мужнин детородный орган:

– Так оставайся без хрена, пьяница чертов!

Что в таких случаях от боли и обиды кричат мужики – любой может догадаться. А как громко при этом кричат, могут рассказать жители всего пятиэтажного дома.

В том случае неотложка приехала в течение десяти минут. Диагноз – ожог второй степени. А сколько потом было разговоров об этом самом причинном месте! И никто из рассказчиков не считал, что он матерится, называя половой орган тем самым словом.

1996 г.

ФОЛЬКЛОР ЕСТЬ ФОЛЬКЛОР

Друзья мне рассказали один забавный случай.

Как-то они веселой компанией отмечали очередной юбилей у своего товарища – профессора, доктора филологических наук. Профессор – мужик наинтеллигентнейший. Чтобы какую-нибудь похабщину сказать – ни в жизнь. Словом, один из тех людей, кто даже при отдаленной ругани сам сразу краснеет и теряет дар речи. Зато его жена, тоже, кстати, доктор наук только уже химического или физического направления, человек прямой и обожательница пикантных анекдотов, которые к тому же сама и любит рассказывать.

Так вот, как это водится в веселой компании, когда было уже нечего сказать по поводу рыночной экономики и внешней политики, компания решила обменяться новыми анекдотами. Каждый рассказ сопровождался взрывами хохота. Очередь дошла до ученой супружеской пары и докторша наук с воодушевлением начала:

– Старик позвонил своей старухе и сообщил, что проверил лотерейные билеты...

Тут муж – доктор наук густо покраснел и взял жену за руку:

– Дорогая расскажи какой-нибудь другой анекдот или давай я его сам расскажу.

– Как хочешь, – обидевшись, пожала плечами супруга.

Профессор начал.

– Значит, старик позвонил своей старухе и сообщил, что проверил лотерейные билеты. "Что, выиграл хоть один?" – спросила старуха. Старик отвечает: "Ничего". "Деньгами не бери", – отвечает старуха.

Профессор умолк. И за столом воцарилось молчание. Слушатели словно ждали продолжения. И когда поняли, что анекдот рассказан, кто-то пошутил:

– Профессор, а где смеяться-то?

Тут уже докторша не вытерпела и обратилась к ученому мужу:

– Анекдоты на то и существуют, что все нужно рассказывать своими словами. Пусть это даже непечатные выражения. Сходи-ка, мой дорогой муженек на кухню, и завари кофеек.

Когда профессор скрылся за дверями банкетного зала, профессорша обратилась к гостям.

– Так вот, когда старуха спросила: "Что выиграл хоть один лотерейный билет?" Старик ответил: "Х..!" На что старуха сразу дала совет: "Деньгами не бери"

С кухни профессор услышал новый взрыв хохота и понял, что веселая история со старухой и стариком была оценена гостями. Он заваривал кофе и внутренне был согласен со своей женой, что фольклор есть фольклор и чтобы передать мысль и всю соль анекдота иногда приходится оперировать нелитературными фразами и словами. Но с собой ничего не мог поделать.

А жена-докторша рассказывала уже новый анекдот, да такой, где, как говорится, мат на мате сидит и матом погоняет.

1996 г.

КОЕ-ЧТО О ПОПУГАЯХ

Тысячи лет назад индийцы да африканцы развлекались, слушая попугайские речи. В России их роль выполняли воробьиннообразные – скворцы и вороны. Сидела такая птичка божья на подоконнике у какого-нибудь целовальника в питейном заведении и хрипло требовала у посетителей: "Дяденька, налей водочки!" А то, по настроению, и загибала что-нибудь обидно-нецензурное.

Ныне времена другие. Россияне не ворон и галок, а все больше попугаев держат. И в пьющих семьях, попугай порой составляет достойную компанию тому или иному члену семьи – любителю горячительных напитков.

Уже не этологи – специалисты, изучающие птиц, – а наркологи могут подтвердить – пьяницы не очень-то стараются выбирать выражения. А этологи в свою очередь доказали, что попугаи в том числе и волнистые, умеют не только запоминать те или фразы, но и владеть ассоциативно-понятийным говорением, что может свидетельствовать о началах рассудочной деятельности.

Однажды мне было дано задание написать о бригаде докеров, которые работали в Калининградском порту. Мы встретились, приятно пообщались и бригадир Николай, пригласил меня к себе домой скоротать за бутылочкой вечерок.

Когда он открыл дверь своей квартиры, с кухни кто-то недовольно отозвался:

– Мудаки пришли...

Мне стало неловко, а Николай засмеялся и без тени смущения пояснил:

– Не волнуйся. Это Сашка, попугай. Тещиными словами нас кроет. А вся семья на даче.

Мы прошли на кухню и расположились за столом. Сашка следил за мной ревнивым взглядом и как воды в рот набрал.

– Чему это теща его учит? – поинтересовался я у Николая.

Мы выпили.

– Знаешь, – сказал он, – у нас с тещей идет негласное соревнование, чьих выражений Сашка больше выучит. Конечно, она все время дома, поэтому в мою сторону ругательств больше сыпется.

Сашка словно подтвердил сказанное Николаем:

– Опять нажрался, пьянь рваная.

– Заглохни, чудо в перьях!

– Башку оторву, – сказал попугай.

Николай просиял:

– Во! Это уже мое выражение.

Сашка выдал ещё фразу: "Водочки хоца!" – и надолго замолк.

Николай уверял, что Сашка знает несколько песен из репертуара Аллы Пугачевой, и сколько он ему не насвистывал, попугай не желал давать концертов. Наверное, он на что-то обиделся и надолго замолк. Мы не стали больше обращать на него внимание, сидели, пили водку и беседовали.

Время было позднее и пора было собираться в гостинцу – утром самолет.

Я поднялся из за стола и вдруг попугай разразился отчаянной бранью:

– Сука старая, сука старая! Как ты меня з...!

Мы расстались.

Уже когда вернулся в Москву, одна знакомая кандидат наук рассказывала, что величина словарного запаса птицы зависит от её пьезовизуальных возможностей. Легче всего птицы запоминают эмоционально окрашенную лексику, так как она выделяется на общем фоне речи. А что может быть более эмоциональным, чем русский мат? Причем, матерщина так застревает у птицы в горле, что отучить её от употребления черных слов невероятно сложно. Для этого нужно только самому не ругаться в присутствии птицы. Есть попугаи-говоруны, которые неплохо запоминают империтивы (приказы, побудительные слова) и коммуникативы (привет, пока, до свидания). Почему-то я вспомнил своего прапорщика, который очень любил приказывать при этом употребляя матерщинные выражения. Когда я демобилизовывался, он купил себя попугая. Среди военных мода такая была.

Хотел бы я теперь услышать того попугая...

1996-1997 г.

СОН

Моему товарищу приснился сон. С обезумевшими глазами и всклокоченными от пота волосами он рассказывал:

– Представляешь, иду я по Москве. Всюду небоскребы в виде сказочных теремов, с колоколен льется русский перезвон, часы на Спасской башне играют "Боже царя храни". По дорогам снуют шикарные, суперсовременные "Лады" и "Волги". Кстати, мостовые похожи на зеркальную гладь, всюду чистота, а дураки исчезли. По улицам ходят только умные люди, здороваются друг с другом, улыбаются и слышишь только "Будьте добры", "Спасибо", "Пожалуйста"...

Весь мир смотрит русские телевизоры марки "Сонин", пользуется видео и фототехникой от "Никонова". В Париже мода только на русские кружева и оренбургские пуховые платки, немцы стоят в очередях за вологодским маслом: голландцы жуют бутерброды с российским и костромским сыром. Кстати, "Макдональдсы" утратили свое влияние не только в Европе, но и в самой Америке. В Нью-Йорке нет отбоя от желающих перекусить в "Русской пельменной", в бистро "Расстегаи и кулебяки". Все лакомятся варениками с клюквой, пирожками с капустой и запивают ед квасом и пивом "Ячменный колос".

В магазинах моментально раскупаются матрешки, балалайки, пользуется повышенным спросом русский фарфор. Иностранцы предпочитают пить чай только из русских самоваров, варят борщи, не мыслят ужина без отварной картошки с селедочкой и на брудершафт пьют только "Столичную" и "Русскую" водку.

Все зарубежные бомжи мечтают стать бомжами московскими, которым выплачивается пособие по бомжеванию в золотых русских рублях, бесплатно выдаются контрамарки и веники для посещения русской бани, после чего все они направляются на поселение в пятизведночные отели для восстановления здоровья, утраченного в своих странах.

Казино Лас-Вегаса и Монте-Карло давно закрыты за неимением посетителей. Однорукие бандиты-автоматы пошли на металлолом, стрелки рулеток заржавели. Зато весь мир играет на бильярде в русскую пирамиду, режется в лапту и городки и проводит досуг за игрой в подкидного дурака.

Весь космос забит русскими космическими кораблями, станциями, спутниками, с которыми запросто может связаться через русстернет по компьютерной связи любой желающий.

Русские живут дольше и лучше всех. Новорожденным прямо с пеленок открывают счета в банках. За здоровьем стариков следят персональные компьютеры.

Люди всех национальностей мечтают стать русскими. Американцы, французы, итальянцы эмигрируют в Россию. Около здания МИДа на Смоленской площади в Москве – столпотворение. Разноязычный гомон, драки. Русские милиционеры очень вежливо советуют иностранцам – неграм, японцам, индусам не волноваться, потому как паспортов с российским гражданством хватит на всех. Но иностранцы чуть ли не по головам лезут к заветным окошечкам и матерятся, матерятся, матерятся...

Тут я и проснулся.

1997 г.

ЭКЗАМЕН ПО РУССКОЙ ЛЕКСИКЕ

В предрассветный час всю комнату в общежитии разбудил скрип напильника. То вернулся Тякучев и после любвеобильной ночи с очередной пассией делал на своей тумбочке новую засечку. Кого-то трахнул. Когда засечка заняла свое место в длинном ряду с другими засечками, которые окаймляли всю крышку тумбочки, он набрал в рот воздуха и резко сдунул опилки. Потер пропил пальцем, почесал в голове и улегся в свою койку. Уснул сразу, не придаваясь никаким любовным воспоминаниям. Обычное дело. Обычная засечка. Хотя не совсем обычная. Дело в том, что за обладание блондинкой Тякучев пропиливал глубокую ямку. Если переспал с брюнеткой ямка прорезалась поменьше. С шатенкой – совсем маленькая. Поэтому крышка тумбочки была похожа на огромную засохшую астру. В основном преобладали брюнетки.

Утром, когда шла уже первая пара, по этажу бегал разгневанный декан больше половины будущих преподавателей русского языка и литературы не возжелали удостоить своим присутствием лекцию по русской лексикологии. Декан в ярости срывал одеяла сопящих и рычал на весь коридор.

– Я вам устрою райскую жизнь. Я вам покажу екэлэмэнэ! Я сам буду принимать у вас лексику и фразеологию! Я вам...

Он всем своим тучным весом навалился на дверь комнаты, где спал Тякучев со товарищами, и защелка легко слетела с шурупов. Правда, студенты уже соскочили с кроватей, натягивали штаны и майки. Только Тякучев спал как ни в чем не бывало, укрывшись с головой под одеялом.

– Я вам, екэлэмэнэ, – орал на четвертокурсников декан и вдруг увидел спящего под одеялом человека, – А это что за мешок? – ткнул он толстым пальцем на тякучевскую кровать.

– Тякучев болеет, – сказал кто-то очень робко.

– Тякучев? Болеет? – глаза декана стали похожи на чайные блюдца, Хотелось бы знать, чем же он болеет?

Декан сделал два шага к кровати и сорвал одеяло с тела Тякучева.

Тякучев спал нагишом.

– Подъем! – голосом пьяного прапорщика чуть ли не в самое ухо Тякучева заорал декан.

В ту же секунду Тякучев в чем мать родила навытяжку стоял перед деканом – сработала старая армейская привычка.

– С похмелья? – не дав прийти в себя ещё непроснувшемуся Тякучеву, спросил декан.

– Так то... – хотел сказать Тякучев, но тут же опомнился, – Никак нет, Илья Яковлевич!

– Спите екэлэмэнэ, – стал ходить вокруг голого Тякучева декан, – А лексикологию за вас Пушкин будет сдавать? И что у вас в комнате за безобразие! Бутылки всюду, баб голых на стены понавесили, запах, словно в свинарнике...

Тут его взгляд упал на тумбочку в засечках.

– Чья тумбочка? – тут же спросил он.

– Моя, – ответил голый Тякучев, прекрывая ладонями свой детородный орган.

– А почему она выглядит, как стиральная доска?

– Была такая...

– Врешь, екэлэмэнэ! Это ты из неё гармошку сделал! Зачем ты это сделал?

Отрицать свое умение в выпиливании было бесполезно и Тякучев решил схитрить:

– Это я, Илья Яковлевич, отмечаю сданные экзамены и зачеты.

– Не понял!? Ну-ка объясни, каким это образом тумбочка стала зачетной книжкой? – и декан провел пальцем по засечкам.

– Глубокие – экзамен сдан на отлично. Средние – хорошо. Маленькие засечки – провал или пересдача... – врал Тякучев

Декан поковырял свежую засечку:

– Не верится, Тякучев, чтоб у тебя столько отличных отметок было. Вот эта свежая – за что?

– По зарубежной литературе.

– Я ведь проверю!

– Ради Бога, Илья Яковлевич.

Декан наморщил лоб, не зная, что бы ещё сказать Тякучеву и остальным жителям комнаты. Развернулся и пошел вон, лишь около двери пробурчав: "Надо же, всю тумбочку испохабил, екэлэмэнэ!"

– Экзаменов много, Илья Яковлевич. Вон шестьдесят уже сдали. И это за три с половиной года! А сколько ещё сдавать!

Декан резко остановился и бросил:

– Ты бы Тякучев, между нами мальчиками говоря, лучше бы на хрену у себя эти засечки ставил, чем казенную мебель портить! Понял?

– Понял, – вздохнул Тякучев, показывая всем своим видом, что прочувстствовл момент.

– По-о-о-нял, – передразнил его декан, – Не нижней головкой нужно думать, а верхней! Чтобы через десять минут были все в аудитории.

Дверь с треском захлопнулась. Все обитатели комнаты повалились снова на кровати от хохота. Только Тякучев, натягивая плавки, вслух рассуждал:

– Если проверит мои экзамены и зачеты, то у меня за четыре года столько брюнеток, то есть пятерок, ни за что не набертся...

– Не нижней головкой думать надо... – сказал ему сосед, пародируя голос декана.

1996 г.

НА ХИТРУЮ ПОПУ...

Когда баскетболисты ЦСКА играли очень важный для себя матч с клубом "Маккаби" из Тель-Авива, диктор объявил по стадиону, что у соперников произошла замена. На площадку вышел самый высокий израильский игрок румынского происхождения Константин Попа. Рост нападающего был 2 метра 20 сантиметров. На майке нападающего красовались буквы "Popa".

По трибунам прокатился ехидный смешок: "Попа – в жопе". К этому времени ЦСКА выигрывал целых двадцать очков, и победа, казалось, была обеспечена.

Сосед по трибуне посмотрел в программку, и, видимо не найдя нужной информации, тронул меня за локоть:

– А у нас есть кто-нибудь выше?

– Кого выше? – не понял я, о чем спрашивает сосед.

– Ну, этого – жопы?

– По-моему нет, – спокойно вместо меня ответил сосед справа. Ответил так, как будто фамилия игрока и в самом деле была Жопа и не вызывала в нем никаких удивлений.

– Два двадцать! Надо же! Хорошая палка дерьмо мешать... – покачал головой сосед.

В это время Попа забросил мяч в корзину армейцев и сократил разрыв в счете.

– Эй, жопа! – раздались крики и свист с трибун.

– Задницу прикройте, – дал совет то ли игрокам, то ли тренеру мой сосед.

По всему было видно, что баскетболист Попа был ещё игроком молодым и неопытным. К удовольствию публики он несколько раз промахнулся по кольцу и его заменили. Вытирая пот со лба, он уселся на лавочку запасных.

Во втором тайме израильтяне прибавили в скорости и меткости бросков, а игроки ЦСКА потеряли кураж и нити игры. Разница в очках быстро сокращалась.

Попа по-прежнему сидел на скамейке запасных, а по трибунам то здесь то там радовалось:: "Вот жопы, надо же – догнали!"

Не было пределов возмущению и у моего соседа. Надо сказать – ругался он мастерски. Но почему-то во всех грехах обвинял он не баскетболистов ЦСКА и не команду "Маккаби" а одного лишь высокого Попу, который мирно и тихо по-прежнему сидел на скамейке запасных.

Израильтяне сделали трехочковый бросок.

– Жопа с ручкой, – прокомментировал мой сосед.

Кто-то мастерски выполнил штрафные, и сосед опять обвинил в неудачах ЦСКА Попу:

– Здравствуй, жопа, Новый год. Так и проиграем.

Когда команды в очках сравнялись, сосед упавшим голосом заметил:

– Видимо, шире жопы не пукнешь, так же как и выше члена не прыгнешь!

Наши опять вырвались вперед и сосед тут же отреагировал:

– Попутного хрена вам в задницу...

ЦСКА оторвался на пять очков, что болельщик с явным воодушевлением тут же откомментировал:

– Мы вам покажем, как жопой гвозди дергать!

Надо признаться, что самые искусные и виртуозные выражения, которыми болельщики и мой сосед награждали израильтян, я специально опустил, дабы мой рассказ не стал пособием по нецензурным выражениям российского болельщика.