Текст книги "Ussr (СИ)"

Автор книги: Сергей Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Существо с птичей головой сказало – тут нет ничего, не ищи. Это вторичная библиотека. Ну, типа, хочешь, читай, не жалко. А первичная не здесь. Там все, что надо записано.

Но суть в том, что до первичной я добрался, и там лежала первокнига – большая такая, золотая, ее Бог писал. И она такая важная, и язык там – первоязык. А все остальные языки от этих языков происходят. Но первоязык типа человеку запрещено знать, но не потому, что он примитивный. Просто суть гораздо проще – каждое слово – это команда, как в cmd. Сказал – тут же оно и происходит.

И верно – смотрю – слово "ветер", только на том языке. Говорю – ветер подул, да как усилился, ужас. Думаю – и правда. Вот буду я первослова знать, скажу – например – конец всего живого. И все. И ничего не будет. Ну, понятно, начитался я, такой довольный как кот вернулся на базу, но правда все оно ни о чем.

Один лишь символ.

Но я правда потом снова туда пришел. Хотя, конечно, много лет я туда не добирался, все сплошь были библиотеки-проекции с библиотекарями с птичьими головами. Такие надоедливые, я даже как-то одного стукнул, и он как полетел, полетел. Потом приходит, такой, петушится – мол, чо я тебе сделал? Зачем ты меня ударил?

Ну и вот, там, уже в первичном месте, там был знак. Ну не он сам. Сам знак еще где-то. Там про него говорилось. Так вот, есть символ как бы крест, у христиан. Но это не то, а то как раз был отец его, а уже люди этот символ забыли. Ну и как сумели в виде креста донести, так и осталось. Как бы искривленное такое видение. И вот как бы там и рассказывалось – что он вообще даже не на земле появился, а какие-то древние народы его принесли, и его самые древние люди знали, а сейчас никто типа не знает.

Знак же был отчасти и похож на крест, но как бы другой. И тоже весь золотой. Ну и там рассказывался принцип переноса жизни – не то, чтобы один народ переселился с планеты на планету и все, и оставил свои семена. Нет, оно как струей перетекает, жизнь, как наследование в программировании. Вот есть первичный класс, есть класс потомок. Все также – наследование, инкапсуляция. Практически один в один – в наследуемых классах старые методы переопределены – они могут вообще быть не похожими на первичные, но все равно они происходят из первичных. Но кто с этой системой не знаком, не поймет. Единственно, в программировании наследники как бы навороченнее, сильнее. А тут – не обязательно.

Может быть как бы и не регрессивный потомок, а вообще – некий потомок. Суть, общем, была понятна, единственное, что навскидку мне ее не рассказать, надо хорошенько подумать – какие к этому слова подобрать. Но вот во всем этом была свежесть – ранние люди к Богу приходили пешком. Ну, типа пришел – и всё. И храмов не строили – так как они сами как грибы вырастали.

Шеф как-то сказал:

– После двадцати лет Усилителя он уже не нужен. Мозг начинает сам себя усиливать, но есть несколько секретов в плане питания – в некоторых случаях начинается чрезмерное потребление энергии, человек начинает хиреть и можеть вообще захиреть. Очень хорошо помогает китайское сливовое вино.

32. Герлы

Ованес, понятное дело, привёл герлов. Конечно, это были всё сплошь местные давалки, но свежие, не второго класса.

Я разглагольствовал:

–Женщину надо уважать! Но надо и помнить о том, что надо.... Надо, знаете ли.... Надо уметь давать по рукам. И чтобы был слышен хлопок. Потому что уважение, это, знает. Вот кот. Если чего чрезмерно уважать, он может нагадить там, где не надо. Из уважения тоже.

Клинских посмотрел на меня, но промолчал. Еще бы. Его удел был просто – молчать сидя на кухне. Герлы его гладили.

–Мурзик. Васька. Котька.

Я так и представлял, что Котька сейчас включит фары глаз и ответит:

–Ну что ты, стрекоза тротуарная? Что ты руки тянешь, в натуре?

Нет, он молчал. Он даже мурчал. Колбасы было так много, что это усиливало осязания счастья. Девочки все было средние, ну то есть уже после 22-х, но раньше 27-28, той поры, когда первый несвежак наступает.

Вообще, лучший ворзраст – 18 лет. Еще лучше 17. Потом уже не то. Потом – грусть, тоска. Но всё это касаемо потребителей. А мы, мы с Дро до сей поры занимались локацией, а что до водки, то это была лишь приставка к жизни. Нужна суть. Можно отослать читателя сей прозы к теории о свинье. Свинья всё время ест. Но всё это не важно.

Свинья даёт мясо.

Когда мы едим мясо, мы же не спрашиваем – когда и что ела свинья?

Мы вспоминаем дни свиньи? Такого-то числа ей давали какой-то особенный комбикорм.

Словом, сон Клинских был очевиден. Герлз, имена: Надя, Женя, Оля. Женя была не очень. Но я думаю, это с точки зрения совсем уж юношей. Я помню, раньше всякий отвязный парень на вечеринке считал своим долгом произвести акт диогенизации. То есть, осветить лицо. Не то, чтобы Диоген чисто светил. Нет, он светил. И в лицо, неприменно. Он же носил факел днём, освещая путь – так как не видел людей. А на природе, если фонарик, например, один на всех, то подсветка шла спичками.

Я всё говорю к тому, что Женю бы тогда не оценили. Но молодёжь – она такая. Вся сплошь коневоды. Особенно раньше было. Сейчас проще, потому что сейчас и требования другие – есть шмотка унисекс, есть, например, андрогинизация. Потому, Женя бы в наше время была бы, может быть, лысой. Ей бы подошло. Ногти – оранжевые. Синие контактные линзы. Всякие там проколы тела. Словом, словом досталась она Дро, и они общались – и душой, и телом. Ну, и молодцы. Отдых, счастье. Еще говорят, досуг.

Я общался с Олей. Досуг! Мы вышли курить на кухню.

–Надя сидит одна, что ли? – удивился я.

–Одна, а чо.

–Вот же. А ты знаешь такой вариант, две девушки один парень. Давай ее отправим к ним.

–Да пусть сидит, чего тебе?

–Да жалко.

–А не жалей.

–Точно, – сказал Клинских.

Оля поначалу не поняла. Но и потом не поняла.

–Слышь, Влас, там под столом, что ли кто-то?

–Не знаю.

–Ну глянь. Чо он подсекает.

Я посмотрел на кота. Он делал вид, что ничего не говорил.

–Надька замужем, – сказала Оля, – у нее этот самый. Дедушка. Член Политбюро, у-у-у. Она так, чтобы разгуляться, часто не может. Он вчера на Кубу поехал.

–Почему дедушка? – не понял я.

–55 лет.

–В чем прикол?

–Спроси. Ну, квартира как пять этих.

–Брешешь, – сказал я, – у нас три комнаты. Ну у них, пусть, пять. Я что, не знаю.

–Ну не три. А два. И даже уборщица есть. Прикинь.

–Прикидываю. А что ж мы её оставили?

–Вас же двое.

–Ну и что. Слышала про свальный грех.

–Влас, слушай, а правда. Он же сегодня еще на Кубу не уехал. А завтра. Не вчера. И я думаю – если его нет дома, то, может он поехал по своим козам.

–Да чо ты, – сказал я, – мужик тоже имеет право. А за ней не следят?

–Зачем?

–А чо вы её с собой таскаете тогда?

–Она сама. Нравится ей. Ну, вышла замуж за пенсионера, там своя замутка. А теперь же охота. Вот мы и выходим.

–А Ованес?

–А, а чо тебе?

–Да нет, ничо.

–Как раз через её дедушку, ну мужа этого, привозят товары. Джинсы, бухло бывает. Магнитофоны. Ованес их продаёт. Он не предлагал? А, вот его Мальборо. Он говорит, Кампучийское. Самое вкусное.

–Брешет, – сказал я.

–Да что ты заладил?

–Да я просто. А ты ничо.

–Ты мне говорил. Мне все говорят. Знаешь, ты не думай, что она бедная. Она на фабрике не работает. Не то, что я.

–А сколько ей лет?

–Двадцать пять. Здоровая уже кобыла. Институт закончила, не работает. Он ей даёт переводить что-то. Она переводит. Но то чепуха. Она работает с Ованесиком. Иванес мы его зовём. Слышал – ярко свэтит луна.....

–Про ишака, – сказал я.

–А ишак не дурак, ишачонка родил, а дурной Иванес, элементы платил.

–Алименты.

–У нас говорят – элементы. Короче, хочешь, я тебе отдам. Но не сегодня. Я еще хочу.

–Значит, они контрабанду вместе тусуют, – сказал я.

–Да.

–Значит, у них общее дело. Она его любит?

–Я не знаю. Может он и знает, что она с нами лазит.

–А у неё с Ованесом того?

–Нет, ты что. Ему некогда. Мы раз зацепили командировочных. А у неё был Паша. Молодой такой, неопытный. Как раз её Семён Семёныч на партсъезд укатил, так они неразлей вода были. А мы с Женькой смотрим, ну что она в нём нашла? Нравится? Убегай. Да куда ж убежишь. Он связал её, старый осел.

–Детей же нет, – заметил я, – почему связал?

–Ты умный такой. Да ты сам уже – дедушка.

–Получишь.

–Короче, я точно знаю, что он их спалил. Но никто ничего не знает – высказал он её или нет. Из этого, Влас, выходит, что может быть, он ей не муж.

–Ты что.

–А вот что. Ну, откуда я знаю. Просто так. Так считаетя. Что дедушка – ей муж. Может, так и есть. А, ну я штамп не смотрела. Надо штамп посмотреть.

–Если не муж, то кто?

–Дедушка.

–Родной, что ли, дедушка?

–Ну ты же видишь, они привозят барахло. Бухло импортное.

–Ну и что?

–Они вместе работают.

–Ну и пусть работают. Муж и жена заняты одним делом.

–Да. Да ты дурак или как?

–Чо ты, – сказал я.

–А ты чо.

–Хватит. А ты меня понесёшь?

–Полетишь.

–Как карлсон, – сказал Клинских.

Оля обернулась, потом посмотрела на меня.

–Зачем ты голос меняешь?

–Так надо.

Я скажу, что в былые годы всё так и было. Собирается молодёжь. Пьют, занимаются сексом, потом, устав от этого неплохого занятия, все допивают, может – гитарка, может – магнитофон. У нас, словом, было также. Поговорили о Болгарии. Не знаю, зачем. Надя вела себя вполне странно – будто её всё устраивало, что такая вот вечеринка, что ей никто не достался.

–Ты был в Болгарии? – спросила она.

–Был. Вот, будем слушать "ФСБ".

–А что это?

–Группа болгарская.

Слушали "ФСБ". Потом мы подарили им по кассете. Правда, Женя сказала, что магнитофона у неё нет, но она возьмёт у сестрички. Но это и нормально, 82-й год, нормальный мажок – это большая ценность. В этом есть нечто положительное. Другое дело – у нас. Всё, что хочешь. Любая техника. В одном фиговом гаджете – вся вселенная аудио и видио. Привычно. Утомительно. Однообразно. Никаких горизонтов. Не надо искать новые записи. Не надо с трепетом получать записанную кассету в окошке ларька звукозаписи, а потом – о, таинственный щелчок кнопки "Воспроизведение". Потом ты вырезаешь полоску бумаги, подписываешь эту кассету красивым почерком. Ставишь на полку. И друзья оценивают:

–О, соневская. По приколу.

Или:

–Эмкашка. Не скрипит?

–Я разбирал и смазал прокладку графитом.

МК-60 были неразборные. Это потом пошли с болтами – но наверное это и хорошо, что советские кассеты, по 4 рубля которые, были именно такими – иначе не зачем было бы гоняться. "Максвелл", "Макселл" (разные штучки), "ТДК", "Сони" (синие ценились), "Дэнон" (иногда в магазинах продавали), "Басф" – одни из лучших. Потом уже появились и "Интернационале", фигня полная, и даже "Лонг Вэй" – еще хуже. Мир кассет – прекрасный мир. Отчасти даже лучше, чем мир сигарет.

Я договорился, что провожу Надю. Хотя бы до угла. Оставалось их отправить курить на балкон. Был уже десятый час, я позвонил Ованесу:

–Друг, отвезешь кобылку?

–Куда?

–Домой. Это Надя. Посмотри, ладн?

–Шо смотреть?

–Не знаю. Сам подумай.

–Ладна.

Ну и потом, было много разговора. Нет, я её не подозревал. Да и в чем. Но хотя, хотя подозревал. Уже сразу. Нюх – дело великое.

Женя с Олей решили никуда не уходить. Для начала, сойдет. Но с утра пусть валят, а тереться вокруг нашей квартиры также ни к чему. Я знаю таких халявщиц. Они тут подселятся, газ, квас, потом потянутся какие-то левые друзья, словом, есть тип личностей, которые тянутся к притонам. Но у нас не притон. Погуляли и хватит. Но может и не потянуться. Найдут ребят помоложе, посопливей.

Словом, проводил я её до угла, потому что там уже и правда ждал Ованес.

–Что слушаешь? – спросил я по пути.

–А сколько вам с Дро лет? – спросила она.

–Много. А чо.

–Нет. Просто.

–Любишь взрослых?

–Да я просто.

–А правда, что слушаешь?

–Не знаю. Что придётся.

–Когда встретимся?

–Хочешь?

–Ну да.

–А почему у вас такие имена?

–У нас?

–Ну вы, Дро и Влас.

–Ну и что тут такого?

–Ты был в Болгарии? Вы болгаре?

–Нет. Ну Дро да, он болгарин. А я немного.

–Тогда ясно. Хорошо в Болгарии?

–Хорошо, – ответил я, – тебе можно звонить?

–Можно, но через Ованеса.

Тут же был и Ованес. Словом, я понял, что ничего не понял.

33. Вопрос о том, что было до Великого Потопа

В своей дипломной работе Александр, мой друг, писал:

"Водки!

Ну еще не совсем вечер.

Водки!

Помниту, стихотворение "Вина!"? А высокое искусство Хайяма? А ранние чувства вагантов?"

Почему я вспомнил именно это? У нас нет никаких артефактов, но уже на том этапе, когда первые путешественники мысли стали добираться до тех времен, возник очень четкий образ зачищающей машины.

Зачищающая Машина

Выглядит очень просто:

Машина есть всегда, и она спит. Люди способны воспринимать реальность лишь в узком диапазоне. Машина находится внек этого диапазона. Когда машина заводится, в небе ни с того, ни с чего появляются гигантские объекты, которые поначалу висят, пугая людей. Начинается разложение реальности. Многие люди пытаются прятаться, но у них нет никаких шансов, потому что они – маленькие клетки системы, а куда ты из нее убежишь? Города медленно меняют очертания, на месте старых зданий вырастают новые, и вновь исчезают, давая пищу новым формам. Это флуктуация. Если быть жителем жесткого диска, который форматируют, то выглядеть это будет примерно так же. Это – чистый и радостный конец света, с которым необходимо согласиться.

Сейчас Зачищающая Машина молчит, и, возможно, она никогда и не включится. Есть сведения, что Машина эта надежно отработала после Потопа, очистив землю от былых артефактов, и управлялась она внучную, существами, которых древние описали как Богов. Зачистка, в некоторой степени, имела место. Представьте себе инкубатор. Птица ваша растет, вырастает, а потом вы решаете ее отправить на консервы. Итак, ферма пуста.

Заводим новых?

Да, но сначала надо привести все загоны в наддежащий вид.

Люди, живущие по принципу чувственности, скажут вам, что тут есть нечто аморальное – воспринимать жизнь в виде загона. Однако, включите воображение – вы – специалист по выращиванию человечеств. Дело у вас поставлено на поток. Вы просто взяли и зачистили проект, тут же начав новый? Зачем вашим питомцам прежний мусор? Этим и объясняется, что странные артефакты крайне эпизодичны, и по ним почти ничего нельзя определить – кто жил на земле до людей и жил ли вообще? Да конечно, что вы, сейчас же идем к специалистам по парапсихологии, биоэнергетике, и они начинают вам рассказывать супер истории. Итак, Гиперборейцы....

Однажды я засиделся на работе допоздна. Да и не то, что допоздна, это был необыкновенный мутный поздняк, когда было уже стыдно за себя – и я думал – а чего мне ехать домой? Вот кушетка. Могут, конечно, прогнать с кушетки, но, скорее всего, глобальная тишина сильнее ненужныхъ мыслей. Никто меня не прогонит, и я проснусь немного заранее, пойду и найду душ на семнадцатом этаже, потом – злой суррогатный кофейный зляк из вендинговой машины, а потом – никто и не спросит, как дела?

Как дела?

Нет дел. Лили все равно не было дома, и меня не было дома, но была электронная собачка, и она не скучала – она эмулировала жизни – гадила и тут же убирала за собой. Я представил себе вот что: я умер, и никому нет дела. Лиля не вернулась. Собачка живёт после нас сто лет, и за сто лет она ни разу не задала себе вопросов: куда мы делись? За сто лет вышли новые поколения собачек. И вот, наступает время выяснить – перестала поступать оплата за квартиру. Все эти сто лет она поступала, так как время в Отделе ненормирвано – кто его знает, вдруг Лиля вернется век спустя, нельзя квартиру забирать. Да, но чем я рассказываю? В отделе можно сидеть, например, год, занимаясь сидячей работой, вплоть до прирастания к креслу.

Я поднялся этажом выше, зная про один прекрасный мутняк – автомат там стоял, стоя пятьдесят наименований соков и вод, плюс кофе, плюс – ну сами понимаете, лапша. Нет лапшы – словно бы мир слишком идеален, нехорошо. Сок апельсиновый под маркой С-7, Юра Морозов добавил туда спирта. Знали лишь четыре человека. Левым не говорили – иначе бы нас раскрыли, а кому надо терять такое место?

Был вечер. Я взял полный стакан С-7 и думаю: ехать домой сейчас, спать на кушетке или поработать еще два часа. Время – одиннадцатый час, самая лучша пора для мозговой активности. Еще стакан? Тогда я услышал голоса. Это был шеф, а сним – кто-то еще? Где-то дальше по коридору была открыта дверь, и там что-то происходило. Я подумал – еще стакан, а потом – пойду послушаю. Нет, я отправился, конечно, с недопитым стаканом, встал рядом и слушаю.

– Питание на него подайте.

– Да есть питание. Глаза мигают. Он же булькает.

– Да нет, это гидравлика.

– Откуда у него гидравлика? Хотя да, похоже. Иваныч, ну глупо. А если он заминирован.

– Да хрен на это, – ответил шеф.

– Ну и что делать?

– Ну вот точки на мозгу у него. Давай туда. Во. Верно. Дергается, смотри. Давай, Вань, держи голову.

– Надо бы пристекнуть. А вдруг кусается?

– Наротник надень.

– Да как он говорить будет?

– Тоже верно.

Я, конечно, не выдержал и заглянул. Это был стандартный кабинет с типовым наобором оборудования, включая и универсальный штатив, откуда и было выдвинуто кресло, а в нее посажен какой-то не то человек, не то существо, хотя оно напоминало нечто железное – как если бы сделали субъекта из проволоки, из всякой там кольчуги, а голова была белая, но тоже с прожилками из металла. Глаз я не видел, но, порой, когда оно дергалось, проскакивала очень нехорошая синева внутри глазных впадин – синева очень яркая, почти искусственная, пугающая. Существо находилось в кресле, полулежало. Рядом были шеф, Иван Петрович – тоже очень большая шишка (впрочем, большой любитель до корпаративов, кто-то из охраны, а также биоробот Валера-3. Вот они тут существом и занимались. Валера-3 подал шнур с иглой на конце, и тут же существу эту штуку загнали куда-то, вроде бы в голову.

– Эх, – был голос.

– Один раз сон приснился, что мне такое в голову загнали, – проговорил Иван Петрович, – я как спать ложусь, всё вспоминаю.

– Хочешь сказать, что ты ему не завидуешь?

– Не-а.

Тут они его и опросили:

– Ваше имя.

– Галилей О.

– Так. Почему у вас человеческое имя?

– Имена сохранались.

– Хотите сказать, что до Потопа были те же имена?

– Не все. Но когда начался второй проект, использовали тот же язык. Вообще ничего не меняли.

– Почему был потоп?

– Чтобы смыть последствия войны.

– Кто воевал?

– Созданием проекта занималась условная корпорация А. На ключевые позиции в человечество внедрялись существа-концепты. Например, одно играет роль того, что называют Дьяволом. Другое – условного Бога. Но у них же есть еще свои мысли, помимо службы. Концепт нижнего мира решил, что хватит ему слушать кого-то, тем более, прежде он был выжным боссом в компании А, а потом, с возрастом окончательно перешел в концепты, и имя его была Уз. Однажды Уз решил, что человечество не должно быть экспериментальным инкубатором, но не потому, что он хотел свободы – он просто любил биотехнологии, а разве можно заниматься ими самостоятельно. Он посвятил в эти технологии людей. Люди решил стать самостоятельными.

Оно запнулось. Шеф повернулся и увидел меня. Я поднял стакан, словно бы для тоста.

– Что пьешь? – спросил тот.

– Сок.

– Обычный....

– Ну....

– Дай понюхать, – сказал Иван Петрович.

Я подошел и дал ему стакан.

– Нет запаха. Но....

– Нужен секрет?

– Гм....

– Это сок. Обычный. Из аппарата.

– А я подозревал, – проговорил он.

Тут допрос продолжился.

– Значит, людей наказали за самостоятельность? – спросил Шеф.

– Не совсем. На землю стали проникать деятели условной корпорации Б, завозя технологии – ибо попробой, сделай что-то на эниузиазме. В уставе любой корпорации есть пункт о безопасности – если существует возможность генерации зверей определенного типа, место может быть зачищено.

– Зачищающая Машина была уже тогда?

– Нет. Ее опробовали сразу после Потопа. Потом – это раняя модель чистки с помощью подъема уровня воды. Было принято решение атаковать Уза, но Уз уже понастроил своих монстров, кроме того, это был один из самых хорошо защищенных концептов. Взять концепт можно только количеством и хитростью. Под видом завоза материала прибыли агенты, они произвели переворот в одной из республик, там были установлены ракеты, и началась конфронтация, которая закончилась войной.

– Ядерной? – спросил Иван Петрович.

– Тип заряда – капля. Это разрыв. По мощности – атомная.

– Что в итоге?

– Были убиты все. Все до одного. Уза арестовали и на том его история заканчивается. На самом деле, я не знаю, что с ним было дальше, потому что оставались продолжатели его дела в корпорации А, в связи с чем вскоре произошел конфликт, в ходе которого база в Солнечной системе была взорвана.

– Это было до или после потопа?

– После, конечно. Уже была отработана Зачищающая Машина. Мы решили, что раз всё потеряно, то надо взорвать базу. Там все закончилось. После этого я оказалось здесь?

– Вы – среднего пола?

– Седьмой пол.

– Почему вас искали гуманоиды?

– Гуманоиды – никто, это трутни. Главный – это летающие мозги. Это он всё время что-то изобретает, считая себя великим конструктором. Почти все гуманоиды однарозовы, во всяком случае, те, которых породил он сам. Мозги дали задание покопаться поглубже, чтобы найти то, что не было зачищено. Их интерисуют существа, которых создал Уз. Если бы Уз был жив, он бы сделал из Мозгов собачьи консервы.

– Ладно, – сказал шеф, – что будем делать?

– Я могу служить, – сказало оно.

– Пусть служит, что ли? – спросил Иван Петрович.

После этого мне пришлось показывать, в каком из соке в автомате содержится спирт, и тут же мы снова выпили по этому самому соку. Во всякому случае, для меня это был уже третий заход.

Что стало с Галилеем О? Я слышал, что его (ее, оно) передали в бабу, и теперь ее зовут Сашей, девка эта невысокая, короткостриженая белая – и работает она в Западном Отделе, который и занимается всеми этими вещами, связаными с аннунаками.

34. Жигулёвское

Всё пиво в Советском Союзе – Жигулёвское. Есть еще Рижское, но его фиг найти. Нет, еще вроде бы несколько сортов, но тоже хрен найти.

Но, если говорить о бутылочном, то такого вкуса уже никогда не будет. Так как любое пиво послебующей эпохи – это обязательно концентрат. Обязательно прозрачненькая мелкопенистая жидкость.

Поначалу тащились.

Есть те, которые всерьез считают, что Миллер можно пить. Миллер в последующие годы, конечно, употребляли из уважения к цене. Даже если бы туда насовали талого снега, то всё равно бы покупали, чтобы казаться круче других.

Жигулёвское!

Дро поехал на вокзал, чтобы слушать рельсы там – еще бы, надо было показать класс. Клинских же мог слушать на хвост? Ему-то что. Потом они с Ованесом собирались проскочить в Ркань, но аккуратно. Но, впрочем, какие времена! Кто кого подозревает? Кто за кем следит?

Живут люди себе.

Сигналов не было. Он решил осмотреться и принюхаться на местности. Надин кэпээсесный, то есть, цэковный, муж, он был оттуда родом. Но там, конечно, делать нечего. Место – вершина глухоманей. Хотя и не очень далеко.

Словом, у них были дела.

Я сидел подле магнитофона. Аудиодневник – помощник в разматывании мыслей своих. Валовый ход всех этих знаков мозга может содержать что-то важное. А ты так, за суетой, и не увидишь.

–А ты всё же возьми пивка для рывка, – посоветовал я.

–Рыбы нет, – ответил Клинских.

–А ты без рыбы.

–Не катит.

Тут, конечно, я пожалел, что сам ему предложил. Но что было делать? Я пошел – через два дома жил Михалыч, человек, который сушил рыбу повсеместно – в гаражах, на балконе, на даче. Там я набрал чего-то сухого, твёрдого, очень дёшево. Почти задаром. Итого, у нас было Жигулевское и рыба. Я думал, Клинских хватит пол кружечки – куда там. Потреблял он спокойно. Куда только в него лезло. Рыбу трепал похлеще меня.

–Правда, ты не сказал, из какого ты отдела, – сказал я.

–Семнадцатый.

–Далеко.

–От чего далеко?

–По коридору, от нашего.

–На разных, скажу тебе, этажах.

–Я знаю. Но у нас отдел с расширением.

–И у нас с расширением, много дополнительных секций внутри каждого квадратного метра.

–Да. Жаль, я ваших никого не знаю.

–А я ваших никого не знаю, – отозвался Клинских.

–Отделов много. А я чего-то раньше котов не видел.

–Ну, я ж не виноват, – ответил он, взял двумя лапами кружку и стал пить – как человек, – вот ты в курсе, что в морские дали посылают китов?

–Конечно, в курсе, – ответил я.

–Тогда ладно.

–А ты что думал?

–Ничего. Рыба не очень. А ты не видел, балык не продавали?

–Видел, но далеко.

Тут он стал клянчить – чтобы я сходил за балыком. Это было невыносимо. Я совсем не ожидал от него такого. Но, впрочем, коты ведь такие и есть. Если чего вкусного показать, начинаются тут крики.

–Ну вот что тебе взамен-то придумать, – проговорил он, – хочешь, я тебе исполню концерт. Соло. На балалайке.

Только потом, кстати, я вспомнил, что у нас есть этот прибор, формирователь. Почему б балык там не заказать было? Он же, по его же словам, лучше, чем всё натуральное. Я не удержался.

–Влас, ну что же ты, товарищ мой, – ответил Клинских, – это ж смотря что. Рыбу делать еще не научились. А по прогнозам – научаться делать только через двести лет.

Всё это было уже после того, как я сходил. Нет, всё было вполне тематично. Сам бы он точно не сходил, ибо как вы себе это представляете – кот приходит в магазин за балыком.

И вот, он пел. И вполне сносно, странно. Я даже вспомнил – как же с ансамблем-то, "Курение". Надо же было что-то решать....

Пиво, конечно, было в стекле. Вообще, тары собралось уже непорядочно много. Надо было её вынести и сдать. На пункт приёма. Не знаю только, для чего. Разве денег нет?

Но куда ж её еще?

Только туда.

–Хочешь, я сдам, – предложил Клинских.

–Нет, не надо, я сам.

–Как хочешь. Да ты не бойся. Я смогу.

35. Письмо от Александра

В доисторическую эпоху жили люди, о делах которых мы сможем узнать лишь тогда, когда научимся добираться до этих далеких точек. Пока же нашем распоряжении лишь ментальные путешествия, которые выглядят порой ни чем не хуже обыкновенных, но в ходе которых возникают неточности, связанные с тем, что часть информации берется непосредственно из головы.

Эксперт, Иван Водкин, он сказал мне, что еще до того, как появились люди, была протомодель. Из неё автоматически формируется всякая душа, а значит, когда ты родился, в тебе есть скрытая информация, и она вполне конкретная – это нечто вроде чипа. Допустим, для формирования прототипа был пойман объект. То есть, конкретный чувак. С именем. С фамилией. С памятью.

Отсюда проистекает, что все люди являются его потомками. Это такая машинерия.

Но конечно, миллионократное клонирование, прочее, наличие чужих и спецформ – всё это усложнях.

И вот, о самолёте этом.

Ну, только форма – типа такой вытянутый перед, как шея у лебедя, крылья сзади далеко. Сами же огромные. Ну и понятно, главная особенность их – сурьезный искусственный интеллект.

Ну, людей то тех уже и нет, так как прошли и не века, а вообще и не тысячи веков, а еще больше. А эти штуки собираются в стаи и как гуси летают. Только очень большие. Они размножаются методом самопостройки. Детеныши потом растут. Подпитываются – какую-то чепуху по космосу собирают.

Но все же размножаются они не биологически. Хотя у них есть яйцо. Это такой технический аппарат. В яйце сидит самолётёныш. И он до какой-то степени развивается, а потом вылаетает. Стаи самолётов-гусей, в которых есть детеныши, летают медленно, чтобы детеныши успевали.

И вот, моему герою предлагают сесть на кукурузник – говорят, летит! Дракон! То есть самолёт. И рассказывают историю – мол, отсюда легенда о драконах и пошла. А пролетали они один раз. В незапамятные времена просто был пролет косяка этих "гусей", они спустились в атмосферу, полетали туда-сюда, и всё на том. Ну и в атмосфере они летают типа на реактивной тяге, с шумом и огнем, потому так и вышло.

У них же разные двигательные установки. В космосе они включают ядерные турбины, а в атмосфере у них другой двигатель – чтобы не было реактивного заражения.

Ну и поднялись мы на кукурузнике высоко – смотрим, в облаках эта штука подзависла. Стоит на месте. Огромная, величественная. На фоне облаков.

Тут, понятно, что сюжет фильтруется, выяснилось, что меня взяли, чтобы установить с "гусём" ментальный контакт. Ну, мы ближе подлетели – гусь мне говорит – слушай, возьми ребенка. Воспитаешь.

И я точно не запомнил, как оно выглядело – это был какой-то технический зародыш, из него должен был вырасти взрослый самолёт.

Ну и поговорили мы, самолёты, оказалось, знают много и живут долго. На счет того, где те люди, которые их построили, машина не знала. После чего она включила свои двигатели и с грохотом полетела куда-то. От ее пролета был вообще шухер на земле, и даже гроза началась.

Выяснилось же еще, что технические зародыши могут принимать и не только форму самолета. Возможно, за долгие века развития "гуси" сами этому научились, и потому он сюда и прилетел – чтобы зародыш принял человеческую форму. А уж что дальше – это уже не раскрывалось. Возможно, цели и не было – просто инстинкт.

Представить себе – гусиный сын. Впрочем, всё это возможно понять только осведомлённым. Простой человек, в особенности – нецивилизованный, может решить, что это – некий сын божий.

Гусь еще напоследок пообещал как-нибудь вернуться и прокатить – мол, он будет пока в округе летать, вокруг Солнца.

Но это не всё.

Как я тебе уже сказал, на все вещи надо смотреть научно. С точки зрения космоса люди появились вчера. То есть, Система, обладая автоматическими методами, создала пустой прототип, затем скопировала что-то с оригинала, потом пошло копирование. Из чего мы имеем массу людей и энергоболванки, которые снабжены комбинацией данных. Исходя из этого, древние пришли к выводу, что существует реинкарнация.

Но на деле это – смесь этих байтов. Практически – информационный суп. В нём могут быть и вполне осмысленные вещи. Но нельзя им верить.

Но повторюсь – если ты не агент, и тебе не перепрошили нижний позитронный базис. Но ведь и не стоит путать.

Исходя из сюжетов, я думаю – может быть, и первый экземеляр был какой-то особенный?

Так вот, в горах валялась какая-та штуковина, довольно небольшая, и мало того, что валялась, но и еще чего-то пронюхивала, а если кто проходил мимо, то типа звала, типа – эй, подойди – ну или какие-то другие типы данного зова.

Ну, понятно, что она просто создавала некоторое ощущение, чтобы просто ее кто-то подобрал.

Впоследствии чего на монитор был выведен сам объект, структура его.

Оказалось, ее, штучку эту, находили уже разные люди и все одинаково заканчивали. Не то, чтобы штуковина хотела злого. Она была заражена. У штуковины была одна реальная цель – подобрать себе носителя, восстановиться – так как большая ее часть не работала, ну и с помощью носителя дальше уже что-то сделать – скажу точнее – нашедший бы ее человек стал носителем данного электронного разума.