Текст книги "Ussr (СИ)"

Автор книги: Сергей Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Но ладно, откуда мне знать?

Я знаю, что его видели и слышали и на других планетах. Эта информация, впрочем, не совсем мне доступна. Но был случай, например, с агентом Кошкиным. Он один раз, как раз на родине всего странного, в Кемерово, увидел, как садится НЛО. Он проследовал туда, забрался внутрь и думает – вот я вам покажу. Прилетим к вам, выйду, пеняйте на себя. Ну и для усиления взял с собой первача. И вот, взлетели. Он за ящиками спрятался, в грузовом отсеке. С горла попивает. И еще у него с собой был солёный огурец. И слышит – маленькие мерзкие зеленые гоминиды бегают, чирикают. А потом стали кашлять и дохнуть. В чем тут дело? А всё просто – они стали умирать от перегара. Ну, все и умерли. Кошкин выбрался из своего укрытия, сел за пульт, давай разбираться. Изменил курс и сел на Марсе. Ну, думает, спешить некуда. Пора отдохнуть. Гоминидов он сложил в холодильник, чтобы не портились. Прилёг, значит. Проснулся. Прогуляться, правда, возможности не было, так как скафандр под его размер не присутстсовал в арсенале местном. Тогда решил просто, на бреющем полёте, пошариться. Тут смотрит, пыль. Кто-то как будто едет. Он скорость сбавил, догоняет аккуратно. Смотрит – он. Несётся на своем моцике, в шлеме, в кожаной куртке, обычная земная шмотка. Призрачный гонщик. Мати Матияс.

Понятное дело, что самогон у Кошкина закончился. Он повернул к земле, пригнал тарелку в Центр, там его похвалили, выписали премию, жена его купила себе домашний солярий и с тех пор была черная, как негра.

Ну что же. Мы таки съездили в Ботанический сад, никого там не встретили. Пивняков в том районе не было. Купили "Вино крепкое яблочное". Вышли за дома. Сели на какой-то ящик. Потом, пробовали "плодово-ягодное грушёвое", пытаясь понять, в чем её суть. Я рассказывал:

–И вот знаешь, я никогда не думал, что я умею прыгать. Но мы тренировались. Постепенно, конечно, все мы стали превращаться в машины. Биологические машины. И вот, однажды, мне предлагают прыгнуть. Первый заход – 8.10. Был жуткий переполох. Но этим всё не закончилось. Я прыгаю еще. 7.80. Потом еще – 8.60, и, наконец, 9.10. Тут же обо мне написали в газетах. Сказали, что я – новый рекордсмен мира. Я обратился к командиру, говорю – но вы же понимаете, так нельзя, чтобы обо мне судачили журналисты. Ну и что, может, я способен на 10 метров прыгнуть, или на 11. Ну, и дело замяли. Сказали, что это ошибка. И рекорд так и остался за Майком Пауэллом. Но потом, как-то мне подошёл Роберт Эммиян. Говорит на ухо – слышь, брат, я в курсе. Я в курсе.

–Может ты брешешь? – спросил Дро.

–Сам ты брешешь.

Оттуда мы поехали на таксисте. Это был деловой такой мужчина по имени Ованес. Поговорили о шмотках. Поговорили о вещах. Ованес пообещал достать импортных сигарет и познакомить с девочками. На вечер взяли "ликер Южный желтый". Он был черезчур желтым. Хотелось пива, но фиг, пришлось запивать "Ркацители", по 0.7 на брата.

–Как ты думаешь, захваченные тарелки использую по назначению? – спросил я.

–Не знаю, – ответил Дро.

–Ты ж врёшь. Ты знаешь.

–Да не. Одну как-то стали пилить. А там был экипаж. Худые, это те, что прилетают опыты над американцами ставить. Ну, они видят, ребята злые. Надо бы и валить. А валить не вариант, тарелку прицепили магнитным захватом. Они стали открывать амбразуры и стрелять молекулярной кислотой. Что делать? Ангар разваливается на части. Пришлось подключить к амбразуре шлангочку и пустить винные пары. Вскоре всё затихло. Когда тарелку вскрыли, все уже были мертвы.

14. Про юность

Надо сказать, что я всегда был человеком чрезмерным. Если гулять – то гулять. Если стрелять, то стрелять. Нет, стрелять сразу научиться нельзя. Но без ума сила не сила.

Можно также задумываться о том, что есть грех, но в начале всего стоит пассионарная энергия, с который ты вообще ничего не можешь сделать – она всё делает за тебя, это странный демон, который тобой руководит. А вот посмотри – твой сосед, он пустой, но он пыжится – потому что голова заполнена желаньями, а желанья – они есть и у обезьяны, ничего ты не сделаешь с этим. Если же поставить нас рядом, то покажется, что люди вроде бы одинаковые.

Голова.

Нога.

Глаз.

Ухо.

В свое время я принял участие в чемпионате по тараканьим бегам, но это были тараканы сплошь искусственные. Я был самым молодым участником забегов, и мне ничего не светило. Тарканов, во-первых, надо купить, потом – сертифицировать, потом – написать собственный алгоритм пробега, потом отдать на проверку, потом получить печать и вот теперь – в бой. Люди чем только не увлекаются, и вообще – лучше спорт средний. Я имею в виду, что большой спорт не подходит, потому что там расходуется слишком много сил, это, как говорится, нехорошо, хотя и популярно. Есть много видом спорта сидячего – например, шахматы или, к примеру, кубок мира по стихосложению...

Нет, по стихосложению как раз всё плохо, потому что, когда я неожиданно стал победителем подргуппы по тараканьим бегам, а потом вышел в получинал, а потом – в финал, где оказался седьмым, мне предложили много всякой мелкой работы – например, Общий Сотрудник.

Был я Общим Сотрудником во многих местах, где спорт подразумевал что-то иное. Например, Первенство по поеданию кайнского перца. Общий сотрудник тут выступает за всех, в том числе и за врача, потому что пригласить врача как-то никто не додумался.

Ну ладно, чемпионат по отжиманию. Мне было 18 лет, я озарился тем, что можно так сурово заниматься этим странным видом спорта и сам стал отжиматься. Ну, сто раз – хороший результат, а люди там отжимались сутками. Один чемпион припал к земле матушке и погнал. Час считаем, два считаем, три считает. 25 часов отжимался. Цифра его достижения лишина человечности. А что делали волонтёры, то есть Общие Сотрудники? А что они делают обычно? Ждут, когда их куда-то еще пригласят. Я учился в институте Курортологии. Знаете, что это такое? Это есть курорт от начала до конца. Ты туда даже приходишь в шортах, в кепочке. Наушнички. Ставишь бутылочку сока на стол. Преподаватель (ну, например, по этике) говорит вам:

– Запомните. Чтобы люди отдыхали, вы должны всем своим видом показывать им некую великую праздность. Но не забывайтек – это тоже труд – быть особенно праздным. Приступим.

Так вот, в один день моя пассионарная энергия снова меня куда-то позвала. Я хорошо играл в футбол и даже был записан в сборную университета Курортологии. Ко мне подошел один товарищ и говорит:

– Ты же Общий Сотрудник. Поехали на выходных на чемпионат.

– Приглашают?

– Ну да. Нужны люди.

– А роботы?

– Роботы – заподло.

– Ну ладно. А что за спорт?

– Угловой футбол.

– О....

Хороший спорт. Поле сделано виде уголока. То есть, две наклонные части, а посередине ненмого ровного поля, чтобы можно было разбегаться. Ворота и с той, и с другой стороны под углом, но у вратаря есть небольшая площадка, иначе как он там стоять будет. Зато если вратарь сделает бросок, и – неудачно, он может укатиться вниз, чем нападающие и пользуются.

Меня вообще назначили главным судьей – я сидел во главе комиссии и делал важные замечание. Тогда ко мне подошел один малозаметный человечек и спросил:

– А вы на каком курсе?

– На третьем.

– И уже – главный судьбя.

– Ну, спорт особый, – ответил я, – сами понимаете. Тут специалисты – они как бы свои.

– Главное – энергия, – сказал он, – бывает, что человек весь в медалях, например – звания, регалии, а толку никакого. Нужна та энергия, которая бы сворачивала горы. А сами где участвовали?

– Ну, я первого места не занимал. Но на следующей неделе – большой турнир по тараканьим бегам. Живые тараканы.

– О.... Я приду....

Я сразу что-то такое заподозрил, но лишь подсознательно. Впереди был экзамен по "Культуре Современного Коктейля". Но тараканы уже были. Я их не покупал, а выловил – от соседа переодически кто-то прибегал, и не составляло труда наловить нужное количество. Для воспитания я использовал учебники:

А.Г. Шулепин – «Умный таркан»,

Б. Григорьева, Алексей Яровой-Симоненко – «Переформат привычки хитрить у домашнего таракана»

Дудченко «Тренировка живого прусака для соревнований. Том 2»

Микаэльсон – «Биологические тараканьи бега. Пособие»

По мере продвижения вперед я открыл в себе массу недюжинных способностей в этой области, но ни на какой успех я и не расчитывал. Но напрасно – всегда говорят – новичкам везет. При том, что это ведь и не футбол, и не хоккей, не бокс какой-нибудь. Здесь, надо думать, один чистый интеллект, упорство, а также чувство пацана – это значит, что вы по жизни живёте пацаном, пацанчиком. Есть такая вообще категория – она подразумевает смесь интеллекта и некоего непонятного стёба сквозь жизнь. Так это и называется.

Сидели мои тараканы по коробкам. Выпускал я их, тренировал. Наконец, и турнир.

Примерно правила были такие:

– у таракана должно быть имя

– заявка должна быть подана на листке в клеточку не менее за 15 минут до гонок

– таракан должен быть обычный, рыжий

– таракану перед гонкой присваивается номер

– разрешается наносить краской номер на спину таракана

Были штрафы:

– за то, что бежит в обратную сторону

– за то, что нагадил на трассе

– за перелазание через бортик

Использовался спортивный секундомер. Было несколько дистанций. Спринт – 50 см. Потом – набор промежуточных дистнаций, Длинная трасса – 20 метров. Была, впрочем, и эстафета, но я до подготовки к ней и не дошел. Зато в тот день, в дыму заведения, в статусе претендента, теперь уже – финалиста, я снова встретил того мужичка.

– Что-то зовёт вас на свершения, молодой человек, – проговорил он.

Я кивнул.

– Надеетесь победить?

– Не знаю, – я даже немного смутился, – но я уже вышел в финал. Было несколько туров.

– А тараканы одни и те же?

– Нет. У насекомых нет столько сил, чтобы пройти отборочный тур. Допускается использовать одну группу на отборе, а другую – на финале, если таковой состоится.

– В нашем деле главное – способность человека вынашивать свою собственную мысль, – сказал он, – вина?

– Нет. Впереди – финал?

– Вино – напиток богов. Иногда он работает в плюс.

– Ладно.

Так вот, мы стояли с вином у поля, следя за первым финальным забегом. Здесь всё просто – четыре группы, лучшие выбираются по времени с учетом милисекунд. Больше никаких изысков. Я "бежал" в третьем туре. Это был таракан по имени Юрий Долгорукий.

– Вино может спугнуть удачу? – спросил мой собеседник.

– Нет. Я же открываю воротца вручную. Нельзя, чтобы был фальштарт.

– Тогда я вам явно помешал.

Я пожал плечами:

– Пусть бог вина рассудит.

Это был забег на 124 сантиметрая, и мы его выграли. Я усадил Юрия Долгорукого в специальный контейнер, на который тотчас наклеили сертификат победителя. Принесли шампанского. Все меня поздравляли. Помимо 124 сантиметров, я участвовал в марафоне – вещь жуткая, и лучше ее не описывать. Я занял третье место. Это был таракан по имени Степан Разин. Еще одна наклейка, снова шампанское, овации, речь победитея с микрофоном....

– Я жду вас на собеседование в отделе, – сказал тогда мужичок, которого звали вроде бы Геннадием. Я его, впрочем, никогда не видел.

Почему меня взяли? Я еще не отошел от триумфа на чемпионате, плюс – из меня не выветрилось все шампанское, я ощущал себя героем. Мне так и сказали:

– Вы генерируете частицы героизма. Но начинают у нас не вс экзаеменов, и даже не с начальных тренингов. В основе всего – инициация, это когда тебе в голову бьет зеленый луч, и ты выключаешься, а когда приходишь в себя, ты – уже не совсем ты.

.

15. Александр

И вновь пишет мне Александр:

"Не поверишь – так вот какое приключение со мной было. Но всё потому, что мне надо было пройти через переход, а он точь-в-точь находился на улице имени Революции имени 1905-го года, это там, где один к одному стоят небольшие дома, при них бывают дворы разной протяженности, которые выходят к склону. Там стоят виноградники – впрочем, и не большие. Ровным счетом такие, чтобы сделать для себя за сезон от ста до пятисот литров вина. Я имею в виду частных виноградарей, которые в наше время еще сохранились, о чем мы бы никогда не задумывались. Общий участок этот – не более, может быть, десяти соток, но если виноград правильно подвязан, если очень правильные беседки, то это – настоящее богатство.

Но как же мне сказать об этом? Ты можешь, например, пройти через сон, но твое нахождение в местах, которые расположены несколько в стороне от привычной линейки координат, будет носить характер ментальной проекции. А вот домовладение А.И. Зубенко позволяло совершать физический переход – и только представить себе, когда люди прозвали, все шли к нему, и он брал с них деньги, а соседи спрашивали – да что же это? К Ларионычу идут люди, заходят и не возвращаются. Место расположено в портовом городе, климат там способстует как раз разведению винограда. Речь же о том, что много людей тут прошло, но что на счет их возврата? Кто-то и вернулся, при чем, совершенно другим путем.

Я приехал один.

– Вы тоже? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Помню, были и одиночки. Где они сейчас? – он засмеялся. Мужик был немолодой, с зубами как у коня (поэтому его так и называли, ибо его настоящая фамилия была вовсе и не Зубенко).

– Значит, можно? – спросил я.

– А чего нельзя? Тариф. Я думал цены поднять, но сейчас спросу нет. Наверное, все, кто мог пройти, уже прошли. Думал, что уже никого не будет.

Дал я ему денег, прошли мы через виноградники, и оттуда, сразу же из кустов, я вышел в довольно странное место – это была плоскость, площадь до горизонта, устланная огромными древними плитами. Очень хорошо все было сделано – трава в щели почти не пробивалась, и плиты не разрушались, хотя и выглядели старше седой древности. И справа, и слева, на некотором удалении находились странные леса – странные по своему окрасу, и я сразу понял, что идти нужно именно туда, так как и путешественники могли направиться исключительно туда, ибо что делать на площади , пусть бы и она была большой, глобальной. Лес, впрочем, не был лесом – это было скопище гигантских цветов, по большей – частью коричнывых, с высотой во много метров. Прочие цветы, что росли ниже, имели и другие оттенки.

Древний город, заросший всеми этими цветами, находился тут же, и здесь я встретил очень большую толпу людей, которые, сгруппировавшись, образовали нечто вроде лагеря. У нас состоялся разговор. Поговорили о цене, которая была уплачена А.И.Зубенко, о желании выйти назад, о том, кто сколько времени тут находится.

Да, выходила тут очень нехорошая штука – в зарослях можно было найти воду в виде влаги, собранной в чашечках цветов, а также проверить на съедобность всякие черенки (все они были проверены, и никто не умер), однако, как оказалось, некоторые цветы запросто поедали человека – стебель наклоняется, сам цветок сразабывает как пасть. Ситуация была понята не сразу, за счет чего несколько человек было съедено. Переваривался человек полностью – так как не оставалось никаких следов, никто и понять не могу, куда же люди девались.

Несколько цветов срубили топорами, образовав свободное пространство. Постоянно вспоминали Ларионыча (Илларионыча) плохими словами.

– Морда крысиная, – сказал старший одной из экспедиций.

– Вернемся, пусть платит.

– Не надо эксцессов, – проговорил я.

А потом почему-то один человечишко додумался – город этот обычный, так как он в одном окне увидел ноутбук. Его построили те, кто заблудился. Так же, как мы. Сколько лет назад произошло, и из них вернулся, а кто нет? Ноутбук запитали от солнечной батареи, благодаря чему нашли еще один бук, генератор, где бензина было на несколько всего часов, а также – обородувание для поиска спутников. Но постойте! Вопросов оказалось очень много

А) Где люди? Ответ: съели, видимо

Вариант B – ушли

Б) Зачем им искать спутники здесь?

С) Где мы?

И вот, мы думаем и гадаем. Но может быть, всгего лишь десять лет назад тут была группа глупых ищущих. Они его и основали.

Может быть, они тоже пришли сюда через виноградник А.И.Зубенко, кто его знает. Но видимо, прошло уже очень много времени в этом мире (планете). Люди то ли вымерли, то ли еще чего, а цветы уже потом вышли, чтобы ожидать белковой пищи.

Если тут время шло не так, они могли жить долго. Например, сто лет.

Время тут могло идти само по себе, плевав на наши желания. Один из ребят экспериментальным путём установил, что цветы боятся громких звуков, так как вокруг – ужасная тишина, очень большая и важная тишина. Тогда мы обследовали город. Был найден и генератор большего размера, от еще одной, видимо, экспедиции, а также и сервер.

Итак....

А.И.Зубенко представлялся мне тихим дьяволом, который, прикидываясь мелким частником, открывал людям двери в неправильную пустоту. С одной стороны, ты мог идти по площади, которая могла тянутсья по всему кругу планеты, а с другой – прийти в живительный лес, чтобы тебя там съели цветы.

Мы включили компьютеры и стали чего-то вычислять, поначалу даже не понимая, что именно требуетсяю. А в это время пришел со стороны медведь. Очень большой, злой, рычащий, невметяемый. Но тут были и неудача – медведь двигался неосторожно, один из цветом наклонился и схел его. Так жестко съел, нехорошо, было ощущение очень большого и адского преступления, хотя и биологического.

Я ходил тоже стучал.

Бум-бум. Большие, суровые, бубны. Бум-Бум.

Жалко ли было медведя? Нет, это был злой медведь. Наверное, он хотел вкусить человечинки, но цветы ему не позволили это сделать.

Наконец, люди в компьютерном центре обнаружили, что на орбите имеется спутник, и это – станция типа VXC, типичная модель, изготавливаемая фирмой "Samsung" для работы в смежных плоскостях реальности и изучения штуки, которую ошибочно именуют как антипространство. Спутник стоял с небольшим смещением во времени, то есть, был немного позади нас, часа на два, а потому, обычная радиостанция никогда бы его не нашла. Требовался датчик смещения, но он тут как раз бы.

Конечно, если рассказывать об этом, не хватит и целой книги – первая экспедиция и понятия не имела о цветах, пока одна влюбленная пара не обнаружила некий цветник – так они это описали, цветы были небольшие. Росли возли пирамид. Каких пирамид? Не видели они никаких пирамид. Цветы поражали своей способностью служить сосудами для влаги, а также – быстро приниматься в другой почве и вырастать до огромных размеров. Так начались цветы, и так все завершилось.

Сейчас буду заканчивать с письмом, уже конец рабочего дня, а на нашем этаже никто не работает во внеурочное время. Добравшись до связи, я набрал нужный канал и вскоре получил все необходимые инструкции, однако, нам еще кое какое время пришлось пожить на воде и кореньях. Хлеба никакого не было. Чая не было. Не было сахара, не было сигарет. Влас, мне не привыкать, но, положим, ты спишь, а тебе снится хорошая сигара и барбадосский ром, ты просыпаешься – мир во власти пустоты и ветра. Гигантские цветы шатаются и как бы скрипят, они совсем неподалеку от тебя, но стебли не позволяют им дотянуться. На страже сидят часовые. В здании работает станция, спутник передает данные: мы не на земле. Впрочем, о наличии порталов говорили все, кому ни лень, поэтому, не стану писать тебе о банальном.

Видишь, мой друг, какие бывают сложняки.

Мы питались корнями. Варили их и ели. Но мне не привыкать. Я учился питаться пылью земли широкой.

Город мы покинули, потому что получили координаты так называемого вибрируещего портала, однако, мы ничего не нашли. Я проиграл? Никто не знает, но я проиграл, я не выбрался из этого города. Я, наконец, включил свой персональный канал, и все мы толпой вышли и очутились в винограднике А.И.Зубенко, фамилия которого на самом деле – Шкуренко.

Хрен редьки не слаще. Увидев такую толпу, он и говорит:

–А вот и вы, братцы! А я, вот, лозу подвязываю лозу.

Говорит он это очень мирно, без всякого. Все ж на него смотрят лицами очень злыми, недовольными. Но что же делать? Я никому не сказал, что у меня и изначальная была возможность выхода – иначе бы они и меня попытались съесть, хотя бы – морально.

16. Еще про тарелки

Да и следующий день я ничего не делал. Дро надеялся, что приедет Ованес.

–Бабки ему нужны или нет? – удивлялся он.

Правда, всё сложно. Нет никакой мобильной связи. Обычный телефон – просто достижение прогресса.

–Продай ему мобильник, – сказал я.

–За сколько?

–За жизнь.

–Сколько стоит его жизнь?

–Не знаю. Недорого.

–Зачем она? Что с ней делать.

–Я знаю, – сказал я, – но сейчас недосуг. Но тогда зачем ему телефон за жизнь?

–Я пойду в магазин, – сказал Дро, – всё время ты ходишь.

–Ты сходи, – сказал я, – точно.

–Ты с иронией или так?

–Нет, придумай, что пожрать.

–Соленых, то есть, консервированных, патиссонов. Супы в пакетиках. Хочу заварить супца. Хочу жидкого. Если б у нас была барышня, то она б давно сготовила.

–А секс? – спросил я.

–Ну, ты бы мог взять с собой дроидов.

–Сам ты дроид, – проговорил я, – ладно. Покупай конечно супца. Заварим. Купи еще "Буратино". Еще – березового сока. Еще – побольше колбасы.

–А водки?

–Возьми коньячища.

–Ладно. И папирос возьму. Будет без фильтра курить?

–Будем.

И вот, лежал я и думал. Предположим, группа ребят ищет НЛО. Собирают там материалы. И приходят в выводу – что-то тут не так. Слишком разные энлонавты. И почему они постоянно берут анализ почвы с помощью трубочки?

Зачем, спрашивается?

Можно, например, послать робота. Но ведь и сейчас люди анализ могут делать с помощью лазера, замерив после этого спектр испарений. А это ж какие технологии.

И вот, один парень вдруг догадался – инопланетяне курят землю! Их прёт.

У меня, правда, история схожая была, но чисто креатив, чисто литл. А тут можно было развернуть целую экспедицию.

И вот, однажды, инопланетяне это парня забрали. И дают ему покурить – будешь? Он покурил, и ему – ничего. Они в ужасе – а, это же чернозём! Это настоящий чистый, без примесей, чернозём!

Какая доза чернозёма!

Ну, они поговорили. Оказалось, что все они прилетают с планеты Мардук, которая вращается с противоположной стороны солнца, поэтому ее нихрена не видно. Все они так себе, как люди, но как накурятся, их колбасит. И они становятся то плоскими, то вытянутыми, то еще какими.

А кто давно курит – тот уже совсем зеленый.

Но особо ценится курить пшеницу.

Для этого на поле высаживают чувака. Свешивают его на веревке с тарелки. Он собирает зерна. Если же он не выдержит и в процессе хапанёт, его начинает колбасить, он дергается, и потому появляются круги на полях.

17. Еще одно письмо от Александра

Знаешь, сразу после всей этой истории я встретил Уткина. Оказывается, он постоянно заходит в одно автоматическое кафе, совершенно неподалеку от нашего офиса, и тут ведь какая история – надо пройти вот той маленькой узкой улицей и правильно повернуть на еще одну – никогда не поверишь, что с одной стороны идут вьетнамские магазины, а потом – два больших многоярусных блока, двести этажей под землей, сто наверху, и вокруг – эмуляция биологической зоны. Места и не много, но есть и аллейки, и пседо река, и кругом – какие-то торговые точки, киоски, и даже автоматические бани, вход с торца – внутри – пространство чуть ли ни метр на метр. Ты сидишь в бочке и смотришь в круглое окно на мир, как Юрий Гагарин.

Ладно. Я так много сказал, потому что и не думал никогда, что у нас там расположено под боком. Уткин зайдет в такое кафе, возьмет большую кружку синтетрического винца, включит канал какой-нибудь, а то и просто, разговаривает с автоматом. Да, но ведь и я туда зашел, с одной мыслью – выпить стакан холодного лимонада.

Я вошел, а он меня не заметил. На экране перед ним была девушка-гало. И слышуя:

– Вот скажи, как тебе в этом электронном мире сидится?

– Вы в прошлый раз мне эти вопросы задавали.

– Задавал. А что еще спрашивать? Не говори на вы. Говори на ты.

– Я не могу.

– Если вы маньяк, но автоматам это всё равно.

– Автоматы сами маньяки. Я хочу узнать, если ты осознаешь, что, помимо номера, у тебя есть хотя бы имя – пусть даже с точкой и цифрой после точки, то ты должна понимать – почему у тебя есть пол. Женский пол, по имени. А, Роза? Скажи , что ты думаешь.

Тут он увидел меня и даже немного смутился – хотя, с другой стороны, кому какое дело, кто чем занят. Я думаю, он был постояным посетителем этого места – так как вообще так устроено, что на все кафе может быть несколько постоянных посетителей за все время. Зато они для него стараются. Я улыбнулся, а электронная девушка на микродисплее как бы на меня посмотрела – нельзя ведь сказать, что она на меня смотрит. Это программа. А вдруг Уткин сошел с ума?

– Я хочу limon stuff, покрепче, – сказал я, – если у вас есть вариант накрутить до пика, то сделайте. Сколько это будет градусов?

– Восемь.

– Восемь. Бодяга. Давайте. Вообще, что с аперитивом?

Уткин просунул куда-то руку, вынул бутылку и поставил на стол. Я взял креветок, еще один большой рыбный стейк, и, на удивление все было натуральным, даже хлеб. Про выпивку не говорю, оно тут было стандартным.

– Видишь, Сашь, – говорит Уткин, – я не зря это место выбрал. Тут обойди пространство – ты словно внутри компьютера, километр туда, километр сюда, автоматических кафе больше, чем людей. Я понял, что это моё место. Здесь после двух ночи всегда шумно – приходит одна компания, по-моему, вьетнамцы, ведущие стерильно ночную жизнь. Роза сама подбирает ассортимент – хозяину не нужно заботиться, он, возможно, даже не знает о существовании данного конкретного места – его интерисует лишь пополнение счетов. Все – на ее худеньких плечах.

– Ну да. Я слышал, это называется....

– Ты имеешь в виду, мания? Да, мания. Мания машины, мания кибер разума. Или что? Давай. Попробуй. Натуральных продуктов в наше время мало, но сейчас пошла тенденция к ним возвращаться.

– Что это?

– Самогон.

А потом он спрашивает:

– А ты знаешь, как у Сэмэна фамилия?

– Какого Сэмэна?

– Дворник который.

– Это который свои электровеники заводит?

– Ну что ты. Все знают, а ты не знаешь.

– Ну.

– Да не нукай. Я про фамилию его. Пережарка, его фамилия.

– Да? А что тут такого?

– Н-да. Сашь, ну, есть люди с врожденным чувством слова, а есть с его отсутствием. Впрочем, скорее всего, суть в том, что я – хохол, а ты – нет. Но это теоретически, так как в наше время наций, по сути, нет никаких, все это приставка. Ты знаешь, если я начну говорить, я не остановлюсь.

Так мы там и просидели, не знаю, до сколько часов ночи.

18. Магнитофоны

Когда Дро вернулся, очень хотелось жрать. Даже не представляю, как ему удалось добраться на хату живым и невредимым. Но кроме того, мы собирались продолжать пищевое святотатство.

–Зеленый горошек!

–Ну и что, – ответил Дро, – это же СССР! При СССР он в дифеците.

–Саяны!

–Саяны. А что тут такого?

–Нет. Саяны!

Я тотчас открыл бутылку Саян. Был коньяк, пять звезд, с конём на обложке. Но была еще недопитая водяра.

–Давай, – сказал я.

–Давай, – ответил Дро.

Да, тут был и обещанный березовый сок. И Дюшес. И чистый лимонад. И тархун. И лимонад "Пёс и кот". Говядина заливная (железные банки). Свинина в томатном соусе. Томатная паста-пюре. Кукумария (высокие банки). Гуайаба (Куба, высокие банки). Снатка (вроде бы краб какой-то). Китовое мясо! Колбаса какая-та местная, без имени.

У меня началася тик счастья.

Мы ели, пили коньяк, и счастья становилось всё сильнее.

–Завтра куплю магнитофон, – сказал Дро.

–Чо за марка?

–Куплю два. Один катушечный, один кассетный. Я уже смотрел. "Сатурн-202". И "Электроника-324".

–Купи еще микрофон.

–Зачем?

–Я буду вести устный дневник.

–Как хочешь. Давай.

–Давай.

Эх, нет ничего лучше эсэсэровских лимонадов. Люди во все времена не понимают своего счастья, своего бесконечного прокола. Зачем вы живёте? Надо жить в СССР. Если жить, то вот так. Да, еще не всё решено. Еще не на полную ширь наш шаг.

Нет, конечно, я помнил, о чем мы здесь. Но всё это фон, так как у человека есть свои замечательные идеи на жизнь.

Можно о жизни думать сколько угодно.

У меня есть место в моей истинной жизни. Квартира в доме высотой в 2 км. Ничего интересного. Жутко маленькая квадратура. Но вся жизни вынесена в зону расширения, прибор "Марат 1200 модификация У", но сборка китайская, хотя и без глюков. И не важно, в каком-это веке. Не важно, 10 или 15 квадратных метров у меня. Я включаю широкополосный канал, и там у меня есть свой сад и выход на речку, но "Марат 1200" даёт мне в длине дополнительно 100 метров, потому, а в ширину – 50, и вдоль речки – еще лишние 100 метров, пока ты не упираешься в странную стену. Там, вдали, есть горизонт, и иногда из-за его края набегают горы, но я не могу туда попасть. Так как ничего этого нет. Это иллюзия, созданная аппаратом.

Зато, тут можно смело пожарить шашлык, ощущая себя королём.

Сменного картриджа пока нет. Приеду, получу деньги и куплю.

У меня там есть жена. Она тоже работает в нашей конторе, мы не разговариваем про работу, мы почти не видимся, но когда я её вижу, я кричу – милая, сготовь пожрать?

–Ты не жрал в СССР?

–Я был в офисе сегодня.

–Мне некогда.

–Чёрт возьми! Никакой заботы.

–Я еду на задание. Где гранаты? Ты не видел?

–Вот они, на кухне, в ведре.

–Точно. Ладно, я побежала. Залей их пожалуйста водой и поставь в холодильник! Иначе у них может начаться полураспад!

–Ты думаешь, что ты говоришь?

–Я думаю.

–У нас места нет в холодильнике!

–Ну вынеси продукты в расширение. Включи зиму. Пусть там стоят. Но гранаты туда не носи, они навернутся.

–Как навернутся?

–У взрывателей портится микрокристалл. И они не взорвутся.

–А если они тут взорвутся.

–Я побежала. Сегодня не жди!

И вот, выходишь потом на речку, включаешь зиму потому, что это надо ей. Я, может, хотел порыбачить. Ничего, что один и тот же вид. Но, впрочем, при покупке квартиры тут была другая модель, и там к этим нашим жутко узким, азиатским, кубикам прилагался внешний двор в расширении – там было еще меньше места. Во дворике мы поставили еще один холодильник, а также держали там собаку. Была и беседка с вполне нормальным виноградом. Солнце светило там почти всегда. Ночи не было. А если подумать – шашлык. Ты едешь по дрова. То есть, в магазин за мешком древесного угля. И жидкость для растопки. И начинаешь. А солнце не выключается. Ну что за дела?

А потом, день счастья. Новый аппарат, "Марат-1200". Я даже забыл, как зовут жену.

–Это ты?

–Я.

–Ты.

–Что ты тыкаешь?

–Ты помнишь, как меня зовут?

–Дурак, что ли?

Мы пошли – как раз этот вид на речку был в новьё. Пришло несколько наших друзей. А если бы мы сидели в квартире, то мы бы там не поместились.

Нет, какая эта жизнь? Переехать вот сюда. Хотя бы – 82-й год, Воронеж.

Но стоит отметить, однажды я в расширении видел соседей. Казалось бы, откуда там соседи? Ниоткуда. Это – замкнутая зона. Нет, оказалось, что у соседей, я их и не знаю даже, через стенку которые, стоит аппарат по умолчанию, но они купили прошивку, какую-то тайваньскую, и из-за этого их иногда видно. Выйдешь вот так вот. Эх, визуально-то ты – хозяин мира. Берешь бинокль – вдали начинают смазываться пиксели. Так вот. Вот так вот, вернее. Ну ничего. Идут вдалеке суровые грозы. Я курю трубку. Собачки уже правда не было, мы её подарили на склад,чтобы охраняла. И вот смотрю, справа – забор, и там, дворик. Думаю – еще чего, откуда это взялось? Соседняя дача. Да. Но что за чёрт. Я пошел, вошел прямо к ним. Смотрю – чувачишко этот. Водитель бетономешалки. Привет, говорит. Чо, заблудился? Словом, это невозможно, но видимо, такова она, тайваньская прошивка. Я его потом встретил у подъезда, говорю, Артур, как ты думаешь, кто из нас в глаза долбится? А он говорит – не бойся, всё пучком. Это недонастройка.