Текст книги "Лёхин с Шишиком на плече (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– А с чего вы решили, что первые двое могут Федьку Кривого обидеть?

– Ну, как же! – удивленно отвечал ему голос Дормидонта Силыча слева. – Он к тебе ходит, за ручку с тобой здоровкается. На тебе его след, на нем – твой. А в этих двоих, с ядом, вколотили твой образ. Они ж теперь тоже видят не как обычные люди. Увидели несущего твой образ – и бить.

– Ничего не понимаю! – с силой оказал Лехин. – Хотите сказать: весь подъезд теперь в опасности?

– Не весь, а те только, которые с тобой со вчерашнего дня встречались.

– Тетя Лиана, значит, тоже?

Касьянушка выплыл вперед и закивал – мелко-мелко. Аппетит пропал начисто и сразу.

– А если след запутать? Ну, тот, что на Федьке остался. Возьму, да выйду, да пойду петлять по городу. Что будет?

– Будут ходить за вами, пока все петли не распутают, – отвечал безымянный агент.

– Будут? Точно? А если я побегу, они тоже побегут? Если меня не увидят, догадаются, что я бегу, или пойдут так же спокойно? Можно понять по тому следу, который я оставляю в воздухе, что я бегу?

– Нет, наверное, – удивленно ответил Дормидонт Силыч, а безымянный агент задумчиво колыхнулся, рассеянным жестом останавливая тень прыгающего вокруг него китайчонка:

– Информация останется в воздухе чуть смазанной, но это нормально: где-то толпа народу прошла, где-то кто-то испытал яркие эмоции, в излучении которых тускнеет любой след.

– Отлично. Если я уйду из дома, следующий посланный сразу узнает об этом. Так?

– Так.

– Елисей! В темпе готовь харчи для прогулки по городу. Что-нибудь наподобие маленьких бутербродов, чтобы на ходу можно было проглотить. И не забудь взять из аптечки шприц для святой воды. Думаю, пригодится.

22.

Кажется, домовые и паранормальные гости решили, что Лехин собирается путать следы весь день. Один Шишик – Лехин давно подозревал, что шустрая "помпошка" умеет читать мысли, – знал, что у хозяина на уме несколько иное. Именно поэтому Шишик прыгнул на плечо Лехина из ниоткуда, а может, с потолка, где до сих пор ошивался в компании себе подобных. С плеча он перебрался в нагрудный карман, из которого теперь (естественно, видел только Лехин) торчал клок шерсти с вытаращенными на мир желтыми глазами.

Возможно, чувства Лехина Шишик тоже воспринимал, поскольку настроен был воинственно: на удивленную реплику Елисея "Куда ты, милок?" "помпошка" вылезла из кармана и грозно распахнула зубастую пасть. После чего утянулась назад, а довольный Лехин сказал:

– А что? Очень даже здорово! Теперь появилась цель. Гуляем не просто так, а ищем обещанный Шишику атлас автомобильных дорог. В книжных магазинах их полно. Пусть сам выберет, какой ему по нраву. Прогулка с целью – то, что надо!

Смирившийся Елисей не преминул съехидничать:

– Уверен ли ты, Алексей Григорьич, в своей финансовой состоятельности? Шишик ведь, на радостях, выберет самую тяжеленную томину, а то еще и не одну!

– За один подвал выставочного зала я готов купить ему хоть полное собрание атласов, – заверил Лехин, а Шишик из кармана то ли фыркнул смешливо, то ли хмыкнул многозначительно.

Зеркало отразило чуть отяжелевшую фигуру: ременной амуниции не видно, но общее впечатление грузности появилось. Лехин взял приготовленную домовыми сумку – на этот раз небольшого размера – прикинул ее вес и вздохнул: вероятно, сегодня придется здорово попотеть. А ведь была малюсенькая надежда вздремнуть часок, хоть немножко компенсировать ночное бдение.

Он еще раз глянул в зеркало. Да уж, морда как у непроспавшегося грузчика, внезапно вызванного ночью на срочную погрузку-разгрузку. "Ха, причем, вызванного в разгар пирушки, устроенной в честь завершения авральной работы на товарняке, – жалостливо подумал о себе Лехин. – Есть хочу, спать хочу – иди вперед, труба зовет!" Он слегка похлопал под карманом.

– Ну, Шишик, пошли!

– Скатертью дорога, – попрощались домовые, – Ровной и мягкой!

Из-за разыгравшегося воображения лифтом пришлось пренебречь.

Лехин каменно уверился, что, едва дверцы лифта распахнутся на первом этаже, он нос к носу столкнется со следующим претендентом на спальное место в его квартире. Лучше уж спуститься по лестнице и засечь врага издалека.

Под определение "враг" даже на улице никто не нарисовался. Прохожих полно, но все, беспечные и озабоченные, веселые и насупленные, радовались августовскому солнцу, и ни у кого не блеснуло мутно-пепельных, полумертвых глаз.

На ступеньках от дома к остановке Лехин посторонился, давая дорогу медленно, но целеустремленно шагавшему мужчине лет пяти-десяти, одетому спортивно – белый костюм и бейсболка. Уже спускаясь, Лехин подумал, что этот тип мог бы быть тренером его нежданных– негаданных гостей: идет собранно, экономно, всем телом – ни один мускул без работы не остался. Жаль, не успел в глаза ему заглянуть.

В спину, между лопатками, точно хлопнули ладонью, да так ладонь и оставили, плотно-плотно прижимая к рубахе. Еще шаг – и Лехин исчез бы за кустом из поля зрения всех, кто был на дороге перед домом. Но – обернулся. Мужчина ушел вперед шагов на десять. Он тоже остановился. Глаз его Лехин не рассмотрел, но выражение лица ему было до боли знакомо. Потому как выражение отсутствовало напрочь. Лицо манекена – нечто неопределенное.

Большего Лехин рассмотреть не успел: его собственное тело инстинктивно развернулось, и дрожащие ноги без ведома и приказа хозяина увели его по бетонно-асфальтовой лестнице к остановке.

Итак, следующий. Итак, назовем его Тренер. Пока он дойдет до подъезда (образы, оказывается, очень хорошая штука, если оригинала не ищут в первую очередь), пока увидит след Лехина, уткнется в него и пойдет, носом в след, в дорожку, оставленную в пространстве, у Лехина будет минут пять-семь форы. Можно, конечно, попытаться еще в самом начале сбить его с толку, затесавшись в компанию, ожидавшую троллейбуса, но вспомнился страх привидений за Федьку Кривого. А вдруг кто-нибудь с остановки заговорит с Лехиным? Тесный контакт – и образ Лехина уже на собеседнике.

Лехин мгновенно притормозил и обошел остановку. Рисковать чужими жизнями не будем. Когда обходил, сообразилась новая идея. Не сбавляя, а даже ускорив шаг, он поспешил вокруг дома на остановке. Задуманное петляние казалось реально выполнимым, а главное – шанс подвернулся прямо сейчас.

Длинный, изогнутый буквой "Г" дом под конец он почти обежал. Искоса проследил, как Тренер медленно спускается по той же бетонно-асфальтовой лестнице к остановке. Лехин встал за чьей-то "Ауди" и затаил дыхание. Тренер перешел дорогу и свернул за остановку.

– Шишик, приготовься, – шепнул Лехин, – Сейчас тоже пойдем по следу, только по обратному.

Карман джинсовой рубахи чуть оттопырился и опал.

С Тренером он разминулся у последнего подъезда своего дома. Искать примерный след чуть дальше Лехин побоялся. А вдруг бы Тренер явился не с остановки снизу, а о пешеходной дорожки сверху? А так – вот он здесь прошел, примяв желтую обертку от чипсов. Лёхин встал на обертку и тихо попросил, воровато оглядевшись, не услышит ли кто:

– Шишик! Ты ведь тоже читать следы умеешь. Нам бы только добраться до места, откуда этот тип вышел. Внутрь заходить не будем, честное слово. Проводи меня туда. Пожалуйста. И побыстрее.

Он не стал уточнять, почему необходимо побыстрее решать, идти по обратному следу или нет. Чего уточнять, если Шишик и сам прекрасно знает, что Тренер будет до победного топать за ними.

Верх кармана отъехал. Выпуклые желтые глазища шаркнули туда-сюда, напомнив старенький мультик. В мультике весело оттикивали свое сказочное время настенные часы – глазастая кошачья мордашка.

Шишик выкарабкался из кармана и пристроился на плече человека. Лехин уловил его направленный взгляд и заторопился вниз и за дом.

Перед тем как дому на остановке исчезнуть за деревьями, Лехин еще раз обернулся. Тренер еще не появлялся, так что времени хватало. Но Лехин тем не менее заспешил еще активнее. После того как он увидит место, где расположились зверюги, надо будет успеть вернуться домой и гостеприимно принять последнего гостя – Тренера. Почему Лехин уверился, что Тренер – последний, объяснить бы не мог. И только пройдя две остановки, он вдруг подумал, что мог бы нейтрализовать Тренера в квартире и потом путешествовать по его следу безо всяких проблем. Э – эх, ну и голова – головешка!.. Где ж ты раньше был с этой умнейшей мыслью? Ладно, после драки кулаками не ищут. И потом – дома не было странного предчувствия, что Тренер последний. И – елки-палки! – не было уверенности, будет ли вообще такой тип, как Тренер.

Две остановки от дома. Лехин перешел граничную дорогу и шагнул через бордюр в Пустоту. Дошел до первого дома после перекрестка и обнаружил, что Шишик исчез. Нет, не полностью пропал. Присутствие "помпошки" в кармане было ощутимым, но почему-то на самом дне.

– Шишик, что случилось!? Куда идти дальше?

Карман шевельнулся, над краем всплыла мохнатая макушка с двумя желтыми шариками. Шарики зыркнули на Лехина, а затем уставились на дом. "Книжный магазин "Бестселлер", – прочитал Лехин вывеску и растерялся.

– Да я не против. Только успеем ли?

"Помпошка" упрямо сверлила глазами окна "Бестселлера".

– Ладушки. Чем стоять и прикидывать, успеем – не успеем, лучше действовать, – пробормотал Лехин, прыгая через две ступеньки по лестнице. – Но, Шишик, будь добр побыстрее найти то, что нравится.

По-видимому, Шишик очень серьезно отнесся к просьбе хозяина. С порога, едва Лехин открыл дверь, "помпошка" пулей выкатила из кармана. Стендовый стол, стоящий посредине книжного зала, будто вспахали супергорячей волной. Если бы Лехин на сто процентов не был уверен, что это результат Шишиковых поисков, он бы решил, что перед глазами у него здорово плывет.

Две продавщицы расставляли стопки книг по стеллажам. За прилавком с канцтоварами кассирша выбивала чек девушке, которая словно в сомнении оглядывала полки – все ли назвала? Еще одна кассирша болтала со знакомой. На подоконнике рядом с кассой спал серый кот. Странно, но Лехин почувствовал тревогу, приметив его.

А потом в почти пустой магазин забежала компашка десяти-двенадцатилетних ребятишек, достаточно громкоголосых, чтобы разбудить кота. Зверь приоткрыл сонные глаза и хищно прищурился, обводя помещение магазина хозяйским взором.

Когда ребятишки столпились у стеллажей со школьными учебниками, хвостатый хищник сузил глаза на полки слева от них. Лехин глянул туда же. Нижняя широкая полка была, уставлена огромными книгами, верхние из которых прозрачно переливались, потеряв былую твердость. Шишик копается – понял Лехин. Кот – тоже. Отчего и сиганул с подоконника на пол, в несколько прыжков покрывая расстояние от кассы до нужного стеллажа.

Лехин понятия не имел, что может сделать кот с "помпошкой", но шепот с губ сорвался машинально:

– Шишик!

Фолианты резко отвердели, а "помпошка", бывшая прозрачной волной, стала Шишиком и прыгнула на полку выше. Две девчоночки из компании завизжали: кот уверенно взлетел с широкой на узкую полку и только чудом удержался на ней и чудом не сбросил тонкие брошюрки из медицинской серии. Ахнула кассирша на такое безобразие. Одна из продавщиц, раскладывавших книг, маленького росточка черноволосая девушка в джинсовом сарафане, поспешила на место происшествия. Орава детишек опомнилась от неожиданности и радостно глазела: кот стоял на задних лапах на стопке книг, упирался левой в верхнюю полку, отчаянно махал правой и орал от негодования, что невидимый всем Шишик совершенно недоступен.

– Там, наверно, мышь, – солидно предположил белобрысый пацаненок подбежавшей продавщице.

Остальные загалдели, подтверждая такую возможность. Девушка кинула недоверчивый взгляд на полки и с внезапным писком унеслась из зала куда-то в подсобку.

Ребятишки прыснули со смеху.

Чувствуя себя единственным мужчиной на острове женщин и детей, Суровым Охотником и Бесстрашным Рейнджером, Лехин понял, что нужно немедленно действовать, и поспешил к стеллажам. Ситуация оставалась патовой: счастливые детишки галдели и хихикали; женщины стояли за их спинами, удивляясь и не решаясь вмешиваться; кот вопил, а "помпошка" шипела на него сверху. Шипела? Ах, вот в чем дело. Хвостатый хищник задними лапами упирался в роскошнейший "Географический атлас мира". Так-так, значит автомобильные дороги уже побоку?.. Но ведь ж Лехин обещал…

Лехин взялся за воротник рубашонки одного пацана, вынудил отойти в сторону. Второго похлопал по плечу – тот отпрыгнул сам. Примерившись, Лехин подхватил кота под пушистый зад и передние лапы. Кот мявкнул и уставился на захватчика.

– Куда его? – коротко и бесстрастно спросил Суровый Охотник. Теперь уже запричитали только женщины. Ребятишки смолкли и со смешливым любопытством наблюдали за развитием событий.

Бесстрашный Рейнджер установил следующие факты: кот вообще-то спокойный, приходит с улицы с открытием магазина и сам уходит вечером; никогда такого не было, чтобы… И т. д. Лехин предложил кота кассирше канцтоваров.

– Подержите. Мне кажется, на руках он успокоится.

Кот с опаской был принят, но поскольку вел себя в высшей степени достойно (Шишик на глазах серого хищника перебрался в карман хозяина), то в скором времени был водружен на свое обычное место – на подоконник.

Пока Лехин расплачивался за атлас, он то и дело взглядывал в ответ на пристальный кошачий взгляд. Но ушел из "Бестселлера" без всяких эксцессов.

23.

К большому удивлению Лехина, Шишик в пакет с атласом не рвался, сидел в кармане и сурово пялился на дорогу. Лехин невольно улыбнулся "сурьезности" "помпошки" и подумал, что именно Шишик помогает ему смириться с явлением мира "других". Шишик частенько смягчал острые и кошмарные ситуации одним только нелепым видом. "Каждому человеку – видимого Шишика! – выдвинул про себя лозунг Лехин. И поправился: – Каждому Шишику – зрячего хозяина!"

Кстати, именно Шишик спас хозяина от непростительной ошибки. Выйдя из книжного магазина, Лехин по инерции двинулся вперед, дальше по улице. Направление-то было задано и уже усвоено. Вот тут-то Шишик и обшлепал собой лоб и глаза хозяина. От неожиданности Лехин чуть не завопил. Ведь каково это, а? Двигаешься себе спокойно по спокойной августовской улице и бац! Пол-лица в холодной жиже, а перед закрытыми глазами мелькают кадры кино в ускоренной съемке!.. Но Шишик прав. Показать преследователю, что они заходили в магазин, общались там… Брр…

Лехин вернулся к дорожке, с которой зашел в магазин, и на ней старательно потоптался от старого следа: шесть шагов вперед – шесть назад, и так несколько раз. Слава Богу, народа здесь в этот час немного. То-то бы поглазели на чудного типа, который шляется туда-сюда, словно не может решить, куда ему идти. Проезжающие по дороге машины не в счет. Их Лехин не стеснялся. Зато Тренер теперь вряд ли пойдет по тонкой нити следа налево, когда есть могучая тропа неуклонно вперед.

Когда Лехин последний раз возвращался, ему показалось, что фигура Тренера мелькнула за три дома от книжного. И Лехин заторопился по старому следу зомби, не желая, чтобы спину сверлили чьи-то почти мертвые глаза.

Эта улица славилась магазинами и магазинчиками. Некоторые из них время от времени исчезали, а на их месте неожиданно и незаметно появлялись новые. Дом у перекрестка единственный имел незыблемый "Книжный" с одного конца и вечную библиотеку – с другого. И дом этот состоял из двух частей, соединенных аркой, через которую довольно часто выезжали машины.

Прежде чем перейти дорогу, Лехин привычно пригляделся к арке. Машин не было. Но не было и привычной струйки людей, спешащих по своим делам, что было необычно. Двор-то у дома проходной. Удобная дорога на рынок пролегала именно здесь. Да и на остановку отсюда легче пройти. Весь микрорайон пользовался сквозным двором. А тут – пустыня.

Лехин даже сразу не понял, что его вдруг озадачило, отчего он столбом застыл. Отсутствие людей в самый деятельный обеденный час? Ну нет, вон идет полная тетка с двумя полными сумками, явно с рынка. "Пошагали дальше!" – приказал себе Лехин.

Но недоумение осталось и скоро переросло в нудное беспокойство: что-то изменилось здесь, но что? Стараясь заглушить странную тревогу, Лехин заставил себя думать о Тренере. Что с ним делать? Хотел к себе домой заманить, а сейчас вдруг подумалось, что ближе к вечеру, ласковому теплому вечеру, улица запестреет гуляющими, и это будет большой риск: вести по людной улице живую машину для убийства. А если Тренер наткнётся на какую-нибудь группу агрессивно настроенных подростков? Он ведь дороги не уступит. И это будет достаточный повод для драки. А кто его знает, станет ли драться Тренер с чужаками, которые не несут на себе чужого следа? Вот закавыка-то… Может, завалить зомби куда-нибудь в кусты, где никто не увидит, и сунуть ему в рот шприц без иглы. Но. Святая вода безукоризненно выполнит свою миссию, да ведь душа-то Тренера останется при теле, и куда она его заставит идти?.. Лучше не думать…

Уволокут беднягу в "Скорую" и – что? Не худший вариант, между прочим…

Лехин наконец сообразил, что его смущает и тревожит. Когда небо сплошь в темных грозовых тучах, любой ощутит беспокойство. Странно. Из дома он вышел в солнечный свет и в чистейшее синее небо. Опять синоптики лапшу на уши навешали со своим "преимущественно без осадков"? Или вот эта темень и бесконечные, размазанные облачные волны, вот этот вкрадчивый ветерок, пока невинно вздымающий пыль и мелкий сор, как раз и относятся к "преимущественно"?

Со слухом тоже что-то не то. Куда делись воробьи? Пешеходная дорога, по которой шагал Лехин, вела по нескольким микрорайонам. Когда-то давно ее обсадили шиповником, боярышником и еще чем-то, чему Лехин названия не знал. Сначала, до района Южного Бульвара, он шел между кустами, кое-где буквально звенящими от воробьиного крика. Здесь – тишина. Там – по асфальту бегали деловитые голуби. Здесь – только шелест рваной бумаги по земле.

"Распсиховался! – сердито решил Лехин. – Правильно все. Перед грозой вся птица прячется. А ты уж готов напридумывать черт те знает что! В обычных ситуациях увидеть – как это называется? – пророческие знаки? Знамения? Не отвлекайся. Еще о постороннем начнешь задумываться, когда с насущным не кончил". Он велел себе сосредоточиться на глазах "помпошки", хотя уже было ясно, что никуда сворачивать не придется.

А отвлекаться все-таки хотелось. Например, на поздние цветы шиповника. На холодный сладкий аромат, видимо, усиленный предгрозовой погодой. Ветер опахнул разгоряченное до пота лицо. Лехин вдохнул глубже, наслаждаясь запахом, напоминающим о весне. И – брезгливо сморщился; порывом донесло еще один "сладкий" аромат – вонь от гниющей плоти. Слева. Где кусты гуще. Притворяться, что срочно понадобилось что-то сделать возле этих кустов, не пришлось. Ни сзади никого, ни впереди. Поэтому Лехин просто раздвинул ветви. В тот миг, когда он стал наклоняться над кустом, он сообразил, что увидит. "Шишик мертвых видел", – сказали домовые.

Чуть дальше корней шиповника лежала черная псина. В общем-то, слово "лежала" ей не подходило. Собаки лежат, если спят или отдыхают. Лежат и дышат. Эта – всем телом обвалилась, откинув голову, и ровным гудом гудели над ней мухи.

Лехин резко отпустил шиповниковые ветки. Смотреть на собаку, погибшую не от старости, всегда тяжело. Ему захотелось побыстрее пройти дорогу с кустами и выйти на оживленное место перед следующим домом. Место, сплошь заасфальтированное. Без кустарника, скрывающего смерть.

Но тут заартачился Шишик. До конца дома с "Книжным" оставалось шагов двадцать, когда "помпошка" вылезла из кармана и так напряженно распахнула пасть, что даже хозяин понял: Шишик изо всех сил вопит. А чтобы Лехин точно знал, что его пассажир вопит, Шишик для верности крепко пинал карман.

– Чего тебе надо? Я что – не так тебя понял? Здесь и свернуть некуда. Разве только опять в кусты? Зачем?!

Но Шишик захлопнул пасть и мрачно таращился на кустарник, откуда нагло и победно торчала потемневшая от старости крапива.

– Мне обязательно туда смотреть? Шишик, я на первую псину хотел посмотреть, потому что запах был непонятный. Второго раза мне не надо. Времени в обрез!

"Помпошка" уставила на Лехина желтые глазища и демонстративно пнула в пуговицу. Лехин вздохнул, огляделся и снова нагнулся над кустом.

Рыжая собачонка-лисичка моргнула на него слезящимися глазами и проскулила что-то жалобное. Вокруг нее сидели три кошки – серая, белая и черная. Будто сторожили.

– Эй, Рыжик! Ты-то как уцелел? Пойдешь со мной? Я тебя выведу.

На подбадривающий голос собачонка с готовностью выскочила из-под куста и прижалась к ноге Лехина. На худущей шее болтался новехонький ошейник с металлическими клепками.

– Чья-то, да? Сбежала погулять, да не в то месте. Эх, бедняга… Ладно, пошли.

Кошки не дрогнули, остались в кустах. Лехин еще недоуменно подумал, что вид у них очень уж спокойный и не забыть бы у домовых спросить, что это значит. Собачонку он взял на "поводок" – отыскал в сумке веревку (он теперь запасливый!) и привязал к ошейнику. Подопечная не возражала, смирно семенила у самых ног, а "помпошка" то и дело свешивалась с Лехина снисходительно поглазеть на нечаянного спутника.

Следующий длинный домина начинался "Почтой", а заканчивался универсамом. Между ними ютилась куча магазинов и ателье. Здесь народ был. Правда, не прогуливался перед домом, а предпочитал сбегать куда надо и за чем надо и – домой. И никто не улыбался. Вытянутые лица. Пустота действовала.

В одном из отделов универсама Лехин купил Рыжику две сосиски, чем заслужил его вечную благодарность. Дальше появился дом, чуть отжатый от дороги шикарной лужайкой – газоном. Незадолго до Лехина с Рыжиком лужайку о-очень хорошо поливали, и Лехин терпеливо выждал, пока псинка напьется из лужицы. А напившись, Рыжик повеселел, поднял хвост шелковой длинной кистью и побежал даже чуть впереди.

Высотный дом. Потом дом-игрушка – в четыре этажа затейливой архитектуры. Девятиэтажка с грузными пристроями – настоящий городок-муравейник. Скучный длинный жилой дом, который рос, рос, а потом надоело вытягиваться в бесконечность, и поставили точку – газетный киоск.

А за киоском – широкая дорога. Троллейбусной линии здесь еще нет. Только автобусы соединяют две главные улицы – нижнюю, где живет Лехин, и верхнюю.

А за дорогой – пустырь, обнесенный забором из добротных железных прутьев. Внутри этой клетки – три этажа припавшего к земле огромного недостроенного здания. И при виде этой много лет назад застывшей стройки у Лехина сердце ухнуло куда-то вниз. "Здесь? – спросил он себя. – Я такой чувствительный стал или только придумываю? Потому как ежу ясно, что место с дурной репутацией всегда служит логовом для всяких монстров. А вот с чего бы у меня в ушах звенит? Предгрозовое напряжение в воздухе?"

От Шишиковых глазищ остались лишь желтые скобки, и эти скобки не отрывались от стройки. Псинка потянула налево: "Пошли, временный хозяин, дальше гулять!"

– Вдохнули полной грудью – и вперед, – вполголоса сказал Лехин. Он безо всяких причин вдруг начал бояться, что стройка услышит. И – что сделает? Неизвестно. Но боязно.

Шаг на дорогу. Привычно слабая веревка в руке внезапно поехала по коже, и Лехин цапнул ее, чтобы совсем не выронить.

Рыжая псинка стояла насмерть. Она, видимо, приготовилась, что ее поволокут или вообще придушат. Однако собственными лапами идти к страшному месту не желала. Псинка стояла боком – дрожащий зад приподнят, хвост исчез под животом, и весь пришибленный вид ее словно говорил: "Ах, хозяин, я такая виноватая, что не слушаюсь! Мне так неудобно! Но поделать с этим ничего не могу!"

Лехин вернулся на тротуар. До перекрестка – пара шагов. Надо бы перевести подопечную из Пустоты на ту сторону. Проблема нарисовалась в том, что рыжая псинка-лисичка видела вдоль проезжей части каменную стену и пройти ее не могла. А для Лехина устраивать представление, вынимая меч и сражаясь с невидимой стеной – то есть дурака валять в глазах прохожих и пассажиров проезжающего транспорта, – это наверняка наткнуться на сердобольного, который немедленно решит Лехина спасать и наберет на телефоне заветный номер "Скорой".

Пораскинув мозгами, Лехин отвязал веревку от ошейника (подивившись, что вообще привязывал. Вон, какая послушная!) и взял собачонку на руки. К перекрестку и от дома он двинулся не спеша – так, чтобы Рыжик видел, что они уходят именно отсюда. Псинка увидела, успокоилась, перестала дрожать и сама сделала то, что хотел от нее Лехин: уткнулась ему носом в подмышку. Теперь оставалось только погладить ее и как бы в рассеянности оставить ладонь на гладкой теплой голове, чтобы в нужный момент прижать ее насильно. Больше псинка стены не видела, и Лехин мог надеяться, что стена не пускала только видящих ее. Сам он старательно разглядывал противоположную сторону улицы, жутко страшась своего желания снова полюбоваться на камень, перейдя на необычное зрение.

Вот так, с вытаращенными не хуже, чем у Шишика, глазами, он почти перебегал перекресток, лихорадочно благодаря светофор, что вовремя дал зеленый, и выпевая про себя песню на манер чукчи: "Вижу торговый центр внизу! Справа жилой дом буквой "П"! Я знаю, что за ним детская площадка! Выше дома – угодья хлебозавода: прекрасный сад по забору вокруг завода, фирменный магазин, где всегда можно купить теплую пахучую буханку! А потом высится…" Он остановился чуть дальше светофора и неуверенно огляделся. Вроде, прошел. Псинка оказалась чувствительнее. Она задергалась на руках, нетерпеливо пытаясь заставить опустить ее.

Шишик ехидно – как показалось Лехину – закатил глаза.

Псинка-лисичка здорово растерялась. Она стояла на асфальте – столб светофора уже был должным образом обнюхан и отмечен – и не хотела быть неблагодарной: и не умела уйти от человека, и, кажется, так и мечтала рвануть домой.

– Иди-иди, – оказал Лехин. – А то мне ведь к этому дому возвращаться надо.

Он присел на корточки и погладил Рыжика. Псинка робко поставила лапы ему на колено и лизнула в нос. После чего, часто оглядываясь, потрусила к дому в форме буквы "П"… Лехин умилился бы трогательному прощанию, если б не "помпошка". Она так явно ржала над сентиментальной сценкой, тряся раззявленной пастью, что Лехину ну очень захотелось хлопнуть ладонью по карману изо всех сил. Шишик, разумеется, уловил мелькнувшие в сознании хозяина образы экзекуции и ржать прекратил.

24.

Металлическая вывеска содержала все данные о недостроенном доме. Кое-что еще разглядеть на ней можно было. Там, где краска не сошла и ржавчина не проела. Например, общий силуэт будущего здания. Например, название – "Торговые палаты". В общем-то Лехин знал, как и все в микрорайоне, историю этой стройки. Началось все аж в середине 90-х, когда несколько богатых людей города решили, что в быстро растущем районе весьма необходим гигантский торговый дом, этажей эдак в двенадцать, а общей площадью… Лехин, как ни старался, облупленные цифры не разобрал, но прикинул, что одна сторона стройки не меньше длины трехподъездного дома. А если учесть, что здание квадратное… Но 90-е они и есть 90-е. Кто-то из пайщиков разорился, кто-то исчез в неизвестном направлении. Осталась гигантская трехэтажная коробка. А вскоре замороженная стройка обрела репутацию нехорошего места.

Говорили о стройке мутно и всякое. Во-первых, традиционно, что место для нее выбрано неправильно. Будто раньше, в стародавние времена, здесь располагались или церковь, или часовня, или вовсе сатанисты устраивали сборы и оргии. Во-вторых, что за "нехорошее место" без жертвоприношения? Якобы во время строительства погибла уйма народу: кто-то упал в котлован, так и засыпали; кто-то из совладельцев стройки был с чем-то не согласен – его в бетон закатали, чтоб остальным не мешал; а в подвалах-то строителей потерялось! – ведь не подвалы, а настоящие лабиринты!.. И не искал их никто. Якобы.

– Здесь? – прошептал Лехин.

Шишик пискнул и торжественно утоп в кармане. Лехин напомнил себе, что не только его параненормальные гости боятся пришельцев из ниоткуда. "Что уж говорить, – вздохнул он. – Я бы тоже себя чувствован увереннее о гардинкой в руках". И хмыкнул, снова вспомнив, что нежно любимую сейчас гардинку еще дня три назад он собирался выбросить.

"Где же они могут прятаться?" Ходили слухи, что гипермаркет должен был начинаться двумя подземными этажами – под склады и подсобные помещения. Если слухи правда – в искусственных пещерах может прятаться кто угодно.

Вагончик за забором не сразу привлек внимание. Вагончик и вагончик. Может, строители оставили. Деньги-то хозяйские, мало ли их на ветер выбросили. Так бы Лехин впустую гадал, если б не приметил: внизу двух окошек болтается веревка, на которой висят ("Сушатся?!" – поразился Лехин) грязно-белая рубаха и, кажется, три носка. "Может сторож есть?"

Трудно было решить, с чего начать. Лехин бездумно побрел вдоль забора, пока не дошел до ворот – неподалеку от вагончика. В воротах маскировалась дверь. Лехин нерешительно взялся за теплый металлический прут. Просто подержаться.

Вспышка врезала по глазам колючим белым салютом, и Лехин зажмурился. Вместо холодно-белых искр (всякий увидит, если крепко зажмурится), он увидел быстро налагаемые друг на друга живые картинки, немного размытые, но достаточно четкие, чтобы различить предметы, фигуры – и все это в косых линиях. Почему и размыто. Будто старый телевизор капризничает. Только у телевизора мелкая волна бежит горизонтально. А здесь – косые, плохо прорисованной акварелью линии.

– Чо лапаешь? Чо лапаешь! Хто проходит, все лапают! Всем… есть дело чужое лапать! Всякий… тянет свои лапы! Пошел-пошел на…! Нечего тут… лапать!

От вагончика шагал человек в комбинезоне и в тапках, высокий и упитанный, отчего, возможно, он и шагал, как утка, отставив задницу и чуть прогнувшись в пояснице. Сначала Лехин оценил его как невысокого, потом сообразил, что во всем виновата неравномерная упитанность: плечи узковаты, живот буквально выпирал из комбинезона. Разглядев же хорошенько, Лехин механически определил: "Беременный сторож!"

– Какого… те здесь надо? А? Вот куда все прутся, а? Как забор, так всем… надо! Чо надо? Чо вцепился в дверь? Собственность, что ль, твоя? А ну, убирай свою… руку и… домой или еще куда! Чо, не понял, чо говорят, а?

Пьяный вдрызг – присмотрелся Лехин. И лицо не упитанное, а одутловатое, щеки на нем обвисли под тяжестью нежного жира в тонких красных жилках. И боится. Так явно боится, что нецензурная брань, усыпавшая его натужную речь, выглядела старательной, точно у подростка, решившего во всем подражать дружкам из новой компании.