355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Радин » Лёхин с Шишиком на плече (СИ) » Текст книги (страница 14)
Лёхин с Шишиком на плече (СИ)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 18:13

Текст книги "Лёхин с Шишиком на плече (СИ)"


Автор книги: Сергей Радин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Фразу оборвало на полуслове еле слышным щелчком замка. Павел Иванович шагнул назад в полной уверенности, что сейчас увидит хозяина квартиры. Но металлическая дверь чуть приоткрылась – и все. Изумленный Павел Иванович сделал то, что сделал бы, наверное, каждый – ну, почти каждый – человек в его ситуации. Он все-таки позвонил. Выждал. Затем похлопал ладонью по двери и позвал в ши-рокую темную щель:

– Хозяева! Есть кто дома? У вас дверь открыта!

Никто не отозвался. Неужто замок щелкнул сам по себе, не до конца закрытый? Бывает, конечно, и такое. А дверь, небось, от сквозняка открылась… В таком случае, где же сам хозяин? Может, утомился от дел домашних да спит? Отпуск все-таки.

Тишина какая-то нехорошая. Аж мороз по коже. Да и сквозняка не чувствуется. Павел Иванович к сквознякам весьма чувствителен. Нет, совершенно точно – воздух стоял неподвижно… И его неподвижность буквально орала: "Стоп! Дальше опасно!"

Под осторожным давлением ладони дверь бесшумно открылась, явив глазам широко распахнутую деревянную. Исследовав первую дверь, сыщик тихо прикрыл ее на нижний засов. Мелькнувшее соображение – а вдруг хозяин вышел на пару минут к соседям? – Павел Иванович подавил в самом начале, поскольку доверял своей интуиции, а та категорично утверждала: в квартире кто-то есть.

Кухня пустовала, чего, в общем-то, Павел Иванович и ожидал, но подстраховался и заглянул.

Зато первая же комната преподнесла потрясающий сюрприз.

На полу, среди каких-то черных круглых камней, в которых Павел Иванович с трудом признал гнилые яблоки (и одно хорошее валялось рядом), лежал хозяин квартиры, сжимая в правой руке предмет, сильно смахивающий на сложенный зонт в чехле. Неподалеку вытянулся еще один предмет – сначала Павел Иванович решил, что это короткий лом, но приметил, что предмет полый. Долго размышлять некогда. Состояние хозяина требовало внимания и, кажется, немедленной помощи. Ибо смертельно бледный Николин постепенно, но верно истекал кровью.

Павел Иванович на секундочку заскочил во вторую комнату, установил, что чужих в помещении нет, и вплотную занялся хозяином.

Что уж тут произошло – объяснить он не смог бы, но раны Николина явно не были ни пулевыми, ни ножевыми. И что хуже – была в них одна странность: кровищи много, а все будто бы заживает…

Тогда почему хозяин без сознания и почему впечатление, что он уже не только бледен, но и сереть начинает? Кровь-то уже остановлена! Что за чертовщина!

Спелое яблоко на полу почему-то тоже притягивало взгляд. Чтобы не думать о нем, раздраженный и обеспокоенный Павел Иванович прихватил приятный на ощупь кругляш и приподнял кисть Николина послушать пульс. Перед глазами внезапно все потемнело; комната, до странности похожая на сумеречный подвал с низким потолком, болезненно закачалась. Павел Иванович рывком поднял Николина на ноги и лихорадочно закрутил головой в поисках двери: почудилось, что потолок, и без того низкий, принялся пригибаться к полу.

Занятый происходящим вокруг, он не заметил момента, когда безвольно висящее на его руке тело отвердело. Зато заметил исчезновение тяжести, но почти мимоходом. Как-то стороной, завороженный изменениями в комнате, он отметил, что Николин приходит в себя. Мелочь, не заслуживающая внимания. Павла Ивановича продолжало гипнотизировать яблоко: оно навязчиво напоминало о себе липкой влагой и… Поднял с пола Павел Иванович прекрасное спелое яблоко – а сейчас с трудом удерживал в пальцах склизкую дрянь коричневато-черного цвета.

Он еще пялился на этот ужас, когда рядом кто-то зашевелился. В плывущем мире Павел Иванович увидел летящий ему в лицо кулак – потрясающе красивое движение! Потому что четкость в зыбком – это чудо!.. Челюсть горячо вспыхнула. Перед глазами взвились искры. Павел Иванович рухнул.

35.

Толпа привидений занималась дознанием. Не без помощи Шишика, который покорно улегся на веках незнакомца.

Лехин сидел в кресле и рассеянно поглаживал ноющие костяшки кулака. "Ни фига себе – реакция! – думал он несколько смущенно. – Только выбрался из подвала зверюг – и в драку… А главное безо всякой причины. Ну и ну. Бедняга…"

Призраки уже проинформировали, что лежащий – частный детектив, нанятый Бывшей Женой выяснить, откуда у Лехина квартира, а точнее – на какие шиши она куплена. Лехин же вспомнил, что видел детектива в троллейбусе, когда ехал с рынка домой.

В комнату заглянул Елисей – он готовил ужин – и поманил Лехина.

– А Никодим где? – садясь за стол, спросил Лехин.

– Домой побежал. Негоже жилье-то свое без присмотра оставлять. И так-то день и ночь – у нас и у нас. Свое хозяйство совсем без глазу… Ты, Лексей Григорьич, ешь, ешь. А то вишь, как отощал… А и все ж таки, Лексей Григорьич, пошто ты стукнул сыщика того? Али сердце подсказало, что не за добрым делом он к нам пришел?

– Не может быть у него дела доброго-недоброго, Елисей. Работа у него такая. А что ему клиентка попалась глупая да жадная… В общем, не виноват он. А насчет "стукнул"…

Вкуснейшее картофельное пюре, на молоке и сливочном масле, с приправой из тушеных грибов, показалось вдруг пресным. Лехин хмуро отложил ложку. Мелькало что-то в памяти, мелькало призрачно и неуловимо. Попробовать закрыть глаза, как в попытке вспомнить ускользающий сон?.. Лестница. Он спускался по лестнице и видел внизу только часть площадки, и от неизвестности, что впереди, сердце стучало взволнованно и азартно. Тишина – и в ней его дыхание и легкие шаги, хоть и старался идти бесшумно. Запахи сырого кирпича и штукатурки. И еще почему-то – грибной сырости… В два уже машинальных шага Лехин пробежал очередную площадку и чуть не свалился. Его окружил сумрак, от которого хотелось проморгаться – и тогда все будет видно. Настроенный на бесконечный бег, в этом сумраке Лехин вытянул ногу на ступеньку ниже, а нога ударилась о тот же пол, с которого он хотел спуститься. Лехин от боли охнул. И в этот миг перед ним контуром нарисовалась человеческая фигура. С перепугу, что застали врасплох, Лехин двинул фигуру на высоте предполагаемой челюсти противника. А достав, мгновенно бросился назад, на площадку, – здесь пусто, со спины никто не нападет! Свет, яркий после подвального сумрака, ударил по глазам – и Лехин снова охнул, когда диван сзади двинул его под колени, но милосердно свалил на себя, мягкого.

А посреди комнаты лежал стукнутый Лехиным человек – не зверюга в новом обличье, не Проводник. Совершенно незнакомый человек.

– Перепутал я, – признался Лехин. – Думал, я еще там, в подвале. А там как раз кто-то на расстоянии вытянутого кулака появился. С моей нынешней драчливостью грех было не стукнуть. Ну и стукнул. Ан, оказывается, я уже дома и луплю кого не надо.

Елисей закончил натирать чесноком корочку черного хлеба, предложил хозяину. Лехин надкусил со сладострастным стоном и вновь накинулся на пюре.

– Что ж теперь с гостем нашим делать будем, Алексей Григорьич?

– Понятия не имею. В обычной ситуации сообразил бы, а здесь? Одни эти яблоки как ему объяснить? А то, что лежал на полу? Привычка, что ли, у меня такая – дрыхнуть на полу, да еще среди бела дня.

– У людей привычки бывают ой какие странные! Можа, ты это, как ее, йогой занимаешься? Ритуал какой-никакой соблюдаешь?

– Ага, алхимик или в колдовство вдарился… О! Колдун! Неплохо звучит. И убедительно. А жене расскажет – и польза огромная: она всяких таких штучек не любит. А вообще… Елисей, стоит ли ему вообще что-то объяснять? Пусть привидения выведут его – и дело с концом. Еще придумывать что-то – зачем?

– Затем, Алексей Григорьич, что прилипнет к тебе сей сыскарь как банный лист и не отлипнет, пока не дознается правды-матки, – солидно высказался Дормидонт Силыч, солидно "усаживая" свой зад на табурет и скосясь, не проехал ли мимо. – А колдун, по нынешним временам, фигура значительная, хоть и вредная. Да и дом твой объяснит сыскарю.

– Последнего не понял.

– Колдуны ж страшенные деньжища берут за насылание порчи или приворота. Так всегда было. Аль сейчас не так? Вот и накопил на дом-то, на хоромы.

– Это мысль. Елисей, что скажешь?

– Правду говорит Дормидонт Силыч. Колдовством сейчас много чего объяснить можно.

– Сыскарь поверит, Алексей Григорьич. Своими ж глазами тебя на полу среди яблок лицезрел. А что видел тебя бледного? Заверни чуть о странствиях души по миру. А кровь? Чем же ее еще можно объяснить? Только колдовством. Мол, дрался с какой другой душой… Ну и присочини – почто. Поверит, Алексей Григорьич, ей-богу поверит!

– Да зачем сочинять что-то, придумывая доказательства своей причастности к черной магии! – с досадой сказал призрак безымянного агента. Он не старался, как Дормидонт Силыч, вести себя по-человечески, и висел в дверном проеме. Счастливый Линь Тай, хихикая, носился вокруг него, изображая пловца. – Глядя этому новоявленному сыщику в глаза, вы, Алексей Григорьич, перечислите все его анкетные данные, расскажете о семейном положении и обо всех увлечениях, вплоть до увлечений на стороне, каковые у нашего сегодняшнего гостя имеются в количестве двух штук. Разоблачение гарантированно заткнет ему рот и отвадит от вашей персоны раз и навсегда.

– Тоже дело! – согласился Дормидонт Силыч. – Так как, Алексей Григорьич, займешься разоблачением?

– Расскажем, расскажем вам все, что узнали, – мрачно пообещал призрак безымянного агента. – А что забудете – подскажем. Он-то нас не услышит.

– Посмотрим по ситуации, – пообещал Лехин, думая, что призраки не учли одной малюсенькой подробности обсуждаемого: он, Лехин, и правда может считать себя колдуном, хотя бы потому, что активно общаться с призраками и духами может лишь настоящий специалист по паранормальным контактам. Кем колдун и является… Хотя ладно. Мелочь – она и есть мелочь.

Картошку запил Лехин топленым молоком. Теперь, когда хозяин знал о присутствии домового да когда самому заниматься готовкой было некогда, Елисей вовсю кухарничал на деревенский манер. Печки, конечно, в его владениях не было, но домовой, ничтоже сумняшеся, освоил духовку. Молоко выезжало с решетки коричневато-румяное – не с пленкой, а почти с корочкой, влажной и ароматной. Как выяснилось, Елисею только дай волю – он на верхних конфорках только кипяток к чаю будет ставить.

– Очухался! – прокомментировал домовой негромкий голос детектива: "Есть кто дома?"

– Павел Иванович, идите сюда! – позвал Лехин и спросил Елисея: – У нас чаю для него найдется?

– Неужто супостата чаем поить будем?

– А давай попробуем! – задорно предложил Лехин. – Хорошим чаем! Какой только у колдуна и бывает!

Домовой насупился, будто стараясь угадать задумку хозяина. Судя по тому, как он вдруг ухмыльнулся в пушистую бородищу, – все-таки сообразил.

Сыщик появился в сопровождении свиты привидений, и Лехин невольно улыбнулся, в очередной раз посетовав про себя, что постороннему нельзя увидеть и призрачную толпу.

– Садитесь. Чаю будете? Или кофе?

– Чаю, пожалуй, – осторожно ответил Павел Иванович, присаживаясь за стол. Кажется, то, что хозяин назвал его по имени, его очень смутило, и он старался вспомнить, представлялся ли.

Стол стоял у окна, широким подоконником соединенный с другим столом – для готовки. Именно так, через подоконник, привык бегать Елисей от газовой плиты. Вот и сейчас он зажег под чайником огонь и бегом потащил на обеденный стол с подоконника корзинку с печеньем и пряниками. Печенье любил Лехин, а пряники купил сегодня, узнав, что Елисей с Никодимом время от времени устраивают ночные посиделки с "поболтушками" и что нет для них ничего вкуснее пряников. На рынке не впервые подумалось и о самоваре.

Корзинка суховато стукнула. Павел Иванович вздрогнул. Для него-то корзинка спрыгнула с подоконника и проехалась по столу. Но хозяин квартиры молчал и даже не собирался наливать чай гостю.

Зазвенела чайная ложка, брошенная в чашку. Павел Иванович содрогнулся всем телом и медленно, стараясь не показать замешательства и страха, развернулся от обеденного стола к кухонному.

Чайник наклонился с плиты, и струйка кипятка зажурчала в чашку. Потом к чашке подлетел заварочный чайник, белый, в красный горох. Потом чашка вознеслась, чтобы аккуратно воссесть на блюдце, и, наконец, поплыла в воздухе, пока не приземлилась перед частным детективом.

Елисей насмешливо раскланялся под неслышные аплодисменты восхищенных привидений и уселся на подоконник, уперев локти в колени, а щеки – в ладоши.

Теперь представление продолжил Лехин.

– Сахару? – предложил он, пододвигая гостю сахарницу и корзинку.

– Нет, спасибо.

Павел Иванович взял было чашку, но едва не ошпарился и был вынужден поставить ее назад – пальцы крупно дрожали.

– В таком случае, не будем затягивать разговор. Сколько вам заплатила моя Бывшая Жена?

– Почему вы решили, что… Я просто шел мимо, на верхний этаж, и увидел открытую дверь. Не подумайте ничего плохого! Мне показалось, что-то случилось. Я вошел…

– И увидел хозяина лежащим среди яблок, с мечом в руках.

– Это был меч?!

– Складной, Послушайте, Павел Иванович, беседа у нас получается довольно странная. Вы уж передайте Жене моей Бывшей, что денег с этой квартиры она урвать не сможет, как ни старается. Квартира куплена через некоторое время после расторжения брака и на деньги, которые появились гораздо позже.

– Но откуда вы взяли?!

– Я скажу вам чистейшую правду. Но поверите ли вы ей, Павел Иванович? Я специалист по разрешению конфликтов паранормального плана. – "Специалиста" Лехин придумал только что и очень гордился удачной формулировкой. – Если бы вы поверили, это бы объяснило вам все: и то, что я знаю, кто вы такой – оригинальное название, кстати, у вашего агентства – "Бюро находок"; и то, откуда я сколотил состояние за короткий срок, чтобы купить эту квартиру. Ведь, как вы знаете, хотя бы понаслышке, все колдуны берут за свои консультации достаточно крупные гонорары.

Павел Иванович вдруг презрительно хмыкнул. Лехин сразу сообразил, что это реакция на слово "колдун".

– Павел Иванович, как мы договариваемся? Вы прекращаете слежку?

– Какая слежка! Упаси Господи!

Разумеется, сыщик цеплялся за соломинку, все еще надеясь на невинное "проходил мимо". Он вновь открыл рот, но Лехин вовремя сориентировался и сухо высказал:

– Никогда не считал себя шантажистом, но сейчас очень хочется набрать номер вашего домашнего телефона – интересно он у вас заканчивается, на три семерки, любимое число экстрасенсов, – и поговорить с вашей женой. Как ласково, однако, вы ее зовете – Светик-Светлячок. И, будучи таким ласковым, успеваете устраивать набеги на сторону? И зачем вам эта черноглазая кикимора? Ваша Света гораздо интереснее. Ну, так что – звонить, или вы прекращаете слежку?

– Не надо! – взмолился сыщик.

Добивать подробностями Лехин не стал, напротив – полчаса потратил, впихивая в гостя сладкий чай с лимоном. Елисей потребовал компенсировать сыщику потерю его энергии. Все ж таки Павел Иванович, сам того не подозревая, вытащил Лехина из тьмы, куда его опять едва не увели. Распрощались почти приятелями, уговорившись в случае чего обращаться друг к другу в делах, требующих совета специалиста.

36.

Итак, несколько ошарашенный, но уже продумывающий способы использования Лехиных «колдовских» способностей, Павел Иванович тихо-мирно растаял на горизонте.

А проводивший его до лифта Лехин поспешил на зов мобильника. Успел глянуть на экран – Олег! И заговорил первым.

– Олег, мне нужна твоя помощь.

– Всегда готов.

– У тебя есть компьютер. Ты сможешь пробежаться по сводкам милиции и посмотреть пропавших без вести за последние два года?

– А кого искать?

– Записывай или запоминай. Мужчина лет сорока, темноволосый. Особых примет нет. Возможно, убит на пригородной остановке у коммерческого киоска. Возможно, была свидетельница, которая подтвердит, что его убили, и окажет, что убийц было шестеро. Да! Еще в тот день, наверное, все-таки летний, шел проливной дождь, а мужчина был на машине.

– Интересно, такие подробности. А почему искать пропавшего, а не труп, например, неизвестный?

– Потому что труп пропал.

– Ничего себе. Ладно, посмотрю. Это по тому делу, да?

– Точно.

– А что за машина? Или уже неизвестно?

– Честно говоря… – Лехин запнулся на "не разглядел", но понадеялся, что Олег запинку расценит как "просмотр данных". А потом мелькнула перед глазами тень – одинокая машина, заштрихованная косым ливнем. – Свидетель говорил, вроде, о стекле на крыше.

– Я посмотрю, в общем.

– Да, Олег, извини, что перебил в начале разговора. Сам-то зачем звонил? По делу?

– Скорее, от безделья. Наверное, как раз и хотел нарваться на работу… Ну, все. Пока.

Чувствовалось, что Олег улыбается и доволен.

С дивана, не вставая, Лехин дотянулся до стула, положил мобильник. А потом внимательно оглядел щиколотку левой ноги. Свербит, хотя раны затянулись. Хорошо повисел на ноге Шкет-Шкелетик. С опозданием Лехину плохо стало, когда вспомнил кривые когти, абордажными крючьями впившиеся в ногу.

– Болит? – посочувствовал Елисей, заглянувший в зал из прихожей.

– Ноет.

Мимо Елисея прошел Джучи, неся за шкирку "помпошку". Прыгнул на диван, положил "помпошку" у руки Лехина, сам свернулся в уголке. Шишик лежал тихо и смирно.

– Чего он какой вялый?

– Замаялся, бедняга, а подкрепиться нечем. Сны-то у тебя в последнее время нехорошие. Да и не настоящие. А чужими снами он питаться не может. Только хозяина.

Лехин обозлился, но тоже вяло.

– Ну-ну, конечно! А хозяин не замаялся и спать ни чуточки не хочет!.. Все! Хватит! Пока Олег ищет – ложусь спать и дрыхну до его звонка! Все ясно? Вопросы есть?

– Вопросов нет, но возражения найдутся, – обеспокоенно сказал Елисей. – Спать-то тебе, Лексей Григорьич, никак нельзя.

– А я хочу спать. Всего лишь часок-другой отдохнуть! Что здесь такого?

– Эх, Лексей Григорьич, ты, пока спал, за этими страхолюдами вниз дважды выходил. Дорожку в свой сон им проторил. Теперь у тебя что ни сон – все открытая дверь, да еще со спины…

– И что мне теперь – совсем не спать?

Хотел выкрикнуть со злостью, а получилось жалобно, почти со слезой. Спать хотелось. Очень. Так, что брякнуться бы здесь прямо на диване, тиснуться головой в утолок и медленно уплыть в уютную темень.

Рядом кто-то засопел еле слышно, а потом Лехиной ладони стало тепло. Шишик – товарищ по несчастью – улегся на пальцах. Сочувствует, что ли?

Домовой посмотрел-посмотрел, подошел к стене и постучал.

Привидения откликнулись сразу.

– Случилось что? – затревожился Касьянушка. Разговаривала половина его головы, торчавшая из стены, – лицо. Остальное он вытащить якобы не мог – якобы уши не пускали. Призрак развлекался, воображая себя человеком из плоти и крови.

– Алексей Григорьич спать хочет, – коротко объяснил Елисей. – Посторожите?

– Все вместе? – усомнился призрак безымянного агента. – Давайте дежурство устроим.

– Эй, объясните, о чем вы говорите?

– Ты, Лексей Григорьич, устал, а значит уснешь глубоко и крепко. Если страхолюдные зверюги следят за тобой, тут же примчатся. Но можно отдохнуть и в легком сне. А для этого надо их видеть, сны-то. Помнишь, как тебя драться учили? Призраки вошли в твой сон. Вот и сейчас войдут, начнут сниться, и будешь видеть только верхние сны, куда тем зверюгам не добраться. Очень уж они тяжелые, страхолюды-то.

– Делайте, что хотите, – сонно сказал Лехин.

Он уже снял со спинки дивана маленькую подушку, думку, и лег наконец, разлегся, вытянувшись. Он еще почувствовал, как одна нога уперлась во что-то мягкое, еще услышал, как это мягкое Джучиным голосом недовольно мявкнуло и некоторое время энергично отпихивало его ногу…

И уснул. И увидел неопределенно-светлую пустоту. Потом в ней появилось такое же "неопределенное" темное пятно. Лехин стал вглядываться в пятно и догляделся до Шишика. "Помпошка", все еще вялая и тихая, таращилась куда-то в сторону. Проследив направление взгляда и намучившись с определением какой-то мути, Лехин получил тщедушную фигурку Касьянушки. Привидение что-то с воодушевлением рассказывало, чего Лехин не мог расслышать. Звука не было. Потом стало ясно, что Касьянушка не рассказывает, а поет: время от времени старательно разинутый рот надолго оставался разинутым – из чего Лехин сделал вывод, что привидение поет колыбельную. Возможно. Поет выразительно, почти как "помпошка" – тараща глаза и взметнув брови так немыслимо, что высокий лоб сморщился в гармошку.

Шишик моргнул. Лехин тоже. Касьянушка исчез. Теперь, вместо него, притоптывал сапожищами Дормидонт Силыч. Он явно рассказывал весьма неприличные анекдоты, потому как сам откровенно ржал, пока рассказывал, и, раскачиваясь, то и дело лупил по своим коленкам.

Лехин так увлекся зрелищем беззвучно орущего купца, что даже не пытался понять, а только следил за бурной жестикуляцией. И не один он. Шишик, казалось, аж привстал – если это движение возможно для "помпошки". Во всяком случае лохматый шарик вытянулся довольно заметно, и Лехин невольно подумал: слышит ли Шишик, что говорит Дормидонт Силыч, а если слышит – понимает ли, в чем соль анекдота.

А потом стало все равно, почему привстал Шишик и о чем рассказывает купеческое привидение. Дормидонт Силыч благополучно растаял, а на вахту заступили призраки безымянного агента и китайчонка. Эти двое оригинально поняли свою миссию. Они не развлекали Лехина шевелением ртов, а устроили жуткую потасовку. Правда, присмотревшись, Лехин сообразил, что это не просто драка, а учебный бой. Двое лупили друг друга до тех пор, пока безымянный агент не валился с ног от какого-нибудь хитроумного приема Линь Тая. После чего мальчишка показывал этот прием медленно и заставлял старшего друга повторять до полного усвоения, а в следующей части тренировочного боя вновь включал прием… и агент вновь падал.

В общем, они застряли на трудном, сногсшибательном приеме, а Лехину наскучило смотреть на одно и то же. И стал разглядывать странное пространство сна (он знал, что спит), и обнаружил, что, кроме Шишика и двух сторожей, в его сне мелькает еще что-то, пока трудно различимое. Что-то бледно-желтое. И оно никак не хотело быть узнанным.

Лехин заинтересовался. И как только заинтересовался, агент с Линь Таем будто уехали в сторону, а Лехин очутился на улице, все еще по-летнему теплой, но темной. Где-то недалеко, видимо, недавно скосили газонную траву. Остро пахло холодной горечью свежесрезанной зелени.

Освоившись в темноте, Лехин обнаружил, что стоит у дерева, во дворе двух домов. Несколько фонарей и прожектор от одного из подъездов хорошо освещали место. Однако дерево прятало Лехина в черной тени, в то время как происходящее развертывалось почти как на сцене.

Желтое снова мелькнуло. Круглое и высоко.

Лехин схватился за дерево и начал дышать ртом, хотя Рыжий прятался за подъездной дверью через газон и дорогу – от Лехина достаточно далеко. Но тишина, зыбкой тьмой растекшаяся по земле, казалась гулкой: шепни слово – прогремит громом. Поэтому Лехин и затаился. За дерево он схватился левой рукой – стоял так, а правой, едва узнал Рыжего, медленно провел по бедру – и похолодел: меча нет. Буквально щелкнуло в памяти тем щелчком, когда снял с себя грязную одежду после драки с преображенными зверюгами и отстегнул с ремней меч-складенец.

Рыжий шевельнулся, А Лехину подумалось: случись драка – плевать на отсутствие меча. Другое оружие имеется – спасибо призракам, хоть чему-то научили.

Интересно, кого сторожит Рыжий?

Лехин чуть выдвинулся из тени.

На скамейке у подъезда, где прятался бритоголовый, сидели двое – пацан и девчонка. Пацан был из крутых, в футболке и широченных штанах. Девчонка – под стать: в полумраке длинные белые ноги, длинные белые руки из черного в обтяжку. Крутая, в общем. Не хухры-мухры. И беседа вели круто: пацан небрежно и чуть гнусаво (так и чудились пальцы веером), девчонка – кокетливо, жеманно растягивая слова.

Приглядевшись, Лехин попытался продумать замыслы Рыжего. Пацана наверняка не тронет. Девчонка – добыча из слабых, а значит – предпочтительнее.

Движения на дороге перед домом почти нет. Машина одна проехала, да где-то через дом раскатывались мальчишечьи голоса, спорившие под аккомпанемент фальшиво звучащей гитары и шикарно подвывающего голоса.

Плохо дело. Было бы больше движения и звука, Лехин боялся бы меньше, что Рыжий его заметит. А так – ведь почти напротив подъезда. А надо бы подготовиться к неминуемой встрече… Что его обнаружат здесь прячущимся, Лехин не боялся. Прикид у него самый домашний – человек, может, только что из дома вышел свежим воздухом подышать. Или покурить. Одеяние, если что, пойдет как спортивное кимоно – короткий халат с поясом, свободные трикотажные брюки. Лехин осторожно примерился: поднял согнутую в колене ногу – нет, брюки точно в драке стеснять не будут… А в целом – за дворового аборигена любой примет. А что в носках, даже без тапочек, так мало ли у кого причуды какие! Хотя сам Лехин предпочел бы, конечно, обувку, и лучше – любимые сандалии, чиненые– перечиненные, на ноге как влитые, а главное – жесткие, в драке самое то.

Плохо рассчитал Лехин. И совсем не то.

Девчонка встала и пошла прямо в подъезд, за дверью которого прятался Рыжий. Лехин остолбенел. Он-то думал – пацан с девчонкой вообще из другого дома. Среди молодежи такое водится – любезничать подальше от своих.

Пока Лехин столбенел, девчонка высунулась из разбитого подъездного окна на втором этаже и помахала ручкой кавалеру. Живая и невредимая. И пропала в квадратной темноте.

Желтое и круглое снова нарисовалось за дверью.

Так добыча – пацан?..

Пацан тем временем выждал, не появится ли в следующем окне пассия, понял, что ушла совсем, и повернулся спиной к дому. В первом большом прыжке Лехин прихватил с земли заранее облюбованную палку (может, сук с дерева?), во втором – переломил ее. Палка сухо хрустнула, и Лехин получил оружие – два острых, твердых от сухости кола, величиной с хороший столовый нож. С оружием-то повезло, а вот ногам несладко пришлось: весь мусор ехидно отметился на коже стоп, все камешки и даже, кажется, битое стекло.

Рыжий так горел убить пацана, что ослеп на все вокруг. Он прыгнул на мальчишку сзади и сразу повалил его. Пацан оказался из отчаянных и что-то в драках соображал. И дрался бы, да мешали слишком широкие штаны, в которых, притиснутый к асфальту, он не мог поднять ноги. Но руки в ход пустил и лежа.

Когда Лехин добежал, Рыжий сидел на пацане. Пацан лежал неподвижно, и так свободно лежала его голова набок, что первая мысль – свернул шею, гад! – обожгла Лехина огнем и самого его превратила в ревущее пламя. Реветь он во весь голос не ревел, но зарычал точно. И легонькой пушинкой порхнул, языком пламени метнулся на Рыжего. Аж асфальт содрогнулся.

Бритоголовый увидел его в последний момент. Поднял морду – полморды в крови – то ли пацан успел ему рот разбить, то ли он пацаньей крови уже напился. Рыжий рявкнул по-звериному и с пацана, не вставая, будто толкнул себя вперед.

Секунды спустя Лехин с изумлением осознал, что Рыжий на полном серьезе бросился на него, как на жертву, а не как на противника. Он что – не узнал? Или решил, что Лехин – один на один – тоже легкая добыча?

На колья, намертво зажатые в руках Лехина, Рыжий напоролся в первом же броске. Острия пробили брезент спецовки и достали плоть. Лехин это ощутил. В другое время он содрогнулся бы от содеянного собственными руками, но не сейчас. Тварь, под личиной человека, рвется убивать? Получи, фашист, гранату!..

Бритоголовый, кажется, в одной весовой категории с Лехиным. Инерция броска опрокинула обоих на землю. В падении Лехин дернул колья из Рыжего и попытался увернуться от валившегося тела. Но противник достался Лехину живучий и малочувствительный к боли. Сипя, он вцепился в халат Лехина и не дал уйти из-под себя полностью. Приземлился он, во всяком случае, на ноги Лехина и сразу пополз вперед, подминая упавшего.

Лехин дожидался терпеливо, одновременно изображая мелкую оборонительную возню. Наконец Рыжий уселся почти на грудь человека. И тут Лехин, выгнувшись, резко ударил коленом по позвоночнику противника. Бритоголовый все-таки хрюкнул от боли, Лехин метнулся из-под него, обхватив жесткое тело ногами и переворачивая спиной на асфальт.

Что-то жарко полоснуло по челюсти, мгновением позже – по груди. Усевшись сверху уже сам, человек перехватил кисти бритоголового с распяленными когтями. Резко вывернув одну руку, заставил рычащего Рыжего перелечь набок, а затем на живот. Уткнувшись мордой в асфальт, бритоголовый умолк. На время. А Лехин услышал – поочередно – тишину, в которой молчали гитара и молчала компания (прислушиваются или уже идут?), услышал торопливый стук каблучков из подъезда, и – три крике наложились друг на друга:

– Витька!

– Лексей Григорьич!

– Лехин?!

Августовский поздний вечер помутнел. Лехин еще видел бегущую к пацану девчонку, но она тоже расплывалась, как будто пространство между ними сжирал невидимый огонь. И с перепугу, боясь оставить Рыжего с беззащитной парочкой (пацан, слава Богу, постанывал рядом), ударил бритоголового обоими кольями под левую лопатку и…

37.

… и зажмурился от яркого электрического света, и оглох от вопля толпы в несколько десятков ужаснувшихся существ.

Открыл глаза почти сразу. Успел заметить влетающих в стену призраков и сообразил, что удирали они при виде Рыжего, на котором он все еще сидел.

Ну да, комната с диваном. Он и Рыжий на паласе. Елисей с Никодимом на диване. В дверях – Олег. Он-то откуда взялся?

Перевел глаза на Рыжего. Не шелохнется. Притворяется или готов?

Лехин тяжело оперся одной ладонью в пол, другой – осторожно потрогал горло противника. Пульса, вроде, нет. Готов, значит.

Так, теперь проблема. Вынимать колья или не стоит? Нет, наверное. Фиг их знает, какая у них анатомия или этот, как его, – метаболизм. Может, только колышки вытащишь – и Рыжий тут же вскочит.

– Ты его… убил?

– Убил, надеюсь… Оживет – будем вместе убивать, – мрачно пошутил Лехин.

Предупреждение насчет "вместе" должно было бы привести Олега в шок, но он и так был потрясен, поэтому эмоций фраза не добавила, А потом уже и не до Олега стало.

Сначала показалось, что Рыжий зашевелился: тело под Лехиным странно вздрогнуло. И Лехин мгновенно впал в панику. А вдруг этот гад из категории бессмертных?

В следующий миг, не помогай Лехин себе усидеть на трупе, съехал бы. А еще мигом позже он ласточкой слетел с внезапно скользкого тела.

– Он же тает… – прошептал Олег, который было шарахнулся от Лехина, но усилием воли остался на месте.

– Страшно, да? – дрожащим голосом подколол его Лехин.

– А ты в зеркало глядел, на себя?

Глядеть не глядел, но ощущал отчетливо, как саднило. И в очередной раз взмолился: "Господи, только бы его когти не ядовитые были! Только не это!"


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю