Текст книги "Лёхин с Шишиком на плече (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Что еще? – сердито спросил Лехин. Домой хотелось, а тут с призраками возись.

– Вот ведь мы какие бедные-разнесчастные! – запел-заплакал Касьянушка. – Никакого-то нам приюта нет: ни плоти человеческой, ни дома срубленного-построенного! Гонят нас, горемычных, из дома в дом. В кои-то веки кров нам нашли, да и тот пустенький, стены одни голые, головушку-то приклонить негде!

Лехин слушал, ничего не понимал, но видел Дормидонта Силыча, горестно и покорно опустившего голову, и, вместо сочувствия, в нем росло сильнейшее раздражение.

– У-у, нуда-зануда! – внезапно оборвал тихое причитание Касьянушки Елисей. – Не посмотрел еще местечко приютное, а уж заранее оплакал! Идите, идите в квартирку-то! Хозяева уезжали – всю мебель старую оставили, будет вам где не только головушку приклонить: там и буфеты, и сервант, и шкафы остались, не говоря уж о встроенных антресолях. Идите же, кому говорено! Дайте хозяину отдохнуть, наконец!

Касьянушка вспорхнул легчайшей бабочкой и исчез за лифтом. Следом солидно поплыл Дормидонт Силыч, а за ним потянулась вереница привидений, до сих пор робко выглядывавших из-за двери Лехиной квартиры. Подпитываемый коридорным эхом, сопровождал вереницу негромкий гул…

Последняя призрачная фигура растаяла за поворотом. Джучи мурлыкнул, прошел под рукой хозяина, приласкавшись, и скрылся в темноте квартиры.

– Пойдем, Алексей Григорьич, – сказал Елисей, – накормим мы тебя, обиходим. Пока ты под душ, ужин тебе приготовим. Отдохни сегодня от потрясений душевных, а мы поможем.

– Одну минуту, – попросил Лехин, не двигаясь со ступеньки. – Мне хотелось бы кое-что выяснить. Во-первых, о домовых я слышал разное, но чтобы их двое в одном доме…

– Смотря, что ты имеешь в виду, – ответствовал Елисей. – Взять хотя бы наш дом. Девять этажей! По деревенским меркам крупное село будет – квартир эвон сколь.

Лехин сообразил, что вопрос задал не совсем четкий. Но хотелось выразиться поделикатнее, чтобы не обидеть бородатиков, а вот как? К счастью, Елисей догадался сам.

– Ох, хозяин, прости-извини! В квартире твоей я живу, а Никодим – сосед наш. Пока хозяев-то нет, и ходим друг к дружке в гости.

– Понял. А чего эти привидения дерутся между собой? Чего не поделили?

– А видишь ли, Алексей Григорьич, даже на вид они темные да светлые. Вот темные и здесь хотят власть над ними взять, а светлые не даются. Да война у них, чать, понарошная, видимость одна. Никогда им верх не взять – ни той, ни другой стороне. Они же то и знают, да от скуки маясь, глупостями занимаются.

Пока Лехин сидел, все бы ничего, а встал – почуял: задница замерзла. Не будь привидений с их проблемами, давно бы дрых и видел сладкие сны.

3.

Проводник открыл глаза в Темный сон.

Сегодня снилось, что он, как на подушке, спит на загривке чудовищного пса. Щека вмялась в костяшки пальцев, поэтому скула чуть ноет. Но загривок жесткий, а ничего мягче собственных ладоней не найти… Второе чудовище лежит рядом, спиной к его ногам. Похоже, оба пса греют его.

Темный сон нравился Проводнику предсказуемостью. Всего лишь прогулка по ночному городу. Одна и та же дорога, которая с каждой ночью становится длиннее на один дом. Дом обязательно надо обойти, выгуливая псов. Противиться их любопытству он не мог, да и зачем?.. Выгуливая… Порой ему казалось, что это они выгуливают его…

Пес, на котором он лежал, неловко скосил башку с тусклыми угрюмыми глазами. Броня вместо шкуры. Как у носорога. Нормально сгибаться не дает. Впрочем, этому зверю быть гибким необязательно. Даже когда он не двигается, сила, незримая, но ощутимая, буквально омывает каменный звериный торс.

Сдвинув руку с загривка зверя, Проводник оперся на холодный бетон. Медленно, в несколько приемов, встал на колени. Чудища грели его, но там, где тело соприкасалось с полом, мышцы все равно деревенели от холода.

Второй пес тоже встал неуверенно, будто отлежал лапы, неуверенно же поплелся в черную тень угла и исчез.

Подниматься с коленей не хотелось, хотя правая стопа недвусмысленно намекала на накатывающую судорогу. Он вспомнил, что спит, что сон – это фантазии его собственного тела и мозга, и вяло велел прекратить. Стопа послушно расслабилась.

Проводник огляделся. Традиционное место начала и конца Тёмного сна. Кажется, все-таки подвал. Углы бездонно черные, так что и не разберешь, что за форма у помещения. Потом-то можно обнаружить, что углы образуются странными стенами – их расставили, словно ширмы, беспорядочно, сбивая с толку.

В Тёмном сне Проводника немного забавляло, что он не помнит своего имени. В то же время он смутно ощущал, что забывчивость ему на руку. Почему-то была твёрдая уверенность, что чудовищные псы не должны знать его имени, что имя в Темном сне – ловушка. Но у этих бронированных страшилищ иногда возникала необходимость звать его, и тогда они придумали ему имя – Хозяин. Ему нравилось. Из непонятного ему же злорадства. Когда псов что-то вынуждало обращаться к нему, они так явно не хотели называть его Хозяином, что он специально медлил отзываться. А еще ему нравилось смотреть в неподвижные морды и слушать шепот не шепот, шелест не шелест: "Хозяи-ин…"

Из ниоткуда явился второй пёс, сел радом с первым. Оба угрюмо наблюдали, как человек нашарил в тени от бетонной опоры старую кожаную сумку. Они не понимали, как можно есть то, чем он питается, но исправно следили, чтобы сумка была набита свежими продуктами. Человека и все связанное с ним приходилось терпеть. Сосуществование с человеком было выгодно. Не со всяким, конечно. Именно с этим. Только он видел их…

Тусклая лампочка в черных лохмотьях паутины потухла. Подвал пропал в черной бесконечности.

Для человека в подвале все осталось по-прежнему. Где-то тени гуще, где-то бледнее. Но лампочку он взглядом отыскал. Напомнил себе, что это Сон. Дорожа покоем, приказал лампочке зажечься. И уже в том же бледном подобии освещения вновь принялся за еду.

Псы медленно переглянулись. Мотивов его поступка они не поняли, да и не хотели понимать. Их беспокоила способность человека решать проблемы, не прилагая физических усилий. Очень беспокоила.

4.

Воскресным утром выспаться Лехину не дали. Толпа привидений разбудила его и моталась по пятам, пока дело не дошло до туалета. Он-то думал, хоть здесь оставят в покое. Только джинсы расстегнул – глядь: из стены выплывает Касьянушка со смиренно-постным выражением кислого лица и с ходу начинает причитать о каких-то знамениях.

– Касьян, имей совесть! – рявкнул Лехин.

Из той же стены вылетела рука – ладонь лопатой, сгребла Касьянушку за шкирку и в стену же уволокла. Перед глазами Лехина только розоватые ступни мелькнули.

От стола с завтраком привидений отгоняли домовые: "Дайте человеку поесть, окаянные!" Джучи помогал: шипел, фыркал, лапой замахивался и недовольно морщился, нечаянно попадая внутрь призрака.

Но, как понял Лехин, привидения лезли не со зла – счастью своему поверить не могли. Чудо же – нашелся человек, который видит и слышит, да еще помочь обещался.

Вот и лезли, смотрели преданно в глаза… И каждый второй кусок застревал в глотке при виде этих преданно вытаращенных глаз.

После завтрака Лехина всей гурьбой сопроводили во вновь созданный спортивный зал.

Здесь Лехину вручили полую металлическую палку и велели думать, что это шпага. В палке Лехин узнал часть старого карниза, который все забывал выбросить. Еще удивился, как призраки смогли ее с балкона, где пылилась, вытащить. Наверное, домовые помогли.

– А это обязательно – учиться фехтовать?

– Да что ж мы – нехристи, что ли, безоружного человека против невиданной силищи выпускать?! – обиделся Дормидонт Силыч. – Ты вот погоди-ка чуток, поучись у мусью, а я тя потом-то кулачному бою учить стану.

"Мусью" Вернон, маленький плотный человечек, мигом запихнул призраков за спину своего ученика и толково разъяснил Лехину, что такое позиции и с чем их едят. Затем показал, как начинают атаку. Показал не просто так, "на пальцах", а действуя невесть откуда появившейся в руках шпагой. "Иллюзия!" – сообразил Лехин и, почуяв движение за спиной, оглянулся. Толпа призраков, исключая скромно отошедшего к стене Касьянушку, поголовно вооружилась фантомными шпагами.

– Не опускаем клинок! Держим строго параллельно полу! – прикрикнул Вернон на отвлекшегося ученика. – Итак, из данной позиции мы и переходим в атаку! И – начали!

"Как на танцах!" – успел подумать Лехин.

Новоявленный тренер взмахнул шпагой – и ринулся вперед. За ним с азартным воплем бросилась вся толпа. Оглушенный криком, Лёхин растерянно стоял на месте, во все глаза глядя на энергичную потасовку привидений, мгновенно забывших, чего ради они здесь собрались. В полной неразберихе они умудрились разбиться на пары, и теперь в спортзале кипели десятки дуэлей. Воспользовавшись оказией, Лехин попытался сосчитать своих непрошеных гостей, но со вздохам отказался от затеи: легкие, как пух, привидения то и дело вспархивали вверх или в сторону – глазом моргнуть не успеешь, а на месте одной пары – другая, да и та постепенно втискивается в общую толпу.

"Как они только друг друга не поранят!" – подивился Лехин – и опомнился. Это ж призраки. Руби они друг друга сколько угодно – ничего страшного: фантомная шпага пройдет сквозь фантомное тело…

– Почему вы стоите на месте? – строго спросил Вернон, кажется, забыв, что нужно перебирать ногами, хорошо видимыми, а не колыхаться в воздухе трепетной простыней.

– А что мне делать? Тоже заорать и почесать вперед?

И он это сделал! Заорал от души и, взмахнув шпагой, как дубинкой, помчался на толпу остолбеневших привидений. Когда еще выдастся такая возможность хорошенько подрать глотку да побегать?! По вчерашним приключениям отлично помнил, что звукоизоляция у фантомного спортзала превосходная.

Привидения шарахнулись в стороны, прыснули перепуганной воробьиной стайкой, и Лехин сразу почувствовал себя победителем. Триумфально вскинул гардинку (не называть же палку тривиальным карнизом, а в "гардинке" есть что-то от шпаги – гарда!) и, от души рыча что-то невразумительное вперемешку с торжествующими воплями, пробежал по залу пару кругов почета.

В конце концов, хохот победил. Хохочущий Лехин сел на пол и буквально рыдал от смеха, представляя, как бы весело его поступок выглядел на улице. Но сейчас ему было весело и легко, а ведь раньше воскресенье тянулось особенно томительно.

Выпустил пар – вот как это называется.

Гардинка валялась рядом. Лехин оперся на руки за спиной и сильно прогнулся, чтобы все мышцы сладостно повытягивались. "Хар-рошая растяжка!" – довольно прорычал он про себя.

– … Вот и не выдержал, бедолага!

– У людей нервная организация тонкая и хрупкая. Сдвинь чуток картину мира – и все мозги набекрень. А мы навалились вон каким скопищем-сборищем.

– Да-да, не всякое сознание выдержит такое нашествие. Конечно, как тут не свихнуться. Спасибо надо сказать, если хоть какое понятие о нормальной жизни останется.

Лехин открыл глаза и понял: привидения обсуждают его плачевное, на их взгляд, состояние психики. Он тут же ощутил, как мускулы живота мягко сжались, и сообразил, что сейчас опять будет откровенно ржать. Ситуация – как в хорошей компании, когда собираются лучшие рассказчики анекдотов: еще не знаешь, в чем соль истории, но смех рвется с первых же слов, потому что импровизированный конкурс анекдотистов в разгаре и хохочешь уже по инерции.

Скоро Лехин почти успокоился.

– Все, похихикали – и хватит. – Он потрогал свой живот, чувствуя странное умиротворение, и деловито спросил: – А как можно съесть привидение?

В гробовой тишине он услышал собственное дыхание.

– Объяснитесь, Алексей Григорьевич, – холодно сказал элегантный господин в смокинге.

Лехин с трудом подавил смех, когда понял, как жутко прозвучал его вопрос. И объяснился:

– Вы говорите – вас едят. Я могу представить, как одно физическое тело пожирает другое, а значит, могу придумать, как защитить пожираемое от пожирающего. Но, сколько ни думал, не могу вообразить, что происходит в вашем случае. Меня изводит элементарный, с человеческой точки зрения, вопрос: а просто-напросто удрать нельзя? Для вас же даже стены не преграда! Что это за существо, которое на вас охотится? Почему вы решили, что, обученный фехтованию, я могу ему противостоять?

– Знать бы, где упасть, соломки бы постелил, – проворчал Дормидонт Силыч и растолковал: – Кто его знает, что там такое? Только неплохо бы выучить тебя, Алексей Григорьич, всему, что мы знаем.

– В современном мире шпага не котируется. Как оружие.

– Шпага – да, – согласился Дормидонт Силыч, – но умение превращать в оружие любую палку приветствовалось в любые времена. А Вернон в этом деле – знатный мастер. Ну, увлекся – бывает. Но и поучиться у него есть чему.

– Вы ушли от ответа на вопрос. Почему вы не убегаете?

– Свидетелей тому, что происходит, нет, – сухо сказал элегантный господин. – Но есть несколько домов на одной улице, и в каждом из них обитал свой нематериальный жилец. Они встречались каждую ночь. Однажды не явился один. Затем другой. Когда остался последний, он понял, что очередь за ним. Логика. Дома расположены в одну линию. Раз. Невероятно, чтобы призраки, один за другим, получили возможность перейти в другое состояние, или воплощение. Два. Вывод: нас уничтожают. Последний сбежал. Доказательством стал факт: призраки с соседней улицы, не поверившие беглецу, пропали бесследно.

Шея затекла смотреть на них снизу вверх.

А вообще – здорово. Солнечный свет по огромному залу, в котором заблудиться недолго. Толпа азартных привидений, которые выглядят почти как люди. Лёхин усмехнулся: родные и друзья давненько обзывают его трудоголиком, давненько увещевают заняться собой, а он всё отговаривается нехваткой времени. А тут – возможность побегать, потренироваться всласть – и всё на дому! Воплощённая мечта лодыря, которому идти никуда не хочется!

Лехин стянул футболку со взмокшими подмышками и вожделенно взглянул на огромное помещение, некогда бывшее комнатушкой жалких размеров. Эх, побегать бы еще с дурашливым воплем от души!.. Но – гардинку в руки и кротко Вернону:

– Начнем, пожалуй?

– Нет.

Вмешался молчавший до сих пор Елисей. Он притулился у порога в комнату, за ним неясно маячил Никодим – изумление светилось на его лице, в младенчески округленном рте и высоко вздернутых бровях, сморщивших лоб. Елисей же являл собой стариковскую строгость и даже суровость.

– Нет, – повторил он. – Так не пойдет. Мой хозяин – человек, конечно, сообразительный и быстро научится всему. Но почему вы учите его так, словно сами люди? Это же сколько времени пройдет, пока он усвоит азы вашей науки? А ведь ему нужны не азы, а навыки. И сколько вы его натаскивать собираетесь? Месяц? Полгода?

– Объяснитесь, – деревянным голосом сказал элегантный господин в смокинге. – Что вы предлагаете взамен нашей методики?

– Вы же существа эфирные, – сказал Елисей и ласково улыбнулся Лехину. – И метода ваша в том и должна заключаться, то есть в эфирности вашей. Так что – спи, хозяин!

Лехин внезапно попятился – на подгибающихся ногах, прислонился к услужливо материализовавшейся за спиной стене. Двое домовых проворно подхватили человека, не давая стукнуться головой, уложили на палас и заботливо укрыли покрывалом с дивана. Август августом, но не след лежать на полу в одних штанах, да еще после хорошей пробежки – пусть и по собственной квартире.

Привидения недоуменно следили за хлопотами домовых.

– И что дальше? – с тем же недоумением спросил Дормидонт Силыч.

– Что-что! Снитесь, – пожал плечами Елисей. – Начинайте прямо сейчас. Сон у него крепкий, да короткий. Он много чего запомнить может. Ну, чего стоите?

Вернон с сомнением склонился над спящим Лехиным и – вдруг исчез. За ним, уже не колеблясь, последовали элегантный господин в смокинге и узкоглазый парнишка в огромном фартуке – копия киношного помощника при каком-то приказчике.

Мягко прошагал Джучи, привалился к боку хозяина, зевнул на привидения. Если он вознамерился покемарить, то быстро сообразил, что не получится. Что-то он такое увидел над человеком, на что вылупил глаза, едва не свернув шею. С видом несколько ошарашенным, забыв, что никто не мешает ему сесть удобнее, кот наблюдал за чем-то, явно перемещающимся в пространстве, в пределах человеческого тела, точнее – над ним.

Дормидонт Силыч тем временем подплыл к Елисею.

– А скажи-ка, дедушка домовой, ты ведь нас сразу невзлюбил. Отчего же вздумал помогать?

– Логика! – ехидно ответил домовой. – Я вас невзлюбил, вот и стараюсь от вас побыстрее избавиться. Аль не то делаю?

6.

Очнувшись, Лехин здорово пожалел, что пришел в себя. Тело мучительно выло от боли, будто по нему в странном танго прошлась парочка влюбленных слонов. Он так зациклился на этих слонах, что явственно ощутил, как все происходило. Что-то вроде танго Ван Дамма с его роковой красоткой, когда пара в порыве страсти сметает все на своем пути… Ощущения подтверждались и тем, что он уже не сидит, прислонившись к стене, как было, помнится, перед сном. Сейчас он распластался на полу. Раздавленной лягушкой. Под ножищами той же трепетной парочки слоновьих пофигистов.

– Не переборщили, Дормидонт Силыч?

Теплый воздух мягко обвеял ухо. Лехин узнал голос Касьянушки. С чем это они переборщили? Раздавленные мозги поворочались, кое-как привели себя в относительный порядок и неуверенно доложили: Касьянушка, кажется, имел в виду именно его, Лехина, плачевное состояние… С чем же они переборщили?!

– Ничо, оклемается, – тихо прогудели у другого уха – точно прохладный сквознячок опахнул.

– Вот помру сейчас, – мечтательно сказал Лехин и заохал, подползая к стене, чтобы сесть. – Вот помру, тоже стану призраком и буду за вами, убийцами своими, с воплями-стонами гоняться. Во картинка, а… Обалдеть, как болит все… С чего бы это? Что вы со мной содеяли, пока я дрых?

Дормидонт Силыч и Касьянушка виновато переглянулись.

– Да мы ж хотели как лучше.

– Ты, хозяин, призраков не вини, – неожиданно вступился за них Елисей, – моя то была задумка: разом, в одночасье, обучить тебя всем премудростям военным.

– И? – не понял Лехин.

– Сон твой длился полчаса. Сам же, небось, знаешь, что в быстром сне человек за секунду несколько историй переживает. Вот и… В общем, за полчаса призраки-мастера обучили тебя всему, что сами знают. Да обучили не просто так, а на тренировках. Тело-то и болит.

Лехин попытался представить, что это такое: одна секунда – на одну-три истории, минута – минимум шестьдесят историй. Шестьдесят тренировок?! За минуту!? А за полчаса?! Перед глазами поплыло. Привычно уже.

– Ой, чтой-то мне поплохело.

Ответом был дружный вздох привидений. Лишь Елисей остался безжалостен и деловит.

– Это ты, хозяин, расслабился сразу. Тело-то и возопило. Иди в ванную, горячей водички налей и полежи.

– Ты же домовой, – осторожно сказал Лехин. – Наверное, травы знаешь. Сварганил бы мне отвар, чтоб все прошло в момент. Что я буду зря время терять?

– Это только в сказках бывает: выпил отвару – и добрым молодцем заделался. В жизни все не так.

– Ага! – протестующе завопил Лехин, но вопль быстро скис в стон умирающего – мышечный пресс, которого Лехин до сих пор не замечал, на крик отозвался жесткой болью. И Лехин уже шепотом выдохнул: – Ага… И привидения в сказках, и домовые в суевериях. А как насчет того, чтобы человека измордовать в его собственном сне? Тоже в жизни не бывает?! Оу-у… Мучители… До ванной еще доползти надо…

Дополз. Включил воду. Разделся, слыша за дверью грозный окрик Дормидонта Силыча: "Касьян! Не лезь к человеку!" и жалостливый говорок Касьянушки: "Да кто ж, кроме меня, поплачет над ним, горемычным?" Въехал в горячую воду – растворился в блаженстве: тело притихло, боль начала отступать…

Вылез из остывающей воды и мельком подумал, что вода-то лучше отваров, она всегда есть. А отвар? Привыкнешь к легкости бытия, а вдруг случится что? Уповать на всякие отвары, может, времени-то не будет, не говоря уж о возможности их получить.

Лехин натянул шорты, ухмыльнулся плечистому мужику в зеркале довольно и легкомысленно: ну да, приятно чувствовать себя здоровым!.. Ну, почти здоровым! И распахнул дверь.

За дверью ждал жуткий кошмар.

Три амбала напряженно разглядывали его прихожую, словно не понимая, как они здесь очутились. При виде Лехина вся троица нечленораздельно взревела. Интонацию рева Лехин перевел безошибочно: "Тебя-то нам и надо!" Крик еще сотрясал стены, а уже затрясся и пол: амбалы кинулись на Лехина.

Гардинка валялась на пороге из прихожей в комнату, прямо напротив ванной комнаты. Лехин нырнул за нею под ноги амбалу в цветастой рубахе. Еще не полностью приземлившись, но уже получив опору для рук, Лехин перевернулся на спину и ногами по бедру послал Цветастую рубаху в объя-тия вешалки, по-летнему почти пустой. Хорошо послал, как опытный бильярдист. Потому как Цветастая рубаха, пролетев ядром метра два, ударил головой в живот амбала в черной майке – тот зарычал, шмякнувшись плечом в полуоткрытую входную дверь. Третий едва успел отпрыгнуть – от Черной Майки, но не от Лехиной гардинки. Лехин, всё ещё лёжа на полу, гардинку подхватил, ногами уперся в стену и сумел "хар-рашо!" врезать своим некогда мирным предметом по животу третьего. Пока третий мычал, согнувшись, Лехин двинул лопатками – крутанулся спиной по полу и вскочил. И очутился лицом к лицу с рассвирепевшим Черной Майкой.

Могучий кулак, нацеленный прямо между глаз Лехина, медленно и торжественно проплыл мимо уха. Лехин отчетливо почувствовал воздушную струю от кулачища и где-то там, стороной, удивился: кулак идет медленно, а ветру от него, как от поезда, который летит с сумасшедшей скоростью! Мелькнуло даже глупое желание потрогать этот кулак, убедиться, что Черная Майка считает такой темп боя нормальным. Но тело – боевая машина, бывшая когда-то собственностью Лехина, – его тело решило иначе. Оно не желало цацкаться с "вторженцами", или как их там еще. Гардинка в руках Лехина взмыла правым концом резко влево и захлопнула Черной Майке рот, изрыгавший нечто совершенно непереводимое, но вполне понятное. Вслед за ударом по подбородку Черной Майки гардинка ринулась пихнуть его под дых. И так ринулась, словно являлась не тонюсенькой полой палкой, а стенобитным тараном. Во всяком случае Черная Майка задом рухнул на порог между прихожей и кухней.

А Лехин испугаться не успел, как танцевальным шагом втиснулся между Цветастой Рубахой и Третьим, которые с рыком и согласованно набросились на него с разных сторон. Лехин легко провальсировал между ними, а потом не утерпела гардинка. Господа "вторженцы" так соблазнительно оказались по обе ее стороны! Своевольное оружие дважды дернулось в руках Лехина. Ба-бах! Нет, все-таки "вторженцы" оказались слишком неповоротливыми и грузными. Они свалились с грохотом, приличным скорее для разъевшихся бегемотов, чем для спортивных, на первый взгляд, парней.

О… Ага! Лехин сам чуток не вляпался лбом в стену, отпрыгивая от Черной Майки. Тот поднялся по стеночке и бодро кинулся на хозяина квартиры, будто и не падал на копчик, отчего секунды назад подвывал: косточкой, наверное, все-таки припечатался. Расшалившаяся гардинка азартно полетела ему навстречу, а Лехин только во все глаза глядел, что выделывает до странности активное оружие. Было впечатление, что гардинка все руки хозяину пообрывает, резко дергая туда-сюда, а тут еще ноги обрели соображалку: им, видите ли, захотелось тоже поучаствовать в драчке.

В общем, Лехин понял, что тело полностью вышло из-под контроля. Он еще только думал, куда бы ударить да как повернуться – да и сможет ли! – а весь мышечный аппарат уже реагировал. Да еще как реагировал! Противник, казалось, не знал, как будет двигаться, а тело Лехина заранее предупреждало даже намек на движение.

Но и противничек Лехину тоже достался! Сначала Лехин ужасался, слыша смачный звук от соприкосновения со стенами голов и других частей противника. Но амбалы так резво и бодро вставали вновь, что он несколько попривык к кошмарному шмяку, больше похожему на мирный "чпок" разбиваемых яиц.

Потом он еще немножко попривык и начал мрачно думать, что после драки в прихожей придется долго отдраивать пол и стены от крови… Ага, стены! Обои-то новые. Еще и переклеивать, может, придется.

Потом он еще попривык, и, наконец, до него дошло, что драка выходит бесконечной. Избитые, в синяках и кровоподтеках трое амбалов, словно не замечая боли, так и лезли в драку. Никаких следов усталости! Да что это такое с ними!

Лехин, вообще-то, тоже не устал. Но происходящее начало надоедать. Да и воскресного времени жалко. Хоть и отпуск, но все же… Нет, не так. По-другому – тем более отпускное воскресенье! Эта драчка, конечно, развлечение из разряда очень редких, но уж слишком она однообразна: встали – упали, встали – упали.

Что же делать?

Лехин каким-то новым для себя, оценивающим взглядом окинул видимое пространство: двухметровая прихожая непринуждённо переходила в коридорчик вдвое больше – с дверями входной, кухонной, в две комнаты, в ванную и в туалет. Последние две двери всегда приоткрыты: удобство для Джучи. Так, два ремня на вешалке в прихожей. Длинное полотенце для рук на крючке, вбитом под зеркальцем на двери ванной изнутри. Там же, на ручке – пояс от халата. Хватит, не хватит? Ладушки, лиха беда начало. Главное – руки назад повязать, а рыпаться будут – одной связкой ноги всем троим стреножить.

Изрядно побитые агрессоры, несмотря ни на что, яростно сопротивлялись. Поуспокоившись, что отпор он им всегда организует, Лехин наконец додумался: "Ну, повяжу я их. И что дальше? Куда мне их девать? Да, кстати, а где эти параненормальные типы?" Он изловчился связать двоих амбалов вместе, спина к спине, и теперь, стоя на коленях, довязывал брыкающегося Черную Майку (время от времени стукая его, чтоб не мешал работе), когда явился ответ сразу на все вопросы.

Черная Майка вдруг обмяк тяжеленной мягкой куклой, а голова его задымилась!.. От неожиданности Лехин сел на пол и обалдело вытаращился на эдакое чудо, пока не сообразил, что видит перед собой прозрачную тень элегантного господина в смокинге. Рядом с призраком в смокинге пристраивался сесть на Черной Майке, как на деревенском бревнышке, хихикающий китайчонок в огромном фартуке. Взглянув на связанную парочку, Лехин обнаружил над неподвижными телами амбалов Дормидонта Силыча и мсье Вернона. Из-за двери в ванную (что-то заставило Лехина и туда обернуться) выглядывали Елисей и Никодим.

– Это… вы их? Дормидонт Силыч?

– Не-а! – радостно загомонили призраки. – Не их – тебя!

Из восторженных воплей, которые сводились к одному: "Получилось!", Лехин выяснил: призраки влезли в тела амбалов, задумав устроить ему, Лехину, взбучку и посмотреть, что вышло из обучения человека в сонном состоянии. Результат им нравился до экстаза.

– Стоп! Значит, вы заставили меня избить ни в чем не повинных людей?

– … которые, в свою очередь, шли побить другого, ни в чем неповинного человека! – подхватил Касьянушка. Он только не приплясывал на месте, наслаждаясь нестандартной ситуацией. – Ах, Алексей Григорьевич, и мы вас проверили, и вы доброе дело сделали. Шли-то детинушки к соседу вашему, к Тольке!

Имя соседа объяснило многое. Двадцатилетний дурак мнил себя крутым пацаном, отчего почти ежедневно нарывался на крупные неприятности, самым благополучным исходом из которых оказывался синяк под глазом, а самым неблагоприятным – когда бедняга попадал в местный травмпункт, где его уже хорошо знали. Да и весь дом знал его как облупленного, по каковой причине народ устал и сочувствовать, а комитет пенсионерок, заседающий на скамейке в скверике, во главе с бабкой Петровной давно вынес вердикт " по энтому делу": дурака учить что с решетом за водой ходить.

– А мне что теперь с ними делать?

– Развязать! Не они ж с тобой дрались, а мы, Алексей Григорьич.

– Ловко это у вас получается.

– Да ну! Привыкли, костоломы, попросту кулаками махать да на силушку надеяться. Никакой ловкости, а уж о технике и говорить нечего, – отмахнулся Дормидонт Силыч, – Я так даже и не соображу теперь: в полную ли ты с ними силу дрался, аль совсем легко было?

– К сожалению, ничем помочь не могу, – вздохнул Лехин. – Я тоже не разобрал.

– Никаких сомнений! – заявил призрак в смокинге. – Высший пилотаж – прекрасные реакции в сочетании со способностью импровизировать. В гармоничном сочетании, прошу заметить.

Выговорив пышную фразу, призрак в смокинге величаво развернулся и – удалился. Вслед за ним вприпрыжку побежал веселый китайчонок в фартуке.

– Дормидонт Силыч, а, Дормидонт Силыч, – шепотом позвал Лехин. – А этот, в смокинге, кто такой?

– Кто такой был? – уточнил Дормидонт Силыч. – Это, батюшка Алексей Григорьич, был агент КГБ по особым делам. Занимался он, как сегодня говорят, паранормальными явлениями. Ну, эти паранормальные явления однажды явились к нему. Да так пообщались с ним, что имя стерли. И он сам не помнит, как звать его, и знакомцев найти не может. Оттого и привязался к светлому призраку – к китайскому мальчонке. Линь Тай, хоть и малолетка, сбежал когда-то из монастыря, в послушниках там ходил. Ему-то нравится внимание агента, вот и взялся обучить его премудростям восточным, единоборствам всяким. Но что за сладость драться призракам? Сегодня и… как это вы говорите сейчас? Ах, да – оторвались, помахали кулаками вволюшку.

– Ладно, разобрался. Значит – я их развязываю. А дальше?

– А дальше мы вселяемся в тела, выводим их вниз и… Ну-с, скажем, укладываем их на газонную травку. Поспать. Очнутся – сами разберутся: идти ли все-таки бить Тольку-Толяна или убраться от греха подальше.

– Дормидонт Силыч, мм… – Лехин замялся: неизвестно, этичный ли он хочет задать вопрос, нет ли. – Дормидонт Силыч, если вы так просто вселяетесь в человеческое тело, тогда почему вы… вы…

– … не вселяемся навсегда? Чужое тело как чужая квартира: пожить можно, договорившись с душой-хозяйкой, но надолго оставаться не больно и хочется, среди чужого-то.

7.

Мда, зрелище не для слабонервных.

На столе расстелили изнанкой кусок обоев, оставшихся от давнего ремонта. По бумаге ползал Никодим и под комментарии Дормидонта Силыча выписывал от руки план старинного купеческого дома, этаж за этажом, вплоть до подвальных помещений.

– Да зачем мне этажи! – не выдержал Лехин. – Когда мне только подвал нужен.

– Ты, Алексей Григорьич, не торопись. Щас дорисует дедушка домовой чертеж, все обстоятельно обскажу. А ты, хозяин, готовься, готовься спокойно.

Лехин и готовился. Из кладовки ему Елисей вытащил спортивную сумку старую, но крепкую. Порадовало обилие карманов и кармашков. На дно сумки Лехин уложил легкую куртку – под наставительное описание Дормидонтом Силычем предстоящей "холодрыги" – там не просто подвал, а "ледник"! Некоторые предметы пришлось продублировать: взял фонарик – призраки потребовали положить три свечи; к свечам разыскал зажигалку – хором запели про спички. Потом Дормидонт Силыч велел призракам поискать в квартире какие ни есть ключи. Искали, находили призраки – вытаскивал Лехин: шел на зов очередного искателя и бросал найденный ключ в пакетик. Только высыпав, удивился: ого, штук тридцать! Откуда столько в квартире? Поколебавшись, Дормидонт Силыч отобрал девять ключей, которые Лехин тоже сунул в сумку.