Текст книги "Лёхин с Шишиком на плече (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Под руками Лехина бугры когда-то неплохих мускулов бугая обмякли. Казалось, "спонсора" происходящее загипнотизировало, и он не заметил, что его осторожно выпустили из захвата и вообще оставили в покое. Ненадолго.

Крашеная рыжуха на скамейку у своего подъезда не села, а садилась – медленно и так ровно, словно кто-то подкручивал гайки внутри нее. Так же механически опустила свой зад и вторая.

– Куда эт они? – недоуменно озвучил Федька вопрос бугая и оставшихся на скамейке.

– К себе! – назидательно ответил Лехин. – Нечего у чужих подъездов околачиваться.

Снова странный смешок холодным ветерком обвеял разгоряченных людей. Бугай вдруг заметно уменьшился – больше не пыжился, расслабившись, и потопал прочь.

– Ну а вы чего остались? – обратился Лехин к ошеломленной компании на скамейке. – Не поняли, что ваше присутствие здесь нежелательно?

И компания послушно и поспешно ретировалась.

– Давно так с ними надо было! – проворчала бабка Петровна, поправляя сбившийся на сторону платок. Она не поняла и не хотела понимать, как Лехин удалил выпивох со "двора", каковым она считала площадку под окном. Главное, что удалил. – Сколько просила мужиков своих (она имела в ввиду подъездных жильцов), чтоб прогнали алкоголиков этих, – ни один не почесался. Неудобно им, видите ли. Интеллигенты, видите ли, все. Ладно бы, свои пьяницы были, как Федька, так ведь все чужие. У нас ведь, Лешенька, пенсионерок в подъезде полно, сам знаешь. Выйдешь, ан и присесть-то негде. А ноженьки уже не те, что в молодости были. Пройдешься раз, другой перед домом – а и все, домой пора. На скамью-то ведь и не присядешь, столько их здесь собирается. А иной раз и местечко есть, да страшно. Как думаешь, Лешенька, не вернутся они сюда, а?

– Будем надеяться, что нет.

– А то ведь дворничиха каждое утро ворчит, мол, само грязно место у нашего подъезда. И ведь что скажешь? Устали уж объяснять, что пришлые сорют… А уж как сегодня женщины наши рады будут! Ох, и насидимся!.. Ты уж, Лешенька, пригляди на первых порах, чтоб не возвращались ироды эти, а?

– Я-то пригляжу, да ведь дома не всегда бываю…

В ухо толкнулся прохладный воздух, и тихонько зазвенел чуть писклявый голосок:

– Иди, хозяина, иди. Мы присмотрим, чтоб не вернулась пьяный.

– Линь Тай, ты? – спросил Лехин, отвернувшись от соседки. – Это вы увели женщин? Сколько вас?

– Достаточно, чтобы держать на расстоянии группу данных товарищей, – отозвался голос безымянного агента. – Так что и правда, Алексей Григорьич, идите. Порядок будет.

– Ладно, Галина Петровна, пошел я. Думаю, сегодня скамейку нашу точно не займет.

– Дай Бог, дай бог, Лешенька,

"Интересно, почему привидения так быстро согласились помочь с дворовыми пьяницами? Савва, призрак-бродяга из подпольного ресторана, помнится, говорил, что привидения неохотно вселяются в алкоголиков, хотя это очень легко, так почему же… Ах, вот в чем дело! У моих привидений страх перед тремя гостями в квартире, хоть их и уговорили, и показали, что вселение в бывших зомби безопасно. Поэтому они так охотно прибежали ко мне по первому же зову. Легче преодолеть брезгливость, чем страх".

Размышляя таким образом, Лехин прошел двор и стал спускаться, чтобы пройти мимо торца соседнего дома, мимо мусорных контейнеров, а затем через дорогу – к остановке. Мягкие пальчики ухватились за ухо Лехина и легонько подергали. Шишик требовал внимания.

В челюсть слева стукнули пару раз кулачишком, и Лехин послушно повернул голову. Он уже усвоил, что с упрямой "помпошкой" лучше не спорить – времени жалко.

Глазам предстал урбанистический пейзаж: стена без окон, внизу переполненные мусором контейнеры. Как-то сразу Лехин сообразил, чего хочет "помпошка", и возмутился.

– Ни за что! Я тебе целый талмуд с картами купил, к которому ты даже не прикоснулся! Еще из мусора таскать буду!

Снова дернули – за мочку – слабо-слабо. Зато последовавший горестный вздох здорово впечатлил Лехина. Привык, что Шишик обычно пользуется достаточно хулиганскими методами воздействия, добиваясь своего.

– Ладно, – сказал Лехин и подошел к контейнерам. – Здрасьте, – поздоровался он с кошкой, настороженно высунувшейся из примятой коробки. – Не хотели вас беспокоить. Уж простите… Ну, Шишик, давай. Что углядел?

Спрашивать, в общем-то, было необязательно. Кипа листов вызывающе торчала из недр небрежно брошенного пакета. Верхний чернел мелко прочерченной схемищей; остальные, кажется, содержали какие-то технические описания. Лехин быстро огляделся – никого! – и цапнул верхний лист. К пешеходной "зебре" он шагал уже энергично, деловито скатывая лист в трубку – вместе с блаженствующим, размазанным по нему Шишиком.

Разок Лехин все-таки обернулся, внутренне сжавшись: не видел ли кто, как он в мусоре копается? Но между двумя домами все так и было пустынно. Только круглая кошачья голова неподвижно торчала из коробки, и блестели изумленные кошачьи глаза. "Ну да, конечно, – хмыкнул Лехин. – Шишики – зверье домашнее, судя по всему. А тут – путешественник. Да еще верхом на человеке! Зрелище не для слабонервных, что ни говори!"

30.

Приключений по дороге к дому Тренера – никаких. Хотя Лехин ждал. Особенно выходя из троллейбуса. Это "особенно", скорее всего, началось в тот момент, когда троллейбус подъехал к месту, откуда отчетливо была видна туча над недостроенными "Торговыми палатами". Туча, синевато – серая, грузная, лениво и угрожающе ворочалась над вечной стройкой.

Лехин шел по улице, чувствуя тяжелое давление на спину, и думал, правда ли туча смотрит ему вслед. А может, это вовсе не туча, если принять во внимание, что в последние дни приходится сосуществовать с довольно неожиданным миром? Или же это давление всего лишь внушение? А может… Лехин похолодел. Может, он ошибается. Может, дело не в туче. Может, дело в глазницах черных окон того дома. В глазницах, в которые нельзя долго смотреть, потому что взгляд проваливается… в бездну? И бездна эта живая. Ведь там, за окнами, бродит человек, потерянный во времени и пространстве.

Внезапно перед глазами возникла неуместная картинка – воспоминание: насупленный Джучи уходит из комнаты, а на хвосте у него сидит торжествующая "помпошка" и хихикает по своему обыкновению. Лехин на миг точно окаменел, настолько яркая картинка упорно светилась перед глазами. Он видел ее уже в мельчайших подробностях, когда наконец сообразил, в чем дело.

Снятый с плеча Шишик немедленно съежился, как нашкодивший котенок. Разве что не фыркал и не шипел.

– Шишик, я понимаю, что ты на свой лад отвлекаешь меня от плохих мыслей, – проникновенно сказал Лехин. – Только пойми, что это неэтично… – Он сбился, сообразив, что "помпошка" может не понять последнего слова. Пока он искал синоним, Шишик послушно сидел на ладони и преданно таращился на него. – Это нехорошо – без ведома человека залезать в его мозги, в его сознание, в воображение – в общем, туда, куда ты залез, чтобы отвлечь меня. Давай договоримся, что такого больше не повторится.

"Помпошка" слегка разинула пасть, и Лехин решил считать согласием явленную карикатуру на счастливую улыбку.

Жена Тренера, Ирина Ефимовна, встретила Лехина сильно обеспокоенной, но сдержанной. Впрочем, полностью беспокойство спрятать не сумела. Невысокая седоволосая дама (именно дама!) за пятьдесят, с мягкими манерами, так нервно терзала пальцы, пока Лехин переобувался в предложенные шлепанцы, что он напрямую спросил:

– Вы боитесь, противоядие не поможет?

– Что вы, что вы! – Ирина Ефимовна стиснула кулачки. – Это телефонные звонки. Со вчерашнего дня звонят, спрашивают, где муж. Я отвечаю, как вы мне рекомендовали. Но люди надеются, что он вот-вот придет, и продолжают звонить. А утром… Утром начали звонить родители мальчиков, которых он готовит к соревнованиям. Говорят, дети не ночевали дома.

Она вздрогнула. В маленьком коридоре между комнатами резко зазвенел телефон.

– Вот, опять…

– Не подходите! – велел Лехин, – Через час звонки прекратятся, потому что мальчики будут дома. А вскоре очнется ваш муж. Будут некоторые неясности, наподобие провалов в памяти. Но это нестрашно. Запомните и передайте мужу следующее: ему больше нельзя появляться там, где он тренировал ребят. Он поймет, что это за место. Я понимаю, что даже летом в спортивной школе очень жесткое расписание для всех секций, но пока все-таки можно заниматься и на улице, где-нибудь на стадионе. Не забудете?

– Нет. А где это место? – простодушно спросила Ирина Ефимовна и покраснела, сообразив, что спросила не то.

– В которой комнате ваш муж? Спасибо. Вам лучше не заходить. Реакция у каждого человека на противоядие индивидуальна и непредсказуема. Я позову, когда будет можно.

Дверь за собой Лехин закрыл плотно и, оборачиваясь, только начал набирать воздух для "контактной" фразы, как разом увидел и осекся. Аж дыхание перехватило.

Тренер сидел в кресле. Лехин его видел в профиль. Видимо, хозяин расположился в привычном для себя месте, так как впереди стоял телевизор. Нетрудно представить, как удобно ему здесь во время просмотра спортивных программ.

На спинке кресла сидел домовой и сосредоточенно дирижировал руками над головой хозяина, время от времени выхватывая что-то из воздуха.

Лехин осторожно приблизился (домовой на спинке кресла покосился, но смолчал) и обнаружил еще двоих: один производил таинственные манипуляции на сгибе локтя Тренера, другой – на колене.

"Без нас начали!" – догадался Лехин, обошел кресло и поклонился:

– Здравствуйте, дедушки домовые! У кого из вас я проситься погостевать должен?

– У меня, коль не шутишь, – буркнул домовой с локтя Тренера. – Тока зачем тебе? С добром али как явился?

Двое остальных приостановили было работу, с любопытством наставя на Лехина благообразные пушистые бороды, однако, покивав приветственно, снова взялись за свое.

Конечно, Лехин и сам бы мог определить, кто здесь хозяйский домовой: тот, что на локте, придавил свою густую шевелюру вязаной шапочкой спортивного типа, отчего походил на полуоблетевший одуванчик: шапочка виднелась лысиной, из-под которой рвались в стороны ухоженные власа. А бурчал сей тип, поскольку был откровенно не в духе.

– Явился я к вам с Шишиком, – сказал Лехин, сразу беря быка за рога. – А у Шишика тот узор, который вы расплетаете. Так что не теряйте времени даром, смотрите узор и расколдовывайте вашего хозяина.

По спинке кресла что-то с шелестом свалилось. Лехин посмотрел недоуменно, пока до него не дошло: рухнул верхний домовой. Интересно, с чего бы это? Слишком неожиданный сюрприз?

Шишик стал мягким и пушистым, оказавшись в лапах-ладошках домового в спортивной шапочке. Домовой поглядел в желтые глаза "помпошки", хмыкнул и объявил Лехину:

– 3ови меня Арсюшкой. Шишика-то нам отдашь на время аль дождешься, пока узор снимем?

– А нельзя ли как-нибудь вашему Шишику… как сказать… переснять? Передать узор, чтоб мне здесь долго не валандаться?

– И то дело. Сообразителен ты, Алексей Григорьич.

– Я не представился…

– А с Шишика твоего считал… Эй, Корнил, где тут наш сорванец?

Вроде уже ко всему привычный, Лехин все же очень удивился, когда домовые устроили сумасшедшую беготню по стенам, потолку и угла комнаты. Его Шишик от греха подальше юркнул к нему в карман.

Когда здешнего Шишика поймали и приволокли к креслу, выяснилось, что это существо здорово отличается от того, к которому Лехин успел привязаться. Этого – будто на пару секунд приложили к оголенным электрическим проводам – настолько безумно он выглядел. Шерсть торчала во все стороны, словно Шишика окунули в лужу, а затем небрежно встряхнули. Выпученные желтки глаз с трудом удерживались на вывернутой верхней челюсти, а зубы выглядели, как лес после хулиганского вихря – настоящий бурелом.

– Молодой еще, необтесанный, – спокойно сказал Арсюшка. – Не бойсь, не укусит.

Обоих Шишиков бесцеремонно ухватили за космы, и они обвисли друг против друга пойманными за шкирку котятами. Шишик Лехина висел спокойно – Шишик здешний беззвучно, но дуром орал и лягался так, что Лехин всерьез обеспокоился: не выпрыгнула бы чужая "помпошка" из собственной шкурки. Наконец она успокоилась и обнаружила напротив сородича. И медленно – видно было даже перетекание форм – расслабилась в косматый мешочек. Глазища обоих Шишиков застыли.

– Они передают узор, да?

– Угу.

– А как?

– Въедлив ты, Алексей Григорьич, и любопытен. Как… А просто. Один глядит – другой читает.

"За сегодняшний день я уже дважды становлюсь свидетелем, что Шишик – это живой компьютер. А если точнее – меня дважды носом ткнули в это обстоятельство. Я мало что понимаю в компьютерном деле, но слышал про ключевые слова, по которым можно устроить поиск информации".

Лехина даже в пот бросило, когда он додумался до последнего, но ругать себя за поздние догадки не стал. Смысла нет. Надо прийти домой и позвонить Олегу. У него дома компьютер есть. Только вот в какую смену он сегодня работает?

– Ну, вот и все, – сказал Арсюшка, передавая хихикающего Шишика Лехину. "Хихикает – значит мой", – машинально отметил Лехин.

Здешний Шишик пребывал почти в обморочном состоянии, и его бесцеремонно шмякнули на глаза бесчувственного хозяина.

– Ты уж, Алексей Григорьич, прости, что не приветили тебя по-хорошему, – сказал Арсюшка на прощание, – да только сам понимаешь, не до приветов нам всем. Прощевай уж.

– Счастливо оставаться.

Лехин торопливо попрощался и с Ириной Ефимовной, предупредив, чтобы не заходила к мужу часа два. Мол, спит после принятия противоядия. Столько времени просили домовые

Существовала одна причина, по которой он и сам стремился поскорее покинуть дом. Что там ни говори, а не будь Лехина, Тренера не тронули бы. Лехин чувствовал себя сильно виноватым. Испуганные, ищущие глаза Ирины Ефимовны и утомленные глазища домовых в комнате Тренера – казалось, все они исполнены укоризны.

Он еще размышлял об этом, когда подходил к перекрестку. К глазастому недостроенному дому. К тяжелой туче над ним… К толпе перед заборам вокруг него… К толпе?! Откуда здесь… Ничего себе две милицейские машины, "Скорая"… Что там?

Дорогу пересек так, что едва не угодил под "маршрутку".

– Что случилось?

Интеллигентный юноша в очках нервно дернулся от прикосновения к рукаву, но ответил охотно:

– Да сторожа со стройки прикончили. Причем как-то особенно зверски. Только не говорят – как. Мальчишки здесь бегали – они "Скорую" вызвали, а уж врачи – милицию. Да, еще говорят, зря "Скорую" вызывали. От сторожа чуть ли не котлета осталась. Отбивная.

– Били, значит, – медленно выговорил Лехин.

– Били, – подтвердил очкарик. – Говорят еще, по разговорам милиции люди поняли, что били его чем-то железным. Чем уж он им помешал?

– Мафия! – убежденно высказалась дородная тетка с неожиданно изящной сумочкой под мышкой. – Мафия здесь, в подвалах, наркотики прятала, а сторожу платила, чтоб охранял. А ему мало показалось. Платили мало. Его и убрали. – Последние слова она произнесла даже как-то вкусно и хотела продолжить, но ее перебили.

– Мафия – сказанули тоже! – презрительно сказал широкоплечий парень в спортивном костюме "для повседневного носа". – Домина вон какая! Машины угнанные прятали. Говорят, их еще не нашли, но следы точно есть…

Лехин не дослушал и поспешил на остановку. Кажется, только он знал, кто убил сторожа. Но почему? Почему они его убили?

31.

Выходить на своей остановке Лехин не стал. Троллейбус прямым ходом мчал к рынку, где следовало прикупить картошки и помидоров. Мысленно Лехин уже принялся составлять список, что бы еще взять, но спокойный расчет перебивало мысленное же видение дома, притаившегося под грузной темной тучей. В конце концов, Лехин рассердился и начал нервно созерцать бегучий пейзаж за окном, благо сидел на одиночном месте напротив двери. Сосредоточиться на бездумном занятии не удалось – и к лучшему. А то бы еще неизвестно как среагировал, когда его похлопали по плечу и позвали:

– Алексей Григорьич!

Позвали внезапно, но Лехин не вздрогнул, и обернуться удалось почти безучастно.

– Да?

– Вы Алексей Григорьич?

С заднего сиденья наклонился парень в широченной майке с номером "а ля футболист". На лице – легкая оторопь. В вытянутой ладони – небольшой серый предмет.

– Тогда это вас!

Лехин осторожно взял мобильник.

– Слушаю.

– Алексей Григорьич! Елисей туточки, – деловито объяснил домовой. – Гостей мы наших спровадили. За них не тревожьтесь. Привидения присмотрели, чтобы детки очнулись возле остановки, а как гостечки незваные уехали, так Дормидонт Силыч и прилетел к нам доложиться. Так что в квартире-то намного привольней стало.

– Странно ты выразился про Дормидонта Силыча, – заговорил Лехин, но спохватился и вновь повернулся к парню в футбольной майке. – Можно, я поговорю еще немного? Я заплачу, честное слово.

– У меня входящие бесплатные. Говорите, сколько хотите. Я у рынка выхожу, – в некотором остолбенении ответил парень.

– Спасибо… Елисей, так что там у вас с Дормидонтом Силычем?

– Да ничего особенного. Привидениям по нраву забава пришлась, которую ты придумал. Хулиганят – вовсю! Мало, вишь, показалось им дворовых выпивох от нашего подъезда отогнать. Заставили их убираться во дворе и вокруг дома… Ага, вот Касьянушка подсказывает: субботник устроили. Агент, который без имени, придумал.

– Помнится, кто-то сказал, что у них… ну, понятно, у кого… координация внутри человека плохая.

– Да какая здесь координация – наклоняйся да мусор подбирай. Хуже с кустами пришлось, но и здесь наловчились: сухих веток обломали – видимо-невидимо!.. А ты-то как, Алексей Григорьич, съездил?

– Хорошо. Там уже без нас начали это дело распутывать. Приеду – расскажу подробнее. Нетелефонный разговор.

– Шишик что-то сказал насчет сторожа на стройке. Правда ли убит?

– Правда. Как вы до меня дозвонились? Впрочем, догадываюсь.

– И правильно догадываешься, Алексей Григорьич. Мы позвали Шишика да узнали, что на рынок едете. Вот и появилась нужда поговорить с тобой. Ты, Алексей Григорьич, купи-ка на рынке, окромя всего прочего, меду липового. Да сам не покупай, жди, пока Шишик не подскажет.

– Медовый Спас, вроде, прошел, – с сомнением сказал Лехин. – Он, вроде, четырнадцатого августа был? Зачем нам сейчас мед?

– Не время сейчас разговоры говорить, а надобно нам меду пол-литровую баночку. Хватит ли денег у тебя, Алексей Григорьич, на все про все?

– Хватит. Еще что желаете?

– Яблок. И тоже Шишик укажет. Абы какие не бери. Слушайся в этом деле Шишика.

– Есть слушаться младшего товарища по группе!

Мобильник перекочевал к хозяину, а Лехин повеселел. И смешно ему было, как связались с ним, и интриговало, зачем домовым мед и яблоки. Яблочный Спас-то послезавтра. Обычно он вечером перед девятнадцатым покупал яблоки нового урожая, как и новую картошку перед Ильей Пророком. Это Бывшая Жена находила нелепым соблюдать, хотя бы поверхностно, языческие – говорила она – ритуалы. Лехину – нравилось.

Еще одна остановка – и рынок.

Рассеянно глядя на поручень соседнего кресла, на котором кувыркался Шишик, Лехин почему-то вспомнил, как раньше в деревнях учили плавать. Бросят на глубоком месте – и барахтайся, спасай свою малолетнюю жизнь. И барахтались, и спасали. А потом еще и удовольствие находили в нехитром процессе перемещения по воде.

Не потому ли вспомнилось старинное обучение, что его самого беспощадно швырнули в несусветную глубину несусветного мира? И ничего – выплыл. Да еще так здорово освоился, что стал активным участником несусветных событий!

"Похоже, я даже слишком освоился – как бы это значительнее выразиться? – в мире, где "на неведомых дорожках следы невиданных зверей". Я уже спокойно воспринимаю тот факт, что в подвалах недостроенного дома прячутся чудовища. Я сжился с мыслью о них. Я действую в том направлении, куда меня могут послать новообретенные знакомые, и все меньше задаю вопросов. В общем, я живу в новой реальности, которая с каждым часом становится понятнее, несмотря на все ее подводные течения. Меня теперь некоторые новости не столько удивляют, сколько заставляют мыслить с точки зрения пара-нормальных аборигенов. Интересно, можно ли всех людей скопом считать здешними же, аборигенами? Ведь два мира сосуществуют…"

"Помпошка" прекратила кувыркаться и повисла на поручне, кажется, вниз головой, потому что желтые глаза блеснули снизу косматого шарика, Лехин вздохнул: "Или глаза съехали… Насколько я понял, Шишиковы глаза не прикреплены к одному месту".

Остановка у рынка явно переборщила с желающими уехать. Протискиваясь вперед, Лехин удивлялся: ну что за народ! Ну, встань сбоку от дверей, дождись, пока выйдут. Нет, встанут каменной стеной строго напротив входа да еще возмущаются, что приехавшие не спешат выходить. А как тут выйти? По ногам как по асфальту?

Возбужденная толпа осталась позади, а Лехин лицом к лицу очутился с давешним парнем в футбольной майке.

– Эй, чувак, погоди, а? – Парень зыркнул по сторонам и выпалил шепотом: – Слышь, а как тебе дозвонились через мою мобилу?

Что он сам об этом знать ничего не знает – Лехин говорить не стал. Он состроил физиономию бывалого ветерана, вздернул левую бровь и веско сказал:

– Лучшие в околоземном пространстве спутниковые системы – русские. Сначала меня вычислили по коду ДНК. Затем определили номер ближайшего ко мне средства связи. Дальше дело техники, молодой человек.

Четкий по-военному поворот "кругом" удался. Оглядываться Лехин не стал. Достаточно было увиденной краем глаза восторженно-ошалелой физиономии "футболиста".

"Надеюсь чувство гордости за Родину он всегда будет иллюстрировать этим случаем. Да, кстати, надо бы еще один мобильник купить. Попроще. Для домовых. А старый придется с собой брать. Судя по всему, связаться с домом я всегда смогу через Шишика. Но уж слишком привлекает внимание".

Светофор у перехода к рынку мигнул и злорадно выдал красный свет. "Ну и что? Подождем. Найдется что обдумать".

… Бывшая Жена замерла на полуслове.

– Что? – спросил человек в черном костюме, вызывающе солидном для жаркого августа.

– Это он. Видите? Слева, ближе к перекрестку.

Человек в черном костюме вынул из нагрудного кармана небольшой снимок, кинул взгляд на фото, затем на толпу у светофора.

– Короткие светлые волосы, белая джинсовая рубаха?

– Да. Вы начнете сейчас?

– Первый отчет завтра утром. В девять вас устроит?

– Лучше в одиннадцать.

– Хорошо. Я пошел.

– Секундочку. Он не любит деловой и официальной одежды. Сразу вас заметит.

– Это уже мои проблемы. До свидания.

Толпа растворила в себе человека в черном костюме, да и на рынке ему удалось незаметно следовать за Лехиным. Безразлично-благожелательное выражение лица скрадывало профессиональную цепкость взгляда. На него обращали внимание не более чем на любого другого посетителя рынка. Мало ли здесь праздношатающихся без продуктовых сумок… Мало ли какой интерес привел его сюда…

Человек в черном костюме тенью мелькал среди людей, то удаляясь в сторону и держа подопечного под наблюдением, глядя в витрины павильонов, то почти дыша ему в затылок. По опыту своей необычной работы он знал, что долго смотреть в спину преследуемого нельзя. Бывают личности, чувствительные к упорному взгляду между лопатками. А Николин Алексей Григорьевич, как уяснил в беседе с клиенткой человек в костюме, относится именно к таким личностям.

… Шишик преследователя засек. Только сказать не мог Лехину. Поэтому решил подождать до дому и посмотреть, пойдет ли за хозяином и дальше человек с липкими глазами.

А Лехин ничего не замечал. Он едва успевал здороваться со знакомыми продавцами и коллегами по работе – грузчиками. В одном месте его озадачили целой кучей новостей, в другом он обхохотался над новыми анекдотами. Подвальная овощная база встретила его сыроватой прохладой и радостными воплями женщин: "Ой, смотрите, кто пришел! Лехин, ты ли, кавалер наш незабвенный?!" Оглушенный деловитой рыночной суетой, он чуть не забыл про мед и яблоки. Спасибо Шишику: тот привычно дернул хозяина за ухо, останавливая у прилавка с медом. Мед Лехин купил у странной старушки – все в ней было прозрачно: распущенные седые волосы, которые она тщетно пыталась упрятать под цветастый платок; серые глаза неопределенного оттенка, словно тающий лед; длинные худые кисти рук, которые просто светились насквозь, а может, то был эффект истончившейся кожи.

Яблоки – белый налив – Шишик нашел на улице, у Хамида, астраханского татарина. С ним у Лехина было хоть и шапочное, но на короткой ноге знакомство. Хамид позволил собственноручно выбрать яблоки, и Лехин взял те четырнадцать, по которым скакал Шишик.

Груженный тяжелыми пакетами Лехин двинулся было к остановке, но вспомнил и повернул к крытому рынку.

Павильон "Школьные учебники" исторг из Шишика теплый вздох в ухо хозяина. Хозяин же поставил пакеты в сторонку на пол и, разгибаясь, прошептал:

– Выбирай быстрее.

Последнее слово Шишик воспринял очень серьезно. Он шмякнулся на "Географический атлас для 8 класса" и просочился внутрь. Лехин немного выждал и открыл "Атлас".

– Берем?

Шишик отстраненно кивнул, полностью погрузившись в наслаждение изучать первую страницу. Продавщица мельком глянула и только спросила:

– Контурные карты к "Атласу" брать будете?

– Нет, спасибо.

"Атлас" вместе с "помпошкой" въехал в пакет.

На остановке повезло. Подкатил почти полупустой троллейбус. Лехин вздохнул с облегчением, сев и поставив груз у ног. Сесть пришлось впереди, лицом ко всем пассажирам. Но Лехин был рад и тому, что вообще местечко нашлось. Он, конечно, привык по работе с грузом носиться, но одно дело – идти с тяжестью, а другое – стоять. Да и отпуск… Хоть и дали его в разгар фруктово-овощного наплыва, просто сменив один вид деятельности на другой (Лехин продолжал закатывать банки для хозяина), но имел же он право хоть чуток потрафить себе?..

В отличие от многих, Лехин не страдал, когда весь троллейбус поневоле глазел на него. Он спокойно встречал нечаянные взгляды и не собирался тупо смотреть в окно, лишь бы не видеть попутчиков. Он и сам любил поглядеть на людей – конечно, так, чтобы не смущать. Попадались среди них интересные типы. Вот, например, как сейчас. Видать, из тех, кто не любит встречаться взглядами. Уставился мрачно на улицу. Ишь, "сурьезный" какой. Да еще в черном костюме. Возможно, с похорон или с какого-нибудь официального мероприятия, где и в самую жару "надлежит присутствовать" при полном параде, при застегнутых пуговицах. Лехин даже пожалел его и одновременно слегка улыбнулся. Хорошо, что у него, Лехина, прошло то время, когда приходилось сопровождать жену на деловые встречи…

Он вышел из троллейбуса и – засмеялся от неожиданности.

На скамейке под навесом остановки важно сидел Джучи. Слева от него висел безымянный агент, справа прыгал Линь Тай. Привидения объяснили удивленному Лехину, что дома им скучновато, вот и решили прогуляться на остановку вместе с Джучи – встретить хозяина. Уже во дворе Лехин сообразил, что прогулка – инициатива агента: таким образом он скромно напрашивался на комплимент за идеально чистый двор.

32.

Елисей велел поставить сумки на кухне ("Сами разберем, что куда поставить!") и прогнал Лехина в ванную мыть руки перед поздним обедом. Лехин с усмешкой подумал, что привык, как командует им в квартире старичонка чуть выше колена. А привык потому, что и жена в первый год совместной жизни так за ним не ухаживала. А тут – и посуда всегда чистая, и трапеза готова. Совершай только подвиги, а бытовые мелочи домовые на себя взяли.

Зашел на кухню в предвкушении роскошной жратвы – и остолбенел. Раскатал губищи-то на чужую заботу? Получи, фашист, гранату!

На столе, перед отодвинутым стулом, стояла тарелка с сиротливым куском мяса. Подчеркивал скудный натюрморт граненый стакан, наполовину полный подозрительной мутноватой жидкостью.

Первая реакция – возмущение пополам с обидой. Вторая – желание сказать что-то жутко злое и саркастическое. Убить словом.

Потом негатив пошел на убыль. Увидел озабоченные, усталые лица Елисея и Никодима, надутую от сосредоточенности мордаху Джучи, одиноко притулившуюся на краю стола "помпошку"… Увидел и сел за стол. Так, что-то случилось. Ладно, все равно расскажут. А обед… Скорее всего, приготовить не успели.

И все-таки обида прорвалась: мясо он демонстративно раскромсал на малюсенькие кусочки и каждый жевал тщательно, да что там тщательно – старательно. Прежде чем отпить из стакана, осторожно понюхал жидкость. Слабого, едва уловимого, но все же знакомого запаха не узнал. Слава Богу, не самогонка.

– Что это?

– Святая вода с медом, – ответил кто-то из домовых. Оба сидели на табурете с другой стороны стола. Со своего места Лехин их не видел.

"Десерт" он выпил в два глотка, передвинул стул для разговора.

– Спасибо, все было о-очень вкусно. Теперь рассказывайте, что тут у вас.

– Не таи обиды за такой обед, Алексей Григорьич. Мясцо тебе голод притупит, а расслабиться не даст. Вода же с медом – какую-никакую, а защиту вокруг тебя сотворит. Мед-то Шишик выбирал тоже освященный, – начал Никодим.

– Не чуешь ли, Алексей Григорьич, тяжести, в доме твоем витающей? – подхватил Елисей. – Враг наш с помощью гостей вчерашних метку в квартире оставил, да по метке той и в дом пробрался незримо.

"Чушь собачья!" – хотел сказать Лехин, но домовые примолкли, и он прислушался к тишине. Переход на необычное зрение ничего не показал, но…

Звуки многоквартирного дома, обычно неразличимые в будничной музыке, оказались прозрачно-четкими и странно далекими. Впечатление было такое, такое…Затишье перед грозой! Когда звук неуместно громкий, оттого что на улице все и вся затихло…

Туча над стройкой все-таки сдвинулась с места и перенеслась прямо в квартиру Лехина. И правда тяжело… "Меньше знаешь – лучше спишь!" – мрачно напомнил себе Лехин и сказал:

– Спрашивать – как и что, не буду. Но ведь вы ожидали этого?

– Ожидали, да не так быстро.

– Мед и яблоки, да?

– Да, мед и яблоки. Готов ли, Алексей Григорьич, драться за свой дом?

– Хотите сказать, эти зверюги уже здесь?

Домовые неуверенно переглянулись.

Но Лехин уже и сам не то что понял – почуял. Он бы не смог объяснить природы своего чутья. Наверное, это пресловутое шестое чувство. Оно объясняло все: фактически и физически зверюги пребывали в лабиринтах подвала, а каким-то другим способом существования находились здесь. Их не видно. Только тяжело от странного ощущения чужого присутствия. Оставлять их здесь Лехин, естественно, не хотел. "Это мой дом!"

– Ладно. Что надо делать?

– Да мы уж все приготовили, – заторопился Елисей, спрыгнул с табурета вслед за Никодимом – и оба быстренько утопали из кухни, сопровождаемые Джучи.

– Вот ни фига себе…

Посреди комнаты, гордо именуемой залом, яблоки изображали прямоугольник. Внутри яблочной фигуры, по длинным сторонам, покоились гардинка и меч-складенец. Пустая середина недвусмысленно требовала еще одного предмета, и Лехин понял – какого именно. Без лишних слов он улегся в прямоугольнике. Поза – спиной на пол – сильно раздражала. Слишком открыт. Слишком беззащитен… Чуть приподнялся и взял гардинку с мечом. Сразу стало легче. Увесистость железа успокоила.