Текст книги "Игра в бессмертие (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Все беседы с Затворником кончаются телепортацией.

Вот уж не знаю, зачем он так делает… Ведь любой его клиент мог бы открыть ВИРТУС-меню и решить самостоятельно, куда отправиться дальше – но нет: в меню Затворник выйти не даст. Оно не откроется ни в одной его локации (и потому всегда есть риск застрять у Затворника на три часа – пока в гейм–кресле не сработает тайм–контроль… конечно, если тот включён). По причине сумасбродства – а Затворник уверяет, что из соображений секретности – он сам выбирает, куда отправить вас после встречи: в пустыню, в лес, на склон горы… в любой сегмент, куда может попасть ваш аватар. Однажды меня «выбросило» в шутер, где шла перестрелка – прямо на линию огня. В итоге я лишился половины здоровья, а Затворнику, должно быть, изрядно икнулось после моих эпитетов в его адрес.

Но нам с Кэсс повезло – нас он телепортировал в музей.

Мы очутились посреди зала и не сразу поняли, где находимся: прямо в воздухе застыли ракушки, кораллы, морские ежи и керамика – очевидно, поднятая со дна моря. Вокруг прохаживались посетители, чуть дальше вздымались мачты фрегата.

– Музей океанографии, – догадалась Кэсс. – Это «Арканус», неигровой сегмент… Здесь только музеи и театры.

Я кивнул, глядя на экспонаты; в реале они лежали бы за стеклом, а тут «висели» на высоте метра полтора – их можно было потрогать и даже взять в руки. Зеленоватый свет создавал ассоциации с подводным миром и атмосферу, приводящую мысли в порядок – в чём я, кстати, и нуждался… Видно, поэтому Затворник нас сюда и отправил.

Заметив скамью, Кэсс предложила сесть. Я согласился.

Не знаю, как ей, а мне тут понравилось. Кроме того, после бокала виски, выпитого у Затворника, я налил себе второй (содержимое бутылки всё равно не убывало), а потом ещё два. Затворник урезонить меня не пытался: он давно знал, что мне нет дела до нотаций и, если рядом спиртное, то трезвым я не уйду (да и чего бы его нотации стоили, раз уж он сам загрузил антивирус в виски?). Так что да, мне хотелось сесть. Но ещё мне хотелось пораскинуть мозгами.

Со вчерашнего дня события развивались так быстро, что я за ними не поспевал. Я словно был мышью, запрыгнувшей в колесо – и вдруг обнаружившей, что оно стало шаром: выпрыгнуть уже нельзя, можно только бежать… Бежать и надеяться, что шар остановится.

Кэсс будто мысли мои прочла:

– Жалеете, что во всё это влезли?

– Дайте–ка подумать, – с сарказмом ответил я (язык заплетался, но зато прибавилось красноречия). – Ваш отец меня нанял, чтобы я нашёл в ВИРТУСе три предмета, которые, как он думал, прольют свет на вашу гибель. Но тут выясняется, что вы воскресли… пардон, ожили в виртуальности. Затем взламывают Цолфи, чтобы я не украл яблоко, и в итоге его крадёте вы. Вдобавок меня хакнули какие–то умники, а Затворник заявил, что на яблоке защита как у гостайны. Как по–вашему – жалеть мне о том, что я во всё это вляпался?

– Вы пьяны, – сказала Кэсс.

– Зато дьявольски разговорчив, – парировал я. – Ничто так не обогащает речь, как «Джек Дэниэлс».

– «Джонни Уокер», – буркнула Кэсс.

– Что?..

– Вы пили не «Джек Дэниэлс», а «Джонни Уокер».

– А… Ну да.

– Почему вы пьёте?

– Не понял?..

– Вы же алкоголик, верно?

– С чего вы взяли?

– А разве нет?

Я дёрнул плечом.

– Так почему? Просто так или есть причина?

– Не ваше дело.

– Не моё так не моё…

Кэсс отвернулась. Удивительно, но мне понравилось, как она это сделала. Она не только была красива – она ещё и умела красиво отворачиваться.

Мимо нас прошла парочка, тихо беседуя. Какой–то подросток взял в руки окаменелость, пользуясь тем, что музей виртуальный (хотя бывал ли он в другом?). Мальчишка помладше залез на фрегат.

Отведя от него взгляд, я пожалел, что не напился вдрызг.

– А может, и хорошо, что я во всё это влип, – вдруг вырвалось у меня. – В кое–то веки вмешался во что–то важное… Лучше уж корчить из себя детектива, чем помогать недоумкам пройти локацию.

Кэсс опять повернулась ко мне:

– Я думала, вам нравится ваша работа.

– Иногда нравится, – искренне сказал я. – Да и гонорары хорошие. Но ментором я стал не поэтому.

В глазах Кэсс возник вопрос (а тогда почему же?) – и я на него ответил:

– Просто я ненавижу реал.

Кэсс понимающе кивнула.

Мальчуган на фрегате повис на снастях. Я невольно усмехнулся. В настоящем музее его бы турнули, а здесь он творил, что хотел. Интересно, следит ли тут кто–то за экспонатами? Если да, то легче работы не найти: не нужно тревожиться о климат–контроле, влажности или защите от пыли. Хотя о чём это я?.. Какой к чёрту климат–контроль, когда тут и новый зал можно за минуту создать – исходный код ведь уже есть…

Стоило об этом вспомнить, и экспонаты показались мне обесцененными. ВИРТУС был бы идеален, если бы мы забыли, что он – фальшивка.

– Думаете, это спецслужбы? – внезапно спросила Кэсс.

– Вы про Взломщика? – уточнил я. – Про того, кто взломал Цолфи?

– И про тех, кто прицепил к вам шпионские вирусы.

– Нет, не думаю, – я медленно покачал головой. – Даже если это сделали разные хакеры, службистов – во всяком случае, действующих – среди них нет.

– Уверены?..

– Процентов на девяносто, – во мне не ко времени проснулся сарказм: – Исхожу из того, что я всё ещё не в «Лефортово». И, как вы заметили, не на кладбище.

Тут я чуть себя не стукнул. Идиот!..

– Извините… – бормотнул я. – Это вырвалось спьяну…

– Ничего, – бросила Кэсс. – Я к своей новой жизни уже привыкла.

От её последней фразы мне стало не по себе: к новой жизни…

А Кэсс уже другим тоном произнесла:

– Я отправляюсь за биноклем в «Адреум»: он лежит в дирижабле, упавшем в каньон. Тот каньон называют Ямой дьявола.

– Знаю, – буркнул я.

– Вы со мной?..

– Сначала выйду в реал. Протрезветь надо.

– А потом?

– Что – потом?..

Кэсс нахмурилась, справедливо полагая, что я понял вопрос. Затем вновь заговорила:

– Я понимаю, мой отец велел вам достать эти предметы, а яблоко теперь в моём инвентаре, и…

– …и вы думаете, я из–за этого откажусь от задания?

Кэсс кивнула.

– Ну во–первых, – снисходительно сказал я, – вашему отцу плевать и на яблоко, и на куклу, и на бинокль: если я выясню, кто стоял за вашей гибелью, мне в любом случае заплатят.

– А вы намерены это выяснить?

– Ещё недавно я такого намерения не имел, – про себя я удивился изящности своей речи; видимо, ещё бокал – и я стал бы оратором. – Но Взломщик изменил расклад.

– Каким образом? – не поняла Кэсс.

– Есть шанс, что выйдя на него, мы выйдем и на вашего убийцу, – пояснил я. – Конечно, если это и правда было убийство, а не простое ДТП.

– А чтобы выйти на Взломщика, – смекнула Кэсс, – нам надо получить то, что он пытается от нас уберечь? Яблоко, бинокль и куклу?

Я кивнул. Кэсс воодушевилась:

– То есть вы всё–таки отправитесь в «Адреум» и «Дворг»?

– Отправлюсь, – сказал я. – Выйду в реал, перекушу, а потом заселюсь в «Грин Хаус» – это…

– …отель в «Адреуме», – вставила Кэсс. – Знаю, я там была.

По глазам её я понял, что ей не терпится заполучить бинокль: это была не блажь, а потребность, пусть и не имеющая объяснений. Но ведь и копирование чьей–то личности, замаскированное под баг, объяснению тоже не поддаётся…

Уловив мой взгляд, Кэсс посерьёзнела:

– Только не думайте, что я спятила, – она помолчала и вдруг призналась: – Хотя мне и самой ясно, что я одержима. Ведь они мне даже снятся – яблоко, бинокль и кукла, – Кэсс заговорила тише, но с прорывающемся волнением: – Я в тех снах опять в «Китеже» – в той же пустыне, где всё началось. Иду по песку, а они впереди: лежат, будто ждут меня…. Но я всё иду, а они не приближаются. А после…

Тут Кэсс, умолкнув, отвернулась.

– Что – после?.. – спросил я.

– Ничего… Я просыпаюсь.

Но я видел: она лжёт. На сей раз неумело.

Может быть, страшась правды?

– Кэсс?.. – мягко произнёс я.

Она вновь повернулась ко мне:

– После я оборачиваюсь и не вижу следов – будто я их не оставляла. Опускаю глаза, смотрю на ноги – и понимаю, что меня нет: ни ног нет, ни рук… ничего. Словно я не существую.

Меня передёрнуло, но всё–таки я сказал:

– Это всего лишь сон…

Кэсс с лёгкой грустью улыбнулась, а затем встала со скамьи:

– Идёмте – засиделись уже… Да и вам надо трезветь.

На выход мы шли в хмуром молчании – мимо ракушек, корабля и мальчишки, повисшего на снастях.

* * *

Выйдя в реал, я сел за подключённый к гейм–креслу комп и сменил все пароли. Удалил с накопителей всё, что было не жалко, и кое–что из того, что предпочёл бы не удалять. Переустановил две программы и совершил ещё пару–тройку манипуляций; Затворник, конечно, своё дело знает, но лучше перестраховаться.

Ну а после я задался извечным холостяцким вопросом: как бы не сдохнуть с голоду?

Холодильник вчера вечером опустел, и на завтрак я довольствовался чашкой кофе. Для меня это не редкость, но пренебрегать обедом я не рискнул: мой желудок давно уже намекал, что я в шаге от гастрита – и намёки с каждым днём становились всё прозрачней.

С тоской глянув в окно, за которым лил дождь, я надел куртку, сунул в карман смартфон и отправился за покупками. В службу доставки звонить не стал – у них в это время полно заказов. Быстрее доедешь до магазина, чем дождёшься дрона.

Во дворе куртка стала непромокаемой: метаморфная ткань подстроилась под погоду. Подняв капюшон, я дошёл до стоянки, где мокла моя «Лада» – серебристый седан пятидесятого года выпуска. Последняя модель, где нет автопилота. Я купил её в другой – теперь уже прежней – жизни; в той жизни я был отцом и мужем, мой бедный желудок не грозил мне гастритом, и, если бы кто–то вдруг сказал мне, что я буду зарабатывать на жизнь в ВИРТУСе, я бы рассмеялся ему в лицо. У судьбы есть чувство юмора и склонность к садизму.

Выехав со стоянки, я взял курс на супермаркет, где часто покупаю продукты. Благодаря ВИРТУСу пробок не было (из реальных офисов все перешли в виртуальные), но на подъезде к магазину пришлось сделать крюк: дорожные конусы с сигнальной расцветкой оповещали об отсутствии проезда. Рядом было ограждение – тоже сигнальное, красно–белое, а над ним – знак «Дорожные работы». В уши бил грохот отбойного молотка.

Я присмотрелся: оказалось, его держал робот. Антропоморфный гигант ростом около двух метров самозабвенно долбил асфальт. А двое его «собратьев» трудились у магазина: когда я подъехал к служебному входу (из–за дорожных работ парковаться пришлось с задней стороны), два робота выгружали ящики из фургона.

Я выключил мотор и вышел, бегло глянув на металлических работяг. Раньше их не использовали из–за дороговизны (кому нужен грузчик или рабочий за миллион баксов?), но прогресс снизил издержки – и вот вам новый персонал: непритязательный, послушный, неутомимый. В России роботов не встретишь за пределами Москвы, однако здесь их уже внедряют; власти твердят, что увольнений из–за этого не последует, а происходящее – всего лишь эксперимент… Про электронные паспорта раньше тоже так говорили.

Миновав роботов, я обогнул супермаркет. Пока шёл к крыльцу, уловил краем глаза черно–жёлтый объект, мелькнувший над тротуаром – видимо, дрон–курьер. Странно, что он летит так низко, да и дизайн новый – эдакий шмель, но без крыльев… Прежде я таких не видел.

Едва я на него глянул, как дрон набрал высоту и исчез из поля зрения.

Взбежав на крыльцо, я прошёл металлодетектор, взял тележку и стал её наполнять: туда отправились хлеб, минералка, овсяные хлопья (единственное, что я варю сам – благо их надо лишь залить кипятком), кофе и несколько готовых блюд: салаты из морской капусты, гречка с курицей, макароны по–флотски. Ещё я позарился на бутылку «Кристалла», но решил с этим повременить – мне нужна ясная голова. Пока не покончу с заданием Рябова, буду пьянствовать в виртуальности.

Стоя в очереди к кассе, я заметил над ней экран: показывали старое интервью с Дианой Кнежик. Я невольно пригляделся. «Мама ВИРТУСа», как её иногда называли, казалась женщиной властной: короткая стрижка, широкие скулы, прямые волосы – наверняка жёсткие, как и её взгляд. Но смотрелось это стильно: даже морщины на волевом лице выглядели уместными. Уж не знаю, было ли это заслугой Кнежик или с ней работали имиджмейкеры, но она больше походила на политика, чем на учёную. На политика, неспособного проиграть.

Расплатившись, я вышел и, нагруженный пакетами, пошёл обратно к «Ладе». Дождь лениво моросил, в сером небе мелькали дроны. Гул машин сливался с грохотом отбойного молотка.

Вновь обойдя супермаркет, я зашагал вдоль парковки.

Роботы всё ещё разгружали фургон, ступнями лязгая об асфальт. Из интереса я прислушался, но механического гула, характерного для старых моделей (раньше их показывали в новостях), не услышал: гидроприводы работали почти бесшумно. Пластик и сталь блестели от влаги.

– Мечтают ли грузчики об электроовцах… – неудачно пошутил я.

И словно бы в ответ на это один из роботов развернулся.

Я сглотнул, замедлив шаг. Мелькнула мысль, а не спросить ли, читал ли он Филипа Дика, но это было бы уже слишком…

Развернувшийся робот замер, держа в руках–манипуляторах ящик. Узкая чёрная полоса, расположенная на месте глаз, была направлена на меня. Выглядело это так, будто он сверлил меня взглядом.

Я невольно остановился, борясь с желанием пойти назад. Показалось, что на коже шевелятся волосы.

«Спокойно, – мысленно велел я себе. – Эту модель проверяли миллион раз – она абсолютно надёжна. Их даже взяли на МКС!»

А в следующий миг абсолютно надёжный робот развёл в стороны руки – и ящик шмякнулся об асфальт. Судя по звуку, в нём что–то разбилось.

Я выронил пакеты, видя перед собой даже не робота, а Цолфи… Цолфи, которую взломали!

Осознание происходящего переросло в панику: Взломщик!.. Он проделал это с Цолфи, а теперь повторил с роботом!

Только это уже не ВИРТУС – и испугом тут не отделаешься…

Едва не поскользнувшись, я развернулся и побежал, а робот кинулся за мной, грохоча металлическими ногами. Мне как–то сразу вспомнилось (надо сказать, очень вовремя), что весит он центнер, а лошадиных сил в нём – полсотни… Ну и уйма гидравлических соединений обеспечивают ему подвижность – и скорость бега, сопоставимую с человеческой…

А ещё через секунду случились три вещи разом.

Во первых, я сообразил, что нельзя бежать на улицу (там прохожих полно); во–вторых, мне в лицо что–то метнулось – что–то знакомое, чёрно–жёлтое; в-третьих, кто–то крикнул «ложись!» – прямо как в старых боевиках.

Но я и без совета успел пригнуться.

Чёрно–жёлтое пятно пронеслось надо мной. Перекатившись, я вскочил. Хотел бежать дальше, но понял, что робот меня уже не преследует и что я слышал звук удара. А ноздри защекотал запах палёного, как от замкнувшей проводки.

Я развернулся и увидел робота, замершего с вытянутой рукой. У его ног дымился дрон.

Тут–то до меня дошло, что бежал он не за мной, а чтобы меня спасти: в его операционку внесены «правила поведения», схожие с законами Азимова: своим бездействием робот не мог допустить, чтобы мне был причинён вред. Он заметил пикирующего на меня дрона – и ринулся ему навстречу.

А ещё мне навстречу бежал Лоцкий – тот самый Лоцкий, что работал на Рябова. Он–то мне и крикнул «ложись!»

Бар был оформлен в стиле ретро: выложенный плиткой пол, чёрно–белые картины, столики на фигурных ножках. В самом конце полированной стойки блестел граммофон – настоящий, антикварный, бог его знает, какой давности. А вместо новомодных кибер–подносов клиентов обслуживала официантка.

– Славное место, – сказал Лоцкий. – Люблю заглянуть сюда после работы.

– Наверное, работаете допоздна? – с ехидством уточнил я. – Слежка – занятие ненормированное… Никогда не знаешь, во сколько закончишь.

Лоцкий благоразумно промолчал. Если бы он ответил, что не следил за мной, а у супермаркета оказался случайно, я бы встал и ушёл. Но очевидное отрицают лишь идиоты, а Лоцкий им явно не был.

Расположились мы у окна, за которым всё ещё моросило. Рокот отбойного молотка слышался даже здесь: бар находился рядом с местом, где меня атаковал дрон. Потому я и не возражал, когда Лоцкий предложил мне сюда зайти.

– Ну и?.. – спросил я.

Лоцкий не стал притворяться, что не понял вопроса:

– Я за вами наблюдал ради вашего же блага, – он кашлянул, будто смутившись, хотя мне в это не верилось: смутился он, как же… У людей его породы эта способность исчезает после первых поллюций.

– Инициатива была ваша? – уточнил я. – Или слежку приказал установить Рябов?

– Моя, – признался Лоцкий. – В подобных делах шеф мне полностью доверяет.

Подошла официантка, и я заказал безалкогольный коктейль. Когда озвучивал заказ, во мне всё протестовало, но в реале мне следовало быть трезвым. Роскошь похмелья я себе позволить не мог.

– Мне то же самое, – сказал Лоцкий – и пояснил уже для меня: – Я за рулём. Не люблю автопилот.

– Так зачем вы за мной следили? – спросил я.

– Из предосторожности, – Лоцкий выдержал мой взгляд. – Шеф заплатил вам за работу и ждёт результата. Было бы обидно, если бы с вами что–то случилось.

– А должно было случиться?

– Глупый вопрос. Вас только что пытались убить.

– Нет, – спокойно сказал я. – Не пытались.

В глазах Лоцкого возникло непонимание. Я кивнул и уточнил:

– Сколько по–вашему весил тот дрон?

– Немного, – подумав, ответил Лоцкий. – Это был не курьер, а простая игрушка.

– Из мягкого пластика, – дополнил я. – Если бы он врезался мне в голову, я слёг бы в больницу, но остался бы жив.

– То есть это было не покушение, а попытка вас запугать?

– Ну почему же? – бросил я. – Покушение – но не на жизнь, а на мою способность войти в ВИРТУС. Вот вы бы туда сунулись с сотрясением мозга?

– Чтобы до конца жизни превратиться в овощ? – проворчал Лоцкий.

Он уже понял, куда я клоню: кто–то очень не хочет, чтобы я вернулся в гейм–кресло. Если я туда не сяду, этого будет достаточно. А убивать меня ни к чему.

Официантка принесла коктейли. Дождавшись, пока она уйдёт, Лоцкий признал:

– Может быть, вы и правы, – сделав паузу, он виновато добавил: – Я заметил тот дрон, когда вы шли к магазину: слишком уж быстро он снижался. Надо было сразу предупредить вас… Если бы не робот, мы бы сейчас не беседовали.

Промолчав, я глянул в окно: может, владелец дрона сидит в одной из припаркованных машин?.. Хотя я бы на его месте держался отсюда подальше.

Лоцкий мрачно заметил:

– А всё–таки зря мы не забрали эту… игрушку. Надо было вызвать полицию и сдать её на экспертизу.

– Бесполезно, – буркнул я. – Дроном наверняка управляли через анонимную сеть, а купить его можно в простом магазине. Личность владельца установить бы не удалось.

Возражать Лоцкий не стал: видимо, он и сам так думал.

Ни он, ни я не притрагивались к коктейлям, и я вдруг сообразил, что мы изучаем лица друг друга – молча, сурово и открыто.

А затем я решился озвучить догадку, возникшую ещё накануне:

– ФСБ или Служба внешней разведки?

Усмехнувшись, Лоцкий перешёл на «ты»:

– Сам–то как думаешь?

– СВР, – я уже не колебался. – Эфэсбэшники после реформы тридцатых за рубежомне работают – только по внутренним делам.

– А я, значит, не по внутренним? – с иронией спросил Лоцкий.

Я медленно покачал головой:

– У тебя для этого слишком хорошее образование… Академия внешней разведки?

– Вообще–то МГИМО, – буркнул Лоцкий. – А уже потом – Академия.

К гордости в его тоне примешалось нечто обратное – будто он почувствовал себя уязвлённым.

«Ну конечно, – смекнул я. – МГИМО, Академия, СВР, – а теперь он шестерит на Рябова. Его турнули со службы».

Лоцкий понял, о чём я думаю – и ответил любезностью на любезность:

– Ну ты и сам не в лесотехникуме учился. Университет МВД, диплом с отличием. А сейчас…

– А сейчас я просто ментор, – кивнул я. – Да, бывает и такое.

Мы на время умолкли. Официантка рядом с нами обслуживала какую–то парочку, с улицы долетал шум отбойного молотка.

После паузы Лоцкий осведомился:

– Как продвигается работа?

– Не могу это обсуждать, – твёрдо сказал я. – Разве что с твоим шефом.

– Понимаю… – протянул Лоцкий. – Собственно, утром у нас был разговор – как раз о твоём задании.

Я удивлённо вскинул брови. Лоцкий пояснил:

– Рябов предлагает тебе пожить у него: в доме для гостей есть место, где можно спокойно…

– Исключено, – перебил я. – Так ему и передай. Будет настаивать – откажусь от контракта.

– Это для твоей безопасности…

– О ней я позабочусь сам.

Лоцкий вздохнул и деликатно заметил:

– После случая с дроном я бы так не сказал. Это ведь может повториться.

– Значит, запрусь в квартире, – пожал я плечами. – Еду буду заказывать, мусор… Мусор вообще не стану пока выносить. Неделю–другую потерплю.

– Ладно, как знаешь, – вздохнул Лоцкий. – Моё дело – предложить…

– И следить за мной не надо, – добавил я.

– Это уж решать не мне, – хмыкнул Лоцкий. – Идея–то была моя, но ведь Рябов с ней согласился. А на попятные он не пойдёт: не в его это правилах.

– Тогда посоветуй ему их нарушить – или я прекращаю работу.

Лоцкий поймал мой взгляд и кивнул.

Тут мне на ум пришёл вопрос – точнее, даже целых два. Первый я задал прямо в лоб:

– Ты на Рябова давно работаешь?

– А что?

– Кэсс… какой она была?

Лоцкий задумался, но вопросу почему–то не удивился.

– Да как тебе сказать… Необычной.

– Необычной?.. – повторил я.

– Взбалмошной. Своенравной. Дерзкой, – Лоцкий дёрнул плечом, словно показывая, что не знает, какие ещё эпитеты подобрать. – Но умной – особенно для своих лет… Она с детства была умна. И, по–моему, настырна: если уж чего хотела, то шла к цели как танк.

Я мысленно усмехнулся: после выходки с орлом в этом сомневаться не приходилось.

– По–твоему, её убили намеренно? – спросил я.

– Не знаю, – Лоцкий покачал головой. – Всё выглядело как обычное ДТП. Если бы не отключение камер и не тот бред на стикере, я поставил бы на несчастный случай.

– А сейчас на что ставишь – с учётом стикера и камер?

– И сегодняшнего дрона, – буркнул Лоцкий. – Ни на что я не ставлю – всё слишком запутано. Думаешь, почему я вчера дал тебе файлы, связанные с гибелью Кэсс: протоколы допросов, архивные копии её страниц в соцсетях?

– Чтобы я оценил всё свежим взглядом?

Лоцкий хмуро дополнил:

– Правда, это уже шеф предложил… Как по мне, ты не обязан в этом копаться. Твоё дело – те предметы достать: яблоко, бинокль, куклу.

Кивнув, я встал из–за стола:

– Что ж, спасибо за компанию.

Лоцкий глянул на коктейль, к которому я не притронулся.

– Можешь выпить и мой, – разрешил я.

– Ты подумай насчёт предложения шефа, – бросил Лоцкий мне вслед. – Дома тебе работать небезопасно.

Не оглядываясь, я махнул рукой и вышел на улицу.

«Лада» стояла всё там же, за магазином (да и где ей ещё было стоять?). Пакеты с покупками были в багажнике: я сложил их туда перед визитом в бар. Не на сиденье же их ставить после мокрого асфальта?

Сев за руль, я уставился на дождь сквозь ветровое стекло.

Роботов уже не было – как и фургона, из которого они выгружали ящики. Тот ящик, что робот уронил, так и остался лежать. А чуть дальше, прямо в луже, покоился дрон, превратившийся в нечто смятое и бесформенное. Примерно так в каком–то фильме выглядела пчела–мутант, врезавшаяся на лету в стену.

Я вдруг задался вопросом, есть ли тут камеры. Хотя о чём я? – конечно, есть… и они засняли случившееся. Скоро это попадёт в Сеть, и моё бегство от робота осмеют в комментариях. Роботостроителей ждёт пиар, а меня – тёмные очки с кепкой.

Потом я переключился на более важные мысли.

Лоцкий следил за мной… как он сам же признался, по его личной инициативе. Следил, предполагая, что на меня могут напасть. Но на чём основывалось предположение – на интуиции или на логике? Не знает ли он нечто такое, в свете чего мне стоило бы свалить в Арктику?

Хотя свалить хорошо бы любом случае – я вляпался в слишком уж крутой переплёт.

Какая–то часть меня шептала, что самым благоразумным будет послать всё к чёрту: забыть и о Кэсс, и о Рябове, и о его задании. Временно залечь на дно – даже в ВИРТУС не выходить… Хотя бы две–три недели. Ведь Рябов уже заплатил мне столько, что хватит на пару лет – а от оставшихся денег можно и отказаться. Обидно, но жизнь дороже.

Но меня что–то сдерживало: то ли нежелание отступать, то ли стремление докопаться до истины (всё–таки я бывший мент), то ли… лицо Кэсс, рассказывавшей про свой сон?..

Я мотнул головой: нет, она тут ни при чём… Совершенно ни при чём. Кэсс ведь даже не живая, а виртуальная… Да она чёрт знает кто! Разве смог бы я увлечься виртуальной девушкой? Конечно, не смог бы. Ни за что и никогда.

Я завёл двигатель и тронулся с места.

«Ни за что и никогда», – билось в мозгу.

На ближайшем проспекте мне попался автобус, где простые сиденья заменяли гейм–кресла: пассажиры за окнами будто спали, закрыв глаза. Конечно, автобус был не обычный (кто бы стал раскошеливаться на гейм–кресла для обычных автобусов?), а туристический. Турфирмы, столкнувшись с падением спроса (виртуальные туры в разы дешевле, да и летать никуда не надо) заманивают туристов, чем могут – и даже развозят в таких вот автобусах: кто хочет, пусть слушает гида, а кому неинтересно, зависает в виртуальности… Неудивительно, что в гиды теперь идут неохотно.

Мне вдруг вспомнился Затворник с его болтовнёй: какой бы та ни была нудной, а доля правды в ней есть. Да и в своих убеждениях Затворник не одинок – сейчас во всём мире полно всяких «анти»: антиглобалисты, антивиртуальщики, античипировщики – протестующие, как ясно из названия, против массового использования чипов… Отчасти их можно понять. Мы упорядочили всё, что могли упорядочить – от прилавков магазинов, где у всех яблок один размер, до соцсетей, банящих за невинную шутку. Косой взгляд сочтут харассментом, камер нет разве что в туалетах (хотя я и за это не поручусь), а военные дроны патрулируют улицы при вспышке очередной пандемии. В ВИРТУСе мы бьёмся с монстрами, а в реале не рискуем даже по мелочам… Но можно ли без риска идти вперёд?..

Оставив «Ладу» на стоянке, я вернулся домой и закатил пир: салат, гречка с курицей, минералка. Макароны по–флотски остались на ужин. Сначала я запью их чаем, а затем войду в ВИРТУС и натрескаюсь вдупель. В крайнем случае напьюсь, когда покончу с этим делом (а интуиция подсказывала, что шансы покончить с ним у меня есть… впрочем, хватало и шансов на то, что кто–нибудь покончит со мной).

Под шум дождя я сел в гейм–кресло.

– Барон, ко мне! – донеслось вдруг со двора.

Голос был звонкий, мальчишеский. Ему ответил второй такой же – заливистым, задорным смехом… Смехом, в котором была жизнь.

Сквозь боль я выдавил улыбку.

Олег и Костя, близнецы… Дети моих соседей. Хорошие ребята… и вообще, семья у них хорошая. Замечательная семья.

Что там говорила Кэсс – в ВИРТУСе тоже можно создавать семьи?

Чушь и бред. Самообман. Эликсир из пустых слов, которыми она себя утешает.

Нельзя их там создавать. Даже спиртное в виртуальности – суррогат, пусть к нему и привыкаешь. Но если мы привыкнем к виртуальным отношениям, мы сами станем суррогатом.

«Ни за что и никогда», – вновь подумалось мне.

– ВИРТУС-вход!