Текст книги "Игра в бессмертие (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Выставляю из–за столика «Узи» и даю очередь, пока не раздаются щелчки. Бросаю пистолет–пулемёт и, покинув укрытие, на бегу стреляю из «ФН СКАР».

Роберт под вопль энписи сообщает:

– Двадцать второй.

От ответного огня разбивается дракон – зелёная статуя из фарфора.

Прыгаю на дверь подсобки. Того, кто хотел уже выскочить в зал, зажимает между стеной и дверью.

Прошиваю дверь очередью из ФН СКАР.

– Двадцать третий.

Скрываюсь за дверным проёмом, обрамлённым деревянной панелью. Пули с треском её кромсают.

Сменив магазин (он почти опустел), стреляю в ответ.

– Левее и выше, – советует Роберт.

Делаю, как он сказал.

– Двадцать четвёртый.

Тут тоже есть лестница, и я, не колеблясь, бегу наверх: главное – двигаться… Или от ловкости не будет толку.

– Осторожно… – предупреждает Роберт.

Но я уже вскидываю автомат.

Стреляю в светильник над новым пролётом. Тот взрывается искрами, кто–то кричит. Сразу становится темнее.

Снова бегу, вслепую расстреливая перила: они деревянные, в виде решётки. Наградой становится мёртвый охранник, кубарем скатившийся вниз.

– Двадцать пятый.

Добегаю до двери, распахнутой настежь. За ней – узкий коридор. По нему мне навстречу бегут охранники.

– Стреляй! – кричит Роберт.

Я и так уже стреляю: выпускаю одну бесконечную очередь, стараясь не замечать свиста пуль.

Выручает меня то, что лишь первый триадовец успел выстрелить, а другие не среагировали: они бежали друг за другом. Точно так же, друг за другом, они и падают – будто костяшки домино.

– Двадцать шестой, двадцать седьмой, двадцать восьмой, двадцать девя…

Выстрел из дробовика обрывает счёт Роберта. Я успеваю прыгнуть в нишу, за кадку с пальмой. Из кадки летят осколки.

Стрелка мне не видно, зато виден огнетушитель: он на противоположной стене, метрах в шести от меня. И где–то там – охранник с дробовиком.

Я стреляю в огнетушитель.

Оглушительный взрыв, весь проход заволакивает густым дымом.

– Тридцатый, – сообщает Роберт. – И один контужен.

Беспощадно добиваю окровавленную непись. Роберт с хищным азартом докладывает:

– Тридцать первый.

Вновь меняю магазин. В дыму замечаю открытую дверь, но прежде, чем туда войти (а точнее, ворваться), поднимаю с пола труп.

Прикрываясь им, как щитом, вваливаюсь за порог.

Хором гремят автоматные выстрелы, пули кромсают мёртвое тело. В реале его продырявило бы насквозь.

Стрелков я не вижу, но Ганмэн писал, что потолок на втором этаже стеклянный… Грех не воспользоваться.

Стреляю в ту часть потолка, под которой должны стоять неписи.

Осколки со звоном обрушиваются на врагов. Вместо выстрелов звучат вопли.

Отбросив труп, бегу направо, вполоборота развернувшись к триадовцам. Мой приятель «ФН СКАР» поливает их свинцом.

– Тридцать второй, тридцать третий, тридцать четвёртый.

Перекатившись через стол (фишки, зелёное сукно… ясно – игорный зал), приземляюсь с другой его стороны и скрываюсь за колонной: их тут не меньше, чем внизу. Разумеется, в неё тут же стреляют.

– Выстави ствол, – советует Роберт. – Нет, с другой стороны… Чуть правее и выше… стоп. Давай!

– Не «давай», а «огонь»… – сварливо бормочу я.

И стреляю туда, куда он сказал.

– Тридцать пятый.

Этот номер мы проделываем ещё дважды:

– Тридцать шестой, тридцать седьмой.

Какой–то умный энписи расстреливает надо мной потолок (вот зараза! так нечестно – это ведь я придумал!), и мне приходится бежать, чтобы спастись от осколков, – а они, судя по звону, тут весят немало. Закатившись под стол, стреляю плагиатору в ноги. Когда он падает, добиваю выстрелом в грудь.

– Тридцать восьмой… граната!!!

Граната и правда закатывается под стол.

Я успеваю её отбросить и, спиной врезавшись в столешницу, переворачиваю стол на бок. Пригибаюсь, закрыв голову руками.

Взрыв, вопли.

– Тридцать девятый, сороковой, сорок первый!

Прыгаю из–за стола, стреляю – толком не соображая, куда. Всюду дым, блестят осколки. Кто–то яростно орёт на китайском, явно отдавая приказы.

Выстрелы сменяются сухими щелчками: у меня кончились патроны.

Вместо замены магазина я проделываю трюк, достойный старых гонконгских боевиков: мыском ботинка подцепляю обронённый автомат (его бывший хозяин лежит в стороне) и, поймав его левой рукой, палю в неписей, выскочивших из–за колонн. Те падают, раскинув руки: один – на стол, второй – на бамбуковую перегородку. Она с треском ломается, будто была из картона.

Джон Ву, большой тебе привет…

– Сорок второй, сорок третий… – с завистью считает Роберт.

Забегаю за рояль, уже изрешечённый пулями, и вставляю последний магазин в «ФН СКАР».

Слева в стене открывается дверь – и появляется китаец с гранатомётом.

Господи ты боже мой!..

Я палю из двух стволов, извергая из гангстера фонтанчики крови. Он заваливается обратно (кто–то, бегущий за ним, тоже падает), но успевает пустить снаряд – правда, не в меня, а вверх… Прямо в стеклянный потолок!

Я бросаюсь под рояль, а в следующий миг перекрытие разворачивает взрывом. Осыпаются осколки и металлические балки. Слышатся вопли… надеюсь, предсмертные.

Роберт это подтверждает:

– Сорок четвёртый, сорок пятый, сорок шестой, сорок седьмой, – и добавляет после паузы: – В зале больше никого. Трое оставшихся – там, откуда вышел гранатомётчик.

Выбравшись из–под рояля, иду к комнате. Под ногами хрустят стёкла.

Роберт вновь даёт подсказку:

– Один справа, у стены. Второй – впереди, за диваном. Третий прячется в ванной и всё время трёт перстень… Это Мань–Лун.

Киваю в знак благодарности.

Вместо того, чтобы войти, поступаю проще.

Приставляю к деревянной стене «ФН СКАР» и жму на спусковой крючок. Выстрелы, вскрик, глухой удар.

– Сорок восьмой, – говорит Роберт.

Мельком глянув за порог, вижу диван, а напротив – аквариум. Большой, во всю стену.

Стреляю не целясь.

Волна хлынула в комнату вместе со стёклами. Сидевший за диваном гангстер с криком прыгает вправо, успев выстрелить вслепую – одновременно со мной.

Мою щёку царапает острая щепка, отлетевшая от дверной рамы. Энписи падает в воду, смешав её с кровью.

– Сорок девятый.

До запертой двери, что ведёт в ванную, я не дохожу: под вскрик Роберта («осторожно!») её прошивает автоматная очередь.

Ладно, напросился сам…

Быстро возвращаюсь к гранатомётчику и, повесив «ФН СКАР» на плечо, беру оружие энписи. Гранатомёт у него короткий, ручной… Шестизарядный.

Последнее меня радует особенно.

Отхожу подальше от комнаты – и делаю то, что в реале не рекомендуется повторять.

Вспышка, грохот, летят обломки. Из раскуроченной комнаты валит дым.

Вхожу снова.

Дверь в ванную уже не заперта: то, что от неё осталось, висит на одной петле. На полу, залитом кровью, лежит Мань–Лун.

– Пятидесятый, – говорит Роберт.

И с очевидным облегчением выдыхает.

Глава 21

Перстень Мань–Луна выглядел стильно.

Его отлили из металла с синеватым оттенком: видимо, предполагалось, что материал дворгианский. Но ни гравировки, ни загадочных знаков на нём не было – лишь маленький чёрный камень; на вид – чистый обсидиан.

Когда я надел перстень, Роберт сказал:

– Зомби уже у ресторана. Их тут целая свора, но никто внутрь не идёт: они будто ждут приказа.

– Это нормально, – отозвался я. – У них ведь сменился хозяин. Значит, прежние приказы не действуют.

Покинув зал (он выглядел так, будто двадцать слепцов тут стреляли друг в друга), я спустился по лестнице и вышел наружу.

Там я понял, что Роберт поделикатничал: зомби здесь было столько, что сворой я бы их не назвал – уместнее была бы «орда». Они заняли всю улицу, насколько хватало глаз, теснились в проулке и на стоянке. Наверняка и за домами их было полно – просто на призыв Мань–Луна не все успели явиться.

Я подавил вздох: даже тут непродуманность «Дворга» дала о себе знать. С такой армией любой гангстер подчинил бы весь город.

– Ну и уродища… – проворчал Роберт.

Я бегло оглядел мертвяков: серая кожа, гнилые зубы, гнойные язвы. Обноски, спутанные волосы. Длинные, продолжающие расти ногти.

И правда, уродища – хотя горящий в глазах свет (синий, как коронный разряд) придавал им мультяшности. Хорошо хоть от вони Роберт меня избавил: отключил её в настройках. В своём гейм–кресле я сделал бы так же.

– И что теперь? – спросил Роберт.

– Теперь?.. – повторил я. – Теперь мы сыграем в пастуха и овец.

Подняв руку с перстнем, я сказал:

– Идите туда, куда иду я. Защищайте меня, если кто–то нападёт.

Этих приказов пока хватило.

Окружив себя зомби, чтобы не быть живой мишенью, я направился к Елисейским Полям.

Выстрелы послышались довольно скоро (хотя в реале они были бы слышны и у ресторана): война неписей, развязанная админами «Дворга», не прекращалась.

Я отдал новый приказ:

– Убейте всех в радиусе километра… Кроме меня.

Последнее я добавил на всякий случай, – а то кто их знает: вдруг поймут всё буквально? Это же безмозглые монстры…

Но зомби оказались не такими уж и безмозглыми.

Две трети из них, двигаясь на четвереньках, бросились врассыпную, а другие остались меня защищать. Причём те, что разбежались, использовали особенности ландшафта: резво взбирались по стенам домов (гравитация про них явно забыла), вползали в канализационные люки (если те были закрыты – открывали их сами), бесшумно исчезали в проулках (мрак поглощал их с радушием матери, встречающей своих чад). Выглядело это зловеще; я едва ли не впервые мысленно похвалил «Дворг».

А потом началось…

То тут, то там автоматные очереди обрывались с воплем – ну или просто обрывались… Но и тогда я был уверен, что автомат смолк не по воле стрелка. Зомби как–то ухитрялись пролезть за баррикады, взбирались на блоки с пулемётными гнёздами и даже снайперских позиций на нашем пути стало значительно меньше (о чём я мог судить по крикам – как правило, отдалённым). Один раз кто–то выпал из окна пятиэтажки, мимо которой шествовал наш жуткий кортеж: разбив стекло, энписи упал на асфальт, где был вмиг растерзан. В другом доме прогремел взрыв – видно, рванули боеприпасы: огонь смертоносной жёлто–белой волной выплеснулся из окон, разрушив верхние этажи. На следующей улице кто–то полетел крыши, за углом того же дома мертвяки жрали зенитчика (орудие стояло рядом), а уцелевшие бойцы удирали – но удрали недалеко… Как и их раненый приятель, сбитый армейским джипом: тот с бешеной скоростью промчался по улице. Искусственный интеллект неписей, заменявший инстинкт самосохранения, гнал их прочь вопреки админским козням.

Я шёл по Парижу в окружении зомби, чувствуя себя ангелом смерти. Иногда в нас стреляли, но все пули попадали в окружавших меня монстров. А участь стрелявших была незавидна.

Когда мы дошли до Елисейских Полей, там уже было пусто – если не считать бесхозных машин и баррикад… Во всяком случае, так я поначалу подумал.

Приказав мертвякам остановиться и ждать (и никого больше не трогать – ведь скоро тут будет Кэсс), я пошёл к Триумфальной арке: до неё от того места, где мы вышли на самую известную улицу Франции, было всего метров двести.

Вот тогда–то я и увидел админов.

Их было четверо, и они шли мне навстречу; вероятно, до этого они были за аркой. А зомби их не учуяли, поскольку для неписей их тут не было.

– За куклой пришёл? – спросил один из админов: видимо, главный.

– За куклой, – подтвердил я.

Конечно, её заберёт Кэсс, но я не собирался вдаваться в детали.

– Даже не думай, – сказал второй. – Она в нашем сегменте.

Третий кивнул:

– Она наша.

Четвёртый молчал, но его губы шевелились: он связался с реалом. Наверное, чтобы вычислить мой айпи.

Я усмехнулся: пусть вычисляет… Всё равно я в кресле Роберта. Мой идентификатор им не узнать.

А Роберту их потуги – что щипки для слона.

– Мне тут подумалось… – я взглянул на того, кто заговорил первым. – Вы же неуязвимы, да? Защищены от любой неписи?

Админы стали переглядываться: видно, смекнули, куда я клоню.

– А как насчёт геймеров?

Админы молчали.

Какой им был смысл защищаться от геймеров, если те не могли сюда прийти? Ну разве что приручив зомби…

Я молча вскинул «ФН СКАР» – и расстрелял всех четверых.

Когда я подходил к арке, пошёл дождь.

Капли забарабанили по асфальту, по баррикадам из покрышек, по остовам автомобилей. По луже, где лежала кукла.

У лужи я и остановился.

Кукла выглядела жутко: рыжеволосая, с отломанными ногами, в грязном платье. С порванными полупрозрачными крыльями. С большими глазами, созерцавшими пустоту.

– Ну разве не символично? – неожиданно спросил Роберт. – Своё дутое бессмертие мамуля скрыла в вещах, по одной из которых плачет урна. Не знай я о её планах, решил бы, что это намёк.

За аркой прозвучал треск. Роберт уже другим тоном сказал:

– Я создал портал для твоей подружки. Теперь дело за вами.

Кивнув, я открыл мессенджер и написал всего два слова: «Путь свободен».

Конечно, я послал их Кэсс.

И снова посмотрел на куклу.

Та ждала своей участи; последний элемент «Феникса» смиренно мок под дождём. Заключительный штрих и финальный аккорд… Крайний зубец ключа от рая.

Мы этот ключ вот–вот сломаем, а обломки сотрём в пыль.

Меня кольнуло сомнение.

– Ты сделал правильный выбор, – Роберт будто прочёл мои мысли. – Вы сделали: ты и она.

Он имел в виду Кэсс, появившуюся за аркой.

Она с трепетом подошла. Её взор был сначала устремлён на меня, но затем, заметив куклу, Кэсс не сводила с неё глаз. На зомби глянула лишь мельком (видно, сразу смекнула, что те нас не тронут) и даже не стала удивляться тому, что я смог подчинить их: близость куклы отодвинула это на второй план.

– Не тяните, – сказал Роберт. – Админы скоро вернутся.

Став Бедуином, Кэсс взяла куклу. Та мигом исчезла, попав к ней в инвентарь.

Теперь там лежали три заветных предмета: кукла, яблоко, бинокль.

По Бедуину прошла рябь – будто он был голограммой, причём примитивной. Но мгновение испуга (конечно же, я испугался за Кэсс) сменилось пониманием: это вовсе не рябь… Это череда превращений.

Кэсс за долю секунды сменила обличья, побывав в теле каждого её аватара, – и стала собой.

И улыбнулась.

«Феникс» сделал своё дело… «Настроился», как сказал бы Роберт. ВИРТУС отныне был её частью, а она – его… Он уже не грозил Кэсс безумием, окончательно став для неё родным.

Она это поняла – и сообщила своей улыбкой.

А потом в воздухе зажглись цифры.

Ряд светящихся цифр, невесть что означавших, возник между нами. Дождь их даже не касался: исчезал, не долетев. Цифры будто заявляли, что они главней дождя.

Мы удивлённо на них уставились.

8 3 1 7 6 4 2

Я три раза прочёл цифры, а затем они угасли: так же меркнут фонари, выключаясь по утрам.

– Роберт?.. – тихо позвал я.

Он напряжённо отозвался:

– Я не знаю, что это. Правда, не знаю…

Мне показалось, он не лжёт.

– Может, код?.. – проронил Роберт. – Но тогда он слишком простой – даже без букв и специальных символов… Чёрт…

Мы с Кэсс вглядывались в струи, косо падавшие с неба: а вдруг цифры вновь зажгутся?.. Но их место занял дождь. Вспыхивать во второй раз цифры не собирались.

Через несколько мгновений Роберт напомнил:

– В любом случае, не время об этом думать: нужно избавиться от Белого Странника.

Конечно, он имел в виду Бедуина, чей облик Кэсс заменила на свой.

Я посмотрел на неё. Она кивнула:

– Он мне больше не нужен, Клим: я это знаю… И с моими приступами покончено, – губ её снова коснулась улыбка. – Теперь я могу спокойно жить в ВИРТУСе.

– Она права, – вставил Роберт. – «Феникс» полностью синхронизировал её с Сетью. Ей он уже без надобности.

Отвернувшись, я подумал о Ваньке. Подумал о тех, кто в эту минуту уходит. Уходит навсегда.

Подумал, что шесть лет назад отстрелил бы себе руку ради чуда, которое мы вот–вот уничтожим.

– Клим, так надо, – сказал Роберт. – Ты и сам ведь уже понял…

Я не ответил. Согласиться вслух сейчас, в самый ответственный момент, у меня не хватило духу.

Я выбрал трусость – промолчал…

Кэсс тихо спросила – не у меня, а у Роберта:

– Что нужно сделать?

– Поскольку Клим в моём гейм–кресле, я могу влезть в его инвентарь. Только что я вложил туда камень. Этот камень Клим должен отдать тебе.

Я вспомнил, что в «Дворге» инвентарей нет, – но разве для Роберта это проблема? Он и прежде демонстрировал чудеса хакерства, а уж теперь, когда я использую его «железо», превзойдёт сам себя.

– Ты должна будешь взять камень, – обратился он к Кэсс, – находясь в облике Бедуина. После этого сразу меняй аватара. Остальное на мне.

– Камень – это программа–шредер? – догадался я.

– В яблочко, – подтвердил Роберт. – С её помощью я пытался удалить Белого Странника год назад. Ничего не получилось, но программу я доработал. Теперь всё выйдет как надо.

Я и вправду сумел открыть инвентарь, а там (кто бы сомневался) был камень – круглый, похожий на окатыш. Я отдал его Кэсс, принявшей бедуинский облик.

Взяв камень, она опять стала собой.

Но Бедуин не исчез: Кэсс будто вышла из его тела, а он застыл статуей, с камнем в руке.

Затем он стал распадаться.

Его тело разделилось на множество клеток размером не больше ногтя. Эти клетки стали таять – но не так, как тает лёд: оплывая и скукоживаясь, они не оставляли влаги. Они на глазах обращались в ничто.

Это длилось полминуты, а потом от Бедуина ничего не осталось.

– И всё?.. – тупо спросил я.

– Всё, – подтвердил Роберт. – Аватар удалён вместе с содержимым инвентаря. «Феникса» больше нет.

Я с противоречивым чувством кивнул. Заперев врата рая, мы спасли мир от ошибки – и сгубили безвозвратно мечту миллионов.

Иногда сожалеть и ощущать облегчение можно по одной и той же причине.

Шагнув к Кэсс, я обнял её:

– Жди в Убежище, ладно?

– А ты?..

– Я скоро… – прошептал я.

И пресёк поцелуем её вопросы.

У меня тоже был вопрос – но адресованный не ей. Я хотел его задать, глядя на собеседника. Хотел видеть в ту минуту его глаза.

Пусть даже это – глаза Микки Мауса.

* * *

Покидать ВИРТУС, сидя в чужом гейм–кресле, было непривычно.

Вместо родного бардака я увидел инсталляции. Увидел просторную серую комнату. Увидел забавного диснеевского персонажа.

Забавного – и грустного одновременно.

– Как ощущения? – спросил Роберт.

– Необычные, – признал я. – Родных стен не хватает…

– Скоро будешь дома, – пообещал Роберт. – Труп Лоцкого и его дрон оттуда убрали. Их не найдут. Лоцкий будет считаться пропавшим без вести.

Я недоверчиво спросил:

– И ты вот так просто меня отпустишь?

– Почему нет? – он пожал плечами. – Всё, что ты узнал о «Фениксе», стало несущественным после того, как я его уничтожил. Какой теперь смысл тебя убивать? И вообще, я не из тех, кого можно назвать мясником… Разве ты ещё не понял?

Хмуро кивнув, я уточнил:

– Кэсс ты тоже убивать не хотел?

Роберт несколько мгновений молчал. Потом негромко осведомился:

– Ты насчёт колы не передумал? Может, всё–таки налить – или чего–нибудь покрепче?

– Ты узнал о баге в «Китеже», – я пропустил его слова мимо ушей. – Узнал имя тестировщицы, которой принадлежал Бедуин. Решил с ней связаться. Так?

Роберт не отвечал.

– Твоей целью было уничтожить программу, – продолжал я. – Но сделать это быстро без помощи Кэсс ты не мог: ведь нужен был её аватар. На взлом выбиралки ушло бы время, а тебе хотелось сразу с этим покончить: буквально в тот же самый час. Вероятно, ты даже хотел предложить Кэсс деньги…

– Семизначную сумму, – буркнул Роберт.

Голос его звучал уныло, и смотрел он в одну точку.

– Я думал просто позвонить ей… – он дёрнул плечом. – Но после решил встретиться лично…

– Потому что ты хакер, – бросил я. – У вас же на сей счёт паранойя: взломанные гейм–кресла, взломанные смартфоны… Возможно, ты даже боялся, что баг с Бедуином засекли соратники твоей матери, работавшие над «Фениксом» – и что они прослушают телефон Кэсс.

Роберт глядел на инсталляции. Он и не думал отпираться.

– Ты узнал её адрес… для этого тебе и взламывать ничего не пришлось: у спецов твоего уровня есть постоянный доступ к базам данных. Сел в машину, поехал к Кэсс… Один, без водителя… Положился на автопилот. Но ведь он дьявольски медленный, так? И ты в какой–то момент его отключил.

Я смотрел Роберту в глаза. У него хватило мужества встретить мой взгляд.

– Ты так спешил, – продолжил я, – что взломал борткомпьютер. Спид–контроль умеет взламывать каждый школьник… Уж тебе это раз плюнуть.

Роберт всё–таки не выдержал – отвёл глаза. Но я закончил:

– И у тебя случился припадок. Прямо в машине, за рулём. Обычно это происходит из–за ВИРТУСа, но тот день стал исключением. Видимо, ты перенервничал. А когда дотянулся до кнопки автопилота, было уже слишком поздно.

Я замолчал.

Роберт мрачно усмехнулся – и подытожил:

– В яблочко…

Какое–то время было тихо. Затем он вновь заговорил:

– Можешь не верить, но я хотел пойти в полицию… Типа с повинной явиться.

– Хотел, – сказал я. – Но не пошёл.

– Да меня четыре дня лихорадило! – в сердцах бросил Роберт. – Знаешь, в каком я был состоянии? Не хотел я этого, понимаешь?!

– Понимаю, – сказал я.

Роберт махнул рукой.

– Камеры в квартале Кэсс ты не взламывал, – размеренно произнёс я. – Их и правда взломала та группировка, о которой говорил Лоцкий. И ты, когда это узнал, обрадовался…

– Да любой бы радовался на моём месте! – прервал меня Роберт. – Чего ты от меня хочешь? И вообще, она ж не мертва – она в ВИРТУСе… Она ж, блин, теперь бессмертная!

– Ты вроде говорил, что «Феникс» – это не бессмертие, – с сарказмом напомнил я. – Разве нет?

– Пошёл ты… – тихо буркнул Роберт. И уже громче сказал: – Это случилось потому, что я вынужден был подчищать за своей матерью… Исправлять то, что она натворила. Да мир благодарить меня должен! А в тюрьму я не сяду, понял?!

Он встал со стула. Было ясно, что наш разговор окончен.

– Спасибо, что помог в «Дворге», – сказал он напоследок. – А доказать ты ничего не сможешь Лучше даже не пытайся… Прощай.

Микки Маус исчез вместе с инсталляциями, а я остался сидеть в пустой комнате.

Через полминуты донёсшийся из динамиков голос попросил меня снова надеть мешок.

И я надел его – потому что хотел выйти отсюда живым.

Меня вывели наружу, усадили в машину и что–то вкололи – должно быть, инъектором. Я отключился. А в себя пришёл в сквере недалеко от дома, лёжа на скамье.

И подумал, что люди Роберта поделикатничали: ведь я мог очнуться у сточной канавы – или не очнуться вовсе…

Это реал, а в нём хэппи–эндов на всех не хватит. В нём простой смертный не воюет с сильными мира сего. И в нём зло имеет свойство уходить от ответа.

Может, поэтому мы выбрали ВИРТУС?..

Дома я обнаружил, что труп Лоцкого и впрямь вынесли: не осталось даже крови. Сбитый дрон тоже исчез. А в стене не было пули, пробившей Лоцкому череп. Лишь дырка в стеновой панели и её сестра в окне могли подтвердить, что мне его визит не приснился.

От недавних злоключений у меня раскалывалась голова, но я всё равно сел в гейм–кресло: во–первых и в главных – из–за Кэсс, ждавшей меня в Убежище, а во–вторых…

Во–вторых, кое–что следовало проверить.

* * *

Место было знакомым.

Каменный храм белел в саду: изящное здание с круглыми башенками. Под утренним солнцем (а здесь было утро) сверкал витраж, над входом блестел знак местной богини – замысловатый, как иероглиф. Но ни имени богини, ни значения знака я не помнил.

К двери вела дорожка из плит, по которой я однажды ходил.

Мы ходили: я и Ванька.

И теперь, спустя шесть лет, я пошёл по ней вновь, вспоминая недавний разговор с Кэсс.

«Там была одна игра – межсегментарная…»

У арочной двери я взялся за ручку.

«Надо было пройти квест в семи разных сегментах…»

Зал храма встретил меня полутьмой: свет едва пробивался сквозь витражи.

«…выполнить семь заданий и узнать семь цифр»

Шаги мои эхом отдавались от стен; я шагал к алтарю и жрецу в тёмной робе.

«Нам с Ванькой дали мел и деревянную скрижаль – якобы из храма какой–то богини…»

Я поприветствовал жреца, он кивнул мне в ответ.

– Могу ли я получить скрижаль?

Вопрос этот означал, что я хочу начать игру – ту самую, межсегментарную, в которую играл с сыном. Конечно, я и не думал её начинать. Но мне нужна была скрижаль.

Я должен был проверить свою догадку.

Скрижаль словно по волшебству возникла в руках жреца. Когда я её взял, он дал мне мел.

Покинув храм, я остановился в саду.

«…на той скрижали мы цифры записывали»

Почему Диана Кнежик была в облике ребёнка, появившись под текстурами «Китежа»? Роберт сказал, она на что–то намекала… Может, на детскую игру?

Межсегментарная игра, в которую я играл с Ванькой, была детской.

Мало кто на моём месте запомнил бы цифры, возникшие у Триумфальной арки; цифры, вспыхнувшие сразу, едва Кэсс взяла куклу. Но я их запомнил как раз потому, что их было семь – как в набивших оскомину кодах Затворника. В его буферных зонах я вводил семизначные коды.

Взяв поудобнее скрижаль, я написал на ней мелом:

8 3 1 7 6 4 2

У моих ног возникла книга.

Я почти не удивился – сам не знаю, почему… Видно, стал привыкать к тайнам.

С тайны эта история началась – ею же и завершится… Хотя я насчёт завершения не уверен.

Видимо, Диана Кнежик любила играть, а игры гениев с их смертью не завершаются.

Яблоко, бинокль и кукла были не просто элементами «Феникса».

Да, они его настроили. Они спасли Кэсс от безумия. Они дали ей что–то, без чего этот мир стал бы её персональной голгофой.

Но под тем, что было нужно для настройки системы, Кнежик скрыла новый секрет – может быть, самый главный… А возможно, и пустяковый.

Присев на корточки, я глядел на книгу.

Она была толстой, в чёрном кожаном переплёте. На ней не было ни слова: ни названия, ни автора. Просто книга.

Что кроется за обложкой?..

Запасной вариант только что уничтоженного нами «Феникса»? Интимные женские тайны? Кулинарные рецепты вперемешку с советами садоводу?

От спятивших гениев можно ждать чего угодно…

Я смотрел на книгу так, словно это был ядерный чемоданчик.

Что с ней делать, я не знал.

Забыть о ней и пойти прочь? Попытаться уничтожить? Рискнуть открыть и прочитать?

Вздохнув, я извлёк из кармана монету.

Орёл – уничтожу, решка – открою.

Я подкинул монету, поймал её и раскрыл ладонь. Поглядел на монету, потом – вновь на книгу.

– Чёрт с тобой… – сказал я.

Наверное, следовало её уничтожить – но ведь я не виноват, что выпала решка…

Вложив книгу в инвентарь, я отправился в Убежище.

Сегодня мы с Кэсс займёмся чтением – если у нас будет на это время…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ