Текст книги "Игра в бессмертие (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Но в этом ответе было меньше трагизма, чем казалось поначалу. Вот успей она выйти замуж и родить, стоило бы убиваться, а так… У неё лишь отец и мать, в упор её не замечавшие. Отец с головой в бизнесе, мать – в своих картинах, а дочь они отдали на милость нянь и пансиона, который Кэсс ненавидела все годы учёбы (к слову, на днях она удивилась, подслушав знакомых геймеров: те обсуждали её отца, перенёсшего инсульт после гибели дочери. Эта новость у Кэсс вызвала боль, но ей всё же вспомнилась пословица: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем»).

В общем, семьи как таковой у неё давно нет, а значит, и потеря невелика.

Второй ответ был схож с первым – она утратила возможность обзавестись собственной семьёй. Ни женой, ни матерью ей не стать.

Но так ли это на самом деле?

Ей и впрямь не стать матерью, но построить отношения можно и в ВИРТУСе. Тут полно семейных пар, выходящих в реал всего дважды в день: в туалет/ванную да на кухню. Они даже спят в виртуальности, хотя врачи советуют так не делать. И у неё много шансов встретить того, кто согласится на исключительно виртуальные отношения… К примеру, так живут люди с инвалидностью (не у всех хватит денег на биопротез, а бионические глаза и вовсе доступны единицам). Значит, личную жизнь она худо–бедно устроит… Во всяком случае, Кэсс этой мыслью утешалась.

Ну а остальные её потери – друзья? Карьера? Элементарная возможность жить в реале?

Друзей она и ВИРТУСе заведёт – да и с прежними друзьями подружится заново, но уже в виртуальности и под чужой внешностью. Про карьеру и говорить смешно. Она училась в МИВРе на геймдизайнера, а тут… да тут перед ней целые миры! Её вузовская специализация «дизайн ВИРТУС-объектов» просто ничто по сравнению с работой мага! А надоест колдовать – добро пожаловать в политику: замки, короли, заговоры. Планетарные войны и вершение судеб. Крестовые походы и нашествие монголо–татар. Занимайся, чем хочешь, в любую эпоху!

А возможность жить в реале… так ли уж она ценна?.. Миллионы людей сменили бы реал на ВИРТУС, будь у них такой шанс. Бюрократия, болезни, жизнь от зарплаты до зарплаты… Опостылевший короб тесной «однушки»… Дорогая еда, от которой толстеешь, лысеешь и мрёшь на пороге заветной пенсии… Да к чёрту всё это!

Ну а главное – бессмертие. Кэсс Рябова мертва в реале, но умрёт ли она в ВИРТУСе? Кэсс полагала, что нет. Даже если её убьют или она начнёт стареть (в последнее Кэсс не верила, но вдруг?..), то она окажется в другом теле, попросту сменив аватара – их же у неё полно. И она может создать новых. Десятки, сотни аватаров… Сотни запасных тел!..

И вот Кэсс, идя по улице, трезво всё это взвесила – и чаша весов с гирькой «реал» беспомощно взмыла вверх. А чаша, где лежал ВИРТУС, сломала своим весом рычаг.

Но в виртуальной бочке мёда имелась и ложка дёгтя. Этой ложкой зачерпнулидвадцать пять слов: странное предложение, прозвучавшее под текстурами «Китежа».

Чтобы завершить начатое, соверши три деяния: сорви плод раздора на белом камне, забери глаза у бога войны и на бывшем болоте отыщи фею без ног.

У Кэсс это не выходило из головы; мальчик, сказавший эти слова, словно их туда впечатал… Бессовестно врезал невидимым штампом по скопищу клеток в её бедном мозгу.

А кроме того, Кэсс откуда–то знала, что как раз под текстурами её и скопировали: она–нынешняя не существовала бы, если бы перед смертью не оказалась на облаке в тестируемой игре. Кэсс понятия не имела, связано ли это с её гибелью, но что копирование состоялось именно там – в «Китеже», не сомневалась ни на миг. Будто кто–то вложил в неё это знание с ведомой лишь ему целью.

Самым же худшим было то, что Кэсс жутко хотелось исполнить сказанное мальчиком (и непонятно, почему – просто хотелось). Она сама себе казалась пустой, словно в ней не хватало важнейшей детали. А исправить это можно было лишь одним способом: выполнив инструкции загадочного мальчишки.

И Кэсс взялась за дело.

Она выяснила, о каких предметах он говорил (с «плодом раздора» было просто – Кэсс быстро смекнула, что это яблоко во «Фрее», но над остальным пришлось ломать голову), – а затем стала думать, как их получить. Яблоко, бинокль и кукла… Три вещи в трёх ВИРТУС-сегментах. И к каждой чертовски тяжело подобраться.

Неизвестно, как бы Кэсс поступила, если бы не одно открытие.

Во всех ВИРТУС-сегментах есть видеопроверка – то есть функция просмотра изображения с домашних камер; некоторым геймерам нужно знать, что творится у них дома, пока их разум бродит в ВИРТУСе (кто–то боится, что папаша–алкаш опять забуянит, у кого–то милый пёс самозабвенно грызёт мебель, пока хозяин не реагирует на проказы, а кому–то просто страшно оставлять без присмотра своё бренное тело). Так вот, Кэсс однажды решила узнать, действует ли её старый аккаунт и сможет ли она увидеть свою квартиру… в смысле, не совсем свою, а ту, которую она снимала в реале (Кэсс с семнадцати лет жила одна). И вот она запустила программу – и обнаружила, что вместо старого аккаунта у неё новый: загадочный спешл–аккаунт, дающий массу возможностей. А логин с паролем уже кто–то ввёл.

Её это потрясло.

Но куда больше потрясло её то, что ей оказались доступны трансляции с каждой из подключённых к ВИРТУСу камер!

Поначалу Кэсс трудно было в это поверить, но затем она вспомнила, что тот же Microsoft обвиняли в помощи спецслужбам: мол, те следят за пользователями Skype. До сих пор непонятно, сколько тут правды, но ведь дыма без огня не бывает. А уж ВИРТУС для разведки – как мёд для медведя… и кто знает, глубоко ли она влезла в дупло?..

Только вот с какой стати вездесущим спецслужбам разделять свою мощь с виртуальной Кэсс Рябовой?!

Кэсс ломала над этим голову, пока не плюнула и не воспользовалась видеопроверкой; да, подглядывать некрасиво, но соблазн оказался уж слишком велик. А кроме того, она по реалу скучала. Пусть он и хуже ВИРТУСа (Кэсс повторяла себе это как мантру), но не грустить о нём она не могла.

Сначала она «заглянула» к родителям; какими бы ни были их отношения, Кэсс хотела увидеть отца и мать. Затем подключилась к камерам в отцовском офисе. Ей даже айпи–адрес оказался не нужен – достаточно было ввести просто адрес. Её невесть кем сотворённый аккаунт низвёл до нуля все постулаты о неприкосновенности частной жизни.

Вот тогда–то – при виде офиса – Кэсс и узнала о нанятых отцом менторах.

К отцу как раз пришёл Макс Жаров. Камера не передавала звук, но Кэсс поняла, кто он и зачем его позвали: ведь отец показал ему стикер, где Кэсс записала слова мальчишки. Замысел отца был ясен: нанять ментора, чтобы он разгадал послание, а затем раздобыл перечисленные там предметы. Отец хотел как лучше… хотел разобраться в случившемся.

Но если ментор получит яблоко, бинокль и куклу, то они не достанутся Кэсс, а ей такой расклад внушал ужас: инстинкты подсказывали, что нельзя этого допустить. Возможно, её виртуальная жизнь зависела от этих вещей!

Кэсс запаниковала.

У неё даже была мысль, а не прийти ли опять в кафе, где тусуются одногруппники; убедить их, что она – это Кэсс Рябова. Пусть бы связались с её отцом, чтобы тот отозвал ментора.

Но в кафе Кэсс не пошла: если мир о ней узнает, то ей покоя не дадут – может, даже запрут в какой–нибудь виртуальной лаборатории в качестве подопытного кролика… Пардон, подопытной крольчихи.

Нет, так рисковать нельзя.

И Кэсс придумала план.

Ей надо собрать команду, чтобы опередить ментора. Правда, членам команды нужно платить, а денег у неё нет – но разве это проблема? Она ж может взламывать чужой инвентарь!

Однако вскоре обнаружилось, что из чужих слотов Кэсс может брать вещи, но не деньги. А продать украденное она не могла: попыталась разок сбыть сворованный меч, но тот исчез, стоило покупателю его взять. То же самое случилось при продаже украденного зелья. В общем, всё то, что Кэсс брала из чужих инвентарей, могло служить ей – и никому больше.

И тогда Кэсс рассудила: раз ментора не опередить, значит, она его обманет – станет частью его команды и будет ему якобы помогать. А когда нужные ей вещи попадут в его инвентарь, она их оттуда возьмёт. Для неё это, быть может, вопрос выживания, а для ментора – лишь работа.

Однако и тут возникла проблема.

У Кэсс было полно аватаров, один из которых годился для «Фреи», но в «Адреуме» и «Дворге» её уровень низок: аватаров, прокачанных для тех сегментов, у неё нет. Значит, напроситься в помощницы к ментору она сможет во «Фрее», но когда тот отправится в другие сегменты – за биноклем и куклой, она станет бесполезной. А на прокачку аватаров уйдут месяцы. И как же ей быть?

Но на помощь пришли хитрость и женское обаяние.

Кэсс изменила аватара, прокачанного для «Фреи»; это была дрессировщица Джаль, но после переделки она стала Ингой Смирновой – подругой и коллегой Кэсс (причём Кэсс это не стоило особых трудов: они с Ингой разок прикололись, притворившись друг другом в ВИРТУСе, и у Инги с тех пор имелся аватар «Кэсс», а у «Кэсс» – аватар «Инга». Кэсс всего–то и надо было, что скопировать лицо того аватара и заменить им лицо Джаль).

Притворившись Смирновой, Кэсс пошла к Жарову, уже давшему объявление на столбе, и солгала, что ищет виновных в смерти подруги, – но тот и слушать не стал: ему нужны маги, а не дрессировщики. Удручённая Кэсс ушла ни с чем.

Однако грустила она недолго: вскоре Жаров попробовал украсть яблоко и потерпел неудачу.

О новых менторах Кэсс тоже узнала благодаря камерам в офисе отца: сначала Гай, потом Моррисон. Стать напарницей Гая она не пыталась – ведь его объявление ясно гласило: нужны воины с магами. Ну а Моррисон оказался ещё тем привередой: сорок первый уровень – это любители, а ему подавай профессионалов!.. Впрочем, Кэсс не сомневалась, что его постигнет фиаско, как и Жарова с Гаем. И оказалась права.

Но зато с четвёртым ментором Кэсс повезло.

Он клюнул на её историю, а про уровень и не заикнулся. Он готов был с ней работать. Правда, был слегка спесив (мол, подчиняйтесь без «почему» и «зачем»), ну так ведь ментор – что с них взять?..

Глава 7

Во «Фрее» есть место под названием «Остров».

Это и в самом деле остров – а точнее, островок в озере. То озеро зовут Сияющим из–за растущих на его дне цветов: по ночам они светятся, и с берега кажется, будто сотня фонарей зажглась под водой – хотя фонарей тут и на набережной полно. Смотрится это не только эффектно, но и романтично… Не зря же Остров и набережная стали излюбленным местом для свиданий.

Но я привёз сюда Кэсс вовсе не из–за этого.

Наёмный экипаж остановился у пристани, и я ступил на вымощенный плитами берег. Кэсс вышла за мной. Кучер щёлкнул вожжами, экипаж поехал дальше.

– Красиво, – оценила Кэсс, окидывая взглядом пейзаж. – Надо же… А я ни разу тут не была.

Это были её первые слова с той минуты, как мы покинули приват–зону – Кэсс даже не спросила, куда мы едем.

Я повернулся к ней и сказал:

– Хочу кое–что уточнить.

– Я слушаю, – откликнулась Кэсс.

– Меня нанял ваш отец. Платит мне он, а не вы. И я всё ещё сомневаюсь, что вы та, за кого себя выдаёте.

Кэсс понурилась. Я беспощадно продолжал:

– Зато ваше умение лгать сомнений не вызывает, так что я ничего вам не обещаю. Когда мы раздобудем яблоко, бинокль и куклу, я передам их не вам, а тому, кого пришлёт ваш отец.

Кэсс внезапно улыбнулась – чему именно, я поначалу не понял. Но её улыбка очаровывала. Невольно ею залюбовавшись, я проворчал с куда меньшим недовольством, чем хотел:

– Чему вы радуетесь?

– Вы забыли – я же могу в ваш инвентарь влезть… И взять всё, что захочу.

– Это мы ещё посмотрим, – буркнул я. – Против любого вора отыщется прочный сейф.

Конечно, я блефовал: нет таких «сейфов», что уберегут инвентарь – как и нет тех «отмычек», что его вскроют. Я не мог и представить, как Кэсс его взламывает.

А она уже глядела на остров:

– Что там?

– Ключ от хранилища дядюшки Скруджа, – сказал я – и под удивлённым взглядом Кэсс уточнил: – Там находится самый простой способ отключить купол, возведённый вокруг пирамиды с яблоней.

Кэсс явно усомнилась в моих словах. Я усмехнулся:

– Про дуэль на острове не слышали?

Кэсс покачала головой.

– Это случилось шесть лет назад, – начал объяснять я. – На острове дрались два мага… назовём их условно Синий и Красный. Синий был опытным и прокачанным: он потратил целый год, чтобы достичь своего уровня. Ну а Красный во «Фрее» был новичком – в честном бою Синий бы мокрого места от него не оставил. Но бой, увы, был нечестным: Красный смог пронести во «Фрею» вирус и использовал его против Синего. Аватар Синего погиб, Красный победил.

Я замолчал, а Кэсс всмотрелась в моё лицо:

– Синим были вы?

– Нет, – угрюмо бросил я. – Я был Красным. Я был тем, кто использовал вирус.

Видимо, Кэсс не нашла, что сказать. Дёрнув плечом, я пояснил:

– Мне надо было победить любой ценой. Со мной был ребёнок… маленький мальчик. И мы непременно должны были играть. Мальчик должен был увидеть, что будет дальше.

– Почему? – озадачилась Кэсс.

– Потому что та игра была для него последней.

Кэсс ещё больше удивилась, но я уже сменил тему:

– Насколько вы дорожите своим аватаром?

– Что?.. – растерялась она.

– Вы сказали, у вас полно аватаров, и если вас вдруг убьют, вы окажетесь в теле одного из них. Вы точно это знаете?

– Наверняка.

– Откуда? – настойчиво спросил я, поскольку это было важно. – Вы ведь ещё не умирали в ВИРТУСе… в смысле, после того, как…

– Как начала тут новую жизнь, – кивнула Кэсс. – Я поняла, что вы имеете в виду. Но можете не волноваться: мне точно известно, что после смерти я перекочую в одно из своих виртуальных тел. А почему вы спрашиваете?

Я поймал её взгляд:

– Потому что вам придётся умереть. Пожертвовать одним из аватаров. Вы к этому готовы?

– Если это позволит нам раздобыть яблоко? – уточнила Кэсс. – Безусловно. Хоть сейчас.

– Сейчас не надо… Завтра в полдень.

Кэсс молча ждала объяснений.

– Вирус, который я использовал, остался на острове, – я кивнул на островок, темнеющий среди огней. – Там есть что–то вроде сада: лилии, розы, фиалки… и одна из фиалок отличается от других: цвет вроде тот же, но она фосфоресцирует. И ещё у неё необычные лепестки – тоньше, чем у бабочки крылья. Такие очень легко сорвать.

– Это и есть ваш вирус? – догадалась Кэсс.

– Он самый, – подтвердил я. – Из–за него на меня наложили штраф и после недельного разбирательства закрыли мне доступ во «Фрею» – правда, всего на год. Но с вирусом так до конца и не разобрались. Решили, что это чит–программа, дающая перевес в бою, – тут я не смог сдержать гордость: – А моя игрушка сложнее… и может использоваться повторно.

Кэсс уважительно кивнула, наведя меня на мысль, что она и сама не без греха: наверняка читерила разок–другой.

– Ваш вирус взламывает магическую защиту? – предположила Кэсс. – Или он как–то связан с пирамидой и яблоней?

– Ничего он не взламывает. А с важными игровыми объектами не может быть связан в принципе.

И вновь я заставил Кэсс удивиться.

– Вирус многофункционален, – продолжил я. – В ситуации боя он нанесёт врагу смертельный урон, в ситуации пожара вызовет воду из подземных источников. Ещё он провоцирует землетрясение – очень мощное… Примерно в семь с половиной баллов.

– Я не понимаю… – начала Кэсс – и осеклась. Затем медленно сказала: – Любая стихия отвлечёт магов–неписей и заставит телепортироваться к эпицентру, чтобы остановить разрушения… А большинство столичных магов сейчас заняты тем, что поддерживают купол вокруг пирамиды…

– Посменно, – уточнил я. – «Фрея» стремится к реалистичности, так что неписям надо спать. Ну а в остальном вы правы: рядом с площадью есть банк, в банке – подвал, а в подвале – большой зал, где дежурят маги. Их задача – не дать куполу исчезнуть. Но в случае землетрясения им придётся реагировать и на две–три минуты отбыть сюда.

– На две–три минуты?.. – повторила Кэсс. – И вы думаете, купол исчезнет? На площади ведь полно эрмлинов – они смогут его удерживать. Конечно, их надолго не хватит, но уж на пару минут…

– Вряд ли, – перебил я. – Поверьте, у них будут другие заботы.

Кэсс подумала, потом кивнула:

– Ладно. Мне всё равно ничего не остаётся, кроме как вам довериться. Что я должна делать?

– Будьте на острове завтра к полудню. Найдите цветок, о котором я говорил. Долго искать не придётся: как увидите грядку с розовыми фиалками – сразу его заметите.

Кэсс снова кивнула. Я продолжал:

– С острова будет слышно, как на ратуши пробьют часы; после первого удара ждите где–то полминуты и срывайте лепестки – один за другим, с интервалом в пять–шесть секунд. Начните с того, где чёрные точки, а затем двигайтесь по часовой стрелке… но сам цветок срывать нельзя.

– И что будет, когда лепестков не останется? – уточнила Кэсс (хотя по тону было ясно, что она уже это поняла).

– Вы лишитесь аватара, – сказал я. – Он просто исчезнет. А землю сильно тряхнёт. Думаю, озеро выйдет из берегов.

– Жалко… – проронила Кэсс.

– Аватара?

Она скорбно на меня глянула:

– Озеро жалко… Красиво ведь.

Я пожал плечами. Куда больше я сожалел о том, что после завтрашних фокусов мне запретят вход во «Фрею» пожизненно.

Кэсс неожиданно развернулась ко мне:

– Вы правда сумеете добыть яблоко?

Вместо ответа я вызвал интерфейс почты. Введя семь символов, отправил их Кэсс.

– Это адрес моей приват–зоны. Стучитесь завтра в двенадцать пятнадцать.

– Я ведь уже у вас была, – напомнила Кэсс, – адрес есть в моих контактах. Вы даже код при мне сказали.

– Код недействителен, если его назовёт кто–то кроме меня. И в ваших контактах адреса нет: у меня максимальный уровень защиты. Адрес узнает только тот, кому я его пошлю.

Кэсс удивлённо уточнила:

– То есть вы начинаете мне доверять, раз послали свой адрес?

– Я никому не доверяю. Но нам так будет проще работать.

Кэсс вновь ответила кивком – мне показалось, одобрительным. Затем вдруг сменила тему:

– У меня к вам одна просьба… Это насчёт моего отца.

Почему–то я напрягся.

– Я слушаю.

– Когда снова с ним свяжетесь, не говорите ему обо мне. Ни ему, ни его помощнику, Лоцкому. Вообще никому про меня не говорите, ладно?

– Я и не собирался, – искренне сказал я.

Больно мне это надо – доводить старика Рябова до второго инсульта. И раз уж Кэсс сама решила остаться виртуальным инкогнито (к слову, исходя из вполне здравых соображений), то кто я такой, чтобы мешать ей?

Но она, кажется, не поверила:

– Обещаете?

Я едва не улыбнулся её ребяческому вопросу.

– Дайте слово, – настаивала Кэсс.

– Зачем? Его ведь можно и нарушить.

– Можно. Но вы не нарушите.

Мне это слегка польстило, хотя я и понимал, что она, в сущности, ребёнок. Зря она думает, что разбирается в людях. Мы и сами порой не знаем, на какую гадость способны.

– Даю, если вам от этого легче, – сказал я.

– Спасибо, – с явным облегчением произнесла Кэсс. – Ну тогда до завтра?

– Вы точно запомнили, что надо делать?

К моему удивлению, она чуть ли не дословно повторила мои инструкции. Потом с гордостью добавила:

– У меня память хорошая.

И улыбнулась знакомой уже улыбкой, способной растопить лёд. Видимо, стоило ей улыбнуться, и сам Амур садился ей на плечо, чтобы оттуда вести обстрел.

– До завтра, – машинально ответил я.

* * *

Когда я вышел в реал, была уже глубокая ночь.

Порядок моих действий не изменился: пошевелить руками, повернуть голову. Медленно встать, сделать пару упражнений. Потом включить телик… Всё как всегда.

– Канал новостей.

Вспыхнул экран, затараторил диктор – тот же, что и в прошлый раз.

В туалет хотелось жутко; каждый мой уход в ВИРТУС становился стресс–тестом для мочевого пузыря. И как он, бедный, выдерживает?..

Из туалета я вернулся в гостиную и плюхнулся на заваленный тряпьём диван.

«Я появилась на свет в ВИРТУСе три месяца назад…»

«Поздравляю, старик, – шепнул внутренний голос. – Ты полночи общался с девушкой, которой уже нет в живых».

Я встал с дивана, включил монитор. Открыл один из файлов Лоцкого, кликнул по фотографии Кэсс.

И всё–таки она чертовски красивая…

С этой мыслью я начал ходить по комнате, выглядевшей в сто раз хуже, чем любая из соседских квартир.

В виртуальности я крут. Там я способен сдвинуть горы (иногда – в прямом смысле); я профи, ас и корифей. Я числюсь в списке лучших менторов – и полагаю, что по праву.

И я с лёгкостью спускаю свои гонорары на дорогущие утилиты, вирусы и чит–программы. Иногда – на алкоголь (если надоест пьянствовать в виртуальности и одолеет мазохистская ностальгия по похмелью).

В ВИРТУСе я виртуоз, а здесь – просто неудачник, прозябающий среди неглаженых шмоток.

Лицо диктора в телике сменил репортаж. Демонстрировали новый протез: бионическую руку, неотличимую от настоящей. Я мысленно усмехнулся: теперь это выглядело архаикой… Старьём из позапрошлой эпохи.

Какие к чёрту протезы, если мы уже копируем самих себя – пусть даже и в виртуальности!..

Почти всё производство автоматизировано. Мой сосед копит на генную терапию, чтобы дожить до ста лет. В моей кухне нет прибора, где отсутствовал бы микропроцессор, а если я подхвачу COVID‑59, то биочип забьёт тревогу через смартфон. Мы давно окружили себя технологиями – возможно, в большей степени, чем следовало, и теперь переходим на новый этап: создание виртуальных людей. Сотворение собственного виртуального бессмертия.

А Кэсс – лишь первый экземпляр… Виртуальная Ева, которой приспичило сорвать яблоко.

Но почему именно она?..

И кто мог это провернуть – спецслужбы?.. Создатели ВИРТУСа?.. Какая–нибудь корпорация?..

Впрочем, создатель ВИРТУСа уже мёртв – точнее, мертва.

Диана Кнежик – программист, биоинженер и соучредитель компании «ВИРТУС Корпорэйшн», а впоследствии её технический директор, – подарившая миру ВИРТУС, погибла около года назад. Её смерть СМИ назвали безмерной утратой, явив редкий пример уместного пафоса: вклад Кнежик в развитие виртуальности и впрямь безмерен, и её бы несомненно ждал ещё вагон свершений, не уйди она из жизни в пятьдесят восемь лет. Виртуальность возникла ещё до Кнежик, но вот ВИРТУС появился благодаря ей – а точнее, её успехам в биокомпьютеринге: ведь биочипы – её детище. Именно Кнежик сделала так, что «умные шарики» в наших телах идеально взаимодействуют с клетками. А внедрённые Кнежик нейропроцессоры с биокомпонентами стали прорывом в IT-сфере: компьютеры «думают» почти как мы, а неписи ведут себя словно живые. И если вскрыть моё гейм–кресло, то среди привычных схем обнаружится блок с «паутиной», видимой лишь под микроскопом и состоящей из тысяч сверхпроводящих бактерий; это тоже заслуга Кнежик.

Но после всех её открытий случилась беда: обычный день, обычный сад, самый обычный выходной… хотя какой он обычный, если у Дианы Кнежик выходных почти не было? Однако в ту субботу она отдыхала. Она отправилась в сарай, взяла сучкорез и пошла к яблоне, чтобы подрезать крону; садовник этого не делал, хорошо зная, что с яблоней хозяйка любит возиться сама. Поскольку яблоня вымахала за три метра, учёной пришлось встать на стул, с которого она и упала – затылком на комбинированный рыхлитель; упомянутый садовник, в том же месяце справивший семьдесят пятый день рожденья, забыл рыхлитель в траве – и вместо почвы его зубья пробили череп величайшего изобретателя современности. Кнежик умерла мгновенно, а обстоятельства её смерти – точнее, их вопиющая нелепость – породили слух об убийстве, но были свидетельства в пользу несчастного случая: соседи Кнежик, завтракавшие в тот день на балконе (сад учёной оттуда просматривался идеально), заявили в один голос – она потеряла равновесие, закричала и упала со стула. Если верить таблоидам, кто–то из них даже добавил: «Что же она ещё собиралась изобрести, раз Господь таким способом убрал её из нашего мира?»

«Что же она ещё собиралась изобрести?..»

Может быть, виртуальную копию человека?..

Убив эту мысль снотворным, я провалился в сон.

* * *

Днём во «Фрее» кипит жизнь.

При свете солнца тут так же красиво, как и ночью, но эта красота иная – наполненная динамизмом. Звучат всюду голоса, трясутся и скрипят повозки, распахиваются и захлопываются двери. Из харчевен выходят пьяницы, из лавок – служанки с набитыми сумками, из цирюлен – подстриженные клиенты. И все они куда–то спешат: даже маги в своих разноцветных плащах будто становятся суетливее.

Но в этой суете есть фальшь: если долго стоять на месте, то можно заметить, что среди повозок попадаются одинаковые, алкаши из харчевен вываливаются каждые четверть часа (и пьяницы–неписи заходят с той же периодичностью), а из сумок служанок часто торчит одно и то же. Но кто станет приглядываться? ВИРТУС создан не затем, чтобы искать в нём изъяны… Мы охотно их прощаем нашей виртуальной сказке, лишь бы заменить ею быль.

Когда я подошёл к проулку, там уже ждала Цолфи; как и обещал Ферзюбрь, на ней был Браслет Покорности, глупо смотревшийся на «птичьем» запястье. Снять его гарпия не могла, так что мы стали союзниками – пусть и против её воли… Жалко, что ненадолго.

– Скотина! – выкрикнула Цолфи. – Гад! Лживая сволочь!

– И без пяти минут алкаш, – охотно добавил я. – Да, всё верно, я такой.

Гарпия с рыком шагнула ко мне, но резко отпрянула, будто от удара хлыста.

– Ты меня обманул!.. Сказал, что пришёл играть в «Рулетку Судьбы», а сам помог орку меня схватить! – Цолфи занесла кулак, хоть и знала, что ударить не сможет. Это добавило ей злости: – За каким чёртом я тебе нужна?!

– Брось, Цолфи, – я кивнул на площадь, к которой примыкал проулок: – Ты же не слепая… Должна была догадаться.

Поглядев на пирамиду, Цолфи явила чуждое простым неписям остроумие:

– Хочешь испечь яблочный штрудель? Ну так использовал бы грифонов – меня–то зачем вовлекать?

– Ты сама вовлеклась, – парировал я. – Незачем было перелетать реку.

Конечно, это была чушь – свобода воли энписи имеет чёткие границы. Гарпию сделали вспыльчивой – и она вела себя в соответствии с установками. А я этим воспользовался.

Цолфи хотела в меня плюнуть, но Браслет ей не позволил. Саданув по нему когтем, она процедила:

– Если с меня его снимут, я выколю тебе глаза!

– Замётано, – я извлёк из кармана пузатый флакон. – А пока что будь душкой, прими лекарство.

– Это что ещё за дрянь? – напряглась Цолфи.

– Зелье против ранений. На гарпий действует как допинг.

Цолфи обнажила клыки:

– А Ферзюбрь мне не приказывал ничего пить.

– Не приказывал, – кивнул я. – Он велел тебе поднять меня в воздух и лететь, куда я скажу. Но поскольку поднять ты меня не сможешь, придётся пить зелье, – помахав флаконом, я жёстко добавил: – А не выполнишь приказ Окто, Браслет причинит тебе боль.

Цолфи вновь зарычала, но взяла у меня флакон и залпом его осушила. Рядом с нами была урна, но гарпия, бросив флакон в лужу, забрызгала мою обувь: вопреки чарам Браслета она нашла–таки способ мне насолить.

– Что теперь? – рыкнула Цолфи.

– Теперь ждём, – сказал я.

И мы стали ждать.

Из проулка вся площадь была как на ладони, а пирамида и вовсе белела напротив нас – я даже видел лица стражников внутри купола. По брусчатке кругами скользили тени, словно кто–то её спутал с детской кроваткой и пристегнул к небу огромный мобиль – но на нём вместо игрушек «висели» грифоны; вздымая крылья, они описывали над площадью круг за кругом. Из интереса я попробовал сосчитать эрмлинов, охранявших помост с воздуха: получалось не меньше двадцати. Плащи магов мелькали и в потоке прохожих – в основном, зелёные с алыми (низкоранговых серых почти не было).

Через минуту–другую раздался звон: на ратуше в километре от нас пробили часы.

– Полдень… – проронил я.

Цолфи неприязненно на меня глянула:

– Ну так мне поднимать тебя или как?..

Судя по тону, она смирилась с неизбежным: вспыльчивость не помешала ей оценить ситуацию и признать поражение, исходя лишь из логики, – а энписи обычно этим и руководствуются… Может, и хорошо, что люди часто нелогичны в своих поступках?..

– Пока рано, – сказал я.

И стал мысленно считать.

Некроманты, приведённые в город Стражем, уже оживили дракона, и тот взлетел. Секунд через сорок он будет здесь. А Кэсс в разгар паники сорвёт лепестки с цветка.

Подождём.

Первые крики раздались очень скоро. Отдалённые, разрозненные, они быстрослились в гул. Где–то что–то зазвенело, а из хора голосов выбилось слово «дракон».

«Мёртвый дракон», – добавил я про себя.

Многоголосье достигло проулка, и нас с Цолфи накрыла тень. Гарпия задрала голову, да и сам я не удержался – разок глянул вверх… Как раз в тот миг, когда чёрное чудовище пролетело над нами.

Цолфи оторопела в точности как живой геймер, а вот паника прохожих была наигранной – очень уж резво все кинулись врассыпную; в реале народ бы сначала застыл. У меня даже вырвался вздох облегчения: из–за Цолфи с Ферзюбрем я как–то забыл, что нельзя требовать от неписей слишком многого.

А тем временем дракон, спикировав к пирамиде, стал разворачиваться. Он не рычал и вообще не издавал звуков – в отличие от галдевших грифонов: те разлетались, хотя маги пытались их успокоить. Два грифона даже столкнулись клювами; всадники, не удержавшись, с воплями рухнули на купол – и тот за секунду сжёг их дотла. На брусчатку оба мага осыпались пеплом.

Стражники у помоста вскинули арбалеты, а затем пропал купол, пропуская рой стрел. Через секунду купол вновь засверкал, а стрелы со свистом вонзились в дракона – в лапы, в грудь, в перепончатые крылья… Но мёртвому монстру до них не было дела – сладить с ним могла лишь магия. А эрмлинам на площади было не до неё: какое там колдовство, когда горожане сбивают их с ног!..

Хвост дракона задел одного из грифонов, и тот упал на прохожих. Другой грифон, перепугавшись, столкнулся с собратом. Оба в итоге рухнули: первый просто упал, а второй, косо спикировав, пробил витрину мастерской и влетел внутрь под звон стекла.

Кто–то из магов всё–таки бросил файербол, но промахнулся: пламя, не задев дракона, упало в толпу. Несколько неписей полыхнули как факелы.

«А вот это перебор, – машинально подумал я. – Ну с чего бы им так вспыхнуть? Будто в бензине искупались…»

Этой мысли сопутствовал подземный толчок; где–то что–то зазвенело, залязгало, загрохотало. Стену слева от меня рассекла трещина.

– Твою мать!.. – вскрикнула Цолфи, рухнувшая в кучу мусора. Я и сам чуть не упал, хоть и ждал землетрясения.

Землю тряхнуло ещё трижды, крики с визгами стали громче. В окнах задрожали стёкла. Большинство энписи, метавшихся у помоста, оказались сбитыми с ног.

Оценив масштаб паники, я глянул на Цолфи:

– Вот теперь пора. Взлетаем!

Поднявшись, она зашла мне за спину и подхватила меня под мышки. В тот же миг исчез купол: как я и планировал, магов отвлекло стихийное бедствие.

– Давай, Цолфи, – поторопил я гарпию, – поднимай меня в воздух!

Браслет заставил её подчиниться, и мне в уши ударило хлопанье крыльев. Мы секунды за три вознеслись метров на двадцать.