Текст книги "Рассказы о русском подвиге"

Автор книги: Сергей Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Добрался до важного генерала. И генералу про друга, про встречу с другом, про

сражающийся Сталинград. Улыбнулся генерал. Посмотрел на Еремина:

– Похвально. И о друге – похвально. – Затем наклонился и тихо: – Надеюсь,

исполнится ваше желание.

И лейтенант Дудочкин парень упорный. Обошел в пять этажей начальство.

Добрался до важного генерала. Посмотрел генерал на Дудочкина:

– Ну что ж, надеюсь, исполнится ваша просьба.

Доволен Еремин. Доволен Дудочкин. Собрали вещички. Готовы к отбытию.

Только что-то отправки нет. Хотели снова бежать к начальству. Да тут...

1942 год. Раннее утро. 19 ноября.

– По танкам! – прошла команда.

Бросился Еремин к танку. Здесь узнает приказ. Начинается грандиозное

наступление. Цель – окружить под Сталинградом фашистов. Пошел с севера в

наступление их Юго-Западный фронт.

А через день и лейтенанту Дудочкину сообщают приказ. Пошел в наступление

с юга их Сталинградский фронт.

Оглушительный грохот потряс Приволжские степи. Это начала стрелять

советская артиллерия. Заработали минометы. Ударили знаменитые «катюши». Затем

в бой ринулись грозные танки. И, наконец, с криком «Ура!» неудержимо рванулась

вперед всепобеждающая советская пехота.

Наступление началось.

ЗАЖДАЛИСЬ

Южную часть Сталинграда и территорию вниз по Волге обороняла 64-я армия

генерала Михаила Степановича Шумилова. Немало испытаний выпало на долю этой

армии. Вместе с войсками генерала Чуйкова она выдержала самые тяжелые дни

Сталинградской битвы.

И вот теперь вместе с другими частями солдаты Шумилова идут в наступление.

В великом порыве идут солдаты. Застоялись, заждались они победы. Рвутся

сердца вперед. Не ожидали фашисты такого удара. Выдвигают быстрей заслоны.

Сокрушают бойцы заслоны, шагом победным вперед идут.

Встречает Шумилов солдат в походе:

– Трудно, братцы?

Вспоминают солдаты былое время. Бои у Дона. Бои на подходах к городу.

Горящую Волгу. Горящее небо. Атаки. Атаки. Атаки фашистов. Худое время. Тот

горестный час.

– Не трудно, легко, – отвечают солдаты.

В великом порыве идут солдаты. Рвутся сердца вперед.

В контратаку идут фашисты. Вводят в сражение танки. Бросают в бои резервы.

Цепляются за каждый выступ, куст, бугорок. Не жалеют огня фашисты. Не жалеют

людей фашисты. И все же сметают врагов солдаты. Неудержимо идут вперед.

Встречает Шумилов солдат в походе.

– Трудно, братцы?

Вспоминают солдаты былое время. Мамаев курган. Бои на сталинградских

улицах. Заводы «Красный Октябрь», «Баррикады», Сталинградский тракторный. Атаки.

Атаки. Атаки фашистов. Небо с овчинку. Весь мир с кулак.

– Не трудно, легко, – отвечают солдаты.

В великом порыве идут солдаты. Рвутся сердца вперед.

Морозы стоят на улице. То туман, то поземка, то жгучий ветер, то колкий снег.

Застревают в снегу машины. Буксуют в сугробах танки. Надрываясь, кони

постромки орудий рвут. Нелегким походом идут солдаты. Толкают машины. На себе волокут

орудия. Мозолят плечи. Трамбуют снег.

Встречает Шумилов солдат в походе:

– Трудно, братцы?

Вспоминают солдаты былое время. Недоброе время. Тот грозный час.

– Не трудно! Не трудно! – кричат солдаты. – Не чужая ноша, – кричат, —

своя!

– А если всю правду? – спросил Шумилов.

– Всю правду?

– Всю, – произнес Шумилов.

– Трудно, – признались солдаты. И тут же: – На сердце зато легко.

Походом, боями идут солдаты. Радость цветет на лицах. Заждались солдаты

победного боя. Рвутся сердца вперед.

КОММУНИСТЫ

В походе, в боях солдаты. Рождают бои героев.

На одном из участков фронта встретили советские войска особенно сильное

сопротивление фашистов. Между нашими войсками и противником пролегало минное

поле. Как раз здесь, в этом месте, через это минное поле, и должна была состояться

атака советских танков. Прибыли саперы, стали разминировать поле, делать проходы

для наших танков.

Всю ночь до рассвета трудились саперы. Проложили они в минных полях

проходы. Правда, пока еще узкие-узкие. Едва пройдет по этим полоскам танк. Надо

проходы еще расширить. Продолжают саперы свою работу. И вдруг подошли сюда наши

танки. Оказывается, получили танкисты приказ срочно пройти через минное поле.

Танки двигались на помощь советской пехоте. Срочно, немедля нужна эта помощь.

Подошли танкисты к минному полю.

– Стойте, стойте! – кричат саперы.

Остановились танкисты. Объясняют саперы – проходы узкие, подорвутся танки

на вражеских минах, надо выждать, пока расширят дорогу саперы.

Выждать! Легко сказать. Пока ждут здесь танкисты, не осилит пехота одна

фашистов. Не поддержат пехоту танки – погибнет под фашистским огнем пехота.

Стоят саперы, стоят танкисты. Как поступить? Что делать? Выход только

один – стать солдатам вдоль узких проходов, указать танкистам пути через

минное поле.

И вот вышел вперед комиссар саперов. Посмотрел на солдат, скомандовал:

– Коммунисты, вперед!

Вышли вперед коммунисты.

– Стать у границ проходов!

Стали они у границ проходов.

– Поднять каски над головой! – командует комиссар.

Подняли бойцы-коммунисты каски. Держат каски над головой. Виден танкистам

путь. Пошли по минному полю танки. Заметили фашисты советские танки, открыли

по ним огонь. Рвутся кругом снаряды. Стоят под огнем коммунисты. Выполняют

свой долг. Редеют ряды отважных.

Снова голос звучит комиссара:

– Коммунисты, вперед!

Снова шагнули вперед коммунисты. Цепочкой вдоль смерти стали. Не ослабевает

огонь фашистов. Снова нужны смельчаки на поле.

– Разреши, комиссар! – раздался солдатский голос.

– Коммунист?

– Коммунист!

– Становись.

За этим другие пошли голоса.

– Коммунист? – переспрашивает комиссар.

– Коммунист!

– Становись.

– Коммунист?

– Коммунист!

– Коммунист?

– Комсомолец.

На бойца внимательно комиссар глянул.

– Становись! – произнес комиссар.

И снова раздался голос:

– Комиссар, комиссар! Разреши, комиссар.

– Коммунист?

– Нет, – ответил боец. И тут же: – Разреши, комиссар. – И тише: – Если

погибну, считай коммунистом.

– Становись! – произнес комиссар.

Прорвались танкисты сквозь минное поле. Не опоздали. Пришли на помощь своей

пехоте.

ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ПИСАТЬ О ГЕРОЯХ...

Быстро наступают советские части. Передовой отряд 26-го танкового корпуса

смелым налетом захватил мост через Дон, а вскоре нашими танкистами был взят

и город Калач. Приехали на Дон в район боев корреспонденты армейских газет.

Стали интересоваться подробностями, выяснять имена героев.

Первый вопрос:

– Кто взял мост?

– Передовой танковый отряд, – отвечают корреспондентам.

– Кто командир?

– Подполковник Филиппов.

И тут же объясняют корреспондентам, как был взят мост. Совершил

подполковник Филиппов со своими танками стремительный налет на мост. Не ожидали

фашисты советских воинов. Вначале даже подумали, что это свои. А когда

разобрались – поздно. На мосту советские танки.

Записали корреспонденты сообщение о танковом рейде в свои фронтовые

блокноты. Поехали дальше, в город Калач. Повстречалась им танковая колонна.

Обратились корреспонденты к танкистам:

– Кто взял Калач?

– Передовой танковый отряд.

Записывают корреспонденты.

– Знаем, – говорят, – вашего командира. Подполковник...

– Так точно, подполковник. Подполковник Филиппенко, – уточняют

танкисты.

– Как Филиппенко? Филиппов! – крикнули журналисты.

– По танкам! – прошла тут команда.

Скрылись под бронированными крышками люков танкисты. Остались

корреспонденты со своими блокнотами. Смотрят на записанную фамилию командира

передового отряда, гадают, какая же из фамилий подполковника правильная —

Филиппов или Филиппенко.

Решили перепроверить. Попался один из солдат.

– Как фамилия командира передового танкового отряда? – спрашивают

корреспонденты.

– Подполковник Филиппов, – отвечает солдат.

«Значит, все же Филиппов», – решают корреспонденты. И все же вторично

решили проверить.

– Как фамилия вашего командира? – спросили у пробегавшего мимо

лейтенанта танкиста.

– Подполковник Филиппенко, – отвечает лейтенант.

– Он командует передовым танковым отрядом?

– Так точно, он.

Совсем в недоумении корреспонденты. Вовсе теперь запутались. «Филиппов?

Филиппенко? Как же в статьях писать?»

Торопились они в газеты. Вернулись в свои редакции. Сидят гадают, какую же

из фамилий указывать.

Сидят гадают. А гадать-то и нечего.

Оказалось, что среди наступающих танкистов были и подполковник Филиппов

и подполковник Филиппенко. Оба они командовали передовыми отрядами. Оба

получили и звание Героя Советского Союза. Первый – за взятие моста на Дону, второй —

за город Калач.

Много под Сталинградом героев. Много похожих фамилий. Иванов, Иваненко,

Иванян, Иванидзе, Иващенко; радистки: Литвина, Литвиненко, Литвинова; танкис– 280

ты: Григорян, Григоренко, Грищенко; пехотинцы: Петров, Петрашвили, Петросян,

Петронавичус. Много героев, много фамилий.

Хочешь писать о героях? Не ошибешься – бери любого, фамилию выбирай

любую.

ХУДОЖНИК-БАТАЛИСТ

Из Германии, из города Лейпцига, прибыл под Сталинград в штаб фашистской

армии, которая штурмовала Сталинград, известный художник-баталист.

Прибыл. Представился. Уже немолод. В годах художник.

Приехал художник по приказу самого Гитлера. Получил он задание —

нарисовать огромную картину о сталинградской победе фюрера.

Усердно трудился на фронте художник. Собрал материал для картины. Сделал

бесчисленные зарисовки. Одних портретов чуть ли не тысячу нарисовал.

Закончил художник свою работу, стал собираться в Лейпциг. Сложил полотна

свои и краски. Простился с чинами штаба. И вдруг:

– Танки! Танки! Русские танки! Советский прорыв!

Не поверил никто вначале. Не верит и сам художник. Какой прорыв? Какие

советские танки?! Откуда?! Ведь штаб далеко, в армейском тылу.

Однако все верно. Мчатся советские танки. Навстречу идут друг другу. В клещи

берут фашистов.

Прорвались танки в тыл к фашистам. Началась паника, переполох.

Устремились штабные службы быстрей на запад, к станции Нижнечирской, к мосту

через Дон.

– Танки! Советские танки!

Вместе со всеми бежал к Нижнечирской и прославленный баталист. Ехал в

штабной машине. В давке, в сутолоке слетела в кювет машина. Офицеры, его соседи —

а были они посильней, помоложе, – пристроились быстро к другим машинам.

Остался художник в степи один.

Ветер крепчает. Метет поземка. Стоит у дороги, как столб, художник:

– Я – баталист! Я – баталист!

Машет руками, взывает о помощи. Держит эскизы свои и краски.

– Я – баталист! Я – баталист!

Мимо несутся как вихрь машины.

– Я – художник-баталист! – надрывает несчастный глотку.

Никому баталист не нужен.

Стоит художник. Чуть-чуть не плачет. Вот и заплакал. Слезы к носу текут из

глаз.

– Я из Лейпцига. Я – баталист!

Все больше и больше солдат на дороге. Толкая друг друга, текут вперед. В

общей массе бредет художник. Еле ноги, бедняга, двигает.

Скользко. Все сильнее метет поземка. Крепчает, крепчает ветер. Поскользнулся,

упал художник. Хочет подняться, да нету сил. Понимает – не встать ему с этой пади.

И вот, как бы сквозь дрему, сквозь страшный сон, лишаясь чувств, еще осознал

художник: колесо от повозки прошло по телу, ударил копытом конь, тяжелый, как

жернов, огромный, как жернов, навалился автомобильный скат...

– Я – баталист... – прохрипел художник. И отдал последний вздох.

Лежит баталист на дороге. Рядом краски лежат и эскизы. Кто же картину

теперь напишет? Кто же фюреру славу теперь воздаст?

«ХЕНДЕХОХНУЛИ!»

Наступает Советская Армия. Сдаются фашисты в плен.

20 ноября. Утро. Штабная машина. Полковник в машине. Едет полковник,

командир дивизии, к своим наступающим войскам. Навстречу попались пленные.

Семь человек. Сзади шагает советский солдат. Молод, безус солдат. Держит автомат

наизготовку, сопровождает пленных.

Остановилась машина.

– Откуда ведешь, герой?

– Вот там за высоткой стоит деревня, товарищ полковник.

– С кем их пленил?

– Один.

– Один?!

– Так точно, товарищ полковник. Я в проулок. Они из хаты, – стал объяснять

солдат.– «Стой!» —им кричу. Занес гранату. Увидели гранату и тут же

хендехохнули!

– Что-что? – не понял полковник.

– Руки вверх подняли, хендехохнули, товарищ полковник.

Полковник рассмеялся.

– Ну что ж, благодарю за службу, герой. Как фамилия?

– Синеоков, товарищ полковник.

Вечером полковник, командир дивизии, докладывал о том, как идет наступление

его дивизии, генералу, командующему армией:

– Товарищ генерал, сегодня перед фронтом моей дивизии девятьсот фашистов

хендехохнули!

– Что-что? – не понял генерал.

– Хендехохнули, сдались в плен, товарищ генерал.

– Ах, хендехохнули!

Улыбнулся генерал – понравилось, видно, ему словечко.

В тот же вечер генерал, командующий армией, докладывал об успехе армии

командующему фронтом:

– Товарищ командующий, за истекший день вверенной мне армией

разбиты... – и стал перечислять фашистские полки и дивизии, которые разбиты армией.

А в конце: —Товарищ командующий, три тысячи фашистских солдат и офицеров

хендехохнули!

– Что-что? – переспросил командующий.

– Хендехохнули, капитулировали, сдались в плен, товарищ

командующий.

– Ах, хендехохнули! – рассмеялся генерал. Поздравил командующего армией

с успехом.

Прошел час, и командующий фронтом докладывал по телефону о том, как

прошел день на фронте, Верховному Главнокомандующему.

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, сегодня в течение дня войсками

фронта уничтожены... – и стал перечислять фашистские дивизии, которые

уничтожены в этот день под Сталинградом. Доложил, а в конце торжественно: – Семь

тысяч солдат и офицеров противника хендехохнули, товарищ Верховный

Главнокомандующий.

– Что-что? – раздалось в трубке. Голос был мягкий, но чуть

раздраженный.

Сообразил командующий, что зря употребил он неуставное, непривычное слово,

но что тут делать? Сказал тише, без прежней бодрости:

– Хендехохнули, то есть сдались в плен, товарищ Верховный

Главнокомандующий.

– Ах, хендехохнули! – ответила трубка. Ответила весело. Без прежней

раздраженности. Даже смешок раздался: —Значит, хендехохнули?

– Так точно, хендехохнули, товарищ Верховный...

23 НОЯБРЯ 1942 ГОДА

Четыре дня советские танкисты, пехотинцы, артиллеристы, конники, наступая

навстречу друг другу, громили фашистов.

Продолжали двигаться вперед и танковые соединения, в которых служили

молодые лейтенанты Петр Еремин и Василий Дудочкин.

Танки проходили через отвесные овраги и глубокие рвы, прорывали проволочные

заграждения, подминали вражеские пушки и пулеметы и снова с боями шли вперед

и вперед.

Мчится на танке лейтенант Еремин. Весь он в великой битве. Жалеет лишь об

одном: «Эх бы сюда Василия!»

А в это время с юга навстречу лейтенанту Еремину лейтенант Дудочкин летит

на танке. Весь он в великой битве. Об одном лишь жалеет Дудочкин, что так и не

успел он с лейтенантом Ереминым встретиться: «Вот бы сюда Петра».

Стремительно движутся танки. И вот 23 ноября 1942 года рядом с Доном, за

Калачом, встретились части двух разных фронтов.

Видит Еремин – танки летят навстречу.

– Наши! Наши! – кричат кругом.

Встретились танки двух разных фронтов – Юго-Западного и Сталинградского,

замкнули кольцо окружения.

Отбросил Еремин крышку танкового люка. Вылез наружу. Спрыгнул на снег.

Смотрит – бросились люди навстречу друг другу. Не скрывают солдаты радости.

Обнимают один другого. Шлемы бросают вверх.

Не отставать же Петру Еремину. Обнял одного, обнял другого. Бросился к

третьему. Расцеловал. По плечу похлопал. Глянул – да это же Дудочкин! Василий

Дудочкин.

– Вася! – закричал Еремин.

– Петя! – вскрикнул Дудочкин.

Повстречались друзья, как в сказке. Обнялись до боли в плечах.

Повстречались, обнялись. Смотрят, а рядом – два генерала, их генералы, те

самые. Обнимаются генералы. Друг друга до боли в костях сжимают.

– Леня! – кричит один.

– Саня! – в восторге кричит другой.

Увидели генералы Еремина и Дудочкина.

– Ну как?

– Встретились! Встретились! – закричали Еремин и Дудочкин.

Улыбаются генералы:

– Ну что ж, добрая встреча, добрая. Побольше таких бы встреч.

Наступление Юго-Западного и Сталинградского фронтов завершилось полным

успехом. Огромная 330-тысячная фашистская армия, штурмовавшая Сталинград,

оказалась, как волк, в капкане.

ОЧЕНЬ ДАЖЕ ЗАСЛУЖИЛ

Нелегкая жизнь у разведчиков. Со смертью в обнимку ходят.

Вместе с Юго-Западным и Сталинградским фашистов в приволжских степях

громил и Донской фронт.

Было это на Донском фронте, как раз накануне тех дней, когда наши войска

перешли в наступление. Младшего лейтенанта Волкова посылали в разведку.

Задание важное, срочное. Стоят трое: командующий армией генерал Батов,

командир дивизии полковник Меркулов, разведчик младший лейтенант Волков.

Полковник Меркулов объясняет задание. Штабу фронта нужен срочно немецкий

«язык».

– Ясно, товарищ полковник, – ответил Волков.

Знает полковник Меркулов Волкова. Уверен, что точно и в срок выполнит тот

задание.

Выполнил Волков задание. Привел пленного гитлеровца. Доложил Меркулову.

Доложил генералу Батову.

– Благодарю, молодец, – сказал генерал.

– Служу Советскому Союзу, – отчеканил Волков. – Разрешите идти?

– Идите.

Повернулся младший лейтенант. Вышел.

– Молодец, ну и молодец, – повторил Батов.

Улыбнулся полковник Меркулов. Приятно ему похвалу о своем подчиненном

слышать. Посмотрел на командующего, сказал не без гордости:

– Так точно, молодец, товарищ командующий. Он девять «языков» уже взял.

Это десятый.

– Десятый?!

Доволен Меркулов. Знает, что взять десять «языков» – нелегкое это дело.

Понимает, что произвел впечатление на командующего.

– Так точно, десять!

– Да-а, – протянул задумчиво Батов и вдруг: – А что же наград у него не

видно, товарищ полковник?

Не ожидал Меркулов такого, развел руками.

– Обстановка неподходящая, товарищ командующий. Какие же здесь награды,

раз армия то отступала, то стояла, то вновь отступала, да вот и сейчас стоит. Вот

пойдем вперед. Вот прорвем фашистов...

Батов нахмурился:

– Значит, неподходящая обстановка?

– Так точно, товарищ генерал.

Нахмурился Батов еще больше, искоса посмотрел на Меркулова.

– Согласен, – сказал. – Для наград комдиву – неподходящая. Не заслужил

еще комдив. И командарм, – Батов показал на себя, – не заслужил. А вот младший

лейтенант Волков заслужил, – произнес генерал резко.

Поднялся Батов, прошелся по землянке и повторил, теперь уже тихо, не смотря

на Меркулова, как бы для себя:

– Очень даже заслужил!

В тот же день отважный разведчик был награжден орденом. Сам

командующий Донским фронтом Константин Константинович Рокоссовский награду ему

вручил.

«ЧЕРЧИЛЛЯ» ПОДКОВАЛ!»

Подполковник Иван Игнатьевич Якубовский сражался в составе Донского

фронта, командовал танковой бригадой.

Мало ли в Советской Армии подполковников. Всех не упомнишь. А этого знали.

– Якубовский? Знаем Якубовского. Это тот подполковник, который «Черчилля»

подковал!

Да, был такой случай. Вместе с Советским Союзом против фашистской Германии

воевали Англия и Соединенные Штаты Америки. Они были нашими союзниками.

Союзники помогали нам самолетами, танками и некоторым другим вооружением. Не

всегда то, что присылали нам союзники, было самым лучшим. Самолеты были не

самыми быстроходными, не самыми маневренными. Танки часто горели, не всегда

справлялись с нашими дорогами. Но и за такие, как говорят, спасибо. Не хватало

в первые годы войны у нас собственного вооружения. Пришли на пополнение

Советской Армии и английские танки, которые назывались «Черчилль». Черчилль – это

имя собственное. Это фамилия. Уинстон Черчилль был в те годы премьер-министром,

то есть главой правительства в Англии.

Прибыли танки «Черчилль» и в бригаду подполковника Якубовского. Красивые

танки, новенькие. Башни, пушки, пулеметы, броня – все на своих местах. Неплохие

танки. Вот лишь буксуют по дорогам, размытым дождями, танки.

Смотрят солдаты на эти танки, посмеиваются:

– Интеллигенция. Им бы галошики носить для грязи.

Услышал про галошики подполковник Якубовский. Подумал: правы, конечно,

солдаты. Надо наклепать им на гусеницы шипы, решил подполковник.

Попробовали, наклепали шипы на гусеницы. Побежали танки. Не страшны им

теперь проселки и лужи, вязкая глина и рыхлый снег.

И снова меткие солдатские разговоры:

– Подковал он его, подковал. «Черчилля» подковал!

Стали и в других частях приделывать шипы к танковым гусеницам. Пошла слава

о подполковнике Якубовском по всей армии.

– Якубовский? Знаем Якубовского. Это тот подполковник, который «Черчилля»

подковал!

Танкисты Якубовского с отвагой и умением громили фашистов под

Сталинградом. Подполковник Иван Игнатьевич Якубовский прошел всю войну. Многими

наградами были отмечены его ратные подвиги. Он стал дважды Героем Советского

Союза, а затем и Маршалом Советского Союза.

ЗИМНЯЯ ГРОЗА

22 фашистские дивизии, 330 тысяч фашистских солдат, окружила под

Сталинградом Советская Армия.

Дал Гитлер клятву спасти окруженных фашистских солдат.

Выбрал надежного человека. Им оказался опытный фашистский военачальник

генерал-фельдмаршал Манштейн. Поручил Гитлер Манштейну прорвать кольцо

советского окружения, деблокировать Сталинград.

– Хайль! – прокричал Манштейн.

«Манштейн» в переводе на русский—«человек-камень». Верит в Манштейна

Гитлер. Верят в Манштейна солдаты. Манштейн – горы свернет. Манштейн – скалы

пробьет. Если надо, Манштейн остановит реки.

– Держитесь! Я к вам иду! Я вас спасу! – заявил фашистский

генерал-фельдмаршал.

Собрали фашисты войска. Из Германии новые части прибыли, из захваченной

Гитлером Польши, из захваченной Гитлером Франции. Пришли и с других фронтов.

«Зимняя гроза»,– назвали фашисты свое наступление.

12 декабря 1942 года. Устремились вперед фашисты. Танки, самоходки идут

впереди, сзади ползут обозы. Везут боеприпасы, горючее, одежду, продовольствие для

окруженных. И вот опять в степях между Доном и Волгой в жесточайшей схватке

сошлись войска. В районе поселка Верхне-Кумский разгорелось огромное танковое

сражение. Поселок несколько раз переходил из рук в руки. Всюду горели подбитые

танки. И снова – не счесть погибших. Героически бились советские воины. И все же

под натиском грозных сил пришлось отойти солдатам.

Через шесть дней после начала фашистского наступления гитлеровские войска,

окруженные под Сталинградом, услышали шум канонады.

– Мы спасены! Это идет Манштейн!

Готовят фашисты Манштейну достойную встречу. Время назначили. Место. Час.

Порядок торжеств и парад в честь победы.

Однако встречу Манштейну не только они готовят. Срочным маршем навстречу

Манштейну идут и советские части. Идет гвардейская армия под командованием

генерала Родиона Яковлевича Малиновского. Цепок в боях Малиновский. Стремителен

в маршах, быстр.

В ожидании дивизий Малиновского советские воины укрепились у реки Мыш-

кова.

Подошли фашисты к реке Мышкова. Споткнулись, застряли, остановились.

– Вперед! – не утихает Манштейн. – Вперед!

Однако фашисты вперед ни шагу.

– Вперед! Вперед! – кричат в полках, батальонах и ротах.

– Вперед! – даже кричат в обозах.

Однако советские солдаты крепко стоят в обороне.

– Вперед!

Ни шагу вперед фашисты.

– Отставить. Отложим до завтра, – сказал Манштейн.

– До завтра! – прошла команда.

А назавтра прибыли сюда главные силы армии Малиновского. Ударили

гвардейцы по фашистам так, что лишь перья от тех полетели.

Побежали враги.

Хотели грозу фашисты. Получили грозу фашисты.

БЕЛЫЙ И ЧЕРНЫЙ

Командир танкового корпуса генерал Василий Тимофеевич Вольский принимал

пополнение. Подходили командиры танковых частей, докладывали, представлялись.

Подошел первый:

– Товарищ генерал, командир танкового полка подполковник Черный прибыл

в ваше распоряжение.

– Здравствуйте, – сказал генерал Вольский. Посмотрел на подполковника,

понравился ему офицер. Коренастый, крепкий. Глаза веселые. Взгляд открытый.

Поинтересовался генерал, как доехал полк, сколько танков в полку, каково

у бойцов настроение.

– Отличное настроение, – отвечает подполковник Черный. – Танки новые.

К боям готовы.

– Вот и прекрасно, – сказал Вольский. – Желаю успехов по новому месту

службы.

Представился подполковник Черный, сделал шаг в сторону. Новый офицер

подходит к генералу Вольскому. Смотрит генерал – строен, высок офицер. Глаза

серьезные. Взгляд орлиный. Звание у офицера, как и у подполковника Черного, тоже

подполковник.

Подошел подполковник к генералу:

– Товарищ генерал, командир танкового полка подполковник Белый прибыл

в ваше распоряжение.

Посмотрел генерал на подполковника:

– Как? Повторите фамилию.

– Подполковник Белый, – повторил подполковник.

Смотрит генерал Вольский на стоящего перед ним подполковника. Черный —

Белый... Вот это да! «Шутят, что ли?» – даже подумал. Да нет, глаза у

подполковника серьезные, взгляд не озорной – орлиный.

Расхохотался тогда генерал. Понял, произошло совпадение. Подозвал он вновь

подполковника Черного, показал на Белого:

– Знакомьтесь.

– Подполковник Черный, – представился Черный.

– Подполковник Белый, – представился Белый.

Теперь наступило время рассмеяться и самим подполковникам.

Стали подполковники Белый и Черный служить в одном корпусе. Немало шуток

об этом тогда ходило. Даже сам корпус порой называли то черно-белый, то бело-

черный. Даже в стихах шутили:

– Белый Черного спросил: где ты бороду красил?..

Доходили шутки и до генерала Вольского.

– Били бы хорошо врага, – отвечал генерал Вольский. – А Белый или

Черный – не имеет значения.

А вот врагов, нужно сказать, и подполковник Белый и подполковник Черный

били действительно умело. Это они в числе других со своими танковыми полками

завершили стремительное окружение фашистов под Сталинградом. Это они вместе со

своими танкистами умело колотили дивизии генерал-фельдмаршала Манштейна,

ответив на фашистскую грозу нашей грозой – советской.

Шутили солдаты:

– Бьет их Белый, бьет их Черный. Жизнь фашистам не мила. Белый свет им

ныне черный.

ВОЗДУШНЫЙ МОСТ

Разбит Манштейн. Не прорвались к своим фашисты.

– Мы не прорвались, но есть самолеты!

Боеприпасы, горючее, продовольствие стали поступать к фашистам в

Сталинградский «котел» по воздуху. Организовали фашисты воздушный мост. Бороздят

самолеты небо.

Началась эта история еще до того, как попали фашисты в котел, в

Сталинградское окружение. Атаковали как-то фашистские асы колонну советских танков.

Изрядно нашим тогда досталось. Беснуются в небе, как вихрь, самолеты. Стали над

танками в замкнутый круг. Пикируют вниз на танки.

Приметил его танкист, механик-водитель старший сержант Гаврилов. Самолет

был под номером 22. Именно бомбой с этого самолета был подорван гавриловский

танк. Именно пулей с этого самолета был ранен стрелок Носак.

Стоит на земле Гаврилов. В бессильной злобе грозит кулаком самолету.

С той минуты не было большей мечты у Гаврилова, как отомстить фашисту.

Крепко держит в памяти номер 22.

Смеются друзья над Гавриловым:

– Рожденный ползать летать не может.

– Да где это видано, чтобы танк отомстил самолету!

– Отомщу, – упрямо твердил Гаврилов.

Уж, видимо, очень был зол Гаврилов. Гора с горой, говорят, не сходится. Снова

сошлись самолет и танк.

Случилось это в конце декабря, в самый разгар боев, когда добивали наши

войска Манштейна. Танковая бригада, в которой служил Гаврилов, получила приказ

прорваться к фашистам в тыл и выйти к станции Тацинской. Рядом с Тацинской

большой фашистский аэродром. На аэродром и был нацелен удар танкистов.

Тронулись танки в рейд. Хмурое утро. Ползет туман. Укрылись машины в

молочной мари. Проскочили танкисты десятки километров, вышли незаметно к

аэродрому. Не ждут их фашисты. Забит аэродром машинами. Стоят самолеты

сплошными рядами. Ряд подпирает ряд.

– Бей по хвостам! Бей по хвостам! Топчи по хвостам! – пронеслась команда.

Хвост – самая уязвимая часть самолета. На хвосте крепят рули. Сбиты рули,

самолет – игрушка.

Устремились танки к самолетным шеренгам. Режут хвосты, как бритвой. Вместе

со всеми крошит фашистов и старший сержант Гаврилов.

Мчит сквозь огонь Гаврилов. Выскочил к взлетному полю. Смотрит —

выруливает самолет. Глянул Гаврилов: сердце ударило в грудь, как молот.

– Он! – закричал Гаврилов.

– Он! – сверху из башни кричит Носак.

Видят номер 22 на борту самолета. Развернул Гаврилов танк, устремился за

самолетом. Увидел фашистский летчик советский танк, дал мотору полные обороты

и прямо поперек взлетного поля пошел на взлет. Бежит машина. Перебирают колеса

заснеженные бугорки. Бежит самолет, а следом несется танк.

– Стреляй, стреляй! – кричит Носаку Гаврилов.

Да только мешкает что-то Носак. Никак фашиста в прицел не схватит.

Танк не чета быстрокрылому. Все быстрее, быстрее бежит самолет. От

неровностей поля словно гусь с ноги на ногу переваливается. Не уменьшается между ними —

растет расстояние. Уходит из рук стервятник.

Добежал самолет до границы поля. Тут проходил овражек. Подпрыгнул. Повис

в воздухе. Вот-вот начнет набирать высоту.

– Стреляй! – дико кричит Гаврилов.

В это время и танк подскочил к овражку. Коснулся овражной кручи и – о

чудо! – как лыжник с трамплина, за самолетом – в воздух. В эту минуту Носак и

стрельнул. Вышел снаряд смертоносным жалом. Лизнул самолетную твердь. Рухнул

фашист на землю.

Танк хотя и свалился тогда в овражек, но цел, невредим и счастлив.

Более 300 самолетов уничтожили в этот день советские танкисты на аэродроме

в Тацинской. Да и не только здесь. И на другие аэродромы совершили танкисты

рейды. Сбивали фашистов метким огнем зенитчики. Советские истребители встречали

фашистов в небе. Ничего не получилось у фашистов с мостом небесным.

Рухнул воздушный мост.

МИННОЕ ПОЛЕ

8 января 1943 года наши командиры обратились к окруженным под

Сталинградом фашистским войскам с предложением капитулировать.

Благородными были наши предложения. Вот они. Всем сохранялась жизнь. Всем

раненым оказывалась немедленная медицинская помощь. Всем гарантировалась без-

опасность, еда и кров. Как только закончится война, все возвращались к себе на

родину. Но и это еще не все. Всем сохраняли военную форму. Знаки различия.

Разрешали носить ордена. А старшим офицерам оставлялось даже холодное

оружие.

Подписали эти условия командующий Донским фронтом генерал Константин

Константинович Рокоссовский (он командовал всеми нашими войсками,

добивавшими фашистов в Сталинградском «котле») и представитель Ставки Верховного

Главнокомандования генерал Николай Николаевич Воронов.

Отказались фашисты капитулировать.

Через несколько дней мы снова повторили свои предложения.

Фашисты вторично ответили нам отказом.

Тогда был отдан советским войскам приказ возобновить решительное

наступление на фашистов.

Начался последний, завершающий этап Сталинградской битвы.

На одном из участков советского наступления саперный взвод получил задание

разминировать неприятельское минное поле. Прибыли саперы, принялись за работу.

Дни стояли как раз холодные. Мороз злился, кусался волком. Дул леденящий ветер.

Спирало дух.

Проклинают саперы мороз и ветер, продвигаются по минному полю, ищут мины.