Текст книги "Отшельник 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Шкенёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Интерлюдия

(Автор узнал значение этого слова, но до сих пор не понимает потребность в музыкальных терминах при написании текстов)

Генуя. За шесть месяцев до описываемых событий.

– Сеньор Раталли, а вам не кажется, что во время Крестового похода услуги вашей кондотты могли бы стоить подешевле?

– Но вам же, ваша светлость, нужны не самые дешёвые воины, а самые лучшие?

– Это так, сеньор Раталли. И во время Крестового похода…

– Увы, ваша светлость, Его Святейшество Папа Николай V ещё не огласил буллу о начале и задачах похода, а договор мы заключаем прямо сейчас. Причём заметьте, только из уважения к вам и вашей семье я готов уменьшить долю кондотты в будущей прибыли до трёх четвертей.

– Вы так изящно обходите слово «добыча». Это плохая примета, произносить его вслух?

– Это издержки воспитания, ваша светлость. Это же самое воспитание не позволяет мне спросить, какого чёрта мы будем делать в этой позабытой Господом и людьми заснеженной Московии.

– А я могу ответить, дорогой мой сеньор Раталли. Вам нужна официальная версия матери нашей Католической церкви в лице викария Христа, или готовы обойтись слухами?

– Часто слухи более полно отражают истинное положение дел, но с вашей стороны было бы любезностью огласить оба варианта.

– Их больше двух, друг мой. Их целых три.

– Вот как?

– Мир многогранен, Лодовико! Вы же позволите вас так называть?

– Для меня это честь, ваша светлость.

– Так вот, друг мой Лодовико, многогранный мир дарит нам возможность взглянуть на него с разных точек зрения, и каждая из них будет правильной, несмотря на кажущееся их различие и видимые не слишком наблюдательным человеком противоречия. Итак, Святой Престол готов объявить о новом Крестовом походе, целью которого будет защитить королевство Польское от московитских схизматиков, не желающих исповедовать истинную веру в господа нашего, единственным представителем которого… имеется в виду, единственным правильным представителем…

– Я понял, ваша светлость. Но разве московиты воюют с Польшей?

– Вас не должны беспокоить такие мелочи, друг мой Лодовико. Они воюют с Великим Герцогством Литовским… то есть, воевали два года назад. Литвины тоже схизматики, как и московиты, но брат Великого Герцога был королём польским, что накладывает определённые обязательства. Ну, вы понимаете?

– Не понимаю, ваша светлость, но вполне доверяю вашему мнению.

– Ещё бы вы не доверяли за такие-то деньги! Нет, не обижайтесь, я найму вашу кондотту на объявленных условиях, просто к старости люди становятся ворчливыми, и я тому наглядный пример.

– Сорок лет – это не совсем старость, ваша светлость. Да и выглядите вы моложе.

– Не льстите мне, Лодовико, всё равно это у вас получается хуже, чем воевать. На чём мы с вами остановились? Ах да, на схизматиках. Так вот, вторая, но уже неофициальная цель Крестового похода заключается в защите генуэзских владений в Таврической Скифии от диких кочевников, чьим союзником является Московия. Великое Герцогство Московское, если вам угодно. Оно же – Государство Русское.

– Варварские названия, ваша светлость.

– Не скажите, друг мой Лодовико. Если владыка тартаров именуется императором, а правитель Московии – кесарем, то с их точки зрения именно мы является дикими варварами, незаконно владеющими кусками великой Римской Империи.

– Но это же…

– Разумеется, дорогой друг мой Лодовико, мнение дикарей нас не интересует, но отсутствие этого интереса требуется доказать вооружённой рукой.

– Понятно.

– И третья, на мой взгляд самая главная причина нового Крестового похода, хотя на общее обозрение и не выкладываемая – золото московитов. Из заслуживающих доверия источников стало известно о русском золоте, которого настолько много, что московиты делают из них корпуса речных судов. Разумное, кстати, решение – золото не гниёт и не ржавеет.

– Но тяжесть…

– На реках нет штормов, так что корпуса вполне можно делать тонкими, по весу приближаясь к деревянным.

– Золото…

– Вот поэтому, сеньор Раталли, я предпочитаю платить вашей кондотте надбавку за репутацию, чем… Ну, вы понимаете, дорогой друг мой Лодовико?

Любек. За шесть месяцев до описываемых событий.

– Но Рига и без того наша, Михаэль!

– Не делай вид, что у тебя глупая голова, Иоганн! Любек есть Любек, а Рига есть Рига, и кошельки у них разные. Не забывай, что если бы не жадность рижан, твоя торговля русским воском могла бы приносить десять талеров на каждый вложенный в дело, а так ты удовольствуешься пятью. И это в самом благоприятном случае, Иоганн!

– Три талера на каждый вложенный, Михаэль!

– Тем более. Жадность рижан висит тяжёлой гирей на шее Ганзейского Союза, и для всех станет благом, если этот проклятый Господом город станет одной из провинций новообразованного Любекского королевства.

– Э-э-э…

– Предварительные переговоры с Папой Римским выявили благосклонность Святого Престола к образованию нового королевства, и вопрос всего лишь в сумме, гарантирующей поддержку викария Христа.

– Это дорого обойдётся!

– Если ограничиться Ригой, то конечно же дорого. Но присоединение Смоленска и его ближайших окрестностей к Любекскому королевству окупит все возможные затраты в первые же пять лет. И это, Иоганн, при самом неблагоприятном прогнозе. Я же вообще рассчитываю на три года.

– Кто ещё в деле?

– Ганс Чёрная Голова даёт пятьдесят тысяч, Вилли Белый Мельник – ещё сорок, Марк Сахарная Гора и его общество тайных содомитов – восемьдесят тысяч, я сам вкладываю сотню, а Арнольд Чёрный Егерь вообще даёт двести тысяч.

– Но он же тупее сотни баварцев!

– И что? Неужели тебе помешает глупый поц на троне, за спиной которого мы будем спокойно делать свой гешефт?

– Ой-вей, Михаэль, ты хочешь получить гевалт на тухес из-за своего длинного языка?

– Я добрый сын матери нашей католической церкви, Иоганн, особенно в шаббат! Но сегодня пятница, поэтому я тебя спрашиваю как католик католика – сколько ты готов вложить в наше дело?

– А сколько будет стоить титул в новом королевстве?

– Сто двадцать, и ты герцог Новгородский. Извини, но герцогом Смоленским планируется назначить меня.

Рим. За шесть месяцев до описываемых событий.

– Я не знаю, Асканио, почему вы уговариваете меня подписать эту буллу. Вы можете сказать правду?

– Ваше Святейшество…

– Я подразумеваю размер полученной вами мзды, Асканио. Да, я объявлю о начале нового Крестового похода, но извольте поделиться неправедно полученными доходами. И не думайте отделаться жалкой десятиной, я рассчитываю на половину, тем более деньги нам скоро очень пригодятся.

– Ваше Святейшество…

– Не перебивайте меня, Асканио. Под вашим командованием все войска Папской области… согласен, это немного. Но у Святого Престола достаточно золота и серебра, чтобы собрать под свои знамёна величайшую в мире армию! Будет достаточно золота, если вы… ну, вы понимаете? Тем более богатства варварской Московии быстро окупят любые вложения.

– От Рима до Смоленска…

– Не забивайте мне голову подробностями, Асканио. Вам воевать, вы и принимайте решения по таким мелочам. А я буду молиться, чтобы Господь покарал нечестивцев, осмелившихся незаконно завладеть золотом, принадлежащим всему христианскому миру. Аминь, Асканио.

Глава 6

Неприятности ждали Андрея Михайловича в двадцать первом веке, о чём возвестил телефон, звякнувший при переходе между мирами. Самарин посмотрел на сообщение о пополнении счёта и с чувством выругался – некто Борис Ефимович Н. перевёл на его счёт одиннадцать рублей и двенадцать копеек.

– Пидарасы…

– Где? – встречающий Великого Князя Беловодского любимовский староста Филин клацнул затвором автомата. – Кого мочить, пресветлый княже?

Попытки отучить любимовского старосту от громкого титулования не имели успеха – он прекрасно знал о происхождении Андрея Михайловича, но был искренне уверен, что способность открывать переход между мирами является проявлением божьего благоволения и ставит её обладателя гораздо выше не отмеченных господом местных владык.

– Они здесь! – Самарин ткнул пальцем в экран смартфона.

Будучи человеком крайне консервативных взглядов, Андрей Михайлович отказывался покупать модные среди неприличной тусовки девайся с огрызком яблока, и традиционно отдавал предпочтение корейской технике. Корейцы, кстати, тоже те ещё извращенцы, но хотя бы не задирают цены в попытке окупить свои перверсии.

– Так что случилось, княже? – Филин понял, что именно сейчас пристрелить никого не нужно, и решил выяснить подробности. – Стрелку забьём, али просто так замочим беспредельщиков?

– Мочить мы никого не будем, – Самарин на ходу от ворот в прошлое с своему дому нашёл нужный номер и ткнул пальцем в экран. – Валерий Павлинович?

Абонент на другой стороне линии ответил эмоционально и явно обрадованно, но его энтузиазм был убит короткой фразой Андрея Михайловича:

– Извините, но некто Борис Ефимович Н. вынудил меня поднять расценки в четыре раза.

В трубке что-то захрюкало, но Самарин остался непреклонным:

– Валерий Павлинович, я уважаю вашу саркому, но тут дело принципа – или вы остаётесь живым, а я получаю компенсацию за понесённые убытки, или мы мирно расходимся и забываем о существовании друг друга.

– …

– А это значит, что я скоро выпью коньячку за ваш упокой.

– …

– Павлиныч, твою мать ласково… Я же сказал, что тут дело принципа, и просто его скальп на моём поясе меня не устроит.

– …

– А вот это на твоё усмотрение.

Самарин нажал отбой и нашёл номер следующего абонента, претендующего на избавление от болезней чудодейственным любимовским воздухом:

– Геннадий Андреевич, недоброго дня вам. Это Самарин беспокоит.

– …

– Что, сразу узнали? А вот это печально, не быть мне богатым.

– …

– Да, Геннадий Андреевич, в том числе и за ваш счёт. Хочу огорчить, но из-за некоего Бориса Ефимовича Н. приготовленную вами сумму следует умножить на четыре.

– …

– Нет, Геннадий Андреевич, мы с вами старые коммунисты, и оба прекрасно понимаем, что торг здесь неуместен.

– …

– Нет, меня не интересует депутатский мандат от вашей фракции, но я искренне надеюсь, что господь бог, Карл Маркс и Фридрих Энгельс совместными усилиями накажут некоего Бориса Ефимовича Н, что позволит вернуть расценки на мои услуги до прежнего уровня.

– …

– И вам всего доброго, Геннадий Андреевич. Слава труду, как говорится.

Самарин убрал телефон в карман, а Филин, благодаря интернету определившийся в политических пристрастиях, вздохнул:

– Расстрелять бы оппортуниста, княже…

Утро принесло новые неприятности – позвонивший участковый сообщил, что в Любимовку выезжает с обыском группа из следственного комитета.

– И какого хрена они собираются искать? – максимально вежливо поинтересовался Самарин.

Участковый Виталик на той стороне линии нервно рассмеялся:

– Золото и бриллианты! А если серьёзно, Андрей Михайлович, то рекомендую вынести все подозрительные предметы за ворота. Особенно тот, что на гвоздике у двери в прихожей.

Самарин бросил взгляд на автомат, висевший на привычном месте, и уточнил:

– Виталя, у них задача что-нибудь найти, или просто должны потрепать нервы?

– Да чёрт их знает, Андрей Михайлович, – честно ответил участковый. – Я тоже с ними буду, так что уж совсем голимый беспредел постараюсь не допустить, но я не Госстрах, и на сто процентов гарантию дать не могу.

– Понял тебя, Виталик. Когда будешь?

– Часам к двум, если в вашем болоте не застрянем.

Самарин с досадой поморщился. Рукотворное болото, устроенное два с половиной года назад бандитствующими блогерами, подсушило ранними морозами, и естественная защита Любимовки от агрессивного внешнего мира почти полностью исчезла. Пока снег не выпадет, в деревню можно проехать даже на импортной пузотёрке и не испачкать колёса. Вот потом только на снегоходе или тракторе с отвалом.

– Ладно, Виталик, жду гостей.

Ну а время ожидания можно скрасить чем-нибудь полезным. Например, выкатить за ворота в средневековье четыре трехфунтовых единорога, сделанные по заказу Андрея Михайловича умельцами из Ворсмы, и привезённые в Любимовку в его отсутствие. Или вот железо… Кстати, а что железо? В наличии на приусадебном участке двухсот тонн стального проката нет никакого криминала. Железо не искуришь и по вене им не ширнёшься, так что пусть лежит себе спокойненько.

Четыреста пар кирзовых сапог в сарае? Какая мелочь, право слово! В деревне это чуть ли не всесезонная и частично парадно-выходная обувь, и любой грибник вам со знанием дела расскажет, что нет в лесу более надёжной и удобной обувки, чем старый добрый кирзовый сапог. Некоторые охотники могут возразить и покажут суперсовременные ботинки за восемь тысяч евро, но такие охотники с понтами до небес в Любимовке как-то не приживаются. Так что нет ничего удивительного в наличии четырёхсот пар – у справного хозяина должен быть небольшой запас на чёрный день. А если чёрный день затянется, то и такого количества не хватит.

Вот на этот случай валенки есть, но немного. Всего триста пар, зато с галошами. Если бы вы знали, как тяжело в наши дни найти галошу обыкновенную классическую, чтоб блестящая снаружи и красная внутри.

Что ещё есть? Воск не успел весь отправить, да тюки овечьей шерсти с лета зависли. Чёртов кризис заставляет людей экономить и покупать дешёвые тряпки из китайской химозы, игнорируя качественные материалы. Печально… Из-за этого и со льном Андрей Михайлович не работал, а о продаже конопляного сырья даже не заикался.

А вон там что лежит? Там стекло листовое в ящиках и зеркала. Тоже не криминал, с какой стороны не посмотри. Короче, чист Андрей Михайлович Самарин аки… аки… Да вот аки это стекло и чист.

Осталось только Филина вместе с пушками выставить за ворота – на его разбойную рожу у гостей из следственного комитета со стопроцентной вероятностью сработает хватательный рефлекс. Человек он такой – вроде обыкновенный, ничем не примечательный и немного даже благообразный, а как глянешь на него, так сразу хочется кошелёк отдать и постараться не встречаться тёмной ночью в узком переулке.

– А как же огневая поддержка, княже? – Филин с автоматом, в каске-сфере и надетой поверх бронежилета кольчуге выглядел очень воинственно. – Али рыло кому надо будет своротить? Невместно светлому князю руки мордобитием утруждать, у него для того верные люди имеются.

– Иди уж, – Самарин вытолкал любимовского старосту за ворота и упёрся взглядом в стоящие рядком трёхфунтовые единороги, про которые как-то забыл. Только-только вот помнил, и вдруг забыл! – Вот же чёрт…

Но подумал, и махнул рукой. Кто в наше время посчитает оружием бронзовые пушки? Предмет коллекционирования, часть ландшафтного дизайна… Вон люди даже танки в домашних музеях держат, а тут какие-то единороги. И вопросов не вызовут, разве что кто-нибудь проявит любопытство и уважительный интерес.

* * *

Микроавтобус следственной группы прибыл точно в указанное Виталиком время. Сам участковый ехал впереди на стареньком Уазе, перед воротами резко притормозил, разодрав подмёрзший, но ещё зелёный газон.

– Понаберут водятлов по объявлениям! – крикнул Самарин выскочившему из машины Виталику. – Тебя кто за руль пустил, муфлон ты неподкованный? Здесь же трава, природа родная, мать твоя, а ты по неё своими вредительскими колёсами. Сталина на тебя нет, Виталик! Да в тридцать седьмом году за такое торможение поехал бы ты в Салехард или Анадырь к пингвинам старшим участковым…

– В Анадыре нет пингвинов, Андрей Михайлович, – вместо приветствия начал оправдываться Виталик.

– Тогда на Кушку или в Мары! К зебрам и крокодилам! Весной приедешь и лично собственными вот этими вот твоими руками засеешь всё погубленное. Хочешь озимыми, хочешь яровыми, хоть кукурузу высаживай, но чтоб трава росла ровная, аккуратная и зелёная.

– Она вся зелёная.

– Мне всю не нужно, мне чтоб хорошую посеял. Я понятно объясняю, Виталий?

– Понятно, – кивнул участковый, и мотнул головой в сторону микроавтобуса, из которого уже выгружалась толпа человек в десять численностью. – Я сам гостей привёз, Андрей Михайлович.

– Незванный гость… – проворчал Самарин, и пошёл встречать следственную группу.

К его удивлению, возглавлял приехавших его давний знакомый, проходивший курс оздоровительных процедур ещё по рекламным ценам, значительно отличавшимся от сегодняшних.

– Сергей Сергеевич?

– Доброго дня, Андрей Михайлович. Вы уж не обижайтесь, но мы к вам с обыском. Сами понимаете, не мы такие – служба такая, – гость чуть отвлёкся, чтобы прикрикнуть на сунувшуюся к калитке девицу. – Любаша, какого хрена? Ты лезешь чёрт знает куда, а с меня потом за нарушенный эргегор начальство спросит.

– А что же делать, Сергей Сергеевич? – спросила растерявшаяся от начальственного рыка девица.

– Обыскивать, Люба! Обыскивать! – рассердился главный следователь. – Нас сюда с обыском послали? Вот и проводите соответствующие мероприятия, но не дай бог кто-то сунется на участок или тем более влезет в дом. Здесь тонкие флуктуации, а не хрен собачий. Понятые! Женя, ну что ты как маленький? Почему мангал до сих пор не разожгли?

– Уже достаём! – радостно откликнулись от микроавтобуса.

– Фёдор Лександрыч, – продолжил орать следственный начальник, – да оставь ты свою камеру и помоги участковому достать водку из его машины! Что? Лександрыч, ей богу, ты на восемь лет дольше меня служишь, а вопросы задаешь… Коньяк ты будешь пить дома из мамкиной титьки, а на работе все нормальные люди должны употреблять водку. Девочки, стажёров это тоже касается.

Перед воротами как-то сам собой образовался мангал, вспыхнули политые какой-то подозрительной жидкостью угли, а участковый Виталик при помощи двух интеллигентного вида понятых принялся насаживать куски мяса на шампуры. Из микроавтобуса вынесли раскладной столик, коробку с пластиковой и стеклянной посудой, несколько клетчатых сумок «мечта оккупанта», и четыре девушки, явные стажёрки, начали криво кромсать колбасу. Салаты привезли уже готовые.

– Хорошо тут у вас, Андрей Михайлович, – Сергей Сергеевич сел на лавку и откинулся на забор. – Спокойно очень, и дышится особенно легко.

– Это точно, – Самарин присел рядом и достал сигареты. – Здесь даже курение добавляет здоровья и излечивает от простатита. Угощайтесь.

– А давайте, – Сергей Сергеевич потянулся к пачке. – Так-то, Андрей Михайлович, после ваших чудодейственных бальзамов у меня всё в порядке, но если рекомендуете для профилактики… Всё равно бросить не получается.

Самарин щёлкнул зажигалкой и показал на стол с закуской и дымящийся мангал:

– Это точно обыск?

– Точнее не бывает! Был сигнал… Так вот, был сигнал, и мы на него обязаны отреагировать. Работаем как можем, а так как мы можем хорошо, то и работаем, как видите, неплохо. – Сергей Сергеевич опять отвлёкся на непосредственное руководство группой. – Женя, я тебя умоляю, зачем тебе шампанское? Кто-нибудь, заберите у товарища майора бутылку с шампанским!

– Сложная у вас работа.

– Когда как. Сегодня вот обеспечили нужным оборудованием и достаточным количеством расходных материалов, а чаще бывает так, что… тьфу, даже вспоминать не хочется. Нет, вы посмотрите с кем приходится работать! Любаша! Да, тебе говорю, роднулечка моя! Это сервелат, а не мечта одинокой женщины! Его на кусочки нужно резать, а не смотреть мечтательными глазами!

Самарин посмеялся, и предложил:

– Давайте я ещё медовухи принесу. Есть у меня заначка для особо важных гостей – сорокалетней выдержки, на берёзовом соке да с целебными травами. Раньше, говорят, не у каждого боярина на столе появлялась – особый царский рецепт.

– Разбалуете вы мне молодёжь, – проворчал Сергей Сергеевич, и согласился с предложением. – А давайте свою медовуху. Я помогу донести, и сказать кое-что нужно без лишних ушей.

* * *

В доме Сергей Сергеевич покосился на автомат на привычном гвоздике у двери – разумеется, впопыхах про него никто и не вспомнил, и присел к столу. Погладил скоблёную столешницу из старого дуба, помнящую ещё Ивана Калиту и Дмитрия Донского, и посмотрел Самарину в глаза:

– Андрей Михайлович, уважаемые люди очень просят вас не предпринимать самостоятельных действий в отношении некоего Бориса Ефимовича Н. Мы оба прекрасно знаем, что Борька был, есть, и будет говённым человеком, но несогласованное постороннее вмешательство испортит кое-какую игру, особенности которой, как я искренне надеюсь, вас нисколько не интересуют. Разумеется, зло будет наказано, но не сегодня и не завтра. В прогнозах – до трёх месяцев, но я вам этого не говорил. За финансовый вопрос можете не беспокоиться – кандидаты в ваши пациенты искренне возмутились беспределом, и уже ведут соответствующую работу, что в самом ближайшем времени отразится на вашем банковском счёте.

Вообще-то Самарин и не собирался мчаться в Москву, чтобы лично отпинать ногами наглого кидалу. Он справедливо рассудил, что поднятие цен в четыре раза разрулит ситуацию быстрее и надёжнее. И не прогадал.

И уж тем более стоит пойти навстречу пожеланиям неизвестных, но наверняка уважаемых людей, если это не идёт вразрез с собственными планами:

– Уговорили, Сергей Сергеевич. Только один вопрос остался – это Боря донос накатал?

– Не имею права разглашать такую информацию, но если вы сами догадались, то… Но это ваши личные догадки, ни коим образом не имеющие ко мне ни какого отношения.

– Я именно так и понял, – кивнул Самарин.

– И напоследок, – Сергей Сергеевич поднялся из-за стола, подошёл к двери, и взял в руки висевший на гвоздике автомат. – Ваше увлечение коллекционированием массо-габаритных макетов автоматического стрелкового оружия заслуживает уважения. Куда более достойное занятие, чем та же филателия или насквозь криминальная нумизматика. Но на будущее, Андрей Михайлович… не все из приезжающих к вам гостей настолько компетентны, чтобы найти отличия. Некоторые вообще не смогут найти отличие от боевого оружия, так что прошу быть аккуратнее с вашей коллекцией. Номер, кстати, тоже как-нибудь уберите, а то подумают, что это автомат из расформированной роты охраны батальона аэродромного обслуживания Первой Гвардейской штурмовой авиадивизии. Которая дважды Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова, она же Сталинградская… Найдутся такие любознательные чудаки, не правда ли?

– Вообще-то…

– Что вы, Андрей Михайлович, я не про этот конкретно макет, а роту охраны привёл исключительно в качестве примера.

– Я именно так всё и понял, – Самарин повторил свою предыдущую фразу и снова кивнул.

– В таком случае, – улыбнулся Сергей Сергеевич, – будем считать, что высокие договаривающиеся стороны пришли к единому мнению, и предлагаю вернуться к шашлыкам. Знаете, нынешняя молодёжь совсем не умеет готовить, им даже яйца всмятку кажутся верхом кулинарного искусства, так что нельзя оставлять их без руководства старших и опытных товарищей. Без нашего с вами руководства, Андрей Михайлович.

– Они такие, – согласился Самарин. – Так медовуху брать будем?

– А она существует на самом деле? Признаться, я посчитал сорокалетнюю медовуху по царскому рецепту вашей удачной и вполне уместной шуткой.

– Почему бы ей не существовать? Я немного старше сорока лет, так что…

Сергей Сергеевич с видимым сожалением покачал головой:

– И всё же мы на работе, Андрей Михайлович, а она обязывает пить именно водку. Вы же не откажетесь к нам присоединиться?

– То есть, к следственным мероприятиям?

– Ну да, мы же их сейчас и проводим.

* * *

У мангала Сергей Сергеевич принялся осуществлять своё громогласное руководство, а Самарина вдруг посетил острый приступ не свойственного ему интеллигентского самокопания на тему административного ресурса, телефонного права, этичности их использования, и прочих соплей, более присущим студентам-разночинцам времён Александра Третьего. Но потом в руке у Андрея Михайловича как-то сама собой образовалась хрустальная рюмка, ибо даже на природе пить из пластиковых стаканчиков для приличного человека невместно, и он подумал – какого, собственно, хрена? За его плечами целый мир, и если обстоятельства требуют задействовать этот административный ресурс или использовать связи, то это правильно, этично и достойно всяческих похвал. Пусть даже сам себя похвалит. Обменять связку соболей на партию противостолбнячной вакцины? Благое дело. Да и остальное… и чёрт с ними, с интеллигентскими соплями!

– Ваше здоровье, Сергей Сергеевич!

– Взаимно, Андрей Михайлович! – глава следственной группы отсалютовал Самарину своей рюмкой, и вдруг рявкнул на понятых. – Какой мудак поливал мясо вином? Да я знаю, что так делают, но не сладким же кагором, мать вашу ласково!

Потом повернулся и добавил уже спокойным голосом:

– Забыл спросить, Андрей Михайлович, вы же знаете местного гаишника? То есть, гибедедешника, но разницы всё равно нет.

– Местного в смысле районного?

– Районный для масштабов всенародно известного целителя как-то мелковат. Я про областного.

– Да встречались как-то.

– Так вот, вы не станете возражать, если он станет вашим представителем по работе с некоторой категорией клиентов, гарантируя финансовую честность этого самого клиента?

– Определённая категория под неопределённый процент?

– Ценообразование на ваши услуги на ваше же усмотрение, но если кто-то накинет сверху за посредничество и страхование сделок… думаю, это будет справедливо. Там, на загнивающем западе, люди богатые, чего их жалеть-то, супостатов?

– Иностранцы, значит.

– А что, вам пора выходить на международный уровень, а ваши способности станут весьма весомым козырем в большой политической игре. Вы обратили внимание, что вдруг резко и одномоментно прекратились допинговые скандалы с участием российских спортсменов?

– Я похож на человека, который интересуется новостями спорта? – удивился Самарин. – Пусть они хоть вещества горстями жрут, хоть ноздри кокаином пудрят, хоть афедрон вазелином смазывают… Я правильно понял, что главный борец с допингом нашёл проблемы со здоровьем, и ему намекнули на возможность его поправить при условии приличного поведения и лояльности?

– Предварительные переговоры ведутся. И тут вот ещё какое дело, Андрей Михайлович, – Сергей Сергеевич вдруг заговорил почти шёпотом. – Как бы выразиться покультурнее?

– Он что, педик? Смело посылайте на хер. Впрочем, он и так на нём регулярно бывает. Тут тоже дело принципа!

– А вот полгода назад…

– А что было полгода назад?

– Вы нарушили этот свой принцип и излечили… – Сергей Сергеевич не стал произносить вслух ни имя, ни фамилию, а достал из кармана небольшую фотографию. Показал, сложил аккуратно пополам изображением внутрь, и бросил на угли мангала. – Вот такие пироги с котятами, Андрей Михайлович.

– Бля-а-а… – протянул Самарин. – А я ещё тогда раздумывал, не истопить ли баньку для высокого гостя.

– В утешение могу сказать, что чудесные настойки целебных трав вылечили и эту болезнь, и ваш бывший пациент уже несколько месяцев пользуется заслуженной славой Казановы и ловеласа. Правда, из театра ушёл со страшным скандалом, сломав главному режиссёру три ребра, обе руки, и челюсть в трёх местах.

– Резиновым членом?

– Так вы слышали про тот случай?

– Нет, за новостями культурной жизни я тоже не слежу. Просто пошутил, а тут вот оно как.

– Да какие уж шутки! Скандал прямо накануне заграничных гастролей!

Вместе посмеялись, после чего Самарин махнул рукой:

– Ладно, присылайте своего спортивного педераста. Но деньги вперёд!

* * *

Через неделю Сергей Сергеевич опять позвонил, причём очень не вовремя – Самарин как раз обговаривал на заводе «Труд» в Ваче заказ на пятьдесят тысяч плотницких топоров. Руководство завода, заботясь о загрузке столярного цеха, настойчиво советовало не отказываться от топорищ, обещая дать солидную скидку на деревяшки. Андрея Михайловича интересовала не скидка, а компактность заказа при перевозке, и он всячески намекал, что топоры ему могут сделать не только в Ваче, вовсе не избалованной большим количеством работы. Весь юго-запад Нижегородской области лет триста занимается металлом, и навстречу выгодному клиенту охотно пойдут и в Навашино, и в Кулебаках, и в Павлово. Совсем было дожал, и тут отвлёк этот звонок.

– Добрый день, Андрей Михайлович, – голос Сергея Сергеевича в трубке был бодр и весел. – Некто Борис Ефимович Н. выполнил свои финансовые обязательства, о чём должно было поступить сообщение из банка, но с прискорбием сообщает, что более не сможет воспользоваться вашими услугами. Совсем и никогда не сможет.

– А что с ним случилось?

– Вы опять не следите за новостями?

– Не вижу оснований изменять многолетней привычке. Так что же с ним? Разумеется, я понимаю что именно, но вы не опасаетесь вселенского визга?

– С чего бы опасаться? – удивился Сергей Сергеевич. – Там всё ясно, и двусмысленных толкований не вызывает.

– И вот так об этом говорите по телефону?

– Да об этом из каждого утюга вещают, Андрей Михайлович. Некие спонсоры устали терпеть репутационные и финансовые убытки от деятельности некоего лица и решили… Впрочем, помер Максим, да и хер с ним. Я чего звоню-то – спортивный педик готов вылететь в Москву и приехать в Любимовку в любое удобное для вас время. Даже всю сумму может наличкой привезти.

– И что я буду делать с тремя чемоданами иностранной валюты?

Директор завода, краем уха прислушивающийся к разговору, но вежливо делающий вид, будто ничего не слышит, вдруг встрепенулся, черкнул пару строчек, и положил листочек перед Самариным.

«Согласны на ваши условия. И вы как-то выражали заинтересованность в приобретении однолемеховых плугов для конной вспашки?»

Андрей Михайлович хмыкнул и бросил в трубку:

– Пусть везёт свои чемоданы. Да, во вторник с утра буду ждать.