Текст книги "Отшельник 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Шкенёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Сергей Шкенёв
Отшельник-2

Пролог первый

14-год от обретения Беловодья.

Вислоухий щенок сопротивлялся и упорно отказывался есть аппетитное варево из молодой крапивы, щавеля, одуванчиков и жирной глины, сваренное специально для него. Наверное, из-за того, что большая деревянная ложка ему в пасть не помещалась.

– Держи крепче! – прикрикнула Милка на младшего брата. – Ты же не хочешь, чтобы Буян умер от голода?

Пятилетний Минька отчаянно замотал головой. Он никогда не встречался с голодом, но по рассказам старших, это чудовище раньше часто приходило в их деревню и забирало с собой не только детей со стариками, но даже крепких мужиков не щадило. А потом государь-кесарь запретил голоду появляться в своём государстве, а патриарх предал страшилище анафеме.

Однако Буян от похлёбки отказывался, и больно тяпнул Миньку за палец, после чего вырвался из рук и сбежал в заросли малины.

– Растяпа! – рассердилась Милка. – Как теперь его ловить?

Минька представил, что из-за его неловкости в деревню может вернуться голод и громко заревел, размазывая слёзы по лицу грязными кулаками. Оно же… оно же… это чудовище… Матушку с батюшкой жалко! И Милку тоже жалко!

– Хватит реветь, – старшая сестра погладила братца по лохматой голове. – Не получилось с Буяном, получится с Мурлыкой.

– Мурлыка! – Минька перестал плакать и широко улыбнулся.

Кот, привезённый отцом с ярмарки в далёкой и таинственной Любимовке, был гордостью их семьи и завистью всей округи. Шутка ли, два рубля серебром! Почти как лошадь! Зато и пользы не меньше – полосатый пушистый зверь извёл чуть ли не всех мышей в деревне, и пару раз притаскивал из леса задушенных козюль. Козюли, они ведь почти как голод – ужалит, и трёх дней не проживёшь.

– Ну что, идём кормить Мурлыку?

– Идём, – согласился Минька, но остановился, прислушиваясь к далёкому конскому топоту. – Это кто?

Сестра отмахнулась:

– Небось татары в набег пошли.

– Хочу посмотреть!

– Да что на них смотреть? Татары как татары… Да они всё равно к батюшке заедут, дома и посмотришь.

* * *

И в самом деле, у ворот родного дома детишки оказались одновременно с богато одетым всадником, важно восседающем на вороном жеребце. Это у них привычка такая, раз начальный человек, так конь непременно вороной. Ну, или гнедой, если в невеликих чинах.

Гость, однако, не стал чваниться и надуваться спесью, и спешился, бросив поводья сопровождающему его воину. Во двор зашел на своих двоих, проявляя уважение к хозяину. Только заорал страшным голосом:

– Эй, бачка, выходи, биться будем!

Отец, ухмыляясь в бороду, спустился с крыльца и сгрёб татарина в охапку:

– Карим, чёртушка старый, какими судьбами? – и обернулся к дому. – Мать, собирай на стол!

– Потом пировать будем, Демьян, – татарин с трудом освободился из объятий деревенского старосты. – Времени нет, я же в набеге.

– Успеешь ещё набегаться! Мы сколько с тобой не виделись, лет шесть или семь?

– Семь. С самой осады Гамбурга и не виделись.

– Вот видишь! И ты хочешь, чтобы я тебя отпустил голодного и без разговоров? Не по-человечески это, Карим.

Минька оживился, и даже показалось, будто его уши зашевелились. Ну прямо как у Мурлыки, почуявшего скребущуюся мышку. Отец о своём участии в войне рассказывал мало и неохотно, и от большинства вопросов отмахивался, обещая надрать задницу крапивой за излишнее любопытство. А как хотелось бы послушать… Ведь не простым воем был, а целым десятником особливой сотни!

– Умеешь ты уговаривать, Демьян, – рассмеялся татарин. – Тогда я сейчас своим скажу, что задержимся на пару дней. Печать в набеговой подорожной поставишь?

– Да не вопрос, Карим. Только давай побыстрее, а то меды прокиснут.

– У нас не успеют прокиснуть.

А потом случилось чудо – татарин покопался в висевшей на боку кожаной суме, и достал два огромных петушка на палочке. Один ярко-красный, другой жёлтый. Протянул Миньке с Милкой и поощрительно улыбнулся.

– Карим… – охнул отец. – Это же…

– Отстал ты от жизни в своей глуши, Демьян. У нас в Касимове сахар уже дешевле железа стоит. А этот вообще с моего завода.

– Как это?

– А вот так! – самодовольно ухмыльнулся Карим. – В последний набег иду, а потом на этот… как его там… пен-ци-он! Почитай двадцать лет в седле. Подал прошение императору, и тот дал разрешение осесть на земле. Теперь всё, откочевал своё, пусть молодняк кочует.

– Стареешь?

– Мудрее становлюсь, – татарин вытащил из всё той же сумки какую-то бумагу. – Печать сразу поставь, а то не до неё нам будет.

– Угу, – кивнул отец и уткнулся в грамотку. – Ого, шестерых разбойников под Муромом взяли?

– Повезло, – пожал плечами Карим. – Иной раз за весь набег ни одного татя, а тут в самом начале прибыток.

– Почём их сейчас принимают?

– Никак подзаработать решил, десятник? А не получится.

– Вывели всех?

– Да нет, – опять ухмыльнулся татарин. – Кто же их у тебя без набеговой подорожной возьмёт? Вдруг ты объявишь татем соседа, что твою межу перепахал?

– А вы, стало быть, невинных не хватаете?

– А нам, стало быть, за невинных людей верёвка полагается. А в Сыскном приказе этот… как его там… полиграф, вот!

– Грек?

– Механизма хитрая, что лжу видит.

– Однако.

– Вот так вот и живём, Демьян. Ладно, пошёл я, а ты меды готовь. Я быстро.

* * *

Через какое-то время любопытство Миньки было вознаграждено – дядька Карим остановил строгого отца, вознамерившегося отправить сына к мамке, дабы не мешал двум старинным друзьям отдать должное выдержанным медам.

– Пусть с мужчинами сидит, всё же будущий воин.

– Я тихонько-тихонько, – пообещал Минька и цапнул со стола печатный пряник.

– Как пластун в дозоре, – кивнул дядька Карим. – В папаньку пошёл.

– Ну дык…

– А вообще, Демьян, как поживаешь?

– Да неплохо, – пожал плечами отец. – Раньше не каждый боярин так жил.

– Про бояр ты, допустим, заливаешь.

– Заливаю, ага… но немного. Но ежели сравнивать с тем, как до возвращения к старине жили, так и вовсе не заливаю. Детишки вот, дом новый отстроил о восьми окошках, по два десятка откормленных бычков каждый год в казну сдаю. Ещё собственная пороховая мельница есть. Сытная и спокойная у меня жизнь, Карим.

– А я хотел тебя к себе позвать.

– В Касимов, что ли? Не люблю я городской суеты, сам же знаешь. Потому и уехал сюда, хотя и на Москве уговаривали остаться, и в Любек младшим воеводой сватали.

– Да знаю я это, и вовсе не в столицу зову. Землю-то мне в Пражском улусе дают.

– Погоди, а завод сахарный?

– Завод сам по себе, а земля сама по себе. На новом месте новый построю. Соглашайся, Демьян.

Минька осторожно посмотрел на задумавшегося отца, и где-то в глубине его души разгоралась надежда. Надежда на приключения.

Пролог второй

21 век от Р.Х. Деревня Любимовка

– Добраться до вас, Андрей Михайлович, это само по себе целове приключение! Куда там «Париж-Дакар» или «Кемел Трофи», – лысый толстячок возрастом далеко за шестьдесят выбрался из заляпанного грязью Уазика и помог выйти такой же толстой женщине с сантиметровым слоем макияжа на лице. – Вы не поверите, я в последний раз на такой машине больше сорока лет назад ездил, ещё когда срочную служил.

Самарин с улыбкой хлопнул дверкой Нивы, на которой встречал гостей, и заметил:

– Вы бы могли своего водителя за руль посадить.

Гость засмеялся и шутливо погрозил пальцем:

– Нет уж, Андрей Михайлович, по слухам, в поездках к вам такие удобства слишком дорого обходятся. Юрий Ильич рассказывал, да… Хотя, между нами говоря, он тот ещё жлоб, и даже САМ, – толстяк многозначительно ткнул пальцем в небо. – Да, и даже САМ немало повеселился, когда услышал, что вы заставили нашего жадину оплатить процедуру и личному водителю.

– Я заранее предупреждаю, Лев Самуилович, сколько человек приехало, столько и проходит… э-э-э… процедуру, как вы сказали.

– Я понимаю, Андрей Михайлович. Эгрегор и всё такое…

Самарин уже привык скрывать улыбку при вещании очередной духовно-богатой эзотерической чуши, и подтвердил:

– Я настраиваю энергии тонкого плана на двоих, а тут приезжает трое. И этот третий вносит в настройки определённый дисбаланс, преодолеть который стоит большим напряжением сил. Вы поймите, Лев Самуилович, дело даже не в деньгах, но у меня принцип – работа должна быть оплачена, а сверхурочная работа оплачивается по двойному тарифу.

Злоупотребляющая косметикой женщина попыталась мило улыбнуться, что у неё не получилось, и заверила:

– Деньги у нас есть, Андрей Михайлович, вы не сомневайтесь. Лишь бы ваше лечение подействовало.

Самарин покачал головой. В присутствии прокурора соседней области нужно быть точным в терминах и не допускать их вольного трактования:

– Вера Денисовна, ну о каком лечении вы говорите? Я всё-таки не врач, а здесь не лечебное учреждение. Вы приехали отдохнуть от городской суеты и посмотреть на пчёл в их естественной среде обитания. Ну и мёда купить по известной вам цене. Хочу заметить, что мёд из личного приусадебного хозяйства налогами не облагается, поэтому оказывает на организм определённое воздействие. Думаю, что через пару дней сами уже почувствуете и разглядите в зеркале.

Дама прямо расцвела, услышав подтверждения к скорому осуществлению самых радужных надежд, и только уточнила:

– А-а-а… а Лев?

Самарин склонился к её уху и доверительно прошептал:

– Как в двадцать лет. Вы ещё жаловаться будете на этого маньяка.

Вера Денисовна мило покраснела даже сквозь толстый слой косметики, и так же шёпотом ответила:

– Это мы ещё посмотрим, кто на кого жаловаться станет.

Лев Самуилович это шёпот всё же услышал, и ухмыльнулся. Самодовольно ухмыльнулся, но как-то не совсем уверенно и с оглядкой на Андрея Михайловича.

Самарин ободряюще подмигнул прокурору и открыл калитку:

– Прошу в дом. Только рассиживаться там не будем и постараемся застать вечерний клёв на Клязьме.

– Да я как-то… – попробовала возразить Вера Денисовна.

Но Андрей Михайлович решительно отмёл все возражения:

– Нет, это обязательно. Дело в том, что вы сейчас выпьете целебный настой особым образом подобранных трав, а насыщенная аура текущей воды войдёт с ними в резонанс, что послужит толчком к начальной стадии восстановления организма до генетического оптимума.

– Верочка, ну я же предупреждал, – проворчал Лев Самуилович и опять ткнул пальцем в небо. – С Андреем Михайловичем даже САМ не спорит. Вам, кстати, наличкой удобнее или переводом на карту?

– Без разницы, но только после получения первых результатов.

– С вашими рекомендациями, Андрей Михайлович…

– И всё равно, – помотал головой Самарин. – Тут дело принципа.

– Принципы я уважаю, – кивнул прокурор, и протянул жене руку. – Душа моя, запомни этот шаг! Первый шаг в новую жизнь!

* * *

Пока гости переодевались к рыбалке, Самарин приготовил эликсир молодости. Компоненты самые простые и действенные даже без портала в прошлое – высококачественный ржаной самогон двойной перегонки, мёд с собственной пасеки, прополис оттуда же, мята, чабрец, и трутневый гомогенат в качестве заменителя виагры. Нужно же показать клиентам прогресс в деле оздоровления организма.[1]1
  Читатели могут самостоятельно загуглить «Трутневый нативный гомогенат», а желающие и в семьдесят лет жить полноценной жизнью могут испытать его действие на себе. Но опасайтесь передозировки при отсутствии… ну, вы понимаете!


[Закрыть]

Никакого жульничества или плацебо – даже без воздействия портала в прошлое этот коктейль благотворно влияет на человека, и хоть и не возвращает молодость, но даёт почувствовать себя молодым на значительное время. Часа на три-четыре, а потом начинает работать переход в другой мир.

А сама процедура употребления эликсира молодости отрепетирована и проведена многократно – любимовский староста Филин, ставший правой рукой Андрея Михайловича в деле охмурения клиентов, вышел к народу в вышитой косоворотке, плисовых полосатых штанах, сапогах в гармошку, немилосердно воняющих дёгтем, и с хохломским подносом, на котором стояли две стопки чернёного серебра. Полотенце с петухами через правую руку, смазанный лампадным маслом прямой пробор, борода – всё как полагается доверенному помощнику знаменитого народного целителя.

Сам Филин от спектакля испытывал огромное удовольствие, и охотно использовал в своей речи цитаты из Святого Писания и многочисленных журналов эзотерической направленности, благо уже свободно читал на современном русском языке.

– Лев Самуилович, Вера Денисовна, – Самарин показал на стопки. – У вас есть шесть минут на принятие эликсира, пока магнитное поле земли наиболее благоприятствует усвоению биологически активных веществ на внутриклеточном уровне.

Прокурор, переодевшийся к рыбалке с уклоном в милитаризм, долго не раздумывал. Видимо, проблемы со здоровьем прижали настолько, что он был готов поверить в любое чудо. И ещё подействовали рекомендации коллег, ранее посетивших знаменитого клязьминского отшельника.

– Верусик, твоё здоровье! – Лев Самуилович лихо опрокинул стопочку и привычно выдохнул, что выдавало в нём опытного питейщика.

Вера Денисовна медленно выцедила эликсир сквозь зубы, не торопясь, будто прислушиваясь происходившим в организме изменениям в лучшую сторону. И, кажется, какие-то изменения у себя обнаружила, потому что расплылась в довольной улыбке.

– Мы прямо сейчас на рыбалку пойдём? А на что ловить будем? А форель в Клязьме ловится?

– Форель не обещаю, но осетрина на ужин точно будет.

– Балуете вы нас, Андрей Михайлович! – Вера Денисовна мечтательно закатила глаза. – Мне Леночка рассказывала…

Самарин усмехнулся в бороду. Не объяснять же людям, что их питание во время лечения проходит как эконом-вариант, и самыми дорогими продуктами являются соль и специи. Не перекрытая плотинами Волга исправно поставляет не только осетрину – в прошлом году чуть выше Городца белугу поймали весом две с половиной тонны, и по уверениям опытных рыбаков, это ещё не самая большая. Икра, опять же, сейчас не деликатес, а продукт для того, чтобы дёшево и сытно набить брюхо. Отходы рыболовецких промыслов, так сказать.

А ещё дичь! Или желаете запечёного на вертеле ягнёнка? А то ещё можно приготовить седло барашка. И вдруг вам захочется плова по-бухарски? Тоже не проблема, ведь баранина, именуемая на Руси ордынкой, дёшева до изумления. Что говорите? Восхотелось фазана, устриц, страсбургский пирог и трюфелей? Вот этого никак нельзя – целительский эгрегор вступает в противофазу с тонкими флуктуациями импортных продуктов, и весь эффект оздоровления летит псу под хвост. Лучше медовухи попробуйте! Стоялые меды из личных подвалов боярина Дионисия Кутузова, седьмого чина по «Табели о чинах».

Впрочем, приезжающие в Любимовку гости про трюфели не вспоминали, довольствуясь простыми радостями деревенской жизни.

– А удочки, Андрей Михайлович? – вспомнил Лев Самуилович.

– Уже на месте, – ответил Самарин. – Ну что, готовы?

* * *

За воротами в прошлое возвышался самый настоящий средневековый замок. Когда-то он задумывался племянником Андрея Михайловича как небольшой форт с медицинским пунктом в нём, но хорошие деньги изменили изначальный проект до неузнаваемости. Сначала-то из экономии решили строить из газосиликатных блоков, намереваясь впоследствии обложить стены кирпичом. Конечно же обложили, но теперь эта пристройка разжалована из форта в обыкновенную кладовку.

Сам Вадим к идее сделать в Любимовке лечебницу поостыл, так как с несерьёзными болячками люди справлялись самостоятельно, а у заболевших серьёзно было не так уж много шансов добраться сюда живым. Теперь в крепости хранится малая царская казна, и как бы сама собой организовалась грандиозная ярмарка, где можно встретить купцов с далёкой Индии, из Кастилии или Арагона, и даже вовсе уж непохожих на привычных людей чёрных абиссинцев. Размах ярмарки не дотягивал до знаменитой Макарьевской времён её расцвета – узкая Клязьма не позволяла разместиться большому количеству кораблей, но по местным понятиям очень даже масштабное мероприятие.

* * *

– Это ваше? – полюбопытствовал Лев Самуилович. – Хорошо смотрится! Такое ощущение, что сейчас откуда-нибудь появятся рыцари в доспехах или выскочит татаро-монгольская кавалерия из-за холмов.

– Кавалерией крепости не штурмуют. А это для съёмок построили – племянник приобрёл контрольный пакет одной из киностудий… Смотрели сериал «Ушкуйники»? С двенадцатой по двадцать восьмую серию именно здесь и снимали.

Прокурор не следил за новинками российского кинематографа, зато его супруга радостно всплеснула руками:

– Правда-правда? Это тот момент, когда ушкуйники боярина Крутояра Белоярова взяли Ригу? Там он ещё взял в плен прекрасную Ингегельду Датскую…

– Именно, – подтвердил Самарин. – А вон в той башне снимали самую романтическую часть пленения.

– Великолепный фильм! – воскликнула Вера Денисовна. – Лев, восемнадцатую и девятнадцатую серии мы обязательно пересмотрим вдвоём. При свечах, Лев!

* * *

Место для рыбалки оборудовано в стороне от крепости, чтобы вопли отчаянно торгующихся купцов звучали неразборчиво. Не останавливать же ярмарку из-за дорогих во всех смыслах гостей? Они появляются и уезжают, а жизнь продолжается.

Мосток на дубовых сваях обычно используется как лодочный причал, но сегодня на нём установлены пляжные зонтики, на удобных креслах дополнительно разложены мягкие подушки, рядом с каждым креслом столик с разнообразными напитками местного производства. И удочки, как же без них.

– Ой, Андрей Михайлович, а как наживку насаживать? Только предупреждаю сразу – я червяков в руки брать не буду. У вас есть что-то не очень противное по виду?

– Если хотите, можете вообще без удочки посидеть. Располагайтесь в кресле поудобнее, закройте глаза, и прислушайтесь к плавному течению реки. Слышите, как волны тихонечко шевелят камыши у берега? Так и в вашем организме тонкие материи текущей воды входят в резонанс с внутриклеточным излучением. А если вдруг…

– Что? – Вера Денисовна испуганно округлила глаза.

– Если процесс оздоровления пойдёт исключительно благоприятно, то возможны мелкие побочные эффекты. Ну что вы пугаетесь, они нисколько не опасны, и решаются посещением объекта вон за теми кустиками. Капитальное строение с водопроводом, но я счёл, что его вид будет вносить некую дисгармонию, и разместил подальше.

– А я, пожалуй, попробую половить, – решил Лев Самуилович, выбирая удилище из десятка на подставке. – Не поверите, со студенческих времён вот так вот на поплавок не смотрел.

– Рекомендую на кукурузу с чесноком, – Самарин показал гостю баночку с наживкой. – Или что-то другое на ваш выбор. А я в стороне постою, чтобы не отвлекать вас от процесса.

– Эгрегор? – догадался Лев Самуилович.

– Он самый, – кивнул Самарин. – Если что, буду неподалёку. Зовите.

* * *

Андрей Михайлович сам бы с большим удовольствием половил крупную плотву с мостка, но разглядел флажный сигнал на башне, сообщающий о получении крайне важной радиограммы. Разумеется, из Москвы, так как в других городах коротковолновых радиостанций ещё не было.

И уже от крепости спешил посыльный, сопровождаемый внушительной вооружённой охраной. Не то, чтобы кого-то опасались, но порядок есть порядок, а за нарушение можно вылететь с почётной службы быстрее собственного визга, и отправиться охранять вотяков с вогулами на уральских оружейных заводах. От кого охранять? Да от комаров и медведей, например. Или ещё кто охочий до вогульской кровушки по тамошним лесам шляется.

Филин тоже увидел сигнал, и, оставив разгорающийся мангал, поспешил к Самарину. Это ведь он по привычке зовётся старостой, а по прежним меркам взять, так воевода крупного города получается. Значит, и ему есть дело до той радиограммы.

– Что, княже, кажись опять война у нас?

– С чего ты взял? – удивился Самарин.

– А когда у нас по-другому? За восемь лет четыре большие войны, да две малые. Да и не торопятся обычно хорошие вести, тут же видишь как поспешают, что радивой шлют.

– Или государь-кесарь жениться решил, и нас с тобой на свадьбу зовёт.

– Можа оно и так, – согласился Филин, но тут же опроверг мысль. – Но о царёвой свадьбе загодя договариваются, и без твоего совета Иоанн Васильевич жениться не станет. А вот опосля победы в новой войне соберётесь все вместе, да и обсудите вопрос как полагается.

– Победа, значит, точно наша будет?

– Как же иначе, княже? Вот ты иногда, Андрей Михалыч, как скажешь…

– Ага, – Самарин усмехнулся. – А помнишь нашу первую войну?

– Это когда мы с боярином товарищем генералом почти половину Москвы взорвали? Так врут людишки, никак там не половина, и десятой части не разрушили. Да и того нет, только подворье митрополита да одну башню.

– Эту замятню я за войну не считаю. Литовский поход припомни, ведь краем прошлись.

– Да нормально прошлись, княже! И литвинов тех нагнули, и венграм кузькину мать показали, а ганзейцев вообще как ту сову на глобус натянули. Славная была война, Андрей Михайлович, зря ты на неё грешишь. А помнишь, как Дионисий Кутузов…

– Всё я помню, Филин, – кивнул Самарин. – Такое и захочешь, так хрен забудешь.