Текст книги "Книга 365 мыслей (СИ)"

Автор книги: Сергей Неизвестнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Александр Дольский – Баллада о капитане

(283). Капитализм по мнению многих – это самая свободная экономическая формация общества. Однако о какой свободе идет речь, если основной целью жизнедеятельности любого общественного организма при капитализме является производство и извлечение прибыли? И за красивыми словами о свободе всегда скрывается жесткая необходимость, конкурентная борьба, законы т.н. «свободного» рынка, и... предсказуемость, предсказуемость и еще раз предсказуемость. Капитализм пытается научить нас, что продавать и покупать можно все: пространство, время, знания, интерес, талант, дружбу, любовь – дело лишь в цене вопроса. Раб выполняет приказы хозяина, повинуясь физическому принуждению и закону рабства. Гражданин капиталистического мира вступает в товарно – денежные отношения, по видимости свободно принимая правила игры, но на деле никакой свободы у него нет и я не вижу принципиальной разницы между двумя формами рабства – явной и замаскированной. Но бытие уже определило парадоксальную формулу сознания: быть свободным = иметь много денег = быть их рабом...

Михаил Щербаков – Декларация

(284). Всегда, когда отвожу тяжелую сумку с книгами в московский магазин и шагаю обратно налегке счастливый, меня не покидает мысль о весомой тяжести информации и знаний. Кажется, что гравитационно взаимодействует не только энергия, но и информация. Я могу без труда сбросить сумку с книгами с плеча, но не могу так же запросто сбросить объем информации из мозга, почерпнутый из этих книг. Информация откладывается там необратимо: не существует операции, обратной познанию. Разве что спасительное забвение, но оно не слишком надежно, так как мы умеем вспоминать Трудно представить себе ощущения человека, который бы умел сбросить свои знания так же легко, как сумку с книгами. Может быть это неуловимое ощущение мы и называем счастьем?

Михаил Щербаков – Под знаменем Фортуны

(285). Посреди случайных и запланированных встреч и неспешных спонтанных разговоров сегодняшнего вечера я почувствовал на себе чей – то пристальный взгляд. Это был тайный смысл всего происходящего: я тоже посмотрел на него и быстро отвел глаза. Этого было достаточно, чтобы мы поняли друг друга, и каждый из нас дальше пошел в свою сторону. Я уже привык к тому, что тайный смысл не имеет отношения к мышлению, но никак не могу привыкнуть, что он имеет какое – то отношение ко мне

Скрипка – 13 КАПА – ДЗОНГ LIVE

(286). Плоскостность произведений живописи – неизбежная плата за концепцию перспективы. Плоскостность и скука жизни – неизбежная плата за концепции – посредники между нами и нашей жизнью, играющие роль незаметных светофильтров и солнцезащитных очков. Снять эти очки непросто, даже очень непросто, можно сказать – почти невозможно. Можно конечно попытаться не одевать их вовсе, но для этого надо с момента рождения выпасть из контекста культуры и цивилизации и при этом не стать Маугли. С другой стороны, степень невозможности вещи можно рассматривать как меру ее ценности. В этом смысле избавление от очков – светофильтров почти бесценно: ведь мы получаем лекарство от скуки, депрессии, бессмысленности и тоски – в настоящем мире им просто нет места...

Александр Дольский – Французский велосипед

(287). Оптимальный процесс обучения – это встретиться с несколькими «правильными» людьми , прочитать несколько «правильных» книг и решить несколько «правильных» задач по своей специальности. При этом пара месяцев плотного общения с такими людьми с лихвой заменит кучу годовых курсов, несколько «правильных» книг заменят горы учебников и другой литературы, а несколько хороших задачек заменят сотни и тысячи бессодержательных примеров и упражнений, нацеленных на натаскивание. Это относится практически к любой области. Основная проблема – вовремя найти эти несколько «правильных пунктов». Интересно, что «правильные пункты» почти невозможно угадать – они неприметны, как впрочем и все настоящее

Аквариум и БГ – Иван – чай (Равноденствие, 1987)

(288). Человек обладает удивительной парадоксальной способностью – искать выход даже тогда, когда его нет. Несмотря на бессмысленность, безнадежность и безрезультатность поисков, некоторые люди продолжают их в безвыходной ситуации вопреки логике и здравому смыслу. И где – то на самом дне отчаяния и безнадежности они обнаруживают уже сильно заросшие бурной растительностью знаний и суеверий трещины в стене мироздания – что – то вдруг начинает меняться: или выход все – таки был, но он был совсем незаметен из – за неправильного ракурса поисков, или выход не нужен, или выход появился, потому что мироздание не выдерживает такого натиска, сплавленного из бессмысленности и упорства. Даже когда умирает надежда – а она (хоть и последней!) но часто умирает, у человека остается метанадежда – надежда на обретение новой надежды, и перед ней бессильны логические доводы и убеждения, реальность со своими законами или беззаконием, яд предательства, горечь обиды и разочарований...

Александр Мирзаян – Ни страны, ни погоста..

(289). Из всех слов человеческого языка "Я" – самое парадоксальное. Во – первых, его невозможно объективировать: субъект говорения и его объект – одна и та же личность. Во – вторых, "Я" – это чистая самореференция. Другими словами, определение "Я" таково: «Я – это Я.» Наконец, определение других через "Я" как монаду будет звучать парадоксально: «Ты, он, она, они – это тоже Я, которые не Я»

БГ – Дорога 21

(290). Почему гордость разрушает личность, даже когда высота, казалось бы, дает повод к тому? Закономерный итог гордости – обособление и автономия (конечно, не по природе вещей, а по божественному произволению). Однако, судя по некоторым признакам, конечные судьбы мира ведут совсем к другому состоянию: когда все потерянное будет найдено, все разъединенное соединено, все забытое вспомянуто и все пошатнувшееся или даже упавшее – укреплено и восстановлено. Таким образом, гордость выносит личность из живого потока Истории и по большому счету лишает ее смысла и судьбы, хотя взамен дает некоторые блестящие, но временные личины и того, и другого. Гордость изобрел диавол – это продукт его свободного творчества и человек не устоял перед искушением гордостью, поскольку ее обещания – сильнодействующий наркотик, – один из сильнейших, который быстро поднимает на высоту . Обман заключается в острых камнях, которые ждут гордого человека внизу: их страшная работа будет тем быстрее и неумолимее, чем больше была высота...

Михаил Щербаков – Капитан бравый

(291). «Ты ж физик!» – иногда слышу я от людей, которые даже не всегда понимают, о чем говорят. Когда я признаю, что я физик, это означает лишь, что мне известны правила игры и я немного умею играть в нее. Но это не значит, что я не играю ни в какие другие игры со своими правилами, или в игры без правил или не живу иногда вовсе без правил и без игр. Парадоксально, но факт: мне (как физику!) приходилось убеждать психолога, что психические процессы не сводятся к физическим (он считал наоборот и хотел построить физическую теорию психотерапии), медика – что любовь не сводится к химии атомов и молекул (он был убежден в противоположном и из – за этого потерял смысл жизни) , биолога – что человек может достичь абсолютного счастья несмотря на ограниченность жизни биологическими рамками (она полагала, что счастье – это просто правильное место в биогеоценозе), физиков – коллег – что Бог – не природа, природа – не Бог, а Эйнштейн в вопросах веры – не авторитет и т. д. И вообще коллеги – физики считают меня математиком, математики – физиком, а я просто люблю поиграть на гитаре

Научно – технический рэп – Ты ж программист

(292). Детерминизм и свобода имеют разную природу и потому существуют в разных мирах. Но они встречаются где – то в недрах человеческой личности. Предопределенность человеческой жизни подразумевает набор жизненных сверхзадач, которые нельзя изменить или аннулировать, но человек имеет свободу выбора – как и когда их решать и браться ли за них вообще. Даже путь от подъезда собственного дома до магазина каждый совершает по своему, тем более одинаковые сверхзадачи не обязаны иметь универсального и обязательного для всех решения. Мы можем восхищаться чужими решениями сверхзадач, – если, конечно, хоть что – то понимаем в сверхзадачах – но это ничуть не приближает нас к решению своих собственных. Однако здесь предопределение парадоксальным образом помогает нам обрести нашу свободу: если сверхзадачи не решаются, а должны быть решены, поток начинает давить сильнее, напряжение жизни растет, рождаются искры, в мироздании появляются трещины и... человек просыпается...

А. Дольский – Четыре ангела

(293). Жизнь, конечно, дорОга, но лишь в самом широком смысле. В действительности же школа – это укатанное широкое шоссе, вуз – многополосная автострада, а вот дальше – у кого как. Кто – то продолжает лететь на высокой скорости по наезженной автостраде, набирая обороты, кто – то вынужден съехать на грунтовку, а кто – то становится пешеходом и довольствуется тропой. Есть наконец, единицы, для которых в этой жизни нет никаких готовых дорог. Они добираются до мест, куда еще не ступала нога и не ездило колесо и... идут наудачу по девственному ландшафту, руководствуясь то ли древним инстинктом, то ли жаждой, то ли своей верой. Даже если их путь останется никому неизвестным и не послужит контуром какой – то новой дороги, а зарастет травой и плотным кустарником – он не будет бессмысленным, ведь некоторые пути предназначены для того, чтобы по ним прошли только один раз...

Альберт Асадулин – Дорога без конца (муз. С. Баневич, cлова Т. Калининой, из

(294). Последняя и самая насущная проблема в отношениях между моими старшей и младшей дочерьми, заключается в том, что младшая прикладывает все, даже самые немыслимые усилия, чтобы склонить старшую играть с собой, а старшая – в равной мере прикладывает все усилия, чтобы избежать этого любым способом. Дело доходит до драк, впрочем больше символических. На днях утром сквозь сон слышу: – Маша, играй со со мной сейчас же! Ты обещала, а сама не играешь! – Я обещала после обеда! Младшая ласковым шепотом, чтобы мама не слышала: – Я тебе сейчас... твои волосы отрежу! Ты станешь лысой и будешь их снова долго отращивать!

Сегодня в очередной раз подрались. – Я ей в глаз дала! – А я в лоб!

Тут мне пришлось вмешаться:

– Лучше в лоб, чем в глаз!

Тут пришлось вмешаться маме:

– Они запомнят только, что в лоб папа разрешил!

Мне пришлось срочно исправляться и начать проповедь:

– Драться вообще не стоит – надо решать вопросы на концептуальном уровне. Но если уж очень надо, то лучше бить в лоб, а не в глаз – последствий меньше.

Они согласно кивали и я продолжил:

– Месть порождает месть. Сначала один отомстит, потом другой, потом опять первый – так до бесконечности. Есть только один способ остановить это...

– ?

– Кто – то, тот кто умнее, – должен остановиться! Кто из вас умнее?

– Я! – они обе одновременно подняли руки.

– Значит, вы остановитесь вместе!

Старшая подумала, потом решила:

– Я только последний раз ее стукну, а потом сразу стану умнее!

Через пару минут они забыли все что я говорил и начался настоящий бокс. В самый разгар младшая резко остановилась, развернулась и со словами "Я умнее!" демонстративно ушла с поля боя. Старшая пыталась насильно вернуть ее, но кажется решение младшей было твердым...

Я не вижу никакой принципиальной разницы между этими проблемами и проблемами в обществе взрослых. Точно также одни взрослые дяди и тети чего – то хотят от других, а те этого не хотят, а хотят чего – то другого. Когда не получается добиться своей цели хитростью, в игру вступает сила. При этом общественные институты, мораль или мода диктует некоторые образцовые стандарты, стороны делают вид, что слушают или даже пытаются им следовать, но желания перевешивают и берут свое. При этом волшебная сила желания так влияет на мозги, что стандарты морали и моды и даже научных объяснений перетолковываются в сильно искаженном свете. В результате борьба желаний продолжается, но принимает по форме вполне цивилизованный вид. И все же одна разница между взрослыми и детьми кажется все же есть: взрослые не знают как и куда уходить с поля боя...

Из мультика – Миш а ты спишь? поиграй со мной Мишь!

(295). (Египетская А). Историческая наука не дает никаких шансов ощутить вкус далекой культуры. Можно установить хронологию, прочитать все источники, все известные факты расставить по местам и... культура останется мертвой. Для вкуса непосредственные впечатления имеют бОльшую ценность: соединяясь с внутренним ощущением времени они образуют живую ниточку образного повествования, протянувшуюся через тысячелетия. В этом рассказе не будет точных дат и фактов, зато будет ощущения присутствия и участия или даже со – участия... Сегодня я лично и непосредственно знакомился с великими фараонами и их семьями, хотя некоторые мои коллеги и пытаются убедить меня в обратном

(296). (Египетская Б). Символизм древнеегипетского рисунка и иероглифов поднимает культуру древнего Египта над натурализмом культуры Греции и символизмом современного изобразительного искусства на невообразимую высоту. Рассматривая плоские рисунки на камнях, оставшихся от египтян, и погружаясь в их смысл, пусть даже предположительный, в какой – то момент понимаешь, что греки и римляне – варвары по сравнению с египтянами. Момент истины открывается в залах Каирского музея, посвященных позднему периоду истории Египта, где статуи героев и богов одеваются в тоги и венки. Фаюмский портрет прекрасен, но в нем уже нет ни религиозного герметизма, ни простоты. Символизм древних египтян функционален или даже прагматичен и в этом он превосходит современный символизм, свободно парящий по ту сторону цели и смысла. Конечно, если великая культура попадает в руки варваров, она легко превращается в пародию и фарс, но Сенусерт 1 непоколебимо и загадочно улыбается сквозь тысячелетия и его улыбка рождает спасительный вопрос: а долго ли еще будет продолжаться этот затянувшийся блуждающий сон под названием История?

Михаил Щербаков – Аменхотеп

(297). (Египетская В) Любое собрание большого количества людей вызывает у меня двойственные ощущения. Одно, со знаком «плюс», похоже на воспоминание о какой – то золотой эпохе, которая находилась и продолжает находиться где – то до начала Истории, когда мы уже встречались и были одновременно глубоки и просты как воды чистого горного озера. Это ощущение погружает в состояние прикосновения к сказочной реальности, в которой каждая, даже маленькая, встреча или разговор неслучайны и значительны, и его хочется продлить еще и еще. Но теперь мы находимся по эту сторону Начала и реальность золотого века становится лишь радостным и праздничным воспоминанием, окруженным со всех сторон безрадостными реалиями настоящего. Здесь есть все: и высокоумная гордость, и бездонная тоска, и терпкое отчаяние, и кислотный скепсис, и зависть, и похоть, и эгоизм и откровенные безумие и бред... Человек – свободный художник своей жизни и сам выбирает свои краски. В одной и той же ситуации можно написать тысячи картин различных сюжетов и жанров. Я, быть может вопреки реальности, выбираю краски золотого века

Из фильма «Через тернии – к звёздам» – Гроза

(298). Несколько лет назад мы завели со старшей дочерью (2 класс) толстую тетрадку, в которой мы пишем друг другу письма, поскольку из – за разных режимов дня видимся лично на протяжении рабочей недели нечасто. Сегодня среди прочего я обнаружил в ней следующую запись: "... Папа, я хочу начать роман. СЕРДЦЕ В ТУМАНЕ

ГЛАВА 1 В далеком прошлом жил богатого рода человек. И обидел он однажды товарища. И после ссоры он ужасно захворал. Пришел его навестить тот товарищ. А больной еле шепчет: – Прости меня! Я не могу дышать, потому что сердце у меня в тумане.

ГЛАВА 2"

Меня поразила эта метафора: «сердце в тумане». Она по детски проста, но как – то не по детски точна. Откуда дети могут знать про «сердце в тумане»? Мне осталось лишь написать ей: «Я с нетерпением буду ждать продолжения романа!»

Отроки во вселенной – Веришь или нет

(299). Быть самим собой – это значит помнить про свои пределы, прекрасно зная о том, что их не существует

Михаил Щербаков – Душа

(300). Практическое чисто медицинское следствие принципа всеобщей связи всего со всем: идеальное здоровье смертельно опасно в мире, в котором равновесие уже нарушено и его аномалии слишком явны, чтобы оставаться незамеченными. Организм нормально реагирует на поломки внешнего мира своими внутренними поломками просто потому, что разделение на внутреннее и внешнее иллюзорно. Поэтому разумный идеал здоровья в пошатнувшемся мире – это здоровье с элементами отклонения, компенсирующими отклонения мира от его изначальной нормы. Это объясняет почему модные и продвинутые диеты, системы оздоровления, равно как и занятия спортом или космическим дыханием, которые построены на основе идеала, взятого из какого – то другого – совершенного – мира, никак не могут гарантировать нам ни здоровья, ни творческого долголетия. Когда я вижу людей, совершающих свою утреннюю пробежку по автомобильному шоссе, то невольно начинаю прикидывать баланс пользы от бега и вреда от интенсивного вдыхания выхлопных газов. Полезная пранаяма становится вредной, если космос отравлен..., – и так во всем! Скорее всего, адекватная система самооздоровления в мире с нарушенной гармонией должна быть в определенной степени дисбалансированной и эксцентричной. Все что нужно, – это найти свою меру дисбаланса и эксцентризма...

Аквариум – Как нам вернуться домой

(301). Жизненный опыт – это когда «нет» научилось уверенности и твердости, а «да» – осторожности

Юрий Антонов – подними глаза, прохожий! мы с тобою так похожи!

(302). Первый ужас чувства собственной значимости заключается в его modus vivendi: само по себе оно способно только расти. Второй его ужас заключается в одной особенности его роста: оно питается окружением, которое по своей воле приносит себя в жертву. Наконец, третий и самый главный ужас заключается в том, что чувство собственной значимости отравляет своим ядом любое – даже самое доброе! – начинание, оставляя после себя пустыню, наполненную привлекательными миражами оазисов. Три ужаса в одном чувстве – это слишком много... Последний раз я наблюдал его со стороны совсем недавно. И было непонятно, как реагировать: то ли развернуться и уйти, то ли попробовать ткнуть в него острой иголкой, то ли пожалеть носителя, то ли молиться за него...

Шостакович Дмитрий Дмитриевич – Симфония ╧ 7 Ленинградская (Нашествие)

(303). Даже если принять на веру абсолютный физический детерминизм, который диктуется нам представлением о 4 – мерном пространстве – времени с замороженными в нем историями 3 – мерных тел, простирающимися раз и навсегда в прошлое и будущее, для свободы остается достаточно места. В этом случае мы, конечно, не можем, проживая свою историю, изменить ее внешнюю часть, зато мы можем проживать ее с разным отношением к своей судьбе и судьбам окружающих. Может статься, что ничего изменить в абсолютном смысле нельзя, а все наши попытки что – то менять на ходу уже учтены в общем ходе истории именно в своих окончательных результатах. Может статься, что любая попытка изменить что – то даже самое ничтожное в абсолютном смысле приведет к глобальной вселенской катастрофе. Но даже в этом случае у нас остается выбор внутренней перспективы, относительно которой события освещаются нами тем или иным светом... Возможно, что такая свобода покажется нам ущербной или даже иллюзорной, но на самом деле ее пространство мощнее 4 – х измерений физического мира: ведь внутри нас есть бесконечность особого рода, не поддающаяся ни делению, ни умножению...

А.Рыбников – «Торжество Разума» из фильма «Через тернии к звёздам»

(304). Люди отличаются друг от друга главным образом тем, что они относят к области безусловных вещей. Отличия безусловных вещей разделяют нас гораздо больше, чем язык, национальность, род деятельности, возраст или пол. А существуют ли вообще безусловные вещи? Этот вопрос разделяет людей наиболее кардинально – на людей и инопланетян

Александр Дольский – Уважаемая совесть

(305). Интеллигентная гопота отличается от обычной только своей подлостью...

Александр Дольский – Кончилось время Рока

(306). Что общего между вокзалом и кладбищем? Общее – наша жизнь, которую они одновременно символизируют. Жизнь – вокзал, через который все поезда идут только в одну сторону, а льготы на билет давно отменили. Жизнь – кладбище, на котором похоронена большая часть наших нереализованных планов, сил, стремлений и надежд. Однажды я брел по нему в надежде отыскать что – нибудь ценное, а вместо этого обнаружил могильный холмик своих собственных нереализованных идей...

Наутилус (Евгений Маргулис) – Поезд жизни (Наутилус, 1984)

(307). Отсутствие вопросов у учеников равно как и их изобилие – настораживающие признаки. В первом случае нет понимания, во втором – есть понимание, но оно поверхностное. Поэтому в некоторых случаях изобилие вопросов хуже, чем их честное отсутствие. По большому счету, достаточно разобраться с одним самым главным вопросом: «Нужно ли мне это?». Остальные вопросы решаются в рабочем порядке. Идеальный ученик задает свои вопросы только после настойчивых самостоятельных попыток ответить на него. Идеальный учитель отвечает на вопросы тоже только в этом случае. Но идеальных учеников нет, поэтому нет и идеальных учителей. Но приятные неожиданности, близкие к идеалу все же случаются. Когда, например, в процессе задавания вопроса ответ сам приходит к ученику в голову и ответ преподавателя уже не требуется (это – работа на 5+). Или заданный вслух правильный вопрос помогает учителю стать ближе к своему идеалу, или когда учитель чувствует висящий вопрос и отвечает на него до того, как он воплотился в речи. И все же идеальная ситуация – когда невысказанный ответ рождается незаданным вопросом и при этом все всё понимают – остается недостижимым идеалом педагогики

Ф. Шопен – Этюд ╧24 («Океан»)

(308). Вынырнув из первобытных вод реки забвения Леты и оказавшись в неспешном потоке, мы прибиваемся к диким берегам и обустраиваем их вместе с теми, кого поток расположил рядом с нами. Только на первый поверхностный взгляд может показаться, что попутчики случайны. Поток не ошибается: мы должны друг другу по неясному счету памяти или предчувствия. Мы конечно могли бы обойтись друг без друга, но не можем обойтись, поскольку не помним своего будущего, но смутно предчувствуем прошлое. И в тени построенных жилищ, и на открытом солнце, и в шумном потоке ливня и под натиском ветра, бросающего на нас колючую снежную пыль, мы всегда остаемся с теми, с кем соединил нас поток... Досадно не сказать им по меньшей мере слова благодарности

Из к/ф «Вам и не снилось» – Я уплываю и время несет меня с края на край

(309). В мире, в котором существует зло, необходимы правила. Соблюдая их, мы сдерживаем напор мирового зла, которое по природе своей стремится расти и подчинять себе неукрепленные территории. В мире, в котором нет зла, правила не нужны. При этом отсутствие зла в мире включает в себя и добрую волю его обитателей, потому что злая воля – это потенциальное зло, которое в любой момент может сделаться актуальным. Даже если отвлечься от антиномии свободы, заключенной в самом понятии «добрая воля», остается загадочный вопрос: как можно мыслить себе мир без правил? Мы настолько привыкли к правилам любого порядка на всех уровнях жизни, что они сделались похожими на костыли, которые срослись с телом нашей жизни. Мы сравниваем друг друга по тем системам правил, которых придерживаемся и опять – таки, используя привычные правила мышления, составляем мнения и делаем выводы. Жизнь без правил представляется нам хаосом и она станет им, попробуй мы отказаться от правил в этой реальной жизни, в которой слишком много зла. Однако мы можем сильно заблуждаться на этот счет в принципе – ведь у нас нет опыта жизни в мире абсолютного добра. Акцент жизни на правилах похож на радостный гимн своим костылям, но они – всего лишь доступное средство существования в мире, в котором слишком много зла...

Александр Дольский – Пилигримы (памяти А.Галича)

(310). Почему так мало счастливой любви? Может быть потому, что бОльшая часть любит в других себя, а меньшая – других в себе?

Михаил Щербаков – 18 – й февраль

(311). Кумиры необходимы – куда ж без них! Они нужны нам для того, чтобы постепенно в них разочаровываться. Так мы проще всего узнаем, что все самое главное и самое великое, мы несем внутри себя!

Михаил Щербаков – Под знаменем Фортуны

(312). Представим себе, что реальность – живое существо, которое разговаривает с нами на языке окружающих нас событий. Реальный диалог получается редко – ведь мы слишком зациклены на своей персоне и ее проблемах. С нашей стороны реальность не удостаивается даже мимолетного: «Как дела?», а ведь ее потенциальные проблемы превосходят наши. Возможно, она как маленький ребенок постоянно норовит поспрашивать нас о чем – то своем или поиграть с нами в свои любимые игры – и нам как всегда некогда. Вот мимо меня прошел вопрос в виде согбенной старушки, а вот – прозвучало настойчивое предложение поиграть в виде порыва ветра, сдувшего с головы мой капюшон. Заевший на работе копир – почти как предложение сыграть партию в шахматы, а соседка за столиком в кафе – ответ на вопрос, который я даже не успел придумать. Сегодня я, наконец, решил измениться и войти в игру, но кажется, что реальность успела сменить ее правила

Александр Дольский – Мое лицо упало на пол

(313). – Папа, когда мы будем заниматься физикой? – в последнее время все чаще этот вопрос мне задает младшая дочь. Я сначала все отнекивался, мол – потом, это все сложно, но вопрос звучал регулярно и я решил сделать шаг навстречу. Сегодня мы уселись утром пить чай и я решил блеснуть педагогическим талантом: – Электрический ток живет вот в этой розетке! – я показал на стену перед нами с проводами, идущими к удлинителю и холодильнику. – В одной дырочке живут такие маленькие частицы – электрончики, а в другой пусто. Электронам тесно там в одной дырочке, они хотят попасть в другую, но если в розетку ничего не вставлено, то они не могут попасть туда. Нужен мостик – понимаешь? – Дочь согласно кивнула и продолжала слушать, поедая масло с хлебца на китайский манер – парой хлебных палочек. Я воодушевился и продолжал: – В любом проводе на самом деле два провода – один входит в одну дырочку, другой – в другую. Когда мы вставляем вилку от какого – нибудь прибора в розетку, электрончики толпой выбегают в один провод забегают по нему в устройство, пробегают через него, потом возвращаются по другому проводу в розетку. Так они попадают в пустую дырочку. Но пока они бегут, они успевают совершить массу полезных дел: что – нибудь подвигать или нагреть. – А электрончики маленькие? – Очень. – Как песчинки? – Гораздо меньше. Их даже не с чем сравнить. – А они быстро бегут? – Нет, медленно. Но зато их много и бегать они могут только по проводу. Правда когда их еще больше, чем много, они могут путешествовать прямо через воздух. Так появляется например молния. Понятно? – Угу! – дочь заканчивала свой бутерброд. Я вдохновился таким успехом и воодушевленно продолжал дальше: – А когда электрончики проходят через лампочку, они нагревают ее спираль и она начинает светиться... Но... кажется дочь уже узнала на сегодня все что хотела про электрончики. Не меняя позы и в тон разговора она вдруг сказала: – Папа, а у нас вчера в магазине ЧП случилось: мама свою шапку потеряла там...

... Когда – то я объяснял жене "метод тарана" – это когда резко меняешь тему нежелательного разговора на другую тему, которая собьет ход мыслей. Кажется на этот раз его применили ко мне самому

Из к/ф « Отроки во вселенной» – Млечный путь

(314). Повседневный поток жизни, обтекающий нас со всех сторон, проносит мимо тысячи людей каждый день, так что мы не успеваем разобрать ни лиц, ни характеров, ни одежды, ни отношения к нам, если оно вообще было – какое – то отношение. Но иногда обстоятельства жизни, даже самые незамысловатые, действуют как увеличительное стекло: несколько людей представляются вдруг нам ближе и крупнее. Если не списывать все на случайность – такой взгляд имеет право на существование, но в действительности он встречается редко – то мы должны принимать всерьез эти встречи: как домашние задания, или просто вопросы к нам, или предложения, или варианты, или даже точки ветвления судьбы. Нужно просто уделить внимание таким увеличенным изображениям и попробовать найти зацепку для ответа – зачем этот человек был выделен обстоятельствами именно здесь и сейчас? При этом вовсе не факт, что мы сами тоже выглядим для него в этот момент увеличенными, но это и неважно: может быть действия или мысли требуются именно от нас, а не от него. Хотя, несомненно, мы тоже бываем увеличенными в чьих – то глазах, но лучше нам до поры и не знать про то...

Александр Дольский – Как время устроено странно

(315). Жизнь на самом дне мирового воздушного океана конечно имеет свои несомненные плюсы: течения, иногда называемые ветром, здесь не так сильны, как на меньшей глубине, а большим рыбам странной формы, которых иногда называют людьми, можно легко дышать в половину своих жабр, которые иногда называют легкими. Но один минус становится слишком заметным, когда серая взвесь вполне понятной природы, но совсем не понятной цели закрывает пространство вверху на долгий период. Пытка Беззвёздья была бы самой изощренной из всех пыток, придуманных человечеством, если бы серая пелена оказалась вечной...

Группа Стаса Намина «Цветы» – Звёздочка Моя

(316). В физике есть замечательный прием, позволяющий выводить уравнения для любой физической системы. Он называется принципом наименьшего действия. Для некоторых простых систем он приобретает более простой и наглядный смысл: принцип минимума времени для световых лучей или принцип минимума потенциальной энергии в статике. В общем случае некоторая величина, составленная из физических характеристик системы, принимает минимальное значение, если выполняются ее уравнения движения. Кажется, в жизни есть аналог, позволяющий выбирать «правильную» линию поведения во всех жизненных ситуациях: принцип минимума суеты. Мы не можем отгородиться от жизни и ее проблем и вести полностью автономное существование. Зато мы можем пытаться решать проблемы, не совершая лишних, бесполезных или даже вредных движений, т. е. как раз без всего того, что называется суетой. Как тут не вспомнить мудрые народные правила: «Зачем делать сегодня то, что можно сделать завтра? Или послезавтра? Или вообще не делать?» Или «Зачем нужна такая работа, которая мешает жить?» Или «Если ты забыл, что хотел сказать, значит это можно было и не говорить» или «Зачем сразу бросаться на проблему – она через некоторое время может сама решиться» и т. д. Проблемы – если они вообще существуют – капризные и причудливые создания человеческих рук и потому требуют скорее деликатного и аккуратного обращения, чем нахрапистого и быстрого «быка за рога». Абсолютный идеал – решение проблем своим «мудрым неделанием» – является абсолютным минимумом личной суеты, к которому можно лишь стремиться