Текст книги "Книга 365 мыслей (СИ)"

Автор книги: Сергей Неизвестнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Эти мысли – попытка (разумеется безуспешная!) остановить некоторые мгновения жизни – как внешней, так и внутренней – и задержать подольше на них свой взгляд. Они писались прямо на личной страничке автора в социальной сети ВКонтакте на протяжении нескольких лет (первая мысль была записана 8 сентября 2012 года в 23:30, последняя – 9 февраля 2015 года в 16:49, т.е. в общей сложности записи занимают промежуток времени около двух с половиной лет) по разным поводам и без повода, с перспективой в будущее, в прошлое и в настоящее или без всяких перспектив, с надеждой на понимание и без всяких надежд. Первоначальный формат этих мыслей планировался в виде транс-темпорального диалога с Л. Шестовым по мотивам его мыслей, собранных в интересном и уникальном в своем роде сборнике "Апофеоз беспочвенности". Однако, диалог все-таки предполагает двустороннее общение, а оно в транс-темпоральном формате было бы сильно асимметричным. В сети, начиная с номера 108, мысли приобретают музыкальное сопровождение в виде внутренней ссылки на аудиозапись ВКонтакте, которую здесь приходится заменить лишь названием музыкального произведения (инструментальной мелодии, песни или аудиозаписи живой речи). Послушать музыкальное сопровождение мыслей можно, зайдя в раздел Мои аудиозаписи на авторской странице ВК:linebreak http://vk.com/id121956826. Выбор музыкальных ассоциаций здесь совершенно свободен и в значительной субъективен. Глубоко субъективны и сами мысли, поэтому автор никак не может претендовать на их правильность в каком-либо смысле этого слова, но может надеяться на то, что потенциальный читатель найдет в них что-нибудь интересное для себя! Еще одним преимуществом сетевой публикации является живое участие читателей своими комментариями. Автор искренне благодарен своим читателям за дополнения, обсуждения и критику!

Неизвестнов Сергей

Глава 1. Физика невозможного]

Глава 2. Математика невозможного]

Глава 3. Вероятность невозможного]

Глава 4. Метафизика невозможного)

глава 5 "Психология невозможного")

Неизвестнов Сергей

Книга 365 мыслей

(1) Когда первый раз высоко в горах снаряженный спускаешься по веревке, то в момент зависания над бездной страх берет свое: первое инстинктивное движение – схватиться потными ладонями за веревку. И все. И дальше никуда – руки заняты, страх парализует волю, силы расходуются вхолостую. Спасает движение – нужно начать спускаться и появится чувство доверия к веревке. Каждый следующий раз оно крепнет и вот на какой-то раз можно вообще забыть про высоту, хотя совсем забывать про нее нельзя. В жизни тоже бывают такие спазмы, которые сводят эту жизнь на нет. Нужно найти свою «веревку», научиться доверять ей и начать движение. И тогда, возможно, жизненный ландшафт изменится, появится перпектива и цвет, вкус и радость ...

(В. Ланцберг – Не спеши трубить отбой)

(2) К любимым вещам нельзя привыкать – они перестают быть любимыми и становятся всего лишь привычными. На любимые вещи можно каждый день смотреть по-новому и они ничего при этом не теряют. Привычка к ним делает их фоном, мебелью, обоями, бесполезными безделушками. Верный способ навсегда потерять любимую мелодию – сделать ее звонком своего мобильного телефона ...

(Л.В.Бетховен – Симфония 9, Ода к Радости)

(3) Как много условного в наших привычках и оценках ... Однажды знаменитый молодой американский скрипач (кажется, Джошуа Белл) решил поучаствовать в эксперименте: он оделся в простую уличную одежду, спустился со скрипкой в Нью-Йоркское метро и стал играть малоизвестные классические вещи так же виртуозно, как он делал это на своих концертах. Он отыграл 45 минут и заработал 20 долларов (билет на его концерт стоит порядка тысячи долларов и на него трудно попасть). Рядом с ним из всей многотысячной толпы остановились только два человека – женщина (она была у него на концерте и узнала его) и парень, который в детстве занимался скрипкой и почуял неладное... Вот такое вот искусство и его ценители :-) Наше «да» и наше «нет» так сильно зависят от обстановки и контекста, что по одному и тому же поводу могут меняться местами. А можно ли иметь свою точку зрения на вещи, независимую от обстановки? Возможно, но для этого надо быть ... надо быть ... Для этого надо просто быть!

(4) Если попытаться определить главное отличие взрослого от ребенка, то им могла бы быть способность играть просто так, на интерес. Нет взрослые, конечно, тоже играют: в настольный теннис, в покер, в рулетку, в кино, на нервах, наконец. Но при этом они почти никогда не играют во все это просто так, но почти всегда чтобы быть первым, чтобы было много денег, чтобы потешить свои тщеславие и эгоизм. С некоторых пор я перестал играть в футбол, хотя раньше в школе играл каждый день часами. Сейчас я думаю, что это – компромисс между детством и взрослением, между «просто так» и «победой». Это слишком просто – оставаться ребенком, а мы (увы нам взрослым!) умеем делать только сложные и вычурные вещи...

(5) Мне нравится наука по названием «статистика» – она парадоксальна. Ее основная задача в высшей степени масштабна, при этом в каждом конкретном случае она абсолютно бесполезна. Что толку мне знать, что вероятность крушения Боингов 737 составляет 0.001, если я сажусь на вполне конкретное воздушное судно этого типа, и эта цифра ровным счетом ничего не говорит мне о том, доберусь ли я на нем до конечного пункта целым и невредимым? А ведь именно этот вопрос интересует каждого пассажира в первую очередь – а статистика пусть считает свои вероятности. Более того, статистика может легко ввести в заблуждение: посчитав эту цифру за пренебрежимо малую величину кто – то возможно примет решение лететь и оно станет роковым (статистика скажет что – нибудь типа «не повезло») или напротив перестраховавшись откажется от вполне благополучного рейса (тут статистика скажет что – нибудь типа «Ну, я же говорила!»). Недавно я услышал как просто и мудро эти вопросы решают блондинки: на вопрос «Какова вероятность встретить на улице динозавра?» она ответила: «50 % – либо встречу, либо нет». В свете всего вышесказанного сдается мне, что эта блондинка не так уж глупа... Впрочем и тут 50 % на 50 % : – )

(6) Иногда или даже часто мы имеем симпатии и расположение не к человеку, а к его комфортному для нас образу, который мы подсознательно сами себе создаем. При этом всякий раз, когда несоответствие образа и прообраза обнаруживает себя в общении, мы недоумеваем, испытываем досаду или даже злимся. По настоящему уважать человека – это принимать его таким, каков он есть. По настоящему любить человека – это в буквальном смысле видеть его в самом лучшем свете, прощая недостатки, видеть таким, каким он сам себя видеть не может.

(7)[...] Физическая модель невозможного может базироваться на объединении концепций многомерного пространства с многомерными материальными листами, 4 – мерного наблюдателя и специального многомерного потенциала. В N – мерном пространстве n – мерный (n

Глава 1. Физика невозможного]

(8) Философия уже давно потеряла свой первоначальный смысл «любви к мудрости». Вузовский курс философии в лучшем случае, фактически, сводится к обзору истории философских мыслей. А в худшем – в бездумном повторении истин, до которых додумались другие, как будто это повторение сделает истину доступнее или убедительнее. Платон, Фома Аквинский, Гегель, Шопенгауэр, Ницше ужаснулись бы, увидев, во что превратили их живую мелодию философской мысли, рожденную в сомнениях, отчаянии и поисках, посетив обычный вузовский экзамен по философии, и посмотрев на бедных студентов, пытающихся по памяти, запинаясь вопроизвести их собственные откровения, занесенные в виде прописных истин в вузовские учебники. Более того, они наверняка не смогли бы сами сдать экзамен продвинутому преподавателю по своим собственным сочинениям, поскольку они, как философы – творцы, воспринимают предмет своей мысли пластично, а преподаватель вынужден работать со сталью и бетоном. Между тем, философия только и начинается там, куда еще никто не ходил... «Я истину люблю в сосуде из своих понятий...» – пишет поэт – бард А.Дольский. А сосудов столько, сколько философов. Знакомство с другими сосудами приобретает реальный смысл, если есть желание создать свой собственный, не слишком тесный, чтобы истина легко помещалась там, и не слишком просторный, чтобы не оставалось много места для ее врагов...

(9) Древнее правило «Не делай другим того, чего не желаешь самому себе» мудро, но не закончено, и в этой незаконченности тоже есть своя еще более глубокая мудрость. Правило говорит о том, чего не стоит делать своим ближним, но ничего не говорит о том, что нам стоит для них делать. Здесь легко попасться в ловушку, увлекшись логикой отрицания отрицания, потому что правило «Делай другим то, чего желаешь себе» работает плохо или, лучше сказать, вообще не работает. Правило «Не делай...» всего лишь избавляет нас и окружающих нас от страданий, но не дает радости. Радость начинается тогда, когда у нас есть какое-то положительное правило «Делай...» и его результатом будет какое-то добро. Но такое правило, по крайней мере, по видимости лишало бы нас внутренней свободы, а внутренняя свобода – необходимое условие для радости. Может быть, поэтому древнее правило сообщает нам половину правды, оставляя вторую половину для нашего свободного поиска. Можно сказать, что любая философия пытается, в определенном смысле, сформулировать универсальное положительное правило. На мой взгляд, самое удачное принадлежит Августину Блаженному: «Люби Бога и делай что хочешь»...

(10) У всех индоевропейских языков имеются подобные части речи. Поскольку языки появились раньше науки, а наука возникла в просвещенной Европе, то можно ожидать, что категории науки нашли свое отражение в общих категориях языка – язык науки базируется на на них. Возьмем физику (или как ее называли в Европе в новое время – натурфилософию). Если немного поразмышлять, то выстраивается следующая система соответствий:

Существительные – Материя

Глаголы и глагольные формы – Время

Прилагательные и наречия – Пространство (и, возможно Число)

Предлоги – Взаимодействие

Местоимения – Системы Отсчета

Эту таблицу можно читать как слева направо (тогда мы выражаем тот факт, что конструкции языка предопределяют возможности познания – когнитивная лингвистика), так и справа налево (тогда мы фактически принимаем естественную теорию языка). Можно найти языковые параллели и в других науках (например, в психологии). Если принять эту систему соответствий всерьез, то можно задать несколько интересных вопросов.

1. Каков естественный язык для описания философско – религиозной категории «вечности»? В вечности нет времени (следовательно, возможно, что и другие категории видоизменяются), значит, как минимум, в «языке вечности» нет глаголов. Если также принять, что в вечности реализуется идея всеединства, то в языке вечности отсутствуют как таковые и местоимения. Такой язык будет звучать очень непривычно для нас, так ведь и вечность непривычна : – ) 2. Как выглядела бы наука, если бы она зародилась внутри культуры вне индоевропейских языков (например в Китае)? В этих языках отсутствуют некоторые части речи индоевропейских языков, но зато присутствуют другие языковые категории. Можно ожидать, что соответствующие им общенаучные категории там были бы принципиально другими...

(11) Мера любви человека в равной степени определяется теми глубинами ада и теми вершинами радости, которые этот человек способен разделить с тем, кого он любит...

(12) Чтобы играть на гитаре, вовсе не обязательно учиться это делать. Можно просто взять и играть. Так не происходит вовсе не потому, что это невозможно, просто никто не верит в то, что это возможно. Ежедневные изнурительные упражнения и нужны исключительно для того, чтобы компенсировать недостаток веры в свои возможности: чем меньше веры, тем больше упражнений и наоборот. Это относится, конечно, не только к гитаре, просто я сам упражняюсь на ней почти каждый день...

(13)[...] Адекватные модели невозможного требуют серьезного пересмотра оснований классической математики. В невозможном мире A может быть не равно A, или равно только приблизительно, функция может иметь область определения и не иметь области значений, число может быть рациональным и иррациональным одновременно, а векторы могут не иметь ни направлений, ни абсолютной величины. В математике невозможного отсутствие противоречия не является необходимым, более того, даже сами противоречия могут быть (хотя и не обязаны) противоречивыми, равно как их противоречия и т.д. Математика невозможного – это не просто неклассическая логика, это – преодоление логики или даже отказ от нее. Прорыв в невозможное – это обретение свободы, которая не может быть определена в принципе. Поэтому категория свободы – это одно из первичных понятий математики невозможного... [Из книги «Введение в теорию невозможного»,

Глава 2. Математика невозможного]

(14) Из общих соображений все люди делятся на 4 основных типа: (I) те, кто точно знает, как нужно жить и у них все в жизни получается, (II) те, кто точно знает, как нужно жить, но у них в жизни ничего не получается, (III) те, кто точно не знает, как нужно жить и у них ничего не получается и (IV) те, кто точно не знает, как жить и у них при этом что – то получается. Первый тип (сверхчеловеки) на меня действует подавляюще и я его просто сторонюсь, второму типу (теоретики жизни) я знаю как помочь, но не помогаю, третьему (потерянные) – не знаю, как помочь, но помогаю, а четвертый тип (Homo scrutans – я к нему отношу и себя) – с ним я просто дружу...

(15) Сторонники любой идеи (коммунисты, вегетарианцы, христиане,...) всегда бывают двух типов – те, которые пришли туда от ума и те, которые пришли от сердца. При этом, даже если они сами считают себя относящимися к одному и тому же лагерю, жизнь все равно рано или поздно обнаруживает, что между ними – пропасть! Их цели – прямо противоположны, а совпадают лишь средства, но это совпадение – временное и случайное...

(16) Наверное, в жизни есть совсем немного вещей худших, чем невыполненные обещания. Они похожи на огромные камни, опасно нависшие над бездонной пропастью, одна стена которой называется Ложь, другая – Недоверие. Когда – нибудь эти камни срываются и гулкое эхо сообщает нам, что доверие убито. Вернуть доверие в отношениях трудно, так же как трудно извлечь осколки камня из пропасти. Намного проще выполнить обещание, пока камень еще не упал...

(17) День – близорук, ночь – дальнозорка. Днем мы видим хорошо, но только то, что находится рядом с нами, на Земле, поэтому днем нас сопровождает нагромождение сгорбленых тем дня: хлеб насущный и защита, помощь, суета и одиночество. Ночью Солнце прячет свой яростный блеск на другой стороне мира, мы видим плохо, но далеко. Мы видим Космос и можем при желании и настроении погрузиться в просторные темы Вечности и Начала, Смысла и Одиночества. Может быть поэтому свои самые светлые озарения человечество получает не в искрящихся струях солнечного света, а под бледной сенью Млечного Пути...

(18) Кто – то из древних греков сказал: «В споре рождается истина». Со времен расцвета греческой культуры человечество спорило по любому поводу (или даже без повода) и продолжает это дело с упоением, обозвав свои споры дебатами, совещаниями, заседаниями, конференциями и т.д. Увы, сегодня приходится сделать небольшое уточнение к греческой мудрости: «Истина в споре умирает!»

(19) Другой мудрец, более современный, добавил: «Истина лежит где – то посередине между крайними мнениями». Эта мысль подозрительно привлекательна, чтобы быть верной. Неужели формула истины всегда сводится к среднему арифметическому субъективных мнений? Даже арифметика учит нас, что среднее от двух отрицательных чисел не есть число положительное. А что если отказ от крайностей – это красивый и удобный самообман? Что, если посередине мнений вообще ничего нет? Что если наша позиция, напротив, как правило недостаточно крайняя, чтобы иметь хоть какое – то отношение к истине? Что, если истина вообще находится на самом краю, куда не смеют подобраться даже самые ярые сторонники крайних мнений?

(20) «Понять – это значит запомнить» – скажет старательный ученик. «Понять – это значит уметь применить» – скажет опытный учитель. «Понять – это значит рассказать другому» – скажет психолог. «Понять – это значит простить» – скажет священник. «Понять – это значит вспомнить» – скажет Платон. «Понять – это значит осознать смысл» – скажет современный философ. Все они правы, но вряд ли эти утверждения можно принять за определения понимания. А можно ли вообще определить понимание? Попытки сделать это всегда выглядят как – то неубедительно, причем чем научнее попытки, тем неубедительнее они выглядят. Есть простой факт: иногда происходит чудо, которое люди привыкли называть пониманием. Есть ощущение понимания и разные его градации. Лучше всего это ощущение описывали древние, когда говорили что понимание – это особый род соединения ума с идеей предмета, который ум пытается понять. Логос человека соединяется с логосом вещи или логосом другого человека и появляется понимание как результат этого соединения. Непонимание – это фобия логосов, недопонимание – частичное их соединение. Ну а познание в целом – это разновидность общения с окружающим миром.

(21) Справедливость – хитроумное изобретение человеческого тщеславия по замыслу, рожденному где – то в недрах преисподней. «Справедливые законы», «справедливое общество», «справедливый суд» и т.д. – нет наверное более навязчивых и живучих химер, на которые было бы возложено столько ожиданий и упований и на которые было бы потрачено столько сил и средств. Создавая свои «справедливые системы», человечество по умолчанию предполагало, что оно владеет весами, имеющими истинную меру справедливости. Однако, история быстро обнаружила, что эти весы работают по разному, в зависимости от параллели и меридиана, времени года, возраста и состава правительств и даже расположения звезд. Другими словами, выяснилось, что у нас нет никаких весов, а есть только общая идея справедливости. «Не умея сделать так, чтобы сила повиновалась справедливости, мы представляем справедливым повиновение силе» – говорит Блез Паскаль в своих «Мыслях». Но главное даже не в этом. Если бы каждый человек и на самом деле судился бы по высшему закону справедливости, на истинных весах, установленных и выверенных высшим Судьей, то, скорее всего, все человечество за весьма малым исключением подлежало бы суровому суду и вечному наказанию. Христианство учит нас, что Судья не таков, что кроме справедливости есть еще милосердие, которое выше суда, что справедливому будет отмерено по его справедливости, а милосердному – по его милосердию. В этом – закон, который выше закона. Автор идеи справедливости – тот же самый, кто когда – то пытался исказить смысл заповеди не вкушать запретного плода. И метод, и почерк – узнаваемы: подлог, клевета и заманчивые обещания...

(22) Зеркало обманывает. И дело не в том, что оно путает правое с левым. Когда мы смотрим в глаза человеку, он смотрит в глаза нам. В его взгляде отражается наш взгляд, мы ловим это отражение, внутренне реагируем на него и наш взгляд незаметно меняется. Другой улавливает это изменение, при этом меняется и его взгляд. Мы тоже улавливаем это изменение и снова меняемся и так до бесконечности. И вся эта бесконечность вмещается в самые первые мгновения, когда два взгляда встречаются. Взгляд – это активное действие, оно меняет другой взгляд. Мы видим себя в другом и другого в себе и нас видят так же. И хотя, смотрясь в зеркало, мы обычно делаем вывод о том, как нас будут видеть другие, на самом деле в зеркале мы видим себя в себе, а не в другом и это – совсем другое лицо. Иногда – это прямо противоположное лицо : – )

(23) «Пусть каждый разберется в своих мыслях. Он увидит, что все они заняты прошлым или будущим. Мы почти не думаем о настоящем, а если и думаем, то лишь для того, чтобы в нем научиться получше управлять будущим...» (Блез Паскаль) Это – экзистенциальное бегство от жизни. В настоящем находится ее средоточие, которое в каждое мгновение ставит нас перед выбором. Настоящее – это инструмент и атрибут нашей человеческой свободы, но быть свободным трудно. Намного легче находиться в царстве необходимости – в прошлом – где, выбор уже сделан (часто – не нами) или в царстве неопределенности – в будущем – где выбор еще не сделан. Неопределенность, конечно, не есть свобода, но она ближе к ней, поэтому будущее обычно страшит нас больше, чем прошлое. В действительности, если мы не делаем выбор, то его делают за нас, а мы...мы проживаем жизнь, не прожив ее. «И таким образом, мы вообще не живем, но лишь собираемся жить и постоянно надеемся на счастье, но никогда не добиваемся его, и это неизбежно» (Блез Паскаль)

(24) Как бы не был силен страх и какова бы не была его природа, всегда имеет смысл попробовать посмотреть ему прямо в глаза. В любом случае ты будешь иметь пользу. Если твой страх не выдержит твоего взгляда – ты на этот раз его победил. Если не выдержишь ты – на этот раз победил он. Но, может быть, в следующий раз уже твой страх будет вынужден посмотреть в глаза своему страху...

(25) Культурную Европу и богатую Америку можно сравнить с качественно возделанным картофельным полем, которое стабильно дает хороший урожай крупной и вкусной картошки. Россию можно сравнить со свалкой или пустырем, где среди завалов мусора и зарослей крапивы иногда встречаются цветы такой красоты, которой больше не встретишь нигде.

(26) Как часто привлекательные на вид вещи скрывают за собой зло, или, в лучшем случае, пустоту. И, напротив, неприметные вещи по сути оказываются добрыми и бесконечно интересными. Форма не обязана соответствовать содержанию, но в первом случае мы называем это несоответствие ложью, а во втором – скромностью. Зло – лживо, потому что оно стремится поработить нашу свободу, добро – скромно, потому что оно пытается ее сохранить.

(27) Любовь между мужчиной и женщиной даже в самых достойных и лучших своих примерах, нам известных, оказывается далекой от совершенства. В этих примерах двое может быть даже достигают предела гармонии в своих отношениях, но сколько вокруг этих счастливых остается несчастных, одиноких, отчаявшихся и потерянных? Может ли у несовершенного целого часть быть совершенной? А может быть и вот эта счастливая пара возникла из классического «любовного треугольника», в котором одна из вершин всегда оказывается снаружи и страдание которой становится, фактически, точкой опоры чужого счастья? У этой одинокой вершины, как ни странно, есть больше шансов, чем у счастливых, найти совершенные Любовь и Радость, которые никого не вынуждают страдать и которые делают счастливыми всех, причастных к Ним...

(28) У большинства из нас есть врожденное чувство неприязни к змеям. Откуда оно? Может быть из за их ядовитости? Но это чувство не становится слабее, если мы видим неядовитую змею – просто разум говорит нам, что она безопасна. И чувство отвращения к змеям, и их ядовитость можно объяснить той ролью, которую змея сыграла в библейской истории человека в Раю (если, конечно, принять эту историю всерьез как реальный факт). Диавол в облике змея разговаривал с Евой и убедил ее нарушить заповедь Бога и попробовать запретный плод с древа познания Добра и Зла. С этого момента в историю человечества вошел первородный грех и память об обстоятельствах запечатлелась в виде врожденного чувства отвращения к змее (возможно, что биологически это чувство закодировано в генах). Грех изменил весь мир, в том числе и самих змей – им достался их яд (яд – не только химическое вещество, но и символ смертельной опасности).

(29) Личность – самоценна. Она имеет внутренние автономные ценности, не зависящие от внешних мнений и порядков. Это очень трудно – выйти из привычной плоской схемы оценок «лучше – хуже», «более – менее», «выше – ниже» и т.д. или можно даже сказать практически невозможно, поскольку эта схема является в обществе общепринятой и навязывается нам социальной средой с самого детства. В продвинутых современных «методиках жизни» типа «позитивного мышления» эта плоская шкала ценностей завуалирована системой «позитивных установок». Поэтому эти методики представляют большую опасность для личности, чем более примитивные шаблоны ценностей, привязанные к простому сравнению «лучше – хуже». Тем не менее, иногда случается чудо: человек отрывается от линейной шкалы ценностей, обретает подлинную свободу и в ее пространстве начинает свой собственный свободный полет, с высоты которого все сравнения становятся ничтожными и бессмысленными...

(32) [...] Для точного количественного описания невозможных событий необходимо пересмотреть некоторые положения классической теории вероятностей. Мы вынуждены, в частности, обобщить концепцию нормировки функции распределения вероятности на единицу: пространство невозможных событий мы будем описывать «минус» – единичным интервалом, получающимся отражением традиционного единичного интервала вероятностей относительно нуля. Таким образом, невозможные события характеризуются отрицательными вероятностями. При этом события, имеющие вероятность – 1 мы будем называть «абсолютно невозможными». Интересно, что продолжение вероятностной меры в сторону положительных чисел, бОльших единицы, приводит нас к концепции «неизбежных событий», которым посвящена монография профессора X.X.Игрекова «Начала неизбежного». Упражнение 101. Дать физическую интерпретацию вероятностной меры, продолженной в область значений, меньших -1. [Из книги «Введение в теорию невозможного»,

Глава 3. Вероятность невозможного]

(33) Мораль – костыли для совести. Религиозному человеку мораль не нужна, она написана у него прямо в сердце. Совесть – внутренний свободный регулятор, мораль – внешний принудительный. Общественная мораль пытается компенсировать недостаток общественной совести, но у нее это плохо получается. Мало того, что мораль часто принимает вид морализаторства, ханжества и лицемерия, она даже в лучших своих проявлениях способна решать только ординарные нравственные проблемы. Шаг в сторону – и мораль становится беспомощной: она просто перестает различать нравственный заряд ситуации. Жертвоприношение Авраама – в высшей степени аморальный поступок, но мораль здесь вообще ни причем, все решает личная религиозная совесть, которая не измеряется никакой моралью...

(34) Нищие и старики на улицах – показатель неблагосостояния общества. Но есть и другая сторона: раз они там сидят, значит они там еще что – то получают. И значит, несмотря на свои сомнения насчет их искренности, у людей из мимоидущей толпы не оскудела дающая рука. Отсутствие нищих и стариков на улице – необязательно признак благосостояния общества: это общество просто может оказаться таким, что нищие и старики в нем долго не задерживаются.

(35) Мировоззрение не может быть научным, даже у ученых. Наука затрагивает очень узкий слой реальности, с которой приходится иметь дело и затрагивает его на своем специфическом языке. Точнее говоря, наука имеет дело даже не с реальностью, а с совокупностью моделей, которыми она эту реальность заменяет. Но даже в повседневной жизни нам приходится иметь именно с реальностью, полностью никогда не объясненной, чаще непредсказуемой, иногда экстремальной. Реальность – это и есть настоящая пища для мировоззрения, которое принимает эту пищу без всяких моделей, оценивает ее, и позволяет сделать выбор или принять решение. При этом научные модели реальности меняются, но реальность – остается. И если реальность такова, что мировоззрение не может ее адекватно оценить – это повод для его усовершенствования или кардинальной замены. Человек может строить свое мировоззрение всю жизнь, а может и остановиться на каком – то этапе. Но в любом случае, мировоззрение, в существенном опирающееся на научные модели реальности – обречено на неустойчивость. Научные модели реальности должны меняться – такова природа научного знания, а мировоззрение должно решать насущные проблемы нашей реальной повседневной жизни вне зависимости от того, что знает и чего пока еще не знает наука. Поставить свое мировоззрение в какую – либо зависимость от уровня текущих научных знаний – значит сознательно отдать свою свободу in Potestas Clavium.

(36) У каждого времени года есть свое лицо и свой символ. Зима – белая смерть (снег – саван), длинный сон, одиночество. Весна – стремительный поток молодой жизни, пробуждение, встреча. Лето – расплавленная реальность, свобода или даже испытание. Осень – зрелость, полнота, творчество. И, конечно, вот это – осенние дожди... Они особенные: затяжные, холодные, моросящие в отличие коротких и теплых летних ливней. Летний ливень хочется наблюдать за стеклом или из под навеса, а под осенним получаются очень необычные прогулки: на улице почти никого, в голове никаких мыслей, а вокруг – холод и вода, которые действуют очищающе. Звук капель осеннего дождя – необыкновенный. У летнего капли тяжелы и падают они в густую растительность, поэтому звук получается тяжелый и плотный, немного навязчивый. А осенний дождь – легкий, почти невесомый, пронзительный, и ... дружелюбный. Мы дружим с осенним дождем уже давно и у нас есть с ним даже кое – какие общие секреты...

(37) Большую часть времени мы печемся о будущем, но прошлое имеет над нами гораздо большую власть. По крайней мере, мы сами так расположены думать об этом: будущее можно изменить, а прошлое уже не изменится никогда – говорим мы. Чтобы усилить это представление, мы даже добавляем, что сожалеть о прошлом бессмысленно и почитаем за совершенство способность некоторых людей не сожалеть о прошлом. Однако, эти почти совершенные люди никогда не доходят в своем совершенстве до того, чтобы отказаться от законов причинно – следственной связи. А это значит, что они подобны людям, несущим как и все остальные на своей спине тяжелый груз прошлого, но в отличие, от остальных, способным на время или навсегда забыть об этом. Но груз – то остается и он сковывает их движение по жизни в точности так же, как у тех, кто помнит о своем грузе или сожалеет о нем. Чтобы в действительности освободиться от груза прошлого, нужно перешагнуть через причинно – следственные условности этого мира и... изменить свое прошлое. Возможность изменить прошлое – лейтмотив философских исканий Льва Шестова. Что? Вы говорите, что это невозможно? – Нет, Вы просто привыкли к своему грузу и предпочитаете нести его дальше...