Текст книги "Мы - калеки. Мы - короли (СИ)"
Автор книги: Сергей Москвичев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Главный тиран королевской армии не дал возможности спокойно помечтать.
– Солидарнейший Корен Ид, благодарю, что дождался нас, не лишив возможности выбить дух из этих крестьян.
«Больной ублюдок, даже пираты могут быть благороднее».
– Это мирная ферма, зачем проливать кровь тех, кто должен присягнуть королеве после её победы? Эти земли должен будет кто-то возделывать, когда Фирсмур присоединится к Мулсатору.
Увазарус посмотрел то ли с презрением, то ли с пренебрежением.
– Увидим, насколько она мирная, – он прищурился.
Иду показалось, что Мунвойс вот-вот плюнет в сторону, но этого не произошло.
Генерал громко постучал в дверь. Отворила хрупкая девочка, лет пятнадцати. Фирсмур уже весь стоял на ушах из-за войны. Слухи о незавидной судьбе мелких деревень и одиноких ферм быстро разлетались. Складывалось впечатление, что многие уже смирились с предстоящим итогом.
– Примешь путников у очага?
Девочка посмотрела на Корена, что-то ёкнуло у него внутри, будто дурное знамение. Она молча кивнула, освобождая проход. Ид следовал сразу за генералом, члены двух отрядов за ним.
Убранство жилища было небогатым, но дом был просторным, слегка натопленным, в пору по сезону. Кроме любезно впустившей их юной барышни, никого внутри.
– Ты что, одна живёшь? – удивился Ид.
Девочка по-дурацки улыбнулась и закивала.
– Ты что немая?
Она перевела взгляд на Квазаруса и продолжила трясти головой, улыбаясь ещё шире.
«Ну вот, наказание для моей совести, – Корен пытался отвлечься от самобичевания, но получалось слабо. – Я не позволю генералу ей навредить. Похоже, что она и так настрадалась».
– Ты сирота? Как ты одна управляешься с фермой?
Девочка взяла на комоде блокнот с ручкой. Пока суперсолдаты по-хозяйски занимали места за большим столом в просторной кухне-столовой, владелица фермы писала ответ Мунвойсу.
«Теперь да, все наёмные работники ушли на войну», – красовались кривые загогулины на клетчатом листке бумаги.
– Угостишь гостей ужином?
«Ужином? Квазарус в пути упал и ударился головой? – Корен недоумевал. – Может, я чего-то не понимаю?»
Враги её народа по-хозяйски расселись у её очага. Какую трапезу может устроить им хозяйка фермы? Разве что перетравит их всех.
– Генерал шутит, – Ид улыбнулся, одернув за руку девочку, заспешившую куда-то, скорее всего, накрывать на стол. – У нас ужин с собой.
Корен отдал распоряжение принести пайки из тягачей.
– Верно, шучу, но от чая мы не откажемся, – кислое лицо Мунвойса сделалось недовольным.
Хозяйка фермы набрала большую кастрюлю воды и высыпала туда целую пачку чая, поставив на огонь, после чего начала доставать из серванта чашки и стаканы. Вместе с Кореном и Квазарусом пришло ещё двадцать два человека. Не в каждом доме найдётся посуда, чтобы обеспечить такую группу.
– Играешь на фортепиано? – поинтересовался Ид, когда девочка расставляла стаканы, кружки и чашки.
Она отрицательно помотала головой.
Корен усомнился в том, что она может стесняться. Однако он мог поклясться, что слышал звуки благородного инструмента, когда они заглушили моторы перед Имнесвейлом.
– Генерал, – шепнул он, когда девочка отошла чтобы помешать закипающий чай длинной поварёшкой. – Когда мы прибыли к ферме, я слышал, как кто-то играл на фортепиано. Возможно, девочка скрывает от нас, что не одна здесь.
Мунвойс кивнул и отдал приказ одному из своих суперсолдат разведать дом.
Чай был готов. Напиток получился тягучим и насыщенным. Корен задумался о том, стоит ли пить крепкий отвар перед сном. Остальных бессонница не мучила.
Хлюпающие звуки наполнили кухню-столовую. Девочка взяла блокнот и, написав в что-то в нём, показала Иду:
«Пойду, подготовлю вам места для сна».
Корен одобрительно моргнул, и она удалилась.
– Где Ваш человек, генерал? Не пора ли было вернуться?
– И в самом деле. Мартин, Кромвель найдите Дага. Чай остывает, – ещё два суперсолдата Квазаруса покинули столовую.
Через пару минут, когда ужин подошёл к концу и из металлических банок галетами воины выбрали остатки мяса с рисом, внизу раздался громкий хлопок.
Отряды встрепенулись, и каждый ненароком схватился за оружие. Ещё через минуту показались Мартин и Кромвель. Лица суперсолдат были забрызганы мелкими тёмно-красными каплями.
– Дюжина партизан. Они убили Дага, очевидно планировали вырезать нас после отбоя.
Корен сглотнул слюну, ставшую комом от волнения:
– Что с девочкой? – спросил Ид.
– В подвале, лежит рядом с остальными врагами.
Горечь от подтвердившего опасения разлилась в груди. Корен надеялся, что она будет жить. Его люди, он и отряд генерала – чужие в этой стране, самонадеянно было рассчитывать на тёплый приём от той, чьих земляков они истребляли.
Квазарус Мунвойс решил остаться в фермерском доме на ночлег, после того, как воины обыскали угодья. Ид лёг спать на просторном раскладном диване в гостиной, но не смог сомкнуть глаз. Его распирало странное желание спуститься в подвал и посмотреть на хозяйку и партизан, но этот порыв подавило чувство вины и несправедливости. Нужно было выбросить эту чушь из головы. В долгой борьбе противоречий под аккомпанемент храпящих сослуживцев Ид ворочался с бока на бок, периодически открывая глаза и бросая взгляд на фортепиано, стоявшее в гостиной.
Он не знал, кто играл на нём, девочка или кто-то из партизан. Идэн Кор, его принц, мастерски музицировал время от времени за роскошным роялем во дворце. Его Высочество исполнял величественные марши и лирические сонаты, популярные песни и заводные танцевальные этюды. Вместо музыки, льющейся от благородного инструмента, которую Корен пытался вспомнить, в голове стояли лишь звуки боёв и протяжные крики раненых. Теперь это его гимн.
Наутро генерал отдал приказ сжечь ферму. Ид не хотел лезть на рожон, пытаясь отговорить Мунвойса. Угодья оставались за линией фронта, да и победа была не за горами, но Квазарус считал опрометчивым оставлять большой дом невредимым. Уж больно он подходил для партизанской базы. В землянках, выкопанных в полях и лесополосах, ещё могли уцелеть народные ополченцы.
Корен занял свое место в гусеничном тягаче, чтобы не видеть, как полыхает место их минувшего ночлега. Он лишь хотел, чтобы чувства, неуместные для воина, сгорели вместе с тыквенным угодьем и больше не возвращались.
Дорога продолжилась тихо, члены отряда скорбно молчали. Суперсолдата трудно одолеть в открытом бою, партизаны, прятавшиеся в подвале фермы, нанесли серьёзный удар их отрядам. В группах Квазаруса и Корена собрались все выпускники закрытой школы, которыми обладал Мулсатор. За время всех сражений, через которые они прошли на обоих фронтах, среди суперсолдат не было ни одной потери. Теперь их осталось двадцать три.
К вечеру тягачи достигли лагеря, расположившегося в километре от стен Вайтхая. Покинув транспорт, Ид отдал приказ свои людям, разбивать палатки и готовиться к ужину. Сам он и генерал Мунвойс направились в крупный шатёр с развевающимся стягом с мулсаторской символикой, чтобы доложить Рою Прадону, пожалованному в маршалы, о своём прибытии.
Часовые уже сообщили ему о добравшихся тягачах, командующий объединёнными фронтами ждал их.
– Вы прибыли вовремя, сможете полноценно отдохнуть и восстановить силы. Мы планируем начать штурм послезавтра, – приветствовал маршал.
– Наши люди быстро восстанавливаются, мы готовы начать атаку хоть сейчас, – что Квазарус хотел этим показать? Свою доблесть и безрассудство?
– Ваше рвение похвально, генерал, – Рой Прадон подвёл его и Корена к карте местности, с установленными на ней пеленгами. – Но стоит дождаться воздушного подкрепления. А пока, я заготовил для вас маленькую презентацию своей стратегии.
Ид взглянул на графический интерфейс объёмной голографической карты. Вайтхай стойко располагался на широком холме, прикрытом с востока и запада крутыми склонами гор. Юг и север столицы защищали от неприятеля высокие бронированные стены. С южной стороны располагались две пары врат, с северной – одна.
– Авиация совершит подлёт к нашим южным позициям. Когда наши радисты сообщат о приближение боевых истребителей, наши пехота и техника будут в готовности к атаке. Самолёты обогнут горные хребты с востока и запада, развернувшись и начав бомбардировку Вайтхая с двух сторон. Если всё пройдёт гладко и летчикам удастся подорвать городские южные ворота или стену, это облегчит задачу. Тогда в бой вступят техника и ваши отряды, пехота будет следовать сразу за вами. В случае неудачи авиационного удара, будем следовать исходя из ситуации. При сохранности боевых истребителей более восьмидесяти процентов, мы продолжим ждать, пока они не совершат повторный манёвр, если потери превысят ожидаемые, будем атаковать ворота и стены своими силами.
– Какова ваша оценка готовности стен к противовоздушной обороне?
– Недостаточная, но наши шпионы сообщают о готовности аэродромов Вайтхая поднять свои истребители для противодействия. К сожалению, диверсионные группы Мулсатора, проникнувшие в столицу Фирсмура были нейтрализованы. Полных сведений о военном потенциале авиации столицы у нас нет. У врага было время для производства дополнительных единиц истребителей и наземных установок ПВО, которые могут располагаться внутри городских стен.
– Что насчёт дракона? – Корен поразился потрясением, появившемся на лице маршала.
– Вы переутомились?
«Он что меня за сумасшедшего держит? Или сам пребывает в неведении?» – удивился Ид.
– Королева Эйрин пробудила дракона из древнего артефакта, доставшегося ей по наследству. Собирается ли она пустить его в бой?
– Я не располагаю данными ни о каких подобных существах, поэтому думаю – нет. Вся наша мощь это два отряда суперсолдат, две тысячи танков, пятьсот передвижных ракетных установок, четыре тысячи зенитных и гаубичных орудий, тридцать тысяч бойцов пехоты. Взятие Вайтхая – дело техники. Главное, о чём мы должны помнить, так это о том, чтобы свести к минимуму потери с нашей стороны и не превратить город в сплошные дымящиеся руины. Насколько мне известно, большая часть гусеничной техники Фирсмура уже уничтожена, поэтому нам будут противостоять в основном стационарные орудия и пехота. Давить их танками и разрушать здания вдоль магистралей мы не будем. Именно поэтому на нашу пехоту и ваши ударные отряды ложится большая нагрузка.
Это радовало Корена. Он не хотел массовых смертей мирного населения. Рой Прадон оказался куда более гуманным военачальником, чем Квазарус Мунвойс.
– Теперь более подробно о боевой задаче ваших отрядов. Если авиация совершит прорыв стен и городских ворот, мы выдвинем гусеничную технику, за которой последуют ваши люди. Направляйтесь прямо к дворцу, расчищая дорогу для пехоты, которой командовать буду я и мои офицеры. Наша цель – захват Истреда Кангора и его капитуляция. На этом война с Фирсмуром будет окончена. В случае отсутствия успеха у авиационного удара, я пошлю часть пехоты и техники, которая прикроет вас на подходе к стенам и воротам. Генерал Квазарус будет штурмовать юго-западные врата, Корен, на Вас и Вашем отряде участок стены между вратами. Когда путь для вторжения на территорию Вайтхая будет расчищен, действуем по ранее обговоренному протоколу. Обязательно посетите моих радистов для отладки связи. Сейчас разойтись.
Мунвойс стремительно покинул шатёр маршала, Корен последовал за ним, но маршал окликнул его:
– Господин Ид, я хотел бы поговорить с Вами наедине, прежде чем всё начнётся, – Рой Прадон жестом пригласил за скромный стол, накрытый к ужину. Трапеза Мунвойса немногим отличалась от солдатских пайков, поэтому Корен не стал пренебрегать приглашением и осмелился разделить ужин с маршалом.
– Что конкретно Вы собираетесь со мной обсудить?
– Дракона. Признаю, я, как и все, слышал о том, что произошло с районом телевизионной станции в прошлом году, но лично не имел возможности увидеть это легендарное существо. Вы воочию наблюдали за произошедшим?
– Да, я находился во дворце в это время.
– Расскажите, что конкретно Вы видели и слышали?
«Он не верит в дракона? Или это какая-то странная проверка?» – Ид сильно удивился возникшему разговору.
– Я находился в своих покоях, которые королева пожаловала мне после удачи в подавлении мятежа на той самой телебашне. С улицы в комнаты проник яркий свет, будто взрыв ослепляющей гранаты. Я подошёл к окну, чтобы понять, в чём дело. В воздухе сияло нечто, я не знаю, как точно это назвать, что-то вроде портала. Из искрящегося облака появился гигант. Дракон, без сомнения, прямо как на дворцовых гобеленах, изображающих Корвина Кора и его питомца.
– Что же случилось потом, куда девался этот летающий ящер после того, как разрушил целые кварталы столицы?
– Из моих окон не настолько хороший вид. Скорее всего, королева вернула его туда, откуда призвала.
– Куб Крови Двух Огней?
– Да. Я лично видел этот артефакт, когда принц Идэн его похитил.
– Я думал это всего лишь миф. Что ж, хорошо, если королева обладает такой мощью.
Корен кивнул. Далее они с маршалом молча закончили вечернюю трапезу, и суперсолдат последовал в свою палатку, подготовленную его людьми.
Ему приснился просторный, мерцающий солнечными бликами бассейн, в котором он легко плавал, ловя на себе взгляд Идэна. Потом снились шумные вечеринки, жаркие танцы, прохладное вино и яркие звёзды. Они плясали вместе с ним, кружились и звали к себе, отговаривая просыпаться.
Пленник опиума
Качка корабля только усиливала тошноту. Та скверная солёная пища, которую ему давали в заточении, в трюме корабля «Свежий ветер», отторгалась желудком. И без того худощавый и болезненный на вид, Виктор сейчас похудел ещё сильнее.
Он надеялся, что экспедиция к дальним берегам Забытого континента поможет ему побороть наркотическую зависимость. Штейман держался долго, достаточно большой для себя период без наркотиков, но когда он начал скучать в пути, а Курт Шипка, тогда ещё гостеприимный капитан корабля, протянул ему желаемую инъекцию апиоида в дар, лингвист сдался.
Теперь об этом человеке Виктор знал не многим больше, разве, что он ни какой не бравый торговец, которого не напугать никакими россказнями пьяных моряков о пиратах Бодрствующего океана, а один из них. Наверное, самый главный и коварный их представитель.
К удивлению лингвиста, его отца и детектива Беатрис Александрос капитан «Свежего ветра» имел в своем распоряжении манускрипт, позволивший Клебенсу Штейману перевести часть письмён, обнаруженных при вскрытии Микки. Парень был заключённым в Королевских Рудниках, готовился к освобождению, но пал жертвой вируса, который позже в столице назвали «зубодробительной лихорадкой». Виктор помнил, как впервые увидел её симптомы, находясь вместе с детективом Беатрис и её ныне покойным напарником Джоном Анасси в Рудниках.
Сначала человек страдал лунатизмом и стучал зубами, потом начиналась лихорадка, ведущая к коматозному состоянию, а позже и к смерти. К тому моменту, как Виктор, его отец и детективы Беатрис и Пит отправились в Порт Огненного Моря, дабы переправиться за океан, Мулсатор был уже охвачен эпидемией страшного недуга. Сейчас это слабо волновало лингвиста. На первом месте обосновались его собственные страхи. Несмотря на то, что Виктор знал о процессе ломки и выходе из абстинентного синдрома практически всё, он боялся, что условия его содержания не доведут до добра.
«Держись, – повторял он себе, – и не с таким справлялся».
По крайней мере, он жив. А вот бедняга Пит, скорее всего, уже кормит рыб.
По пути мимо островов Рэдберст, когда с капитаном дела обстояли иначе, и спутники могли свободно передвигаться по кораблю, Виктор не раз обращал внимание на дельфинов, следующих за их кораблём. Может быть, Питу повезло, и дельфины спасли его? Штейман не раз слышал истории о подобных спасениях:
«И о том, что это ложь, а дельфины утаскивают людей в океан…»
Дельфины умные существа, может, даже умнее людей. По крайней мере, они не пичкают себя всякой дрянью, как это привык делать Виктор.
К апиоидам лингвист пристрастился ещё во время учебы в университете Верхнего города. Кроме них он принимал и другие вещества. Как любой наркоман со стажем, он начинал с малого. Курение марихуаны, стимуляторы, потом более тяжёлые препараты.
В своём пристрастии Виктор никого не винил, кроме себя самого. Никто не сажал его на иглу. Отец отстёгивал ему солидные деньги на карманные расходы во время учебы, а на дилеров парень выходил сам.
Естественно, лингвист пытался бросить не один раз, но бывших наркоманов не бывает. Поэтому он снова и снова возвращался к запрещённым веществам.
Когда Курт велел своим подручным схватить Виктора, его отца и детектива Беатрис, последняя предположила, что их отвезут на рынок работорговли.
Капитан «Свежего ветра» при знакомстве утверждал, что намерен посетить все крупные порты восточного побережья Забытого континента. Сами спутники надеялись, что Курт доставит их первым делом в Гримгнаву, город на севере побережья, известный своими самоцветами. Оттуда было бы проще всего попасть в долину речной системы Кар-Мин, место назначения их экспедиции. Но теперь Виктор не был уверен ни в чём. Как будет построен их маршрут неизвестно.
Качка усиливалась на протяжении нескольких дней. Подручные Курта, доставляющие еду в камеру Виктора молчали и о его отце, и о детективе, и о том, где они сейчас и как долго ещё будут в пути.
Спустя пару дней штиля Штейман пришёл в себя. Еда стала задерживаться в его организме, а тёплое питье помогало бороться с трясучкой, охватывающей всё тело. Первые признаки наркотической ломки были позади. Хотя бы физическое состояние улучшилось.
На второй день более-менее сносного самочувствия Виктор почувствовал, что корабль встал на якорь.
«Куда мы причалили? Гримгнава? Хотелось бы, – думал лингвист. – Но что планирует с нами делать Курт? Отпустит ли просто так?»
В трюм вошли двое бугаев капитана, отворили дверь камеры и скомандовали:
– На выход, и без глупостей.
– Где мы? Город самоцветов?
– Город розовых пони, срущих бабочками, тебе же сказали, на выход! – подручные Курта грубо помогли Виктору покинуть место своего заключения.
Лингвист читал о городе самоцветов, известном своей набережной, мощёной разноцветным кирпичом, и крышами зданий на берегу, крытыми морскими раковинами. Здесь же всё обстояло иначе: небольшая деревня, глиняные хижины, крытые соломой. Название такого посёлка ему не было знакомо.
Виктор увидел, что параллельно с ним на палубу вывели Беатрис. Она выглядела не так свежо, как раньше. Лингвист боялся представить, как выглядит со стороны сейчас он.
– Детектив! – Штейман получил удар под дых от одного из подручных Курта, но добился внимания Александрос. Она грустно, но приветливо улыбнулась в ответ.
– Молчи, парень. А то хуже будет.
– Скажите хотя бы, где мы и зачем!
– Сейчас сойдём на берег, и капитан вам с красоткой сам всё расскажет.
Подручные Курта провели Виктора и Беатрис к трапу, ведущему на узкий причал. Пройдя по короткой бревенчатой постройке, они спустились на деревенскую улицу, проходящую между глинобитных хижин. Кругом росли пальмы и папоротниковые кустарники. Вдали слышались крики обезьян.
Капитан «Свежего ветра» ждал своих пленников на берегу с двумя людьми из команды, вооруженными бластерами и экипированными в экзомиокостюмы. Две пары лакеев пирата, выводящие детектива и лингвиста, были снаряжены в старинные бронежилеты и вооружены простым огнестрельным оружием и скимитарами.
– Вот мы и прибыли на столь желанный вами Забытый континент. Здесь вам, недовольным моим гостеприимством, предстоит обрести новый дом, – Курт Шипка нагло улыбнулся, сверкнув двумя золотыми зубами.
– Где мы находимся? – спросила Беатрис.
– Эта деревня называется Шао Тер Кванкет. Вы не найдёте это место на картах. Не переживайте, здесь мы задержимся ненадолго. Уверен, что отсюда вы отправитесь в более приличные места.
Виктор понимал, о чём речь. Наверняка, что здесь работал рабовладельческий рынок, на котором его и детектива капитан пиратского судна собирался толкнуть как товар.
– Вы продадите нас, – Штейман не удержался, чтобы не озвучить очевидное.
– Верно, мыслишь, мой мальчик. Смышлёный иногда. Я продам вас и продолжу своё путешествие.
– А как же мой отец? – удивился Виктор.
– Ну вот, твоё благоразумие и смекалка закончились. Без старика Клебенса мне нечего делать на этом континенте, кроме, как торговать. Без старика Клебенса мне не расшифровать письмена вашего Микки.
– Возьми нас собой. Мы поможем в экспедиции, – пыталась убедить пирата Беатрис.
– Я не нуждаюсь в вас, зато нуждаюсь в припасах.
– Мой отец не отведёт Вас никуда, капитан, если Вы продадите меня в рабство, – сказал Виктор, но лишь рассмешил отъявленного корсара.
– Я не спрашиваю людей. Я Курт Шипка – гроза Бодрствующего океана! И твой старик доставит меня туда, куда я пожелаю, если не хочет кормить червей в этом богом забытом месте или крабов на его отмелях. Хватит разговоров, ребята. Уже почти стемнело, торги скоро начнутся.
Курт шёл впереди, за ним следовали его главные подручные, следом Виктор с двумя громилами по бокам, завершала колонну Беатрис со своими охранниками. В километре пути по размытой от тропических дождей улице группа вышла к огромной площади.
Посреди неё высился постамент, в его центре бревенчатая площадка. С неё вёл спуск по деревянным ступеням, по кругу располагались пьедесталы с факелами, чередующиеся с массивными металлическими жаровнями. Судя по запаху, исходящему от подожжённого содержимого, заполнены они были торфом.
Вокруг постамента располагались пятиэтажные трибуны, заполненные народом. Вокруг трибун горел ещё ряд костров и факелов в держателях. Этого было достаточно, для яркого пламенного освещения места начинающихся торгов. Следующим рядом стояли хижины, точно такие же, как и по пути сюда от пристани.
Народ на трибунах собрался очень разномастный. Очевидно было, что кто-то представлял местных богачей. Они были разодеты в роскошные мантии и платья из разноцветного шёлка, льна и бархата. Кто-то из подлежащих продаже рабов был одет в лохмотья и закован в кандалы, кто-то, несмотря на оковы, был снаряжён в броню, сродни средневековой. Были также женщины в невольничьих ошейниках. Красивые и не очень, разных рас и народностей.
Становилось ясно, что торговать будут людьми, предназначенными в будущем для для разных нужд. Чернорабочие, воины, проститутки и горничные, возможно, кого-то продавали и для других, более экзотических целей.
Виктор видел нескольких карликов, бородатую женщину, сиамских близнецов, ещё несколько разных уродцев. Похоже, что кто-то интересовался диковинками. К своему ужасу происходящего, лингвист заметил и детей, которых также намеревались продать.
Два коренастых мужчины вынесли гонг на платформу, следующим заходом – табурет и кафедру. Похоже, торги только планировали своё начало.
«Интересно, какой валютой здесь пользуются? Господи, ну о чём я думаю? – понял Виктор. – Похоже, моя эйфория ещё не прошла».
Здешний воздух был чист и свеж, в нём стояли запахи тропических фруктов, папоротника, слегка перемежающиеся с горящим торфом. Продолжали слышаться вскрикивания обезьян, редкие отзвуки рычания диких котов, стрекотание насекомых и хлопанье крыльев летучих мышей и попугаев, нескольких он видел пролетающими через площадь, абсолютно не боящимися людей.
Заняв своё место на краю одной из трибун, Курт привлёк к себе внимание темнокожего упитанного богатея. Мужчина тот был рослый, коротко стриженный, гладко выбритый, одетый в шёлковый хитон, с множеством украшений на руках и ногах.
– Гроза и плут, владелец «Свежего ветра», чем порадуешь нашу публику сегодня, Курт? – обратился темнокожий богатей к пирату.
– Не многим, Хан Чол. От меня сегодня будут представлены всего два лота. Но это непростые ребята, поэтому цена за них будет немаленькой, – ответил капитан Шипка. – Вот, – Курт протянул темнокожему человеку бумаги, – здесь их краткое резюме и стартовая цена.
«Значит, это распорядитель сего мероприятия».
– Посмотрим, сыграют ли твои ставки на них. Пора начинать, – сказал Хан Чол и, забрав бумаги, направился к кафедре.
После удара в гонг, когда публика немного затихла, распорядитель торгов обратился к собравшимся здесь торговцам и их товару. Он говорил на диалекте одного из вольных городов, вроде бы Сибадура, на котором даже там уже не многие общались, но Штейман, как лингвист, понимал его речь, в отличие от Беатрис, которая сидела в недоумении. Курт, очевидно, тоже прекрасно понимал торговца, наверняка он здесь частый гость и участником торгов.
– Добрый вечер, уважаемые владельцы людских душ. Сегодня мы все собрались здесь, чтобы представить наши лоты на торги. Напомню о правилах их провождения. Я буду представлять наглядно вашему вниманию сегодняшние лоты, выводя их на эту платформу. Все торговцы передали мне их краткие характеристики, а также номинальную стоимость. Я буду оглашать эти сведения, после моего удара в гонг можно будет начинать торг. Сначала нужно предлагать номинальную стоимость, а затем увеличивать её не менее чем на десять процентов от предыдущей суммы. Когда я перестану слышать новые предложения, на счёт три я остановлю торг словами: «Продано счастливому обладателю!» После этого лот можно будет забрать, а мы продолжим дальше, по нашему списку. Итак, прошу вывести первый лот. Сегодня мы начинаем с экзотики!
Под восторженные крики собравшихся и короткие посвистывания, Хан Чол ударил в гонг.
Первыми на постамент вышел разодетый в похожие на наряд распорядителя торгов одежды мужчина-мулат. Вместе с ним поднялись три карлика, бородатая женщина, старуха и сиамские близнецы. Карликов продавали как единый лот. Местную валюту, используемую для сделки, называли «крен».
Номинальной ценой за сразу троих карликов стали тридцать кренов. Виктор не знал пока, много это или мало. Из достоинств не было перечислено практически ничего, кроме акробатических умений и непосредственно внешности несчастных.
В итоге они ушли за свой номинал, предложенный одним толстым торговцем с розовой, бережёной от солнца кожей. Для каких целей он будет их использовать оставалось только гадать. Ему же досталась и бородатая женщина, правда за неё пришлось поторговаться ещё с двумя желающими. В итоге с двадцати кренов, выставленных в качестве цены изначально, она отошла толстяку аж за восемьдесят.
Сиамских близнецов также стремились приобрести многие. Их номиналом назначили половину сотни кренов. А «счастливым обладателем», как говорил сам Хан Чол, стала дама с раскосыми миндалевидными глазами, облачённая во всё чёрное. Низ её лица скрывала полупрозрачная вуаль.
Старуху никто не купил. Она была поваром по своей профессии, уже служила какое-то время в рабстве. Цену на неё снизили до пяти кренов, но желающих всё равно не нашлось. Тогда хозяин старухи застрелил её, прямо на глазах у всех, однако это не вызвало шока ни у кого, кроме Виктора и Беатрис, молча переглянувшихся.
Вот теперь Виктор осознал, что он действительно напуган. Детектив уже давно сидела с каменным лицом.
Затем вышла торговка, представляющая мужчин в доспехах. Их представили как охранников, рабов от рождения, обученных в лучших традициях Забытого континента услужливому повиновению и боевым навыкам. Несмотря на хвалебные речи о покорности, лоты были закованы в наручные и ножные кандалы, соединённые цепью.
Их продавали за двадцать пять кренов каждого. Некоторых, кто выглядел более проворным или мускулистым, покупали чуть выше номинала, за остальных же не торговались.
Настала очередь Курта представить свои лоты.
– Без глупостей, мои, я надеюсь, золотые, – сказал капитан Шипка, прежде чем вывести Виктора и Беатрис на постамент. – Иначе вас постигнет участь старухи, которую никто не купил.
Штейман понимал, что лучше всего последовать этому совету и не дёргаться.
Первой представили Беатрис.
– Наш следующий лот, – начал Хан Чол, – чужестранка, уроженка континента Камня, его крупнейшего мегалополиса, двадцати девятилетняя детектив Беатрис Александрос. Знаю, она может показаться строптивой, но из неё выйдет прекрасная рабыня для утех, только посмотрите на её природную красоту. А может быть, она станет вашим телохранителем? Детектив умеет стрелять и владеет рукопашным боем. Всё зависит только от вас. Стартовая цена пятьдесят кренов.
«Неплохо её оценили», – подумал Виктор. И на трибунах с ним согласились, так как на них повисло молчание. Никто не предлагал даже номинал.
Ещё бы, строптивая, кому нужна такая рабыня. Она может задушить собственного хозяина. О чём только думал Курт, когда создавал её резюме для торгов.
Отсутствие предложений заставило нервничать Виктора, а вот глядя на саму Александрос, он никакого волнения не разобрал. Неужели она не понимает, что её могут убить, если не приобретут? Или она готова смириться с этим и покориться суровому року?
Штейман посмотрел на капитана «Свежего ветра». Курт вглядывался в лица толпы, но они негодующе опускали глаза.
«Провальный лот. Посмотрим, что со мной будет».
Когда пират выдвинулся в сторону детектива, Хан Чол остановил его.
– Нет нужды проливать кровь этой прекрасной девы, я куплю её, – такой расклад вещей поразил и Беатрис, и Виктора, и самого Курта.
– Зачем она тебе?
– Какая тебе разница? Ты хотел получить пятьдесят кренов? Ты их получишь, я не стану торговаться. У меня есть, чем занять её.
Беатрис заметно сглотнула слюну. Хан Чол распорядился, чтобы её увели. Виктор даже не знал, что сказать ей на прощание. Между тем, аукцион продолжился:
– Дамы и господа, наш следующий лот.
Виктор сам сделал шаг вперёд.
– Уроженец тех же краёв. Виктор Штейман, лингвист, знающий множество языков. Недурён собой, худенький, но о вкусах не спорят. Кому-то он может сгодиться для утех, а кого-то может научить языкам или стать переводчиком. Номинальная цена сто кренов.
«Ого! – Виктор был впечатлён. – Столько ещё ни за кого не предлагали».
В отличие от детектива, за него разгорелись нешуточные торги.
– Сто.
– Сто десять.
– Сто двадцать один.
Можно было бы порадоваться такому ажиотажу, особенно когда цена перевалила за три сотни кренов. Это было в десять раз больше, чем давали за целую троицу карликов акробатов.
В конце концов, торг остановился на двух кандидатах. Женщине в вуали, купившей сиамских близнецов, и страшном толстом богатее, облизывавшем губы при виде Виктора. Лингвист догадывался, что тот присматривает его не в качестве переводчика. Даже если дама в вуали страшна как морской дьявол и собирается приобрести Штеймана для тех же целей, это было бы, куда лучшим исходом, чем попасть в лапы к жирдяю.
Даже подумать страшно, какая судьба могла ждать его в доме этого господина. Но, судьба была благосклонна, и толстяк сдался, когда женщина предложила целых четыре сотни кренов. Курт улыбался, очевидно, он не рассчитывал на такой успех при продаже лингвиста.
